В разгар горячего спора вошел один из воинов замка и что-то прошептал
на ухо сэру Бламуру. Тот кивнул и поднял руку, испрашивая
разрешения у короля говорить.
- Благородные рыцари, - громко сообщил сенешаль. - К замку на
большой скорости летит огромный дракон. Саксонцы начинают очередное
нападение!


* * *


- Завтра будем на побережье - сказал командир маленького отряда.
Это были его первые слова, обращенные к Сарлузе, после самоубийства
его бойца. - Корабль уже ожидает нас. - Он отодвинул сине-желтую
материю, которой был занавешен вход в комнату, где Сарлузе предстояло
провести ночь. Последнюю ночь в Британии.
Алголианин зажег от факела стоящую на низком неказистом столике
свечу. Сарлуза огляделась - комната больше походила на медвежью
берлогу, чем на жилище человека. Женщина села на жесткую постель и
попросила жалобно:
- Не уходи.
Он посмотрел на нее злым взглядом - в глазах мужчины отразились
языки факельного пламени. Сарлуза поспешила пояснить:
- Мне страшно. Мне почему-то очень страшно. Я сама не понимаю
чего боюсь и мне страшно еще больше.
- Здесь вам ничего не угрожает, - холодно сказал алголианин. - И мы
совсем рядом - неподалеку.
Он внимательно посмотрел на Сарлузу, которая зябко обхватила плечи
руками, словно ей было холодно и взгляд его смягчился. Мужчина вынул
из ножен кинжал и положил на стол рядом со свечей. Без каких-либо
пояснений алголианин вышел из комнаты. Сине-желтая материя
опустилась за ним, оставив Сарлузу наедине со своими
страхами. Непонятными, жуткими страхами.
А ведь она даже не знает имен своих спутников - кого звать, случись что?
Сарлуза не глядя улеглась на постель - невозможно было оторвать
глаз от слабого огонька свечи - и натянула что-то на себя до самых
глаз. Ей действительно стало холодно. Со всех сторон на нее угрожающе
наступала зловещая непонятная темнота.
Она готова была закричать от жуткого страха. Может, это происки
разгневанного Белиала? Или муки нечистой совести, красной как кровь?
Сарлуза попыталась вспомнить что-нибудь смешное о Белиале. Сделать
страшное смешным - значит уничтожить его.
Не получалось.
Тогда Сарлуза попыталась вызвать в памяти образ милого.
Но почему-то перед мысленным взором в огоньке свечи предстало
лицо озерной девушки.
Сарлуза нервно затушила пальцами свечу. И тут же пожалела об этом -
тьма обрушилась на нее. Сарлуза натянула грубое одеяло на голову.
Стало холодно оголенным ступням и она поджала ноги под себя. Ее всю
трясло.
Уррий! Где же ты Уррий?! Я люблю тебя!
С этими мыслями она заснула - провалилась в сон, словно в бездонный
колодец...
...на дне колодца ждала мать. Она принялась гладить шершавыми ладонями
разбитое тело дочери, говоря нежным голосом непонятные слова -
лаская истерзанную душу. И Сарлузе стало хорошо во сне, она
улыбнулась как в детстве - непонятно чему.
А мать все гладила ее старческими успокаивающими руками, слова
становились все отчетливее. Наконец, она сказала громко и
разборчиво: "Пойдем, Сарлуза!". "Куда, мама?" - все так же
улыбаясь спросила молодая женщина. "Туда, где тебе будет хорошо," -
сказала мать. И Сарлуза встала, все так же улыбаясь - она думала,
что ее поведут к Уррию. К ее Уррию... "Пойдем же!" - нетерпеливо
повторила старуха и Сарлуза вздрогнула.
У матери был голос Белиала!
Она в ужасе открыла глаза и проснулась.
И обнаружила, что стоит посреди комнаты. Свеча уже догорала, капая
восковыми слезами на темную поверхность стола. Как догорала, ведь
Сарлуза же отчетливо помнила, что тушила ее?!
Сарлуза порывисто схватила кинжал алголианина и стала спешно царапать
на податливой стене кельи слова заклятия против слуг Луцифера. Тело
сотрясала мелкая противная дрожь, рука была будто чужая - нож скреб
по стене, срываясь.
Почему, ну почему она не догадалась сделать этого раньше? Почему
она сразу не сообразила, кто охотится за ней? Сарлуза лихорадочно
наносила твердым металлом магические слова заклинания, которому ее
никто не учил - она сама случайно набрела на старинную формулу в
одной из книг.
Как заклинание пригодилось сейчас! Едва последнее слово было начертано
- злая тьма отступила он нее. Нет, в комнате не стало светлее,
но ужаса точно и не было. Восхитительное спокойствие влилось в
нее, она легла, умиротворенно закрыв глаза. И сразу же образ
возлюбленного возник пред нею - а до этого она не могла вызвать его!
Уррий, словно живой стоял пред ней и улыбался - чуть смущенно, как
умел он один.
"Я люблю тебя," - прошептала Сарлуза вновь засыпая.
Когда она проснулась, рядом с ней сидел командир алголиан и Сарлуза
сразу поняла, что сидит он так давно.
- Что случилось? - порывисто села она на кровати.
- Ваши страхи оказались не напрасны, - сухо сказал он. - Я прошу
прощения. Собирайтесь и поедем, сегодня мы выйдем в море. Завтра вам
ничто не будет угрожать.
Сарлуза посмотрела на стену. Там были глубоко вырезаны странные
слова:
Черный дождь
хрустальный мост
прозрачный мозг
изумрудный костер
одна
больна
сгоришь
...
свеча".
Предпоследнее слово разобрать было невозможно.
Сарлуза зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Это писала не она!
Это были зловещие слова предупреждения! Только что они означают?
Сарлуза быстро вышла из комнаты и по узкому коридору прошла к выходу
из тайного убежища алголиан - к свету, на свежий воздух. Снаружи
стоял невыспавшийся воин, в одной руке у него был обнаженный клинок,
в другой жезл-оберег, обвитый серебряной змеей Алвисида.
Третий алголианин держал в поводу готовых лошадей. Не позавтракав,
едва замаскировав место ночлега, маленький отряд двинулся дальше -
до побережья оставалось совсем немного.
И все время быстрой скачки Сарлуза думала о загадочных словах на
стене, пытаясь проникнуть в скрытый смысл. Но тайна не давалась ей,
она не могла понять странные фразы. Но страха у нее уже не было.
Откуда-то появилось радостное чувство, что в ближайшие дни она
увидит Уррия. Она не знала, откуда взялось это ощущение, не знала,
как произойдет долгожданная встреча - но была уверена: это случится
скоро. И сердце счастливо застучало в груди, и солнце для нее
засветило ярче обычного.
Путники без приключений добрались до тихой гавани, где их ожидал
неприметное, но добротное и надежное в любую непогоду суденышко,
которое тут же подняло паруса и вышло в море.
Ветер дул в сторону Ирландии, что Сарлуза сочла добрым признаком.


* * *


Время успокоиться, все холодно взвесить и тщательно продумать было
- пока отряд солдат, посланный бароном Тарфом, добирался до загона
дракона, пока разбивали цепи... Но Иглангер не воспользовался
подаренной судьбой минутой передышки и снова полетел в Роквуд, чтобы
еще раз взглянуть на спящую пленительницу его сердца. Он понимал,
что делать этого не следует, но, верно, неосознанно боялся передумать
и отказаться от захватившей его авантюры.
Сегодня же замок Рэдвэлл падет!
Иглангер был уверен в этом. И вид спящей девочки, уже созревшей для
любви, еще больше распалил герцога и укрепил в скороспелом дерзком
решении.
Дракон как нельзя лучше подходил для цели герцога - могучий,
крупный, молодой. Застоявшийся от многодневного недвижья в каменном
загоне и голодный. Иглангер примостил тельце стрижа на высокой стене
и сосредоточился - в чужом теле магия дается чуть тяжелее, чем
обычно. Впрочем, сложных действий не требовалось - пара пустяков:
рассыпать в прах заклятия придворных чародеев короля Эдвина,
сковывающие движения чудовища. (Где-то сейчас эти самоуверенные
недоучки, которым Иглангер нанес сокрушительный удар на турнире?
Нескоро они оправятся, если вообще выживут.) Затем зарастить раны в
могучих крыльях, сквозь которые были продеты цепи. Готово.
Теперь обратиться мысленно к Берангеру, чтобы войска приготовились к
внезапному штурму...
Все. Можно лететь.
Иглангер сделал несколько кругов над самой спиной дракона - надо
посадить стрижа так, чтобы его не снесло от быстрого полета, но чтобы
и взлететь он мог мгновенно. Длинные крылья стрижа - достоинство и
огромный недостаток одновременно! Наконец Иглангер выбрал место: за
крепким роговым воротником, на выступающем бугре могучего хребта,
покрытом крепкими чешуйками. Не самое удобное место для взлета, но
лучшего не было. Стриж с помощью малейшего магического усилия
проколол чешуйки дракона и коготки углубились в плоть гигантского
зверя.
Иглангер уверенно завладел сознанием дико орущего от предчувствия
свободы дракона и плотно прикрыл пасть, чтобы пламя не опаляло землю,
положил огромную морду на почерневший песок - знак солдатам, боязно
стоявшим у стен, открывать ворота.
Скорость дракона уступает стремительности стрижа, но Иглангер
испытывал чисто физиологическое наслаждение, чувствуя мощь и силу,
упругость мышц и послушность крыльев. Жалко жертвовать таким дивом,
очень жалко, но герцогу нужна скорая победа - любой ценой, ему нет
времени ждать пока Рэдвэлл сдастся от голода и истощения, на это
могут уйти месяцы...
Неожиданно Иглангер подумал, что напрасно недавно рисковал братьями
- мог просто завладеть сознанием стеклянного дракона и двинуть
его на стены замка, против самих же бриттов, растерзать их боевые
порядки... Ну почему, почему здравые мысли приходят с опозданием?!
Хотя нет, царь Тютин и Воктреч не позволили бы этого. Воктреч не
особо сильный колдун, справиться с ним можно относительно легко, но
то что принадлежит ему - он не отдаст, здесь Иглангер был бы
бессилен. Озерный дракон не подвластен даже обладателям высшего
тайлора...
Когда дракон приблизился к замку, утро уже полностью вступило в свои
права. Герцог искренне надеялся, что защитники замка долго пировали
после якобы одержанной победы и сейчас еще спят. Он убедил себя
самого, что этот невесть откуда взявшийся французский чародей и
Координатор алголиан тоже крепко спят.
Линксангер и Берангер не теряли время зря - штурмовые отряды
варлаков стояли у самого подножия замка, на расстоянии полета стрелы,
готовые ринутся в бой. Даже принц Вогон с оставшимися рыцарями были
готовы к сражению - Линксангер по указу старшего брата,
предупредил их о готовящемся штурме.
Дракон, с захваченным Иглангером сознанием, на огромной скорости
приближался к замку, оглашая окрестности ужасающим ревом (до поры до
времени Иглангер не позволял дракону извергать пламя - пригодится,
пусть лучше сжигает внутренние постройки замка. Возбуждение -
дикое, странное, лихорадочное - целиком овладело колдуном первого
тайлора. Никто и ничто не могло бы остановить его сейчас, остановить
несущееся к цели чудовище. Герцог смутно догадывался, что такое его
состояние не может кончиться добром, он слишком увлекся, он слишком
безумен сейчас, бешеный калейдоскоп событий вырвал его из привычной
колеи, где он управлял последовательностью действий, что все это
может привести к полному краху... Но не мог же он остановить бешено
колотящееся сердце! Тем более, что сердце билось в груди не менее
обезумевшего дракона.
В замке тревожно-истерично проревели трубы. Какая там должно быть
сейчас суета и переполох - не ждали?! Сейчас мы вас!!!
Широко расставив длинные перепончатые крылья огромный чешуйчатый
дракон, плененный воинами короля Эдвина для потехи доблестных
бриттских рыцарей, пикировал на последнюю их цитадель.
По приказу братьев-герцогов с боевыми кличами сорвались с мест
варлаки, жаждущие реванша, крови, добычи и бриттских женщин.
Ну, Линксангер и Берангер, помогайте, не жалейте магии!
Дракон на всей безумной скорости врезался в освященную и взятую под
охрану самим Христом каменную стену Рэдвэлла. Голова была низко
наклонена, но крепкие рога дракона хрустнули как лучины. Огромная
масса тела, помноженная на бешеную скорость, пробила толстую стену.
"Силы космические, лишь бы стриж уцелел!" - успел подумать
Иглангер. Собственно, это уже не важно - до шатра, где под надежной
охраной покоится его родное тело, недалеко, доберется и так. А там
- боевой конь уже готов и роет копытом землю в нетерпении.
Стена, неприступная вековая стена, была пробита чудовищным ударом -
расплющенная морда дракона, волоча за собой каменные глыбы въехала
прямо в пустой сейчас пиршественный зал. Иглангер выпустил весь
накопившийся внутренний огонь дракона в утробу ненавистного
замка и поспешил покинуть умерший мозг.
Две человеческие фигуры вбежали в главный зал Рэдвэлла. "Да люди ли
они?!" - подумал Иглангер, узнав французского барона и Фоора. Надо
было срочно возвращаться в свое тело. Стриж уцелел - магический щит
оберег его от рушившихся на спину дракона камней и щебня. Мгновение -
и герцог овладел сознанием напуганной, скованной чарами пичуги.
Но коготки слишком глубоко вошли в шкуру мертвого, но еще бьющегося
в агонии, еще несущего разрушение, чудовища. Вспорхнуть и улететь
сразу не удалось.
Проклятье!
Заминка в долю секунды, но порой именно такие мгновения решают все.
Мгновения...
Иглангер был зажат двумя значительно превосходящими его по силе
противниками на магическом уровне - тело стрижа перестало
существовать, опало грязной сажой.
Герцог бы завизжал от неистового страха, но сейчас у него не было
рта. Реальный мир растворился для него, поглощенный бескрайней
мерцающей пустошью. Как тогда, во дворце Пендрагона. Но уже не
невнятное серое нечто угрожало ему - а два зримых гиганта,
мечущих энергетические искры.
Магическую суть Иглангера скрутили, смяли, пропустили сквозь
огромные скрежещущие жернова, измололи и вновь скрутили, растянули и
скатали в комок...
Время превратилось для герцога в бесконечную напряженную струну,
каждое колебание которой приносило нестерпимое страдание.
И герцог Иглангер бежал - бросив все. Панический ужас охватил
чародея первого тайлора. Он оказался неспособным так часто смотреть
в глаза смерти. Она была отвратительна и мерзка.
Герцог отдал врагам все - свою магическую сущность. И едва не
погиб, пока его сознание домчалось до тела - в последнюю минуту
обезумевшему мечущемуся в пустоте духу Иглангера помогли братья. Это
было все, что они смогли сделать.
Герцог Иглангер потерял магическую силу. Он теперь не сможет зажечь
взглядом даже свечку.
Иглангер встал с кресла, ноги его дрожали. Он бессильно упал
обратно и расплакался. Сильный, мудрый, могущественный герцог плакал
- он потерял цель жизни, свою главную опору. Жить больше нет смысла.
А по телу мертвого дракона, как по мосту, пробирались внутрь замка
варлаки, направляемые яростно орущим Берангером. Линксангер стоял
рядом, всю энергию свою сосредоточив на расширении пролома.
Специальные отряды варлаков уже подтаскивали к пролому деревянные
бревна для моста, ибо знали, что братья сейчас сожгут громоздкое и
уже ненужное тело мертвого чудовища холодным внутренним огнем.
- Я управлюсь сам! - крикнул брату Берангер. - Мчись к шатру, будь
рядом с Иглом!
- Зачем? - приходилось надрывать горло - из-за шума и воплей
наступающих варлаков ничего не было слышно.
- Как бы он не кончил себя! Потеряем брата - зачем тогда все?!
Линксангер кивнул, последний раз ударил в края пролома и, увидев
что несколько толстых сосновых бревен уже просунуто надо рвом, запалил
тушу дракона - она сразу осела внутрь себя. Он пришпорил своего коня
- быстрей к шатру, к брату, которому плохо. Очень плохо.
Варлаков встретили ворвавшиеся в пылающий драконьим огнем зал
воины сэра Бламура во главе с самим сенешалем. Спешно надевали
доспехи остальные рыцари.
Эмрис рванулся было вперед с обнаженным Экскалибурном, но сэр Гловер
мягко удержал его - пока солдаты сенешаля справлялись, и уже спешила
подмога. Эмрис тут же вспомнил, что он король, и не Эмрис,
мальчишка, приемный сын, а Этвард. Этвард Пендрагон! Обойдутся без
него - нечего без надобности марать благородный клинок о варлачью
кровь. Стоявший рядом Уррий смотрел куда-то не отрываясь. Этвард
проследил за взглядом друга.
Сэр Ансеис и сэр Дэбош медленно, словно наощупь, двигались к дальней
стене зала. Между ними висел небольшой шар - будто из фиолетового
огня или жидкости, плещущейся в невидимом прозрачном шаре.
- Что они делают? - не удержался от вопроса Этвард.
- Не знаю, - ответил Уррий. - Но наверняка что-то очень важное и
опасное.
К чародеям подбежал запыхавшийся алголианин, в руках он держал
обыкновенный глиняный сосуд с длинным узким горлом - из таких
разливают вино во время обеда. Воин поставил бутыль на пол и под
неотрывным взглядом магов странный фиолетовый шар медленно опустился
и прошел в горлышко сосуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79