а в особенности терапевта, которого превозносил. В про-
luecce групповой терапии Роб приобщился к культуре, открывшей ему
глаза на возможности отношений. Он стал полностью осознавать -
1полагаю, в первый раз - степень своей изоляции. "Я не здесь и не
там, не мужчина и не женщина, изолирован от всех", - сказал он
на одном сеанее. Некоторое время его тревога (и склонность к пере-
одеванию) заметно возрастала. Постепенно, по мере того как он раз-
вивал социальные навыки и впервые осмысленным образом устанав-
;ливал отношения с членами группы, а затем с индивидами в своей
жизненной среде, всякое желание трансвестиции оставило его.
Несомненно, концепция ухода от экзистенциальной изоляции че-
рез слияние и концепция избегания страха смерти через веру и раство-
рение в конечном спасителе имеют много общего. Не только случай
Роба, но и многие клинические примеры защиты, основанной на вере
в конечного спасителя, изложенные в главе 4, также отражают сли-
!яние. Обе концепции описывают пути избегания тревоги через уход
ют индивидуации, согласно обеим человек ищет источник успокоения
IBHC своего "я". Их отличают друг от друга исходный стимул (тревога
[изоляции или тревога смерти) и конечная цель (стремление к размы-
ванию границы Эго и достижению слитности или поиск сильного за-
<ступника). Различие, конечно, академическое: обычно мотивации и
защитные стратегии сосуществуют в одном и том же индивидууме.
Слияние устраняет изоляцию радикальным образом - устраняя
амоосознание. Блаженные моменты слияния нерефлективны: ощу-
(щение "я" теряется. Индивид не может даже сказать: "Я потерял свое
ощущение "я", потому что в слиянии нет сепаратного "я", которое
могло бы это сказать. В романтической любви прекрасно то, что
одинокое "я", о котором идет речь, растворяется в "мы". Как выра-
зился Кент Бах: "Любовь- это ответ, когда нет вопроса". Утрата
самосознания часто сопровождается успокоением. Кьеркегор говорил:
} "При любом повышении степени сознания и пропорционально этому
повышению нарастает сила отчаяния: чем больше сознания, тем боль-
[ше сила отчаяния".
> Освободиться от сопряженного с переживанием изоляции ощуще-
1 ния собственного "я" можно также через слияние не с другим индиви-
429
дуумом, а с "вещью" - группой, делом, страной, проектом. В сли-
янии с большой группой есть что-то очень притягательное. Кайзер
впервые понял это во время ледового шоу, когда двое исполнителей,
одинаково одетых, исполняли сложный номер на коньках совершен-
но в унисон. После аплодисментов они небрежно и равнодушно по-
правили галстуки и одновременно посмотрели на часы. Их синхро-
низация после аплодисментов еще сильнее взволновала зрителей,
среди которых был Кайзер, который размышлял потом о радости
размывания границ Эго:
"Единообразие движения и синхронизация движения,
если они доведены почти до совершенства, привлекают,
волнуют и зачаровывают зрителей, вне зависимости от того,
нравятся или нет сами по себе движения, выполненные
одним индивидом.
Один вымуштрованный солдат, демонстрирующий шаг,
темп, повороты и остановки, может радовать глаз обучаю-
щего его офицера, в глазах постороннего наблюдателя он
выглядит смешным. Если целый батальон движется по па-
радному плацу в ногу, разбивая большую колонну на мень-
шие группы, делая поворот точно в один и тот же момент,
снова поворачиваясь, образуя одну длинную линию и со-
храняя неразрывным фронт, маршируя и поворачивая, а
затем по короткому сигналу застывает на месте, так что все
руки и ноги, все каски, фляги и винтовки замирают в од-
ном и том же положении и ни один штык по направлению
не отклоняется от других, даже ревностный противник ми-
литаризма не может удержаться и не быть захваченным этим
спектаклем. И конечно, захватывает его не красота, не
правильные углы, не прямые линии, но картина ...или ско-
рее идея многих, действующих так, как будто их воодуше-
вил один разум".
Быть подобным любому другому - не отличаться в одежде, речи,
обычаях, не иметь иных мыслей или чувств, чем у остальных, - это
состояние спасает человека от изоляции, которую влечет самость.
Конечно, "я" утрачено, но утрачен и страх одиночества. Враги кон-
формности - разумеется, свобода и самоосознание. Решение пробле-
мы изоляции путем конформизма-слияния подрывается вопросами:
чего я хочу? что я чувствую? какова моя цель в жизни? что во мне нужно
выразить и осуществить?
В вековой борьбе между самовыражением и безопасностью в сли-
янии компромисс, направленный на избегание изоляции, обычно
достигается за счет "я". Притягательная сила группы воистину вели-
ка. Один из бесчисленного множества примеров - трагедия в Джор-
джтауне, демонстрирующая силу группы. Идентификация с группой
дала ее членам защиту от страха изолированного существования - вещь
настолько денную, что они пожелали пожертвовать ради нее всем:
своими земными благами, своими семьями, друзьями, родиной и
наконец своими жизнями.
Мистицизм, включающий в себя возвышенные, чудесные моменты
единения со вселенной, также служит примером утраты Эго. Слия-
ние с другим индивидом, с группой или делом, с природой или со
вселенной, всегда включает в себя потерю "я": это договор с дьяво-
лом, выливающийся в экзистенциальную вину - те самые вину и горе,
которые оплакивают непрожитую жизнь в каждом из нас.
Садизм. Индивид, ищущий слияния, зависимый, подобостраст-
ный, приносящий себя в жертву, готовый терпеть боль, более того,
получающий удовольствие от боли, потому что она разрушает уеди-
нение, - короче говоря, в обмен на безопасность слияния становя-
щийся чем угодно, чего желает другой, - имеет любопытного двой-
ника. Человек, стремящийся доминировать над другим, унижать
другого, причинять боль, делать себя абсолютным хозяином друго-
го, - это как будто бы совсем иное существо, чем зависимый иска-
тель слияния. Однако, как отмечает Фромм, "обе тенденции - ре-
зультат одной базовой потребности, возникающей из неспособности
выносить изоляцию и слабость собственного "я". ...Садистическая
личность нуждается в своем объекте точно так же, как мазохистичес-
кая нуждается в своем ". Разница между мазохистом и садистом - это
разница между фитилем и воском. Один ищет безопасности в погло-
щении другим, другой - поглощая кого-то. В обоих случаях экзис-
тенциальная изоляция смягчается - либо через утрату отъединеннос-
ти и лишение изоляции, либо через расширение себя путем включения
других. Вот почему мазохизм и садизм внутри индивида часто чере-
дуются - они являются разными решениями одной и той же проблемы.
Секс и изоляция
Фрейд ввел в представление о психической организации концеп-
цию "символа". В главе 5 "Толкования сновидений" он описывает
различные символы, олицетворяющие сексуальную тему - половые
органы или половой акт". Фрейд предупреждает, что идея о "заме-
щении" одного предмета другим может завести слишком далеко: си-
431
гара не всегда символ пениса; "Иногда сигара - это просто сигара".
Но это предупреждение Фрейд распространяет недостаточно широко.
Порой секс бывает символом чего-то другого. Если глубочайшие ко-
нечные факторы человека экзистенциальны по природе и связаны со
смертью, свободой, изоляцией и бессмысленностью, то вполне воз-
можно, что обусловленные ими страхи могут смещаться и символи-
зироваться производными проблемами: например такими, как пробле-
мы сексуальности.
Секс может способствовать вытеснению тревоги смерти. У меня
было несколько случаев работы с пациентами, больными метастати-
ческим раком, которые, казалось, были поглощены сексуальными
интересами. Я встречал супружеские пары, один из членов которых
был болен раком в последней стадии, при этом они мало о чем го-
ворили кроме своей сексуальной несовместимости. Временами в пылу
дискуссии, взаимных обвинений и контрдоводов я полностью забы-
вал, что одному из этих индивидов предстоит скорая смерть. Таков
успех защитного маневра. В главе 5 я описал женщину с далеко за-
шедшим раком шейки матки, которая обнаружила, что ее болезнь не
только не отпугнула поклонников, но, напротив, похоже, увеличила
их число и сексуальные аппетиты. Эллен Гринспэн (Ellen Greenspan)
описала исследование, демонстрирующее, что у женщин, страдаю-
щих обширным раком груди, по сравнению со здоровой контрольной
группой соответствующего возраста чаще встречались запретные сек-
суальные фантазии.
В притягательности секса есть какая-то чудесная магия. Это мощ-
ный бастион против осознания и тревоги свободы, так как мы, на-
ходясь под действием очарования секса, никак не ощущаем, что кон-
ституируем собственный мир. Напротив, мы "захвачены" мощной
внешней силой. Мы одержимы, очарованы, "увлечены". Мы можем
сопротивляться искушению, отдаться ему или тянуть время, но у нас
нет чувства, что мы "выбрали" или "сотворили" собственную сексу-
альность: она ощущается вне нас, обладает самостоятельной властью
и кажется мощней, чем на самом деле. Сексуально компульсивные
пациенты, когда их состояние в терапии улучшается, начинают го-
ворить о том, что их жизнь стала унылой. Мир становится буднич-
ным, заставляя их задаваться вопросом: "И это все?"
Компульсивная сексуальность также является распространенным
ответом на чувство изоляции. Беспорядочное сексуальное "спарива-
ние" предлагает одинокому индивиду сильную, но временную пере-
дышку. Она временна потому, что это не близость, а лишь карика-
тура на отношения. В компульсивном сексе отсутствуют все признаки
подлинной заботы. Индивид использует другого как средство. Он или
она использует только часть другого и вступает в отношения только с
ней. Такого рода взаимодействие означает, что человек формирует
отношения - и чем быстрее, тем лучше - ради секса, а вовсе не
наоборот, когда сексуальный контакт является проявлением глубоких
отношений и способствует им. Сексуально компульсивный индивид -
великолепный пример человека, не находящегося в отношениях со
всем существом другого. Напротив, он имеет отношения только с той
частью, которая служит для удовлетворения его потребности. Наш
язык позволяет хорошо отражать эту идею, например, когда мы го-
ворим о "куске идиота", "причинном месте", "яйцах". Сильный язык
секса ("завалить", "заниматься", "трахать", "втыкать", "крутить",
"делать отметины") обозначает обман, агрессию, манипулирование -
на самом деле почти все, кроме заботы и близости.
Самое главное - сексуально компульсивные индивиды не знают
своих партнеров. Собственно говоря, незнание другого и утаивание
большей части себя они нередко используют как преимущество, по-
этому показывают и видят только то, что способствует обольщению
и половому акту. Один из отличительных признаков сексуальной де-
виации состоит в том, что индивид вступает в отношения не с дру-
гим человеком в целом, а с какой-то частью другого. Например,
фетишист имеет отношения не с женщиной (все опубликованные слу-
чаи фетишизма- мужские), а с какой-то частью или каким-то ак-
сессуаром женщины, например, туфлей, носовым платком, нижним
бельем. В одном обзоре, посвященном человеческим отношениям,
говорится: "Если мы занимаемся любовью с женщиной, не устанав-
ливая связи с ее духом, мы фетишисты, даже если в физическом акте
используем надлежащие отверстия тела"".
Следует ли, в силу вышесказанного, вдумчивому терапевту смот-
реть критически на всякий сексуальный контакт, не являющийся
подлинной, полной заботы межличностной встречей? Значит ли это,
что не существует места для секса как для акта необязывающей игры
взрослых? Эти вопросы в значительной степени этические и нравствен-
ные, и терапевт поступает правильно, избегая делать заявления по
вопросам, находящимся за пределами его компетенции. Но терапевт
все же имеет сказать нечто ценное в случаях индивидов, сексуальные
в определении сексуальной девиантности - то, что поведение фик-
сированно и исключительно, то есть девиант может вступать в сексу-
альные отношения только фиксированным девиантным образом.
Ригидное, эксклюзивное сексуальное поведение не только является
показателем более глубокой патологии, такое поведение не может не
вызвать чувство презрения к себе и экзистенциальную вину. Кьерке-
гор дал захватывающую картину такой ситуации в "Дневнике соблазни-
433
теля", где главный герой посвящает все свое "я" совращению юной
девушки. Он успешно добивается своей цели, но дорого платит за
причиненный вред: его жизнь становится пустой, его дух подорван.
Таким образом, сексуально компульсивный индивид и не знает
другого, и не близок с ним. Он никогда не заботится о росте друго-
го. Он не только никогда не держит другого полностью в поле зрения,
но и никогда не теряет видения себя в отношениях. Он не существует
"между", а всегда наблюдает за собой. Бубер назвал такую ориента-
цию термином "рефлексия" и оплакивал сексуальные отношения, где
партнеры не включены в полноценный аутентичный диалог, а живут
в мире монолога, мире зеркал и отражений. Буберовское описание
"эротического человека" отличается особой наглядностью:
"Много лет провел я на земле людей и еще не исчерпал
в своем исследовании все варианты "эротического челове-
ка". Влюбленный неистовствует, любя только свою страсть.
Кто-то носится со своими дифференцированными чувства-
ми, как с орденскими колодками. Где-то человек наслаж-
дается сюжетами собственного завораживающего действия на
других. Другой восхищенно взирает на действо своей пред-
полагаемой капитуляции. Еще кто-то коллекционирует ос-
трые ощущения. Тот гордится заемной жизненной энерги-
ей. Этот доволен тем, что существует одновременно как он
сам и как идол, совсем на него не похожий. Там человек
греется в блеске своего жизненного жребия. Кто-то экспе-
риментирует. И так далее, и так далее - все многочислен-
ные монологисты со своими зеркалами в комнате самого со-
кровенного диалога!"
Итак, человек влюблен в страсть, человек коллекционирует ост-
рые ощущения и трофеи, человек согревается "в блеске своего жре-
бия" - все что угодно, кроме аутентичного отношения к себе или к
другому.
Многие эти темы проиллюстрированы в сновидениях Брюса, сек-
суально компульсивного пациента, которого я описал в главах 5 и 6.
В конце терапии, когда Брюс отходил от сексуально мотивируемой
модели отношений, его внимание обратилось к вопросам: "Если я не
пытаюсь переспать с женщиной, что мне с ней делатьТ "А что мне
делать с мужчинами?" Финальный вопрос "А вообще для чего люди?"
в той или иной форме возникает в терапии всех пациентов, начинаю-
щих менять свой способ отношений с Я-Оно на Я-Ты. Эту стадию в
терапии Брюса возвестили три сна.
Первый:
"Я лежал в постели с моим четырнадцатилетним сыном.
Мы были полностью одеты, однако я пытался заняться с
ним сексом, но не мог найти его вагину. Я проснулся пе-
чальным и разочарованным".
Этот сон наглядно изображает дилемму Брюса, связанную с отно-
шениями. Сон как будто говорит: "Есть ли иной способ, кроме ге-
нитального, которым можно соотноситься с кем-либо, даже с тем,
к кому ты очень неравнодушен?"
Второй:
"Я играл с женщиной в теннис, но каждый посланный
мною мяч возвращался ко мне, а не летел к ней. Нас как
будто разделяла невидимая стеклянная преграда, а не сетка".
Образ ясен. Брюс, вероятно, занимался с кем-то теннисом, но в
действительности был занят лишь самим собой. Другой человек был
лишним в игре; более того. он не мог войти в контакт с ней, хотя
пытался.
Третий:
"Я хотел сблизиться с Полом [знакомый), но все время
хвастался тем, как много у меня денег, и он рассердился.
Потом я попытался прижаться щекой к его щеке, но наши
бороды оказались такими жесткими, что мы причинили друг
другу боль".
У Брюса были товарищи по занятиям - приятели, с которыми он
играл в баскетбол, теннис и шары, - но никогда не было близкого
друга-мужчины. Он смутно сознавал свою тоску по близости, но, как
показывает сон, не мог найти способа относиться к мужчине иначе,
чем как к сопернику.
Другие формы неудавшихся отношений
Мы пытаемся избежать боли экзистенциальной изоляции множе-
ством способов: размываем границы Эго и пытаемся слиться с дру-
гим; пытаемся присоединить другого; берем у другого то, что застав-
ляет нас чувствовать себя больше, сильнее или любимее. Обычная
межличностная тема в этих и многих других усилиях, о которых я буду
435
сейчас говорить, - тема непребывания с другим. Вместо этого инди-
вид использует другого как средство выполнения функции, и взаим-
но обогащающие отношения не развиваются, вместо них возникает
некая форма мезальянса, неудавшиеся отношения, которые только
тормозят рост и вызывают экзистенциальную вину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
luecce групповой терапии Роб приобщился к культуре, открывшей ему
глаза на возможности отношений. Он стал полностью осознавать -
1полагаю, в первый раз - степень своей изоляции. "Я не здесь и не
там, не мужчина и не женщина, изолирован от всех", - сказал он
на одном сеанее. Некоторое время его тревога (и склонность к пере-
одеванию) заметно возрастала. Постепенно, по мере того как он раз-
вивал социальные навыки и впервые осмысленным образом устанав-
;ливал отношения с членами группы, а затем с индивидами в своей
жизненной среде, всякое желание трансвестиции оставило его.
Несомненно, концепция ухода от экзистенциальной изоляции че-
рез слияние и концепция избегания страха смерти через веру и раство-
рение в конечном спасителе имеют много общего. Не только случай
Роба, но и многие клинические примеры защиты, основанной на вере
в конечного спасителя, изложенные в главе 4, также отражают сли-
!яние. Обе концепции описывают пути избегания тревоги через уход
ют индивидуации, согласно обеим человек ищет источник успокоения
IBHC своего "я". Их отличают друг от друга исходный стимул (тревога
[изоляции или тревога смерти) и конечная цель (стремление к размы-
ванию границы Эго и достижению слитности или поиск сильного за-
<ступника). Различие, конечно, академическое: обычно мотивации и
защитные стратегии сосуществуют в одном и том же индивидууме.
Слияние устраняет изоляцию радикальным образом - устраняя
амоосознание. Блаженные моменты слияния нерефлективны: ощу-
(щение "я" теряется. Индивид не может даже сказать: "Я потерял свое
ощущение "я", потому что в слиянии нет сепаратного "я", которое
могло бы это сказать. В романтической любви прекрасно то, что
одинокое "я", о котором идет речь, растворяется в "мы". Как выра-
зился Кент Бах: "Любовь- это ответ, когда нет вопроса". Утрата
самосознания часто сопровождается успокоением. Кьеркегор говорил:
} "При любом повышении степени сознания и пропорционально этому
повышению нарастает сила отчаяния: чем больше сознания, тем боль-
[ше сила отчаяния".
> Освободиться от сопряженного с переживанием изоляции ощуще-
1 ния собственного "я" можно также через слияние не с другим индиви-
429
дуумом, а с "вещью" - группой, делом, страной, проектом. В сли-
янии с большой группой есть что-то очень притягательное. Кайзер
впервые понял это во время ледового шоу, когда двое исполнителей,
одинаково одетых, исполняли сложный номер на коньках совершен-
но в унисон. После аплодисментов они небрежно и равнодушно по-
правили галстуки и одновременно посмотрели на часы. Их синхро-
низация после аплодисментов еще сильнее взволновала зрителей,
среди которых был Кайзер, который размышлял потом о радости
размывания границ Эго:
"Единообразие движения и синхронизация движения,
если они доведены почти до совершенства, привлекают,
волнуют и зачаровывают зрителей, вне зависимости от того,
нравятся или нет сами по себе движения, выполненные
одним индивидом.
Один вымуштрованный солдат, демонстрирующий шаг,
темп, повороты и остановки, может радовать глаз обучаю-
щего его офицера, в глазах постороннего наблюдателя он
выглядит смешным. Если целый батальон движется по па-
радному плацу в ногу, разбивая большую колонну на мень-
шие группы, делая поворот точно в один и тот же момент,
снова поворачиваясь, образуя одну длинную линию и со-
храняя неразрывным фронт, маршируя и поворачивая, а
затем по короткому сигналу застывает на месте, так что все
руки и ноги, все каски, фляги и винтовки замирают в од-
ном и том же положении и ни один штык по направлению
не отклоняется от других, даже ревностный противник ми-
литаризма не может удержаться и не быть захваченным этим
спектаклем. И конечно, захватывает его не красота, не
правильные углы, не прямые линии, но картина ...или ско-
рее идея многих, действующих так, как будто их воодуше-
вил один разум".
Быть подобным любому другому - не отличаться в одежде, речи,
обычаях, не иметь иных мыслей или чувств, чем у остальных, - это
состояние спасает человека от изоляции, которую влечет самость.
Конечно, "я" утрачено, но утрачен и страх одиночества. Враги кон-
формности - разумеется, свобода и самоосознание. Решение пробле-
мы изоляции путем конформизма-слияния подрывается вопросами:
чего я хочу? что я чувствую? какова моя цель в жизни? что во мне нужно
выразить и осуществить?
В вековой борьбе между самовыражением и безопасностью в сли-
янии компромисс, направленный на избегание изоляции, обычно
достигается за счет "я". Притягательная сила группы воистину вели-
ка. Один из бесчисленного множества примеров - трагедия в Джор-
джтауне, демонстрирующая силу группы. Идентификация с группой
дала ее членам защиту от страха изолированного существования - вещь
настолько денную, что они пожелали пожертвовать ради нее всем:
своими земными благами, своими семьями, друзьями, родиной и
наконец своими жизнями.
Мистицизм, включающий в себя возвышенные, чудесные моменты
единения со вселенной, также служит примером утраты Эго. Слия-
ние с другим индивидом, с группой или делом, с природой или со
вселенной, всегда включает в себя потерю "я": это договор с дьяво-
лом, выливающийся в экзистенциальную вину - те самые вину и горе,
которые оплакивают непрожитую жизнь в каждом из нас.
Садизм. Индивид, ищущий слияния, зависимый, подобостраст-
ный, приносящий себя в жертву, готовый терпеть боль, более того,
получающий удовольствие от боли, потому что она разрушает уеди-
нение, - короче говоря, в обмен на безопасность слияния становя-
щийся чем угодно, чего желает другой, - имеет любопытного двой-
ника. Человек, стремящийся доминировать над другим, унижать
другого, причинять боль, делать себя абсолютным хозяином друго-
го, - это как будто бы совсем иное существо, чем зависимый иска-
тель слияния. Однако, как отмечает Фромм, "обе тенденции - ре-
зультат одной базовой потребности, возникающей из неспособности
выносить изоляцию и слабость собственного "я". ...Садистическая
личность нуждается в своем объекте точно так же, как мазохистичес-
кая нуждается в своем ". Разница между мазохистом и садистом - это
разница между фитилем и воском. Один ищет безопасности в погло-
щении другим, другой - поглощая кого-то. В обоих случаях экзис-
тенциальная изоляция смягчается - либо через утрату отъединеннос-
ти и лишение изоляции, либо через расширение себя путем включения
других. Вот почему мазохизм и садизм внутри индивида часто чере-
дуются - они являются разными решениями одной и той же проблемы.
Секс и изоляция
Фрейд ввел в представление о психической организации концеп-
цию "символа". В главе 5 "Толкования сновидений" он описывает
различные символы, олицетворяющие сексуальную тему - половые
органы или половой акт". Фрейд предупреждает, что идея о "заме-
щении" одного предмета другим может завести слишком далеко: си-
431
гара не всегда символ пениса; "Иногда сигара - это просто сигара".
Но это предупреждение Фрейд распространяет недостаточно широко.
Порой секс бывает символом чего-то другого. Если глубочайшие ко-
нечные факторы человека экзистенциальны по природе и связаны со
смертью, свободой, изоляцией и бессмысленностью, то вполне воз-
можно, что обусловленные ими страхи могут смещаться и символи-
зироваться производными проблемами: например такими, как пробле-
мы сексуальности.
Секс может способствовать вытеснению тревоги смерти. У меня
было несколько случаев работы с пациентами, больными метастати-
ческим раком, которые, казалось, были поглощены сексуальными
интересами. Я встречал супружеские пары, один из членов которых
был болен раком в последней стадии, при этом они мало о чем го-
ворили кроме своей сексуальной несовместимости. Временами в пылу
дискуссии, взаимных обвинений и контрдоводов я полностью забы-
вал, что одному из этих индивидов предстоит скорая смерть. Таков
успех защитного маневра. В главе 5 я описал женщину с далеко за-
шедшим раком шейки матки, которая обнаружила, что ее болезнь не
только не отпугнула поклонников, но, напротив, похоже, увеличила
их число и сексуальные аппетиты. Эллен Гринспэн (Ellen Greenspan)
описала исследование, демонстрирующее, что у женщин, страдаю-
щих обширным раком груди, по сравнению со здоровой контрольной
группой соответствующего возраста чаще встречались запретные сек-
суальные фантазии.
В притягательности секса есть какая-то чудесная магия. Это мощ-
ный бастион против осознания и тревоги свободы, так как мы, на-
ходясь под действием очарования секса, никак не ощущаем, что кон-
ституируем собственный мир. Напротив, мы "захвачены" мощной
внешней силой. Мы одержимы, очарованы, "увлечены". Мы можем
сопротивляться искушению, отдаться ему или тянуть время, но у нас
нет чувства, что мы "выбрали" или "сотворили" собственную сексу-
альность: она ощущается вне нас, обладает самостоятельной властью
и кажется мощней, чем на самом деле. Сексуально компульсивные
пациенты, когда их состояние в терапии улучшается, начинают го-
ворить о том, что их жизнь стала унылой. Мир становится буднич-
ным, заставляя их задаваться вопросом: "И это все?"
Компульсивная сексуальность также является распространенным
ответом на чувство изоляции. Беспорядочное сексуальное "спарива-
ние" предлагает одинокому индивиду сильную, но временную пере-
дышку. Она временна потому, что это не близость, а лишь карика-
тура на отношения. В компульсивном сексе отсутствуют все признаки
подлинной заботы. Индивид использует другого как средство. Он или
она использует только часть другого и вступает в отношения только с
ней. Такого рода взаимодействие означает, что человек формирует
отношения - и чем быстрее, тем лучше - ради секса, а вовсе не
наоборот, когда сексуальный контакт является проявлением глубоких
отношений и способствует им. Сексуально компульсивный индивид -
великолепный пример человека, не находящегося в отношениях со
всем существом другого. Напротив, он имеет отношения только с той
частью, которая служит для удовлетворения его потребности. Наш
язык позволяет хорошо отражать эту идею, например, когда мы го-
ворим о "куске идиота", "причинном месте", "яйцах". Сильный язык
секса ("завалить", "заниматься", "трахать", "втыкать", "крутить",
"делать отметины") обозначает обман, агрессию, манипулирование -
на самом деле почти все, кроме заботы и близости.
Самое главное - сексуально компульсивные индивиды не знают
своих партнеров. Собственно говоря, незнание другого и утаивание
большей части себя они нередко используют как преимущество, по-
этому показывают и видят только то, что способствует обольщению
и половому акту. Один из отличительных признаков сексуальной де-
виации состоит в том, что индивид вступает в отношения не с дру-
гим человеком в целом, а с какой-то частью другого. Например,
фетишист имеет отношения не с женщиной (все опубликованные слу-
чаи фетишизма- мужские), а с какой-то частью или каким-то ак-
сессуаром женщины, например, туфлей, носовым платком, нижним
бельем. В одном обзоре, посвященном человеческим отношениям,
говорится: "Если мы занимаемся любовью с женщиной, не устанав-
ливая связи с ее духом, мы фетишисты, даже если в физическом акте
используем надлежащие отверстия тела"".
Следует ли, в силу вышесказанного, вдумчивому терапевту смот-
реть критически на всякий сексуальный контакт, не являющийся
подлинной, полной заботы межличностной встречей? Значит ли это,
что не существует места для секса как для акта необязывающей игры
взрослых? Эти вопросы в значительной степени этические и нравствен-
ные, и терапевт поступает правильно, избегая делать заявления по
вопросам, находящимся за пределами его компетенции. Но терапевт
все же имеет сказать нечто ценное в случаях индивидов, сексуальные
в определении сексуальной девиантности - то, что поведение фик-
сированно и исключительно, то есть девиант может вступать в сексу-
альные отношения только фиксированным девиантным образом.
Ригидное, эксклюзивное сексуальное поведение не только является
показателем более глубокой патологии, такое поведение не может не
вызвать чувство презрения к себе и экзистенциальную вину. Кьерке-
гор дал захватывающую картину такой ситуации в "Дневнике соблазни-
433
теля", где главный герой посвящает все свое "я" совращению юной
девушки. Он успешно добивается своей цели, но дорого платит за
причиненный вред: его жизнь становится пустой, его дух подорван.
Таким образом, сексуально компульсивный индивид и не знает
другого, и не близок с ним. Он никогда не заботится о росте друго-
го. Он не только никогда не держит другого полностью в поле зрения,
но и никогда не теряет видения себя в отношениях. Он не существует
"между", а всегда наблюдает за собой. Бубер назвал такую ориента-
цию термином "рефлексия" и оплакивал сексуальные отношения, где
партнеры не включены в полноценный аутентичный диалог, а живут
в мире монолога, мире зеркал и отражений. Буберовское описание
"эротического человека" отличается особой наглядностью:
"Много лет провел я на земле людей и еще не исчерпал
в своем исследовании все варианты "эротического челове-
ка". Влюбленный неистовствует, любя только свою страсть.
Кто-то носится со своими дифференцированными чувства-
ми, как с орденскими колодками. Где-то человек наслаж-
дается сюжетами собственного завораживающего действия на
других. Другой восхищенно взирает на действо своей пред-
полагаемой капитуляции. Еще кто-то коллекционирует ос-
трые ощущения. Тот гордится заемной жизненной энерги-
ей. Этот доволен тем, что существует одновременно как он
сам и как идол, совсем на него не похожий. Там человек
греется в блеске своего жизненного жребия. Кто-то экспе-
риментирует. И так далее, и так далее - все многочислен-
ные монологисты со своими зеркалами в комнате самого со-
кровенного диалога!"
Итак, человек влюблен в страсть, человек коллекционирует ост-
рые ощущения и трофеи, человек согревается "в блеске своего жре-
бия" - все что угодно, кроме аутентичного отношения к себе или к
другому.
Многие эти темы проиллюстрированы в сновидениях Брюса, сек-
суально компульсивного пациента, которого я описал в главах 5 и 6.
В конце терапии, когда Брюс отходил от сексуально мотивируемой
модели отношений, его внимание обратилось к вопросам: "Если я не
пытаюсь переспать с женщиной, что мне с ней делатьТ "А что мне
делать с мужчинами?" Финальный вопрос "А вообще для чего люди?"
в той или иной форме возникает в терапии всех пациентов, начинаю-
щих менять свой способ отношений с Я-Оно на Я-Ты. Эту стадию в
терапии Брюса возвестили три сна.
Первый:
"Я лежал в постели с моим четырнадцатилетним сыном.
Мы были полностью одеты, однако я пытался заняться с
ним сексом, но не мог найти его вагину. Я проснулся пе-
чальным и разочарованным".
Этот сон наглядно изображает дилемму Брюса, связанную с отно-
шениями. Сон как будто говорит: "Есть ли иной способ, кроме ге-
нитального, которым можно соотноситься с кем-либо, даже с тем,
к кому ты очень неравнодушен?"
Второй:
"Я играл с женщиной в теннис, но каждый посланный
мною мяч возвращался ко мне, а не летел к ней. Нас как
будто разделяла невидимая стеклянная преграда, а не сетка".
Образ ясен. Брюс, вероятно, занимался с кем-то теннисом, но в
действительности был занят лишь самим собой. Другой человек был
лишним в игре; более того. он не мог войти в контакт с ней, хотя
пытался.
Третий:
"Я хотел сблизиться с Полом [знакомый), но все время
хвастался тем, как много у меня денег, и он рассердился.
Потом я попытался прижаться щекой к его щеке, но наши
бороды оказались такими жесткими, что мы причинили друг
другу боль".
У Брюса были товарищи по занятиям - приятели, с которыми он
играл в баскетбол, теннис и шары, - но никогда не было близкого
друга-мужчины. Он смутно сознавал свою тоску по близости, но, как
показывает сон, не мог найти способа относиться к мужчине иначе,
чем как к сопернику.
Другие формы неудавшихся отношений
Мы пытаемся избежать боли экзистенциальной изоляции множе-
ством способов: размываем границы Эго и пытаемся слиться с дру-
гим; пытаемся присоединить другого; берем у другого то, что застав-
ляет нас чувствовать себя больше, сильнее или любимее. Обычная
межличностная тема в этих и многих других усилиях, о которых я буду
435
сейчас говорить, - тема непребывания с другим. Вместо этого инди-
вид использует другого как средство выполнения функции, и взаим-
но обогащающие отношения не развиваются, вместо них возникает
некая форма мезальянса, неудавшиеся отношения, которые только
тормозят рост и вызывают экзистенциальную вину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84