Конечно же, все ее естество протестовало против такого суждения, но от этого безудержное желание забеременеть и родить ребенка еще больше усилилось.
Она поклялась перед Богом, что, если забеременеет, никогда не изменит мужу. Она постарается подавить в себе неуемную жажду секса, которая до сих пор не принесла ей ничего хорошего. Она будет избегать взглядов идущих по улицам мужчин, которые так волновали и одновременно пугали ее тем, что могли прочесть на лице такую же неистовую жажду сексуальных наслаждений.
Она вспоминала о рыночном эпизоде с Анджело только лишь затем, чтобы добиться того упоительного экстаза, только теперь уже со своим мужем. Она испытывала оргазм, даже несмотря на неумелое обращение с ней Гарри, только благодаря воспоминаниям о том, как нежно целовал Анджело ее грудь и как умело возбуждал ее. Лежа в постели со своим мужем и вспоминая каждый фрагмент того рыночного эпизода, она и вправду иногда думала, что находится в чистых, загорелых руках Анджело.
Новый год ознаменовал собой начало нового десятилетия: семидесятых годов. В январе Марчелла снова забеременела. Этот ребенок должен был возместить ей все недостающее в ее жизни. Она ни на минуту не сомневалась в том, что это будет мальчик. Уже в утробе она любила его такой безумной материнской любовью, которая была слишком чрезмерной для такого маленького существа. В голове ее созрел образ будущего сына, которого она вырастит и будет любить. Этот ребенок принесет ей много радости, света, которых ей так недоставало в этой жизни. Еще не родив, она считала своего мальчика светочем своей жизни.
ГЛАВА 3
Сентябрь 1970 года
Держа в руках новорожденного сына, Марчелла чувствовала невиданный до сих пор эмоциональный подъем. Она смотрела на его крошечное личико и крепко закрытые глаза, не спешившие познать буйство красок окружающего мира. Она уже принесла одну жертву: ее безупречное до сих пор тело было располосовано следами кесарева сечения. Теперь более важно, чтобы тельце ребенка было здоровым и чистым. Она баюкала младенца, поддерживая его за тяжелую, маленькую головку, и буквально умирала от умиления. Даже нося его в животе, Марчелла относилась к нему как к чему-то особенному, поэтому рождение ребенка задвинуло на последний план все события, предоставив главное место в ее жизни новорожденному. Она назвала его Марком, потому что три первые буквы его имени были такими же, как у нее: ведь он являлся частичкой ее самой.
В этот день, гордый рождением сына, Гарри подарил Марчелле розы и золотой браслет в виде цепочки. Приехавшие в этот день родители Гарри долго восхищались своим внуком и стали относиться к Марчелле, доказавшей, что она чего-то стоит, с большим, чем прежде, теплом. При виде гордой улыбки Гарри Марчелла чувствовала горькую обиду, потому что ей казалось, что, подобно другим мужчинам, он видит в рождении сына лишь доказательство собственной мужской зрелости. Она с трудом сдерживала себя от того, чтобы не подстраховать Гарри, который брал на руки ребенка.
В больнице, где она пролежала четыре дня, ее навещали родители и некоторые школьные друзья. В глазах девчонок, смотревших на ребенка с благоговейным трепетом, Марчелла выглядела значительно более зрелой, далекой от их девичьих интересов женщиной. Им даже чудно было вспоминать о том, как она когда-то рассказывала им сексуальные истории.
Целые месяцы ушли на то, что вернуть своему телу прежнюю форму. Изменились также привычки и жизненный уклад Марчеллы. Кормление грудью новорожденного Марка иногда утомляло ее.
Когда возобновились интимные отношения между нею и мужем, появились кое-какие препятствия на пути к любовным удовольствиям: сосредоточив свое внимание на спящем ребенке, она ловила каждый шорох и поэтому не могла хорошенько расслабиться. От Гарри требовалось особенное умение опытного любовника, чтобы настроить Марчеллу на определенный лад. Но он, как всегда, спешил в постели так, будто старался побыстрее наверстать упущенное за эти месяцы сексуального воздержания. Он по-прежнему отказывался изучать расположение и реакцию эрогенных зон своей супруги. Поэтому вместо того, чтобы умолять его оттянуть момент своего оргазма, она, наоборот, желала, чтобы Гарри как можно быстрее закончил свое дело. Теперь их занятия сексом имели очень непродолжительный характер. Ложась спать, она постоянно думала над тем, сколько же на свете жен, которым приходится терпеть то же, что и ей, переключая свои интимные интересы на совершенно другую сферу. Единственным успокоением для нее теперь была мысль о сыне, в котором заключен весь смысл ее нынешней жизни. Марк, как счастливый солнечный лучик, озарит всю ее жизнь.
Как только Гарри уходил на занятия, Марчелла включала на полную громкость радиоприемник, надеясь на то, что звучащая на волнах «ФМ-радио» классическая музыка зародит в сознании Марка любовь к этому красивому виду искусства. Ей очень хотелось, чтобы Марк вырос интеллигентным, любящим искусство молодым человеком.
Когда Марку исполнилось девять месяцев, Марчелла приняла участие в церемонии окончания школы одной своей давней подруги, которая состоялась в солнечный июньский день на территории украшенного гирляндами и знаменами школьного двора. Марка она одела в белые штанишки, белую рубашечку и белую бейсболку.
Пришедшая на церемонию Ида помогала держать Марка во время торжественных речей и вручения наград. На Марчелле было красное, сшитое из тонкой шерстяной ткани платье, слишком теплое для такого солнечного дня, которое к тому же сильно облегало ее теперь уже округлившиеся женские формы.
По окончании торжественной части церемонии друзья и родители выпускников толпились во дворе школы, позируя фотографам и оставляя автографы в личных ежегодниках друг друга. Двигаясь по школьному двору с Марком на руках, Марчелла неожиданно столкнулась с какой-то знакомой фигурой.
– Марчелла! – приветствовала ее мисс Вульф. Поцеловав учительницу в щеку, Марчелла принялась извиняться.
– Прошу прощения за то, что так долго не звонила. Это все из-за него, – сказала Марчелла, кивая головой на Марка. – Марк, поздоровайся с мисс Вульф.
Мисс Вульф покорно потрепала малыша за подбородок.
– Очаровательный малыш, – сказала она, – но как обстоят дела на писательском фронте?
Марчелла, тяжело вздохнув, сменила затекшую руку, усаживая Марка поудобнее.
– В ответ на отправленные мною рукописи я получила целую коллекцию уведомлений об отказе, – ответила Марчелла. – Знаете, мисс Вульф, я так опечалена этим фактом.
– И много ли таких отказов? – поинтересовалась мисс Вульф.
– Я не считала. Двадцать, а может, даже тридцать… – уточнила Марчелла. – Получая эти отказы, я чувствую себя таким ничтожеством и бездарностью. Вы просто не представляете себе, что это такое.
– Боюсь, что мне тоже очень знакомо это состояние. Не только тебе одной отказывали!
Глаза Марчеллы расширились от удивления.
– И вас тоже отказывались печатать?
Покачав головой, мисс Вульф продолжала:
– У мне накопилось более трехсот произведений. Каждый новый отказ является стимулом для написания нового, еще более интересного по содержанию произведения. Не могут же они постоянно игнорировать хорошие работы!
Подошла Ида и забрала у Марчеллы Марка, чтобы показать его одной своей знакомой, тоже бабушке. Марчелла пригласила свою собеседницу отойти чуть подальше от толпящихся людей.
– Мои работы отказываются печатать даже бесплатно, – пожаловалась она учительнице. – Но я все равно не могу бросить это дело.
– Послушай меня, Марчелла, – обратилась к ней мисс Вульф. – У тебя есть все данные, чтобы стать писательницей. Ты вкладываешь в свои рассказы душу, и кроме того, тебе есть о чем поведать читателям. А это самое главное в писательском деле! Не бросай это дело! Я уверена, однажды тебя обязательно напечатают.
Марчелла с нежностью, блестящими от слез глазами смотрела на свою учительницу. В последнее время с ней только и разговаривали, что о ее прелестном ребенке.
– Вы даже не представляете, что значат для меня ваши ободряющие слова, – прошептала она, пожимая руку мисс Вульф.
– А ты хорошие книги читаешь, Марчелла? – поинтересовалась мисс Вульф.
Улыбнувшись, Марчелла ответила:
– Думаю, вы бы назвали эту литературу обычной чепухой. Посоветуйте, мисс Вульф, какие книги мне лучше читать. По крайней мере, я хотя бы займусь самообразованием.
Мисс Вульф, порывшись в висевшей на ее плече плетеной сумочке, достала переснятый на ксероксе лист бумаги.
– Это список литературы на следующий учебный год, – сказала она. – Читай по одной книге в неделю, и через пару годков ты можешь считать себя достаточно образованной женщиной.
Откуда-то послышался детский плач, и Марчелла инстинктивно повернула голову в сторону хныкающего Марка. Потрепав Марчеллу по плечу, мисс Вульф сказала:
– Ну иди, поищи своего сыночка. Я вижу, что теперь он для тебя свет в окошке. Только все равно не бросай писать.
Импульсивно нагнувшись, Марчелла поцеловала в щеку пожилую учительницу, а затем побежала прочь разыскивать своего сына.
Когда Марку исполнился год, глаза его оставались такого же интенсивно-голубого цвета, а характерные для итальянцев густые черные волосы с пышной челкой над бровями придавали ему осмысленное, как у взрослого, выражение лица. На два часа в день Марчелла оставляла ребенка обожавшей его бабушке Иде для того, чтобы отправиться за покупками на рынок. Она никогда не заглядывала в тот отдел, где они с Анджело занимались любовью, не замечая мужчин и не думая о сексе. Она не придавала никакого значения своим габаритам и внешности. Такою она стала исключительно по вине Гарри. Он никогда не обсуждал их совместную жизнь и семейные отношения, и Марчелла чувствовала себя нелюбимой. Гарри тоже стал прибавлять в весе, превращаясь в неуклюжего громилу, по выражению лица которого нетрудно было догадаться, что он не является объектом женской страсти. Очевидно, ей придется прождать пять, десять, а может, и пятнадцать лет, до тех пор, пока не вырастет сын, который будет беседовать с нею и понимать ее. Она проводила все свое время с ребенком, читая ему рассказы, занимаясь с ним музыкой, обнимая и целуя его.
– Хватит тискать малыша, Марч, – ворчливо одергивал ее Гарри. – Хочешь вырастить из него маменькиного сыночка?
Отдавая ребенка мужу, Марчелла думала, что лучше быть маменькиным сыночком, чем бесчувственным чурбаном.
Когда осенью 1971 года Гарри наконец получил диплом бухгалтера, его отец связался с бизнесменом, который обещал сделать что-нибудь для сына мистера Уинтона. Он выполнил свое обещание, предложив кандидатуру Гарри одной расположенной на Уолл-стрит брокерской конторе, в которой он был неучаствующим партнером.
«Столлмэн», «Уэллер», «Файн» и «Теллерман» были самыми крупными и процветающими фирмами в городе. Согласно программе обучения, подготовленной этими фирмами, самые одаренные молодые стажеры, попрактиковавшись на ниве бизнеса, могли быть приняты на конкурсной основе для работы по имеющимся специальностям непосредственно в перечисленных фирмах. Претенденты должны были выдержать суровый конкурсный отбор. По наблюдениям Марчеллы, Гарри не был слишком уж одаренным учеником, но, даже несмотря на это, она ни на минуту не сомневалась в том, что его настойчивость и заслуживающие доверия человеческие качества помогут ему прорваться в этот мир жестокой конкуренции и честолюбия. Сидя утром за чашкой кофе во время своего первого перерыва, Гарри чувствовал себя достаточно неуютно в новом, сшитом из грубой шерстяной ткани костюме, купленном на распродаже накануне, в воскресенье, в секции «Для молодых клерков». Оглядываясь на молодых, преимущественно женского пола продавцов, Гарри вдруг отчетливо понял, что он потерял по причине своей ранней женитьбы: свидания и ухаживания за молодыми, привлекательными женщинами.
Сначала он, согнув палец, подсознательно прятал свое кольцо, а потом уже смотрел на него вопросительно, раздумывая, смеет ли он отправляться каждое утро без обручального кольца.
– Не бери в голову, – услышал Гарри позади себя гнусавый голос. – Все уже давно заметили твое кольцо.
Обернувшись, Гарри увидел коллегу Бернарда, нервного и преждевременно полысевшего молодого человека, который сидел рядом с ним утром на брифинге.
– Ты разве не знал о том, что, завидев нового молодого человека, девушки первым делом обращают внимание на наличие или отсутствие обручального кольца на его пальце? – спросил Бернард, указывая на стоящий напротив секретарский стол. – Стоит ли беспокоиться о таких пустяках? От наличия обручального кольца твои шансы не уменьшатся. Жена у тебя красивая? И дети есть? А где ты живешь?
Залпом выпив кофе, Гарри промолчал, не ответив ни на один поставленный вопрос.
– Я эксперт по женским вопросам, – сообщил Бернард. – Если хочешь знать, с кем здесь завести роман, обращайся ко мне.
– Кажется, ты тоже работаешь сегодня первый день? – вопросительно глядя на Бернарда, поинтересовался Гарри.
– Да, это так. Но я умею читать по глазам, – хвалился Бернард. Указывая на сидящую за соседним секретарским столом худенькую шатенку с пришпиленной к костюму карточкой, на которой было написано имя, он воскликнул: – Например, она! На что поспорим?
Девушка заулыбалась, наблюдая за тем, как Гарри читал ее имя на бирке: Глория Дефрис.
Слегка толкнув локтем Гарри, Бернард сказал:
– Ну что я тебе говорил? Я был не прав?
– Ладно, хватит, – проворчал Гарри. – Сам знаешь, что я женатый человек.
– Да, но многое зависит от того, как женат, – пояснил Бернард. – В этом есть отличия.
Перед тем как уйти, Гарри, оглянувшись, увидел, как Глория повернулась на стуле, ожидая его прощания. Между смотревшими друг на друга молодыми людьми установился невидимый контакт, который уже в течение двух лет не удавалось установить Гарри. Во время ленча он, оторвавшись от своего нового приятеля, встал поближе ко входу, ожидая, что Глория тоже явится на ленч. Когда она наконец появилась, Гарри шел за нею целый квартал. Подождав, пока она скроется в кафетерии, он вошел следом за ней и увидел, как она встала у пустого столика, углубившись в меню.
Она подобрала свои шатеновые волосы и обтянула ноги черными чулками. Вид у нее был какой-то дешевый и довольно доступный. На зеленом платье по-прежнему висела карточка. Гарри подошел к той же стойке.
– Можно? – спросил он.
Подняв на него глаза и улыбнувшись, она покачала головой:
– Конечно.
Он встал напротив, и между ними завязался разговор, в основном о работе.
– Я сразу тебя заметила, – призналась Глория, садясь за стол, на котором стояла порция сандвича с беконом, салата-латука и томатов. – Что-то особенное есть в твоей походке и манере держаться.
– Неужели? – удивился Гарри.
– Да-да, – подтвердила она. – Ты какой-то самоуверенный. Но тебе здесь это очень пригодится. С волками жить – по-волчьи выть. Я, например, тоже ношусь по всем отделам и делаю все, о чем бы меня ни попросили. Только не думай, что мне это очень нравится. Вначале я вообще очень пожалела, что устроилась сюда. Мне хотелось иметь постоянного начальника, как это положено во всех учреждениях. А сейчас уже привыкла, потому что в курсе абсолютно всех дел в фирме. Ведь мне приходится поддерживать связь со всеми отделами. Если не удастся познакомиться с таким парнем, у которого будут честолюбивые стремления, тогда держись у меня! – притворно ударяя кулаком по столу, захихикала она.
– И что тогда будет? – поинтересовался он, прожевывая гамбургер. – У тебя что, есть какой-то секрет?
Она смотрела на него, хлопая ресницами. Подумать только, ему и в голову не приходило, что она такая деловая!
– А ты честолюбивый? – спросила она.
– Мне приходится им быть, но каким бы ты ни был, тебе все равно надо вставать утром на работу.
Пожав плечами, она стала вытирать свои губы бумажной салфеткой.
– Уолл-стрит – место, где можно заработать много денег. По-настоящему много! Я знала многих парней, которые, заработав много денег, потихонечку убираются из страны. Ты женат?
Гарри утвердительно кивнул.
– Счастлив? – продолжала она.
На этот вопрос Гарри неопределенно пожал плечами. Изобразив на лице сочувственную гримасу, она, разувшись под столом, пальцами ноги стала щекотать ему под коленкой. Вопросительно посмотрев на Гарри, она продолжила это занятие. Гарри тут же начал возбуждаться.
– Может, расскажешь о своей женитьбе? Ерзая на стуле, он опустил взгляд на колени.
– Особо не о чем рассказывать. Она забеременела, и мы поженились.
– О, да ты джентльмен, – хлопая ресницами, сказала Глория. – У меня даже настроение испортилось после твоего рассказа.
– Ты же сама просила рассказать, – обиделся он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Она поклялась перед Богом, что, если забеременеет, никогда не изменит мужу. Она постарается подавить в себе неуемную жажду секса, которая до сих пор не принесла ей ничего хорошего. Она будет избегать взглядов идущих по улицам мужчин, которые так волновали и одновременно пугали ее тем, что могли прочесть на лице такую же неистовую жажду сексуальных наслаждений.
Она вспоминала о рыночном эпизоде с Анджело только лишь затем, чтобы добиться того упоительного экстаза, только теперь уже со своим мужем. Она испытывала оргазм, даже несмотря на неумелое обращение с ней Гарри, только благодаря воспоминаниям о том, как нежно целовал Анджело ее грудь и как умело возбуждал ее. Лежа в постели со своим мужем и вспоминая каждый фрагмент того рыночного эпизода, она и вправду иногда думала, что находится в чистых, загорелых руках Анджело.
Новый год ознаменовал собой начало нового десятилетия: семидесятых годов. В январе Марчелла снова забеременела. Этот ребенок должен был возместить ей все недостающее в ее жизни. Она ни на минуту не сомневалась в том, что это будет мальчик. Уже в утробе она любила его такой безумной материнской любовью, которая была слишком чрезмерной для такого маленького существа. В голове ее созрел образ будущего сына, которого она вырастит и будет любить. Этот ребенок принесет ей много радости, света, которых ей так недоставало в этой жизни. Еще не родив, она считала своего мальчика светочем своей жизни.
ГЛАВА 3
Сентябрь 1970 года
Держа в руках новорожденного сына, Марчелла чувствовала невиданный до сих пор эмоциональный подъем. Она смотрела на его крошечное личико и крепко закрытые глаза, не спешившие познать буйство красок окружающего мира. Она уже принесла одну жертву: ее безупречное до сих пор тело было располосовано следами кесарева сечения. Теперь более важно, чтобы тельце ребенка было здоровым и чистым. Она баюкала младенца, поддерживая его за тяжелую, маленькую головку, и буквально умирала от умиления. Даже нося его в животе, Марчелла относилась к нему как к чему-то особенному, поэтому рождение ребенка задвинуло на последний план все события, предоставив главное место в ее жизни новорожденному. Она назвала его Марком, потому что три первые буквы его имени были такими же, как у нее: ведь он являлся частичкой ее самой.
В этот день, гордый рождением сына, Гарри подарил Марчелле розы и золотой браслет в виде цепочки. Приехавшие в этот день родители Гарри долго восхищались своим внуком и стали относиться к Марчелле, доказавшей, что она чего-то стоит, с большим, чем прежде, теплом. При виде гордой улыбки Гарри Марчелла чувствовала горькую обиду, потому что ей казалось, что, подобно другим мужчинам, он видит в рождении сына лишь доказательство собственной мужской зрелости. Она с трудом сдерживала себя от того, чтобы не подстраховать Гарри, который брал на руки ребенка.
В больнице, где она пролежала четыре дня, ее навещали родители и некоторые школьные друзья. В глазах девчонок, смотревших на ребенка с благоговейным трепетом, Марчелла выглядела значительно более зрелой, далекой от их девичьих интересов женщиной. Им даже чудно было вспоминать о том, как она когда-то рассказывала им сексуальные истории.
Целые месяцы ушли на то, что вернуть своему телу прежнюю форму. Изменились также привычки и жизненный уклад Марчеллы. Кормление грудью новорожденного Марка иногда утомляло ее.
Когда возобновились интимные отношения между нею и мужем, появились кое-какие препятствия на пути к любовным удовольствиям: сосредоточив свое внимание на спящем ребенке, она ловила каждый шорох и поэтому не могла хорошенько расслабиться. От Гарри требовалось особенное умение опытного любовника, чтобы настроить Марчеллу на определенный лад. Но он, как всегда, спешил в постели так, будто старался побыстрее наверстать упущенное за эти месяцы сексуального воздержания. Он по-прежнему отказывался изучать расположение и реакцию эрогенных зон своей супруги. Поэтому вместо того, чтобы умолять его оттянуть момент своего оргазма, она, наоборот, желала, чтобы Гарри как можно быстрее закончил свое дело. Теперь их занятия сексом имели очень непродолжительный характер. Ложась спать, она постоянно думала над тем, сколько же на свете жен, которым приходится терпеть то же, что и ей, переключая свои интимные интересы на совершенно другую сферу. Единственным успокоением для нее теперь была мысль о сыне, в котором заключен весь смысл ее нынешней жизни. Марк, как счастливый солнечный лучик, озарит всю ее жизнь.
Как только Гарри уходил на занятия, Марчелла включала на полную громкость радиоприемник, надеясь на то, что звучащая на волнах «ФМ-радио» классическая музыка зародит в сознании Марка любовь к этому красивому виду искусства. Ей очень хотелось, чтобы Марк вырос интеллигентным, любящим искусство молодым человеком.
Когда Марку исполнилось девять месяцев, Марчелла приняла участие в церемонии окончания школы одной своей давней подруги, которая состоялась в солнечный июньский день на территории украшенного гирляндами и знаменами школьного двора. Марка она одела в белые штанишки, белую рубашечку и белую бейсболку.
Пришедшая на церемонию Ида помогала держать Марка во время торжественных речей и вручения наград. На Марчелле было красное, сшитое из тонкой шерстяной ткани платье, слишком теплое для такого солнечного дня, которое к тому же сильно облегало ее теперь уже округлившиеся женские формы.
По окончании торжественной части церемонии друзья и родители выпускников толпились во дворе школы, позируя фотографам и оставляя автографы в личных ежегодниках друг друга. Двигаясь по школьному двору с Марком на руках, Марчелла неожиданно столкнулась с какой-то знакомой фигурой.
– Марчелла! – приветствовала ее мисс Вульф. Поцеловав учительницу в щеку, Марчелла принялась извиняться.
– Прошу прощения за то, что так долго не звонила. Это все из-за него, – сказала Марчелла, кивая головой на Марка. – Марк, поздоровайся с мисс Вульф.
Мисс Вульф покорно потрепала малыша за подбородок.
– Очаровательный малыш, – сказала она, – но как обстоят дела на писательском фронте?
Марчелла, тяжело вздохнув, сменила затекшую руку, усаживая Марка поудобнее.
– В ответ на отправленные мною рукописи я получила целую коллекцию уведомлений об отказе, – ответила Марчелла. – Знаете, мисс Вульф, я так опечалена этим фактом.
– И много ли таких отказов? – поинтересовалась мисс Вульф.
– Я не считала. Двадцать, а может, даже тридцать… – уточнила Марчелла. – Получая эти отказы, я чувствую себя таким ничтожеством и бездарностью. Вы просто не представляете себе, что это такое.
– Боюсь, что мне тоже очень знакомо это состояние. Не только тебе одной отказывали!
Глаза Марчеллы расширились от удивления.
– И вас тоже отказывались печатать?
Покачав головой, мисс Вульф продолжала:
– У мне накопилось более трехсот произведений. Каждый новый отказ является стимулом для написания нового, еще более интересного по содержанию произведения. Не могут же они постоянно игнорировать хорошие работы!
Подошла Ида и забрала у Марчеллы Марка, чтобы показать его одной своей знакомой, тоже бабушке. Марчелла пригласила свою собеседницу отойти чуть подальше от толпящихся людей.
– Мои работы отказываются печатать даже бесплатно, – пожаловалась она учительнице. – Но я все равно не могу бросить это дело.
– Послушай меня, Марчелла, – обратилась к ней мисс Вульф. – У тебя есть все данные, чтобы стать писательницей. Ты вкладываешь в свои рассказы душу, и кроме того, тебе есть о чем поведать читателям. А это самое главное в писательском деле! Не бросай это дело! Я уверена, однажды тебя обязательно напечатают.
Марчелла с нежностью, блестящими от слез глазами смотрела на свою учительницу. В последнее время с ней только и разговаривали, что о ее прелестном ребенке.
– Вы даже не представляете, что значат для меня ваши ободряющие слова, – прошептала она, пожимая руку мисс Вульф.
– А ты хорошие книги читаешь, Марчелла? – поинтересовалась мисс Вульф.
Улыбнувшись, Марчелла ответила:
– Думаю, вы бы назвали эту литературу обычной чепухой. Посоветуйте, мисс Вульф, какие книги мне лучше читать. По крайней мере, я хотя бы займусь самообразованием.
Мисс Вульф, порывшись в висевшей на ее плече плетеной сумочке, достала переснятый на ксероксе лист бумаги.
– Это список литературы на следующий учебный год, – сказала она. – Читай по одной книге в неделю, и через пару годков ты можешь считать себя достаточно образованной женщиной.
Откуда-то послышался детский плач, и Марчелла инстинктивно повернула голову в сторону хныкающего Марка. Потрепав Марчеллу по плечу, мисс Вульф сказала:
– Ну иди, поищи своего сыночка. Я вижу, что теперь он для тебя свет в окошке. Только все равно не бросай писать.
Импульсивно нагнувшись, Марчелла поцеловала в щеку пожилую учительницу, а затем побежала прочь разыскивать своего сына.
Когда Марку исполнился год, глаза его оставались такого же интенсивно-голубого цвета, а характерные для итальянцев густые черные волосы с пышной челкой над бровями придавали ему осмысленное, как у взрослого, выражение лица. На два часа в день Марчелла оставляла ребенка обожавшей его бабушке Иде для того, чтобы отправиться за покупками на рынок. Она никогда не заглядывала в тот отдел, где они с Анджело занимались любовью, не замечая мужчин и не думая о сексе. Она не придавала никакого значения своим габаритам и внешности. Такою она стала исключительно по вине Гарри. Он никогда не обсуждал их совместную жизнь и семейные отношения, и Марчелла чувствовала себя нелюбимой. Гарри тоже стал прибавлять в весе, превращаясь в неуклюжего громилу, по выражению лица которого нетрудно было догадаться, что он не является объектом женской страсти. Очевидно, ей придется прождать пять, десять, а может, и пятнадцать лет, до тех пор, пока не вырастет сын, который будет беседовать с нею и понимать ее. Она проводила все свое время с ребенком, читая ему рассказы, занимаясь с ним музыкой, обнимая и целуя его.
– Хватит тискать малыша, Марч, – ворчливо одергивал ее Гарри. – Хочешь вырастить из него маменькиного сыночка?
Отдавая ребенка мужу, Марчелла думала, что лучше быть маменькиным сыночком, чем бесчувственным чурбаном.
Когда осенью 1971 года Гарри наконец получил диплом бухгалтера, его отец связался с бизнесменом, который обещал сделать что-нибудь для сына мистера Уинтона. Он выполнил свое обещание, предложив кандидатуру Гарри одной расположенной на Уолл-стрит брокерской конторе, в которой он был неучаствующим партнером.
«Столлмэн», «Уэллер», «Файн» и «Теллерман» были самыми крупными и процветающими фирмами в городе. Согласно программе обучения, подготовленной этими фирмами, самые одаренные молодые стажеры, попрактиковавшись на ниве бизнеса, могли быть приняты на конкурсной основе для работы по имеющимся специальностям непосредственно в перечисленных фирмах. Претенденты должны были выдержать суровый конкурсный отбор. По наблюдениям Марчеллы, Гарри не был слишком уж одаренным учеником, но, даже несмотря на это, она ни на минуту не сомневалась в том, что его настойчивость и заслуживающие доверия человеческие качества помогут ему прорваться в этот мир жестокой конкуренции и честолюбия. Сидя утром за чашкой кофе во время своего первого перерыва, Гарри чувствовал себя достаточно неуютно в новом, сшитом из грубой шерстяной ткани костюме, купленном на распродаже накануне, в воскресенье, в секции «Для молодых клерков». Оглядываясь на молодых, преимущественно женского пола продавцов, Гарри вдруг отчетливо понял, что он потерял по причине своей ранней женитьбы: свидания и ухаживания за молодыми, привлекательными женщинами.
Сначала он, согнув палец, подсознательно прятал свое кольцо, а потом уже смотрел на него вопросительно, раздумывая, смеет ли он отправляться каждое утро без обручального кольца.
– Не бери в голову, – услышал Гарри позади себя гнусавый голос. – Все уже давно заметили твое кольцо.
Обернувшись, Гарри увидел коллегу Бернарда, нервного и преждевременно полысевшего молодого человека, который сидел рядом с ним утром на брифинге.
– Ты разве не знал о том, что, завидев нового молодого человека, девушки первым делом обращают внимание на наличие или отсутствие обручального кольца на его пальце? – спросил Бернард, указывая на стоящий напротив секретарский стол. – Стоит ли беспокоиться о таких пустяках? От наличия обручального кольца твои шансы не уменьшатся. Жена у тебя красивая? И дети есть? А где ты живешь?
Залпом выпив кофе, Гарри промолчал, не ответив ни на один поставленный вопрос.
– Я эксперт по женским вопросам, – сообщил Бернард. – Если хочешь знать, с кем здесь завести роман, обращайся ко мне.
– Кажется, ты тоже работаешь сегодня первый день? – вопросительно глядя на Бернарда, поинтересовался Гарри.
– Да, это так. Но я умею читать по глазам, – хвалился Бернард. Указывая на сидящую за соседним секретарским столом худенькую шатенку с пришпиленной к костюму карточкой, на которой было написано имя, он воскликнул: – Например, она! На что поспорим?
Девушка заулыбалась, наблюдая за тем, как Гарри читал ее имя на бирке: Глория Дефрис.
Слегка толкнув локтем Гарри, Бернард сказал:
– Ну что я тебе говорил? Я был не прав?
– Ладно, хватит, – проворчал Гарри. – Сам знаешь, что я женатый человек.
– Да, но многое зависит от того, как женат, – пояснил Бернард. – В этом есть отличия.
Перед тем как уйти, Гарри, оглянувшись, увидел, как Глория повернулась на стуле, ожидая его прощания. Между смотревшими друг на друга молодыми людьми установился невидимый контакт, который уже в течение двух лет не удавалось установить Гарри. Во время ленча он, оторвавшись от своего нового приятеля, встал поближе ко входу, ожидая, что Глория тоже явится на ленч. Когда она наконец появилась, Гарри шел за нею целый квартал. Подождав, пока она скроется в кафетерии, он вошел следом за ней и увидел, как она встала у пустого столика, углубившись в меню.
Она подобрала свои шатеновые волосы и обтянула ноги черными чулками. Вид у нее был какой-то дешевый и довольно доступный. На зеленом платье по-прежнему висела карточка. Гарри подошел к той же стойке.
– Можно? – спросил он.
Подняв на него глаза и улыбнувшись, она покачала головой:
– Конечно.
Он встал напротив, и между ними завязался разговор, в основном о работе.
– Я сразу тебя заметила, – призналась Глория, садясь за стол, на котором стояла порция сандвича с беконом, салата-латука и томатов. – Что-то особенное есть в твоей походке и манере держаться.
– Неужели? – удивился Гарри.
– Да-да, – подтвердила она. – Ты какой-то самоуверенный. Но тебе здесь это очень пригодится. С волками жить – по-волчьи выть. Я, например, тоже ношусь по всем отделам и делаю все, о чем бы меня ни попросили. Только не думай, что мне это очень нравится. Вначале я вообще очень пожалела, что устроилась сюда. Мне хотелось иметь постоянного начальника, как это положено во всех учреждениях. А сейчас уже привыкла, потому что в курсе абсолютно всех дел в фирме. Ведь мне приходится поддерживать связь со всеми отделами. Если не удастся познакомиться с таким парнем, у которого будут честолюбивые стремления, тогда держись у меня! – притворно ударяя кулаком по столу, захихикала она.
– И что тогда будет? – поинтересовался он, прожевывая гамбургер. – У тебя что, есть какой-то секрет?
Она смотрела на него, хлопая ресницами. Подумать только, ему и в голову не приходило, что она такая деловая!
– А ты честолюбивый? – спросила она.
– Мне приходится им быть, но каким бы ты ни был, тебе все равно надо вставать утром на работу.
Пожав плечами, она стала вытирать свои губы бумажной салфеткой.
– Уолл-стрит – место, где можно заработать много денег. По-настоящему много! Я знала многих парней, которые, заработав много денег, потихонечку убираются из страны. Ты женат?
Гарри утвердительно кивнул.
– Счастлив? – продолжала она.
На этот вопрос Гарри неопределенно пожал плечами. Изобразив на лице сочувственную гримасу, она, разувшись под столом, пальцами ноги стала щекотать ему под коленкой. Вопросительно посмотрев на Гарри, она продолжила это занятие. Гарри тут же начал возбуждаться.
– Может, расскажешь о своей женитьбе? Ерзая на стуле, он опустил взгляд на колени.
– Особо не о чем рассказывать. Она забеременела, и мы поженились.
– О, да ты джентльмен, – хлопая ресницами, сказала Глория. – У меня даже настроение испортилось после твоего рассказа.
– Ты же сама просила рассказать, – обиделся он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74