Потолок был расписной, говорил он, и эта роспись была одной из величайших тайн королевского дворца Шарлеманей. Каждый, кто смотрел на нее, видел что-то свое, и объяснение этому искали лучшие умы королевства вот уже двести пятьдесят лет – и не находили.Легенда гласила, что дворец был сооружен прославленным зодчим Куллиганом в период увлечения его экзотическими травами, что отразилось на проекте – говорили, что Конвент-Холл был построен в форме листа одной из них. После, великий Коло дель Градо – друг и последователь Куллигана – провел под этим потолком, не спускаясь, десять лет своей жизни, украшая каждый миллиметр каменной поверхности тончайшей росписью, по его словам, не имевшей равных во всем свете.По его словам – потому, что никто после того, как сам гениальный живописец спустился с лесов и сжег их за собой, так и не смог больше подняться туда, а снизу разглядеть что-либо было практически невозможно, кроме того, что сам потолок, скорее всего, существует. Но, поскольку весть о том, что сам Маэстро расписывал эту деталь архитектуры, разнеслась по городам и весям, благороднейшие из рыцарей и прекраснейшие из дам проделывали немалый путь, чтобы хоть одним глазком взглянуть на его бессмертное творение, и рассказывать потом об этом свои детям, внукам и менее удачливым соотечественникам. И, конечно же, по возвращении домой, когда дети, внуки и вышеупомянутые соотечественники начинали расспрашивать паломников, что же те видели, они получали описание в полном объеме – вплоть до последнего когтя, кирпичика, травинки, складочки, буковки и наконечника стрелы.И все шло замечательно, когда вдруг совершенно случайно выяснилось, что двух одинаковых свидетельств очевидцев не было – как не бывает двух одинаковых снежинок. И все поняли, что это или магия, или чудо, и это породило четыре религиозные войны, девять университетов, пятнадцать школ предсказателей будущего и двадцать династий толкователей Вещих Картин Конвент-Холла. Один человек, предложивший соорудить длинную лестницу, избежал публичного сожжения на площади только потому, что был растоптан толпой до этого.И вот теперь Иванушка, задрав голову и прижав к макушке берет, во все глаза пялился ввысь, вспоминая повествование Мура. Удивительно, что профессиональный солдат мог так любить свой город – в его рассказах он волшебным образом оживал, превращаясь из нагромождения серых каменных стен, каким привыкли его воспринимать люди, в увлекательнейшую книжку с яркими картинками, и царевич, мысленно составляя список, что бы он хотел увидеть в Мюхенвальде, пришел к выводу, что проще будет выписать на маленький клочок бумаги то, что он увидеть здесь не захочет.Серого же предания старины глубокой, похоже, ничуть не задели, и он с высокомерно-скучающим видом, приличествующим своему костюму, разглядывал придворных равнодушно. Как голодный волк овечье стадо. И не один обрывок разговора не пролетал мимо его чисто вымытых ушей.– Кристина, милая, вы не знаете – принц Сержио будет сегодня участвовать в аудиенциях вместе с его величеством?– Боюсь, что нет, Жизель – говорят, что он еще не оправился от раны, полученной им от этих бандитов.– Ах, он такой отважный, такой безрассудный – броситься на защиту какого-то бедного незнакомца против целой шайки грабителей!"Еще один ненормальный, вроде нашего Ивана. Не дай Бог, встретятся – тогда хоть стой, хоть вешайся будет", – про себя хмыкнул Волк, и стал прислушиваться дальше.– ...пятеро!– Нет, восемь!– Да нет же, я совершенно точно знаю, что их было четырнадцать человек!– Ах!– И он успел уложить семерых, перед тем, как ему нанесли этот предательский удар сзади!– Ах!– Нет, десятерых!– Нет, пятнадцать!..– Ах, принц Сержио!– Его усы сводят Катарину с ума, ха-ха.– Не одну меня, Гретхен, не одну меня, если ты знаешь, что я имею ввиду...Едва заметный поворот головы...– Риана, ты обратила внимание на платье принцессы, которая была на ней во время турнира? Клянусь, это была настоящая шатт-аль-шейхская парча! А рельеф передней полочки выходил из проймы!– Генриетт, у меня будет такое же сегодня к вечеру.– Как и у меня, Рианна. Не думай, что ты одна такая быстрая.– С начала шантоньской войны это только второе изменение фасона...– А ведь уже третий месяц идет...– Поражение Айса в битве при Шлессе не прошло бесследно.– Совершенно верно – эти купцы дерут теперь за парчу втридорога!– Они говорят, что эти чертовы шантоньцы перекрыли наши торговые пути и берут теперь с них свою пошлину.– Чем-то еще закончится сражение при Гранте...– М-да... Если Шарлеманю придется снаряжать еще одно войско, он останется голым.– А что, у меня на примете как раз есть пара подходящих портных!..Еще поворот...– ...оплатить снаряжение армии Айса.– Не может быть!– Да, и теперь клетка не золотая, а просто позолоченная, и вместо драгоценных камней – цветные стекла!– Тс-с-с! Если кто-нибудь услышит!..– Ладно, на балу вечером поговорим...Небрежно поправим перо на берете и повернемся еще в пол-оборота...– ...должно было состояться дней пять назад. Со дня на день должен прибыть гонец – надеюсь, с вестью о победе.– А Айс как раз вчера вечером отправился к своей армии. В карете. Говорят, верхом ему не позволила ехать рана, полученная на турнире... – фраза завершилась взрывом хохота.Серый не сдержал ухмылки и поспешно отвернулся. Он почти не сомневался, что пара-другая зорких глаз следит за ними из укромного местечка, и вовсе не хотел, чтобы вдумчивый наблюдатель пришел вдруг к каким-нибудь неожиданным выводам.Но порассматривать витражи ему не удалось.– Великий король Шарлемань Семнадцатый примет принца Лукоморского Ивана и князя Ярославского Сергия! – прокатилось под сводами Конвент-Холла.– Когда зайдем – молчи. Говорить буду я. У тебя нет дипломатического таланта, – шепнул Иванушка последнее напутствие другу, и шагнул вперед.– О, это и есть принц Иван Лукоморский? – поднялся с трона король, не успели они переступить порог тронного зала. – Как же, как же! Знакомы с твоим батюшкой! Воевали лет пятнадцать тому назад! Ха-ха-ха! Славная была кампания! Если бы не зима – ни за что бы не помирились! Да хватит вам кланяться – свои же люди, можно сказать, почти родня. Ха-ха!Повинуясь монаршему слову, Волк поднял глаза и впервые получил возможность разглядеть Шарлеманя. Услышать он его уже наслушался.Король был довольно высокого роста, дородный, с маленькой круглой краснолицей головой на широких плечах. За выдающимся носом прятались крошечные подвижные глазки неопределенного цвета и выражения. Массивная золотая корона была надвинута на низкий лоб подобно берету придворного щеголя, а невероятное количество золотых цепей, подвесок и кулонов всех размеров, форм и цветов на алой атласной груди и зеленых шелковых рукавах скептично настроенного наблюдателя заставило бы сомневаться в их подлинности.– Да вы, молодые люди, проходите, садитесь, – сделал шаг монарх им навстречу. – Раньше сядешь – раньше выйдешь, – и раскаты громоподобного смеха сотрясли пыль на портьерах и знаменах.– Разрешите с вами не согласиться, ваше величество – мы не достойны сидеть в присутствии такого великого правителя, – поклонился царевич – дипломат с дипломом.– Ну, что ж ты – в чужой монастырь со своим самоваром! Как говорится – не плюй в колодец – вылетит, не поймаешь! Что у трезвого на уме, то не вырубишь топором! Ха-ха! Лукоморская народная мудрость! – и Шарлемань метнул цепкий взгляд из-под кустистых бровей, чтобы проверить, какое впечатление на иностранных гостей произвела его эрудиция. Впечатление было нормальное – в открытый рот Ивана воробей залететь-то уж мог бы точно. В широко распахнутых глазах князя отразилось и застыло страдальческое удивление. Увиденное короля, судя по всему, удовлетворило, и он продолжил:– Как видите, не только вы хорошо говорите по-вондерландски. Я тоже большой любитель лукоморской культуры! Я даже прочел книгу вашего известного писателей, правда, я уже не помню, как его звали, и какую. Но это замечательная книга! Все говорят. А в молодости я изучал вашу великую страну. Ваши пословицы и поговорки – это кладезь мудрости! Я заучивал их наизусть ночами! Мои предки всегда говорили – язык врага надо знать! Ха-ха! Волков бояться – ни одного не поймаешь! Лукоморская народная мудрость!Тут к Иванушке вернулся утраченный было дар речи.– Извините, ваше величество, но эта пословица...ооууй! – несколько преждевременно и неожиданно закончил царевич фразу. И зачем-то запрыгал на одной ноге.– Что-что? – недопонял король.– Его высочество хотели сказать, что эта пословица заставила вспомнить его о цели нашего визита.– А что же он сам это не сказал? – в искреннем непонимании наморщил Шарлемань узкий лоб.– О, ваше величество, вы знаете, царевич Иван такой стеснительный, он так легко смущается, теряет нить разговора, так сказать, и даже нервный тик с ним от волнения приключается. Эпиплексия. Особенно в присутствии такого харезматичного финтралопа, немцената и орниптолога, как ваше непревзойденное величество. И он перед тем, как войти сюда, попросил меня об одном одолжении – чтоб я сам, как его доверенное лицо, корпус реликта, так сказать, донес до вашего величества нашу нижайшую просьбу. Как говорится, одна голова хорошо, да жестко спать. Лукоморская народная мудрость, – И Серый расшаркался и сделал паузу, чтобы убедиться, что до Шарлеманя все дошло, впиталось и осело.Казалось, было слышно, как скрипят королевские мозги. Орниптолог и финтралоп явно запали правителю в душу.С Иваном, похоже, тоже случился один из приступов, про которые князь так предусмотрительно упомянул.Прошла минута.– Да-да, конечно, – наконец обрадовано закивал король. – В тихом омуте не без урода.Сергий Ярославский Волк ободряюще улыбнулся.– Так вот, видите ли, дело в том, что скоро у царицы-матушки, да преумножатся ее годы, случится день рождения, юбилейная дата, так сказать, восемнадцать – баба ягодка опять. Ха-ха.– Ха-ха, – заговорщицки подмигнул вондерландец.– И ваш покорный слуга, юный царевич Иван, будучи примерным сыном и благородным витязем, решил подарить матушке в этот знаменательный день нечто такое, что запомнилось бы не только ей на всю жизнь, но и о чем говорили бы десять поколений после него, что-то обычное для зарубежных стран, но диковинное для Лукоморья.– Та-ак? – заинтересовано склонил голову Шарлемань.– И его выбор пал на позолоченного павлина, что, как говорят, живет в чудесном саду Мюхенвальда, – и видя, как начинает багроветь лицо короля, и как в легкие уже набирается воздух для решительного отказа, Волк быстро договорил:– ...И предлагает вашему величеству за него полмешка золота.Король на секунду замер – сработал арифмометр в его лысеющей голове. Дебет-кредит, победа-поражение, войско-свадьба... двор-развлечения... турниры-фасоны... Щелк-щелк, щелк-щелк, щелк-щелк... Щелк.Решение созрело.– Нет, на это я согласиться не могу, – как и ожидал Серый, Шарлемань замотал головой, но далеко не так решительно, как собирался в начале – в ней уже накрепко засело видение большой кучи такого необходимого ему сейчас металла пятьсот восемьдесят пятой пробы.Иван тоже почувствовал это, и решил внести свою лепту в разговор.– Князь хотел сказать – ч...ауууй!– Что? – не расслышал Шарлемань.– Его высочество великодушно соглашаются на мешок, – разъяснил князь.– А почему он опять прыгает на одной ноге?– Это он от смущения, – расплылся в умильной улыбке поверенный царевича.– Какая прелесть! – заулыбался король. – Семь мешков.– Чрезвычайно милый мальчик, – согласился с ним князь. – Полтора.– Зол... Жар-птица – это символ нации. Шесть с половиной.– Символ нации – это ее монарх, – глубокий поклон. – Два.– Другой такой вы не найдете нигде. Шесть.– А если найдем? Два с половиной.– Пожалуйста, ищите. Это ведь не я к вам пришел, требуя продать семейную реликвию. Пять с половиной.– Продать – не подарить. Три.– Если бы вы знали, как она смотрится вечером в верхнем саду! Пять.– Может, еще узнаем. Три с половиной.– Нет, я просто обязан рассказать, как она нам досталась! Сколько благородных рыцарей сложило свои удалые головы! Четыре с половиной!– Это ваши проблемы, как она вам досталась. Мы предчувствуем, как она достанется нам. Четыре.– ...– И это наше последнее слово. Смотрите, ваше величество, мы ведь можем и в другом месте поискать. А ведь что с возу упало – на то напоролись! Лукоморская народная мудрость.Король согласно кивнул.– По рукам, золотые вы мои мальчики!– Но ваше величество!..И только тут в первый раз наши герои заметили, что они с Шарлеманем в зале аудиенций были не одни. За троном, сливаясь с бордовыми портьерами, все это время стоял невысокий бледный человечек в бордовом балахоне и круглой серой шапочке. И теперь он выступил из тени и яростно зашептал в монаршье ухо что-то неприятное, судя по тому, как опять налилась кровью физиономия Шарлеманя и насупились мохнатые брови.– Кто это? – украдкой спросил Серый.– Я думаю, Кардинал Маджента – ну, помнишь, когда границу переезжали, мы их историю вспоминали? Интересно, что он может ему говорить? Не нравится мне все это...– И мне тоже. Слишком легко все прошло. А говорит он ему, чтобы тот не давал окончательного ответа, пока не получит известий об исходе сражения.– Ну и слух у тебя...– И слух тоже.– Серый, ты молодец, только можно я выскажу пожелание, пока не забыл? Хотя, такое не забывается.– Валяй, – милостиво согласился князь.– В следующий раз, когда будешь говорить про... ну, про немцената и харезматичного финтралопа... ты меня заранее предупреждай, пожалуйста, ладно? А то ведь тут действительно заикой остаться можно...– Я должен больше читать?– Или наоборот, меньше. Третьего лучше не надо.
* * *
Припекало июньское солнышко. Теплую кожистую листву дуба нехотя шевелил слабый ветерок. Внизу, под холмом, на сколько хватало глаз, во все стороны простирались поля – зеленая равнина. И петляла-вилась дорога.На дубу сидел Серый и от скуки свистел. Иногда он слезал и останавливал проезжих и прохожих, чтобы узнать у них новости с линии фронта. А заодно помочь им расстаться с продуктами, если таковые случайно оказывались при них.Скучно же ему было потому, что сидел он тут уже третий день, а прохожих и даже проезжих, по сравнению с первым днем, почему-то стало гораздо меньше. Может, сказывалась всеобщая международная напряженность. А, может, добрая (или недобрая) слава Волка слишком быстро разбежалась по окрестностям.Как он и ожидал, проклятый кардинал уговорил короля подождать, пока не будут получены известия об исходе сражения с шантоньцами – ведь в случае победы необходимость срочно собирать новое войско отпадала, и Вондерланду можно было не продавать жар-птицу. Конечно, если бы Иван не был таким щепетильным и омерзительно честным, можно было бы уже давно как-нибудь ночью пробраться во дворец и свистнуть это чудо природы. Конечно, выбраться потом с ней из города было бы сложно, но не невозможно, и дней через двадцать героический царевич взирал бы свысока на своих менее удачливых братовьев, но...На горизонте наконец-то показалось пыльное облако. А не слишком ли оно быстро движется для какой-нибудь груженой телеги? А не тот ли это, кого мы ждем? А не надо ли нам начать собираться?Волк быстро натянул длинную кольчугу, черные сапоги с заклепками, нахлобучил блестящий в некоторых местах шлем, перекинул через плечо перевязь с коротким мечом – и стал неотличим от первого встречного городского стражника. Оставшаяся после похода к королю половина дня была не напрасно потрачена на раскопки в лавках старьевщиков по всему городу.Разбойник оглядел себя с ног до головы в маленькое круглое зеркальце и самодовольно ухмыльнулся. Хорош. Теперь – вперед.– Именем короля я приказываю тебе остановиться!Серый постарался, чтобы его было видно и слышно издалека. Он не хотел несчастных случаев в самый неподходящий момент. Гонец – если это был он – должен был еще сказать, чья армия заняла первое место.Всадник поднял коня на дыбы, яростно выругался, но остановился.– Ты – из армии Айса? – кинулся к нему Волк.– Нет, из бардака на Красной!– Кто победил?– Мы, черт тебя раздери! Неужели эти жабьи дети шантоньцы! – и он гордо двинул могучим кулаком себя в грудь. Зазвенели медали.Разбойник мысленно вздохнул. Самые худшие его опасения оправдывались. И бравого вояку было жалко. Почему-то и вдруг. Видать, общение с гуманитарием Иваном (или гуманистом? или гуманоидом? каких ведь только словей не нахватаешься от интеллигенции, вот уж действительно – с кем поведешься...) влияло на него не лучшим образом... Но времени на удивление не было. Он привык действовать, как Бог на душу положит, и идти поперек этого правила не собирался и сейчас.– Как тебя зовут? – с подозрительным прищуром он сделал вид, что внимательно вглядывается в лицо гонца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87