Сегодня типичной ситуацией в развитых странах является доминирование в каждой отрасли двух-трех крупных компаний, конкурирующих между собой на рынках всех стран, т.е. в глобальном масштабе. Конкуренция, а также удорожание стоимости разработок новых образцов техники и новейших технологий являются причинами не только аквизиций, но и образования стратегических альянсов ТНК.
Благодаря своему потенциалу и лучшему доступу к финансовым ресурсам ТНК уверенно захватывают ведущие позиции в слаборазвитых странах, подавляя местных конкурентов. Джордж Сорос приводит в качестве примера Аргентину. «В ходе приватизации государственной нефтяной компании YPF, - пишет Д.Сорос, - испанская компания Repsol с легкостью обошла своих аргентинских конкурентов за счет возможности привлечения кредитов на более выгодных условиях; фактически Repsol поглотила YPF. Кроме того, резко упало значение биржи Буэнос-Айреса, поскольку большинство ее крупнейших операторов стало филиалами иностранных компаний».
ТНК обращают свои финансы во многих странах мира и создают обширные экономические сферы, в рамках которых организованно циркулируют новейшие технологии и финансовые потоки. Примером может служить создание локальных сетей - экстранет, как средства виртуального бизнеса. Образцом здесь может служить компания Levi, производящая джинсовую одежду. С помощью Интернета она получает информацию о размерах и моделях одежды. На основании этой информации формируются заказы комапании Milliken о доставке нужных тканей, которая в свою очередь размещает их на заводах корпорации Ou Pont. Используя электронную торговлю (общий оборот индустрии Интернета в 2004 году составил более 7 трлн. долларов), традиционные компании могут сократить издержки на 5 - 10 %, что означает увеличение прибыли на 50-100 %.
Таким образом, ТНК совместно с ТНБ, ТСА и ТНС являются в настоящее время ключевыми элементами мировой экономической системы, определяющими количественные и качественные параметры процесса глобализации.
XIX век и особенно ХХ век характеризуются быстрым ростом производства товаров и услуг, несопоставимым с предыдущими столетиями. Во второй половине ХХ века этот рост благодаря НТР значительно ускорился. Достаточно отметить, что за последние 50 лет объем мирового ВВП возрос в 10 раз - с 3 триллионов до 30 триллионов долларов США. Эти цифры еще раз убедительно подтверждают ранее сделанный вывод об огромном потенциале развития, который сохранятся еще в недрах глобального капитализма, хотя, справедливости ради, следует отметить то важнейшее обстоятельство, что период использования капиталом экстенсивных факторов развития уже исчерпан, особенно в области соблюдения экологического баланса. Необходимо также подчеркнуть, что развитию мировой экономики в эпоху господства капиталистической системы на базе крупного машинного производства, обогащенного колоссальными возможностями применения свыше 50 новейших технологий, по прежнему свойственна неравномерность: периоды подъема сменяются спадом производства. И дело не только в том, что поступательное движение в ХХ веке дважды прерывалось опустошительными мировыми войнами, а главным образом в том, что самой капиталистической системе присуща цикличность развития.
Первый кризис перепроизводства разразился в 1825 году в Великобритании, которая в то время была ведущей промышленной страной мира. Первый общемировой экономический кризис произошел в 1847 году, охватив страны Европы, Северной и Южной Америки. За полтора года кризиса в Великобритании объем производства в текстильной промышленности сократился на 21%, в судостроении - на 26%. Выплавка чугуна во Франции уменьшилась на 13%, в США - на 20%, в Германии - на 25%. С тех пор мировая экономика пережила еще 14 глобальных периодических кризисов перепроизводства, в том числе в ХХ веке - 11 кризисов. В их числе особенно глубоким и обширным был экономический кризис 1929-1933 годов. Он охватил весь капиталистический мир, все сферы экономики. В эти годы совокупный мировой объем промышленного производства сократился на 46%, внешнеторговый оборот уменьшился на 67%, а реальные доходы населения упали на 58%. Стоимость ценных бумаг на фондовых биржах снизилась на 60-75%. Только в США обанкротилось 109 тысяч фирм.
Во второй половине ХХ века произошло 6 мировых экономических кризисов: в 1947-1948 , 1957-1958, 1970-1971, 1974-1975, 1981-1982 и 1991-1993 годах. Из этой череды кризисов весьма острым и обширным был кризис 1974-1975 годов, сопровождавшийся мощной волной инфляции. Одной из особенностей кризиса 1974-1975 годов явилось его переплетение с глубокими структурными кризисами в энергетике, сырьевых отраслях, сельском хозяйстве, валютно-финансовой сфере. Предпоследний мировой экономический кризис разразился в 1991-1993 годах. Спад промышленного производства в индустриально развитых странах имел место: в 1991 году в США, Канаде и Австралии, в 1991-1993 годах - в большинстве стран Западной Европы, в результате чего объем экспорта этой группы стран сократился в 1993 году против 1992 года на 54,4 млрд. долларов США.
Помимо глобальных экономических кризисов на протяжении двух последних столетий в мире произошли сотни промежуточных, частичных, локальных, структурных, валютных, финансовых и биржевых кризисов.
Анализ более 300 кризисов более чем в 80 странах, начиная с 1973 года, выполненный специалистами ООН, показал, что ущерб, наносимый ими, огромен, особенно для социальной сферы. Рост объема производства достигал предкризисного уровня в среднем за один год. Однако рост реальной заработной платы достигал прежнего уровня только через четыре года, а занятости - через пять лет. Распределение доходов ухудшалось в среднем на протяжении трех лет, достигая предкризисного уровня лишь к пятому году.
Финансовый кризис в 1997-1999 годов в Восточной Азии, охвативший Индонезию, Республику Корею, Малайзию, Филиппины, Таиланд, явился типичным современным кризисом мирового рынка капитала. Эксперты ООН, анализировавшие его природу, пришли к следующим выводам: «Во-первых, финансовая нестабильность является неотъемлемой чертой современных глобально интегрированных финансовых рынков. Восточно-азиатский кризис - это не единичное явление, а симптом общей слабости глобальных рынков капитала. Последние исследования ЮНКТАД показывают, что увеличение частоты финансовых кризисов происходит одновременно с ростом международных потоков капитала в 90-х годах. Потоки могут быть нестабильными, поскольку они движимы «стадным» рефлексом и поскольку у инвесторов во всем мире отсутствует адекватная информация, вследствие чего доверие инвесторов и рейтинг риска могут за сутки резко изменяться. Новые технологии позволяют связать глобальные финансовые рынки в режиме реального времени и дают возможность принимать мгновенные решения по всему миру. Рынки также становятся все более сложными с появлением бесконечного множества новых финансовых инструментов - от производных ценных бумаг до «хедж-фондов». В теории эти инструменты вводились с целью снижения риска путем диверсификации. На практике они стали одним из факторов нестабильности рынков капитала в настоящее время.
Центральным элементом финансового кризиса в Восточной Азии был массированный приток краткосрочного капитала, за которым последовал неожиданный отток. Быстрый прирост капитала в 90-х годах произошел вслед за отменой контроля за движением капитала и пересмотром финансовой политики. Чистый приток финансовых средств в Индонезию, Корею, Малайзию, Филиппины и Таиланд составил в 1996 году 93 миллиарда долларов США. В 1997 году, когда на финансовых рынках появились признаки нестабильности, начался отток капитала, который через несколько недель превысил приток на 12 миллиардов долларов США, то есть изменился на 105 миллиардов долларов США, или 11% докризисного ВВП пяти стран.
Во-вторых, при открытии рынка для краткосрочного (часто спекулятивного) капитала требуется крайняя осторожность, особенно в ситуации, когда финансовые учреждения еще недостаточно хорошо развиты. Экономисты все сильнее сомневаются в пользе потоков краткосрочного капитала. Они не обладают таким же потенциалом, как долгосрочные инвестиции в плане содействия развитию. Они могут привести к катастрофе, создавая макроэкономические дисбалансы, завышая стоимость валюты, снижая международную конкурентоспособность и серьезно дестабилизируя внутренние банковские системы».
Взаимозависимость национальных экономик в глобальной капиталистической системе настолько велика, что кризис в одной стране может привести к цепной реакции в целом ряде стран. Вот как описывает меры по предотвращению угрозы дефолта в 1995 году в Мексике бывший президент США Билл Клинтон: «Если бы в Мексике произошел дефолт и она прекратила бы платежи по своим долговым обязательствам, произошла бы «ядерная цепная реакция»»…, которая могла бы ускорить инфляцию, вызвать массовую безработицу и, что весьма вероятно, длительную рецессию, поскольку международные финансовые институты, правительства других стран и частные инвесторы не захотели бы рисковать своими инвестициями <…> экономический крах Мексики мог иметь тяжелые последствия для Соединенных Штатов. Во-первых, Мексика была нашим третьим по величине торговым партнером. Если бы она не смогла покупать нашу продукцию, это нанесло бы ущерб американским компаниям и их работникам. Во-вторых, экономический кризис смог привести к 30-процентному увеличению нелегальной миграции из этой страны в США, - а это миллионы людей ежегодно. В-третьих, финансово ослабленная Мексика почти наверняка стала бы объектом усиления активности нелегальных наркокартелей, которые и так уже переправляли большие партии наркотиков через эту страну в Соединенные Штаты». Чтобы избежать кризиса, США пришлось выделить Мексике около 30 млрд. долларов.
Следует также отметить, что глобализация усиливает конкуренцию, которая давно вышла за рамки границ национальных государств. Конкуренция стала тотальной, охватывая все факторы и продукты производственной деятельности, и ведется она на полное уничтожение соперника. И, естественно, что в глобальной конкуренции выигрывают те, кто лидирует в научно-техническом прогрессе, в частности, те, кто широко используют информационные технологии.
Разрушительные последствия стихии капиталистического рынка настолько очевидны, что заставляют правительства предпринимать меры по его регулированию на национальном, региональном и глобальном уровнях. Теоретически необходимость управления рыночным хозяйством с достаточной убедительностью была доказана учеными-экономистами еще в XIX веке, однако только после Великого кризиса 1929-1933 годов деятельность правительств по управлению рынком стала более или менее осознанной политической необходимостью.
Проблемы регулирования капиталистического рынка будут рассмотрены ниже. Здесь следует отметить существенные изъяны в действующем механизме регулирования экономики на глобальном уровне. Формирование политики находится полностью в руках индустриально развитых держав. Сегодня они контролируют основные международные финансовые институты - МВФ и Всемирный банк. Развивающиеся страны практически не могут оказывать влияния на деятельность таких международных органов, как, например, ВТО. Лидеры богатейших стран мира в рамках созданной ими структуры G-8 на ежегодных встречах вырабатывают решения по важнейшим проблемам мировой экономики и политики, навязывая свою волю другим странам. Таким образом, система управления экономическими процессами на глобальном уровне является несбалансированной и в общем-то малоэффективной, особенно в части тактических инвестиционных капиталов. Она обслуживает интересы экономически развитых стран и ТНК, которые «отыгрываются» на слаборазвитых странах. Джордж Сорос, великолепный знаток финансовых рынков, заметил, что опустошительное воздействие кризисов финансовых рынков практически целиком и полностью приходится на страны, находящиеся на периферии глобальной капиталистической системы. «Это делает страны в центре не только более богатыми, но и более стабильными. Это заставляет капиталистов из стран периферии держать накопленное богатство в центре. Производственные активы в странах на периферии, в свою очередь, в значительной мере принадлежат иностранцам. Вывоз капитала местными капиталистами и влияние трансконтинентальных корпораций уменьшает возможности стран на периферии управлять собственной судьбой и тормозит развитие демократических институтов. Отрицательные моменты накапливаются, и у некоторых стран на периферии потери от глобализации могут быть больше, чем выгоды».
Координация интересов воротил капиталистического мира происходит и в рамках различных НПО, таких, как ежегодный Всемирный экономический форум (ВЭФ) в Давосе. Костяк Давосского форума, учрежденного в 1981 году в качестве независимого и неприбыльного фонда, составляют руководящие деятели 1000 крупнейших мировых компаний, контролирующие до 80% мировой экономики. В 2001 году начал работу антипод ВЭФ - экономический саммит противников глобализации. Его организаторы призвали делегатов из более 100 стран мира «не отходить от курса борьбы против безработицы, нищеты, голода, дискриминации, концентрации помещичьего землевладения и бездумного уничтожения природы». По словам выступавших на этом саммите в бразильском городе Порто Аллегре, «свободный рынок не должен властвовать во всех странах Америки, Всемирный банк и МВФ должны открыто объявить о том, что они делают на территории той или иной страны, и оставить решение вопроса о своем присутствии за гражданами этих государств».
Капиталисты стремятся координировать свои интересы и действия не только на глобальном уровне, но и в рамках функционирования крупных банков и корпораций. Например, при Чейз Манхэттэн Бэнк действует Международный консультативный комитет (МКК), в состав которого входят:
Джон Лоудон - председатель правления компании «Ройял датч петролеум»;
Джованни Аньели - председатель правления группы ФИАТ;
Уилфорд Баумгартнер - президент компании «Рон-Пулени» (представитель Франции);
Тайдзо Исидзака - председатель правления 200 корпораций Японии;
Дж.Р.Д.Тата - владелец стальной и промышленной империи Индии;
И.К.Пао - один из ведущих магнатов мира в области судоходства (китаец);
Уильям Блэки - «Катерпиллар»;
Карл Герсбекер - «Доу кемикал»;
Уильям Хьитт - «Джон Дир»;
Дэвид Паккард - «Хьюлетт Паккард», а также С.Дуглас Диллон, Рони Уорнер, Генри Форд II, Сайрус Вэнс, лорд Кэррингтон, Генри Киссинджер.
Основу прироста ВНП ведущих стран ОЭСР составляют в настоящее время знания. За период с 1980 по 1994 год удельный вес высокотехнологичной продукции в международной торговле удвоился: с 12 до 24%. В 1994 году глобальный рынок конечной, упакованной программной продукции составил 79 млрд. долларов США, причем на долю стран ОЭСР приходилось 94%. Новейшие технологии, разрабатываемые на базе фундаментальных научных исследований, находят свое применение среди широкого круга пользователей за все более короткий промежуток времени. Так, по данным Economist, (1998), если с момента изобретения радио до его применения 50 миллионами пользователей прошло 38 лет, для персонального компьютера на это понадобилось 16 лет, для телевидения - 13 лет, то для World Wilde Web (Всемирная паутина - Интернет) - всего 4 года.
Как писал Пол Пильцер, «объем имеющейся у нас информации с каждым днем увеличивается все быстрее. За последнее столетие мы добывали к общей сумме знаний больше, чем за всю предыдущую историю человечества». Он же сформулировал три закона т.н. Алхимии, определяющих влияние научно-технического прогресса на экономику. Как утверждал Пол Пильцер, «богатство - это продукт не только естественных ресурсов, но также и технологии… Математически эту глубокую истину можно выразить простой формулой:
n
W = PT.
В данном выражении W означает богатство, P - естественные ресурсы, такие , как земля, рабочая сила, полезные ископаемые и т.д., T - технологии, а n - степень влияния технических достижений на них самих. Как мы видим, технология приумножает сама себя, поскольку каждое техническое достижение создает основу для следующего».
Первый закон П.Пильцера определяет, что является естественным ресурсом. Он приводит в качестве примера нефть, которая стала важнейшим ресурсом лишь после того, как в 1885 году Готтлиб Даймлер и Карл Бенц создали первые легкие двигатели внутреннего сгорания, работавшие на бензине.
Второй закон в интерпретации П.Пильцера гласит так: «Технология задает запасы существующих естественных ресурсов, предопределяя их эффективность, с которой мы эти ресурсы используем, так и способность находить, добывать, распределять и хранить их».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Благодаря своему потенциалу и лучшему доступу к финансовым ресурсам ТНК уверенно захватывают ведущие позиции в слаборазвитых странах, подавляя местных конкурентов. Джордж Сорос приводит в качестве примера Аргентину. «В ходе приватизации государственной нефтяной компании YPF, - пишет Д.Сорос, - испанская компания Repsol с легкостью обошла своих аргентинских конкурентов за счет возможности привлечения кредитов на более выгодных условиях; фактически Repsol поглотила YPF. Кроме того, резко упало значение биржи Буэнос-Айреса, поскольку большинство ее крупнейших операторов стало филиалами иностранных компаний».
ТНК обращают свои финансы во многих странах мира и создают обширные экономические сферы, в рамках которых организованно циркулируют новейшие технологии и финансовые потоки. Примером может служить создание локальных сетей - экстранет, как средства виртуального бизнеса. Образцом здесь может служить компания Levi, производящая джинсовую одежду. С помощью Интернета она получает информацию о размерах и моделях одежды. На основании этой информации формируются заказы комапании Milliken о доставке нужных тканей, которая в свою очередь размещает их на заводах корпорации Ou Pont. Используя электронную торговлю (общий оборот индустрии Интернета в 2004 году составил более 7 трлн. долларов), традиционные компании могут сократить издержки на 5 - 10 %, что означает увеличение прибыли на 50-100 %.
Таким образом, ТНК совместно с ТНБ, ТСА и ТНС являются в настоящее время ключевыми элементами мировой экономической системы, определяющими количественные и качественные параметры процесса глобализации.
XIX век и особенно ХХ век характеризуются быстрым ростом производства товаров и услуг, несопоставимым с предыдущими столетиями. Во второй половине ХХ века этот рост благодаря НТР значительно ускорился. Достаточно отметить, что за последние 50 лет объем мирового ВВП возрос в 10 раз - с 3 триллионов до 30 триллионов долларов США. Эти цифры еще раз убедительно подтверждают ранее сделанный вывод об огромном потенциале развития, который сохранятся еще в недрах глобального капитализма, хотя, справедливости ради, следует отметить то важнейшее обстоятельство, что период использования капиталом экстенсивных факторов развития уже исчерпан, особенно в области соблюдения экологического баланса. Необходимо также подчеркнуть, что развитию мировой экономики в эпоху господства капиталистической системы на базе крупного машинного производства, обогащенного колоссальными возможностями применения свыше 50 новейших технологий, по прежнему свойственна неравномерность: периоды подъема сменяются спадом производства. И дело не только в том, что поступательное движение в ХХ веке дважды прерывалось опустошительными мировыми войнами, а главным образом в том, что самой капиталистической системе присуща цикличность развития.
Первый кризис перепроизводства разразился в 1825 году в Великобритании, которая в то время была ведущей промышленной страной мира. Первый общемировой экономический кризис произошел в 1847 году, охватив страны Европы, Северной и Южной Америки. За полтора года кризиса в Великобритании объем производства в текстильной промышленности сократился на 21%, в судостроении - на 26%. Выплавка чугуна во Франции уменьшилась на 13%, в США - на 20%, в Германии - на 25%. С тех пор мировая экономика пережила еще 14 глобальных периодических кризисов перепроизводства, в том числе в ХХ веке - 11 кризисов. В их числе особенно глубоким и обширным был экономический кризис 1929-1933 годов. Он охватил весь капиталистический мир, все сферы экономики. В эти годы совокупный мировой объем промышленного производства сократился на 46%, внешнеторговый оборот уменьшился на 67%, а реальные доходы населения упали на 58%. Стоимость ценных бумаг на фондовых биржах снизилась на 60-75%. Только в США обанкротилось 109 тысяч фирм.
Во второй половине ХХ века произошло 6 мировых экономических кризисов: в 1947-1948 , 1957-1958, 1970-1971, 1974-1975, 1981-1982 и 1991-1993 годах. Из этой череды кризисов весьма острым и обширным был кризис 1974-1975 годов, сопровождавшийся мощной волной инфляции. Одной из особенностей кризиса 1974-1975 годов явилось его переплетение с глубокими структурными кризисами в энергетике, сырьевых отраслях, сельском хозяйстве, валютно-финансовой сфере. Предпоследний мировой экономический кризис разразился в 1991-1993 годах. Спад промышленного производства в индустриально развитых странах имел место: в 1991 году в США, Канаде и Австралии, в 1991-1993 годах - в большинстве стран Западной Европы, в результате чего объем экспорта этой группы стран сократился в 1993 году против 1992 года на 54,4 млрд. долларов США.
Помимо глобальных экономических кризисов на протяжении двух последних столетий в мире произошли сотни промежуточных, частичных, локальных, структурных, валютных, финансовых и биржевых кризисов.
Анализ более 300 кризисов более чем в 80 странах, начиная с 1973 года, выполненный специалистами ООН, показал, что ущерб, наносимый ими, огромен, особенно для социальной сферы. Рост объема производства достигал предкризисного уровня в среднем за один год. Однако рост реальной заработной платы достигал прежнего уровня только через четыре года, а занятости - через пять лет. Распределение доходов ухудшалось в среднем на протяжении трех лет, достигая предкризисного уровня лишь к пятому году.
Финансовый кризис в 1997-1999 годов в Восточной Азии, охвативший Индонезию, Республику Корею, Малайзию, Филиппины, Таиланд, явился типичным современным кризисом мирового рынка капитала. Эксперты ООН, анализировавшие его природу, пришли к следующим выводам: «Во-первых, финансовая нестабильность является неотъемлемой чертой современных глобально интегрированных финансовых рынков. Восточно-азиатский кризис - это не единичное явление, а симптом общей слабости глобальных рынков капитала. Последние исследования ЮНКТАД показывают, что увеличение частоты финансовых кризисов происходит одновременно с ростом международных потоков капитала в 90-х годах. Потоки могут быть нестабильными, поскольку они движимы «стадным» рефлексом и поскольку у инвесторов во всем мире отсутствует адекватная информация, вследствие чего доверие инвесторов и рейтинг риска могут за сутки резко изменяться. Новые технологии позволяют связать глобальные финансовые рынки в режиме реального времени и дают возможность принимать мгновенные решения по всему миру. Рынки также становятся все более сложными с появлением бесконечного множества новых финансовых инструментов - от производных ценных бумаг до «хедж-фондов». В теории эти инструменты вводились с целью снижения риска путем диверсификации. На практике они стали одним из факторов нестабильности рынков капитала в настоящее время.
Центральным элементом финансового кризиса в Восточной Азии был массированный приток краткосрочного капитала, за которым последовал неожиданный отток. Быстрый прирост капитала в 90-х годах произошел вслед за отменой контроля за движением капитала и пересмотром финансовой политики. Чистый приток финансовых средств в Индонезию, Корею, Малайзию, Филиппины и Таиланд составил в 1996 году 93 миллиарда долларов США. В 1997 году, когда на финансовых рынках появились признаки нестабильности, начался отток капитала, который через несколько недель превысил приток на 12 миллиардов долларов США, то есть изменился на 105 миллиардов долларов США, или 11% докризисного ВВП пяти стран.
Во-вторых, при открытии рынка для краткосрочного (часто спекулятивного) капитала требуется крайняя осторожность, особенно в ситуации, когда финансовые учреждения еще недостаточно хорошо развиты. Экономисты все сильнее сомневаются в пользе потоков краткосрочного капитала. Они не обладают таким же потенциалом, как долгосрочные инвестиции в плане содействия развитию. Они могут привести к катастрофе, создавая макроэкономические дисбалансы, завышая стоимость валюты, снижая международную конкурентоспособность и серьезно дестабилизируя внутренние банковские системы».
Взаимозависимость национальных экономик в глобальной капиталистической системе настолько велика, что кризис в одной стране может привести к цепной реакции в целом ряде стран. Вот как описывает меры по предотвращению угрозы дефолта в 1995 году в Мексике бывший президент США Билл Клинтон: «Если бы в Мексике произошел дефолт и она прекратила бы платежи по своим долговым обязательствам, произошла бы «ядерная цепная реакция»»…, которая могла бы ускорить инфляцию, вызвать массовую безработицу и, что весьма вероятно, длительную рецессию, поскольку международные финансовые институты, правительства других стран и частные инвесторы не захотели бы рисковать своими инвестициями <…> экономический крах Мексики мог иметь тяжелые последствия для Соединенных Штатов. Во-первых, Мексика была нашим третьим по величине торговым партнером. Если бы она не смогла покупать нашу продукцию, это нанесло бы ущерб американским компаниям и их работникам. Во-вторых, экономический кризис смог привести к 30-процентному увеличению нелегальной миграции из этой страны в США, - а это миллионы людей ежегодно. В-третьих, финансово ослабленная Мексика почти наверняка стала бы объектом усиления активности нелегальных наркокартелей, которые и так уже переправляли большие партии наркотиков через эту страну в Соединенные Штаты». Чтобы избежать кризиса, США пришлось выделить Мексике около 30 млрд. долларов.
Следует также отметить, что глобализация усиливает конкуренцию, которая давно вышла за рамки границ национальных государств. Конкуренция стала тотальной, охватывая все факторы и продукты производственной деятельности, и ведется она на полное уничтожение соперника. И, естественно, что в глобальной конкуренции выигрывают те, кто лидирует в научно-техническом прогрессе, в частности, те, кто широко используют информационные технологии.
Разрушительные последствия стихии капиталистического рынка настолько очевидны, что заставляют правительства предпринимать меры по его регулированию на национальном, региональном и глобальном уровнях. Теоретически необходимость управления рыночным хозяйством с достаточной убедительностью была доказана учеными-экономистами еще в XIX веке, однако только после Великого кризиса 1929-1933 годов деятельность правительств по управлению рынком стала более или менее осознанной политической необходимостью.
Проблемы регулирования капиталистического рынка будут рассмотрены ниже. Здесь следует отметить существенные изъяны в действующем механизме регулирования экономики на глобальном уровне. Формирование политики находится полностью в руках индустриально развитых держав. Сегодня они контролируют основные международные финансовые институты - МВФ и Всемирный банк. Развивающиеся страны практически не могут оказывать влияния на деятельность таких международных органов, как, например, ВТО. Лидеры богатейших стран мира в рамках созданной ими структуры G-8 на ежегодных встречах вырабатывают решения по важнейшим проблемам мировой экономики и политики, навязывая свою волю другим странам. Таким образом, система управления экономическими процессами на глобальном уровне является несбалансированной и в общем-то малоэффективной, особенно в части тактических инвестиционных капиталов. Она обслуживает интересы экономически развитых стран и ТНК, которые «отыгрываются» на слаборазвитых странах. Джордж Сорос, великолепный знаток финансовых рынков, заметил, что опустошительное воздействие кризисов финансовых рынков практически целиком и полностью приходится на страны, находящиеся на периферии глобальной капиталистической системы. «Это делает страны в центре не только более богатыми, но и более стабильными. Это заставляет капиталистов из стран периферии держать накопленное богатство в центре. Производственные активы в странах на периферии, в свою очередь, в значительной мере принадлежат иностранцам. Вывоз капитала местными капиталистами и влияние трансконтинентальных корпораций уменьшает возможности стран на периферии управлять собственной судьбой и тормозит развитие демократических институтов. Отрицательные моменты накапливаются, и у некоторых стран на периферии потери от глобализации могут быть больше, чем выгоды».
Координация интересов воротил капиталистического мира происходит и в рамках различных НПО, таких, как ежегодный Всемирный экономический форум (ВЭФ) в Давосе. Костяк Давосского форума, учрежденного в 1981 году в качестве независимого и неприбыльного фонда, составляют руководящие деятели 1000 крупнейших мировых компаний, контролирующие до 80% мировой экономики. В 2001 году начал работу антипод ВЭФ - экономический саммит противников глобализации. Его организаторы призвали делегатов из более 100 стран мира «не отходить от курса борьбы против безработицы, нищеты, голода, дискриминации, концентрации помещичьего землевладения и бездумного уничтожения природы». По словам выступавших на этом саммите в бразильском городе Порто Аллегре, «свободный рынок не должен властвовать во всех странах Америки, Всемирный банк и МВФ должны открыто объявить о том, что они делают на территории той или иной страны, и оставить решение вопроса о своем присутствии за гражданами этих государств».
Капиталисты стремятся координировать свои интересы и действия не только на глобальном уровне, но и в рамках функционирования крупных банков и корпораций. Например, при Чейз Манхэттэн Бэнк действует Международный консультативный комитет (МКК), в состав которого входят:
Джон Лоудон - председатель правления компании «Ройял датч петролеум»;
Джованни Аньели - председатель правления группы ФИАТ;
Уилфорд Баумгартнер - президент компании «Рон-Пулени» (представитель Франции);
Тайдзо Исидзака - председатель правления 200 корпораций Японии;
Дж.Р.Д.Тата - владелец стальной и промышленной империи Индии;
И.К.Пао - один из ведущих магнатов мира в области судоходства (китаец);
Уильям Блэки - «Катерпиллар»;
Карл Герсбекер - «Доу кемикал»;
Уильям Хьитт - «Джон Дир»;
Дэвид Паккард - «Хьюлетт Паккард», а также С.Дуглас Диллон, Рони Уорнер, Генри Форд II, Сайрус Вэнс, лорд Кэррингтон, Генри Киссинджер.
Основу прироста ВНП ведущих стран ОЭСР составляют в настоящее время знания. За период с 1980 по 1994 год удельный вес высокотехнологичной продукции в международной торговле удвоился: с 12 до 24%. В 1994 году глобальный рынок конечной, упакованной программной продукции составил 79 млрд. долларов США, причем на долю стран ОЭСР приходилось 94%. Новейшие технологии, разрабатываемые на базе фундаментальных научных исследований, находят свое применение среди широкого круга пользователей за все более короткий промежуток времени. Так, по данным Economist, (1998), если с момента изобретения радио до его применения 50 миллионами пользователей прошло 38 лет, для персонального компьютера на это понадобилось 16 лет, для телевидения - 13 лет, то для World Wilde Web (Всемирная паутина - Интернет) - всего 4 года.
Как писал Пол Пильцер, «объем имеющейся у нас информации с каждым днем увеличивается все быстрее. За последнее столетие мы добывали к общей сумме знаний больше, чем за всю предыдущую историю человечества». Он же сформулировал три закона т.н. Алхимии, определяющих влияние научно-технического прогресса на экономику. Как утверждал Пол Пильцер, «богатство - это продукт не только естественных ресурсов, но также и технологии… Математически эту глубокую истину можно выразить простой формулой:
n
W = PT.
В данном выражении W означает богатство, P - естественные ресурсы, такие , как земля, рабочая сила, полезные ископаемые и т.д., T - технологии, а n - степень влияния технических достижений на них самих. Как мы видим, технология приумножает сама себя, поскольку каждое техническое достижение создает основу для следующего».
Первый закон П.Пильцера определяет, что является естественным ресурсом. Он приводит в качестве примера нефть, которая стала важнейшим ресурсом лишь после того, как в 1885 году Готтлиб Даймлер и Карл Бенц создали первые легкие двигатели внутреннего сгорания, работавшие на бензине.
Второй закон в интерпретации П.Пильцера гласит так: «Технология задает запасы существующих естественных ресурсов, предопределяя их эффективность, с которой мы эти ресурсы используем, так и способность находить, добывать, распределять и хранить их».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100