Насколько хорошей была успеваемость юного наследника престола по литературе, истории и географии, настолько жалкими были его познания в естественных науках. Они не казались ему такими же увлекательными, как его любимые дисциплины, а практического применения умению отличать липу от осины или знакомству с анатомией майского жука лукоморский витязь Иван не находил, и поэтому вызубренные по принципу "сдать и забыть" знания не задерживались в монаршей голове надолго.Вообще-то, Ванюша был никогда не против подпитать свою эрудицию чем-нибудь интересным или полезным, но не такой ценой.Теперь он понял, откуда берется туман.Туман берется из реки, которая на данный момент неторопливо просачивалась в его сапоги.Когда он уходил из лагеря, никакой воды, кроме как в глиняном кувшине в багаже, поблизости не было.Значит, он заблудился.Опять.Сейчас молочно-белые и такие же прозрачные клубы тумана поднялись еще выше и накрыли царевича с головой. Недолго думая, он начал звать на помощь, но с таким же успехом он мог кричать в подушку – звук затухал еще при выходе изо рта, и Ивану начинало казаться, что он попросту оглох."Главное – не паниковать," – приказал он сам себе, нащупывая на всякий случай за поясом рукоятку топора. Хоть он оказался там, где и должен быть. Медленно ступая задом наперед, царевич выбрался из воды на берег и остановился. Немного подумав, он бросил охапку веток на землю, сложил ладони рупором и снова заорал: "А-уууууууууу!". И в этот раз ему почудилось, что откуда-то издалека (или не очень?) до него долетел ответный крик.Иван не поверил своим ушам, набрал полную грудь воздуха пополам с туманом и взревел: "Сергий!!! Ярославна!!!"В реке что-то испуганно булькнуло, а справа тут же донесся ровный сильный женский голос. Слов было не разобрать, и из-за тумана было даже похоже, что женщина как будто пела, но Ванюша сразу понял, что это Ярославна его ищет, и не разбирая дороги (не то чтобы эта дорога вообще была, или имелась возможность ее разобрать) он бросился в направлении голоса. Из головы его вылетели все мысли, как будто их там и сроду не было, а осталась одно только непреодолимое желание как можно скорее добраться до источника этого божественного голоса в тумане, туда, где его ждало спасение, блаженство, радость... счастье... забвение... забвение... забвение...Голова его кружилась, и он уже не понимал, где он находится, где вода, земля, небо, лес, туман – да и какая разница! – он летел на крыльях восторга, в голове у него был такой же туман, и он ощущал себя одним целым с ним, с ночью, с рекой, – он был счастлив, и счастье переполняло его, и ему хотелось срочно поделится им с кем-нибудь, пока оно не разорвало его на кусочки, но и тогда он бы был счастлив как никогда в своей короткой жизни, потому что он слышал этот неземной голос и приближался к нему с каждым взмахом крыльев.О-го-го-го-го-го-го! Я лечу-у-у-у!!! Смотрите все – я лечу!!! ЛЕЧУ!!! Смотрите! Скорее смотрите – Ярославна, Серый, я л...Чьи-то сильные руки обхватили его вокруг талии, волшебный голос умолк, очарование мгновенно растаяло, и Иванушка с ужасом обнаружил, что стоит по пояс в холодной воде, а от человека, прижимающего его к себе, исходит мощный запах водорослей и рыбы.Царевич внезапно почувствовал, что желудок его превратился в огромный комок льда, а сердце, пропустив удар, оторвалось от насиженного места и пребольно ухнуло в правую пятку.Русалка.Иван вспомнил все. Русалки – зеленые женщины с рыбьими хвостами, которые пением заманивают по ночам одиноких глупых доверчивых путников в воду и там их топят. Или душат? Или обгладывают заживо? Или все и одновременно?...Стоп. Я знаю, что делать. На странице девяносто восьмой, где королевич Елисей вот также ночью встретился с кровавой водяницей на проклятом болоте один на один, он смог спастись, орудуя...Как будто прочитав мысли царевича, или саму книгу, русалка одним плавным скользящим движением вынула топор из-за кушака своей добычи и рассеяно кинула куда-то себе за спину. Звука падения Иван так и не услышал. Или туман поглотил его, или топор улетел так далеко...Первая версия нравилась ему гораздо больше.– Милана, плыви сюда, я с поклевкой, – когда русалка не пела, голос ее был властным, низким и с хрипотцой.Значит, их было двое. Как минимум.– Кто попался? – донесся откуда-то справа похожий голос, но понежнее.– Лопух, – русалка пожала плечами. – Добыча моя, значит, тебе разделывать. Как договаривались.– А я и не спорю, – обладательница второго голоса выступила из тумана по пояс в воде. Смутные очертания женской фигуры проступили лишь когда она приблизилась к ним почти вплотную, и снова в ноздри ударил резкий запах водорослей и рыбы.Вторая русалка провела холодной рукой Ивану по лицу.– Какой хорошенький...Иван тихо порадовался, что сейчас ночь, причем туманная, и не видно, как он дико покраснел.– Только не проси меня его оставить, – голос первой русалки звучал ворчливо, но непреклонно.– Ну почему, Русана, пусть немножко поживет у нас, я буду за ним смотреть и...– Нет-нет, и не упрашивай, – отрезала та, кого называли Русаной. – В прошлый раз ты так же говорила, обещала за ним ухаживать, убираться, а в итоге все пришлось делать мне, и в конце концов он все равно объелся червями и сдох. Только добро переводишь. Поплыли.Все это время в душе царевича за доминирующую позицию боролись ужас и изумление. И теперь, пока они все еще были заняты, мутузя друг друга, на первый план, откуда ни возьмись, выскользнул здравый смысл и в немногих словах обрисовал Ивану его ближайшее будущее. В соответствии с продолжительностью будущего, многих слов ему просто не понадобилось.И Иван решил вмешаться.– Кхм. Извините, пожалуйста. Я не ем червей.Он почувствовал, как обе головы повернулись к нему, как будто не ожидая, что он вообще может говорить.– Тебя никто не собирается заставлять их ЕСТЬ, – с неприязнью произнесла одна из них, по голосу – Русана. – Мы собираемся тебя ими ФАРШИРОВАТЬ.– Ой, Русана, смотри – говорящий человек! А я думала, они только кричать умеют. Наверно, нам какой-нибудь особенный достался.– И не уговаривай, – упрямо мотнула головой Русана.– Да нет, я и не думаю, – слишком поспешно ответила Милана. И тут же добавила: – Ну тогда пусть он еще немножко поговорит, мы все равно никуда не спешим, а второй такой когда еще попадется, – и мягко погладила его по голове.– А завтрак?– Подумаешь – на пять минут попозже. Ничего страшного. Говори еще, человечек. Ты ведь умеешь говорить?Иван понял, что это его единственный шанс предпринять что-то, и другого шанса просто не будет, но он не знал, что ему делать. После того, как он лишился своего единственного оружия – топора – действовать так, как королевич Елисей на странице девяносто восемь, стало невозможно. Да и, откровенно говоря, в глубине своей раздираемой самыми различными эмоциями души Ивану казалось, что у него все равно ничего бы не вышло, даже если топор оставался бы при нем: в "Приключениях лукоморских витязей" почему-то ничего не было сказано, что обычная русалка может одной рукой мертвой хваткой удерживать человека, небрежно жестикулируя при этом другой во время разговора. "Потяни время", – успел шепнуть ему Здравый Смысл, уворачиваясь от пинка Отчаяния.– Умею, – признался царевич. – Вообще-то, люди все говорят. Наверно, у вас просто не было возможности с нами пообщаться. А ведь люди, наоборот, считают, что русалки умеют только петь. И то только когда...Это... Ну...– Охотятся, – радостно подсказала Милана.Иван уцепился за это слово.– А что вы едите, когда люди не... клюют?– Консервы.– А-а... мн-н-н... Э-э-э? – осторожно спросил царевич.– Иногда поклевка бывает такой хорошей, что Русана заготовляет консервы впрок, – охотно разъяснила Милана. – Я тоже как-то пробовала, мы вместе делали, но мои почему-то через два дня испортились. Русана говорит, что крови много осталось и кости слишком крупные, а я вроде все по рецепту делала, да и при ней же. По-моему, я просто неспособная к кулинарии. Зато пою лучше всех.– Болтаешь ты больше всех, – беззлобно проворчала русалка постарше. – Пошли давай, время идет. Еще начинку и маринад готовить – сегодня я тебе помогать не буду, привыкай к самостоятельности.– Ну, Русана-а, – гнусаво-капризным голосом избалованной принцессы протянула Милана.– Пошли, пошли.Русалка сделала еще один шаг в глубину. Царевич забился, чуя конец.– Отпустите меня! Вы не имеете права! Это негуманно! Мы – братья... то есть, сестры... то есть... Пустите меня! Пустите!!!Холодная вода коснулась подбородка. Иван даже не понял, а почувствовал всеми фибрами души, даже при таких обстоятельствах не желавшей покидать давно промокшие пятки, что это – его последнее мгновение на свете, и, не сознавая, что делает, набрав полную грудь воздуха вперемежку с туманом, взревел: Прощай-те, това-рищи, все по ме-стам,Послед-ний парад наступа-ает,Вра-гу не сдае-отся наш гор-дый «Коряк»... И только допев песню до конца, он понял, что он допел ее до конца.И от изумления затих.– А еще знаешь? – по голосу – Русана.– З-знаю.– Спой.– Слав-но-е мо-ре, священный Бас-ка-а-а-ал...И пока звонкий молодой голос усердно выводил повествование о злосчастном бродяге, голова лихорадочно старалась мыслить, по возможности не сбиваясь с такта и не путая слов."Почему они слушают? Что я о них знаю?...мо-лод-цу плыть не-да-ле-е-еч-ко. Так. Русалки. Людоеды....в де-е-брях не тро-о-нул... Живут в реке. Поют для привлечения добычи. Поют. ...ми-но-ва-а-ала... Любят петь. Вода. Мамочки, забыл! Сначала! Надо начать сначала!...слав-ный ко-рабль... Любят воду? Понял!...слав-ный ко-ра-абль... Ой, что я пою?! Песни о воде! Они любят ПЕСНИ О ВОДЕ!...о-о-му-ле-евая боч-чка... То есть, пока я буду петь им про воду, они меня не тронут! Вероятно."– Еще, – потребовали обе в голос как только замолк последний звук.– Раски-ну-улось мор-ре широ-ко...И опять до конца. И когда непререкаемым тоном Милана потребовала петь дальше, царевич решил пустить пробный шар.– С удовольствием. Только мне вода в рот попадает, и дыхание сбивается в таком положении. Может, меня можно вертикально держать? Ну или хотя бы под углом в шестьдесят градусов? А?..– Умник нашелся, – неласково высказала свое мнение Русана, но из воды его вынесла и с размаху, как тряпичную куклу, усадила на берег. Непроизвольно у Ивана вырвалось порочащее звание лукоморского витязя "Ой!". Потянувшаяся к пострадавшему месту царственная рука тут же была перехвачена русалочьей. Та же участь постигла и неподвижную другую руку.– Ну что, устроился? Пой дальше, и не вздумай сбежать, – потребовала Русана.– ... – Иванушка открыл рот, и вдруг с ужасом понял, что не помнит больше ни одной песни про воду. А попробовать и спеть что-нибудь другое у него не хватало духа. Если им нравилось слушать про воду, это не значило, что при первых же словах про что-нибудь другое он через секунду не окажется снова в реке, и на этот раз навсегда.– Ну?– Спой, рыбка!И Иван запел.– Море, лукоморское мо-о-оре...К счастью, пока он пел, изо всех сил надеясь, что русалки не обратят слишком пристального внимание на наличие в лукоморскос море колосьев и прочих предметов, порядочному морю не приличествующих, ему вспомнилась еще несколько песен про разнообразные реки, пруды, заводи и протоки. Но когда после слов "Здравствуй, лукоморское море, я твой тонкий колосок" царевич сразу же начал "Тихие пруды...", Милана несколько смущенно перебила его:– Да что ты все о воде, да о воде...– ?– А про любовь знаешь?..– Рано тебе еще такие песни слушать, – сурово, но как-то не очень убедительно возразила старшая русалка.– Ну, Русаночка, ну пусть споет.– Ну, пусть, – неожиданно легко дала уговорить себя та.Про любовь Иван знал. Окна дворцовой библиотеки выходили на лужайку, где по вечерам летом в хорошую погоду собирались на гулянки столичные девки да парни. И поскольку голосистыми певцами Лукоморье славилось исстари, а читать младший наследник престола любил больше всего на свете, то репертуар передовой части городской молодежи накрепко впечатался в его память вместе с текстами древних историков и географов, хоть и помимо его воли.– Раз-лу-у-ка ты-ы раз-лу-ка... – проникновенно выдохнул Ванюша. К концу песни Милана рыдала в голос, а со стороны Русаны неясно доносились крайне подозрительные всхлипы. Не желая портить произведенный эффект, он сразу же с надрывом выдал про догорающую лучинушку, затем про три счастливых дня, и завершил второе отделение любовью, похожею на сон.Если бы действие этой истории происходило несколькими сотнями лет позже, то этот момент положил бы начало фан-клубу Иванушки. Его бы носили на руках, тискали в объятиях (что, впрочем, уже было) и разрывали на части экзальтированные девчонки неопределенного возраста (что еще может случиться).Но дело было здесь и сейчас, и поэтому благодарные слушательницы одной рукой вытирали слезы, а другой надежно держали его за запястья, что несколько угнетало царевича. "Но, с другой стороны, хоть пока не топят," – попробовал успокоить себя он.– Дальше! Еще! – стала требовать просморкавшаяся публика, и Иван завел следующую. Голос его начал слегка дрожать. "Так меня надолго не хватит," – обеспокоено подумал он.Хватило его на дольше, чем он ожидал. Иногда просто диву даешься, на что тебя может хватить, если альтернативой является фаршировка червяками.Рассвет подкрался исподволь, пока Ванюша дребезжащим шепотом выводил душераздирающие подробности очередных любовных страданий.Дослушав до конца, Русана деловито, как ни в чем ни бывало, поднялась на ноги, рывком привела в вертикальное положение Ивана и, не выпуская его руки, сухо скомандовала:– Милана, собирай вещи, пошли домой.Сердце царевича и его желудок столкнулись на полпути.Младшая русалка отошла в сторону на несколько шагов и, судя по всему, начала что-то искать среди травы в тумане. Спустя минуту откуда-то слева донесся ее ворчливый голос:– Русана, где моя шаль? Ты ее последняя носила. Куда ты ее дела?– Повесила на куст.– На какой куст?– На единственный, Милана. Давай быстрей, еще с ужином столько возни, и ты тут копаешься.– На какой единственный? Ее тут нет. Я его уже семь раз кругом обошла. Вспомни получше.– Не надо на меня дуться, я все равно не позволю тебе его оставить, а твою глупую шаль я сейчас найду, и так тебя отругаю!..В порыве раздражения русалка оттолкнула Ивана и метнулась на голос.Надо отдать должное Ванюше, он понял, что свободен, и что пришел его единственный Шанс только через несколько минут, когда его затекшие, взывающие о милосердии ноги уже отнесли его от проклятого места настолько, что дьявольские визги, уханья и вопли, от которых кровь стыла в жилах, были еле слышны. Пронеся хозяина еще несколько саженей, взбунтовавшиеся ноги, которым, похоже, и дела не было до остальных частей тела, уже собирались отказать, как вдруг царевичу показалось, что один из жутких выкриков прозвучал ближе других.Иван никогда на подозревал, что усталое, голодное, невыспавшееся, запуганное до смерти человеческое существо с затекшими до потери чувствительности ногами может мчаться с такой скоростью, перепрыгивая при этом через бурелом не хуже породистой скаковой лошади. Деревья по сторонам слились в один бесконечный забор, а воздух свистел в ушах, заглушая треск ломающихся веток.Но, в конце концов, физиология взяла свое.Когда наконец полностью рассвело и его нашел Сергий, Иванушка мог реагировать на все внешние раздражители только слабыми вскриками, в которых, заботливо прислушавшись, его друг смог угадать что-то похожее на "Спасайся, они уже близко."После того, как Иван, уже в лагере, оккультными стараниями изумленной Ярославны постепенно пришел в себя, первым делом он рассказал о страшной опасности, угрожавшей ему этой ночью, и как счастливо он избег (из-бежал, точнее) ужасной участи. И, в процессе пересказа, он, со все возрастающей ясностью, начал понимать, что это был его ПЕРВЫЙ ПОДВИГ. Королевич Елисей отдыхает. На авансцену выходит Иван Непобедимый. Иван Великолепный. Иван Завоеватель. Иван Покоритель Русалок.Уф! Иван задохнулся от переполнявшей его гордости и заканчивал рассказ о победоносном бегстве с высоко поднятой головой и глупой ухмылкой от уха до уха.По окончании повествования царевич сделал театральную паузу, и счастливая улыбка достигла своего апогея.Наступившую тишину нарушила Ярославна.– Иван-царевич, ты – молодец. Ты вел себя мужественно, сохраняя присутствие духа...Иван почувствовал, что еще одна похвала, и он просто лопнет – раздуваться дальше ему просто было уже некуда. Но Ярославна еще не закончила:– ... в обстоятельствах, угрожающих твоей жизни. Как ты был уверен. Но, видишь ли, Иван-царевич, дело в том, что русалки – существа довольно редкие, живут замкнуто, и поэтому люди о них мало что знают.Иван насторожился. А Ярославна продолжала:– В частности, они не знают того, что русалки – создания вегетарианские, что пение они любят больше всего на свете, и что сами не осознают свойства своего пения привлекать помимо воли простых сухопутных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87