..– Никак нет, ваше высочество! – глаза полковника Ольсена встретились с глазам принца, и в них офицер прочел: "милейший". – Мы старались! Мы узнали адрес того красильщика, у которого лукоморцы проживали все это время, и завтра я самолично хотел пойти и арестовать его, чтобы ваше высочество могли собственноручно... собственнолично допросить его!..– Так чего же ты молчал, болван?! – кронпринц вскочил с места и выхватил меч. – Едем к нему! Немедленно! Остальные все свободны!– Коня!– Коня!– Коня кронпринцу!– Первый караул – по коням!– Факелы!– Факелы!– Ворота открывай!– Открыть ворота его высочеству!– Факелы зажигай!– Пошел!!!– Смотри, Гарри, там впереди что-то горит!– Горит вос-сход во тьме кр-ромешной... Ик.Вдали от главных улиц фонари не горели, и в ночи черного человека в черной туника, черной рубашке и черных лосинах видно не было, и только по голосу и сивушному амбре Санчес узнавал, что менестрель еще пока рядом.– Какой восход, ты чего, времени сейчас от силы часа три.– Ранний восход. Или п-поздний закат.– Нет, Гарри, я серьезно тебе говорю! Там пожар, и это недалеко от нашей "Радуги", по-моему буквально через дом от нас! Похоже, что это гончарная мастерская кума Тойе. Или ателье матушки Лесли?– Утром я напишу об этом песню. Ик. Может быть.– Прибавим шагу. Может, им там нужна помощь.– Сплясать вокруг к-костра? Фи, Санчес, это же й-язычество.– Гарри!– Я имел вв-вв-ввиду – посмотри, какой столб огня – там уже н-ничем н-не...– Гарри!!!– Ну ч-чт...– Это "Радуга"!!!..– Да нет...– Да!!!Ослепленный светом ревущего пламени, Санчес почти налетел на что-то большое, твердое и железное.Рыцарь!В свете пожарища колыхнулась отблескивающая металлом масса в черно-красно-желтых плащах.Королевские гвардейцы...Огромная рука в перчатке схватила его за плечо и развернула лицом к огню.– А это кто еще такой?Повинуясь скорее инстинкту, чем какой-то осознанной мысли, маленький красильщик рванулся, вывернулся из куртки и побежал.– Это он!!!– Вон он!!!– Держи его!!!– Кто упустит – разрежу на куски!!!– По коням!!!– Хватай!!!С ревом, гиканьем и грохотом отряд понесся в погоню за ставшим в одну минуту бездомным и безработным Санчесом. Вот и сбылась его мечта.Залаяли собаки. Захлопали ставни. Загудел набат на башне храма – то ли поднимая добровольцев на тушение пожара, то ли возвещая о штурме города, смене династий и конце света вместе взятых.– Горим!– Лотранцы!– Шантоньцы!!!– Спасайся!!!– Бей!!!– С дороги!– Наводнение!!!– Грабят!– Вон он!!!– Помогите!..– Воды!!! Воды!!!Санчес привалился к какой-то стене, не смог устоять на ногах и сполз по ней на землю.За что-то зацепилась и звучно разорвалась туника на спине.За сучок?..Деревянная стена... Это Собачник. Склады и хранилища. Господи Боже наш, Памфамир-Памфалон непорочный... Это куда же меня занесло...Казалось, что легкие он потерял где-то по дороге. Воздух попадал в трахею и, не находя дальнейшего пути, с раздраженным свистом вырывался обратно. Убивать будут – с места не сойду... Сам сейчас сдохну... Все...А где же ОНИ? Неужели оторва...– Кто-то юркнул куда-то туда!– Кто?– Кто-то!– Он где-то здесь!........................!– Где – здесь?– Где-то!– Идиот! Я ничего не вижу!– Так ведь ночь, ваше высочество!– Кретин!– Я видел – он свернул куда-то сюда!– Куда – сюда?! И тот, кто ответит "куда-то" – покойник!– Надо посветить...– Все равно не видно...– Еще факел...Красильщик попытался вжаться в стену, пополз вдоль нее, мысленно благословляя все святое на свете, за то, что в городе поднялся такой бедлам, что его рваного дыхания и хрипов не слышно уже в пяти метрах.– Ну, что?– Ничего не видно, ваше высочество...– А-а, болваны!..Послышалась короткая возня – похоже, факел поменял владельца, резкий выдох – и ночное небо прочертила огненная дуга, закончившаяся на крыше ближайшего здания.– Сейчас разглядим! Готовьтесь!Санчес просочился сквозь дыру в заборе, через которую в мирное время не всякая кошка пролезла бы, и где вприпрыжку, где на четвереньках, раздирая о камни штаны и ладони, галопом бросился прочь.Сухой просмоленный тес на крыше занялся в одно мгновение, как спичка. Новое зарево подпрыгнуло, озарило окрестности, метнулось направо, налево, вперед...– Проклятье!– Уходим!– Всех сгною!– Склады!– Склады!!!– Склады горят!!!– СКЛАДЫ ГОРЯТ!!!!!
* * *
– Больше одной в руки не давать!– Проходите, не задерживайтесь!– Куды прешь!– Я с утра тут за этим мальцом занимала!– Не помню я тебя!– Вас тут не стояло, гражданочка!– Не надо ля-ля! Я свои права знаю!– Ты свои права мужу на кухне качай!– Убери руки! Руки убери, кому говорят!..– Не трогай меня, мужланка!!!Конечно, всякий мало-мальски цивилизованный человек уже понял, что эти звуки издает не кто иной, как многорукое, многоногое, многоголовое и, самое главное, многоротое существо, которое заводится в любом населенным пункте после того, как известие о том, что продовольственные склады намедни сгорели дотла, становится общественным достоянием – очередь за хлебом.– Кто же поджег склады, не знаете? – тихий интеллигентный голос.– Нет, не знаю. Но говорят...– Тс-с-с!– Говорят, что кронпринц Сержио имеет к этому отношение...– Куда смотрит его величество!.. Он бы такого никогда себе не позволил!.. Наверное.– Молод ты еще, сынок. Не помнишь его, пока он еще просто братом короля был... А я во как помню! – присоединился тщедушный дедок с всклокоченными седыми волосенками на затылке. – Еще вот таким я его помню.– И что?– А-а, – махнул сухонькой ручной старичок. – Яблоня от яблока недалеко падает.– Тс-с-с!– Шарлемань Шестнадцатый, упокой его душу Памфамир-Памфалон, небось своему сынку такую бы взбучку задал!..– Целых полчаса, наверно, выговаривал бы!– Упокой его душу Памфамир-Памфалон...– Чью?– Сыночка маленького его, инфанта Шарлеманя, дитятко безвинное...– Царствие ему небесное...– Будет пухом земля...– А я вот слышал...– Тс-с-с!– А я вот слышал, что не погиб его высочество тогда.– Да не могет такого быть!– А если может?– А если правда?– Тела-то тогда не нашли, сынки, помню я...– А могилка чья в склепе?– Пустая. Старого короля меч, вроде, говорят, нашли, а от наследника – ничего...– Страх-то какой, боженька...– Нынешний король, рассказывают, приказал буквально просеять весь пепел сгоревшей деревни, каждый камушек перевернул.– Вон он как своего брата с племянником жалел! А вы говорите!..– Ага, жалел.– Пожалел волк кобылу...– Тс-с-с!– Заживо сгорели ведь, говорят...– Ох, не приведи Господь!– А кто говорит-то? Наш король и говорит!– М-да...– А что ж ему еще-то говорить-то? Что жив где-то маленький принц?– Ага, жди, скажет...– Тс-с-с!– А чего ж он маленький-то? Сейчас-то ему, наверное, годков восемнадцать исполнилось бы...– А то ведь поди и исполнилось...– Кабы жив-то он был, не страдали бы мы так, поди, от семени крапивного...– Тс-с-с!– Тс-с-с!!– Тс-с-с!!!– А, может, и найдется еще. Памфамир-Памфалон поможет.– Помоги ему всемогущий Памфамир-Памфалон!– А, может, и взаправду...– Да-а, всякое ведь бывает...– Не задерживайтесь!– Один каравай в руки!– Проходи, проходи, красавчик, не тормози народ!Заворачивая хлеб в платок, Иоганн Гугенберг быстро оглянулся и зашагал прочь. Надо было занести по дороге хлеб деду и встать в другую очередь.Через пару кварталов, проходя мимо хвоста своей старой очереди, он украдкой кивнул заспанному Ерминку. Тот, не прерывая разговора, подмигнул ему в ответ.План подпольного комитета по освобождению Ивана-царевича начинал действовать.Вечером комитетчики собрались на втором этаже одного из трактиров мастера Вараса. На этот раз собирались тайно, говорили тихо, пили мало – Серый объявил сухой закон до окончания операции. Возражений не было. Гарри не в счет.– Все идет как по писанному, – докладывал сеньор Гарджуло. – В общей сложности наша труппа побывала сегодня в сорока очередях. И только в одной Кастелло за его слова чуть не побили. Порвали костюм.– Сторонники Шарлеманя-Томаса?– Что он такого сказал?– Он сказал, что при Шарлемане Шестнадцатом было ничуть не лучше, а даже хуже, и что он любит теперешнего короля, и особенно благородного кронпринца Сержио.– Ха!– Гут. Чем хуже, тем лучше, – приговорил Волк, уписывая любимые бананы в шоколаде.– В моей очереди он бы камзолом не отделался, – самодовольно заявил Ерминок.– Да, ночной поджог, кажется, вывел народ из себя.– И теперь от нас будет зависеть, куда мы его приведем, – если бы у князя Ярославского был жилет, он, наверное, заложил бы за проймы большие пальцы и добавил: "Социалистическая революция неизбежна, батенька". И сам удивился бы. Но, ко всеобщему облегчению, жилеты на тот период только вышли из моды, и Вондерланд – несостоявшаяся колыбель – мог спать спокойно, хоть опасный момент и историческая месть были так близки...– Я постоял в семи очередях, – начал свой доклад мастер Варас, – и...На лестнице раздались торопливые шаги, дверь распахнулась, ударившись о загрустившего Гарри, что оптимизма ему не добавило, и в комнату влетел первопечатник.– Друзья, – едва перевел он дыхание, – Я хочу сообщить вам принепре... пренипре... при-непри... плохую новость. Помните, мы говорили тогда, что у потерянных кронпринцев всегда есть талисман, по которым их опознают старые няньки?– Не талисманы, а привычки.– Не привычки, а родинки.– Не няньки, а пастухи.– Какие пастухи? Какие родинки? Я говорю про пропавшего кронпринца Шарлеманя!– И садовники тоже.– Какие садовники?!– Ну, и?– Ну, так вот. Сегодня, когда я относил своему деду девятый каравай, я слегка задержался у него, присел передохнуть, так сказать, и мы с ним немножко поговорили.– Ну, и?– Мой дед служит архивариусом в королевской библиотеке. Поэтому он знает. Он сам это видел. Своими глазами. А кроме него про это знают только члены королевской семьи. Так что, я не знаю, что мы будем делать, – отчаянно взмахнув руками, закончил свои отчет Гугенберг.– Что знает?– Что видел?– Что делать?– Про талисман. То есть, медальон. Он был. Этот медальон был сделан в незапамятные времена, когда еще первый Шарлемань взошел на престол.– Во время Второго Пришествия?!– Да. И с тех пор передавался от короля к кронпринцу в день его рождения. Как символ какой-то, или тайный знак, или что-то вроде этого – дедушка не помнит, а может, и не написано это было.– Сколько ему лет-то, твоему деду?– С головой у него все в порядке, если ты это имел ввиду, арап, – обиделся юноша.– Презренный бледнолицый, – пробормотал мини-сингер, но от дальнейших комментариев при виде красноречивого кулака Сергия воздержался.– В феврале ему исполнилось восемьдесят восемь, и с тех пор этого манускрипта никто не видел.– Так ты ж, вроде, только что говорил, что сегодня отнес ему девять буханок? – озадачился Волк.– Этого пергамента с изображением медальона, я имел ввиду. Дед говорит, что тот эскиз набросал сам Шарлемань Первый. И что сам медальон могут узнать кроме членов королевской семьи только высшие служители церкви – первосвященник, второсвященник, третьесвященник там... И никто из простых смертных его никогда не видел. И что на том месте, куда он был положен, его там нет. А еще там было написано, говорит дед, что его ни с чем не перепутаешь, и что второго такого не существует...– Чего не существует? Маму... Наму... Муна... Пергамента?– Медальона...Повисла растерянная тишина.– А, может, принцесса Валькирия нам могла бы помочь? – наконец проговорил Серый. – Она же, какой ни какой, а член королевской семьи, и должна была быть посвящена в тайну этого медальона? Может, с ней можно как-нибудь поговорить?– Нельзя, – покачал головой Мур. – Она заточена в самую высокую и неприступную башню королевства – Черную Вдову – как когда-то, по преданию, колдунья Миазма заточила благородную Рапунцель. Только у Валькирии нет таких длинных кос.– А при чем тут косы? – не понял Серый.– Легенда гласит, что она опускала из окна свои косы, по которым принц Альберт забирался к ней в темницу. Так он и помог ей бежать.– А просто залезть с коня он не мог?– Сергий, это была ВЫСОКАЯ башня, – уточнил Санчес.– Метров пять? – снова переспросил Волк.– Выше.– Шесть?– Не смешно, – обиделся за национальный фольклор Гарри.– Я серьезно. Я понять пытаюсь.– Я думаю, метров пятьдесят, – высказал свое предположение мастер Варас.– А что тебе тут не ясно? – поинтересовался Мур.– Мне не ясно, зачем он ее освобождал, – пожал плечами Волк.– Как – зачем? – настал черед вондерладцев удивляться. – Она была знатного происхождения, молода и красива, ее злодейски похитила и заточила в башню злая ведьма, а он полюбил ее с первого взгляда... Как обычно. А что, у вас, в Лукоморье, это как-то по-другому бывает?– Молода?! По-вашему, триста тридцать три года – это молодость?! – Серый едва не подавился бананом.– Какие триста тридцать три?! Ты что?!– Ей было лет восемнадцать от силы! Я знаю эту легенду с детства – у нас ее каждый ребенок знает – и всем известно, что Рапунцель была...– Смотри, Санчес, я сам не понимаю, – и князь Ярославский развел руками. – Посчитай-ка. Человеческий волос вырастает на тринадцать сантиметров в год. Предположим, что ее не стригли с самого рождения и что у нее волосы вырастали на пятнадцать сантиметров в год – так считать удобнее. Башня – пятьдесят метров. Делим, получаем триста тридцать три года. С копейками.– Может, башня была не такая высокая? – тут засомневался и первопечатник. – Ну, метров двадцать...– Сто тридцать три года?– Или десять?..– Шестьдесят?– Или пять...– Тридцать три года – уже лучше.– Только какая же это неприступная башня – высотой в пять метров? – почесал в затылке Мур.– А, может, она мыла голову народными средствами? – попытался спасти историческое наследие мастер Варас. – Например, моя бабушка по материнской линии в деревне мыла голову исключительно... э-э.. исключительно... как же это... Ну, этим!.. А, вспомнил! Медом с дегтем! И волосы у ней отрастали очень быстро, так все говорили.– После того, как ее остригали наголо? – фыркнул Гарри.Хорошо, что под рукой у трактирщика не оказалось ничего тяжелого, большого или горячего.– Друзья мои, не ссорьтесь! – воздел к противоборствующим сторонам худые руки сеньор Гарджуло. – Мы удалились от предмета! Мы так и не решили, что нам теперь делать, когда стало известно об этом загадочном талисмане!..– Я знаю, что делать, – нахмурившись, положил широкую ладонь на плечо Гугенберга Мур. – Я помогу тебе пройти в королевский архив, а вы со своим дедом будете должны найти этот наму... маму... пергамент с изображением медальона.– И поскорее, Иоганн, ладно? Пожалуйста... – умоляюще взглянул на первопечатника Волк. – Я очень беспокоюсь за Ивана...
* * *
– ...Не беспокойся, все кончится хорошо. Принц Роланд, протрубив в рог, выхватил из ножен свой верный Эскалибур и один бросился на врага. И язычники подумали, что если один человек, ничтоже сумняшеся, атакует целую армию, то, должно быть, за ним стоит страшная и могучая магия, которая испепелит на месте каждого, осмелься они противостоять отважному рыцарю, и смешались их ряды, и бежали они, побросав оружие, доспехи и коней. Так была одержана знаменитая победа в Холодном ущелье, ставшая переломным моментом во всей лотранско-салихской войне.Иванушка лежал на пузе на затхлой соломе у самой стены соседней камеры и с открытым ртом слушал рассказ Кевина-Франка о дивных и великолепных странствиях и приключениях прославленного в веках принца Лотранского Безумного Роланда, давно взяв себе на заметку, если выберется из этого мерзкого подвала, в первую очередь достать где-нибудь книгу "Приключения лотранских рыцарей". Правда, надо отдать нашему царевичу должное, рот у него был главным образом открыт потому, что носом дышать поблизости от их единственного источника воды было просто невозможно. По крайней мере, долго.– Здорово! – выдохнул Иван, когда повествование было окончено. – А этот принц Роланд – твой предок?– Да. Он – основатель нашей династии. А это Холодное ущелье – вообще место беспокойное. Вот, например, буквально год назад во время охоты я там встретил дикого великана, и мы бились с ним два дня и три ночи. Вот это была заварушка!– И кто победил?– Ну, я, вроде... По крайней мере, над камином в спальне сестер прибита его голова.– Какой ты молодец!– А ты когда-нибудь встречался с великанами?– Нет.– А с драконами?– Нет.– А с троллями?– Нет... Только с русалками, ведьмами и оборотнями.– Класс! Расскажи!Иванушка внутренне вздохнул, вспомнив, как все это происходило, набрал в грудь воздуха, и...Теперь с раскрытым по непонятным причинам ртом слушал лотранец.– ...и тут они окружили избушку – их были сотни! Глаза их горели, как злобные бешеные уголья, а из оскаленных пастей сочилась ядовитая огненная слюна. Я приказал своим друзьям спрятаться в подполье, а сам с мечом в одной руке и луком со стрелами – в другой выступил вперед. "Ну, что, тошнотворные твари," – обратился я к ним, и они взвыли в тысячу глоток от всепоглощающей ярости. – "Подходи по одному навстречу собственной погибели, презренные псы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
* * *
– Больше одной в руки не давать!– Проходите, не задерживайтесь!– Куды прешь!– Я с утра тут за этим мальцом занимала!– Не помню я тебя!– Вас тут не стояло, гражданочка!– Не надо ля-ля! Я свои права знаю!– Ты свои права мужу на кухне качай!– Убери руки! Руки убери, кому говорят!..– Не трогай меня, мужланка!!!Конечно, всякий мало-мальски цивилизованный человек уже понял, что эти звуки издает не кто иной, как многорукое, многоногое, многоголовое и, самое главное, многоротое существо, которое заводится в любом населенным пункте после того, как известие о том, что продовольственные склады намедни сгорели дотла, становится общественным достоянием – очередь за хлебом.– Кто же поджег склады, не знаете? – тихий интеллигентный голос.– Нет, не знаю. Но говорят...– Тс-с-с!– Говорят, что кронпринц Сержио имеет к этому отношение...– Куда смотрит его величество!.. Он бы такого никогда себе не позволил!.. Наверное.– Молод ты еще, сынок. Не помнишь его, пока он еще просто братом короля был... А я во как помню! – присоединился тщедушный дедок с всклокоченными седыми волосенками на затылке. – Еще вот таким я его помню.– И что?– А-а, – махнул сухонькой ручной старичок. – Яблоня от яблока недалеко падает.– Тс-с-с!– Шарлемань Шестнадцатый, упокой его душу Памфамир-Памфалон, небось своему сынку такую бы взбучку задал!..– Целых полчаса, наверно, выговаривал бы!– Упокой его душу Памфамир-Памфалон...– Чью?– Сыночка маленького его, инфанта Шарлеманя, дитятко безвинное...– Царствие ему небесное...– Будет пухом земля...– А я вот слышал...– Тс-с-с!– А я вот слышал, что не погиб его высочество тогда.– Да не могет такого быть!– А если может?– А если правда?– Тела-то тогда не нашли, сынки, помню я...– А могилка чья в склепе?– Пустая. Старого короля меч, вроде, говорят, нашли, а от наследника – ничего...– Страх-то какой, боженька...– Нынешний король, рассказывают, приказал буквально просеять весь пепел сгоревшей деревни, каждый камушек перевернул.– Вон он как своего брата с племянником жалел! А вы говорите!..– Ага, жалел.– Пожалел волк кобылу...– Тс-с-с!– Заживо сгорели ведь, говорят...– Ох, не приведи Господь!– А кто говорит-то? Наш король и говорит!– М-да...– А что ж ему еще-то говорить-то? Что жив где-то маленький принц?– Ага, жди, скажет...– Тс-с-с!– А чего ж он маленький-то? Сейчас-то ему, наверное, годков восемнадцать исполнилось бы...– А то ведь поди и исполнилось...– Кабы жив-то он был, не страдали бы мы так, поди, от семени крапивного...– Тс-с-с!– Тс-с-с!!– Тс-с-с!!!– А, может, и найдется еще. Памфамир-Памфалон поможет.– Помоги ему всемогущий Памфамир-Памфалон!– А, может, и взаправду...– Да-а, всякое ведь бывает...– Не задерживайтесь!– Один каравай в руки!– Проходи, проходи, красавчик, не тормози народ!Заворачивая хлеб в платок, Иоганн Гугенберг быстро оглянулся и зашагал прочь. Надо было занести по дороге хлеб деду и встать в другую очередь.Через пару кварталов, проходя мимо хвоста своей старой очереди, он украдкой кивнул заспанному Ерминку. Тот, не прерывая разговора, подмигнул ему в ответ.План подпольного комитета по освобождению Ивана-царевича начинал действовать.Вечером комитетчики собрались на втором этаже одного из трактиров мастера Вараса. На этот раз собирались тайно, говорили тихо, пили мало – Серый объявил сухой закон до окончания операции. Возражений не было. Гарри не в счет.– Все идет как по писанному, – докладывал сеньор Гарджуло. – В общей сложности наша труппа побывала сегодня в сорока очередях. И только в одной Кастелло за его слова чуть не побили. Порвали костюм.– Сторонники Шарлеманя-Томаса?– Что он такого сказал?– Он сказал, что при Шарлемане Шестнадцатом было ничуть не лучше, а даже хуже, и что он любит теперешнего короля, и особенно благородного кронпринца Сержио.– Ха!– Гут. Чем хуже, тем лучше, – приговорил Волк, уписывая любимые бананы в шоколаде.– В моей очереди он бы камзолом не отделался, – самодовольно заявил Ерминок.– Да, ночной поджог, кажется, вывел народ из себя.– И теперь от нас будет зависеть, куда мы его приведем, – если бы у князя Ярославского был жилет, он, наверное, заложил бы за проймы большие пальцы и добавил: "Социалистическая революция неизбежна, батенька". И сам удивился бы. Но, ко всеобщему облегчению, жилеты на тот период только вышли из моды, и Вондерланд – несостоявшаяся колыбель – мог спать спокойно, хоть опасный момент и историческая месть были так близки...– Я постоял в семи очередях, – начал свой доклад мастер Варас, – и...На лестнице раздались торопливые шаги, дверь распахнулась, ударившись о загрустившего Гарри, что оптимизма ему не добавило, и в комнату влетел первопечатник.– Друзья, – едва перевел он дыхание, – Я хочу сообщить вам принепре... пренипре... при-непри... плохую новость. Помните, мы говорили тогда, что у потерянных кронпринцев всегда есть талисман, по которым их опознают старые няньки?– Не талисманы, а привычки.– Не привычки, а родинки.– Не няньки, а пастухи.– Какие пастухи? Какие родинки? Я говорю про пропавшего кронпринца Шарлеманя!– И садовники тоже.– Какие садовники?!– Ну, и?– Ну, так вот. Сегодня, когда я относил своему деду девятый каравай, я слегка задержался у него, присел передохнуть, так сказать, и мы с ним немножко поговорили.– Ну, и?– Мой дед служит архивариусом в королевской библиотеке. Поэтому он знает. Он сам это видел. Своими глазами. А кроме него про это знают только члены королевской семьи. Так что, я не знаю, что мы будем делать, – отчаянно взмахнув руками, закончил свои отчет Гугенберг.– Что знает?– Что видел?– Что делать?– Про талисман. То есть, медальон. Он был. Этот медальон был сделан в незапамятные времена, когда еще первый Шарлемань взошел на престол.– Во время Второго Пришествия?!– Да. И с тех пор передавался от короля к кронпринцу в день его рождения. Как символ какой-то, или тайный знак, или что-то вроде этого – дедушка не помнит, а может, и не написано это было.– Сколько ему лет-то, твоему деду?– С головой у него все в порядке, если ты это имел ввиду, арап, – обиделся юноша.– Презренный бледнолицый, – пробормотал мини-сингер, но от дальнейших комментариев при виде красноречивого кулака Сергия воздержался.– В феврале ему исполнилось восемьдесят восемь, и с тех пор этого манускрипта никто не видел.– Так ты ж, вроде, только что говорил, что сегодня отнес ему девять буханок? – озадачился Волк.– Этого пергамента с изображением медальона, я имел ввиду. Дед говорит, что тот эскиз набросал сам Шарлемань Первый. И что сам медальон могут узнать кроме членов королевской семьи только высшие служители церкви – первосвященник, второсвященник, третьесвященник там... И никто из простых смертных его никогда не видел. И что на том месте, куда он был положен, его там нет. А еще там было написано, говорит дед, что его ни с чем не перепутаешь, и что второго такого не существует...– Чего не существует? Маму... Наму... Муна... Пергамента?– Медальона...Повисла растерянная тишина.– А, может, принцесса Валькирия нам могла бы помочь? – наконец проговорил Серый. – Она же, какой ни какой, а член королевской семьи, и должна была быть посвящена в тайну этого медальона? Может, с ней можно как-нибудь поговорить?– Нельзя, – покачал головой Мур. – Она заточена в самую высокую и неприступную башню королевства – Черную Вдову – как когда-то, по преданию, колдунья Миазма заточила благородную Рапунцель. Только у Валькирии нет таких длинных кос.– А при чем тут косы? – не понял Серый.– Легенда гласит, что она опускала из окна свои косы, по которым принц Альберт забирался к ней в темницу. Так он и помог ей бежать.– А просто залезть с коня он не мог?– Сергий, это была ВЫСОКАЯ башня, – уточнил Санчес.– Метров пять? – снова переспросил Волк.– Выше.– Шесть?– Не смешно, – обиделся за национальный фольклор Гарри.– Я серьезно. Я понять пытаюсь.– Я думаю, метров пятьдесят, – высказал свое предположение мастер Варас.– А что тебе тут не ясно? – поинтересовался Мур.– Мне не ясно, зачем он ее освобождал, – пожал плечами Волк.– Как – зачем? – настал черед вондерладцев удивляться. – Она была знатного происхождения, молода и красива, ее злодейски похитила и заточила в башню злая ведьма, а он полюбил ее с первого взгляда... Как обычно. А что, у вас, в Лукоморье, это как-то по-другому бывает?– Молода?! По-вашему, триста тридцать три года – это молодость?! – Серый едва не подавился бананом.– Какие триста тридцать три?! Ты что?!– Ей было лет восемнадцать от силы! Я знаю эту легенду с детства – у нас ее каждый ребенок знает – и всем известно, что Рапунцель была...– Смотри, Санчес, я сам не понимаю, – и князь Ярославский развел руками. – Посчитай-ка. Человеческий волос вырастает на тринадцать сантиметров в год. Предположим, что ее не стригли с самого рождения и что у нее волосы вырастали на пятнадцать сантиметров в год – так считать удобнее. Башня – пятьдесят метров. Делим, получаем триста тридцать три года. С копейками.– Может, башня была не такая высокая? – тут засомневался и первопечатник. – Ну, метров двадцать...– Сто тридцать три года?– Или десять?..– Шестьдесят?– Или пять...– Тридцать три года – уже лучше.– Только какая же это неприступная башня – высотой в пять метров? – почесал в затылке Мур.– А, может, она мыла голову народными средствами? – попытался спасти историческое наследие мастер Варас. – Например, моя бабушка по материнской линии в деревне мыла голову исключительно... э-э.. исключительно... как же это... Ну, этим!.. А, вспомнил! Медом с дегтем! И волосы у ней отрастали очень быстро, так все говорили.– После того, как ее остригали наголо? – фыркнул Гарри.Хорошо, что под рукой у трактирщика не оказалось ничего тяжелого, большого или горячего.– Друзья мои, не ссорьтесь! – воздел к противоборствующим сторонам худые руки сеньор Гарджуло. – Мы удалились от предмета! Мы так и не решили, что нам теперь делать, когда стало известно об этом загадочном талисмане!..– Я знаю, что делать, – нахмурившись, положил широкую ладонь на плечо Гугенберга Мур. – Я помогу тебе пройти в королевский архив, а вы со своим дедом будете должны найти этот наму... маму... пергамент с изображением медальона.– И поскорее, Иоганн, ладно? Пожалуйста... – умоляюще взглянул на первопечатника Волк. – Я очень беспокоюсь за Ивана...
* * *
– ...Не беспокойся, все кончится хорошо. Принц Роланд, протрубив в рог, выхватил из ножен свой верный Эскалибур и один бросился на врага. И язычники подумали, что если один человек, ничтоже сумняшеся, атакует целую армию, то, должно быть, за ним стоит страшная и могучая магия, которая испепелит на месте каждого, осмелься они противостоять отважному рыцарю, и смешались их ряды, и бежали они, побросав оружие, доспехи и коней. Так была одержана знаменитая победа в Холодном ущелье, ставшая переломным моментом во всей лотранско-салихской войне.Иванушка лежал на пузе на затхлой соломе у самой стены соседней камеры и с открытым ртом слушал рассказ Кевина-Франка о дивных и великолепных странствиях и приключениях прославленного в веках принца Лотранского Безумного Роланда, давно взяв себе на заметку, если выберется из этого мерзкого подвала, в первую очередь достать где-нибудь книгу "Приключения лотранских рыцарей". Правда, надо отдать нашему царевичу должное, рот у него был главным образом открыт потому, что носом дышать поблизости от их единственного источника воды было просто невозможно. По крайней мере, долго.– Здорово! – выдохнул Иван, когда повествование было окончено. – А этот принц Роланд – твой предок?– Да. Он – основатель нашей династии. А это Холодное ущелье – вообще место беспокойное. Вот, например, буквально год назад во время охоты я там встретил дикого великана, и мы бились с ним два дня и три ночи. Вот это была заварушка!– И кто победил?– Ну, я, вроде... По крайней мере, над камином в спальне сестер прибита его голова.– Какой ты молодец!– А ты когда-нибудь встречался с великанами?– Нет.– А с драконами?– Нет.– А с троллями?– Нет... Только с русалками, ведьмами и оборотнями.– Класс! Расскажи!Иванушка внутренне вздохнул, вспомнив, как все это происходило, набрал в грудь воздуха, и...Теперь с раскрытым по непонятным причинам ртом слушал лотранец.– ...и тут они окружили избушку – их были сотни! Глаза их горели, как злобные бешеные уголья, а из оскаленных пастей сочилась ядовитая огненная слюна. Я приказал своим друзьям спрятаться в подполье, а сам с мечом в одной руке и луком со стрелами – в другой выступил вперед. "Ну, что, тошнотворные твари," – обратился я к ним, и они взвыли в тысячу глоток от всепоглощающей ярости. – "Подходи по одному навстречу собственной погибели, презренные псы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87