Ему не было причин стыдится своих сыновей, в том числе
и главного действующего лица сегодняшнего ритуала - Зуура. Но никто,
тем не менее не знал происхождения отстоятеля, и сам Зуур в том
числе. Мать его давно ушла во Вселенную Алгола, где Зло отсутствует
как таковое, а Фоор не считал нужным открывать тайну Зууру. Но
пристально следил за его судьбой. И сейчас гордился, что Зуур
погибнет, как и подобает алголианину - приобщившись к великой
мудрости Алгола. В исходе церемонии Фоор не сомневался ни тогда, когда
шестнадцать лет назад предложил родного сына в отстоятели Красной
часовни, ни тем более сегодня, после видения ему во сне Алвисида.
После соприкосновения в День Одухотворения с частицей Алгола Красной
часовни еще никто не оставался в живых. В других Каталогах - да, и не
редко. Но не здесь.
Отстоятель Зуур медленно приближался к гибели и в душе его все
ликовало. Путь по спиралевидному золотому пандусу Алвисида длиной в
тысячу шестьсот семьдесят пять ярдов оказался длиной в жизнь.
Оставалось четыре последних витка из шестнадцати, что-то около
пятидесяти ярдов... последние минуты жизни. Лучшие минуты, ради
которых стоило жить. Зуур не сводил взгляда с частицы малой, ставшей
для него самой жизнью, все остальное для него просто перестало
существовать. Священный предмет, с которым отстоятель почти сроднился
за шестнадцать лет, уже ожил - едва заметно вибрировал, от него
исходили флюиды могущественной силы, он из холодно-коричневого,
матового бугристого камня превратился в прозрачно-чистый и идеально
ровный шар, излучающий зеленое сияние. Пение внизу священного файла
сюда, к частице малой уже не доносилось - до испещренного формулами
Алвисида мозаичного пола было не менее семидесяти пяти футов.
Все внимание Зуура поглотил священный шар, Зуур говорил с ним, рассказывая
частице плоти Алгола всю свою полную битв и опасностей жизнь, открывая душу
свою, ничего не утаивая. Ему не было дела до какого-то поднявшегося
переполоха наверху - он готовился к встрече со справедливым и мудрым Алголом.
Координатор Фоор тоже ни одним мускулом лица не выразил озабоченности, хотя
краем глаза видел, как тихо распоряжались дебаггеры, как к платформе у
южной стены храма устремились вооруженные воины и контрлбрики. Пение
файла продолжалось, церемония приближалась к кульминации. Магические
кристаллы Алвисида, унесли стремительно вверх платформу с разъяренными
воинами. "Началось, - думал Фоор, - но чтобы ни случилось -
случится по воле и с ведома Алвисида и надо все воспринять мужественно
и должным образом встретить любые испытания. Я готов".
Уррий, взъерошенный, с выступившим на лбу потом, сжимая в руке меч
дебаггера Саара, щурился, привыкая к полумраку часовни. Он был поражен,
хотя, после сражения с призраками и разрисованными иноверцами считал, что
уже потерял способность удивляться. Привычная, обыденная, хорошо знакомая
Красная часовня была теперь неузнаваема! Исчез алтарь, стены
совершенно другие, с невообразимыми по реальности изображениями,
пропал пол, черт побери! - внизу открывалась впечатляющая панорама
подземного храма. И шар, тот, в который превратился старец Варинод,
шар, привычный Уррию с семилетнего возраста, когда Уррий впервые
оказался в часовне и тогда в первый и последний раз удививший мальчика
тем что не падает, этот шар теперь ожил и сверкал жизнерадостно,
словно здороваясь с Уррием, как верный пес после долгой разлуки с
хозяином. Уррий тысячу раз бывал здесь и всегда шар был безжизненнен.
Однажды, несколько лет назад, в отсутствие Фракса, Уррий даже оседлал,
балуясь, шар верхом. Правда, он никогда никому не рассказывал об этом,
опасаясь упреков и сам стесняясь, усматривая в этой детской шалости
осквернение несчастного старца Варинода.
Уррий оторвал наконец взгляд от шара и посмотрел вниз. Удивительная лента
из золотых перекладин кругами сбегала вниз, поддерживаемая
прямоугольными столбами. Редкие золотые перекладины странным образом
позволяли видеть все, что происходило внизу, хотя расстояние до пола и
было велико - фигурки людей казались крошечными, словно там
копошились насекомые. По круговой золотой дороге поднимался человек -
Уррий, приглядевшись, с трудом узнал в нем отшельника Фракса. Как он
сейчас был не похож на себя! Исчезли усы и седеющая борода, исчез и
венец волос вокруг его головы, был одет он в непонятную одежду, не
одежду даже, а просто завернут от шеи до пят в огромный кусок
сине-желтой ткани с отливом, голые руки его покрывали такие же, как и
у раздавленных Чертовым камнем воинов, полоски. Фракс шел, не отрывая
взгляда от сияющего шара, Уррия он не замечал. До верха ему оставалось
несколько ярдов. Шар сверкал все интенсивнее, в зеленоватое сияние
добавились фиолетовые, бордовые, алые оттенки.
Уррий-то считал, что Фракс в беде, что иноверцы пытают, а может даже
убили его, а он... Он, оказывается, тоже иноверец...
- Фракс! - закричал Уррий. - Что происходит, Фракс?!
Фракс сделал еще несколько шагов, потом до него видимо дошло, что это
кличут его, и он, с трудом соображая, посмотрел на осмелившегося прервать
его торжественное восхождение. До конца пандуса, переходящего в узкий,
не более двух футов шириной, мостик, ведущий к шару, оставался ярд.
- Уррий? - удивился отшельник и вдруг взгляд его остановился на чем-то,
находящимся за плечом юноши. На лице Фракса появилось выражение
недоумения, затем лицо отшельника исказила гримаса - то ли ужаса, то ли
необычайного восторга.
- Алвисид! - заорал Фракс так, что казалось его услышат аж в
Рэдвэлле. - Ты - Алвисид!
Уррий вздрогнул от этого вопля и обернулся. На картине перед ним был
изображен он. Ошибиться было невозможно, Уррий многократно разглядывал
себя в матовых зеркалах замка и в чистой воде озера - это был он, только
старше и с другой прической (собственно, прически у Уррия как таковой не
было, но все равно волосы не так лежали). "Откуда здесь эта картина?" -
хотел спросить Уррий и обернулся к Фраксу. И заметил, что из дверей,
ведущих в келью и подсобные помещения показались воины - такие же, как те,
с которыми он сражался снаружи. Уррий бросил мимолетный взгляд вниз и
заметил, что там опускается огромная площадка, поддерживаемая неведомой
силой, и ее уже ждет новый отряд вооруженных иноверцев. "Господи Боже,
сколько же их там?!" - пронеслось в голове.
Воины приближались к нему по узкой дорожке, оставшейся у стены, часть из
них пошла в обход с левой стороны. Надо было что-то решать, как-то снова
вызывать наваждение, но мысли вдруг перепутались, Уррий не мог решить,
кого бы он сейчас хотел, кто бы пришел на помощь - Эмриса, отца, сэра
Бана, или... О, черт, они уже близко! "Господи, помоги рабу твоему,
сделай хоть что-нибудь!" Даже мысли о возможности бегства из часовни от
наступающих врагов у Уррия (как у истинного рыцаря) не возникло.
И что-то произошло. Уррий даже не понял вначале что. Но иноверцы вдруг все
разом бухнулись на колени и с диким истеричным воплем простерли вперед
руки, положив на пол грозные клинки.
Шар двинулся к Уррию. Прямо по воздухе - медленно и плавно, его свечение
перешло в бешеную пляску разноцветных огней: зеленых, красных, синих...
И Уррий вдруг почувствовал, с приближением шара, как ошеломляющая сила
наполняет его, вселяя в душу уверенность и отвагу. Он протянул руки в
сторону шара (хотел откинуть в сторону меч, но пожалел его бросить,
хотя надо было бы) и сделал шаг к нему, к самому краю дорожки вокруг стен.
Шар словно обрадовался движению Уррия и послушно уткнулся в его левую
ладонь. Правой Уррий, не отпуская меча, придержал волшебный предмет.
Шар представлялся на вид холодным и тяжелым, но оказался теплым, как
щенок и ласковым. Шар, который два века ничто не могло сдвинуть в
сторону ни на дюйм, сам отдался Уррию.
Уррий попятился на несколько шагов к выходу из часовни, не выпуская
волшебного шара из рук.
Воины уже не орали - смотрели, как завороженные на Уррия и священный шар
в его руках. Зато отстоятель Зуур, который шестнадцать лет ждал
мгновения, когда прикоснется к частице малой в священный День
Одухотворения, словно потерял разум. Ничего перед собой не видя,
кроме чудесного предмета в чужих руках, он шагнул с пандуса вперед. До
мостика, ведущего к центру часовни, к месту где незыблемо два века
покоился шар, было около ярда правее. Но Зуур шагнул в пустоту. И
падая, он лишь успел подумать, что разобьется, так и не прикоснувшись
к шару, так и не приобщившись к великой мудрости и что не попадет в
Золотые Директории алголиан. Страшный крик вырвался из его груди -
крик ужаса, бессилия и отчаянья. Несостоявшийся преемник Зуура,
который распластался на полу в центре храма, лишь успел откатится,
чтобы несчастный отстоятель не шлепнулся на него.
Великая растерянность охватила апологетов могущественного Алгола.
Хэккер Прионест покраснел от ярости и кричал истошным голосом:
- Поймать мерзавца! Отобрать частицу Алгола, Атеизм вас всех раздери!
Поймать! Убить! Отобрать!
Контрлбрики, толкаясь, торопились забраться на магическую платформу, дабы
скорее оказаться на верху и покарать оскорбителя святыни. Кто молился
великому Алголу, предчувствуя конец мира, кто вскочив на ноги, вглядывался
в высоту, в которой ничего теперь было не рассмотреть, кто-то зачем-то
побежал в коридор, ведущий к жилым помещениям подземного храма.
Лишь Координатор Фоор оставался невозмутим. Он повернулся к небольшой
лестнице, чтобы сойти с подиума. Находившие вокруг апологеты тут же
почтительно расступились, давая ему дорогу.
Уррий спиной уперся в косяк выхода и сделал шаг в бок. В дверях, ведущих в
келью Фракса, появился с боевым кличем новый отряд свирепых иноверцев.
Стоящие в исступлении на коленях бойцы словно очнулись в мгновение ока
и, схватив сабли, вскочили на ноги, готовые разорвать на куски наглого
сорванца, посягнувшего на их сокровище.
Уррий, стараясь не впасть в панику, решил что на склоне холма встретить
врагов будет сподручнее, выскочил из часовни и пробежал несколько ярдов
по насыпи - дальше были останки отряда иноверцев, брезгливость
перемешалась в душе Уррия с опаской поскользнуться. Уррий развернулся.
Противоречивые чувства раздирали его, но главным было необъяснимое
несказанное счастье, вливающееся в него из чудодейского шара и невесть
почему возникшая ненависть к Фраксу, который оказался совсем не тем, кем
его считал Уррий.
Уррий, чтобы встретить противника во всеоружии хотел положить
необыкновенный шар у обочины. Но почти невесомый шар словно прилип к его
рукам - точно не желал с ним расставаться!
В дверях показались враги. Уррий не сомневался, что они ему враги - враги
всех, кого Уррий любил и всего, что любил и чему поклонялся. Иноверцы...
Ненависть к Фраксу, охватившая Уррия, перенеслась на всех, находившихся в
Красной часовне. Он страстно желал уничтожить это осиное гнездо, чтобы
камня на камне не осталось от подземного вместилища зла.
Чудесный шар как будто услышал его мысли, дернулся в руках и
запульсировал цветовыми переливами. С неба, на котором не было ни
облачка, вдруг сорвалась ослепительная молния, удар грома заложил Уррию
уши, вновь где-то в затылке появилась боль, но почти сразу исчезла.
Стараясь придерживаться самого края дороги, Уррий поспешно сбежал вниз, к
основанию холма.
Новая молния ударила в самое основание часовни и здание начало рушиться
внутрь себя. Уррий отбежал еще на несколько десятков ярдов, чувствуя как
дрожит под ногами земля. "Так их! - злорадно кричал он. - Чтобы от
подземного помещения и воспоминания не осталось!" В голове пронеслась
зримая картина, как рушатся четырехугольные столбы, как валится золотая
дорога, по которой поднимался Фракс.
Трое выбежавших из часовни и спускающихся к Уррию воинов обернулись и
смотрели на рушащуюся часовню. Одного тут же убило куском красной
известняковой плиты, двух других испепелила очередная молния.
"Так их, так!" - восхищенно думал Уррий. И вдруг сообразил, что он
победил. Всех победил. И делать ему здесь больше нечего. Совсем. Надо
возвращаться в замок.
Но что делать с чудесным шаром? Уррий не желал с ним расставаться, он
уже знал, что именно шар вызывал наваждения, которые могли сражаться и
убивать. И от шара исходило удивительно приятное чувство. Но не идти же с
ним в замок! Как он там объяснит его происхождение? Об этом-то Уррий
как-то не думал - надо ли вообще рассказывать кому бы то ни было (за
исключением Эмриса и Ламорака, разумеется) о происшедшем. С одной
стороны его распирала гордость за одержанную в честном поединке победу
над грозным противником, а с другой - что-то подсказывало ему, что лучше
об этом не говорить никому. И это что-то исходило от шара. Решено,
Уррий его спрячет от любопытных глаз. И тут же догадался, что лучшим
местом будет тайный грот, известный только ему, Эмрису и Ламораку на
маленьком острове без названия, что посреди озера Гуронгеля.
Последняя молния ударила в останки часовни, бушующее пламя в миг
объяло остатки стен. С неба, оказавшимся вдруг заполненным огромной
черной тучей, рухнул на землю проливной дождь. Уррий побежал к верному
коню, чтобы помчаться по тропе к берегу Гуронгеля, спрятать чудесный
шар и поскорее вернутся в уютные и безопасные, такие желанные сейчас,
стены Рэдвэлла. День выдался очень тяжелым.


* * *


Когда рухнула Красная часовня и все сто двенадцать колонн, державших
золоченый пандус переломились посередине, словно лучины, Координатор
Фоор выкинул вверх руки, удерживая падающие обломки и не давая рухнуть
многотонной спирали на находящихся в круглом зале людей. Пришлось
использовать всю силу, данную ему Алвисидом и многократно усиленную
десятилетиями упорных тренировок и самосовершенствования. Но его силы
надолго бы не хватило. Фоор услышал как кто-то из апологетов распорядился
немедленно всем покинуть храм и почувствовал, что ему стало много легче
удерживать вес пандуса и каменных обломков - хэккеры пришли в себя и
помогли своему Координатору. Фоор медленно стал продвигаться к центру
зала, туда, где лежал труп бывшего отстоятеля плоти Алгола.
Через несколько минут все, кроме трех хэккеров, удерживающих своей
внутренней силой готовый обвалиться пандус, покинули храм, укрывшись в
безопасном коридоре. Все кто мог спастись - спасся. Хэккеры сошлись
на середине зала и по кивку Верховного Координатора сузили защитное
пространство до небольшого невидимого конуса обводящего центральный
круг, в котором лежало тело Зуура. Тяжелые кольца пандуса медленно
ввалились одно в другое, заполнив подземный дворец неимоверным
грохотом. Окаймляющие ленту пандуса стальные полосы не выдержали
нагрузки и лопнули, тридцать тысяч шестьсот сорок шесть золоченых
железных прутков, с таким трудом и тщательностью выкованные и
собранные в мастерских алголиан по секретным приемам, разлетелись по
храму - мялись, корежились, приводились в негодность. Пандус,
которым пользовались раз в шестнадцать лет и который стоил десяти лет
напряженного труда разлетелся в считанные мгновения. Храм Красной
часовни перестал существовать. Собственно, это случилось чуть раньше
- когда по непостижимым причинам частица малая плоти Алгола покинула
свое извечное место.
Еще какое-то время воздух наполняли клубы пыли и эхо падения железного
пандуса. Затем все успокоилось. Огромное подземное помещение, благодаря
магической силе хэккеров выдержало - не рухнул маскировочный холм, не
осыпалась земля... Но какой теперь в этом смысл? Четверо вершителей
людских судеб стояли среди этого развала и молчали.
Хэккер Мекор склонился над телом отстоятеля, перевернул на
спину - лицо погибшего представляло собой сплошное кровавое месиво,
лишь глаза были открыты - в них застыли неимоверные удивление и
огорчение.
- Надо найти дерзкого похитителя и вернуть на место частицу плоти
Алгола! - прервал молчание хэккер Прионест. - Он дорого заплатит за
все это. Надо послать людей в погоню!
Храм был уничтожен, лучшие контрлбрики погибли, похищена одна из самых
дорогих и важных реликвий алголиан - какие еще могут быть испытания?
Однако Координатор Фоор знал - все еще только начинается. Но он
готов.
В коридоре, ведущим в жилые помещения показались люди. Они увидели
заваленный обломками храм и четверых хэккеров посередине. Раздались
уверенные команды, воины побежали за деревянными щитами, чтобы
проложить апологетам дорогу над этим хаосом из камня и металла.
- Что вы медлите? - не выдержал хэккер Прионест молчание остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79