Соня может прямо сейчас начать жить нормальной жизнью. У нее есть старший брат, на которого можно равняться. Последние два года у нее была сумасшедшая жизнь, поэтому постарайся не обижать ее. Помни, она всего лишь ребенок.
– Да, ее четырнадцать что сорок! – рассмеялся Марк. – Она самый вздорный ребенок, которого я когда-либо встречал!
– Марк! – Она поцеловала его в лоб. – Будь терпеливым с ней. Ради меня.
Той ночью она не могла уснуть. Ворочаясь на горячих простынях, Марчелла думала о том, как Соня сможет вновь войти в их жизнь. Мысленно она переоборудовала свою небольшую гардеробную комнату в рабочий кабинет, чтобы в ее нынешнем рабочем кабинете устроить комнату для Сони. К четырем утра в голове звенело, она зажгла настольную лампу и начала делать наброски планировки новой комнаты. В дверях спальни Марчеллы появился Марк.
– Завтра у меня экзамен. Если не засну – провалюсь! – взмолился он.
Марк забрался к ней постель, и Марчелле пришлось выключить свет. Почти мгновенно оба заснули.
Следующим утром в восемь часов их разбудили раскаты хохота Сони. Стоя около кровати, глядя на спящих мать и брата, она смеялась.
– Бог ты мой, что за парочка! – воскликнула Соня. Марк, открыв один глаз, что-то буркнул и повернулся на другой бок.
– Ты все еще кормишь его грудью? – спросила дочь у матери.
Обеспокоенная Марчелла присела на кровати.
– Мне нужно соснуть еще часок, Соня. Марк решил, что тебе может понадобиться его постель, если бы ты вдруг проснулась среди ночи. А сейчас закрой, пожалуйста, дверь. В этом доме принято стучать, прежде чем входить в чью-либо спальню.
– Да! – выходя из комнаты, Соня засунула руки в карманы джинсов и, повернувшись, добавила: – Могу поспорить, что вы так и делаете!
Марчелла слышала, как, уходя из квартиры, Соня хлопнула дверью. Она была слишком рассержена, чтобы снова уснуть. Сев на кровати, она принялась расталкивать Марка.
– Видишь, что ты наделал? – проворчала она. – Я же знала, что не следовало разрешать тебе спать здесь! Очень важно, чтобы Соня чувствовала, что здесь ее любят, рады ее возвращению и не отгораживаются от нее!
Направляясь в ванную комнату, он заспанно посмотрел на мать.
После того как Марк сходил за почтой и ушел в школу, Марчелла решила съездить в «Блумингдейл» и купить Соне кое-что из одежды, надеясь, что обновки помогут ей забыть об утренней сцене.
Марчелла не знала, что теперь в моде у нынешних четырнадцатилетних. Однако в магазине она нашла массу утепленных костюмов, брюк, блейзеров, несколько блузок и свитеров любимых Сониных расцветок: различных оттенков лаванды и пурпура. Домой она приехала на такси, нагруженная коробками, и разложила подарки в гостиной на софе в качестве сюрприза.
Соня вернулась домой перед ленчем в сопровождении вахтера, сгибавшегося под тяжестью двух чемоданов. Марчелла помогла затащить их в комнату Марка и освободить в гардеробе место для Сониных вещей. Открыв чемоданы фирмы «Луис Уиттон», Соня продемонстрировала обилие дорогих платьев французского и итальянского производства. Большинство из них были для взрослых, плотно облегали тело и предназначались для роковой женщины.
– Я прошлась с утра по магазинам купить тебе кое-что, дорогая…
Марчелла провела Соню в гостиную, чтобы показать разложенные на софе подарки. После содержимого ее чемоданов эти наряды выглядели просто детскими.
– Надеюсь, тебе понравится то, что я выбрала. В Нью-Йорке ребята для улиц должны быть одеты соответствующим образом. Одевшись, как большинство из них, ты будешь чувствовать себя здесь увереннее.
Соня наклонилась над софой, слегка коснувшись одежды пальцами, стараясь не рассмеяться в лицо Марчелле.
– Извини, мама, дорогая, но я никогда не слышала ни об одном из создателей этих моделей, – проговорила она, отказываясь от подарков, – во всяком случае, это не мой стиль!
– Мне казалось, что ты без ума от пурпурного? – спросила Марчелла, явно разочарованная.
– Когда мне было десять лет, – рассмеялась Соня. – Теперь мой цвет – черный. Разве ты не видишь?
И она указала на надетые облегающие джинсы и полосатую хлопчатобумажную рубашку.
– О, – проговорила Марчелла, почувствовав, как внутри больно кольнуло. – Извини. Давай перекусим сандвичами, а потом пойдем обменяем.
Прогулка по улицам в обществе дочери оказалась целым событием. Туго обтянутая фигура Сони привлекала внимание мужчин. Когда они проходили мимо бригады строителей, те не могли удержаться от двусмысленных намеков и одобрительного свиста, встречные мужчины буквально пожирали ее глазами. Провоцирующая походка Сони, высокая, устремленная вперед грудь, длинные грациозные шаги, полуоткрытый рот – весь ее облик, казалось, говорил, что она позировала фотографу. В магазине «Блумингдейл» она умудрилась отыскать дорогое, облегающее тело, черное платье, стоившее больше всей одежды, купленной Марчеллой. Крутясь перед зеркалом, прикладывая платье к себе, Соня заявила:
– Вот это круто!
Марчелла взглянула на других покупателей, наблюдавших за поведением Сони.
– И когда же ты думаешь носить это? – спросила она.
– Есть много мест, куда можно отправиться, – пожав плечами, ответила дочь, – прошвырнуться…
Марчелла вздохнула:
– Поищи что-нибудь более подходящее. Подростковое.
Вешая платье на вешалку, Соня посмотрела на мать разочарованным взглядом.
– Забудь про него! Я одна зайду сюда как-нибудь и куплю его.
Всю дорогу домой Соня сидела в такси надувшись.
Лето они провели преимущественно в саутхемптонском доме Эми, где прошли практически все уик-энды. Там они плескались в бассейне и наблюдали за писателями-мужчинами, влюбленно взирающими на облаченное в бикини тело Сони. Эми была околдована Соней.
– Она гораздо прекраснее и безрассуднее любой из героинь моих романов, – нередко говаривала она, усаживая Соню на своих субботних обедах рядом со старыми сварливыми мужчинами и наслаждаясь одолевающими их страданиями.
В сентябре Марчелла записала Соню в одну из частных школ, где основной упор делался на изучение изящных искусств. Преподавание велось преимущественно на французском языке. Соня потребовала дополнительно уроков пения, танцев и гимнастики, записавшись на них в несколько различных школ, расположенных недалеко от Бродвея. Когда учебный год начался, она почти постоянно отсутствовала дома. Ее оправданием была работа, курсы, уроки, а также случайные конкурсы. Иногда она так уставала, что по утрам спала часов до одиннадцати, когда приходила прислуга, наводившая порядок в квартире. По выходным она либо исчезала, либо беспрерывно ела на кухне, словно не могла утолить напавший на нее голод. Соня взорвала их привычный домашний распорядок, как шар для боулинга, брошенный в спокойную воду бассейна. Иногда по ночам она плакала во сне, но когда Марчелла прибегала к ней в спальню, неизменно отвечала, что все в порядке. Мечта Марчеллы, чтобы иметь дочь, с которой можно было бы жить общими интересами: ходить по магазинам, гулять в парках – испарялась всякий раз, когда эта прекрасная, холодная незнакомка входила в комнату.
– Мое братское покровительство также не действует, – признался Марчелле Марк. Очевидно, Соня страдала от беспокоивших ее ран. Когда в ней вскипал гнев, зрелище было ужасным. Иногда от случайного замечания, брошенного Марком, она готова была выцарапать ему глаза. Позднее она извинялась перед ним, говоря, что в момент ярости ей хотелось причинить ему боль.
Бывало, после нескольких дней молчания и полного игнорирования Марка, она неожиданно заходила к нему в комнату и как ни в чем не бывало начинала рассказывать ему об отце кого-нибудь из школьных друзей, с которым у нее роман.
– Если я ему прикажу, то завтра же ради меня он бросит жену, – бывало, говорила ему Соня.
– Ты явно ненормальная, знаешь? – обычно говорил Марк.
В ответ она улыбалась и ехидно говорила:
– По крайней мере, я не сплю с мамочкой! Вот что я называю ненормальным! Знаешь, иногда я сбегаю из школы, чтобы поискать работу в качестве модели. Мир моды переполнен умными парнями вроде тебя, Марк. Все они с ума сходят по мне – им нравится мое лицо, мои груди, мои волосы, все такое, но они для меня как братья. Я знаю, полно симпатичных парней, кто хотел бы познакомиться с тобой, Марк. Что ты на это скажешь? Пойдем со мной как-нибудь, я познакомлю тебя…
После этого она ускользала из комнаты, улыбаясь сама себе тайком, оставляя его охваченным чувством странной неудовлетворенности, словно ей удавалось заглянуть в какую-то часть его души, в существование которой он никогда не признавался даже самому себе.
Когда на ее имя пришло письмо от адвоката, представлявшего интересы Гарри, Соня с подозрением взглянула на конверт.
– Как он узнал, что я здесь? – спросила она. Марчелла, готовившая кофе на кухне, повернувшись, посмотрела на нее.
– Официально тебя объявили пропавшей, дорогая. Естественно, что всех уведомили, что ты отыскалась, включая полицию и адвоката твоего отца.
Марчелла видела противоречивые чувства, отражавшиеся в глазах Сони, когда та вертела конверт в руках.
– Дорогая, – Марчелла прикоснулась к ее плечу, – не принимай все так близко к сердцу!
Соня пожала плечами и отправилась в школу. Вечером того же дня за обедом Марчелла спросила ее:
– Как насчет отца?
– Господи! – воскликнула Соня, бросив вилку. – Как ты произносишь его имя! Словно он для общества враг номер один! Зачем ты вышла за него замуж, если ненавидела его?
Марчелла отпила глоток вина, заставляя себя не смотреть на Соню. Она знала, что обмен взглядами лишь разозлит дочь.
– Соня, – сказала она осторожно, – знаю, ты считаешь себя очень взрослой, но не забывай, я все еще твоя мать и я не хочу, чтобы ты когда-либо разговаривала со мной подобным образом! Я не ненавижу твоего отца, и запомни, это он обманул меня! Забрал тебя от меня! Сейчас он находится под арестом, ему предъявлены серьезные обвинения, и он может получить до пятнадцати лет тюрьмы. Его могут выпустить под залог в полмиллиона долларов, которые он не в состоянии собрать. Это все, что я знаю, может быть, тебе известно больше?
Соня разглядывала последние капли кока-колы, которые перекатывала в своем стакане, затем подняла на мать свои фиалковые глаза.
– Не могла бы ты внести залог? – спросила она.
Марчелла выдержала ее взгляд.
– Нет, – просто ответила она.
Соня крутила в руках пустую пачку сигарет.
– А ранчо, конюшни, моя лошадь?
– Об этом мне ничего не известно, но полагаю, что все конфисковано государством для покрытия судебных издержек, – ответила ей Марчелла.
– Тебе повезло, что ты тоже не оказалась в тюрьме, – сказал ей Марк. – Как соучастница.
– Закрой пасть! – закричала на него Соня. – Я не боюсь попасть в тюрьму!
– Соня! – воскликнула Марчелла. – Где ты набралась таких выражений?
Соня встала из-за стола:
– Из твоих книг, наверное.
Она взглянула на Марка и усмехнулась:
– Могу я воспользоваться машиной и услугами Дональда, чтобы проведать отца в воскресенье?
– Жаль, но Дональд не работает по воскресеньям. Можешь взять такси, – предложила Марчелла.
Соня покачала головой:
– Было бы весело приехать в тюрьму на «роллсе». Как в романе «Завтрак у Тиффани».
– Если ты напишешь письмо отцу, можешь сообщить ему номер телефона, и он позвонит тебе, – предложила Марчелла.
– Спасибо, – бросила через плечо Соня, выходя из комнаты, – это поистине великодушный жест с твоей стороны, мама, дорогая.
Марчелла поискала глазами новую пачку сигарет, а Марк присел с ней рядом.
– Это у нее возрастное, – попытался он успокоить мать. – Гормоны ударяют в голову, и на ком-то нужно сорваться. Причем безразлично на ком.
Марчелла улыбнулась, глядя на него, и покачала головой:
– Нет… У нее особый дар извращать в худшую сторону смысл всего, что я говорю.
Соня закрылась в спальне и уселась на кровать, вытряхнув деньги, которые она прятала в новой косметичке. Боже, как быстро они таяли! Немного платьев, естественно самых лучших, десяток посещений самых дорогих ресторанов. Несколько недель, проведенных в самых роскошных отелях, две операции, и в результате вся оставшаяся сумма составляла немногим больше ста тысяч долларов. Этого мало для залога за бедного отца. Во всяком случае, у нее были другие планы, как заставить эти деньги работать на нее. Самый лучший макияж, самые лучшие прически, лучший набор фотографий, другими словами, самый лучший антураж, чем у любой другой модели во всей стране! Она написала письмо отцу, указав номер телефона и сообщив, что сильно скучает по нему.
Гарри позвонил три недели спустя, когда Соня оказалась дома в перерыве между школой и занятиями танцами, взбалтывая молочный коктейль и собираясь переодеться в трико.
– Принцесса!
Голос был хриплым, уже чужим голосом.
– Что с тобой случилось? Я звонил домой всю ту субботу и не мог найти тебя. Лаура сказала, что ты убежала из дома. Рэд отыскали в Ла Джолле. Я сильно переживал за тебя.
– О, папочка! – Мгновенно она опять превратилась в его маленькую девочку. – Я так перепугалась. Лаура кричала на меня, и я вернулась сюда, потому что не знала, куда еще идти!
– Ну, не тревожься, принцесса, – сказал он. – Я скоро выберусь отсюда, обещаю. Я хочу спросить тебя одну важную вещь – ты забрала подушку? Ту подушку с деньгами?
– О Господи!
Эту часть роли она сыграла великолепно; она была готова к этому вопросу.
– Господи, я забыла о ней!
– Послушай, Лаура говорит, что она пропала, а она не станет мне лгать. Ты тоже не станешь лгать мне, принцесса, так ведь? – спросил он. – Понимаешь, эти деньги помогли бы мне выбраться на свободу. Их хватило бы на залог и…
Он устало вздохнул, словно его покинула последняя надежда.
– Я так часто говорил тебе про те деньги, как ты могла забыть про них? – спросил он.
– Может быть, если бы ты не ударил меня по лицу на глазах у всех, я бы и запомнила, – прошептала она.
– Прости, что поднял на тебя руку, принцесса. – Голос Гарри звучал низко. – Сотни раз я думал об этом, когда они упекли меня сюда.
Соня взглянула на часы, висевшие над радиоприемником.
– Ради этого ты позволил мне, папа? – спросила она. – Узнать насчет денег?
– Конечно же нет, – ответил он. – Ты все еще моя принцесса, не так ли? Я хочу услышать, чем ты занималась и как твои дела. Где ты была, когда меня забрали? Мы искали тебя повсюду…
– Ашид увез меня покататься. Думаю, ему хотелось развеселить меня после того утра…
– Понятно, ну что же… – вздохнул Гарри.
– Почему ты это сделал, папа? – спросила она. – Почему ты украл эти деньги?
– Я не крал их, Соня, – твердо ответил он. – Это законный путь зарабатывания денег, который никому не причиняет вреда. Богатые, важные люди занимаются этим все время, только они не попадаются. Я лишь воспользовался своими специальными знаниями…
– Внутренней информацией? – спросила она.
– В общем, да, так это квалифицировали. Но это никому не причинило вреда. Я не вор, не убийца или… – он издал презрительный звук, – как эти животные, с которыми я здесь заперт.
Соня мрачно улыбнулась:
– Понятно, извини, папа. Мне нужно бежать на танцевальный урок.
– Подожди минуту, тебе не интересно узнать, где я? – удивился он. – Разве ты не собираешься приехать проведать меня? Черт подери, Соня, неужели тебе безразлично, что случилось со мной?
Она молча сглотнула слюну.
– А тебя волнует, что произошло со мной в ту субботу? – прошептала она. – Я добралась домой, а ты ушел как раз тогда, когда я действительно нуждалась в тебе. Тебя не интересует, что чертов египтянин сделал со мной?
– Что? В чем дело, Соня? – воскликнул Гарри. – Если этот парень прикоснулся к тебе пальцем, я…
– Он прикоснулся ко мне более чем пальцем… – Она расплакалась. – Он распял меня в своей машине, как общипанного цыпленка, и оттрахал! Да так, что несколько дней спустя у меня шла кровь!
– Не употребляй таких слов, Соня! – воскликнул Гарри. – Ты обратилась в полицию?
– Ты смеешься? – Она смахнула слезы. – Думаешь, они были бы на моей стороне?
– Соня, я…
– Мне уже нужно идти, папа, – прервала его она. – Я постараюсь приехать к тебе.
Прежде чем собрать свои вещи и уйти, она, положив трубку, несколько мгновений сидела неподвижно.
Соня спешила в танцевальный класс, зажав наполовину съеденный пончик в одной руке, лавируя между прохожими, увертываясь от автомашин, местами с шага переходя на легкий бег. Был октябрь, но город все еще дышал летней жарой. Она двигалась быстро, но осторожно, поскольку силиконовая прокладка, вставленная в нос и делавшая ее ноздри столь фотогеничными, была чрезвычайно хрупкой. Один неосторожный удар мог разнести ее вдребезги, а восстановление, как предупредил ее врач, было бы дорогостоящим и весьма болезненным делом. Она держала голову книзу. Нос получился не совсем удачным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Да, ее четырнадцать что сорок! – рассмеялся Марк. – Она самый вздорный ребенок, которого я когда-либо встречал!
– Марк! – Она поцеловала его в лоб. – Будь терпеливым с ней. Ради меня.
Той ночью она не могла уснуть. Ворочаясь на горячих простынях, Марчелла думала о том, как Соня сможет вновь войти в их жизнь. Мысленно она переоборудовала свою небольшую гардеробную комнату в рабочий кабинет, чтобы в ее нынешнем рабочем кабинете устроить комнату для Сони. К четырем утра в голове звенело, она зажгла настольную лампу и начала делать наброски планировки новой комнаты. В дверях спальни Марчеллы появился Марк.
– Завтра у меня экзамен. Если не засну – провалюсь! – взмолился он.
Марк забрался к ней постель, и Марчелле пришлось выключить свет. Почти мгновенно оба заснули.
Следующим утром в восемь часов их разбудили раскаты хохота Сони. Стоя около кровати, глядя на спящих мать и брата, она смеялась.
– Бог ты мой, что за парочка! – воскликнула Соня. Марк, открыв один глаз, что-то буркнул и повернулся на другой бок.
– Ты все еще кормишь его грудью? – спросила дочь у матери.
Обеспокоенная Марчелла присела на кровати.
– Мне нужно соснуть еще часок, Соня. Марк решил, что тебе может понадобиться его постель, если бы ты вдруг проснулась среди ночи. А сейчас закрой, пожалуйста, дверь. В этом доме принято стучать, прежде чем входить в чью-либо спальню.
– Да! – выходя из комнаты, Соня засунула руки в карманы джинсов и, повернувшись, добавила: – Могу поспорить, что вы так и делаете!
Марчелла слышала, как, уходя из квартиры, Соня хлопнула дверью. Она была слишком рассержена, чтобы снова уснуть. Сев на кровати, она принялась расталкивать Марка.
– Видишь, что ты наделал? – проворчала она. – Я же знала, что не следовало разрешать тебе спать здесь! Очень важно, чтобы Соня чувствовала, что здесь ее любят, рады ее возвращению и не отгораживаются от нее!
Направляясь в ванную комнату, он заспанно посмотрел на мать.
После того как Марк сходил за почтой и ушел в школу, Марчелла решила съездить в «Блумингдейл» и купить Соне кое-что из одежды, надеясь, что обновки помогут ей забыть об утренней сцене.
Марчелла не знала, что теперь в моде у нынешних четырнадцатилетних. Однако в магазине она нашла массу утепленных костюмов, брюк, блейзеров, несколько блузок и свитеров любимых Сониных расцветок: различных оттенков лаванды и пурпура. Домой она приехала на такси, нагруженная коробками, и разложила подарки в гостиной на софе в качестве сюрприза.
Соня вернулась домой перед ленчем в сопровождении вахтера, сгибавшегося под тяжестью двух чемоданов. Марчелла помогла затащить их в комнату Марка и освободить в гардеробе место для Сониных вещей. Открыв чемоданы фирмы «Луис Уиттон», Соня продемонстрировала обилие дорогих платьев французского и итальянского производства. Большинство из них были для взрослых, плотно облегали тело и предназначались для роковой женщины.
– Я прошлась с утра по магазинам купить тебе кое-что, дорогая…
Марчелла провела Соню в гостиную, чтобы показать разложенные на софе подарки. После содержимого ее чемоданов эти наряды выглядели просто детскими.
– Надеюсь, тебе понравится то, что я выбрала. В Нью-Йорке ребята для улиц должны быть одеты соответствующим образом. Одевшись, как большинство из них, ты будешь чувствовать себя здесь увереннее.
Соня наклонилась над софой, слегка коснувшись одежды пальцами, стараясь не рассмеяться в лицо Марчелле.
– Извини, мама, дорогая, но я никогда не слышала ни об одном из создателей этих моделей, – проговорила она, отказываясь от подарков, – во всяком случае, это не мой стиль!
– Мне казалось, что ты без ума от пурпурного? – спросила Марчелла, явно разочарованная.
– Когда мне было десять лет, – рассмеялась Соня. – Теперь мой цвет – черный. Разве ты не видишь?
И она указала на надетые облегающие джинсы и полосатую хлопчатобумажную рубашку.
– О, – проговорила Марчелла, почувствовав, как внутри больно кольнуло. – Извини. Давай перекусим сандвичами, а потом пойдем обменяем.
Прогулка по улицам в обществе дочери оказалась целым событием. Туго обтянутая фигура Сони привлекала внимание мужчин. Когда они проходили мимо бригады строителей, те не могли удержаться от двусмысленных намеков и одобрительного свиста, встречные мужчины буквально пожирали ее глазами. Провоцирующая походка Сони, высокая, устремленная вперед грудь, длинные грациозные шаги, полуоткрытый рот – весь ее облик, казалось, говорил, что она позировала фотографу. В магазине «Блумингдейл» она умудрилась отыскать дорогое, облегающее тело, черное платье, стоившее больше всей одежды, купленной Марчеллой. Крутясь перед зеркалом, прикладывая платье к себе, Соня заявила:
– Вот это круто!
Марчелла взглянула на других покупателей, наблюдавших за поведением Сони.
– И когда же ты думаешь носить это? – спросила она.
– Есть много мест, куда можно отправиться, – пожав плечами, ответила дочь, – прошвырнуться…
Марчелла вздохнула:
– Поищи что-нибудь более подходящее. Подростковое.
Вешая платье на вешалку, Соня посмотрела на мать разочарованным взглядом.
– Забудь про него! Я одна зайду сюда как-нибудь и куплю его.
Всю дорогу домой Соня сидела в такси надувшись.
Лето они провели преимущественно в саутхемптонском доме Эми, где прошли практически все уик-энды. Там они плескались в бассейне и наблюдали за писателями-мужчинами, влюбленно взирающими на облаченное в бикини тело Сони. Эми была околдована Соней.
– Она гораздо прекраснее и безрассуднее любой из героинь моих романов, – нередко говаривала она, усаживая Соню на своих субботних обедах рядом со старыми сварливыми мужчинами и наслаждаясь одолевающими их страданиями.
В сентябре Марчелла записала Соню в одну из частных школ, где основной упор делался на изучение изящных искусств. Преподавание велось преимущественно на французском языке. Соня потребовала дополнительно уроков пения, танцев и гимнастики, записавшись на них в несколько различных школ, расположенных недалеко от Бродвея. Когда учебный год начался, она почти постоянно отсутствовала дома. Ее оправданием была работа, курсы, уроки, а также случайные конкурсы. Иногда она так уставала, что по утрам спала часов до одиннадцати, когда приходила прислуга, наводившая порядок в квартире. По выходным она либо исчезала, либо беспрерывно ела на кухне, словно не могла утолить напавший на нее голод. Соня взорвала их привычный домашний распорядок, как шар для боулинга, брошенный в спокойную воду бассейна. Иногда по ночам она плакала во сне, но когда Марчелла прибегала к ней в спальню, неизменно отвечала, что все в порядке. Мечта Марчеллы, чтобы иметь дочь, с которой можно было бы жить общими интересами: ходить по магазинам, гулять в парках – испарялась всякий раз, когда эта прекрасная, холодная незнакомка входила в комнату.
– Мое братское покровительство также не действует, – признался Марчелле Марк. Очевидно, Соня страдала от беспокоивших ее ран. Когда в ней вскипал гнев, зрелище было ужасным. Иногда от случайного замечания, брошенного Марком, она готова была выцарапать ему глаза. Позднее она извинялась перед ним, говоря, что в момент ярости ей хотелось причинить ему боль.
Бывало, после нескольких дней молчания и полного игнорирования Марка, она неожиданно заходила к нему в комнату и как ни в чем не бывало начинала рассказывать ему об отце кого-нибудь из школьных друзей, с которым у нее роман.
– Если я ему прикажу, то завтра же ради меня он бросит жену, – бывало, говорила ему Соня.
– Ты явно ненормальная, знаешь? – обычно говорил Марк.
В ответ она улыбалась и ехидно говорила:
– По крайней мере, я не сплю с мамочкой! Вот что я называю ненормальным! Знаешь, иногда я сбегаю из школы, чтобы поискать работу в качестве модели. Мир моды переполнен умными парнями вроде тебя, Марк. Все они с ума сходят по мне – им нравится мое лицо, мои груди, мои волосы, все такое, но они для меня как братья. Я знаю, полно симпатичных парней, кто хотел бы познакомиться с тобой, Марк. Что ты на это скажешь? Пойдем со мной как-нибудь, я познакомлю тебя…
После этого она ускользала из комнаты, улыбаясь сама себе тайком, оставляя его охваченным чувством странной неудовлетворенности, словно ей удавалось заглянуть в какую-то часть его души, в существование которой он никогда не признавался даже самому себе.
Когда на ее имя пришло письмо от адвоката, представлявшего интересы Гарри, Соня с подозрением взглянула на конверт.
– Как он узнал, что я здесь? – спросила она. Марчелла, готовившая кофе на кухне, повернувшись, посмотрела на нее.
– Официально тебя объявили пропавшей, дорогая. Естественно, что всех уведомили, что ты отыскалась, включая полицию и адвоката твоего отца.
Марчелла видела противоречивые чувства, отражавшиеся в глазах Сони, когда та вертела конверт в руках.
– Дорогая, – Марчелла прикоснулась к ее плечу, – не принимай все так близко к сердцу!
Соня пожала плечами и отправилась в школу. Вечером того же дня за обедом Марчелла спросила ее:
– Как насчет отца?
– Господи! – воскликнула Соня, бросив вилку. – Как ты произносишь его имя! Словно он для общества враг номер один! Зачем ты вышла за него замуж, если ненавидела его?
Марчелла отпила глоток вина, заставляя себя не смотреть на Соню. Она знала, что обмен взглядами лишь разозлит дочь.
– Соня, – сказала она осторожно, – знаю, ты считаешь себя очень взрослой, но не забывай, я все еще твоя мать и я не хочу, чтобы ты когда-либо разговаривала со мной подобным образом! Я не ненавижу твоего отца, и запомни, это он обманул меня! Забрал тебя от меня! Сейчас он находится под арестом, ему предъявлены серьезные обвинения, и он может получить до пятнадцати лет тюрьмы. Его могут выпустить под залог в полмиллиона долларов, которые он не в состоянии собрать. Это все, что я знаю, может быть, тебе известно больше?
Соня разглядывала последние капли кока-колы, которые перекатывала в своем стакане, затем подняла на мать свои фиалковые глаза.
– Не могла бы ты внести залог? – спросила она.
Марчелла выдержала ее взгляд.
– Нет, – просто ответила она.
Соня крутила в руках пустую пачку сигарет.
– А ранчо, конюшни, моя лошадь?
– Об этом мне ничего не известно, но полагаю, что все конфисковано государством для покрытия судебных издержек, – ответила ей Марчелла.
– Тебе повезло, что ты тоже не оказалась в тюрьме, – сказал ей Марк. – Как соучастница.
– Закрой пасть! – закричала на него Соня. – Я не боюсь попасть в тюрьму!
– Соня! – воскликнула Марчелла. – Где ты набралась таких выражений?
Соня встала из-за стола:
– Из твоих книг, наверное.
Она взглянула на Марка и усмехнулась:
– Могу я воспользоваться машиной и услугами Дональда, чтобы проведать отца в воскресенье?
– Жаль, но Дональд не работает по воскресеньям. Можешь взять такси, – предложила Марчелла.
Соня покачала головой:
– Было бы весело приехать в тюрьму на «роллсе». Как в романе «Завтрак у Тиффани».
– Если ты напишешь письмо отцу, можешь сообщить ему номер телефона, и он позвонит тебе, – предложила Марчелла.
– Спасибо, – бросила через плечо Соня, выходя из комнаты, – это поистине великодушный жест с твоей стороны, мама, дорогая.
Марчелла поискала глазами новую пачку сигарет, а Марк присел с ней рядом.
– Это у нее возрастное, – попытался он успокоить мать. – Гормоны ударяют в голову, и на ком-то нужно сорваться. Причем безразлично на ком.
Марчелла улыбнулась, глядя на него, и покачала головой:
– Нет… У нее особый дар извращать в худшую сторону смысл всего, что я говорю.
Соня закрылась в спальне и уселась на кровать, вытряхнув деньги, которые она прятала в новой косметичке. Боже, как быстро они таяли! Немного платьев, естественно самых лучших, десяток посещений самых дорогих ресторанов. Несколько недель, проведенных в самых роскошных отелях, две операции, и в результате вся оставшаяся сумма составляла немногим больше ста тысяч долларов. Этого мало для залога за бедного отца. Во всяком случае, у нее были другие планы, как заставить эти деньги работать на нее. Самый лучший макияж, самые лучшие прически, лучший набор фотографий, другими словами, самый лучший антураж, чем у любой другой модели во всей стране! Она написала письмо отцу, указав номер телефона и сообщив, что сильно скучает по нему.
Гарри позвонил три недели спустя, когда Соня оказалась дома в перерыве между школой и занятиями танцами, взбалтывая молочный коктейль и собираясь переодеться в трико.
– Принцесса!
Голос был хриплым, уже чужим голосом.
– Что с тобой случилось? Я звонил домой всю ту субботу и не мог найти тебя. Лаура сказала, что ты убежала из дома. Рэд отыскали в Ла Джолле. Я сильно переживал за тебя.
– О, папочка! – Мгновенно она опять превратилась в его маленькую девочку. – Я так перепугалась. Лаура кричала на меня, и я вернулась сюда, потому что не знала, куда еще идти!
– Ну, не тревожься, принцесса, – сказал он. – Я скоро выберусь отсюда, обещаю. Я хочу спросить тебя одну важную вещь – ты забрала подушку? Ту подушку с деньгами?
– О Господи!
Эту часть роли она сыграла великолепно; она была готова к этому вопросу.
– Господи, я забыла о ней!
– Послушай, Лаура говорит, что она пропала, а она не станет мне лгать. Ты тоже не станешь лгать мне, принцесса, так ведь? – спросил он. – Понимаешь, эти деньги помогли бы мне выбраться на свободу. Их хватило бы на залог и…
Он устало вздохнул, словно его покинула последняя надежда.
– Я так часто говорил тебе про те деньги, как ты могла забыть про них? – спросил он.
– Может быть, если бы ты не ударил меня по лицу на глазах у всех, я бы и запомнила, – прошептала она.
– Прости, что поднял на тебя руку, принцесса. – Голос Гарри звучал низко. – Сотни раз я думал об этом, когда они упекли меня сюда.
Соня взглянула на часы, висевшие над радиоприемником.
– Ради этого ты позволил мне, папа? – спросила она. – Узнать насчет денег?
– Конечно же нет, – ответил он. – Ты все еще моя принцесса, не так ли? Я хочу услышать, чем ты занималась и как твои дела. Где ты была, когда меня забрали? Мы искали тебя повсюду…
– Ашид увез меня покататься. Думаю, ему хотелось развеселить меня после того утра…
– Понятно, ну что же… – вздохнул Гарри.
– Почему ты это сделал, папа? – спросила она. – Почему ты украл эти деньги?
– Я не крал их, Соня, – твердо ответил он. – Это законный путь зарабатывания денег, который никому не причиняет вреда. Богатые, важные люди занимаются этим все время, только они не попадаются. Я лишь воспользовался своими специальными знаниями…
– Внутренней информацией? – спросила она.
– В общем, да, так это квалифицировали. Но это никому не причинило вреда. Я не вор, не убийца или… – он издал презрительный звук, – как эти животные, с которыми я здесь заперт.
Соня мрачно улыбнулась:
– Понятно, извини, папа. Мне нужно бежать на танцевальный урок.
– Подожди минуту, тебе не интересно узнать, где я? – удивился он. – Разве ты не собираешься приехать проведать меня? Черт подери, Соня, неужели тебе безразлично, что случилось со мной?
Она молча сглотнула слюну.
– А тебя волнует, что произошло со мной в ту субботу? – прошептала она. – Я добралась домой, а ты ушел как раз тогда, когда я действительно нуждалась в тебе. Тебя не интересует, что чертов египтянин сделал со мной?
– Что? В чем дело, Соня? – воскликнул Гарри. – Если этот парень прикоснулся к тебе пальцем, я…
– Он прикоснулся ко мне более чем пальцем… – Она расплакалась. – Он распял меня в своей машине, как общипанного цыпленка, и оттрахал! Да так, что несколько дней спустя у меня шла кровь!
– Не употребляй таких слов, Соня! – воскликнул Гарри. – Ты обратилась в полицию?
– Ты смеешься? – Она смахнула слезы. – Думаешь, они были бы на моей стороне?
– Соня, я…
– Мне уже нужно идти, папа, – прервала его она. – Я постараюсь приехать к тебе.
Прежде чем собрать свои вещи и уйти, она, положив трубку, несколько мгновений сидела неподвижно.
Соня спешила в танцевальный класс, зажав наполовину съеденный пончик в одной руке, лавируя между прохожими, увертываясь от автомашин, местами с шага переходя на легкий бег. Был октябрь, но город все еще дышал летней жарой. Она двигалась быстро, но осторожно, поскольку силиконовая прокладка, вставленная в нос и делавшая ее ноздри столь фотогеничными, была чрезвычайно хрупкой. Один неосторожный удар мог разнести ее вдребезги, а восстановление, как предупредил ее врач, было бы дорогостоящим и весьма болезненным делом. Она держала голову книзу. Нос получился не совсем удачным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74