Но он улыбается и протягивает костлявую, похо
жую на палку руку, которую я пожимаю так крепко, как только осмеливаюсь.
Дот крепко обнимает его за талию и ласково усаживает на стул. На нем мешко
ватые джинсы и простая белая тенниска, которая складками висит на худом
теле.
Ц Приятно познакомиться, Ц говорю я, стараясь не смотреть в его запавши
е глаза.
Ц Мама хорошо отзывается о вас, Ц откликается он. Голос у него слабый и х
риплый, но говорит он ясно. Вот уж не думал, что Дот может обо мне хорошо отз
ываться. Донни охватывает подбородок ладонями, словно ему трудно держат
ь голову. Ц Она сказала, что вы подаете в суд на этих ублюдков из «Дара жиз
ни» и вроде заставите их заплатить. Ц В словах слышится скорее отчаяние,
чем гнев.
Ц Это верно, Ц соглашаюсь я. Открыв папку, я достаю копию запроса, которы
й Барри Экс отправил почтой в «Дар жизни», и вручаю ее Дот, которая стоит п
озади Донни Рея. Ц Мы завели дело, Ц объясняю я, как самый заправский и шу
стрый адвокат. Ц Мы не рассчитываем, что они удовлетворят нашу просьбу о
выплате денег, поэтому буквально через несколько дней подадим в суд. И во
зможно, будем требовать по крайней мере миллион.
Дот смотрит на письмо, потом кладет его на стол. Я ожидал целого потока воп
росов насчет того, почему же я раньше сам не возбудил дело. И боюсь, что из-з
а этого начнется неприятное ворчание. Но она бережно растирает плечи Дон
ни Рею и скорбно смотрит в окно. Она не станет ругаться, она сдерживается,
чтобы не расстраивать его.
Донни Рей тоже устремляет взгляд в окно.
Ц А папа придет?
Ц Сказал, что не желает, Ц отвечает она.
Я вынимаю из папки контракт и протягиваю его Дот.
Ц Но это должно быть подписано до начала судебного разбирательства. Эт
о контракт между вами, клиентами, и моей юридической фирмой на легальное
представительство ваших интересов в суде.
Она осторожно берет бумаги. В контракте только две страницы.
Ц А что здесь написано?
Ц Да все, что нужно, обычным, полагающимся в таких случаях языком. Вы нани
маете нас своими адвокатами, мы беремся провернуть дело, принимаем на се
бя издержки и получаем третью часть от всех сумм по возмещению ущерба.
Ц Тогда зачем понадобилось целых две страницы такого мелкого шрифта?
Ц спрашивает она, вытаскивая сигарету из пачки, лежащей на столе.
Ц Не зажигай! Ц резко бросает через плечо Донни. Он смотрит на меня и про
должает: Ц Неудивительно, что я уже при смерти.
Она, ничуть не реагируя на его слова, втыкает сигарету между губами, продо
лжая разглядывать контракт, но не закуривает.
Ц И мы должны подписаться все трое?
Ц Точно.
Ц Да, но он сказал, что не придет.
Ц Тогда отнеси ему в машину, Ц сердито бросает Донни Рей. Ц Возьми ручк
у, пойди к нему и заставь его подписать эту проклятую бумагу.
Ц Я и не догадалась, Ц отзывается она.
Ц Мы и прежде ведь так делали. Ц Донни Рей опускает голову и скребет мак
ушку. Он уже завелся.
Ц Да, наверное, я смогу его заставить, Ц говорит она, все еще колеблясь.
Ц Тогда иди скорей, черт возьми! Ц взрывается он, и Дот рыщет в ящике буфе
та, пока не находит ручку. Донни Рей поднимает руки и снова опускает на них
голову. Запястья у него тонкие, как палка у метлы.
Ц Через минуту вернусь, Ц говорит Дот, словно девочка на побегушках, та
к она беспокоится о своем сыне. Она медленно идет по выложенному кирпичо
м внутреннему дворику к сорнякам. Пара кошек, лежащих на капоте, видя ее пр
иближение, ныряет под машину.
Ц Несколько месяцев назад, Ц говорит Донни Рей и делает долгую паузу, о
н дышит с трудом, и голова у него слегка трясется, Ц несколько месяцев на
зад нам нужно было получить его подпись для нотариуса, а он не захотел вых
одить из машины. Мать нашла женщину-нотариуса, которая согласилась за дв
адцать долларов приехать на дом, но, когда она прибыла, отец по-прежнему н
е захотел выходить из машины. Так что мать и нотариус сами пошли туда, чере
з сорняки. Вы видите ту большую рыжую кошку на крыше автомобиля?
Ц Да.
Ц Мы зовем ее Царапкой. Она как бы сторожевая кошка.
В общем, когда нотариус протянула руку в окошко, чтобы взять документы у Б
адди, который, конечно, был выпивши и едва понимал, что делает, Царапка наб
росилась на нотариуса. Нам это обошлось в шестьдесят долларов, пришлось
вызывать врача. И купить новую пару колготок. Вам уже приходилось видеть
больного с острой лейкемией?
Ц Нет, до сих пор не приходилось.
Ц Я вешу сто десять фунтов. А одиннадцать месяцев назад во мне было сто ш
естьдесят. Диагноз поставили, когда оставалась масса времени для лечени
я, мне повезло, что у меня есть идентичный близнец и его костный мозг мне п
одходит. Пересадка костного мозга могла бы меня спасти, но нам она не по ка
рману. У нас была страховка, но вы уже знаете все, что случилось. Знаете, не т
ак ли?
Ц Да, я детально ознакомился с вашим делом, Донни Рей.
Ц Хорошо, Ц вздыхает он с облегчением.
Мы смотрим, как Дот сгоняет оставшихся кошек. Царапка, взобравшись на кры
шу машины, притворяется, что спит.
Ей Дот Блейк совершенно ни к чему. Дверцы открыты, и Дот протягивает контр
акт внутрь. И мы слышим ее проникновенный голос.
Ц Я знаю, вы их считаете сумасшедшими, Ц говорит Донни Рей, словно читая
мои мысли. Ц Но они хорошие люди, которым пришлось пережить немало напас
тей, проявите терпение.
Ц Да нет, они славные.
Ц Я уже на восемьдесят процентов в могиле, вот так. На восемьдесят. Если б
ы, черт возьми, мне пересадили костный мозг хотя бы полгода назад, тогда бы
ло бы девяносто процентов за то, что я вылечусь. Девяносто процентов. Смеш
но, что врачи используют цифры, когда говорят, будем мы жить или умрем. А те
перь уже слишком поздно. Ц Он внезапно ловит ртом воздух, словно задыхая
сь, сжимает кулаки и содрогается с ног до головы. Его лицо чуть-чуть розов
еет от отчаянных попыток дышать. Он бьет себя кулаком в грудь, и я боюсь, чт
о он сделает в ней глубокую вмятину.
Наконец ему удается вдохнуть полной грудью, и он издает быстрые хрипящие
звуки. Именно в этот момент я начинаю ненавидеть страховую компанию «Пр
екрасный дар жизни».
Мне больше не стыдно смотреть на него. Он мой клиент, и он рассчитывает на
меня и мою помощь. И я взвалю бремя всех его немощей на себя.
Дыхание Донни Рея выравнивается, насколько это возможно. Глаза у него по
краснели и увлажнились. Не знаю, плачет ли он или это следствие припадка.

Ц Извините, Ц шепчет он.
Царапка шипит так, что и нам слышно. Мы видим, как она, распластавшись, взле
тает в воздухе и приземляется в сорняках. Очевидно, сторожевая кошка про
явила чересчур большой интерес к моему договору, и Дот ей как следует выд
ала.
Дот говорит что-то очень нехорошее мужу, который еще ниже ссутуливается
над рулем. Она просовывает руку, выхватывает документ и затем бежит что е
сть силы обратно, а кошки пускаются врассыпную во всех направлениях.
Ц На восемьдесят процентов уже в гробу, каково? Ц хрипит Донни Рей. Ц Та
к что я недолго протяну. Но что бы вы ни выиграли по этому делу, пожалуйста,
присмотрите, чтобы со стариками обошлись по справедливости. У них была т
яжелая жизнь.
Я так тронут, что не в силах сказать ни слова.
Дот открывает дверь и бросает контракт на стол. Первая страница слегка н
адорвана внизу, а на второй видно грязное пятно. Надеюсь, это не от кошачье
й лапы.
Ц Вот, Ц говорит она, Ц миссия выполнена.
Бадди действительно расписался, хотя подпись совершенно невозможно пр
очитать.
Я указываю Донни Рею и его матери места для подписи.
Они расписываются, и документ скрепляется печатью. Мы несколько минут бо
лтаем, и я начинаю посматривать на часы.
Когда я ухожу, Дот сидит рядом с Донни, ласково гладит его руку и убеждает
его, что теперь дела пойдут на лад.

Глава 13

Я приготовился сообщить Барри Эксу, что не смогу работать в субботу, так к
ак в доме и во дворе предстоит очень срочная работа. И уже хотел предложит
ь, что приду на несколько часов в воскресенье днем, если нужно. Однако я бе
спокоился напрасно. Барри собрался уехать на уик-энд из города, а так как
я больше не посмею проникнуть в офис без его помощи, то и разговаривать, со
бственно, не о чем.
По какой-то причине мисс Берди не барабанит в мою дверь до восхода солнца
. Вместо этого она предпочитает заняться приведением в порядок орудий тр
уда прямо под моим окном у двери в гараж. При этом с громким стуком она рон
яет вилы и лопаты. Скребет стенки тачки металлическим скребком. Затачива
ет две затупившиеся мотыги и все время напевает, иногда весьма пронзител
ьно взвизгивая. Сразу же после семи я наконец спускаюсь, и она делает вид,
что удивлена моим появлением.
Ц Ой, доброе утро, Руди. Как вы?
Ц Я замечательно, мисс Берди. А вы?
Ц Чудесно, просто чудесно. Какой великолепный день, не правда ли?
День едва начался, еще слишком рано, чтобы оценить его великолепие. Вообщ
е-то говоря, довольно душно для такого часа. Немилосердная жара мемфисск
ого лета не за горами.
Мисс Берди позволяет мне выпить чашку растворимого кофе и съесть тост, п
режде чем приняться бубнить насчет иголок.
Я вскакиваю и начинаю действовать, чем привожу ее почти в восторг. Под ее р
уководством я мужественно поднимаю и погружаю первый стофунтовый мешо
к с иголками в тачку и везу ее за мисс Берди вокруг дома и по подъездной до
рожке через переднюю лужайку к низенькой маленькой клумбочке около ули
цы. Рукой в перчатке мисс Берди держит чашку кофе и с большой точностью ук
азывает мне то самое место, куда надо высыпать иголки. Я совершенно выдох
ся по пути, особенно если учесть, что последний его отрезок приходился на
мокрую от росы траву, но бодро вскрываю мешок и начинаю выбрасывать игол
ки вилами. Через пятнадцать минут я справляюсь с задачей, но моя тенниска
уже насквозь пропотела.
Мисс Берди идет следом за мной и тачкой к самому краю дворика, где мы снова
нагружаемся. Она точно указывает, какой мешок брать, и мы опять везем его
к месту, недалеко от столба с почтовым ящиком.
В первый час работы мы разбросали пять мешков иголок.
Пятьсот фунтов весом. Я уже изнемогаю. В девять утра температура подскоч
ила почти до тридцати градусов. В девять тридцать я уговорил мисс Берди с
делать перерыв, чтобы напиться воды. И, посидев десять минут, с трудом подн
имаюсь снова.
Время от времени нестерпимо ломит спину, но, закусив губы, позволяю себе т
олько гримасу боли. Однако мисс Берди ничего не замечает.
Я человек не ленивый и когда-то, еще во время учебы в средней школе, находи
лся в отличной физической форме. Я вовсю резвился и участвовал во всех сп
ортивных играх, но потом в мою жизнь вошел юридический колледж, и за после
дние три года у меня было мало возможностей заниматься спортом. Поэтому
после трех часов тяжелой физической работы я чувствую себя как выжатый л
имон.
На ленч мисс Берди скармливает мне два своих безвкусных сандвича с индюш
атиной и яблоко. Я сижу под зонтиком во внутреннем дворике и очень медлен
но ем. Спину ломит, от усталости я не чувствую ног, и руки дрожат, пока я, сло
вно кролик, грызу яблоко.
Ожидая, когда мисс Берди закончит на кухне, я устало смотрю через маленьк
ое зеленое пятно лужайки с грудой мешков на ней на свое жилище над гаражо
м. А я еще гордился, когда выторговал себе всего полтораста долларов арен
дной платы, теперь не знаю, такой ли уж я умник на самом деле и кто в конечно
м счете выгадал…
Помню, мне было даже немного стыдно, что я слегка наживаюсь на милой мален
ькой женщине. А теперь мне очень хотелось бы запихнуть ее в пустой мешок и
з-под иголок.
Если судить по древнему термометру, прибитому гвоздями к стене гаража, т
емпература в час дня поднялась еще на пару градусов. В два часа спина у мен
я уже не разгибается, и я объясняю мисс Берди, что должен отдохнуть. Она гр
устно смотрит на меня, затем медленно поворачивается и изучает взглядом
нисколько не уменьшившуюся груду белых мешков. Мы сделали в этой громаде
едва заметную вмятину.
Ц Ну, если это так обязательно.
Ц Только часок, Ц умоляю я.
Она смягчается, но в три тридцать я снова толкаю перед собой тачку, а мисс
Берди наступает мне на пятки.
После восьми часов изматывающей работы я высыпал семьдесят девять мешк
ов иголок, меньше трети всего их количества.
Вскоре после ленча я намекнул в первый раз, что ровно в шесть вечера меня ж
дут в «Йогисе». Я, конечно, соврал. Мои часы работы в баре с восьми до закрыт
ия. Однако мисс Берди этого не узнает, а я твердо намерен освободиться от и
голок еще до наступления темноты. Но в пять я просто все бросаю и говорю, ч
то с меня достаточно, что спина у меня отваливается, а мне еще работать веч
ером, и тащусь вверх по лестнице, а мисс Берди печально смотрит мне вслед.
Она может отказать мне в жилье, но мне это уже безразлично.
Поздним утром в воскресенье я просыпаюсь от величественного грозового
раската и лежу, словно оцепенев, под шум проливного дождя, барабанящего п
о крыше. Голова у меня в порядке Ц заступив вчера на работу в баре, я не пил
. Однако все тело словно залито бетоном, и я не в силах пошевелиться.
Малейшее движение причиняет мучительную боль. Мне даже трудно дышать.
В какой-то момент вчерашней пытки мисс Берди спросила, не пойду ли я с ней
сегодня в церковь. Посещение церковной службы не было включено в список
обязательных условий моего здесь проживания, но почему бы, подумал я тог
да, не пойти.
Если одинокая старая леди хочет, чтобы я посетил с ней службу, то это самое
малое, что я могу для нее сделать из чувства благодарности. И уж мне это, ко
нечно, никак не может повредить.
Поэтому я поинтересовался у нее, какую церковь она посещает. Церковь Бла
годати Господней, отвечает она, что в Далласе. Живи, опираясь на помощь бли
жних, Ц такой принцип исповедует она вместе с досточтимым Кеннетом Чэн
ддером в храме и среди собственных стен.
Сегодня я вымаливаю возможность остаться дома. Она, по-видимому, недовол
ьна, но быстро смиряется.
Когда я был маленьким, еще задолго до того, как отец пристрастился к алког
олю и решил послать меня в военное училище, я от случая к случаю ходил в це
рковь вместе с матерью. Отец тоже бывал с нами пару раз, но все время ворча
л и брюзжал, и мы с матерью предпочитали, чтобы он оставался дома и читал г
азеты. Это была маленькая методистская церковь с дружелюбно настроенны
м пастором, достопочтенным Хауи, который рассказывал разные забавные ис
тории и умел внушить каждому, что он желанный и любимый прихожанин.
Я помню, как мама всегда была довольна его проповедями. В воскресной школ
е училось много ребят, и я не возражал, когда раз в неделю утром меня скреб
ли мочалкой, надевали на меня рубашку с накрахмаленным воротничком и вел
и в церковь.
Однажды у матери была какая-то незначительная операция и она провела в б
ольнице три дня. Конечно, все дамы-прихожанки знали об интимных деталях о
перации и в течение трех дней в дом потоком изливались приношения: печен
ое, тушеное, жареное, пирожные, пироги и тому подобное. Приносились горшки
и блюда с таким количеством еды, которое нам с отцом и за год было не съест
ь. Дамы организовали дежурство у нас в доме. Они поочередно надзирали за п
орядком в кухне, убирали там, мыли, встречали все увеличивающееся количе
ство посетительниц, которые приносили все больше кастрюль со съестным. В
те три дня, что мать пробыла в больнице, и три дня после возвращения у нас в
доме жила по крайней мере одна из дам, и мне казалось, что они сторожили ед
у.
Отец бесился. Он не мог потихоньку слинять и выпить в укромном уголке, нел
ьзя же заниматься подобным, когда в доме с полдюжины богобоязненных дам.
Мне кажется, они знали, что ему хочется приложиться к бутылке, и, раз уж им у
далось ворваться к нам, они решили не допустить этого. Причем подразумев
алось, что он неизменно будет радушным хозяином, а мой отец ну никак не год
ился на такую роль.
После первых двадцати четырех часов он стал проводить большую часть дня
в больнице, но вовсе не хлопоча возле страждущей жены. Он пребывал в комна
те для посетителей, смотрел телевизор и потягивал колу с джином.
Я с удовлетворением вспоминаю об этих днях. Никогда в нашем доме не царил
а такая теплая атмосфера, никогда не было столько замечательной, вкусной
еды. Дамы суетились и дрожали надо мной, словно мать умерла, я наслаждался
всеобщим вниманием. Они все были для меня добрыми тетушками и бабушками,
которых я никогда раньше не знал. Вскоре после того как мать выздоровела,
достопочтенный Хауи попался на каком-то неприличном поступке, сути кото
рого я так до конца и не понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68