Сёгун и его сторонники гостили у клана Асаи, и Нобунага отправил за ними большое войско во главе с Акэти Мицухидэ, чтобы сопроводить сёгуна до крепости Гифу. На границе провинции сам Нобунага торжественно приветствовал сёгуна, которому в других провинциях оказывали холодный прием.У въезда в крепость Нобунага взял лошадь сёгуна под уздцы и ввел его в Гифу как самого высокого гостя. Так в руках Нобунаги оказались не только поводья, но и бразды правления всей Японией. Отныне, какую дорогу он ни выбирал бы, все ветры, бури и грозы страны сосредоточились в этой руке, крепко сжимавшей узду. СТРАНСТВУЮЩИЙ СЁГУН Сёгун со свитой, найдя прибежище у Нобунаги, жил в одном из храмов Гифу. Тщеславные приближенные сёгуна заботились лишь о своем благе и власти. Они не понимали перемен, происходящих вокруг, и, едва устроившись на новом месте, начали высокомерно попрекать вассалов Нобунаги за то, что они не создали условий, положенных им, высокопоставленным особам.— Еда невкусная.— Постель жесткая.— Жалкий храм — временное пристанище, но оно унижает достоинство сёгуна.— Пора подумать о сёгуне. Нужно немедленно подыскать хорошее место и начать строительство дворца для нашего покровителя.Нобунага, услышав жалобы и требования, возмутился. Он распорядился срочно созвать приближенных Ёсиаки.— Мне доложили, что вы настаиваете на возведении дворца для сёгуна.— Непременно! Он прозябает в убогом пристанище.— Понятно, — задумчиво произнес Нобунага. — Вы меня удивляете, господа. Или вы уже забыли недавнее прошлое? Сёгун обратился ко мне с просьбой помочь ему изгнать Миёси и Мацунагу из Киото, вернуть утраченные земли и насильственно отнятую власть.— Верно.— Я взял на себя эту великую ответственность и полагаю, что смогу осуществить надежды сёгуна в ближайшее время. Где же прикажете взять время на строительство дворца? Неужели вы распрощались с надеждой вернуться в Киото? Вас удовлетворит праздная жизнь в окрестностях Гифу на положении просящих милости у провинциального князя?Приближенные Ёсиаки, выслушав отповедь Нобунаги, поспешно удалились. С тех пор они приумолкли. Нобунага не лукавил в разговоре с ними. В конце лета он приказал собрать всех воинов в Мино и в Овари. На пятый день девятого месяца в войске насчитывалось почти тридцать тысяч человек, а на седьмой день оно двинулось из Гифу на столицу.В ночь накануне выступления в крепости устроили большой пир, на котором Нобунага обратился к воинам:— Смута, затеянная в Японии соперничающими князьями, делает простых людей несчастными. Горе народа — горе императора. Со времен моего отца Нобухидэ и до нынешних дней клан Ода считает, что главный долг для каждого самурая — это защита Императорского дома. В поход на столицу вы идете не как воины под командованием князя Нобунаги, а прежде всего защитниками своего императора.Армия Нобунаги от пеших воинов до полководцев с воодушевлением рвалась в бой.Токугава Иэясу, заключивший военный союз с Нобунагой, прислал тысячу своих воинов. Вассалы Нобунаги негодовали, что помощь столь незначительна.— Князь Микавы не слишком расщедрился. Хитрец!Услышав такие речи, Нобунага со смехом пресек их:— В Микаве сейчас заняты налаживанием управления и хозяйства, у них нет возможности отвлекаться на другие заботы. Иэясу не может выставить больше воинов без ущерба для себя. Он понимает, что на него обидятся наши воины. Иэясу — незаурядный полководец, и я уверен, что его воины будут сражаться достойно.Ожидания Нобунаги оправдались. Тысяча воинов из Микавы под командованием Мацудайры Кансиро отличилась в битвах. Наступая в передовых частях, они прокладывали путь многочисленному войску союзников, а доблесть их прославляла имя Иэясу.Погода во время похода стояла прекрасная. Тридцать тысяч воинов шагали под ясным осенним небом. Колонна растянулась так, что головные отряды уже вошли в Касивабару, а тыловые проходили еще только через Таруи и Акасаку. В воздухе реяли знамена. Войско, миновав дорожную станцию Хирао, вошло в Такамию, и из передовых отрядов по цепочке закричали:— Посланцы! Посланцы из столицы!Три полководца поскакали навстречу гонцам.Гонцы привезли послание от Миёси Нагаёси и Мацунаги Хисахидэ для Нобунаги.Князь распорядился немедленно привести их.Нобунага, прочитав письмо с призывом к примирению, воспринял его как уловку врагов.— Сообщите, что я отвечу на послание, когда войду в столицу.На рассвете одиннадцатого числа передовые части переправились через реку Аити. На следующее утро Нобунага подошел к Каннондзи и Мицукури, которые удерживал клан Сасаки. Сасаки Дзётэй находился в крепости Каннондзи, а его сын, Роккаку, готовился к осаде в крепости Мицукури. Клан Сасаки из Оми состоял в союзе с Миёси и Мацунагой, и, когда сёгун попытался найти у них прибежище, отец и сын Сасаки едва не убили его.Оми являлась стратегически важной местностью у озера Бива по пути на юг. Здесь и поджидал вражеское войско Сасаки Дзётэй, похваляясь тем, что одним ударом уничтожит Нобунагу, как сам Нобунага когда-то разбил Имагаву Ёсимото. Роккаку привел свое войско в Каннондзи и расставил гарнизоны по всем восемнадцати крепостям Оми.Нобунага, посмотрев вниз со взгорья, расхохотался:— Прекрасная линия обороны! Как в классическом трактате!Он приказал Сакуме Нобумори и Ниве Нагахидэ взять крепость Мицукури, бросив на штурм ударный отряд из Микавы.— Перед выступлением я объяснил вам, что поход на столицу не вызван моей враждой к кому-либо. Каждый воин в нашем войске должен осознать, что на этот раз мы сражаемся за императора. Не убивайте бегущих с поля боя, не жгите деревень и, по возможности, не топчите поля, с которых не собран урожай.
Озеро Бива скрывалось в утреннем тумане. Сквозь пелену тумана двинулось тридцатитысячное войско. Нобунага, увидев сигнальный огонь, возвещающий о начале штурма крепости Мицукури, распорядился перенести ставку в крепость Вада, которая была одним из ключевых пунктов в оборонительной линии неприятеля. Приказ Нобунаги означал, что эту крепость нужно захватить штурмом, но произнес он это таким тоном, словно повелел войскам разбить лагерь в пустынной местности.— Сам Нобунага идет на приступ! — воскликнул комендант крепости Вада, получив донесение от часовых со сторожевой вышки. — Небо ниспослало нам удачу! Каннондзи и Мицукури способны продержаться по крайней мере месяц, а за это время войска Миёси и Мацунаги и их союзников, сосредоточившихся севернее озера Бива, перекроют Нобунаге путь к отступлению. Нобунага, вздумав штурмовать нашу крепость, ускорит собственную гибель. Так не упустим счастливую возможность! Я жду, когда вы принесете мне голову Нобунаги!Войско ответило радостным кличем. Защитники крепости верили, что клан Сасаки сможет целый месяц противостоять тридцатитысячному войску Нобунаги. Крепость Вада, однако, пала через четыре часа. Остававшиеся в живых бежали в горы или прятались по берегам озера Бива.— Не трогать бегущих! — распорядился Нобунага, находившийся на вершине горы Вада, над которой развевались победные знамена. Воины, перепачканные кровью и грязью, свои полки находили по знаменам, постепенно восстанавливая прежний порядок. Из окрестностей Мицукури приходило одно известие за другим. В это время ударный отряд Токугавы из Микавы отважно штурмовал крепость. С каждой минутой вести с поля сражения становились все радостнее.Нобунага узнал о падении крепости Мицукури до заката солнца. Под вечер столбы черного дыма поднялись неподалеку от крепости Каннондзи. К ней приближалось войско под командованием Хидэёси, и был отдан приказ идти на штурм. Все силы клана Сасаки и их союзников сосредоточились в Каннондзи. Когда спустилась тьма, первые воины Оды ворвались в крепость.В ночном осеннем небе горели звезды, воздух светился искрами. Один за другим отряды Оды с победными кличами входили в Каннондзи. Защитникам крепости голоса врагов казались злобным воем осеннего ветра. Никто не ожидал, что оборонительная линия рухнет в один день. Ни крепость на горе Вада, ни восемнадцать малых крепостей в стратегически важных точках не сдержали яростную волну наступления.Клан Сасаки — от женщин и детей до самих Роккаку и Дзётэя — уже не сражался, а искал спасения во мраке, пустившись в бегство из охваченных пламенем крепостей по направлению к последней твердыне — неприступной крепости в Исибэ.— Не преследуйте их, впереди нас ждут новые полчища врагов.Нобунага даровал побежденным жизнь и даже не покушался на прихваченные беглецами несметные сокровища. Он никогда не отвлекался на второстепенные дела. Мыслями он был уже в Киото. Крепость Каннондзи сгорела дотла. Вступив на пепелище, Нобунага похвалил воинов и велел им как следует отдохнуть.Сам он заснул, не снимая доспехов, а едва рассвело, собрал главных подданных на военный совет. Нобунага взял под свою власть захваченную провинцию и немедленно отправил Фуву Кавати в Гифу с предписанием перенести резиденцию Ёсиаки в Морияму.Вчера Нобунага сражался во главе войска, сегодня решал вопросы правления, таков был его характер. Назначив четверых старших командиров ответственными за порядок в портовом городе Оцу, он через два дня переправился через озеро Бива. Занятый работой, он забывал о пище и о сне.Взяв приступом крепости Каннондзи и Мицукури двенадцатого числа, войско Нобунаги отдыхало по двадцать пятое, а полководцы и командиры налаживали новые порядки в провинции. Только вперед, к заветной цели! Военные корабли, отплыв от восточного берега озера, взяли курс на Оми. Погрузка продовольствия и кормов требовала помощи местных жителей, которые безропотно покорились завоевателям, устрашенные мощью Нобунаги. Простые люди из Оми поддержали нового правителя еще и потому, что изданные им указы и введенные порядки внушали им веру в стремление Нобунаги ко всеобщему благу.Нобунага был единственным, кто сумел в разгар войны снискать расположение простолюдинов. Князь всегда обращался напрямую к народу. Он умел утешить и ободрить людей. Секрет успехов Нобунаги заключался в том, что он действовал быстро и решительно. В стране, охваченной усобицами, простым людям не нужен мудрый правитель. Бесконечные войны повергли Японию в хаос, и Нобунага, сумев навести в этой неразберихе подобие порядка, нашел поддержку у народа, который готов был смириться с лишениями ради будущей мирной жизни.Прохладный ветер над озером напоминал об осени. Двадцать пятого числа челн с Ёсиаки пристал к берегу у храма Мии.Здесь Нобунага ожидал атаки со стороны Миёси и Мацунаги, но все обошлось.Нобунага приветствовал Ёсиаки у входа в храм:— Считайте, что мы уже в столице.Двадцать восьмого числа Нобунага двинулся на Киото. У Аватагути войско остановилось, и Хидэёси, находившийся в свите князя, тут же помчался вперед и встретил Акэти Мицухидэ из передового отряда.— Что случилось?— Гонцы от императора.Удивленный Нобунага спешился и принял императорское послание. Низко поклонившись гонцам, Нобунага учтиво произнес:— Я — простой провинциальный князь и не владею иным искусством, кроме воинского. С тех времен, когда был жив мой отец, мы оплакиваем бедственное положение Императорского дома. Сегодня я пришел в столицу, чтобы встать на защиту императора. Нет большей чести для самурая и радости для всего клана.Тридцать тысяч воинов торжественно поклялись вместе с князем отдать жизнь за императора.Нобунага разбил лагерь у храма Тофуку, и в тот же день в столице развесили воззвания. Первым делом организовали стражу для охраны порядка. Начальником дневного дозора был назначен Сугая Куэмон, ночного — Хидэёси.Один из воинов Оды совершил неприглядный поступок. Он напился и наелся в харчевне и, выложив на стол несколько мелких монет, треть того, что с него причиталось, вышел на улицу.Хозяин попытался остановить воина, но тот, оттолкнув его, с важным видом пошел прочь. Хидэёси, совершая обход, стал случайным свидетелем этого происшествия. Он распорядился немедленно арестовать виновного и доставить в ставку. Нобунага похвалил стражу, отобрал у провинившегося воина оружие и велел привязать его к дереву у входа в храм с соответствующей табличкой на груди. Он должен был простоять так семь дней, после чего его ждала казнь. Каждый день у храма собирались толпы людей — купцы, самураи, монахи, бродячие торговцы.Все глазели на несчастного, убеждаясь как в справедливости Нобунаги, так и в жестокости его законов. Суровые указы Нобунаги висели во всех уголках столицы. Кража одной монеты каралась смертью. Никто не жаловался, потому что законы соблюдались даже по отношению к воинам Нобунаги.Жители Киото с невольным почтением следили за действиями Нобунаги. Шел двадцать первый день со времени выступления из Гифу.
Наведя порядок в столице, Нобунага вернулся в Гифу и обнаружил, что соседняя Микава уже совершенно преобразилась.В душе он восхищался искусством, с которым Иэясу вел свою провинцию к процветанию. Князь Микавы не желал быть лишь сторожевым псом на задворках Мино и Овари, пока его могущественный союзник Нобунага решает судьбу страны. В отсутствие Нобунаги он разбил войско Удзидзанэ, наследника Имагавы Ёсимото, и захватил провинции Суруга и Тотоми. Своими силами он бы не справился. Помимо военного союза с Одой, Иэясу договорился с Такэдой Сингэном из Каи поделить две провинции, остававшиеся во власти у клана Имагава. Удзидзанэ, имевший вздорный характер, дал кланам Токугава и Такэда немало поводов для нападений.В стране хотя и царил хаос, но любой полководец знал, что для начала войны все же необходим какой-то предлог, иначе его неизбежно подстерегало поражение. Удзидзанэ завел такие порядки, которые оправдывали вторжение с нравственной точки зрения, и был не настолько умен, чтобы предвидеть последствия своих действий. Все понимали, что он оказался недостойным преемником Ёсимото.Провинция Суруга отошла клану Такэда, а Тотоми попала под власть Токугавы. В первый день тринадцатого года Эйроку Иэясу перебрался в Хамамацу, в провинции Тотоми, оставив своего сына комендантом крепости в Окадзаки. Во втором месяце ему доставили поздравительное послание Нобунаги. «В минувшем году мне удалось осуществить давние мечты и добиться некоторых успехов, однако мои дела не могут сравниться с присоединением к вашим владениям плодородных земель Тотоми. Вместе мы стали еще сильнее».
Ранней весной Иэясу и Нобунага поехали в Киото. Главной целью путешествия было знакомство с красотами весенней столицы и любование цветущей вишней, во всяком случае, так это выглядело со стороны. Люди, причастные к государственным делам, пристально наблюдали за поездкой двух князей, гадая об истинных намерениях.Нобунага на сей раз действительно задумал развлечься в столице. С Иэясу они ездили на соколиную охоту, вечерами Нобунага задавал пиры, приглашая певцов и танцоров. Со стороны все выглядело безобидно. В день приезда Нобунаги и Иэясу в столицу Хидэёси, ставший военным комендантом Киото, выехал навстречу им в Оцу. Нобунага представил его Иэясу.— Я давно его знаю. Впервые я увидел его в Киёсу на следующий год после битвы под Окэхадзамой. Немало воды утекло с тех пор. — Иэясу с улыбкой смотрел Хидэёси в глаза. А тот удивился превосходной памяти Иэясу. Иэясу исполнилось двадцать восемь лет, Нобунаге — тридцать шесть, а Хидэёси шел тридцать четвертый год. Со времени битвы под Окэхадзамой минуло десять лет.В Киото Нобунага первым делом проверил, как восстанавливается императорской дворец.— В следующем году закончим, — уверил его старший на строительстве.— Не скупитесь на расходы! — распорядился Нобунага. — Императорский дворец пролежал в развалинах долгие годы.— Я искренне завидую вам. Вы доказали верность императору не словом, а делом, — сказал Иэясу.— Да, — не скромничая, ответил Нобунага и кивнул, словно благодаря себя за достойное поведение.Нобунага не только восстанавливал императорский дворец, но и приводил в порядок казну. Снискал Нобунага и расположение горожан. Видя, что богатые живут спокойно, а простой люд пребывает в мире и согласии, Нобунага весь второй месяц праздно проводил время с Иэясу, отдыхая под цветущей вишней, в чайных домиках, посещая музыкальные представления.Никто не догадывался о том, что в мирских радостях ум его устремлен в грядущие испытания. Нобунага денно и нощно обдумывал дальнейшие действия. На второй день четвертого месяца его полководцы получили приглашение на совет в резиденцию сёгуна.— Речь пойдет о клане Асакура из провинции Этидзэн, — заговорил Нобунага о том, что волновало его последние два месяца. — Князь Асакура не обращает внимания на просьбы сёгуна и пока не предоставил ни единого камня на восстановление императорского дворца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Озеро Бива скрывалось в утреннем тумане. Сквозь пелену тумана двинулось тридцатитысячное войско. Нобунага, увидев сигнальный огонь, возвещающий о начале штурма крепости Мицукури, распорядился перенести ставку в крепость Вада, которая была одним из ключевых пунктов в оборонительной линии неприятеля. Приказ Нобунаги означал, что эту крепость нужно захватить штурмом, но произнес он это таким тоном, словно повелел войскам разбить лагерь в пустынной местности.— Сам Нобунага идет на приступ! — воскликнул комендант крепости Вада, получив донесение от часовых со сторожевой вышки. — Небо ниспослало нам удачу! Каннондзи и Мицукури способны продержаться по крайней мере месяц, а за это время войска Миёси и Мацунаги и их союзников, сосредоточившихся севернее озера Бива, перекроют Нобунаге путь к отступлению. Нобунага, вздумав штурмовать нашу крепость, ускорит собственную гибель. Так не упустим счастливую возможность! Я жду, когда вы принесете мне голову Нобунаги!Войско ответило радостным кличем. Защитники крепости верили, что клан Сасаки сможет целый месяц противостоять тридцатитысячному войску Нобунаги. Крепость Вада, однако, пала через четыре часа. Остававшиеся в живых бежали в горы или прятались по берегам озера Бива.— Не трогать бегущих! — распорядился Нобунага, находившийся на вершине горы Вада, над которой развевались победные знамена. Воины, перепачканные кровью и грязью, свои полки находили по знаменам, постепенно восстанавливая прежний порядок. Из окрестностей Мицукури приходило одно известие за другим. В это время ударный отряд Токугавы из Микавы отважно штурмовал крепость. С каждой минутой вести с поля сражения становились все радостнее.Нобунага узнал о падении крепости Мицукури до заката солнца. Под вечер столбы черного дыма поднялись неподалеку от крепости Каннондзи. К ней приближалось войско под командованием Хидэёси, и был отдан приказ идти на штурм. Все силы клана Сасаки и их союзников сосредоточились в Каннондзи. Когда спустилась тьма, первые воины Оды ворвались в крепость.В ночном осеннем небе горели звезды, воздух светился искрами. Один за другим отряды Оды с победными кличами входили в Каннондзи. Защитникам крепости голоса врагов казались злобным воем осеннего ветра. Никто не ожидал, что оборонительная линия рухнет в один день. Ни крепость на горе Вада, ни восемнадцать малых крепостей в стратегически важных точках не сдержали яростную волну наступления.Клан Сасаки — от женщин и детей до самих Роккаку и Дзётэя — уже не сражался, а искал спасения во мраке, пустившись в бегство из охваченных пламенем крепостей по направлению к последней твердыне — неприступной крепости в Исибэ.— Не преследуйте их, впереди нас ждут новые полчища врагов.Нобунага даровал побежденным жизнь и даже не покушался на прихваченные беглецами несметные сокровища. Он никогда не отвлекался на второстепенные дела. Мыслями он был уже в Киото. Крепость Каннондзи сгорела дотла. Вступив на пепелище, Нобунага похвалил воинов и велел им как следует отдохнуть.Сам он заснул, не снимая доспехов, а едва рассвело, собрал главных подданных на военный совет. Нобунага взял под свою власть захваченную провинцию и немедленно отправил Фуву Кавати в Гифу с предписанием перенести резиденцию Ёсиаки в Морияму.Вчера Нобунага сражался во главе войска, сегодня решал вопросы правления, таков был его характер. Назначив четверых старших командиров ответственными за порядок в портовом городе Оцу, он через два дня переправился через озеро Бива. Занятый работой, он забывал о пище и о сне.Взяв приступом крепости Каннондзи и Мицукури двенадцатого числа, войско Нобунаги отдыхало по двадцать пятое, а полководцы и командиры налаживали новые порядки в провинции. Только вперед, к заветной цели! Военные корабли, отплыв от восточного берега озера, взяли курс на Оми. Погрузка продовольствия и кормов требовала помощи местных жителей, которые безропотно покорились завоевателям, устрашенные мощью Нобунаги. Простые люди из Оми поддержали нового правителя еще и потому, что изданные им указы и введенные порядки внушали им веру в стремление Нобунаги ко всеобщему благу.Нобунага был единственным, кто сумел в разгар войны снискать расположение простолюдинов. Князь всегда обращался напрямую к народу. Он умел утешить и ободрить людей. Секрет успехов Нобунаги заключался в том, что он действовал быстро и решительно. В стране, охваченной усобицами, простым людям не нужен мудрый правитель. Бесконечные войны повергли Японию в хаос, и Нобунага, сумев навести в этой неразберихе подобие порядка, нашел поддержку у народа, который готов был смириться с лишениями ради будущей мирной жизни.Прохладный ветер над озером напоминал об осени. Двадцать пятого числа челн с Ёсиаки пристал к берегу у храма Мии.Здесь Нобунага ожидал атаки со стороны Миёси и Мацунаги, но все обошлось.Нобунага приветствовал Ёсиаки у входа в храм:— Считайте, что мы уже в столице.Двадцать восьмого числа Нобунага двинулся на Киото. У Аватагути войско остановилось, и Хидэёси, находившийся в свите князя, тут же помчался вперед и встретил Акэти Мицухидэ из передового отряда.— Что случилось?— Гонцы от императора.Удивленный Нобунага спешился и принял императорское послание. Низко поклонившись гонцам, Нобунага учтиво произнес:— Я — простой провинциальный князь и не владею иным искусством, кроме воинского. С тех времен, когда был жив мой отец, мы оплакиваем бедственное положение Императорского дома. Сегодня я пришел в столицу, чтобы встать на защиту императора. Нет большей чести для самурая и радости для всего клана.Тридцать тысяч воинов торжественно поклялись вместе с князем отдать жизнь за императора.Нобунага разбил лагерь у храма Тофуку, и в тот же день в столице развесили воззвания. Первым делом организовали стражу для охраны порядка. Начальником дневного дозора был назначен Сугая Куэмон, ночного — Хидэёси.Один из воинов Оды совершил неприглядный поступок. Он напился и наелся в харчевне и, выложив на стол несколько мелких монет, треть того, что с него причиталось, вышел на улицу.Хозяин попытался остановить воина, но тот, оттолкнув его, с важным видом пошел прочь. Хидэёси, совершая обход, стал случайным свидетелем этого происшествия. Он распорядился немедленно арестовать виновного и доставить в ставку. Нобунага похвалил стражу, отобрал у провинившегося воина оружие и велел привязать его к дереву у входа в храм с соответствующей табличкой на груди. Он должен был простоять так семь дней, после чего его ждала казнь. Каждый день у храма собирались толпы людей — купцы, самураи, монахи, бродячие торговцы.Все глазели на несчастного, убеждаясь как в справедливости Нобунаги, так и в жестокости его законов. Суровые указы Нобунаги висели во всех уголках столицы. Кража одной монеты каралась смертью. Никто не жаловался, потому что законы соблюдались даже по отношению к воинам Нобунаги.Жители Киото с невольным почтением следили за действиями Нобунаги. Шел двадцать первый день со времени выступления из Гифу.
Наведя порядок в столице, Нобунага вернулся в Гифу и обнаружил, что соседняя Микава уже совершенно преобразилась.В душе он восхищался искусством, с которым Иэясу вел свою провинцию к процветанию. Князь Микавы не желал быть лишь сторожевым псом на задворках Мино и Овари, пока его могущественный союзник Нобунага решает судьбу страны. В отсутствие Нобунаги он разбил войско Удзидзанэ, наследника Имагавы Ёсимото, и захватил провинции Суруга и Тотоми. Своими силами он бы не справился. Помимо военного союза с Одой, Иэясу договорился с Такэдой Сингэном из Каи поделить две провинции, остававшиеся во власти у клана Имагава. Удзидзанэ, имевший вздорный характер, дал кланам Токугава и Такэда немало поводов для нападений.В стране хотя и царил хаос, но любой полководец знал, что для начала войны все же необходим какой-то предлог, иначе его неизбежно подстерегало поражение. Удзидзанэ завел такие порядки, которые оправдывали вторжение с нравственной точки зрения, и был не настолько умен, чтобы предвидеть последствия своих действий. Все понимали, что он оказался недостойным преемником Ёсимото.Провинция Суруга отошла клану Такэда, а Тотоми попала под власть Токугавы. В первый день тринадцатого года Эйроку Иэясу перебрался в Хамамацу, в провинции Тотоми, оставив своего сына комендантом крепости в Окадзаки. Во втором месяце ему доставили поздравительное послание Нобунаги. «В минувшем году мне удалось осуществить давние мечты и добиться некоторых успехов, однако мои дела не могут сравниться с присоединением к вашим владениям плодородных земель Тотоми. Вместе мы стали еще сильнее».
Ранней весной Иэясу и Нобунага поехали в Киото. Главной целью путешествия было знакомство с красотами весенней столицы и любование цветущей вишней, во всяком случае, так это выглядело со стороны. Люди, причастные к государственным делам, пристально наблюдали за поездкой двух князей, гадая об истинных намерениях.Нобунага на сей раз действительно задумал развлечься в столице. С Иэясу они ездили на соколиную охоту, вечерами Нобунага задавал пиры, приглашая певцов и танцоров. Со стороны все выглядело безобидно. В день приезда Нобунаги и Иэясу в столицу Хидэёси, ставший военным комендантом Киото, выехал навстречу им в Оцу. Нобунага представил его Иэясу.— Я давно его знаю. Впервые я увидел его в Киёсу на следующий год после битвы под Окэхадзамой. Немало воды утекло с тех пор. — Иэясу с улыбкой смотрел Хидэёси в глаза. А тот удивился превосходной памяти Иэясу. Иэясу исполнилось двадцать восемь лет, Нобунаге — тридцать шесть, а Хидэёси шел тридцать четвертый год. Со времени битвы под Окэхадзамой минуло десять лет.В Киото Нобунага первым делом проверил, как восстанавливается императорской дворец.— В следующем году закончим, — уверил его старший на строительстве.— Не скупитесь на расходы! — распорядился Нобунага. — Императорский дворец пролежал в развалинах долгие годы.— Я искренне завидую вам. Вы доказали верность императору не словом, а делом, — сказал Иэясу.— Да, — не скромничая, ответил Нобунага и кивнул, словно благодаря себя за достойное поведение.Нобунага не только восстанавливал императорский дворец, но и приводил в порядок казну. Снискал Нобунага и расположение горожан. Видя, что богатые живут спокойно, а простой люд пребывает в мире и согласии, Нобунага весь второй месяц праздно проводил время с Иэясу, отдыхая под цветущей вишней, в чайных домиках, посещая музыкальные представления.Никто не догадывался о том, что в мирских радостях ум его устремлен в грядущие испытания. Нобунага денно и нощно обдумывал дальнейшие действия. На второй день четвертого месяца его полководцы получили приглашение на совет в резиденцию сёгуна.— Речь пойдет о клане Асакура из провинции Этидзэн, — заговорил Нобунага о том, что волновало его последние два месяца. — Князь Асакура не обращает внимания на просьбы сёгуна и пока не предоставил ни единого камня на восстановление императорского дворца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146