Непонятно, почему химерик привязался к Серому с первого взгляда.Признал ли он в его чумазом лице родителя, вожака или хозяина – оставалось загадкой, но следовал он за ним с того самого утра их первой встречи неотступно, уползая ненадолго погулять, пощипать травку, подрать кору с оливок при приземлении, но быстро возвращаясь и находясь неотступно при персоне в оставшееся время. Перед отлетом он забирался Волку на колени, сворачивался клубком и всем своим видом показывал, что здесь им, великим путешественникам, больше делать нечего.Вот и сейчас, когда Волк направился обратно к городу по безлюдной пыльной дороге, Мека без раздумья последовал за ним.– Кыш, – предложил ему Волк. – Халява кончилась. Летать больше не на чем пока. Живи тут в свое удовольствие – чего ты ко мне прицепился-то!– Ме-а! – упрямо мотнул мордой химерик и, прибавив ходу, обогнал остановившегося Серого на несколько шагов. – М-ме-е-е! – рогатая голова приподнялась на полметра от земли на черном матовым туловище и стала поворачиваться из стороны в сторону, шмыгая бархатистым розовым носиком. Желтый хвост с кисточкой задумчиво подметал дорогу, поднимая облако пыли.– Ты что – принюхиваешься, что ли? – удивился Волк. – Думаешь, ты собака?– Ме!– Понятно. Ну, и как? Получается? Где Масдай? Ищи Масдая, ищи, хороший козелик!.. Масдая ищем!..Мека втянул в широко распахнувшиеся ноздри новую порцию прохладного вечернего воздуха, потом, не выдыхая, еще и еще...Раздалось победное "М-ме-е!!!", и химерик стрелой помчался вниз под уклон, по направлению к Ванадию.– Э-э-эй! Постой! Погоди! Погоди!!! Мека!!! Остановись!!! – Серый припустил за ним, и едва смог догнать. – Ты что – с ума сошел? Ты что – в город собрался в таком виде заявиться? Чтоб тебя или прибили, или украли? Где твои мозги-то козлиные?– М-ме?..– Ну, я не знаю, что с тобой делать, но, по-моему, к появлению служебно-розыскных химер эта страна еще не готова. Впрочем, как и всякая другая, сдается мне...Отрок Сергий почесал в затылке – самое лучшее народное средство для ускорения мыслительных процессов и вывода их на качественно новый уровень. Не подвело оно и на этот раз.– Ага! Придумал! – поднял он к стремительно синеющему небу палец и потянул завязки у мешка. – Щас мы с тобой всех перехитрим. Полезай-ка сюда! Будешь из засады мне дорогу показывать.Мека заполз вовнутрь и высунул наружу голову. Вокруг его шеи, так, чтобы было видно только ее шерстистую часть, Волк тихонько обвязал веревку и взял мешок на руки. Идиллическая картина, тысячелетиями заставляющая художников хвататься за кисти, туристов – за фотоаппараты, а родителей – за ремень: мальчик с любимым козленком очень поздним вечером возвращается домой.– Ме.– Ого, а ты, кажется, за это время-то потяжелел, приятель! – крякнул Серый, пристраивая ношу поудобнее. – Ну, что – все? Готов? Поехали!К конечной цели – как оказалось, это была роскошная загородная усадьба, обнесенная мраморной оградой с черными чугунными решетками, с большим домом, садом и двором – они прибыли после нескольких часов блужданий по городу по следам похитителя, когда было уже скорее ближе к рассвету, чем к закату. Но, несмотря на это, судя по устало фальшивящим взвизгам и хрипам каких-то туземных музыкальных инструментов, веселье за забором было в полном разгаре.В воротах стояли два солдата с большими круглыми щитами и длинными копьями.– А ты уверен, что это здесь? – шепотом спросил у Меки Волк, нырнув в кусты на всякий случай.– Ме, – так же шепотом ответил химерик.– Ну, смотри, – покачал головой Серый.Через две минуты они уже были на территории поместья и пробирались на свет и звуки агонизирующей музыки, оставив позади суровых молчаливых (а, может, просто спящих стоя) стражей.Стояла чудесная теплая летняя ночь, похожая на все остальные чудесные теплые летние ночи в Стелле, конечно, кроме чудесных теплых осенних, зимних и весенних ночей, и, возможно, поэтому участники вечеринки решили предаться чревоугодию, пьянству и другим порокам под открытым небом. По крайней мере, те из них, которые еще подавали признаки разумной жизни. Или вообще хоть какой-нибудь жизни как таковой.Полуголые толстомордые стеллиандры возлежали за пиршественными столами в круге света, расставленными большим четырехугольником, а полуголые тощие слуги сновали туда-сюда с подносами и блюдами между этим пикником и кухней в доме как муравьи. Немного в стороне сидели измотанной кучкой семеро музыкантов, из последних сил дудя, звеня и стуча в свои инструменты – главное не перепутать! – но, судя по доносящимся до слушателей звукам, все-таки уже иногда путали.По краям площадки, у столов, в быстром танце медленно кружились не менее утомленные девушки с давно увядшими цветами в скорее растрепанных, чем распущенных, волосах.А в самом центре были свалены в кучу диковинные фрукты, золотая и серебряная посуда, вычурные доспехи и оружие, пересыпанные мечущими даже при свете факелов искры драгоценностями и просторная клетка с тремя павлинами.И все это лежало на Масдае.Так просто!Но артистическая натура Серого просилась в полет не только на ковре, и, к тому же, тут, похоже, справляли какой-то праздник, может быть, даже чей-нибудь день рождения, а день рождения – дело святое. И сделать так, чтобы местные бояре запомнили эту ночь надолго, было делом чести и отваги, делом доблести и геройства, как сказал однаждыИван, если только он этот лозунг не у кого не сплагиатил.Стырить дудку, выпавшую из обмякшей руки заснувшего на полу-аккорде музыканта, было делом одной минуты.И как только оставшиеся его товарищи доиграли свою измученную мелодию до конца, и обессиленные танцовщицы, спотыкаясь и посылая воздушные поцелуи (правда, даже они не долетали до адресатов), удалились на отдых, на арену вышел Серый.– Ув-ва-джаем-мые там-мы и кос-спода! – обратился он к почтеннейшей публике с каким-то ужасным космополитским акцентом, с которым, по его мнению, должны были разговаривать все ведущие артисты международной эстрады. – Сейчас-с пер-ред фами фыступит снам-менитый фок-кусник, ил-люсиони-ист и прести-дижитатор из Мюх-хенвальт-та Вольфк-ганг Мессен-джер! Толь-лько один раз! Пас-смат-трит-те на эту дудку! Эт-то есть простой стеллийский дудк-ка! Никакой подвох! – и он, опустив на ковер свой мешок, обошел ряды стеллиандров, демонстрируя трофейный инструмент и так, и эдак. Около тридцати пар глаз оторвались от кубков и тарелок и стали заинтересованно изучали невесть откуда взявшегося заморского гостя. Похоже, искусство, требующее быстроты и ловкости рук и немного мошенничества, еще не проникло так далеко на юг белого света.– Смотрите! Я зажимаю дудку в кулаке, разжимаю его – и она падает!Послышалось недоуменное хи-хи.– А теперь смотрите – я все-таки заставлю ее висеть в воздухе! – Волк обхватил запястье руки с дудой свободной рукой. – Для это я сожму здесь мою руку покрепче, чтобы сила из правой руки влилась в левую, и скажу волшебные слова. Елки-моталки, валенки-мочалки – кыш!Кулак разжался. Дудка осталась неподвижна.Публика охнула и как будто слегка протрезвела.Серый сжал пальцы, театральным жестом отвел правую руку в сторону и открыл ладонь левой – кроме дудки, на ней не было ничего.– Это совпадение! – выкрикнул с места самый недоверчивый зритель. – А, ну-ка, давай еще раз!Волк выступил на "бис".И на "трис".И на "четырес".– Подумаешь, я тоже так могу! – полез из-за стола самый сообразительный, а, может, самый глупый стеллиандр.– Конечно! – не стал разубеждать его Волк. – Так могу все! Надо просто иметь большую силу воли. У вас большая сила воли?– Во! – показал здоровяк волосатый кулак размером с голову Волка.– Замечательно! Как вас зовут?– Гастрократ.– Весь секрет фокуса, Гастрократ, в том, чтобы покрепче зажать свою руку и правильно произнести волшебные слова!– Сейчас я вам покажу, как надо!Результат был неизбежен, как гравитация. Даже (или тем более?) после пяти попыток. Единственным чудом было то, что его рука еще держалась на Богом отведенном ей месте, хотя даже при свете факелов было видно, как на левом запястье начинает расцветать знатный синяк.Под гогот сотоварищей неудавшийся артист, сокрушенно размахивая руками, удалился на место.Со все нарастающим успехом Волк выступал с этим фокусом еще шесть раз. Пока ему самому не надоело.– А сейчас – новый штюк! – провозгласил он.– У-у-у-у!!! – отозвалась публика разочарованно-радостно.Фокусы с исчезновением большого пальца и отрыванием указательного прошли с не меньшим успехом.Гастрократу с вывихнутыми пальцами (теми, которые еще не были сломаны), для утешения пришлось принести дополнительную амфору вина.– А теперь давайте немного отдохнем и поугадываем числа! Какое бы число вы не загадали, мое будет всегда больше!– Не верим!– Ну, этого-то не может быть!– Попробуем! Загадайте любое число! Вот вы, пожалуйста!– Сорок пять!– Сорок шесть! Я выиграл! Теперь играем с вами! Ваше число?– Сто девяносто!– Двести!– Ну-у...– Играем с вами!– Шестьсот?..– Семьсот! Я же говорил!– Тут какое-то жульничество...– Что вы предлагаете, мусье Гастрократ?– А ну-ка, ты первым говори!– Пожалуйста! Загадали? Тысяча!– Девятьсот шестьдесят пять...– Ишь, ты!..– И как у него это получается?..– Колдун, однако...– Прохиндей...– Да... Талант!..– И еще один фок-кус – пок-кус! – разошедшийся Волк скинул плащ.– У-у-у-у!!!Он подхватил с ближайшего стола серебряный поднос, похожий, скорее, на щит и стряхнул с него финики кому-то в остывшее жаркое.– У вас есть при себе драгоценности?– Есть!!!– Кидайте их сюда!Золото и серебро дождем посыпались Волку в посудину.– А теперь – внимание! – он поставил поднос на ковер и накрыл его скинутым плащом. – Сейчас я скажу волшебные слова... А, кстати, что у нас тут сегодня за праздник?– День рождения!– День рождения!!!– Я так и думал! У кого?– У меня!– У него!– У добродетельного Гастрократа!– Гут! – Волк взял клетку с павлинами, многозначительно поставил ее перед хозяином и вернулся к подносу. – Значит, этот фокус посвящается ему!Гости притихли.– Вам нравятся эти птички?– Д-да... – осторожно ответил Гастрократ и зачем-то спрятал руки за спину.– Тогда они остаются здесь! Желание именинника – закон. Я бы не хотел никому испортить день рождения. Я на такое не способен. Скажите мне откровенно, похож я на человека, который может испортить кому-либо его день рожденья?– Не-ет! – дружным ревом ответила аудитория.– Спасибо... Спасибо!.. – Волк украдкой смахнул набежавшую слезу. Чертовы сандалии терли немилосердно. – Тем более я павлинов терпеть не могу – привкус у них отвратный. Гм. Ну вот. О чем это мы? Ах, да. Продолжаем наш фокус! Смотрите внимательно – по-прежнему никакого жульства с мошенством. Все шито-крыто. Вот сейчас я скажу волшебные слова... Елки. Моталки. Валенки. Мочалки. Масдай, вверх!!!
* * *
Вторая неделя плавания на "Космо" подходила к концу. Позади оставались сражения с телебоями, приключения на плавучей скале эдонов, гостеприимство бебриков и пятидневная задержка на безымянном острове посреди бездонного моря, где правила обольстительноокая волшебница Паллитра.С первого взгляда прекрасная колдунья влюбилась в бесшабашного Язона и не хотела его отпускать от себя до скончания веков, и ни силой, ни хитростью команда "Космо" не могла вырвать своего предводителя из сладкого плена, и только сказав, что он ее разлюбил, не любил и никогда больше вообще не сможет полюбить, Язон смог покинуть чертоги убитой горем Паллитры и продолжить свой далекий нелегкий путь в чужие неизведанные края.Иван был взволнован до глубины души. "Такая любовь, такая любовь... Ну просто как у королевича Елисея и княжны Русланы на странице семьсот шестьдесят четыре, когда он был вынужден покинуть ее розовый терем, чтобы уйти на войну с руколапыми костоломами, потому, что пророчество глухонемого юродивого Пырки, после того, как у него внезапно открылся первый глаз через неделю после стычки с целовальником Люшкой в переулке Всех Скелетов, где до них на этом же самом месте, потому что оно проклятое, из-за того, что пятьсот лет назад, когда Луна была проглочена Чмадаресеем, который..."Но, если быть кратким, все страдания его опять сводились к тому, что еще одна красна девица прошла мимо него так, как будто он был пустым местом. Причем настолько пустым, что любой, самый разреженный участок вакуума из дальнего космоса по сравнению с ним показался бы восточным базаром в выходной день. "Тенденция, однако..." – невесело думал Иванушка, ворочаясь бессонными ночами на смятом покрывале, и от жалости к себе, несчастному, щипало в носу и чесалось в глазах, и жизнь казалась, хоть и наполненной приключениями и друзьями, но, в то же время, как-то иезуитски лишенной смысла.Ну почему Язона, худого юношу с горящими глазами и именем как что-то, что дома, в Лукоморье, алкоголики пьют в канаве, девушки не в силах обойти стороной?Ну почему у него всегда и все не как у людей!?..Вечером четырнадцатого дня, когда ослепительно-розовое светило уже почти целиком окунулось в свою холодную ванну из расплавленного золота, впередсмотрящий радостно прокричал:– Земля! Я вижу землю!– Это должна быть Гаттерия – цель нашего путешествия! – воскликнул царевич Ион.– Акефал! Где карты? – поискал глазами земляка Трисей.– Какая от них польза? – сквозь набитый вареными креветками рот прочамкал тот, выбрасывая выпотрошенные панцири за борт. – Вчера ведь сдуло девятку и короля, забыл?– Корабельные карты! – воздел в изнеможении руки к небу Пахидерм.– А я про что говорю? – обиделся герой.– По которым плавают!..– А от них-то какая польза? Я утром уже пробовал смотреть – на том месте, где должна быть эта область, большое пятно то ли от крови, то ли от кетчупа. Так что, лучше пусть Автомант погадает.– Это Гаттерия! – прервал препирательства матрос на мачте.– А ты-то откуда знаешь? – раздраженно отмахнулся от него Барохир.– Вижу! Я вижу их причал! А у причала на нескольких языках огромными светящимися буквами написано "Добро пожаловать в Гаттерию!"– Ну, слава вам, всемогущие боги Мирра! – опустился на колени порозовевший Язон. – Мы добрались до нее! Наконец-то!.. Наконец-то!– Надо будет первым делом принести им хорошие жертвы, когда высадимся.– Диффенбахию – громовержцу, златокудрому Полидору, искуснице – Ванаде... – начал перечислять Акефал, старательно загибая пальцы Сейсмохтона, чтоб никого ненароком не забыть.– Царевич Ион, – воровато оглядываясь по сторонам, боком-боком подобрался к Иванушке Ирак и зашептал: – Я догадался. Ты – бог попутного ветра Анемон! Знаешь, старинная легенда говорит, что Диффенбахий повстречал однажды у берега моря юную наяду Акрихину и влюбился в нее с первого поцелуя, и через два дня родился у них...– Ты на что это намекаешь? – нахмурился царевич.– Ну, я все вот думал, думал, а потом я обратил внимание, что на всем пути мы ни разу не попали в штиль, и вдруг мне пришла в голову мысль...Иванушка устало закатил глаза.– Нет. Я не бог. И не ветра. И тем более, не попутного. И ну сколько раз я тебя уже просил прекратить эту нелепую игру, Ирак!.. Что про нас люди подумают, а? В частности, про меня?– Извини, Ион... – смущенно попятился стеллиандр. – Кажется, я опять не угадал, да?.. Прости меня, невежественного смертного...– Тс-с-с-с! – сделал страшные глаза Иван. – Молчи, несчастный!– Умолкаю!– Что это вы там все секретничаете? – глянул на них недовольно Какофон. "Всю дорогу они что-то шепчутся, и шепчутся... Замышляют, поди, что-то. Пусть говорят спасибо, что их вообще на борт "Космо" взяли, клоуны... И эти ненормальные педилы еще..."– Все одеваем доспехи! – скомандовал Язон. – Приготовились к высадке на берег! Надо с первой минуты показать им, что намерения у нас самые серьезные!– Через полчаса будем в порту! – пробасил капитан Криптофор, отрываясь от своего универсального прибора кораблевождения – подзорной трубы. – Нас уже заметили и ждут!Через сорок минут космонавты ступили на землю Гаттерии.Точнее, в случае Ивана, сначала на ногу начальника портовой стражи, потом на доски причала, потом на пятку сандалии Какофона, и только после этого – на собственно землю.– Добро пожаловать в Гаттерию и ее столицу Мзиури. Кто вы такие, и зачем прибыли в нашу маленькую, но гордую страну? – важно вопросил упитанный чиновник, ловко выплывший из-за спин стражников.– Мы сопровождаем сына царя Патокела знаменитого героя Язона! – представился за всех Акефал и с силой ударил кулаком в щит.Стража мгновенно ощетинилась копьями.– Мы – посланники далекой Стеллы, и прибыли сюда, чтобы увезти золотое руно на родину наших предков! – поспешно выступил вперед Язон.– Ах, посланники... – понимающе ухмыльнулся толстяк.Он махнул рукой, и копья быстро опустились.– Тогда я прикажу начальнику караула проводить вас во дворец. Там вы найдете кров и еду. А утром попросите царя Ксенофоба принять вас и изложите ему ваше дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87