о прорехах в системе социального обеспечения, о готовя
щихся подзаконных актах, о правилах общежития в домах для престарелых, о
природе, характере и границах права собственности на недвижимость и зем
лю, о чудодейственных лекарствах Ц все болтает и болтает, совсем как на з
анятиях в аудитории. Я зеваю, мне захотелось спать. Каждые десять секунд Б
оско посматривает на часы.
Наконец Смут закругляется, он снова благодарит мисс Берди и ее команду, о
бещает приезжать с лекциями каждый год и садится на стул в конце стола. Ми
сс Берди пытается еще пару раз хлопнуть в ладоши, но безрезультатно. Никт
о не шевельнулся. Половина стариков храпела.
Мисс Берди машет рукой в нашу сторону и обращается к своей пастве:
Ц Вот они перед нами. Они добрые и дадут советы безвозмездно.
Медленно и неуклюже старики движутся к нам. Возглавляет шествие Боско. Н
о, наверняка обиженный из-за желтого желе, он бросил на меня зверский взгл
яд, тащится к другому концу стола, где и усаживается перед уважаемой Н. Эли
забет Эриксон. Я, однако, не сомневался, что он единственный, кто потащится
куда угодно за юридической консультацией. Пожилой негр выбрал своим пов
еренным Букера, и они начали беседовать, наклонившись друг к другу через
стол. Я старался не прислушиваться. Что-то там о бывшей жене и разводе, кот
орый то ли был, то ли не был совершен в законном порядке.
Букер делает пометки в блокноте и слушает с таким вниманием, словно дейс
твительно знает, как помочь.
Но по крайней мере у Букера есть клиент. Целых пять минут я сидел дурак дур
аком в одиночестве, в то время как трое моих сокурсников шептались, что-то
царапали в блокнотах, вникали, сочувственно покачивая головами, в сложн
ости стариковского бытия.
Одиночество мое не остается незамеченным. Мисс Берди Бердсонг роется в с
умочке, вытаскивает конверт и скачет к моему концу стола.
Ц Я хотела посоветоваться именно с вами, Ц шепчет она, подвигая стул по
ближе ко мне.
Она наклоняется вперед, я Ц влево, и в тот самый момент, когда расстояние
между нашими головами сокращается до нескольких дюймов, начинается моя
первая консультация.
Букер смотрит на меня, злорадно улыбаясь.
Моя первая консультация. Прошлым летом я работал клерком в маленькой фир
ме за городом, где подвизались двенадцать юристов и работа была строго п
очасовая. Без всяких случайных гонораров. Я овладел искусством составля
ть почасовые графики, главный принцип которых в том, что юрист большую ча
сть времени проводит в совещаниях и консультациях. Он принимает клиенто
в, он дает консультации по телефону, он совещается с юристами, представля
ющими противную сторону, с судьями и партнерами, страховыми инспекторам
и, другими клерками и им подобными судейскими и законниками, совещается
и консультируется за ленчем в судах, на многочисленных конференциях.
Только назовите род деятельности, а уж юристы сумеют убедить в необходим
ости проконсультироваться по данному поводу.
Мисс Берди бросает острый взгляд по сторонам, призывая меня нагнуться ни
же и говорить потише, потому что вопрос, по которому она желает проконсул
ьтироваться, чертовски серьезен. Меня это устраивает: незачем кому-нибу
дь слышать неуклюжие и наивные советы, которые я могу предложить ей в отв
ет на вопрос.
Ц Прочтите это, Ц говорит она.
Я беру конверт и открываю его. О Боже! Это завещание! Последняя воля Коллин
Дженис Берроу Бердсонг! Смут нас предупреждал, что больше половины этих
клиентов захотят, чтобы мы проверяли и, может быть, привели в соответстви
е с сегодняшним временем их завещания. И это замечательно, потому что в пр
ошлом году нам пришлось прослушать целый курс под названием «Завещания
и права наследования», и мы чувствуем себя довольно подкованными в подоб
ных проблемах. Завещание Ц достаточно простой документ и может быть сос
тавлен без ошибок даже начинающим юристом.
Бумага, которую я держу в руке, напечатана на машинке и имеет официальный
вид. Пробежав ее, я уясняю, что мисс Берди вдова, имеет двоих детей и полный
ассортимент внуков.
От третьего параграфа я холодею и, читая, то и дело поглядываю на свою клие
нтку. Затем перечитываю его еще раз. А она самодовольно улыбается. Текст п
овелевает ее душеприказчику передать каждому из детей по два миллиона д
олларов и по миллиону в трастовом фонде каждому из внуков. Я делаю медлен
ные подсчеты в уме: всего у нее восемь внуков. Значит, общая сумма составит
двенадцать миллионов.
Ц Читайте дальше, Ц шепчет мисс Берди, словно слышит, как у меня в мозгу р
аботает счетное устройство. Клиент Букера, старик негр, со слезами в голо
се повествует, как у него давным-давно случился неудачный роман и как дет
и пренебрегают им. Я пытаюсь не слушать, но это невозможно. Букер что-то ст
рочит в блокноте как бешеный. Боско громко хохочет на другом конце стола.

Согласно параграфу пятому завещания три миллиона остаются церкви и два
миллиона нашему колледжу. Есть также список пожертвований, начинающийс
я с Ассоциации диабетиков и кончающийся мемфисским зоопарком, где каждо
й организации предназначается сумма по меньшей мере в пятьдесят тысяч д
олларов. Продолжая хмуриться, я делаю в уме быстрый подсчет и прихожу к вы
воду, что у мисс Берди чистыми по крайней мере двадцать миллионов.
Но внезапно я осознаю и проблемы, связанные с этим завещанием. Первая и гл
авная: документ не такой многостраничный, как должно быть. Мисс Берди бог
ата, а богатые люди не пишут незамысловатых, простеньких завещаний. У них
бывают толстые и сложные завещательные документы, со всевозможными ухи
щрениями, которые вносят в них дорогостоящие юристы из больших фирм, с за
действованными трастами и доверенными лицами, с упоминаниями о передач
е наследственных прав от поколения к поколению.
Ц Кто готовил ваше завещание? Ц спрашиваю я. На конверте не было никако
го указания на то, кто его составил.
Ц Мой прежний юрист. Он умер.
Это хорошо, что он умер, поскольку завещание он составил непрофессиональ
но и недобросовестно.
Итак, эта привлекательная леди с серо-желтыми зубами и довольно мелодич
ным голосом стоит двадцать миллионов долларов. И наверное, у нее все еще н
ет адвоката. Я смотрю на нее, потом опять на завещание. Она одевается небог
ато, не носит бриллиантов и золотых украшений, не тратит ни времени, ни ден
ег на уход за волосами. На ней платье из хлопковой ткани, не требующее посл
е стирки глаженья, ее темно-красный блейзер поношен и, вполне возможно, ку
плен на дешевой распродаже в магазине Сирса. Я уже встречал на своем веку
богатых старых дам, и их обычно очень просто распознать по одежде.
Завещание составлено почти два года назад.
Ц А когда скончался ваш юрист? Ц спрашиваю я сладким голосом. Наши голо
вы и носы по-прежнему разделяет всего несколько дюймов.
Ц В прошлом году. От рака.
Ц И теперь у вас нет своего юриста?
Ц Я бы сейчас не разговаривала с вами, Руди, если бы он у меня был, не так ли?
Но в моем завещании нет никаких сложностей, так что, наверное, и вы сможете
дать мне необходимый совет.
Странная вещь Ц жадность. С первого июля я должен приступить к работе в «
Броднэкс и Спир», маленькой старомодной потогонной фирме, где трудятся п
ятнадцать адвокатов, которым почти нечего делать, кроме как представлят
ь интересы страховых компаний на судебных процессах. Не такой работы мне
хотелось, но получилось так, что «Броднэкс и Спир» предложили мне место, а
от других таких предложений неосмотрительно не последовало. И я предста
влял себе, что, несколько лет трудясь ни шатко ни валко, я нащупаю нужные н
ити и найду себе что-нибудь получше.
Наверняка на будущих коллег произведет впечатление, если в первый же ден
ь работы я приведу с собой клиентку, стоящую по крайней мере двадцать мил
лионов. Я мгновенно сделаюсь сам подателем благ и источником золотого до
ждя, яркой молодой звездой на их небосклоне. И даже смогу попросить кабин
ет побольше.
Ц Ну разумеется, я могу справиться с вашим завещанием, Ц заверяю я, но не
очень-то ловко. Ц Просто оно касается больших денег, и я…
Ц Ш-ш-ш-ш! Ц шипит она яростно, наклонившись еще ближе ко мне. Ц Не говор
ите о деньгах. Ц И зыркает по сторонам, словно вокруг кишат воры. Ц Я прос
то не желаю об этом говорить, Ц настаивает она.
Ц О'кей. Не имею ничего против. Но, мне кажется, вам сначала надо побеседов
ать насчет завещания с налоговым инспектором.
Ц Об этом мне говорил и мой прежний адвокат, но я не хочу. Насколько я пони
маю, адвокат есть адвокат, а завещание Ц просто завещание.
Ц Правильно, но вы могли бы сберечь кучу денег на налогах, если бы продум
али тщательнее, как распорядиться своим имуществом.
Она качает головой с таким видом, будто я законченный идиот.
Ц Я ни цента не сэкономлю.
Ц Извините, но, мне кажется, это все же возможно.
Она кладет руку, всю в коричневых старческих пятнах, на мое запястье и шеп
чет:
Ц Руди, позвольте мне объяснить. Мне налоги ничего не будут стоить, потом
у что завещание войдет в силу после моей смерти. Правильно?
Ц Да, правильно. Но что скажут наследники?
Ц Вот поэтому я и обратилась к вам. Я очень на них зла. И поэтому хочу лишит
ь их наследства. Обоих сыновей и некоторых внуков. Лишить, лишить, лишить!
Они ничего не получат, понимаете? Нуль без палочки. Ни пенни и ничего из ме
бели.
Ничего!
Ее взгляд становится жестче, вокруг рта стягиваются морщинки. Она изо вс
ех сил сжимает мое запястье, хотя и не осознает этого. Какое-то мгновение
она не только сердится, но явно страдает.
На другом конце стола между Боско и Н. Элизабет Эриксон вспыхивает спор. О
н орет и ругает «Скорую помощь» и государственную систему страхования, к
оторая должна обеспечивать из федеральных фондов медицинское и больни
чное обслуживание престарелых, и вообще поносит всех республиканцев, а о
на указывает на какую-то бумажку и пытается объяснить, почему из фондов с
оциального обеспечения не оплачиваются счета некоторых врачей. Смут ме
дленно встает и подходит к ним узнать, не может ли он чем помочь. Букеровск
ий клиент отчаянно пытается овладеть своими эмоциями, но слезы текут у н
его по щекам, и Букер начинает падать духом. Он заверяет старика, что да, ко
нечно, он, Букер Кейн, обязательно изучит вопрос и все уладит. Гул кондицио
нера заглатывает некоторые слова. Со столов убирают чашки и тарелки, нас
тольные игры в полном разгаре Ц китайские шашки, поддавки, бридж и изобр
етенное Милтоном Брэдли настенное лото.
По счастью, большинство стариков явились сюда из-за ленча и ради общения,
а вовсе не за юридическими советами.
Ц Но почему вы их хотите всего лишить? Ц спрашиваю я.
Мисс Берди отпускает мое запястье и трет себе глаза.
Ц Ну, это очень личное, и я не хочу пускаться в подробности.
Ц Довольно справедливо. А кто получит деньги? Ц спрашиваю я, внезапно о
пьяняясь властью, только что дарованной мне: написать магические слова,
которые обыкновенных людей превратят в миллионеров. Я улыбаюсь ей насто
лько же тепло, насколько и фальшиво.
Ц Еще не решила кто, Ц отвечает она задумчиво и оглядывается вокруг, сл
овно играет в какую-то игру. Ц Я не уверена до конца, как ими распорядитьс
я.
Ну хорошо, а как насчет того, чтобы мне миллиончик?
Скоро «Тексако» предъявит мне судебный иск на четыре сотни. Мы прервали
переговоры, и меня уведомил об иске их поверенный. Да еще хозяин дома, в ко
тором я живу, предупредил, что выселит меня, так как уже два месяца я не пла
чу за квартиру. А я сижу и болтаю о том о сем с самым богатым человеком, кото
рого я когда-либо встречал и который, может быть, недолго проживет, но пок
а вальяжно размышляет, кто получит ее деньги и сколько.
Мисс Берди подает мне лист бумаги, на котором аккуратно узкой колонкой н
апечатаны имена, и говорит:
Ц Вот этих внуков я хочу оделить, они еще меня любят. Ц Она прикрывает ла
дошкой рот и наклоняется к моему уху. Ц Даю каждому по миллиону долларов.

Рука у меня дрожит, пока я царапаю что-то в своем блокноте. Блеск? Так вот пр
осто, одним росчерком пера, я создал на бумаге четырех миллионеров.
Ц А что с остальными? Ц спрашиваю я шепотом.
Она резко откидывается назад и произносит:
Ц Ни гроша! Они мне не звонят, никогда не посылают ни подарков, ни открыто
к. Вычеркнуть их.
Если бы у меня была бабушка, стоящая двадцать миллионов, я бы каждую недел
ю посылал ей цветы, через день открытки, шоколадки по дождливым дням, а в я
сные Ц бутылку шампанского. Я бы звонил ей каждое утро и два раза перед сн
ом. Каждое воскресенье я сопровождал бы ее в церковь и сидел с ней рядышко
м, держа ее за руку во время службы, а затем мы шли бы на завтрак плюс ленч, а
потом на аукцион, в театр или на выставку картин, и вообще к черту, к дьявол
у, куда только бабуся ни захотела бы. Я бы о своей бабушке позаботился. И я у
же подумываю о том, чтобы начать делать то же самое для мисс Берди.
Ц О'кей, Ц говорю я солидно, словно не впервые занимаюсь составлением з
авещаний, Ц ничего для ваших детей?
Ц Я уже сказала. Абсолютно ничего.
Ц А можно спросить, чем они перед вами провинились?
Она тяжело вздыхает, словно сил у нее больше нет, и глазеет по сторонам, ка
к будто ей очень не хочется мне ничего рассказывать, но затем опирается н
а локти и приступает к повествованию.
Ц Ладно, Ц шепчет она. Ц Рэндолф, старший, ему уже почти шестьдесят, тол
ько что женился Ц и это уже в третий раз Ц на маленькой потаскушке, котор
ая все время требует денег. И что бы я ни оставила ему, она все промотает до
цента, и я скорее оставлю эти деньги вам, Руди, чем собственному сыну. Или п
рофессору Смуту, да кому угодно, но не Рэндолфу, вы понимаете, что я имею в в
иду?
Сердце у меня останавливается. Вот оно, рукой подать, рядом, совсем рядом.
С первым же клиентом напал на золотую жилу. К черту «Броднэкс и Спир» и все
эти консультации!
Ц Вы не можете оставить деньги мне, Ц произношу я с самой любезной улыб
кой. Но мои глаза, и даже губы, и рот, и нос умоляют ее сказать: «Нет, я оставлю
вам! Черт возьми! Это мои собственные деньги, и я их оставлю кому захочу, и е
сли я хочу оставить вам, Руди, то берите их, черт вас возьми! Они ваши!»
Но вместо этого она говорит:
Ц Все остальное получит достопочтенный Кеннет Чэндлер. Вы его знаете? О
н все время выступает по телевидению, из студии в Далласе, и он замечатель
но распоряжается нашими пожертвованиями. Строит дома, покупает детское
питание, проповедует Библию. И я хочу, чтобы он получил эти деньги.
Ц Телевизионный проповедник?
Ц О, он гораздо больше, чем обычный проповедник. Он и учитель, и государст
венный деятель, и советник, он обедает с руководителями правительства, и
к тому же, знаете, такой красавчик. У него копна седых кудрей, поседел рань
ше времени, конечно, но он ни за что не позволит прикоснуться к ним и приве
сти в порядок.
Ц Конечно. Но…
Ц Он мне звонил позавчера вечером. Можете представить? Этот голос, такой
нежный, словно шелк, когда слышишь его по телевизору, но по телефону он про
сто искусительный. Вы понимаете, что я имею в виду?
Ц Да, думаю, что понимаю. А почему он вам позвонил?
Ц Ну, в прошлом месяце я послала свои взносы за март и написала ему корот
енькую записку, где сообщила, что собираюсь переделать свое завещание, ч
то мои дети меня покинули и что я подумываю, не оставить ли мне деньги на н
ужды его паствы. Не прошло и трех дней, как он позвонил сам Ц у него такой ч
удный и такой вибрирующий голос по телефону Ц и хотел узнать, сколько я п
редполагаю оставить денег. Так я его прямо огорошила, назвав цифру, и он с
тех пор все время звонит. Говорит, что даже прилетит ко мне на своем самоле
те, если я пожелаю.
Я никак не мог найти подходящие слова. Смут держал Боско за руку, пытался е
го успокоить и снова усадить перед Н. Элизабет Эриксон, которая в данный м
омент потеряла всю свою самоуверенность. От смущения, что так все неудач
но получилось с ее первым клиентом, она готова была залезть под стол.
Она озиралась вокруг, и я ей улыбнулся, чтобы она знала: я, мол, все вижу. Ряд
ом с ней Ф. Франклин Доналдсон-четвертый был глубоко поглощен переговор
ами с пожилой четой.
Они обсуждали документ, который по виду тоже должен быть завещанием. И я б
езумно радуюсь, понимая, что завещание, которое я держу в руках, гораздо вы
годнее, чем то, над которым он сосредоточенно хмурится.
Я решаю переменить предмет разговора:
Ц Мисс Берди, вы сказали, что у вас двое детей. Рэндолф и…
Ц Да, Делберт. О нем тоже забудьте. Он мне уже три года не звонит и никак о с
ебе не напоминает, живет во Флориде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68