– Это мы... обсудим... потом... когда взлетим... – не стал упорствовать ковер.Нельзя сказать, чтобы эта мысль понравилась отроку Сергию.– Снимай сапоги, – скомандовал он царевичу, и сам поспешил подать пример.Публика осмотрительно от комментариев воздержалась.– Ну что, пробуете? – предложил мастер Варас.– Пробуем, – вызывающе вздернул подбородок князь.– Поехали, – молвил традиционное напутствие воздушных пассажиров Иванущка.– Ковер, вверх, – скомандовал Волк. – Медленно и осторожжж... – и земля медленно и осторожно ушла у них из-под ног.– Вправо.– Влево.– Вниз.– Хорошо, – со слишком явным облегчением выдохнул Волк, оказавшись снова на твердой поверхности.– Орлы! – восхитился Ерминок.Вондерландцы разразились аплодисментами.– Да ладно, чего там, – скромно потупил очи князь Ярославский. – Ерунда. Раз плюнуть. Загружайся, Иванушка.Царевич принял на борт от Мура корзины со снедью, плащи и походный котелок, в последний раз пожав сильную руку бывшего стражника.– Держи, Иван, – выступил вперед Шарлемань с тяжелой клеткой. – Вспоминай нас иногда.Валькирия растрогано смахнула слезу.– Ковер, вверх! – внезапно выкрикнул Иванушка. – До свиданья, Шарль! До свиданья, друзья!!! Мы вернемся со злотогривым конем, и тогда заберем нашу птицу!!! Берегите ее!!! Ждите нас!!!.. Мы обязательно вернемся!.. Счастли...Маленькая темная точка быстро исчезла в белых облаках. Немногим дольше доносился до мюхенвальдцев голос царевича, но и тот скоро затих. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Скоро только сказка сказывается
– ...Иван, ты дурак! – в который раз за долгий жаркий июньский день разнеслось по ясному небу.В ответ раздавалось обиженное молчание.– Она же была у тебя в руках! Ну какое тебе дело, кто что когда у них там отвоевал, украл, обменял и так далее! Тебе-то ее абсолютно добровольно давали! Как ты и хотел! А сейчас вместо того, чтобы с чувством глубокого удовлетворения лететь домой, тебя несет в какие-то Дарессалями!– Шатт-Аль-Шейхи.– Какая разница!..– Дарессалями находится на семьсот километров южнее, и климат там...– Чево?– Климат. Комбинация...– Какая комбинация! Ты чего, перегрелся?– Но ты же сам спросил, какая разница между Дарессалями и Шатт-Аль-Шейхом, – мстительно заметил царевич.Серый отреагировал немедленно:– Сам дурак.Царевич привычно воздел очи к небу, простонал что-то нечленораздельное, но нашел в себе силы дискуссию продолжить.– Сергий! Ну ведь он – мой друг!!! И пусть даже он сам отдавал мне ее, я не мог ее принять, не мог, ну как ты не поймешь!!! Это было бы... Неправильно. Нечестно по отношению к нему. Я ни за что получал все, а он оставался без птицы, без коня и в осажденном городе без надежды прогнать шантоньцев! Это...– Это – здравый смысл.Иван вздохнул.– Ну, хорошо. Попробуем с другой стороны. Послушай, Сергий, я не понимаю, почему ты – бродяга, авантюрист и бретер...– Сам такой, – на всякий случай осторожно отозвался Волк.– ...почему ТЫ жалуешься, что мы летим не домой, а вперед, навстречу новым приключениям, друзьям, славе, жизни, полной восторга и неизвестности! Отчего ты не хочешь вдохнуть полной грудью хмельной воздух свободы и счастья* Я не знаю, как ты, сорви-голова и рубаха-парень, можешь...Сергий вдохнул. Вернее, вздохнул. Он-то знал. Он знал, почему, отчего и как он может. Просто не хотел говорить. Чтобы не обидеть. Чего не сделаешь для друга. И поэтому, хоть и считал в глубине души, что он еще слишком молод, чтобы быть нянькой-телохранителем так долго, пусть даже и для такого чуда, как Иванушка, вслух он только вздохнул. Обреченно.– Ну и ... Ну и ладно. Вперед, так вперед.Вечерело.Задремавший на солнцепеке по-стариковски ковер встрепенулся, пошевелил затекшими кистями и спросил:– Садиться куда будем?Серый походя свесил голову вниз:– Без разницы. Ну, давай, хоть туда, – и он ткнул пальцем в опушку проплывающего под ними леса.– Куда ведь скажете... – пробормотал ковер и начал снижение.– Смотри, смотри!!!Волк едва успел ухватить исчезающие за бортом ноги Иванушки и втянуть их и все остальное обратно.Причем все остальное этого даже не заметило.– Смотри! Смотри, Сергий!!! Там человек!!! Он ранен!!! Ковер, туда, к нему!!! Скорее!– То туда, то сюда... Сами не знают, чего хотят... – проворчало их воздушное судно, но, тем не менее, послушалось и мягко приземлилось среди молодых кленов около неподвижно истекающего кровью незнакомца.– Сергий, гляди... Он весь в крови... Похоже, его изодрали дикие звери... Что нам делать?..– Перелететь, пока не поздно, на другое место, где нет диких зверей! – в который раз подивился несообразительности друга Волк.– Что нам с НИМ делать?..Разбойник задумчиво почесал подбородок.– Прирезать, чтоб не мучился?– Как ты можешь!!!..– С большим сожалением, – нехотя признался Серый.– СЕРГИЙ!!!– Ну, или попробуй его для начала привести в себя и умыть. Может, все не так страшно. Я как раз тут неподалеку видел один ручеек...Разбуженный и умытый раненый оказался принцем Соланы Орландо, который и поведал друзьям удивительную историю, похожую на сказку.На первый день рождения единственной и долгожданной дочки короля Крисаны – страны, в которой они сейчас находились – были приглашены двенадцать добрых фей, каждая из которых приготовила волшебный подарок-пожелание для малышки – красоту, грацию, умение станцевать любой танец и спеть любую песню в мире, играть на всех музыкальных инструментах, вышивать крестиком, и прочие жизненно-важные для любой принцессы качества, а еще, по исполнении шестнадцати лет, ей было обещано, что самый прекрасный принц в округе влюбится в нее. И все бы было гладко, но откуда ни возьмись, появилась тринадцатая фея – злодейка с сердцем черным, как уголь, и предрекла, что принцесса в день своего шестнадцатилетия уколет палец веретеном и заснет вечным сном. Но бедная девушка была спасена оставшимся пожеланием последней доброй феи, обещающим ее пробуждение от поцелуя доблестного принца. В положенный срок скорбное пророчество сбылось – принцесса заснула, весь замок погрузился в беспробудную дрему вместе с нею, а покой несладким сном уснувших крисанцев стали охранять непроходимые дебри самых колючих трав, кустарников и деревьев, какие только бывают на белом свете – ученые-ботаники из соседних стран немало пополнили свои гербарии, не уставая благословлять добрую фею.Конечно, только те, которые возвращались из этих джунглей.И вот, не вынеся нечеловеческих страданий, презрев увещевания всех, кто любил его, Орландо решил бросить на весы удачи все, включая свою опостылевшую без любимой жизнь, и с огнем и мечом отправиться в эти богомерзкие джунгли.Ему удалось пробиться вглубь метров на пятнадцать. Потом чудовищный лес, как бы вдруг опомнившись, набросился на него и стал терзать шипами и колючками сталь доспехов как беззащитную плоть. До последнего прорываясь только вперед, принц споткнулся обо что-то и упал...После этого Орландо ничего вспомнить не сумел. И как оказался он здесь, в тени и прохладе настоящего мирного леса, живой – объяснить не мог...А принц действительно был прекрасен, с неожиданной завистью подметилИванушка. Даже глубокие кровоточащие царапины от шипов колдовской флоры не могли испортить совершенной красоты его бледного благородного лица со следами перенесенных физических и нравственных мучений. И он так убивался по этой Оливии! Вот это пророчество! Вот это любовь!.. Как в "Приключениях лукоморских витязей", страницы с 456 по 789, где королевич Елисей...Утром, едва встало солнце, кряхтя и охая под тяжестью трех человек, ковер-самолет поднялся в воздух и направился к замку королей Крисаны, который сверху теперь был похож всего-навсего на одну из живописных рощ, в изобилии окружавших его прежде. За год, прошедший со времени печального события, колючки времени зря не теряли.– Вон, вон – видите, из кроны этого чудовищного репейника торчит башенка? Там была спальня принцессы Оливии. Садимся на балкон! – уже через десять минут заводил ковер на посадку Орландо.– На балкон! – возопил ковер. – Да вы видите этот так называемый балкон?! Его носовым платком прикрыть можно! Куда, по вашему мнению, тут опускаться мне?!– Ковер, милый, придумай что-нибудь!!! – взмолился принц. – Я должен попасть туда! Я обязан увидеть ее! Хотя бы раз – обнять прекрасную Оливию – и умереть!.. Жизнь без нее пуста, как высохший колодец, как сердце палача, как...Серого передернуло. Еще один поэт! Надо срочно что-то делать.– Слушай, ковер, а, может, ты в воздухе повисишь, не опускаясь, пока мы на балкон спрыгнем, и подождешь нас?– Подожду. Если кто-то один на мне останется. Иначе не могу. Так устроен. Извиняйте.– Ладушки, – согласился Серый. – Тогда я...Но поймав на себе умоляющий взгляд Иванушки, закончил:– ...останусь. Целуйтесь там без меня.– О, Иван, Сергий – я до гроба буду вашим должником – вы возвращаете мне жизнь! – воспрянул Орландо, и надежда с новой силой вспыхнула в его взоре. – Любовь моя, я иду к тебе! Оливия!И наследники престолов исчезли в дверях.Сергий остался один, растянулся на ковре, подложив под голову мешок с продуктами, закинул ногу на ногу и стал ждать."Минут десять-двадцать... нет, пусть тридцать, у них уйдет на поиски принцессы. Минут пять на целование. Часа полтора – на восторги и объятия по случаю счастливого пробуждения. Надеюсь, что кто-то при этом не забудет отдать приказ вырубить весь это чертополох внизу и начать готовить праздничный пир. А то придется вмешаться. За год скоропортящиеся припасы, скорее всего, уже приказали долго жить, но, принимая во внимание, что птица и всякая прочая живность засыпала вместе со всеми, все равно есть шанс неплохо подкрепиться перед дальней дорогой. С Ивановой кухни ноги протянешь, если прежде не загнешься от его проповедей... Тоже мне... Ум, честь и совесть... Нашелся на мою голову... Принципиальный... А хорошо бы, умей тут готовить расстегаи рыбные... Или гуся с гречневой кашей... Так ведь гречки у них здесь днем с огнем не сыскать. Что поделаешь – дикие люди... А пирожки с капустой и грибами тоже бы сейчас лишними не оказались. Или, например, бананы в шоколаде..." – захлебнулся слюной Волк и полез в мешок за хлебом – утром, едва продрав глаза, спасательная команда вылетела к замку, даже воды не испив – Иван так горел энтузиазмом, что и думать больше не о чем не хотел, а самому Серому стенания безутешного Орландо отбивали весь аппетит, и он уже почти не сомневался, что влюбленный принц не по своей воле покинул родные пенаты, а домочадцы, вылив ему на голову переполнившуюся чашу терпения, выставили его за ворота, заявив, что или они – или эта злополучная принцесса...Умяв полбуханки и пожалев, что воды у них оставалось так мало – придет царевич, захочет попить, а ему не хватит – отрок Сергий перевернулся на левый бок и постарался уснуть – ведь предыдущей ночью вздохи соланского принца лишили его не только аппетита, но и сна.Но ему не удалось даже задремать.– Блямс! – осыпалось где-то совсем рядом стекло.И то ли послышалось, то ли почудилось:– Сергий...То ли шепот, то ли стон...Волка как пружиной подбросило:– Иван?.. Иван!.. Иван...Там, внизу, на балконе, на куче битого стекла, лежал, вздрагивая, Иванушка, и глаза его были закрыты.Как он вытащил царевича с балкона, умудрившись не покинуть полностью ковер, Серый так потом понять и не смог, хотя в тихие часы перед сном иногда и пытался восстановить эти события в своей памяти. Сумел он вспомнить только, как крикнул ковру – "Погнали отсюда!", свист солнечного ветра в ушах, да недвижимое тело царевича на руках.Картина пронзительной трагичности, если бы не храп.– Чтоб тебе пусто было, Иван-царевич! Проснись! Проснись же! А ну, проснись, тебе говорят!!! – Волк изо всех сил мял, тряс и тормошил Ивана, но тот и глазом не моргнул.– Ты что, разыгрывать меня вздумал? Да, Иванушка? Ха-ха, я попался. Иван, вставай! Я тебе поверил! Да вставай же!.. Что же это с ним... Что у них там случилось?!.. Иван! Дурацкие твои шутки! Ну, сейчас ты у меня вскочишь... Королевич Елисей – болван, придурок, валенок лукоморский!.. Иван!.. Спит... Ах, чтоб провалился этот Орландо со своей зазнобой... Не хотел ведь я тебя туда пускать... Как чуял ведь...– Куда летим-то, достопочтенный? – не выдержал ковер. – Определитесь сразу, а то потом ведь порешите, что не туда летели, а кому в такую даль везти вас обратно, а? Мне ведь уже не триста лет, не половичок уж поди.– Чево? – недопонял Серый, некстати отвлеченный от своих горестных мыслей.– Садиться где будем, говорю!– Там, – раздраженно ткнул пальцем себе под ноги Волк. – Хоть где. Найди ровное место и сядь. Привязался на мою голову!– Ах, привязался... Ну, хорошо, – пробормотал ковер и сделал все, как ему было сказано – быстро нашел превосходно ровную поляну и сел.Не остановило его даже присутствие на месте посадки маленькой избушки.Хлоп. Бух. Шмяк.– Хррр...– Ах ты, тряпкин сын!!!Серый вскочил, яростно вращая глазами и потирая отбитый бок.С двускатной крыши, откуда они только что двое и скатились, как черкасское седло со спины тощей коровы свисал их ковер. И если бы Серый мог поверить в это, он бы сказал, что тот удовлетворенно ухмылялся.– Ну, я тебе еще покажу, одеяло лоскутное! – и, взмахнув многообещающе кулаком и перепрыгнув через поверженную трубу, помчался на храп искать царевича.Долго разыскивать того не пришлось – он лежал у противоположной стены домика, под крошечным окошком, на маленькой аккуратненькой клумбочке, аккурат посредине, подложив ладошки под щеку, и чему-то счастливо улыбался во сне.Не долго думая, Волк стукнул в стекло.– Эй, дома есть кто?Молчание было ему ответом.– Эй, хозяева! Не бойтесь! Это мы тут нечаянно!От второго стука стекло, глухо хрупнув, сломалось.– Еще лучше... – мрачно пробурчал Серый, осторожно вынимая осколки из рамы. – Теперь только стену повалить осталось – и... и...Пальцы стали липкими.Озадаченный разбойник оглядел их со всех сторон – крови, вроде, нет – и, на всякий случай, лизнул.Барбарис? Дюшес?Мятная!Он лизнул еще. На этот раз – стекло.Так и есть. Леденец. В мармеладной раме. С карамельным наличником. И стены – из пряников "Белочка" с паклей из сахарной ваты между коврижками. Траля – ляля – ляля. А я сошла с ума. Какая досада.Серый изо всех сил зажмурился, потряс головой, снова растопырил глаза – ничего, и даже хуже. Теперь на краю опушки показалась еще и маленькая старушка в черном."Шоколадная, наверно. С апельсиновой начинкой," – истерично хохотнул про себя Волк, последним отчаянным усилием протирая рукавами очи.Не помогло.– А, вот и гости ко мне пожаловали, как с неба свалились, – улыбнулась старушка, и удивительно легко для ее возраста ступая, уверенно зашагала к путешественникам.– Извините, пожалуйста, – беспомощно развел руками Серый. – Мы тут на ваш торт маленько упали...– На мое... что?"Старческая тугоухость", – мгновенно поставил диагноз Волк и проорал:– МЫ ТУТ НА ВАШ ТОРТИК ПРИЗЕМЛИЛИСЬ НЕЧАЯННО!– И незачем так кричать, молодой человек, – обиженно заявила бабулька. – Во-первых, я не глухая, а во-вторых, это не мой тортик...– А чей?– ЭТО НЕ МОЙ ТОРТИК, ЭТО МОЙ ДОМ, К ВАШЕМУ СВЕДЕНИЮ!– Ну все равно, по-моему, ничего серьезного тут не сломано, чего нельзя было бы поправить за месяц-два ремонта, – вежливо выразил надежду отрок Сергий.– А что это такое там на крыше? Очень веселенькая расцветочка, конечно, но...– Не волнуйтесь, сейчас все исправим! – засуетился Серый и дернул ковер за свисающие почти до окошка кисти.Раздалось шершавое "Ой!", и ковер с грохотом и остатком трубы обрушился на землю, прикрыв собой Ивана.– Ой, – повторил за ковром Волк и развел руками. – Но не волнуйтесь, сейчас все исправим!..– Не надо! – испуганно пискнула старушка. – Не надо. Я сама. Потом. Когда вас провожу.– Уже уходим, – поспешил ее успокоить Серый. – Ну, Иванушка, раз-два-взяли! – и он, подхватив царевича под мышки, поволок его с клумбы, сея среди цукатных фиалок и желатиновой травы смерть и разрушение.– Мои цветы! – отчаянно всплеснула руками бабулька. – Мои узамбарские фиалки! Из самого Узамбара!.. А что это с вашим другом, молодой человек? Он умер?– Умер?! – Серый в панике заглянул Иванушке в лицо. – Да нет же... Почему вы так решили?– Да потому, что с больными и ранеными так не обращаются, а спящий... спящий...– Что – "спящий"? – впился глазами в лицо старушки Волк. – Что – "спящий"? Что вы хотели сказать? Вы что-то знаете?– Извините, что я вмешиваюсь, конечно, молодой человек, но ваш друг, случайно, не принц?– Ну, вроде того... Он царевич. А что?– Тогда все понятно. Он хотел поцеловать принцессу Оливию, не так ли?Мысль о том, чтобы Иван захотел кого-либо поцеловать, кроме своего коня, Волка изрядно развеселила.– Нет. Он не хотел ее поцеловать. Точнее, это не он хотел ее поцеловать. Он про нее только вчера вечером первый раз услышал.– Значит, это вы хотели? – не прекращала расспросы хозяйка.– Не было печали! – сплюнул Серый.– Молодой человек, в обществе незнакомых пожилых дам воспитанные молодые люди не должны плеваться, – осуждающе покачала головой старушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– ...Иван, ты дурак! – в который раз за долгий жаркий июньский день разнеслось по ясному небу.В ответ раздавалось обиженное молчание.– Она же была у тебя в руках! Ну какое тебе дело, кто что когда у них там отвоевал, украл, обменял и так далее! Тебе-то ее абсолютно добровольно давали! Как ты и хотел! А сейчас вместо того, чтобы с чувством глубокого удовлетворения лететь домой, тебя несет в какие-то Дарессалями!– Шатт-Аль-Шейхи.– Какая разница!..– Дарессалями находится на семьсот километров южнее, и климат там...– Чево?– Климат. Комбинация...– Какая комбинация! Ты чего, перегрелся?– Но ты же сам спросил, какая разница между Дарессалями и Шатт-Аль-Шейхом, – мстительно заметил царевич.Серый отреагировал немедленно:– Сам дурак.Царевич привычно воздел очи к небу, простонал что-то нечленораздельное, но нашел в себе силы дискуссию продолжить.– Сергий! Ну ведь он – мой друг!!! И пусть даже он сам отдавал мне ее, я не мог ее принять, не мог, ну как ты не поймешь!!! Это было бы... Неправильно. Нечестно по отношению к нему. Я ни за что получал все, а он оставался без птицы, без коня и в осажденном городе без надежды прогнать шантоньцев! Это...– Это – здравый смысл.Иван вздохнул.– Ну, хорошо. Попробуем с другой стороны. Послушай, Сергий, я не понимаю, почему ты – бродяга, авантюрист и бретер...– Сам такой, – на всякий случай осторожно отозвался Волк.– ...почему ТЫ жалуешься, что мы летим не домой, а вперед, навстречу новым приключениям, друзьям, славе, жизни, полной восторга и неизвестности! Отчего ты не хочешь вдохнуть полной грудью хмельной воздух свободы и счастья* Я не знаю, как ты, сорви-голова и рубаха-парень, можешь...Сергий вдохнул. Вернее, вздохнул. Он-то знал. Он знал, почему, отчего и как он может. Просто не хотел говорить. Чтобы не обидеть. Чего не сделаешь для друга. И поэтому, хоть и считал в глубине души, что он еще слишком молод, чтобы быть нянькой-телохранителем так долго, пусть даже и для такого чуда, как Иванушка, вслух он только вздохнул. Обреченно.– Ну и ... Ну и ладно. Вперед, так вперед.Вечерело.Задремавший на солнцепеке по-стариковски ковер встрепенулся, пошевелил затекшими кистями и спросил:– Садиться куда будем?Серый походя свесил голову вниз:– Без разницы. Ну, давай, хоть туда, – и он ткнул пальцем в опушку проплывающего под ними леса.– Куда ведь скажете... – пробормотал ковер и начал снижение.– Смотри, смотри!!!Волк едва успел ухватить исчезающие за бортом ноги Иванушки и втянуть их и все остальное обратно.Причем все остальное этого даже не заметило.– Смотри! Смотри, Сергий!!! Там человек!!! Он ранен!!! Ковер, туда, к нему!!! Скорее!– То туда, то сюда... Сами не знают, чего хотят... – проворчало их воздушное судно, но, тем не менее, послушалось и мягко приземлилось среди молодых кленов около неподвижно истекающего кровью незнакомца.– Сергий, гляди... Он весь в крови... Похоже, его изодрали дикие звери... Что нам делать?..– Перелететь, пока не поздно, на другое место, где нет диких зверей! – в который раз подивился несообразительности друга Волк.– Что нам с НИМ делать?..Разбойник задумчиво почесал подбородок.– Прирезать, чтоб не мучился?– Как ты можешь!!!..– С большим сожалением, – нехотя признался Серый.– СЕРГИЙ!!!– Ну, или попробуй его для начала привести в себя и умыть. Может, все не так страшно. Я как раз тут неподалеку видел один ручеек...Разбуженный и умытый раненый оказался принцем Соланы Орландо, который и поведал друзьям удивительную историю, похожую на сказку.На первый день рождения единственной и долгожданной дочки короля Крисаны – страны, в которой они сейчас находились – были приглашены двенадцать добрых фей, каждая из которых приготовила волшебный подарок-пожелание для малышки – красоту, грацию, умение станцевать любой танец и спеть любую песню в мире, играть на всех музыкальных инструментах, вышивать крестиком, и прочие жизненно-важные для любой принцессы качества, а еще, по исполнении шестнадцати лет, ей было обещано, что самый прекрасный принц в округе влюбится в нее. И все бы было гладко, но откуда ни возьмись, появилась тринадцатая фея – злодейка с сердцем черным, как уголь, и предрекла, что принцесса в день своего шестнадцатилетия уколет палец веретеном и заснет вечным сном. Но бедная девушка была спасена оставшимся пожеланием последней доброй феи, обещающим ее пробуждение от поцелуя доблестного принца. В положенный срок скорбное пророчество сбылось – принцесса заснула, весь замок погрузился в беспробудную дрему вместе с нею, а покой несладким сном уснувших крисанцев стали охранять непроходимые дебри самых колючих трав, кустарников и деревьев, какие только бывают на белом свете – ученые-ботаники из соседних стран немало пополнили свои гербарии, не уставая благословлять добрую фею.Конечно, только те, которые возвращались из этих джунглей.И вот, не вынеся нечеловеческих страданий, презрев увещевания всех, кто любил его, Орландо решил бросить на весы удачи все, включая свою опостылевшую без любимой жизнь, и с огнем и мечом отправиться в эти богомерзкие джунгли.Ему удалось пробиться вглубь метров на пятнадцать. Потом чудовищный лес, как бы вдруг опомнившись, набросился на него и стал терзать шипами и колючками сталь доспехов как беззащитную плоть. До последнего прорываясь только вперед, принц споткнулся обо что-то и упал...После этого Орландо ничего вспомнить не сумел. И как оказался он здесь, в тени и прохладе настоящего мирного леса, живой – объяснить не мог...А принц действительно был прекрасен, с неожиданной завистью подметилИванушка. Даже глубокие кровоточащие царапины от шипов колдовской флоры не могли испортить совершенной красоты его бледного благородного лица со следами перенесенных физических и нравственных мучений. И он так убивался по этой Оливии! Вот это пророчество! Вот это любовь!.. Как в "Приключениях лукоморских витязей", страницы с 456 по 789, где королевич Елисей...Утром, едва встало солнце, кряхтя и охая под тяжестью трех человек, ковер-самолет поднялся в воздух и направился к замку королей Крисаны, который сверху теперь был похож всего-навсего на одну из живописных рощ, в изобилии окружавших его прежде. За год, прошедший со времени печального события, колючки времени зря не теряли.– Вон, вон – видите, из кроны этого чудовищного репейника торчит башенка? Там была спальня принцессы Оливии. Садимся на балкон! – уже через десять минут заводил ковер на посадку Орландо.– На балкон! – возопил ковер. – Да вы видите этот так называемый балкон?! Его носовым платком прикрыть можно! Куда, по вашему мнению, тут опускаться мне?!– Ковер, милый, придумай что-нибудь!!! – взмолился принц. – Я должен попасть туда! Я обязан увидеть ее! Хотя бы раз – обнять прекрасную Оливию – и умереть!.. Жизнь без нее пуста, как высохший колодец, как сердце палача, как...Серого передернуло. Еще один поэт! Надо срочно что-то делать.– Слушай, ковер, а, может, ты в воздухе повисишь, не опускаясь, пока мы на балкон спрыгнем, и подождешь нас?– Подожду. Если кто-то один на мне останется. Иначе не могу. Так устроен. Извиняйте.– Ладушки, – согласился Серый. – Тогда я...Но поймав на себе умоляющий взгляд Иванушки, закончил:– ...останусь. Целуйтесь там без меня.– О, Иван, Сергий – я до гроба буду вашим должником – вы возвращаете мне жизнь! – воспрянул Орландо, и надежда с новой силой вспыхнула в его взоре. – Любовь моя, я иду к тебе! Оливия!И наследники престолов исчезли в дверях.Сергий остался один, растянулся на ковре, подложив под голову мешок с продуктами, закинул ногу на ногу и стал ждать."Минут десять-двадцать... нет, пусть тридцать, у них уйдет на поиски принцессы. Минут пять на целование. Часа полтора – на восторги и объятия по случаю счастливого пробуждения. Надеюсь, что кто-то при этом не забудет отдать приказ вырубить весь это чертополох внизу и начать готовить праздничный пир. А то придется вмешаться. За год скоропортящиеся припасы, скорее всего, уже приказали долго жить, но, принимая во внимание, что птица и всякая прочая живность засыпала вместе со всеми, все равно есть шанс неплохо подкрепиться перед дальней дорогой. С Ивановой кухни ноги протянешь, если прежде не загнешься от его проповедей... Тоже мне... Ум, честь и совесть... Нашелся на мою голову... Принципиальный... А хорошо бы, умей тут готовить расстегаи рыбные... Или гуся с гречневой кашей... Так ведь гречки у них здесь днем с огнем не сыскать. Что поделаешь – дикие люди... А пирожки с капустой и грибами тоже бы сейчас лишними не оказались. Или, например, бананы в шоколаде..." – захлебнулся слюной Волк и полез в мешок за хлебом – утром, едва продрав глаза, спасательная команда вылетела к замку, даже воды не испив – Иван так горел энтузиазмом, что и думать больше не о чем не хотел, а самому Серому стенания безутешного Орландо отбивали весь аппетит, и он уже почти не сомневался, что влюбленный принц не по своей воле покинул родные пенаты, а домочадцы, вылив ему на голову переполнившуюся чашу терпения, выставили его за ворота, заявив, что или они – или эта злополучная принцесса...Умяв полбуханки и пожалев, что воды у них оставалось так мало – придет царевич, захочет попить, а ему не хватит – отрок Сергий перевернулся на левый бок и постарался уснуть – ведь предыдущей ночью вздохи соланского принца лишили его не только аппетита, но и сна.Но ему не удалось даже задремать.– Блямс! – осыпалось где-то совсем рядом стекло.И то ли послышалось, то ли почудилось:– Сергий...То ли шепот, то ли стон...Волка как пружиной подбросило:– Иван?.. Иван!.. Иван...Там, внизу, на балконе, на куче битого стекла, лежал, вздрагивая, Иванушка, и глаза его были закрыты.Как он вытащил царевича с балкона, умудрившись не покинуть полностью ковер, Серый так потом понять и не смог, хотя в тихие часы перед сном иногда и пытался восстановить эти события в своей памяти. Сумел он вспомнить только, как крикнул ковру – "Погнали отсюда!", свист солнечного ветра в ушах, да недвижимое тело царевича на руках.Картина пронзительной трагичности, если бы не храп.– Чтоб тебе пусто было, Иван-царевич! Проснись! Проснись же! А ну, проснись, тебе говорят!!! – Волк изо всех сил мял, тряс и тормошил Ивана, но тот и глазом не моргнул.– Ты что, разыгрывать меня вздумал? Да, Иванушка? Ха-ха, я попался. Иван, вставай! Я тебе поверил! Да вставай же!.. Что же это с ним... Что у них там случилось?!.. Иван! Дурацкие твои шутки! Ну, сейчас ты у меня вскочишь... Королевич Елисей – болван, придурок, валенок лукоморский!.. Иван!.. Спит... Ах, чтоб провалился этот Орландо со своей зазнобой... Не хотел ведь я тебя туда пускать... Как чуял ведь...– Куда летим-то, достопочтенный? – не выдержал ковер. – Определитесь сразу, а то потом ведь порешите, что не туда летели, а кому в такую даль везти вас обратно, а? Мне ведь уже не триста лет, не половичок уж поди.– Чево? – недопонял Серый, некстати отвлеченный от своих горестных мыслей.– Садиться где будем, говорю!– Там, – раздраженно ткнул пальцем себе под ноги Волк. – Хоть где. Найди ровное место и сядь. Привязался на мою голову!– Ах, привязался... Ну, хорошо, – пробормотал ковер и сделал все, как ему было сказано – быстро нашел превосходно ровную поляну и сел.Не остановило его даже присутствие на месте посадки маленькой избушки.Хлоп. Бух. Шмяк.– Хррр...– Ах ты, тряпкин сын!!!Серый вскочил, яростно вращая глазами и потирая отбитый бок.С двускатной крыши, откуда они только что двое и скатились, как черкасское седло со спины тощей коровы свисал их ковер. И если бы Серый мог поверить в это, он бы сказал, что тот удовлетворенно ухмылялся.– Ну, я тебе еще покажу, одеяло лоскутное! – и, взмахнув многообещающе кулаком и перепрыгнув через поверженную трубу, помчался на храп искать царевича.Долго разыскивать того не пришлось – он лежал у противоположной стены домика, под крошечным окошком, на маленькой аккуратненькой клумбочке, аккурат посредине, подложив ладошки под щеку, и чему-то счастливо улыбался во сне.Не долго думая, Волк стукнул в стекло.– Эй, дома есть кто?Молчание было ему ответом.– Эй, хозяева! Не бойтесь! Это мы тут нечаянно!От второго стука стекло, глухо хрупнув, сломалось.– Еще лучше... – мрачно пробурчал Серый, осторожно вынимая осколки из рамы. – Теперь только стену повалить осталось – и... и...Пальцы стали липкими.Озадаченный разбойник оглядел их со всех сторон – крови, вроде, нет – и, на всякий случай, лизнул.Барбарис? Дюшес?Мятная!Он лизнул еще. На этот раз – стекло.Так и есть. Леденец. В мармеладной раме. С карамельным наличником. И стены – из пряников "Белочка" с паклей из сахарной ваты между коврижками. Траля – ляля – ляля. А я сошла с ума. Какая досада.Серый изо всех сил зажмурился, потряс головой, снова растопырил глаза – ничего, и даже хуже. Теперь на краю опушки показалась еще и маленькая старушка в черном."Шоколадная, наверно. С апельсиновой начинкой," – истерично хохотнул про себя Волк, последним отчаянным усилием протирая рукавами очи.Не помогло.– А, вот и гости ко мне пожаловали, как с неба свалились, – улыбнулась старушка, и удивительно легко для ее возраста ступая, уверенно зашагала к путешественникам.– Извините, пожалуйста, – беспомощно развел руками Серый. – Мы тут на ваш торт маленько упали...– На мое... что?"Старческая тугоухость", – мгновенно поставил диагноз Волк и проорал:– МЫ ТУТ НА ВАШ ТОРТИК ПРИЗЕМЛИЛИСЬ НЕЧАЯННО!– И незачем так кричать, молодой человек, – обиженно заявила бабулька. – Во-первых, я не глухая, а во-вторых, это не мой тортик...– А чей?– ЭТО НЕ МОЙ ТОРТИК, ЭТО МОЙ ДОМ, К ВАШЕМУ СВЕДЕНИЮ!– Ну все равно, по-моему, ничего серьезного тут не сломано, чего нельзя было бы поправить за месяц-два ремонта, – вежливо выразил надежду отрок Сергий.– А что это такое там на крыше? Очень веселенькая расцветочка, конечно, но...– Не волнуйтесь, сейчас все исправим! – засуетился Серый и дернул ковер за свисающие почти до окошка кисти.Раздалось шершавое "Ой!", и ковер с грохотом и остатком трубы обрушился на землю, прикрыв собой Ивана.– Ой, – повторил за ковром Волк и развел руками. – Но не волнуйтесь, сейчас все исправим!..– Не надо! – испуганно пискнула старушка. – Не надо. Я сама. Потом. Когда вас провожу.– Уже уходим, – поспешил ее успокоить Серый. – Ну, Иванушка, раз-два-взяли! – и он, подхватив царевича под мышки, поволок его с клумбы, сея среди цукатных фиалок и желатиновой травы смерть и разрушение.– Мои цветы! – отчаянно всплеснула руками бабулька. – Мои узамбарские фиалки! Из самого Узамбара!.. А что это с вашим другом, молодой человек? Он умер?– Умер?! – Серый в панике заглянул Иванушке в лицо. – Да нет же... Почему вы так решили?– Да потому, что с больными и ранеными так не обращаются, а спящий... спящий...– Что – "спящий"? – впился глазами в лицо старушки Волк. – Что – "спящий"? Что вы хотели сказать? Вы что-то знаете?– Извините, что я вмешиваюсь, конечно, молодой человек, но ваш друг, случайно, не принц?– Ну, вроде того... Он царевич. А что?– Тогда все понятно. Он хотел поцеловать принцессу Оливию, не так ли?Мысль о том, чтобы Иван захотел кого-либо поцеловать, кроме своего коня, Волка изрядно развеселила.– Нет. Он не хотел ее поцеловать. Точнее, это не он хотел ее поцеловать. Он про нее только вчера вечером первый раз услышал.– Значит, это вы хотели? – не прекращала расспросы хозяйка.– Не было печали! – сплюнул Серый.– Молодой человек, в обществе незнакомых пожилых дам воспитанные молодые люди не должны плеваться, – осуждающе покачала головой старушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87