.. Пожалуй, пора уже принимать кардинальные меры, чтобы приблизить встречу с желанной Нике – богиней Победы… Использую-ка я некоторое затишье на Западном фронте по случаю праздника и созову совещание военных и политиков для разработки специального плана мероприятий по расколу Антанты и выводу России из войны… А почему именно России? – спросят господа оппоненты… Тогда я им отвечу: «Постоянная склока, которая идёт в высших слоях Российской империи – даже во время войны! – делает это государство особенно уязвимым для внутренних и внешних враждебных сил!.. А мой кузен – идеалист Ники – до сих пор не ввёл жёстких мер против тех, кто во время войны разлагает тыл… Поэтому мы должны многократно умножить внешние силы мощными ударами нашей армии по России и поддержать всеми доступными нам средствами внутреннюю оппозицию, которая вновь поднимает свой голос против правительства и царя… Как это было накануне войны, когда мой посол Пурталес предрекал революцию в Петербурге и кое-кому из «революционеров» даже помогал деньгами… К сожалению, нам тогда не удалось вывести Россию из большой политической игры в Европе и оставить Францию один на один с нами… Но теперь… Что вы предлагаете, господа?..»
…С востока вновь прорвался луч солнца, заставивший ярко заблестеть крылья Прусского Орла. Император остановился прямо под ним и знаком подозвал адъютанта, державшегося в почтительном отдалении от монарха. Стрелы усов Вильгельма, вчера ещё несколько поникшие, как и его настроение из-за русских успехов в Восточной Пруссии, теперь снова воинственно топорщились.
– Граф! – почти прорычал он. – Завтра в полдень соберите здесь, в замке Штольценфельз, – и он принялся перечислять, кого хотел бы увидеть и услышать, – шефа моего штаба фон Фалькенхайна, статс-секретаря по иностранным делам фон Ягова и его помощника Циммермана, начальника Отдела IIIB полковника Николаи, депутата Рейхстага Эрцбергера, создавшего Центральное бюро военной пропаганды за границей… Да, ещё пригласите кронпринца Вильгельма – пусть поучится государственным делам… Его армия всё равно сейчас отдыхает, а не сражается… И принца Прусского, моего брата, командующего морскими силами… Может быть, он скажет что-нибудь умное, что с ним иногда случается!.. – громко заржал над собственной остротой великий Кайзер. Адъютант, привычный к грубости его величества, деликатно хихикнул.
Затем Вильгельм добавил, властно сверкнув серо-стальными глазами:
– Рекомендуйте участникам совещания ознакомиться ещё раз с меморандумом помощника статс-секретаря по иностранным делам от двадцать седьмого ноября!.. Предмет обсуждения: как вызвать Россию на сепаратный мир с нами…
56
Пожилой невысокий человек с седеющими тёмными волосами, подстриженными бобриком, небольшой бородкой, умными тёмными глазами и энергичным выражением волевого лица обвёл всех внимательным взглядом. Гучков не стал выходить на середину салона, чтобы привлечь к себе внимание, как это сделал генерал Поливанов. Он был уверен, что в любой аудитории является центром мироздания, и поэтому говорил нарочито тихо, чтобы прекратились все другие разговоры по углам. Тишина установилась сразу. В наступившей тишине, сказанные тихим голосом, громом ударили в уши присутствующих слова Гучкова:
– Россия уже проиграла эту войну!
Гучков сделал многозначительную паузу, дававшую присутствующим время осмыслить его парадоксальное заключение, и добавил:
– И это прекрасно! Только на волне поражений общественность может победить негодного царя и добиться ответственного перед народом правительства! Если же произойдёт чудо и русская армия при помощи наших союзников будет одерживать победы, вся наша борьба против правительства и Государя окажется бессмысленной… Николай Второй только укрепит своё положение… В канун войны, – тихо, словно размышляя вслух, говорил Александр Иванович, – мы ошибались, думая, что какие-то одни силы – я имею в виду бунтовщиков и забастовщиков – выполнят революционные действия, а другие силы – из нашего круга – будут призваны массами для создания новой власти… Нет, господа! Те, кто сделает революцию, те и встанут во главе страны… Я убеждён, что если власть свалится в результате бунта черни, то чернь и будет управлять Россией… Тогда произойдёт обвал власти, фронта, нас с вами… Допустить анархию, смену власти революционным порядком – нельзя… Это очень плохо будет выполнено улицей… Ответственные государственные элементы должны взять эти задачи на себя… Поэтому нельзя допускать стихийного бунта, но мы обязаны подводить население столиц к его грани, чтобы использовать в своих целях… Мне надоело рассказывать о той безобразной неразберихе, которую я видел в сражающейся армии у Самсонова, – продолжал Гучков, и гости молча согласились с ним, ибо его панические впечатления о кратком пребывании в действующей армии уже ходили изустными рассказами по Петрограду и Москве, обрастая былями и небылицами, – Поэтому я сразу перейду к делу…
Внимательное и заинтересованное молчание было ему ответом. Никто не решился вставить своё слово в откровения пророка, которых ждали и ради которых собрались на эту конспиративную встречу.
Снова молча оглядев единомышленников и как бы оценив их потенциальные возможности, Гучков уверенно стал излагать свои тезисы:
– Если главным козырем у нашего монарха является победа, которая спасёт его от потрясений, передачи трона кому-то более достойному или даже революции, то для нас, общественности, как это ни покажется невероятным, требуется военное несчастье России, чтобы получить в свои руки главное – власть!..
Никто из гостей не пошевелился, все с удовольствием переваривали услышанное. Александр Иванович продолжал:
– Вспомните, что только поражение в русско-японской войне смогло разжечь первую русскую революцию, способствовало бурному развитию деятельности либеральных кругов и в конце концов заставило Николая Романова дать своего рода конституцию, которой мы теперь умело пользуемся… Поэтому наш вывод: только военные неудачи, нищета и лишения масс, неизбежно возникающие в любой воюющей стране, даже такой богатой, как Россия, могут создать заряд неудовольствия, который при нашей умелой пропаганде вызовет падение режима Николая Второго и перехват его власти нами…
Надо радоваться, что самые бездарные генералы поставлены во главе Ставки, фронтов и армий, что в войсках постоянно происходит генеральская чехарда, когда командиров частей, к которым части привыкли, а начальники знают своих солдат, без конца назначают на новые посты… Так было и с несчастным кавалерийским генералом Самсоновым. Бедняга так и не поднялся в своём видении мира выше гвардейского корнета, в каковом качестве заслужил храбростью все свои ордена!.. Нам нельзя останавливать этот процесс, но всячески стоит поощрять и пропагандировать никуда не годных военачальников…
– Стало быть, Александр Иванович, вы предлагаете, например, поддерживать великого князя Николая Николаевича как Верховного Главнокомандующего, хотя он и показал себя уже полным ничтожеством как полководец? – подал свой грубый голос генерал Поливанов.
– Воистину так, ваше превосходительство! Мы должны всеми силами поддерживать деятельность великих княгинь Милицы и Анастасии в Киеве, которые не жалеют средств на издание разных лубков, календарей, брошюр, стишков и картинок, чтобы только повыше поднять в глазах толпы этого бездарного человека. Более того, из Киева, от великих княгинь, пока шёпотом, но распространяется в Москве и других городах России лозунг: «Да здравствует Государь Николай Третий!» Это – самое прекрасное, что я слышал в последнее время! Ссадить одного Николая с трона при помощи другого – это ли не будет выдающейся победой общественности… А затем, когда это произойдёт, мы сами будем определять, кого нам оставить на троне…
Эту последнюю мысль Гучков намеренно высказал для ушей генерала Джунковского, который был человеком великого князя Николая Николаевича, верно служил ему и надеялся в конце концов быть вознаграждённым за свою верность. А поскольку услуги шефа корпуса жандармов требовались и самому Гучкову, Александр Иванович не стал лишать его маленькой надежды на будущее.
– Господа, я хотел бы внести несколько конкретных предложений о том, как нам надо действовать, чтобы в короткий срок добиться успеха… – снова оглядел присутствующих оратор и понял, что ни у кого не будет возражений.
Согласие было достигнуто столь быстро, что Гучков не ожидал этого. Даже министр земледелия Кривошеин, на словах всегда демонстрировавший верность Государю, был готов немедленно предать его и вступить в самый настоящий заговор.
– Итак, наша главная задача – организовать кампанию, столь мощную и объемлющую все сферы российского общества, чтобы она повернула настроение всей России против Николая и Александры Романовых как носителей высшей власти… Нельзя брезговать ничем ради достижения цели: хотя мы знаем, что Александра – по воспитанию англичанка, нужно убедить массу в том, что она – немка… Мы знаем, что Николай Александрович не имеет никакого отношения к поражениям на фронте, поскольку доверил всё Верховному Главнокомандующему, но компрометировать и ругать следует Государя, что это, дескать, он во всём виноват, но не трогать великого князя и генералов… Генералы очень будут нужны на завершающем этапе взятия власти нами: если верхушка армии останется с царём, то любая дивизия, пришедшая с фронта, раздавит все наши надежды… Следует сделать так, чтобы те, кто командует дивизиями, были за нас, а не за царя и не смогли в нужный момент оказать ему помощь…
Генерального штаба генерал Поливанов с удовлетворением крякнул и подумал: «Вот ведь авантюрный человек Гучков, но кое-что смыслит и в стратегии – ладно всё излагает…»
– Сначала главный удар следует наносить по молодой Императрице, поскольку народ и армия верят царю и действительно любят его… – продолжал развивать свои давно выношенные мысли Александр Иванович. – Но надо использовать для компрометации Александры Фёдоровны всё – её немецкое происхождение, немецких родственников… Особенно необходимо раздувать всё негативное, что только можно извлечь или придумать из отношений Распутина и Александры, постепенно нагнетая и добавляя в картину позора Царского двора самого Государя… Если не будет выходить с Распутиным, надо создать общественный жупел из Вырубовой или из любой другой подруги Государыни… Использовать малейшее неудовольствие Николаем в Доме Романовых, разжигать его, подхватывать все сплетни и клевету, которые распространяют великие княгини Мария Павловна Старшая, Виктория Мелита, морганатические жёны – великого князя Михаила – графиня Брасова и великого князя Павла Александровича – Пистолькорс, ха-ха, новоиспечённая княгиня Палей…
– Какая такая княгиня Палей?! – проявил признаки жизни в своём углу князь Львов. Он только сегодня прибыл поездом из Москвы и ещё не знал новости, о которой в Петрограде судачили на всех углах: Государь в связи с патриотическим порывом в начале войны простил всех своих родственников, наказанных им за морганатические браки, и в частности соизволил пожаловать жене дяди Павла титул княгини Палей, снисходя к её просьбе получить имя своей дальней родни, род которых в мужском поколении не так давно пресёкся…
Соседствовавший креслом с князем Львовым генерал Джунковский шёпотом разъяснил ему суть герольдмейстерских изысканий, в результате которых Ольга Валерьяновна Пистолькорс была признана праправнучкой знаменитого малороссийского полковника, сподвижника Петра Великого, Палея, а Гучков воспользовался небольшой паузой, чтобы промочить горло минеральной водой. Затем он также уверенно продолжал:
– Нашим важнейшим делом остаётся доведение до общественного мнения союзников – через их послов в Петрограде или иным путём – всех слухов о гнилости царского режима, который не способен выиграть войну и будет весьма им опасен, если захочет заключить сепаратный мир, чтобы избежать революции, которой мы будем их пугать. Надо вдалбливать эту мысль в союзников всеми силами – только тогда, когда они поверят в это, они позволят нам во время войны совершить то, что следует откровенно назвать своими словами: дворцовый переворот!..
Солидные господа, собравшиеся в этот вечер в «Новом клубе», отнюдь не были шокированы словами Гучкова. Каждый из них хорошо понимал, в какой опасной игре он принимает участие. Одни цинично рассчитывали, что в случае победы получат ещё более тёплые места, ещё большую власть и влияние. Некоторые лицемерно полагали, что действуют в интересах России и против слабого, по их мнению, Императора, который ведёт страну не туда и не так, как делали бы это они.
Министр Кривошеин уже давно понял, куда клонит Гучков, и решил его полностью поддержать, поскольку был уверен, что именно он в результате переворота получит кресло премьера, который станет более могущественным, чем сейчас самодержец Всея Руси. На всякий случай он решил уточнить, какой именно дворцовый переворот намерен осуществить Гучков.
По наследственной привычке склонив набок голову, министр земледелия деликатно поставил вопрос:
– Стало быть, Александр Иванович, вы желаете, чтобы монархом в России стал другой член Дома Романовых, или вы намерены ввести республиканский образ правления?..
– Избави Господи от республики!.. – бурно отреагировал купец Гучков, – Я полагаю, что пока Наследник Цесаревич ещё мал, можно было бы поставить регентом при нём брата царя, великого князя Михаила… Михаил безволен и жуир по натуре, он будет хорошим конституционным монархом, который никому из нас не будет мешать… Конечно, можно было бы призвать на царство, тоже сначала в качестве регента, а затем, ввиду смертельной болезни Наследника Алексея, его деда, великого князя Николая Николаевича… – вопросительно посмотрел он на Джунковского: понял ли жандармский генерал глубину его мысли и окажет ли ему поддержку?
Шеф корпуса жандармов хотел что-то сказать, но министр земледелия остановил его властным движением и, обращаясь ко всем гостям, солидно оценил сказанное Гучковым:
– Александр Иванович совершенно прав! Нам нужно довести Россию до грани революции, но, чтобы её предупредить и осуществить необходимую реформу, в подходящий момент устроить дворцовый переворот… Правда, есть одно важное обстоятельство: революционное подполье – его превосходительство шеф корпуса жандармов не даст мне соврать, – кивнул он Джунковскому, – совершенно разгромлено и его не создать в годы войны… Видные деятели этого подполья – агенты Охранного отделения… Вспомните Азефа или депутата Малиновского, например… Но необходима какая-то организация общественных сил самого широкого спектра, чтобы подготовить смещение Государя… Нужен вполне легальный блок, я предлагаю назвать его – «Прогрессивный блок», из популярных деятелей всех партий, представленных в Думе, – для свержения Николая Александровича Романова… Именно легальный и пользующийся депутатской неприкосновенностью… Что будет дальше – посмотрим, а пока – такой блок мог бы оказывать влияние на правительство в нужном для нас духе…
– Браво, Александр Васильевич! – вынужден был согласиться Гучков, который всегда стремился быть на первых ролях, но понимал, что и другим требуются аплодисменты.
– Всё правильно, господа, – пробасил генерал Поливанов, – и я вас поддерживаю… Очень полезно создать, так сказать, штаб «общественности», который на легальной основе подготовит событие. Но ведь событие кто-то должен совершить?.. Александр Иванович говорил о старых генералах, которых не надо раздражать… Если мы не привлечём к нам симпатии молодых генералов и полковников, то не сможем овладеть армией… А вспомните, какую роль армия и гвардия всегда играли в истории дворцовых переворотов! Императрицы Елизавета и Екатерина Великая, внук Екатерины Александр Первый взошли на трон только с помощью верных им офицеров…
Поливанов разволновался и вынужден был высморкаться, чтобы у него не першило в горле. После звука трубы, который произвёл его сизоватый нос, он продолжал:
– Нам нужен союз офицеров, молодых и старых, но не заражённых монархизмом и любовью к царю. Такие офицеры есть, но должна быть найдена также какая-то форма их объединения, которая позволит им встречаться легально и обсуждать свои дела…
Гучков, с одной стороны, был очень рад, что его идеи вызвали поток предложений со стороны конфидентов, но, с другой – их дельные мысли снова низводили его с места бесспорного лидера в рядовые заговорщики. Этого он не мог вытерпеть и решил, что надо сворачивать встречу, получив информацию ещё по одному важнейшему вопросу – военному… Он перебил рассуждения генерала Поливанова довольно невинным вопросом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
…С востока вновь прорвался луч солнца, заставивший ярко заблестеть крылья Прусского Орла. Император остановился прямо под ним и знаком подозвал адъютанта, державшегося в почтительном отдалении от монарха. Стрелы усов Вильгельма, вчера ещё несколько поникшие, как и его настроение из-за русских успехов в Восточной Пруссии, теперь снова воинственно топорщились.
– Граф! – почти прорычал он. – Завтра в полдень соберите здесь, в замке Штольценфельз, – и он принялся перечислять, кого хотел бы увидеть и услышать, – шефа моего штаба фон Фалькенхайна, статс-секретаря по иностранным делам фон Ягова и его помощника Циммермана, начальника Отдела IIIB полковника Николаи, депутата Рейхстага Эрцбергера, создавшего Центральное бюро военной пропаганды за границей… Да, ещё пригласите кронпринца Вильгельма – пусть поучится государственным делам… Его армия всё равно сейчас отдыхает, а не сражается… И принца Прусского, моего брата, командующего морскими силами… Может быть, он скажет что-нибудь умное, что с ним иногда случается!.. – громко заржал над собственной остротой великий Кайзер. Адъютант, привычный к грубости его величества, деликатно хихикнул.
Затем Вильгельм добавил, властно сверкнув серо-стальными глазами:
– Рекомендуйте участникам совещания ознакомиться ещё раз с меморандумом помощника статс-секретаря по иностранным делам от двадцать седьмого ноября!.. Предмет обсуждения: как вызвать Россию на сепаратный мир с нами…
56
Пожилой невысокий человек с седеющими тёмными волосами, подстриженными бобриком, небольшой бородкой, умными тёмными глазами и энергичным выражением волевого лица обвёл всех внимательным взглядом. Гучков не стал выходить на середину салона, чтобы привлечь к себе внимание, как это сделал генерал Поливанов. Он был уверен, что в любой аудитории является центром мироздания, и поэтому говорил нарочито тихо, чтобы прекратились все другие разговоры по углам. Тишина установилась сразу. В наступившей тишине, сказанные тихим голосом, громом ударили в уши присутствующих слова Гучкова:
– Россия уже проиграла эту войну!
Гучков сделал многозначительную паузу, дававшую присутствующим время осмыслить его парадоксальное заключение, и добавил:
– И это прекрасно! Только на волне поражений общественность может победить негодного царя и добиться ответственного перед народом правительства! Если же произойдёт чудо и русская армия при помощи наших союзников будет одерживать победы, вся наша борьба против правительства и Государя окажется бессмысленной… Николай Второй только укрепит своё положение… В канун войны, – тихо, словно размышляя вслух, говорил Александр Иванович, – мы ошибались, думая, что какие-то одни силы – я имею в виду бунтовщиков и забастовщиков – выполнят революционные действия, а другие силы – из нашего круга – будут призваны массами для создания новой власти… Нет, господа! Те, кто сделает революцию, те и встанут во главе страны… Я убеждён, что если власть свалится в результате бунта черни, то чернь и будет управлять Россией… Тогда произойдёт обвал власти, фронта, нас с вами… Допустить анархию, смену власти революционным порядком – нельзя… Это очень плохо будет выполнено улицей… Ответственные государственные элементы должны взять эти задачи на себя… Поэтому нельзя допускать стихийного бунта, но мы обязаны подводить население столиц к его грани, чтобы использовать в своих целях… Мне надоело рассказывать о той безобразной неразберихе, которую я видел в сражающейся армии у Самсонова, – продолжал Гучков, и гости молча согласились с ним, ибо его панические впечатления о кратком пребывании в действующей армии уже ходили изустными рассказами по Петрограду и Москве, обрастая былями и небылицами, – Поэтому я сразу перейду к делу…
Внимательное и заинтересованное молчание было ему ответом. Никто не решился вставить своё слово в откровения пророка, которых ждали и ради которых собрались на эту конспиративную встречу.
Снова молча оглядев единомышленников и как бы оценив их потенциальные возможности, Гучков уверенно стал излагать свои тезисы:
– Если главным козырем у нашего монарха является победа, которая спасёт его от потрясений, передачи трона кому-то более достойному или даже революции, то для нас, общественности, как это ни покажется невероятным, требуется военное несчастье России, чтобы получить в свои руки главное – власть!..
Никто из гостей не пошевелился, все с удовольствием переваривали услышанное. Александр Иванович продолжал:
– Вспомните, что только поражение в русско-японской войне смогло разжечь первую русскую революцию, способствовало бурному развитию деятельности либеральных кругов и в конце концов заставило Николая Романова дать своего рода конституцию, которой мы теперь умело пользуемся… Поэтому наш вывод: только военные неудачи, нищета и лишения масс, неизбежно возникающие в любой воюющей стране, даже такой богатой, как Россия, могут создать заряд неудовольствия, который при нашей умелой пропаганде вызовет падение режима Николая Второго и перехват его власти нами…
Надо радоваться, что самые бездарные генералы поставлены во главе Ставки, фронтов и армий, что в войсках постоянно происходит генеральская чехарда, когда командиров частей, к которым части привыкли, а начальники знают своих солдат, без конца назначают на новые посты… Так было и с несчастным кавалерийским генералом Самсоновым. Бедняга так и не поднялся в своём видении мира выше гвардейского корнета, в каковом качестве заслужил храбростью все свои ордена!.. Нам нельзя останавливать этот процесс, но всячески стоит поощрять и пропагандировать никуда не годных военачальников…
– Стало быть, Александр Иванович, вы предлагаете, например, поддерживать великого князя Николая Николаевича как Верховного Главнокомандующего, хотя он и показал себя уже полным ничтожеством как полководец? – подал свой грубый голос генерал Поливанов.
– Воистину так, ваше превосходительство! Мы должны всеми силами поддерживать деятельность великих княгинь Милицы и Анастасии в Киеве, которые не жалеют средств на издание разных лубков, календарей, брошюр, стишков и картинок, чтобы только повыше поднять в глазах толпы этого бездарного человека. Более того, из Киева, от великих княгинь, пока шёпотом, но распространяется в Москве и других городах России лозунг: «Да здравствует Государь Николай Третий!» Это – самое прекрасное, что я слышал в последнее время! Ссадить одного Николая с трона при помощи другого – это ли не будет выдающейся победой общественности… А затем, когда это произойдёт, мы сами будем определять, кого нам оставить на троне…
Эту последнюю мысль Гучков намеренно высказал для ушей генерала Джунковского, который был человеком великого князя Николая Николаевича, верно служил ему и надеялся в конце концов быть вознаграждённым за свою верность. А поскольку услуги шефа корпуса жандармов требовались и самому Гучкову, Александр Иванович не стал лишать его маленькой надежды на будущее.
– Господа, я хотел бы внести несколько конкретных предложений о том, как нам надо действовать, чтобы в короткий срок добиться успеха… – снова оглядел присутствующих оратор и понял, что ни у кого не будет возражений.
Согласие было достигнуто столь быстро, что Гучков не ожидал этого. Даже министр земледелия Кривошеин, на словах всегда демонстрировавший верность Государю, был готов немедленно предать его и вступить в самый настоящий заговор.
– Итак, наша главная задача – организовать кампанию, столь мощную и объемлющую все сферы российского общества, чтобы она повернула настроение всей России против Николая и Александры Романовых как носителей высшей власти… Нельзя брезговать ничем ради достижения цели: хотя мы знаем, что Александра – по воспитанию англичанка, нужно убедить массу в том, что она – немка… Мы знаем, что Николай Александрович не имеет никакого отношения к поражениям на фронте, поскольку доверил всё Верховному Главнокомандующему, но компрометировать и ругать следует Государя, что это, дескать, он во всём виноват, но не трогать великого князя и генералов… Генералы очень будут нужны на завершающем этапе взятия власти нами: если верхушка армии останется с царём, то любая дивизия, пришедшая с фронта, раздавит все наши надежды… Следует сделать так, чтобы те, кто командует дивизиями, были за нас, а не за царя и не смогли в нужный момент оказать ему помощь…
Генерального штаба генерал Поливанов с удовлетворением крякнул и подумал: «Вот ведь авантюрный человек Гучков, но кое-что смыслит и в стратегии – ладно всё излагает…»
– Сначала главный удар следует наносить по молодой Императрице, поскольку народ и армия верят царю и действительно любят его… – продолжал развивать свои давно выношенные мысли Александр Иванович. – Но надо использовать для компрометации Александры Фёдоровны всё – её немецкое происхождение, немецких родственников… Особенно необходимо раздувать всё негативное, что только можно извлечь или придумать из отношений Распутина и Александры, постепенно нагнетая и добавляя в картину позора Царского двора самого Государя… Если не будет выходить с Распутиным, надо создать общественный жупел из Вырубовой или из любой другой подруги Государыни… Использовать малейшее неудовольствие Николаем в Доме Романовых, разжигать его, подхватывать все сплетни и клевету, которые распространяют великие княгини Мария Павловна Старшая, Виктория Мелита, морганатические жёны – великого князя Михаила – графиня Брасова и великого князя Павла Александровича – Пистолькорс, ха-ха, новоиспечённая княгиня Палей…
– Какая такая княгиня Палей?! – проявил признаки жизни в своём углу князь Львов. Он только сегодня прибыл поездом из Москвы и ещё не знал новости, о которой в Петрограде судачили на всех углах: Государь в связи с патриотическим порывом в начале войны простил всех своих родственников, наказанных им за морганатические браки, и в частности соизволил пожаловать жене дяди Павла титул княгини Палей, снисходя к её просьбе получить имя своей дальней родни, род которых в мужском поколении не так давно пресёкся…
Соседствовавший креслом с князем Львовым генерал Джунковский шёпотом разъяснил ему суть герольдмейстерских изысканий, в результате которых Ольга Валерьяновна Пистолькорс была признана праправнучкой знаменитого малороссийского полковника, сподвижника Петра Великого, Палея, а Гучков воспользовался небольшой паузой, чтобы промочить горло минеральной водой. Затем он также уверенно продолжал:
– Нашим важнейшим делом остаётся доведение до общественного мнения союзников – через их послов в Петрограде или иным путём – всех слухов о гнилости царского режима, который не способен выиграть войну и будет весьма им опасен, если захочет заключить сепаратный мир, чтобы избежать революции, которой мы будем их пугать. Надо вдалбливать эту мысль в союзников всеми силами – только тогда, когда они поверят в это, они позволят нам во время войны совершить то, что следует откровенно назвать своими словами: дворцовый переворот!..
Солидные господа, собравшиеся в этот вечер в «Новом клубе», отнюдь не были шокированы словами Гучкова. Каждый из них хорошо понимал, в какой опасной игре он принимает участие. Одни цинично рассчитывали, что в случае победы получат ещё более тёплые места, ещё большую власть и влияние. Некоторые лицемерно полагали, что действуют в интересах России и против слабого, по их мнению, Императора, который ведёт страну не туда и не так, как делали бы это они.
Министр Кривошеин уже давно понял, куда клонит Гучков, и решил его полностью поддержать, поскольку был уверен, что именно он в результате переворота получит кресло премьера, который станет более могущественным, чем сейчас самодержец Всея Руси. На всякий случай он решил уточнить, какой именно дворцовый переворот намерен осуществить Гучков.
По наследственной привычке склонив набок голову, министр земледелия деликатно поставил вопрос:
– Стало быть, Александр Иванович, вы желаете, чтобы монархом в России стал другой член Дома Романовых, или вы намерены ввести республиканский образ правления?..
– Избави Господи от республики!.. – бурно отреагировал купец Гучков, – Я полагаю, что пока Наследник Цесаревич ещё мал, можно было бы поставить регентом при нём брата царя, великого князя Михаила… Михаил безволен и жуир по натуре, он будет хорошим конституционным монархом, который никому из нас не будет мешать… Конечно, можно было бы призвать на царство, тоже сначала в качестве регента, а затем, ввиду смертельной болезни Наследника Алексея, его деда, великого князя Николая Николаевича… – вопросительно посмотрел он на Джунковского: понял ли жандармский генерал глубину его мысли и окажет ли ему поддержку?
Шеф корпуса жандармов хотел что-то сказать, но министр земледелия остановил его властным движением и, обращаясь ко всем гостям, солидно оценил сказанное Гучковым:
– Александр Иванович совершенно прав! Нам нужно довести Россию до грани революции, но, чтобы её предупредить и осуществить необходимую реформу, в подходящий момент устроить дворцовый переворот… Правда, есть одно важное обстоятельство: революционное подполье – его превосходительство шеф корпуса жандармов не даст мне соврать, – кивнул он Джунковскому, – совершенно разгромлено и его не создать в годы войны… Видные деятели этого подполья – агенты Охранного отделения… Вспомните Азефа или депутата Малиновского, например… Но необходима какая-то организация общественных сил самого широкого спектра, чтобы подготовить смещение Государя… Нужен вполне легальный блок, я предлагаю назвать его – «Прогрессивный блок», из популярных деятелей всех партий, представленных в Думе, – для свержения Николая Александровича Романова… Именно легальный и пользующийся депутатской неприкосновенностью… Что будет дальше – посмотрим, а пока – такой блок мог бы оказывать влияние на правительство в нужном для нас духе…
– Браво, Александр Васильевич! – вынужден был согласиться Гучков, который всегда стремился быть на первых ролях, но понимал, что и другим требуются аплодисменты.
– Всё правильно, господа, – пробасил генерал Поливанов, – и я вас поддерживаю… Очень полезно создать, так сказать, штаб «общественности», который на легальной основе подготовит событие. Но ведь событие кто-то должен совершить?.. Александр Иванович говорил о старых генералах, которых не надо раздражать… Если мы не привлечём к нам симпатии молодых генералов и полковников, то не сможем овладеть армией… А вспомните, какую роль армия и гвардия всегда играли в истории дворцовых переворотов! Императрицы Елизавета и Екатерина Великая, внук Екатерины Александр Первый взошли на трон только с помощью верных им офицеров…
Поливанов разволновался и вынужден был высморкаться, чтобы у него не першило в горле. После звука трубы, который произвёл его сизоватый нос, он продолжал:
– Нам нужен союз офицеров, молодых и старых, но не заражённых монархизмом и любовью к царю. Такие офицеры есть, но должна быть найдена также какая-то форма их объединения, которая позволит им встречаться легально и обсуждать свои дела…
Гучков, с одной стороны, был очень рад, что его идеи вызвали поток предложений со стороны конфидентов, но, с другой – их дельные мысли снова низводили его с места бесспорного лидера в рядовые заговорщики. Этого он не мог вытерпеть и решил, что надо сворачивать встречу, получив информацию ещё по одному важнейшему вопросу – военному… Он перебил рассуждения генерала Поливанова довольно невинным вопросом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100