Несмотря на болезнь, он сумел написать там несколько превосходнейших произведений.
– Мой сын учится играть на фортепьяно, – сказала Марчелла. – Он будет поражен, когда я расскажу ему об этом.
– У вас есть и другие дети? – спросил Санти.
– Соня, ей семнадцать, а Марку восемнадцать.
– Они живут вместе с вами? – спросил он. Немного поколебавшись, она сказала:
– Да, – понимая, что ей будет трудно объяснить, почему Соня уехала от них.
Они ехали по равнинной местности, между оливковых рощ, прежде чем начался петляющий подъем на другой холм, похожий на маленькую гору. Было восемь часов пятнадцать минут, солнечный свет приобрел розовато-золотой оттенок. Солнце сияло сквозь дым от костра, в котором горели сухие ветки, освещая ландшафт, затянутый бледно-лиловой таинственной дымкой.
– Мы приближаемся к Вальдемоссе, – объявил Санти, и после поворота впереди показался городок, раскинувшийся высоко над ними. Под этим углом зрения и при таком освещении он казался прилепленным к небу.
– Боже мой! – с восхищением сказала Марчелла. – Я и представить не могла такого!
Улицы со старыми, прекрасно сохранившимися домами и церквами напоминали свадебный слоеный пирог, самые высокие строения кичились своими шпилями или колокольнями, красочно устремленными в небо. Невысокие кипарисы окружали дома, а сами дома были построены из той же самой розоватой породы, из которой состояли окружающие городок горы. Все здания выставляли напоказ одинаковые поношенные крыши, выложенные розовой черепицей.
Сумерки были еще прозрачными, когда Санти припарковал машину около монастыря, и они прошли под аркой в благоухающий розовый сад, в котором когда-то прогуливался Шопен. Виднелось несколько запоздавших одиноких туристов, однако создавалось впечатление, что они хотели сохранить для себя красоту этого места. Подойдя к стене, окружавшей сад, они смотрели на раскинувшуюся под ними долину: аромат дыма костра, перемешанного с благоуханием роз и запахом елей, висел в воздухе. Марчелла, закрыв глаза, глубоко дышала, наслаждаясь запахами. «Я никогда не захочу забыть этот запах, – сказала она сама себе, – или само это мгновение». Открыв глаза, она увидела, что смотрит прямо в глаза Санти.
– Это самая прекрасная сцена изо всех, когда-либо виденных мною, – прошептала она. – Как восхитительно пахнет! Я бы никогда не увидела этого, если бы ты не привез меня сюда. Спасибо!
Его улыбка говорила, насколько горд он был своим островом. Они прогулялись вокруг небольшого сонного городка, глядя, как солнце катится к горизонту, а группки людей выносили на улицу стулья, чтобы посидеть на улице и подышать прохладным вечерним воздухом.
– Большинство посещающих Майорку считают, что она состоит в основном из отелей, ресторанов и дискотек, – сказал Санти. – В шестидесятых годах туристический бум уничтожил огромные участки побережья, однако нам удалось спасти половину острова для нас самих, и эту половину я покажу тебе!
Улочки были вымощены камнем, крутые и довольно скользкие. Когда Марчелла, надевшая новые туфли, поскользнулась, рука Санти нежно поддержала ее. Локоть Марчеллы, зажатый в его руке, ощущал его теплоту, струившуюся спокойно и тихо, такую непохожую на тепло рук других мужчин, которых ей доводилось встречать.
Когда опустились густые сумерки, он подвел ее к маленькому старомодному бару, отделанному деревом, со столиками с круглыми мраморными крышками, на которых лежали газеты.
– Ты пробовала наш ликер «Пало»? – спросил он, когда они присели. – Его можно найти только на Майорке. Напиток довольно странный. Гостям острова он либо нравится, либо вызывает отвращение. Если он тебе не понравится, я выпью его сам! – заверил ее Санти.
Когда принесли напитки, он поставил свой, намного больший, бокал напротив ее.
– Почему тебе подали его со льдом и лимоном? – спросила Марчелла.
– Потому что «Пало» можно пить двумя способами. Советую отведать оба.
Марчелла сделала глоток из своего крохотного бокальчика. Жидкость, налитая в нем, была густой, темно-красного цвета, терпкой и сладкой. Она вызвала теплое ощущение, растекавшееся по животу.
– М-м-м, мне нравится, – сказала Марчелла. – Хотя он довольно крепкий.
Он придвинул ей свой бокал, к которому вежливо не прикасался.
– Теперь отведай моего!
– Твой мне больше нравится! – заявила она. – Он не такой сладкий и не такой густой.
Лицо Санти сияло.
– Это и есть подлинно майорканский рецепт.
Он довольно кивнул головой, а Марчелла почувствовала себя так, словно удачно прошла испытание. Санти возвратил напиток Марчеллы официанту с соответствующими инструкциями, как его улучшить.
Марчелла оперлась на стол, глядя в его суровое, прекрасное лицо. Она могла часами наблюдать, как меняется выражение этого лица с наивностью и искренностью ребенка и в то же время с серьезностью взрослого человека.
– Почему ты становишься таким довольным, когда мне нравится что-то майорканское? – поинтересовалась она.
– Мне кажется, что я в большей степени майорканец, нежели испанец, – смеясь, заявил он. – Может быть, потому, что моя мать была майорканкой и в юности я проводил здесь много времени: все лето, каникулы, рождественские и новогодние праздники. Мне кажется, что остров таит в себе волшебство.
– А что именно делает майорканцев непохожими на испанцев? – спросила Марчелла.
Он задумался.
– Это непросто объяснить, не произведя при этом впечатления кичливости и стремления показать превосходство, – начал он. Он сдвинул брови, поигрывая красной жидкостью, налитой в бокале, поворачивая его то одной, то другой стороной.
– Мы – люди острова. Я думаю, мы спокойнее, уравновешеннее и в большей степени контролируем себя, чем испанцы. Всегда мы были более либеральными и шли немного впереди. Майорканцы весьма терпимо относятся к жизни и живут очень скромно.
– Да, – сказала она. – Я заметила, какие замечательные люди майорканцы. Официанты у меня в отеле всегда…
– Ну, это не майорканцы! – быстро перебил ее Санти. – Уверен, что я первый настоящий майорканец, которого ты встретила!
Марчелла удивленно подняла брови.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что в индустрии туризма заняты преимущественно испанцы с материка, – сказал он. – Майорканцы не заметны. Ты могла их видеть в их магазинах. Но большинство из них профессионалы и работают в банках или конторах или же врачами или юристами. Семьи продавали свои земли, когда тридцать лет назад начался строительный бум. Но они всегда оставляли себе свои дома и фруктовые сады, где продолжают спокойно жить.
Когда они двинулись обратно в Пальму, было уже больше десяти вечера.
– Ты проголодалась? – спросил он.
– Вовсе нет.
Вернувшись в город, он остановился на тихой улочке. Провел ее через входную дверь небольшого современного здания в отделанное мрамором фойе. В лифте он стоял рядом, но не прикасался. Так они поднялись на верхний этаж.
– На острове у меня два дома, – объяснил Санти, открывая дверь. – Дом в Дее на зиму закрыт и пустует. Мне хочется, чтобы ты побывала в нем, но это лучше сделать днем. Тут я останавливаюсь, когда приезжаю по делам.
Шаги эхом отзывались, когда они шли по белым каменным плитам. С любопытством Марчелла оглядывалась по сторонам. Она думала, что квартира Санти окажется сходной с теми тремя, где проводила ночи на этой неделе, может быть, немного почище. Но когда вспыхнул свет, она вскрикнула от изумления. Убранство комнаты говорило о вкусе и воспитании, беззвучно ответив на последние мучившие ее вопросы. Это было жилище человека, у которого было чему поучиться. А когда Санти поднял жалюзи белого цвета, распахнул двери на балкон и включил внешнее освещение, высветившее несколько плетеных из прутьев стульев и столиков, то Марчелла сглотнула комок, внезапно подкативший к горлу. Они вышли на балкон и стали смотреть на панораму раскинувшейся внизу Пальмы.
Вдали, на краю черной полосы моря, возвышался залитый огнями собор. Его белые шпили вонзались в темное ночное небо.
– Подумать только, в этом крохотном здании мы с тобой встретились, – сказала Марчелла, указывая на собор.
Санти скрылся на кухне, и до Марчеллы донесся звон бокалов и бутылок. Он вернулся с подносом, на котором стояли оливки, орехи и бутылка охлажденного вина. Пока Санти откупоривал бутылку, Марчелла рассматривала его комнату. Все было просто и без претензий. От огромных картин абстрактной живописи, висевших и прислоненных к стенам, исходил удивительный свет. Большинство картин были чисто абстрактными работами, хотя кое-где виднелись полотна с вольным изображением пейзажей, а на одном большом прекрасном холсте, исполненном в живых розовых и черных тонах, была изображена пальма, гнущаяся под натиском ветра.
Длинный диван, пара кресел, кофейный столик из стекла и два торшера завершали в общем-то аскетичное убранство комнаты. Причудливая коллекция небольших скульптурок, раковин, шлифованных камней и окаменелостей украшала развешанные по стенам полки. Центральную полку занимали книги по искусству и романы.
Марчелла, указав на картины, спросила:
– С этими художниками ты ведешь дела?
– Да, с большинством из них! Нравится?
Пока Санти разливал вино, она внимательно рассматривала каждую картину. Они вернулись в комнату, держа бокалы с вином.
– Они все мне нравятся! – рассмеялась Марчелла. – У тебя хороший вкус. Почему ты решил заняться картинами?
Санти улыбнулся:
– Передо мной стоял выбор: искусство или религия. А что бы предпочла ты? – рассмеявшись, ответил он. – Я решил, что искусство более религиозно, более духовно, чем церковь!
Марчелла с удивлением посмотрела на него.
– Ты всерьез подумывал о вступлении на религиозную стезю?
Он утвердительно кивнул:
– Когда я стал подрастать, родные начали поговаривать, что неплохо было бы иметь в семье священника. Отец работал на правительство Барселоны. Думаю, моя мать мечтала, чтобы я стал епископом. Мне же хотелось стать художником. Но для получения художественного образования в семье не было денег, поэтому я убедил себя, что религия мне подойдет. Когда я уже был готов вступить в лоно церкви, умерла моя тетя, завещав все свои земли мне – своему единственному племяннику. Землю я продал, оставив только дом в Дее. Так совершенно неожиданно я получил возможность изучать искусство в университете.
– Замечательно! – всплеснула руками Марчелла. Санти, соглашаясь с ней, кивнул:
– Затем, закончив курс обучения, я понял, что никакой я не художник. Но мне хотелось остаться в мире картин, поэтому я открыл художественную галерею.
– Где? – заинтересованно спросила Марчелла. – В Барселоне?
Он отпил глоток вина и вновь кивнул.
– В самой немодной ее части, – рассмеялся он, – но зато помещение светлое и довольно просторное. Чтобы основать галерею, пришлось много потрудиться. Признаюсь, что нет ничего более волнующего, чем открыть нового художника и создать ему репутацию и положение.
– Как тебе это удается? – спросила Марчелла.
– О, если я верю в художника, то могу быть достаточно убедительным, – улыбнулся Санти. – Теперь у нас в Испании появилось множество людей, желающих жить на широкую ногу. Многие из них начинают коллекционировать картины. Здесь и отели, банки, рестораны – короче, все те места, где могут понадобиться картины. Я также выставляю картины своих художников на художественной ярмарке в Мадриде.
Санти опустился рядом с ней на софу и взял за руку.
– Мне хочется послушать о твоей жизни! – попросил он.
Марчелла оперлась спиной на подушку и, не пытаясь освободиться от его руки, сказала:
– Господи, Санти, разве расскажешь об этом кратко? Иногда у меня такое ощущение, что живу в одном из своих романов.
Тем не менее она рассказала ему о своем замужестве, о Гарри, о детях. О тех трудностях, которые ей пришлось вынести, чтобы выкраивать время для написания первого своего романа, о том невероятном моменте, когда ей предложили первый в ее жизни контракт. Она не упомянула о миллионе долларов, не желая ставить его в неловкое положение. Слушал он очень внимательно, сжимая ей руку всякий раз, когда она делала акцент на каком-либо моменте. Лицо его выражало живейшее участие, когда она рассказывала, как Гарри забрал у нее детей. Никогда еще Марчелла с такой легкостью не беседовала ни с одним мужчиной. Разговоры с мужчинами за обеденным столом у Эми скорее напоминали пикировку и правильное выполнение заранее известных движений. Она попыталась описать Санти различие между американскими мужчинами и европейцами. Затем они вместе обсудили преимущества жизни в Нью-Йорке, Барселоне и Мадриде, словно уже решили жить вместе.
– Марчелла, – сказал Санти, поднося к губам кончики ее пальцев, – до сегодняшнего дня я не мог представить тебя на Майорке. Где ты была? Чем занималась? Например, прошлым вечером?
Он весь подался вперед, выражая неподдельный интерес. Марчелла сдвинула брови, делая вид, что пытается вспомнить. Прошлой ночью они с Эми вновь ходили в «Омар».
– Я, о… – запнулась она. – О, что за чертовщина, Санти, я могу сказать тебе. Мы ходили в клуб, называемый «Омар». Ты слышал о нем?
Он озадаченно улыбнулся:
– Не то ли это место, куда мужчины приходят подыскать себе подружек на ночь?
Она согласно кивнула.
– Эми хотелось туда сходить, поэтому я… – Марчелла остановилась и, глядя ему прямо в глаза, сказала: – Мне хотелось туда пойти!
На глаза Марчеллы навернулись слезы.
– Почему ты пошла в подобное заведение? – с удивлением спросил он.
– Может быть, потому, что надеялась встретить там тебя, – просто ответила она.
Санти усмехнулся:
– Но я ни разу не бывал там! Скорее я пойду в пальмский собор.
– Итак, религия продолжает иметь для тебя большое значение? – спросила она.
Он неопределенно пожал плечами:
– Я такой же, как и все: когда мне плохо, я обращаюсь за помощью к Господу.
Марчелла громко рассмеялась:
– Совсем как я! Что же, чем ты был недоволен сегодня?
Санти сделался очень серьезным.
– А чем была сегодня расстроена ты? – спросил он. – Почему вчера ты отправилась в «Омар», а сегодня ходила в собор?
Марчелла сделала недовольное лицо.
– Возможно, потому, что в «Омаре» я неудачно провела время! – со смешком проговорила она.
По выражению лица Санти она поняла, что эта тема мало годится для шуток.
– Ладно, – согласилась она. – Я расскажу тебе, но при условии, что сначала обо всем расскажешь ты.
Он налил еще немного вина в оба бокала, сделал небольшой глоток.
– Я не боюсь одиночества, Марчелла… – начал он. – У меня есть хорошие друзья. Я как отец для некоторых из моих молодых художников. Я получаю удовольствие от книг и музыки…
Марчелла понимающе кивнула:
– Я тоже, но я так устала заниматься всем этим в одиночку!
– Несколько последних лет, – продолжал он, – когда я приезжаю на Майорку, что бывает обычно весной и летом… – Он замолк, подняв глаза на Марчеллу. – Я спрашивал себя, смогу ли я позволить себе влюбиться снова.
Голос его был тих и серьезен.
– Развод причинил мне сильную боль. Я очень любил свою жену. Она была прекрасным человеком и внутри и внешне. Как ты!
– Санти! – протестуя, воскликнула Марчелла.
– Нет, не спорь! Я чувствую эти вещи, – он дотронулся рукой до сердца, – вот этим.
Санти сделал рукой жест, словно стряхивая прошлое.
– Развод был много лет назад. Пора бы позабыть, так? Марчелла кивнула. С нежностью он взял ее лицо в ладони.
– Вчера вечером ты искала мужчину, зачем? – потребовал он. – Красивая, умная женщина, как ты…
– Не говори так! – оборвала его Марчелла. – Как раз сегодня утром я поняла, что всю свою жизнь жила неправильно. Я размышляла над этим в церкви и увидела тебя. Мне было так стыдно…
– Нет! – он заключил ее в свои объятия. – Не надо стыдиться! Теперь мы вместе, и ты никогда больше не будешь испытывать стыда, отчаяния или одиночества! Неважно, как мы встретились, может быть, Бог помог нам. Я слишком горд, чтобы ходить в бары, на дискотеки, – это не мой стиль. Кроме того, у нас в Испании говорят: «Не ищи любовь – любовь сама найдет тебя!»
Он придвинулся вплотную к Марчелле и нежно поцеловал. От этого нежного прикосновения она крепко зажмурилась, чтобы подавить слезы, готовые брызнуть из глаз. Ей хотелось вечно оставаться в его объятиях. Санти чувствовал, как Марчеллу бьет дрожь, а зубы ее выстукивали дробь, словно в лихорадке.
– Все хорошо, – прошептал он, успокаивая. – Мы нашли друг друга, Марчелла…
Он не разжимал объятий, пока дрожь не унялась. Марчелла справилась с нахлынувшими слезами, но ей казалось, что внутри ее готов взорваться вулкан отчаяния.
– Уже поздно, – наконец сказал Санти, вставая с софы. – Твоя подруга будет волноваться.
Он взял Марчеллу за руку, помогая подняться на ноги. Рассеянно она смотрела, как он закрыл дверь на балкон, как взял ключи от машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74