Я – Лукоморский царевич Иван, и являюсь на данный момент гостем этого благородного мастерового. Могу ли я узнать, чем вызван ваш гнев, ибо наблюдаемая картина заставляет меня тревожиться за здоровье и самочувствие нашего доброго хозяина.Человек, застигнутый врасплох, выпустил из рук Санчеса и удивленно повернулся к Иванушке.– Весьма удивлен, ваше высочество, что при вашем титуле и положении вы не нашли в нашем городе более достойного места для проживания. Меня зовут Александер Иогансен, и я имею несчастье быть клиентом этого жалкого тряпкомарателя. Я имею ввиду, что на протяжении долгих лет работал с его почтенным отцом, да будет земля ему пухом, и всегда наша компания была удовлетворена качеством работы "Веселой Радуги", но это ничтожество... – и он снова от души тряхнул белобрысого парнишку так, что у того зубы застучали. – Это ничтожество уже который раз подряд умудряется испортить целые партии дорогой ткани, и если раньше я пытался усовестить его по-хорошему, то сейчас мое терпение лопнуло и, слава Памфамир-Памфалону, срок нашего контракта истекает через две недели – иначе я или разорился бы, или убил бы это чудовище.– А в чем его вина? – полюбопытствовал Серый. Легкомысленный красильщик всегда нравился ему, и несмотря на то, что он был другом и собутыльником усопшего менестреля, он бы не желал Санчесу никаких неприятностей.– Мои покупатели – портные – угрожают мне судом и разрывом контрактов! – отчаянно возопил Иоганнес. – Мало того, что из-за этой дурацкой войны фасоны и так меняются чуть ли не раз в месяц – они еще и получают претензии от своих клиентов, что вещи, сшитые из тканей, окрашенных этим дармоедом, то быстро рвутся, то пачкают владельцев краской, то линяют уже после второй стирки и их приходится отдавать прислуге! – обреченно взмахнул руками несчастный купец, позабыв при этом выпустить из огромного мохнатого кулака Санчеса. – Они требуют от меня возмещения убытков, а я всего лишь хочу получить свои деньги за последнюю партию с этого позорища славного ремесла красильщиков!– Хм, видите ли, многоуважаемый господин Иоганнес, – зацепившись большими пальцами за проймы жилета, мягко проговорил Сергий. – Ваше сообщение о том, что вещи линяют после второй стирки меня чрезвычайно обрадовало.Изумление, отразившееся на лице купца, по экспрессии могло соперничать только с выражением физиономии Санчеса.– Дело в том, что я являюсь представителем Ярославского товарищества, и привез в этот раз господину Санчесу новую партию особых химикатов. Он поведал нам о существующей проблеме сбыта, и мы, получив от его мастерской хорошую предоплату, разработали этой проблеме решение.Кулак Иоганнеса разжался, и господин Санчес в изнеможении брякнулся на пол.– Какое решение? – недоверчиво склонил голову купец.– Простое, как все гениальное. Поскольку вещи после второй стирки становятся непригодными для носки, их владельцам ничего не остается, как идти к портному и заказывать новые. А те их к этому времени будут ждать с новыми фасонами, и таким образом, если все красильни города будут использовать нашу находку...На купца снизошло озарение.– Батюшки! Так ведь это же – золотое дно!!! – выпучив глаза, выдохнул он.На разбойника снизошло озарение тоже.– Вот именно, золотое, и, поскольку наш опыт прошел успешно и послужит решением такой крупной проблемы, я предлагаю возместить нашему хозяину часть стоимости технологии в золото-валютном эквиваленте.Иоганнес безоговорочно отвязал от пояса кошелек и вложил его в несопротивляющуюся руку ошарашенного красильщика, откуда его очень быстро извлекла и спрятала подальше другая ловкая рука, пальцы которой мимоходом успели сложиться в выразительную фигу.С поклонами и заверениями в вечной дружбе и сотрудничестве купца выпроводили.– Сергий! Как ты сейчас говорил!!! – только и сумел вымолвить Иванушка, все переговоры простоявший с неприлично открытым ртом. – Когда ты успел научиться так?!..Серый в кои-то веки выглядел растерянным.– Ты знаешь, царевич, это очень долго надо объяснять, но, короче говоря, как сказала Ярославна, это – что-то вроде магии, хоть и не магия в чистом виде. Когда я говорю – именно говорю – с каким-нибудь человеком, я могу улавливать... как бы это сказать... – он замялся, – ну, вроде очертаний его мыслей, или отпечаток разума... Я его чувствую, я на него настраиваюсь, или подстраиваюсь под него... Короче, это все довольно сложно растолковать... Тем более, что я и сам не совсем понимаю, что это и как происходит... Или, точнее, совсем не понимаю.– Н-ну, я вижу... В общем...– Короче, если захочу, я могу говорить с любым человеком на одном с ним языке. В переносном смысле, конечно. Как только разговор прерван – если я не знал таких слов до этого – я могу вспомнить лишь общую мысль беседы. И все. Такой вот чудной дар... – смущенно улыбнулся Волк. – Теперь ты знаешь мой маленький секрет... Вот.– А...– Нет, мысли я читать не умею.– Ну, Сергий... – обалдело покачал головой царевич. – С тобой век живи – век учись... Дураком и помрешь.
* * *
Вернувшись из дворца, они снова оставили лошадей на соседнем постоялом дворе и пошли по городу, куда глаза глядят. Говорить ни тому, ни другому не хотелось. Шарлемань со скрипом согласился дать отсрочку максимум на неделю, и откуда через неделю они возьмут еще мешок золота, его не волновало. "Красная девица сидит в темнице, сама не ест, и другим не дает," – сказал он им на прощание загадочную фразу, и обедать не пригласил. "Без труда ворон ворону глаз не выклюет," – сообщил ему в ответ Иванушка, вдруг проникнувшись духом беседы, и они откланялись.И сейчас они мерно шагали по булыжной мостовой Мюхенвальда, и подкованные каблуки обреченно выбивали один из шедевров покойного Гарри: Мой взгляд– цок, цок, цок, цок.Скользит вперед и назад– цок, цок, цок, цок.Передо мной Мюхенвальд, и я ша-га-ю-уВдоль по Главному проспектуКак по паркету.Я и-ду-у, а денег нету,Ну нету, и не надо, и я следуя взглядуИду– цок, цок, цок, цок... Таким печальным Серый не видел царевича со дня их знакомства. Чудеса и красоты незнакомого города не трогали его боле – мимо проплывали широкие площади с вычурными фонтанами, высоченные дома с лепными фронтонами, колоннами и башенками, золоченые кареты, праздношатающаяся толпа в нарядах, по сравнению с которыми меркли тесты Роршаха, а он шел, низко опустив голову на кружевную лимонную грудь своего камзола, ссутулившись и глубоко засунув руки в карманы фиолетово-розовых штанов неописуемого фасона.Дома, в Лукоморье, человек в таких штанах собирал бы на ярмарках полные балаганы. Здесь они притягивали восхищенные взоры половины прохожих. Вторая половина завидовала, не подавая вида – это было видно по их лицам. У самого Волка были такие же, только малиновые, в мелкую зеленую клеточку, и выбросить их ему не позволяла только сумма, уплаченная за них хозяину лавки мод. Но все равно – даже если продать их, и полностью их придворные костюмы, и даже лошадей – мешок не наберется. Далеко. Конечно, всегда можно попозже вечером завернуть в пару приличных домов, и вежливо попросить хозяев одолжить им с полмешка денег, а если их дома не окажется, так им же проще, но Иван... Да в конце концов, что она, ему нужна, что ли, эта ворона крашеная, пусть у царевича про то голова болит, если он такой... приц... принпи... прицни... приципни... правильный. Он, Серый, и так уже сделал немало, и если бы не ротозейство друга, они бы уже были на пути к дому... Как говорится, в гостях хорошо, даже если у них тут жар-птицы всякие, дома в три этажа, телеги с крышами и... "И бананы в шоколаде," – вдруг ненавязчиво вклинился во внутренний монолог желудок, намекая, что, как сказал бы Шарлемань, голод не тетка, не вырубишь топором, и вообще мы со вчерашнего дня еще не жрамши...Это свое соображение князь Ярославский высказал вслух.– И правда, – рассеяно отозвался Иванушка и снова умолк.– Естественно, правда, – буркнул Серый, окидывая голодным взором улицу.– Вон там, впереди, какая-то забегаловка. Пойдем, отравимся.– Пойдем, – откуда-то из прострации донесся голос царевича. – Только я ничего не хочу, а ты поешь...– Посмотрим, – пообещал Волк и, подцепив Иванушку под несопротивляющуюся руку, зарулил в двери трактира. Заходя, он машинально поднял голову и прочитал название. "Березка" – гласила обшарпанная деревянная вывеска над входом."Гы-гы," – подумал отрок.Внутреннее содержание полностью соответствовало названию. На стенах висели балалайки, лапти, мягковские подносы и оренбрукские платки. Полки бара украшали разнокалиберные бутылки с любовно выведенной корявой надписью "Hte Votka". Стойку оккупировал промышленных размеров самовар, взятый в окружение матрешками. В углу стояла чахлая береза в кадушке. На столах красовались скатерти с петухами.– Блин!!! – выразил свое искреннее изумление Волк.– С икрой, с грибами, с бужениной? – из-за стойки недоверчиво выглянул мужик. Именно мужик, не бургер, не бюргер, и уж тем более не фон и не сэр, потому что ни один сэр не надел бы косоворотку такого застиранного цвета.– Чево? – недопонял Иванушка, очнувшись от самосозерцания, самоосознания и самобичевания.Мужик поник.– Звиняйте, господа хорошие, я обшибся видать, подумал...– У тебя есть БЛИНЫ?! – округлил глаза и вытянул шею князь Ярославский.– Блины... – эхом повторил царевич. – БЛИНЫ!!!Теперь настал черед трактирщика удивляться.– Ну не хамбургеры же!Судя по тому отвращению, с которым он произнес название любимого блюда вондерландцев, ожидать тут чизбургеров, кукурузных хлопьев и грейпфрутового сока тоже не приходилось.И слава Богу!– Браток, ты не наш ли часом будешь, не из Лукоморья ли?– А вы... Батюшки-светы... Земляки! Наши! Наши пришли!!! Груша, мечи все на стол – наши в городе!– А пироги...– Есть!– А пельмени...– Есть!– А окрошка...– Есть!– А...– Все, все есть, родные вы мои! Дождался, наконец-то!!! Груня, шевелись давай, клуша вондерландская! К столу милости прошу, гости дорогие!В зал вплыла с подносом, прогибавшимся от шедевров лукоморской кухни необъятная, как Родина, Груша, хотя ее наряд и внешность наводили на подозрение, уж не Гретхен ли она на самом деле.Пока Иванушка и Сергий сметали со стола грушину стряпню, хозяин – его звали Ерминок – поведал свою немудрящую историю.Был ратником его царского величества, во время последней войны попал в плен. К тому времени, как остальные разбежались, он успел жениться на Груше-Грете и получить в наследство от ее родителей трактир. Дома его никто не ждал, поэтому он и согласился осесть здесь, в чужой непонятной стране. Поначалу дела шли неплохо, но потом, когда тоска по Лукоморью стала мужичка заедать, а Груня наотрез отказывалась уезжать, он и завел все эти шкатулки-матрешки, самовары-березки и пельмени-пирожки. На сердце полегче стало – как дома побывал. А дела наперекосяк пошли. Не жрет проклятый бюргер (или бургер?) холодец, а от окрошки его и вовсе выворачивает. Захирело заведение, денег только что разве на собственный прокорм хватать стало, а все по-старому Ерминок делать ни в какую не хочет – загадочная лукоморская душа, значит. Вот так и живут – ни шатко, ни валко. В харчевне напротив скатерти от пятен отстирывают, а у него – от пыли...– М-да... – зачесал в затылке царевич. – А как же пельмени, блины, расстегаи?.. Ведь это же объективно вкусно, лукоморец ты или вондерландец!– Так ить штоб попробывать-то, зайтить надоть, а их после грибов моих маринованых сюдыть на варкане не затянешь, только наши купцы и приходють, когда в Мухенвальде бывають."Один-один," – злорадно отметил Иванушка "Мухенвальд", а в слух сказал:– А что с грибами-то вышло?– Да ничего особенного... – пожал плечами мужичок. – Поперву послал я Груню одну грибы собирать, потом научил, как солить-мариновать их – да сам-то и не посмотрел – неколды было – ремонт тут делал как раз... Хто ж знал, что она все мухоморы в округе соберет, да еще и в деревне прикупит... Ну, померло их тут потом человек тридцать-сорок, так ить это ж мухомор, не рыжик же, они чего хотели?– М-да, в самом деле... А заманить сюда как-нибудь потом вы их не пробовали? – царевич неожиданно для себя принял близко к сердцу злоключения несчастного Ерминка – лукоморской диаспоры Вондерланда.– Дак как их ить заманишь... Не овечки ить... За руки на схватишь...И тут Ивана осенило – овечки, заманить, плутовство Сергия в красильне, "Hte Vodka" – все смешалось в голове его на мгновение, и в следующую секунду родилась уже идея.– Я знаю. Я знаю, как их можно заманить. Доставай заначку, начинай готовить. Посетители тебе будут, – решительно хлопнул он ладонями по столу. Глаза его заблестели. – Слухай сюды, хозяин.Весть о том, что в трактире "Березка" каждый пятый стакан лукоморского сидра дается бесплатно, а каждому, заказавшему какой-то расстегай – чизбургер в придачу, распространилась среди публики Конторского района как пожар в лесу – непонятно откуда взялась и моментально расползлась во все стороны, побуждая затронутых горожан к неотложным действиям. Мало помалу, к "Березке" начал стекаться народ. Нет, не для того, чтобы попробовать – хватит, напробовались поганок под маринадом – а просто для того, чтобы убедиться, правда ли это – ведь невиданно-неслыханно такое чудо в цивилизованном мире – чтоб трактирщики в здравом уме и твердой памяти свой товар за просто так всем желающим раздавали. А раз уж зашли, то почему бы ни пропустить стаканчик-другой... третий-четвертый... пятый... Просто так, без задней мысли... А хозяин и в самом деле оказался душа-человек – пятый бесплатно наливает, никого не обижает, да еще и рассказывает, как эту "Hte Votku" пить правильно надо – с огурчиком солененьким – не бойтесь, не отравитесь! – с пирогами, с осетринкой – ничего, что по серебряному талеру за порцию – она того стоит, с пельмешками – ух, хорошо пошла, вернуться не обещала!.. А с заливным-то как оно понеслось!.. Только дух захватывает! А грибочки-то маринованные да соленые с картошечкой жаренной – они ведь и вправду вполне ничего! Наливай, хозяин, десятый за счет заведения!.. Под такое и помереть не жалко!..Сиротливо засыхали на стойке три подсадных гамбургера.Всеобщее веселье бальзамом проливалось на душевные раны Ерминка и его жены и золотом – на финансовые.В лексику вондерландцев ненавязчиво вошло, да там и осталось "Еще", "Чуть-чуть" и "До дна".А "Березка", как выяснилось, оказывала посетителям еще одну услугу – выпивших пятнадцать рюмок водки домой отвозили бесплатно. Только до заветной цифры редкий мюхенвальдец дотягивал. Что ведь лукоморцу хорошо...Сбились с ног два молодых официанта – принеси-унеси-налей-проводи – голова кругом пойдет.И окрестным мальчишкам работа нашлась – загружать подгулявших гостей в тачки и развозить по домам. "Развезло – развезем!" – выкрикивали они, описывая круги вокруг и без того нетвердо стоящего на ногах бюргера, пока у того не начиналась морская болезнь. "До дому – медяк, в кутузку – за так!"В окне безлюдного трактира напротив маячила завистливая физиономия конкурента.Закрылась "Березка" далеко за полночь. Отгрузив последних, самых стойких или позже всех пришедших клиентов, Иван, Серый и Груша в изнеможении опустились на скамью. Ерминок за стойкой с подкашивающимися от усталости и волнения ногами и чувством глубокого удовлетворения подсчитывал прибыль.– Ну, как оно, хозяин? – крикнул Иванушка.– За последние пять лет я меньше выручил! Благодетели вы мои! – вывалившись из-за стойки, трактирщик брякнулся Ивану в ноги. – Скажите, как звать вас – величать, кого в молитвах мне поминать?Иванушка хотел что-то ответить, но Серый его опередил.– Я – Сергий, князь Ярославский, а это – Иван, царевич Лукоморский.– Батюшка! Кормилец! – Ерминок с размаху бухнулся лбом об иванов сапог.– Ой! – прочувствованно выговорил Иван.– А ты, Аграфена, чево расселась, как король на именинах – кланяйся милостивцу нашему, царевичу – ясну солнышку! – дернул трактирщик жену за подол.– Да что вы, не надо, и Сергию не надо было вообще говорить про титул мой – я же просто так это сделал, из сочувствия, от души, как лукоморец – лукоморцу... – смущенный покрасневший Иванушка не знал, куда девать ноги, руки и горящие щеки цвета перезрелого помидора.– Просто, просто, – подтвердил Волк. – Абсолютно бесплатно. Через неделю. А пока изволь, хозяин, каждый день нам две трети прибыли откладывать – на важное государственное дело. Мы тебя выручили, теперь ты нам помоги. А через неделю – вольному воля.– Да хоть все забирайте! – Ерминок рванул на груди рубаху. – Я за батюшку Ивана-царевича – в огонь и в воду пойду!– В огонь не надо, а две трети – вынь и положь. Прямо сейчас.– Сергий, ну зачем ты это сделал, – выговаривал другу Иванушка по дороге в красильню. – Что у нас, денег нет? Все равно ведь за неделю там мешка не наберется, а меньше – все равно, что ничего. Нет, Сергий, проиграл я тут, невезучий я, что здесь и говорить, королевич Елисей на моем месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
* * *
Вернувшись из дворца, они снова оставили лошадей на соседнем постоялом дворе и пошли по городу, куда глаза глядят. Говорить ни тому, ни другому не хотелось. Шарлемань со скрипом согласился дать отсрочку максимум на неделю, и откуда через неделю они возьмут еще мешок золота, его не волновало. "Красная девица сидит в темнице, сама не ест, и другим не дает," – сказал он им на прощание загадочную фразу, и обедать не пригласил. "Без труда ворон ворону глаз не выклюет," – сообщил ему в ответ Иванушка, вдруг проникнувшись духом беседы, и они откланялись.И сейчас они мерно шагали по булыжной мостовой Мюхенвальда, и подкованные каблуки обреченно выбивали один из шедевров покойного Гарри: Мой взгляд– цок, цок, цок, цок.Скользит вперед и назад– цок, цок, цок, цок.Передо мной Мюхенвальд, и я ша-га-ю-уВдоль по Главному проспектуКак по паркету.Я и-ду-у, а денег нету,Ну нету, и не надо, и я следуя взглядуИду– цок, цок, цок, цок... Таким печальным Серый не видел царевича со дня их знакомства. Чудеса и красоты незнакомого города не трогали его боле – мимо проплывали широкие площади с вычурными фонтанами, высоченные дома с лепными фронтонами, колоннами и башенками, золоченые кареты, праздношатающаяся толпа в нарядах, по сравнению с которыми меркли тесты Роршаха, а он шел, низко опустив голову на кружевную лимонную грудь своего камзола, ссутулившись и глубоко засунув руки в карманы фиолетово-розовых штанов неописуемого фасона.Дома, в Лукоморье, человек в таких штанах собирал бы на ярмарках полные балаганы. Здесь они притягивали восхищенные взоры половины прохожих. Вторая половина завидовала, не подавая вида – это было видно по их лицам. У самого Волка были такие же, только малиновые, в мелкую зеленую клеточку, и выбросить их ему не позволяла только сумма, уплаченная за них хозяину лавки мод. Но все равно – даже если продать их, и полностью их придворные костюмы, и даже лошадей – мешок не наберется. Далеко. Конечно, всегда можно попозже вечером завернуть в пару приличных домов, и вежливо попросить хозяев одолжить им с полмешка денег, а если их дома не окажется, так им же проще, но Иван... Да в конце концов, что она, ему нужна, что ли, эта ворона крашеная, пусть у царевича про то голова болит, если он такой... приц... принпи... прицни... приципни... правильный. Он, Серый, и так уже сделал немало, и если бы не ротозейство друга, они бы уже были на пути к дому... Как говорится, в гостях хорошо, даже если у них тут жар-птицы всякие, дома в три этажа, телеги с крышами и... "И бананы в шоколаде," – вдруг ненавязчиво вклинился во внутренний монолог желудок, намекая, что, как сказал бы Шарлемань, голод не тетка, не вырубишь топором, и вообще мы со вчерашнего дня еще не жрамши...Это свое соображение князь Ярославский высказал вслух.– И правда, – рассеяно отозвался Иванушка и снова умолк.– Естественно, правда, – буркнул Серый, окидывая голодным взором улицу.– Вон там, впереди, какая-то забегаловка. Пойдем, отравимся.– Пойдем, – откуда-то из прострации донесся голос царевича. – Только я ничего не хочу, а ты поешь...– Посмотрим, – пообещал Волк и, подцепив Иванушку под несопротивляющуюся руку, зарулил в двери трактира. Заходя, он машинально поднял голову и прочитал название. "Березка" – гласила обшарпанная деревянная вывеска над входом."Гы-гы," – подумал отрок.Внутреннее содержание полностью соответствовало названию. На стенах висели балалайки, лапти, мягковские подносы и оренбрукские платки. Полки бара украшали разнокалиберные бутылки с любовно выведенной корявой надписью "Hte Votka". Стойку оккупировал промышленных размеров самовар, взятый в окружение матрешками. В углу стояла чахлая береза в кадушке. На столах красовались скатерти с петухами.– Блин!!! – выразил свое искреннее изумление Волк.– С икрой, с грибами, с бужениной? – из-за стойки недоверчиво выглянул мужик. Именно мужик, не бургер, не бюргер, и уж тем более не фон и не сэр, потому что ни один сэр не надел бы косоворотку такого застиранного цвета.– Чево? – недопонял Иванушка, очнувшись от самосозерцания, самоосознания и самобичевания.Мужик поник.– Звиняйте, господа хорошие, я обшибся видать, подумал...– У тебя есть БЛИНЫ?! – округлил глаза и вытянул шею князь Ярославский.– Блины... – эхом повторил царевич. – БЛИНЫ!!!Теперь настал черед трактирщика удивляться.– Ну не хамбургеры же!Судя по тому отвращению, с которым он произнес название любимого блюда вондерландцев, ожидать тут чизбургеров, кукурузных хлопьев и грейпфрутового сока тоже не приходилось.И слава Богу!– Браток, ты не наш ли часом будешь, не из Лукоморья ли?– А вы... Батюшки-светы... Земляки! Наши! Наши пришли!!! Груша, мечи все на стол – наши в городе!– А пироги...– Есть!– А пельмени...– Есть!– А окрошка...– Есть!– А...– Все, все есть, родные вы мои! Дождался, наконец-то!!! Груня, шевелись давай, клуша вондерландская! К столу милости прошу, гости дорогие!В зал вплыла с подносом, прогибавшимся от шедевров лукоморской кухни необъятная, как Родина, Груша, хотя ее наряд и внешность наводили на подозрение, уж не Гретхен ли она на самом деле.Пока Иванушка и Сергий сметали со стола грушину стряпню, хозяин – его звали Ерминок – поведал свою немудрящую историю.Был ратником его царского величества, во время последней войны попал в плен. К тому времени, как остальные разбежались, он успел жениться на Груше-Грете и получить в наследство от ее родителей трактир. Дома его никто не ждал, поэтому он и согласился осесть здесь, в чужой непонятной стране. Поначалу дела шли неплохо, но потом, когда тоска по Лукоморью стала мужичка заедать, а Груня наотрез отказывалась уезжать, он и завел все эти шкатулки-матрешки, самовары-березки и пельмени-пирожки. На сердце полегче стало – как дома побывал. А дела наперекосяк пошли. Не жрет проклятый бюргер (или бургер?) холодец, а от окрошки его и вовсе выворачивает. Захирело заведение, денег только что разве на собственный прокорм хватать стало, а все по-старому Ерминок делать ни в какую не хочет – загадочная лукоморская душа, значит. Вот так и живут – ни шатко, ни валко. В харчевне напротив скатерти от пятен отстирывают, а у него – от пыли...– М-да... – зачесал в затылке царевич. – А как же пельмени, блины, расстегаи?.. Ведь это же объективно вкусно, лукоморец ты или вондерландец!– Так ить штоб попробывать-то, зайтить надоть, а их после грибов моих маринованых сюдыть на варкане не затянешь, только наши купцы и приходють, когда в Мухенвальде бывають."Один-один," – злорадно отметил Иванушка "Мухенвальд", а в слух сказал:– А что с грибами-то вышло?– Да ничего особенного... – пожал плечами мужичок. – Поперву послал я Груню одну грибы собирать, потом научил, как солить-мариновать их – да сам-то и не посмотрел – неколды было – ремонт тут делал как раз... Хто ж знал, что она все мухоморы в округе соберет, да еще и в деревне прикупит... Ну, померло их тут потом человек тридцать-сорок, так ить это ж мухомор, не рыжик же, они чего хотели?– М-да, в самом деле... А заманить сюда как-нибудь потом вы их не пробовали? – царевич неожиданно для себя принял близко к сердцу злоключения несчастного Ерминка – лукоморской диаспоры Вондерланда.– Дак как их ить заманишь... Не овечки ить... За руки на схватишь...И тут Ивана осенило – овечки, заманить, плутовство Сергия в красильне, "Hte Vodka" – все смешалось в голове его на мгновение, и в следующую секунду родилась уже идея.– Я знаю. Я знаю, как их можно заманить. Доставай заначку, начинай готовить. Посетители тебе будут, – решительно хлопнул он ладонями по столу. Глаза его заблестели. – Слухай сюды, хозяин.Весть о том, что в трактире "Березка" каждый пятый стакан лукоморского сидра дается бесплатно, а каждому, заказавшему какой-то расстегай – чизбургер в придачу, распространилась среди публики Конторского района как пожар в лесу – непонятно откуда взялась и моментально расползлась во все стороны, побуждая затронутых горожан к неотложным действиям. Мало помалу, к "Березке" начал стекаться народ. Нет, не для того, чтобы попробовать – хватит, напробовались поганок под маринадом – а просто для того, чтобы убедиться, правда ли это – ведь невиданно-неслыханно такое чудо в цивилизованном мире – чтоб трактирщики в здравом уме и твердой памяти свой товар за просто так всем желающим раздавали. А раз уж зашли, то почему бы ни пропустить стаканчик-другой... третий-четвертый... пятый... Просто так, без задней мысли... А хозяин и в самом деле оказался душа-человек – пятый бесплатно наливает, никого не обижает, да еще и рассказывает, как эту "Hte Votku" пить правильно надо – с огурчиком солененьким – не бойтесь, не отравитесь! – с пирогами, с осетринкой – ничего, что по серебряному талеру за порцию – она того стоит, с пельмешками – ух, хорошо пошла, вернуться не обещала!.. А с заливным-то как оно понеслось!.. Только дух захватывает! А грибочки-то маринованные да соленые с картошечкой жаренной – они ведь и вправду вполне ничего! Наливай, хозяин, десятый за счет заведения!.. Под такое и помереть не жалко!..Сиротливо засыхали на стойке три подсадных гамбургера.Всеобщее веселье бальзамом проливалось на душевные раны Ерминка и его жены и золотом – на финансовые.В лексику вондерландцев ненавязчиво вошло, да там и осталось "Еще", "Чуть-чуть" и "До дна".А "Березка", как выяснилось, оказывала посетителям еще одну услугу – выпивших пятнадцать рюмок водки домой отвозили бесплатно. Только до заветной цифры редкий мюхенвальдец дотягивал. Что ведь лукоморцу хорошо...Сбились с ног два молодых официанта – принеси-унеси-налей-проводи – голова кругом пойдет.И окрестным мальчишкам работа нашлась – загружать подгулявших гостей в тачки и развозить по домам. "Развезло – развезем!" – выкрикивали они, описывая круги вокруг и без того нетвердо стоящего на ногах бюргера, пока у того не начиналась морская болезнь. "До дому – медяк, в кутузку – за так!"В окне безлюдного трактира напротив маячила завистливая физиономия конкурента.Закрылась "Березка" далеко за полночь. Отгрузив последних, самых стойких или позже всех пришедших клиентов, Иван, Серый и Груша в изнеможении опустились на скамью. Ерминок за стойкой с подкашивающимися от усталости и волнения ногами и чувством глубокого удовлетворения подсчитывал прибыль.– Ну, как оно, хозяин? – крикнул Иванушка.– За последние пять лет я меньше выручил! Благодетели вы мои! – вывалившись из-за стойки, трактирщик брякнулся Ивану в ноги. – Скажите, как звать вас – величать, кого в молитвах мне поминать?Иванушка хотел что-то ответить, но Серый его опередил.– Я – Сергий, князь Ярославский, а это – Иван, царевич Лукоморский.– Батюшка! Кормилец! – Ерминок с размаху бухнулся лбом об иванов сапог.– Ой! – прочувствованно выговорил Иван.– А ты, Аграфена, чево расселась, как король на именинах – кланяйся милостивцу нашему, царевичу – ясну солнышку! – дернул трактирщик жену за подол.– Да что вы, не надо, и Сергию не надо было вообще говорить про титул мой – я же просто так это сделал, из сочувствия, от души, как лукоморец – лукоморцу... – смущенный покрасневший Иванушка не знал, куда девать ноги, руки и горящие щеки цвета перезрелого помидора.– Просто, просто, – подтвердил Волк. – Абсолютно бесплатно. Через неделю. А пока изволь, хозяин, каждый день нам две трети прибыли откладывать – на важное государственное дело. Мы тебя выручили, теперь ты нам помоги. А через неделю – вольному воля.– Да хоть все забирайте! – Ерминок рванул на груди рубаху. – Я за батюшку Ивана-царевича – в огонь и в воду пойду!– В огонь не надо, а две трети – вынь и положь. Прямо сейчас.– Сергий, ну зачем ты это сделал, – выговаривал другу Иванушка по дороге в красильню. – Что у нас, денег нет? Все равно ведь за неделю там мешка не наберется, а меньше – все равно, что ничего. Нет, Сергий, проиграл я тут, невезучий я, что здесь и говорить, королевич Елисей на моем месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87