..
Иван двумя руками сдавил уши, зажмурился.
- Не-е, рано еще! - сказал первый. И все сразу же смолкло.
Иван открыл глаза. То, что он увидал, не радовало. Две огромные
металлические решетчатые сферы, висевшие на уродливых крюках-кронштейнах,
опускались. Опускались прямо на них. Иван не понял, что происходит. Но
вдруг сам отпустил руку Ланы. И она отошла от него на четыре метра,
застыла безмолвным изваянием.
- Лана! - крикнул он во весь голос. - Беги! Но она даже не
шелохнулась. Тяжеленная сфера, словно выпиленная квадратами из литого
чугуна, опустилась, закрывая русоволосую. Но Иван еще видел ее сквозь
прорези-окошечки она стояла все так как будто околдованная.
- Лана-а! - снова заорал он.
Это было нелепо, невероятно. Уж если их разлучали, то могли бы дать
хотя бы слово сказать на прощание! Нет, не надо слова! Хотя бы посмотреть
в-глаза друг другу! Ивана трясло от гнева, досады, от собственного
бессилия. Но что он мог поделать?!
Он не отрываясь смотрел на сферу, на проглядывающую женскую фигуру...
И вдруг сфера опустела, начала подниматься. Иван ясно видел, что под ней
да и и ней самой, поднимающейся, никого нет. Он не знал, что они сделали с
русоволосой. Но он почувствовал, что теперь долго не сможет повидаться с
ней, - не исключено, что они и вообще никогда не встретятся... Он хотел
броситься с кулаками на эту бронированную колесницу. Но его уже накрыло
второй сферой. Сквозь прорези-окошки он видел и машину, и мусорную
пустыню. Но не мог сдвинуться с места, не мог поднять руки. Ему вдруг
стало тепло, даже горячо, словно его погрузили в ванну. И вместе с этим
чувством тепла пришло успокоение. Он расслабился, перестал негодовать,
злиться, бесноваться, ему все стало совершенно безразлично. Он поплыл по
волнам, растворяясь в теплоте и спокойствии, забывая о том, где он
находится, что с ним, кто он.
Изолятор - 123-й год, декада грез.
Обратное время - Гадра.
Ха-Архан, Арена, Год 124-ый,
1-ый день месяца развлечений
- ..снова возвращается на круги своя, и что поделаешь, так заведено,
менять никто не станет, даже если и захочет кто изменить ход вещей, так
ничего у него не получится. Я вам уже тысячу раз втолковывал - надо не
дергаться, надо чтобы все шло само собою. И никаких проблем! Ну,
попробуйте же, ведь в ваших интересах выбраться отсюда живым и невредимым!
Нет ничего проще, надо только постараться...
Псевдо-Хук сидел на колченогом табурете - том самом, которому Иван
передавил дубовую иожку словно цилиндрик пористого пенопласта. Сидел и
занудно рассуждал о чем-то непонятном и малосвязном. Иван закрыл глаза. Но
тут же открыл их вновь - Псевдо-Хук сидел вверх ногами и Почемуто не падал
с грязного и бугристого потолка. Наоборот, он чувствовал себя очень
уверенно-размахивал руками, сучил ногами, тряс головой. И говорил, говорил
без умолку.
- Вот представьте себе три плоскости, параллельные плоскости, не
пересекающиеся, но пронзенные одной иглой. Представили?
- Представил, - машинально ответил Иван, абсолютно ничего не
представляя. Он разглядывал ножки табурета, отыскивая следы потайных
крючьев, которыми тот крепился к потолку.
- Это очень хорошо, что все представляете, - сказал незнакомец,
прячущийся под маской старого кореша Образины. - Очень хорошо. Даже
прекрасно! Так вот, всякие букашки, которые ползают по плоскостям, ни
черта не видят и не понимают. Но когда их заносит в место прокола, на
иглу, они могут переползти в чуждый для себя мир и не заметить этого - ну
чего там, ползли себе и ползли, а вдруг оказались где-то не там, где надо.
А со стороны они себя, плоскости и иглу, разумеется, увидеть не могут. Они
вообще над плоскостью подпрыгнуть не в состоянии, эдакие плоскостные
букашечки таракашечки... Но это к нам не имеет отношения, это для
наглядности, чтоб вам лучше войти в курс, чтобы разобраться хоть немного.
Ну вот, значит, а теперь представьте себе самые обычные многоярусные и
промежуточноуровневые четырехмерные структуры с квазиобластями и
временными коронами-провалами в точках повышенной концентрации
внеобластных гравиполей, представьте в самом упрощенном виде..
Представили?
- Представил, - отозвался Иван.
Он не понимал, почему Псевдо-Хук не падает с табурета. Особенно,
когда руками размахивает.
- Отличненько! Я знал, что вы на лету все схватываете! А теперь
немного отстранитесь, как бы в сторонку отойдите от объектов рассмотрения,
и все прояснится - вот комплекс из двенадцати таких структур, связанных
энергетическими иглами-уровнями. Сколько игл - никто не знает. Они могут
пропадать и могут появляться, постоянных всего две, но и они могут
меняться местами, это вы испытали на себе в садике, не так ли?
- Так, - согласился Иван. И закрыл глаза.
- Вот видите! Вам не надо разжевывать пустяков! Это просто
великолепно! Но теперь введите во всю эту стройную систему искусственные
построения, равномерно рассеянные по всем квазиобластям и перпендикулярным
уровням, соедините их спиралями внешне-внутренних переходов и вы сразу
оцените всю гармоничность этого мира. - О проникающих волокнах Осевого
измерения мы пока говорить не будем, чтоб не усложнять модели, тем более
не будем касаться полей Невидимого спектра, иначе вам трудно будет сразу
усвоить все.
- Да нет, я постараюсь, - заверил Иван. И не удержался, брякнул свое:
- А я знаю. Образина, почему ты с потолка не падаешь, знаю!
- А почему это я вдруг должен падать с потолка? - поинтересовался
Псевдо-Хук и вцепился обеими высохшими руками в сиденье табурета.
- Должен! Непременно должен! - заверил его Иван, В голове у него
стоял дым коромыслом. Но он гнул свое: - Ты, Образина, не падаешь с
потолка, потому что тебя нет! Ясно?!
Псевдо-Хук поерзал немного и снова принялся трястись и размахивать
руками.
- Вы ошибаетесь, - быстро проговорил он обиженным тенорком. - Я не
падаю с потолка не потому что меня нет. Хотя вы правы, меня действительно
нет. Но не падаю я, потому что сижу на табурете, а табурет стоит на полу,
хм-м, если это конечно, можно назвать полом.
- Да-а, - язвительно протянул Иван, - на полу, на табурете-е?! А где
ж тогда я сижу... Нет, лежу... нет, это самое, стою?!
Псевдо-Хук ощерился до ушей. Ни тут же виновато захлопал выцветшими
ресницами.
- А вы, извините, не лежите, не сидите, не стоите, а еще раз
извиняюсь, висите вверх ногами на ржавой старой цепи. Если вы соизволите
немного выгнуть шею, то вы даже разглядите большой крюк, вбитый в потолок.
- Да-а? - Иван последовал совету. И на самом деле увидел и цепь, и
крюк, и настоящий потолоктакой же грязный и неровный как и пол.
Теперь все стало на свои места. Все, кроме него самого.
- Опять дозревать повесили, что ли? - спросил он.
Псевдо-Хук развел руками. И преодолевая явную неловкость, пролепетал:
- Пора бы уже.
- Что-пора?!
- Дозреть пора! - ответил Псевдо-Хук. - Вы учтите такую вещь, что год
Всеобщих лобызаний и Братской любви на исходе, нынче последняя декада -
декада грез. А потом вам может не поздоровиться тут.
Иван почти пришел в себя. И потому вновь обрел способность
рассуждать, кое-как осмысливать происходящее.
- Значит, вы считаете, друг мой несуществующий, - проговорил он, -
что доселе мне тут "здоровилось", так?
- Именно так! - заверил самым серьезным образом Псевдо-Хук. - Мы ведь
своевременно разобрались с вами в строении этого мира, вы себе
представляете его достаточно хорошо. Но вот нравы местных обитателей вы,
похоже, не усвоили и даже не изучили ни в малейшей степени.
Иван не стал спорить.
- Сколько мне осталось? - вопросил он.
- Сегодня третий день декады. Все провожают добрый год, все пребывают
в грезах, делают добро друг другу и кому ни попадя.
Иван хмыкнул. Дернулся на цепи.
- Ага, - сказал он, - вот это я на себе ощутил.
- Ни черта вы еще не ощутили!
- Ладно, хватит об этом. Где Лана?
- В саду.
У Ивана тут же отлегло от сердца. Главное, с ней все в порядке, она в
саду. А уж из садика этого он ее всегда вытащит. Если сам конечно
выберется. Он снова дернулся - цепи загремели, крюк качнулся, а сам он
маятником пошел из стороны в сторону. Ничего, все образуется, подумалось
ему, все встанет на свои места. Но уточнить все-таки надо.
- А сад там же?
Псевдо-хук тяжело вздохнул.
- Кто его знает, может, и там. Эти предварительные квазиуровни такие
неустойчивые... да не мне вам говорить! Как вы думаете, где мы сейчас с
вами.
- Не знаю, похоже, в подземной темнице, - ответил Иван, - сдается
мне, что я тут уже бывал.
- А вот и ошибаетесь! Это же обычный изолятор. Чтоб вы в последние
дни года не натворили глупостей, вас повесили на хранение, понятно?
- Еще бы! Повесили, на хранение... Помогли бы лучше отцепиться, раз
такой добренький и заботливый!
Псевдо-Хук замахал руками, заморгал.
- Нет, этот номер не пройдет, даже не пытайтесь, еще хуже будет, что
вы!
- Ну, а тогда проваливай со своими советами! - взъярился Иван. -
Пошел вон отсюда!
Незнакомец не обиделся.
- Вы зря волнуетесь, - сказал он. - У вас же есть маленький шансик,
понимаете? Попробуйте его использовать.
- Что за шанс? - буркнул Иван.
- К концу третьего дня последней декады срабатывает пусковой механизм
осевых волокон, ясно? У вас будет возможность нырнуть в поток обратного
времени.
- И что?
- А то! Где вас выбросит из потока, не знаю. Да и не в том суть - вы
можете оказаться и у нас в любой точке, и в Вашей Вселенной, и в Обратном
мире, понимаете?
Иван встряхнул головой, попробовал согнуть ноги в коленях. Но, видно,
силенок оставалось совсем мало, потянуться на ногах не удалось.
- Обратный мир, это что - нечто связанное с обратным временем? -
спросил он.
- Да что вы?! - возмутился Псевдо-Хук. - Что вы! Не вздумайте ляпнуть
здесь про это! И я-то вам зря сказал, вырвалось просто. Вам этого знать не
следует! Вы лучше запоминайте, что вам в потоке делать и после первичного
выброса.
- Что?
- Так вот, вас в любом случае потом, через часик примерно, откатной
волной вынесет сюда, к нам. Но если там, в точке первичного выброса, вы
сумеете повлиять на ход событий, изменить их, то откат вернет вас не в
подвал этот, как говорите, не в темницу, а куда-нибудь еще!
- Ага, куда-нибудь, - злорадно процедил Иван, - вынесет в пасть
дракону или к дьяволу на рога, а может, и прямиком под струю аннигилятора!
- Все может быть, - спокойно и даже как-то поспешно согласился
незнакомец. - Оставайтесь висеть здесь. Для этого надо рваться, метаться,
дергаться...
- А чтобы в поток нырнуть?
- Когда в вашем мозгу раздастся щелчок и потемнеет в глазах, надо
будет как можно четче, яснее, образнее представить то место, куда
собираетесь попасть.
- И что же, именно туда и попадешь? - Иван вдруг начал верить
незнакомцу, принимать его слова всерьез.
- Вы наивны, так разве можно? Да ежели бы все было по нашим
желаниям...
- Я все понял, - уверил незнакомца Иван. - Когда сработает механизм?
Тот сосредоточился. И вдруг пропал вместе с табуретом. Но голос его
прозвучал четко и громко:
- Да вот сейчас, секунды через две-третьи сутки уже заканчиваются.
Иван крепко зажмурился. Представил Землю - сразу всю, такой, как
видел ее много раз из космоса. Потом перед его глазами вспыла родная
деревня, та самая, о существовании которой он узнал, лишь завершая
четвертый десяток. Он увидал как наяву деревья, их пышные зеленые кроны, и
домики под сенью этих деревьев, настоящие рубленные деревянные дома,
увидал улицу, срубы колодцев, совершенно не изменившихся за последнее
тысячелетие, увидал даже отдельных прохожих, примятую траву, брошенный у
заборчика детский совочек... В этот миг в мозгу щелкнуло-резко, отрывисто,
звучно. И вместе со щелчком прозвучало почему-то глуховато, неопределенно:
"да будет проклят!" И вся воображаемая им картина вдруг пропала, исчезла
куда-то-вместе с домиками, с деревьями, с ручейками, палой листвой,
песочницей и совочком. И ее место заняла сошенно другая, о которой Иван и
не помышлял, не думал,* не собирался даже думать-ядовито пурпурные джунгли
Гадры полыхнули перед взором неистовым безумным пламенем, что-то
разорвалось прямо под ногами-Иван уже не висел, его несло куда-то, бросая,
переворачивая, вращая вокруг незримой оси, но одновременно ему казалось,
что он стоит ва собственных ногах, не на четырехпалых лапах, а именно
ногах, И разрывы следовали один за другим, все мельтешило, дергалось,
уплывало...
Он открыл глаза. Это была Гадра. Ее невозможно было спутать ни с
одной другой планетой в Пространстве. Кроваво-пурпурные растения-животные,
сливаясь в одну перепутанную, извивающуюся и трепещущую) массу, полуживыми
джунглями закрывали Проходы с трех сторон, высились колышущейся, уходящей
к сиреневым небесам, стеной. Из этих джунглей доносился дикий рев,
перемежающийся залихватским я пронизительным посристом. Иван знал, кто
издает эти звуки.
Он стоял по колено в зарослях лилового лишайника-трупоеда и держал в
руках спаренный десантный пулемет с разбитым в щепу пластиковым прикладом.
Все это ему напоминало что-то, было знакомо, Иван даже не сразу собразил,
что его простонапросто отбросило на семнадцать лет назад. Да, он уже стоял
точно так же тогда. Стоял и не знал, как быть, как прорваться к лагерю.
Две попытки кончились неудачей.. Но он не собирался сдаваться.
Его выпихнули из гравилета над самыми джунглями - выпихнули без
парашюта, индивидуального антигравитатора, вообще без ничего, вслед
сбросили пулемет и пару коробок с патронами. Таково было условие зачетной
задачи. В Школе не церемонились с курсантами - раз уж пошеп в Отряд, так
терпи да помалкивай, а нет, так пропаливай на все четыре стороны, двери
открыты!
Да, все это было. И Иван помнил, как он тогда поступил. До лагеря
было минут пятнадцать быстрого бега. ,С учетом всех этих непролазных
полуживых дебрей - двадцать-двадцать пять. Но звероноиды обложили его
кругом. И сидели за ближайшими стволами-туловищами да поджидали. Иван даже
видел каким-то непонятным внутренним зрением, как они облизываются и
роняют в лишайник набегающую зеленую слюну.
Со звероноидами пытались столковаться бесчетное количество раз. И они
иногда соглашались, кивали своими жуткими головами-черепами, даже
подписывали временные договоры. Но тут же их нарушали. Ивану говорили
сведующие люди, что сами бы звервнойды и непрочь дружить и контактировать
с землянами, да рефлексы, заложенные в Них матушкой-природой, были
сильнее-стоило звероноиду, пускай и самому смирному, увидать человека, и
он начинал истекать слюной, пилообразные зубищи его начинали чесаться, и
ничего этот полуразумный абориген не мог с собой поделать, он зверел,
наливался похотливо-злобной яростью или наоборот, становился вкрадчиво
осторожным, лебезил, припадал к земле, а сам выбирал момент, чтобы
вцепиться жертве в загривок. Но как бы ни лютовали звероноиды, они никогда
не умерщвляли человека сразу, они не любили мертвечины, даже самой
свеженькой, они обжирали человека постепенно, сгрызая мясо с костей,
перемалывая - и сами кости... но до тех лишь пор, пока человек этот был
жив. Стоило ему Перестать дышать, я звероноиды тут же брезгливо
отталкивали тело - лишайник-трупоед довершал начатое.
Звероноиды жили в непонятном симбиозе с живыми джунглями. Иногда они
появлялись прямо из стволов-туловищ, словно детеныши кенгуру из сумки
матери. Разница была в том, что предугадать появление звероноида было
невозможно-вроде бы ствол как ствол, ничем неотличающийся от других
раскачивающихся полуживых стволов - и вдруг прямо из пурпурной мохнатой
коры вылезает лысая угластая головища-череп с клыками, торчащими до
висков.
В тот раз Иван после двух попыток прорваться с боем, напролом, выбрал
самую верную и, пожалуй, единственнук" разумную тактику поведения. Он
знал, что инстинкт продолжения рода в звероноидах невероятно силен, что он
заглушает все, даже фантастическую их прожорливость. И решил сыграть на
родительских чувствах. Звероноидыши всегда выводками вились за матерями и
отцами, они привыкли, что их не трогают, что им все дозволено. А Иван взял
да и по-своему поступил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86