Итак, что ты читал?— Письмо.— Секретное?— Письмо от моей матушки! — Хиёси постарался ответить предельно искренне.— Вот как! Письмо от твоей матушки? — Мицухидэ испытующе посмотрел на него.— Да.— В таком случае разреши мне взглянуть на него. По законам нашего города, любую подозрительную личность следует задержать и доставить в крепость. Позволь мне убедиться, что письмо действительно от твоей матушки, иначе придется передать тебя властям.— Но я съел его!— Что?— К сожалению, господин, я его съел по прочтении.— Неужели?— Именно так, — серьезно произнес Хиёси. — Покуда я жив, моя матушка для меня превыше богов и Будды. И поэтому…Мицухидэ внезапно сорвался на яростный крик:— Не морочь мне голову! Ты проглотил его, потому что это было секретное сообщение. Не отпирайся!— Нет! Нет! Вы ошиблись! — Хиёси всплеснул руками. — Подумайте сами! Я не смею использовать письмо от дражайшей матушки для того, чтобы вытереть нос, бросить на дорогу, где его затопчут в грязь. Это непочтительно со стороны сына, потому я и съел его. Я всегда съедаю матушкины письма. Я не лгу! Я так люблю мать и тоскую по ней, что даже письма ее съедаю. Не могу просто так расстаться с весточкой из дома.Мицухидэ не сомневался в том, что юноша лжет, но лгал он весьма искусно. Невольно он проникся симпатией к незнакомцу, тем более что и сам жил в разлуке с матерью.«Ложь, но не подлая», — подумал Мицухидэ. Глупо утверждать, что съедено письмо от матери, но и у этого невзрачного юноши с обезьяньим лицом наверняка есть родители. Мицухидэ пожалел неотесанного и невежественного оборванца. Глупый и неопытный юноша, став игрушкой в руках подстрекателей, может навредить больше, чем дикое животное. Он не из тех, кого немедленно следует препроводить в замок, но и убивать его на месте стыдно. Мицухидэ подумал было, не отпустить ли юношу на все четыре стороны, но потом стал сверлить его взглядом, пытаясь решить, как ему все-таки следует поступить.— Матаити! — позвал он. — Мицухару дома?— Полагаю, что дома, господин.— Передай ему: я прошу его заглянуть ко мне ненадолго.— Слушаюсь, господин. — Матаити помчался исполнять поручение.Вскоре из дома широким шагом вышел Мицухару. Он был моложе Мицухидэ. На вид ему было лет девятнадцать. Он был сыном и наследником хозяина дома, Акэти Мицуясу, покинувшего монашескую обитель, и двоюродным братом Мицухидэ. Мицухидэ носил родовое имя Акэти и жил у дяди, почти не выходя из своего кабинета. Он переехал сюда не по бедности, родной дом Мицухидэ находился в захолустной Эне, оторванной от культурных и политических центров страны. Дядя часто ставил племянника в пример сыну: «Возьми пример с Мицухидэ и займись наукой».Мицухидэ преуспел в постижении наук. До прибытия в Инабаяму он немало поездил по стране, от столицы до западных провинций. Он познакомился со странствующими воинами, стремился разобраться в происходящем в стране, учился превозмогать жизненные трудности и лишения. Решив изучить огнестрельное оружие, Мицухидэ посетил вольный город Сакаи и сумел внести большую лепту в оборону и организацию военного дела в Мино. Дядя и все округа почитали его знатоком новомодных знаний.— Нужна моя помощь, Мицухидэ?— Ничего серьезного, — произнес он с напускным безразличием.— Ну а все-таки?— Сделай мне одолжение, если сочтешь дело справедливым.Оба вышли в сад и в нескольких шагах от Хиёси обсуждали, как с ним поступить. Выслушав рассказ двоюродного брата, Мицухару воскликнул:— Ты про это ничтожество говоришь? — Он презрительно взглянул на Хиёси. — Если он кажется тебе подозрительным, отдай его Матаити. Немного пыток — скажем, отхлестать негодника сломанным луком, и он непременно заговорит. Только и всего!— Нет. — Мицухидэ внимательно посмотрел на Хиёси. — Он не таков. Пытками его не сломишь. И вообще, мне его жаль.— Если он так тебя разжалобил, так ты не добьешься от него признания. Дай-ка его мне дней на пять. Запру его в амбаре без еды. От голода он разговорится как миленький.— Извини, что обременяю тебя своей просьбой, — сказал Мицухидэ.— Связать его? — спросил Матаити, выкручивая Хиёси руку.— Подождите! — крикнул Хиёси, пытаясь вывернуться. Он поглядел снизу вверх на братьев. — Вы только что сказали, что я не заговорю и под пыткой. Просто задайте мне вопрос. Впрочем, я сам все расскажу. Сидения в темном амбаре я не вынесу.— Ты готов говорить?— Да.— Хорошо. Я буду допрашивать, — сказал Мицухару.— Начинай.— Что ты скажешь о…Выдержка Хиёси заставила его умолкнуть на полуслове, и Мицухару пробормотал:— Он какой-то чудной. Может, просто дурковат от природы, а может, дурачит нас.Хиёси зло усмехнулся, но Мицухидэ оставался серьезным, обеспокоенно поглядывая на юношу. Мицухидэ и Мицухару снова принялись расспрашивать его.— Ладно, — ответил Хиёси. — Я расскажу о том, что задумано. Сам я в заговоре не участвую и не имею с разбойниками ничего общего, поэтому обещайте сохранить мне жизнь!— Договорились, тем более что цена ее невелика.— Сегодня ночью вспыхнет большой пожар, если ветер будет подходящий.— Где?— Точно не знаю, но ронины, остановившиеся на постоялом дворе, тайком обсуждали это. При южном или западном ветре они соберутся в роще за храмом Дзёдзайдзи, потом разобьются на группы и подожгут город.— Что?Мицухару разинул рот. Мицухидэ сглотнул комок, подкативший к горлу.Хиёси, не обращая внимания на их смятение, поклялся, что больше ничего не знает, а все сказанное случайно подслушал из разговора соседей по ночлежке. Он заверил, что хочет поскорее распродать свой товар и немедленно вернуться домой, в Накамуру, к любимой матушке. Мицухидэ и Мицухару понемногу пришли в себя.— Мы тебя отпустим, но не раньше ночи. Матаити, забери его и покорми, — распорядился Мицухидэ.Ветер начал усиливаться, он дул с юго-запада.— Мицухидэ, что, по-твоему, они предпримут? Ветер западный.Мицухару озабоченно смотрел на проносящиеся по небу тучи. Мицухидэ молча сел на веранде у входа в библиотеку. Уставившись в пустоту, он погрузился в размышления.— Мицухару, — произнес он, — в последние дни не говорил ли дядя чего-нибудь необычного? Может быть, даже странного?— Нет.— Ты уверен?— Ну, сейчас, когда ты задал такой вопрос… Сегодня утром, отправляясь в крепость Сагияма, он сказал, что нас ждут большие неприятности, поскольку отношения между князем Досаном и князем Ёситацу резко ухудшились. Сказал, что на случай непредвиденных событий следует, по обыкновению, держать наготове людей, лошадей и оружие.— Он сказал это сегодня утром?— Да.— Вот оно что! — Мицухидэ хлопнул себя по колену. — Он намекнул тебе на то, что ночью будет сражение. В заговорах даже ближайших родственников держат в неведении. Он, вероятно, участвует в этих кознях.— Ночью будет битва?— Люди, собирающиеся в полночь за храмом Дзёдзайдзи, — вражеские лазутчики, засланные князем Досаном. Скорей всего, они из клана Хатидзука.— Князь Досан, похоже, решился изгнать князя Ёситацу из крепости.— Да.Мицухидэ самодовольно кивнул, но тут же мрачно закусил губу:— Мне кажется, что план князя Досана провалится. Князь Ёситацу готов к любым неожиданностям. Кровопролитие между отцом и сыном — великий грех. Их покарают боги! Не важно, кто из них победит, в любом случае прольется родная кровь, а владения клана Сайто не увеличатся. Соседи выжидают подходящий момент для вторжения в наши пределы. Смута охватит всю провинцию. — Он тяжело вздохнул.Мицухару, не говоря ни слова, мрачно следил за облаками. Ничего не поделаешь, когда у тебя двое господ и они вступают в поединок. Мицуясу, отец Мицухару — преданный сторонник Досана, следовательно, он в первых рядах пойдет на штурм крепости, в которой засел Ёситацу.— Мы должны предотвратить зверскую резню! В этом состоит долг верноподданных. Мицухару, немедленно отправляйся в Сагияму и разыщи там отца. Вы с отцом должны отговорить князя Досана от его замыслов.— Хорошо.— А я вечером отправлюсь к храму Дзёдзайдзи и попытаюсь расстроить планы лазутчиков. Остановлю их любой ценой.Три больших очага стояли в ряд на кухне. Над ними высились огромные котлы, каждый вмещал несколько мешков риса. Стоило приподнять крышки, как из-под них вырывались облака пара. Хиёси прикинул, что в доме обитает не менее ста человек. «Здесь столько риса, а матушка и сестра, наверно, голодают», — подумал он. Еда напомнила ему о родном доме.— Ветер нынче разгулялся! — сказал старый повар, входя на кухню. Обращаясь к поварятам, он добавил: — Ветер не стихнет и после захода солнца. Поосторожней с огнем! — Он с любопытством посмотрел на Хиёси.— А это что за обезьяна? У нас вроде не было таких? — спросил он у слуги.— Его поймал господин Мицухидэ. Матаити сторожит его.Старый повар взглянул на Матаити, пристроившегося в теплом уголке.— Славное занятие! — сказал он, не понимая, что происходит. — Он что, надерзил господам?— Нет. Я и сам не знаю, что случилось. Выполняю приказ господина Мицухидэ.Матаити было велено держать язык за зубами.— Господин Мицухидэ не по годам мудр и проницателен. — Повар почитал Мицухидэ и не упускал случая выразить свое восхищение им. — Редкий человек! Господин Мицухидэ не из тех, кто презирает учение, похваляется тяжестью своего меча и меткостью копья или количеством убитых на поле боя. Как ни заглянешь в библиотеку, он все читает и читает, а ведь и воин отменный! Он много добьется в жизни, уверяю вас.Матаити, польщенный тем, что так расхваливают его хозяина, добавил:— Ты прав. Я состою при нем с тех пор, когда он был еще мальчиком. Никогда не встречал такого доброго господина. Он — почтительный сын, любит мать, никогда не забывает ей написать.— Случается, что годам к двадцати пяти смельчак становится хвастуном, а благородный человек — хлыщом, — заметил старик. — И ведет себя так, словно появился на свет в стойле. Забывает родителей, живет только ради себя…— Кстати, несмотря на благородство, — заметил Матаити, — господин мой — человек буйного нрава, хотя с виду и не скажешь. Ярость редко находит на него, но в гневе нет страшнее господина Мицухидэ.— Значит, хотя с виду он хладнокровный, но если вдруг рассердится…— Точно. Вот, например, как сегодня.— Как сегодня?— В затруднительном положении, когда ему предстоит решить, кто прав, а кто виноват, он тщательно все взвешивает. Но приняв решение, действует с напором, как мощный поток, прорывающий дамбу. Отдает распоряжения своему двоюродному брату Мицухару.— Быть ему полководцем, он прирожденный военачальник.— Господин Мицухару во всем полагается на двоюродного брата и выполняет любые его поручения. Сегодня он помчался в крепость Сагияма.— Что-то случилось там?— Не знаю.— Приготовьте побольше рису и сделайте колобки для воинов. Ночью может произойти битва. Так сказал господин Мицухару перед отъездом.— Предосторожность, верно?— Хорошо бы дело ограничилось одной предосторожностью. Начнись война между Инабаямой и Сагиямой, на какой стороне нам прикажешь сражаться? В любом случае придется стрелять из лука в друзей и родственников.— Ну, может, до этого дело и не дойдет. Господин Мицухидэ предпримет все для предотвращения битвы. Я молюсь за его успех. Вот коли соседи на нас нападут, я готов с ними сразиться!Настала ночь. Небо было черным-черно. Порывы ветра проникали и в кухню, раздувая пламя в очагах. Хиёси, сидевший около очага, почувствовал запах пригоревшего риса.— Эй, рис пригорел! Слышите!— Не лезь не в свое дело! — закричали слуги.И, пригасив огонь в очагах, один из слуг подставил лестницу к чану и начал перекладывать рис из больших чанов. Свободные от работы начали лепить рисовые колобки. Хиёси работал наравне со всеми. Он отправил себе в рот несколько пригоршней риса, но никто не обратил на это внимания. Все сосредоточенно готовили колобок за колобком, оживленно болтая.— Видать, сразимся, а?— Неужели не договорятся?Готовя припасы на случай боевых действий, каждый надеялся на мирный исход.В час Собаки Мицухидэ прислал человека за Матаити. Тот вышел, но сразу же вернулся и закричал с порога:— Продавец иголок! Где тут продавец иголок?!Хиёси вскочил с места, на ходу слизывая крупинки риса с пальцев. Он вышел из дома, и пронзительный ветер чуть не сшиб его с ног.— Пошли! Господин Мицухидэ ждет. Поторапливайся!Хиёси поспешил за Матаити. Слуга был в легких доспехах, словно приготовился к битве. Хиёси не знал, куда они направляются. Они оказались у главных ворот, и он понял, что его привели с заднего двора в сад перед домом. Их поджидал какой-то всадник. Это был Мицухидэ в той же одежде, что и днем. В руках он сжимал поводья, а под мышкой держал копье.— Матаити?— Да, господин.— Продавец иголок с тобой?— Да.— Оба идите вперед.— Пошли, парень! — скомандовал Матаити, повернувшись к Хиёси.Они побрели в непроглядную ночь. Мицухидэ ехал следом, приноравливая лошадь к их шагу. На перекрестках Мицухидэ приказывал повернуть то налево, то направо. Наконец Хиёси увидел, что они добрались до ворот храма Дзёдзайдзи, где был назначен сбор лазутчиков из клана Хатидзука. Мицухидэ молча спешился.— Матаити, стой здесь и держи коня, — сказал он, передавая слуге поводья. — Мицухару через час должен прибыть сюда из крепости Сагияма. Если он не появится в назначенный срок, мы все отменим. Наш город стал прибежищем демонов разрушения. Может ли простой человек ведать, что предвещает ему грядущий день, — мрачно заметил Мицухидэ. — Продавец, показывай дорогу.— Куда? — Хиёси съежился от порыва ветра.— В рощу, где собираются люди Хатидзуки.— Да, но я ведь не знаю этих мест.— Они, по крайней мере, узнают тебя в лицо.— А?— Не прикидывайся дурачком!«Плохо дело, — подумал Хиёси. — Не удалось обвести его вокруг пальца».Мицухидэ разгадал хитрость юноши.В роще стояла непроглядная тьма. Ветер сгибал макушки деревьев, и тяжелые ветви бились о крышу храма, подобно морским валам, захлестывающим в бурю корабельную палубу. Роща напоминала разбушевавшийся океан.— Продавец!— Да, господин.— Твои дружки уже тут?— Откуда мне знать?Мицухидэ присел на низкий каменный фонарь у задней стены храма.— Близится половина часа Собаки. Если ты — единственный посланный ими лазутчик, они забеспокоятся о тебе.Под мощным порывом ветра копье Мицухидэ уткнулось острием под ноги Хиёси.— Иди покажись им!Хиёси понял, что Мицухидэ разгадал его замысел.— Скажи им, что Акэти Мицухидэ хочет поговорить с предводителем людей Хатидзуки.— Слушаюсь, господин. — Хиёси поклонился, но не двинулся с места. — Можно объявить это вслух?— Да.— Для этого вы привели меня сюда?— Да. Ступай.— Хочу вам кое-что сказать на тот случай, если нам больше не доведется встретиться.— Слушаю.— Позорно уйти, не объяснившись с вами. По-вашему, я — всего лишь лазутчик Хатидзуки.— Верно.— Вы очень умны, но взгляд ваш слишком острый — он пронзает цель насквозь, не успев разглядеть ее. Забивая гвоздь, человек не вгоняет в стену шляпку. Это было бы так же неосмотрительно, как забить его лишь наполовину. Ваша проницательность похожа на гвоздь. Я сознаюсь, что прибыл в Инабаяму с людьми Хатидзуки. Но душой я совсем не с ними. Я родился в крестьянской семье в Накамуре и пробавляюсь пустяками вроде торговли иголками, но стремлюсь к иному. Я не намерен всю жизнь есть холодные объедки со стола разбойников или за ничтожную плату заниматься подстрекательством. Если судьба сведет нас еще раз, я докажу вам, что ваша проницательность не всегда полезна. Сейчас я пойду к Хатидзуке Ситинаи, передам ему ваши слова и немедленно исчезну. Удачи вам! Берегите себя и учитесь прилежно!Мицухидэ молча выслушал отповедь странного юноши. Хиёси скрылся во тьме, когда Мицухидэ крикнул ему вслед:— Продавец! Вернись!Хиёси в реве бури уже не мог расслышать его оклик. Он мчался под черными деревьями, пока не очутился на маленькой поляне, защищенной от ветра. Он увидел людей, похожих на табун диких лошадей на водопое. Одни стояли, другие сидели, третьи переминались с ноги на ногу.— Кто там?— Я!— Хиёси?— Да.— Куда ты запропастился? Последним пришел. Все беспокоятся, — заворчал один из воинов.— Извините за опоздание, — сказал Хиёси. Он дрожал. — А где господин Ситинаи?— Где-то здесь. Поди и извинись перед ним. Он очень сердится.Ситинаи стоял в окружении пятерых соратников.— Обезьяна явилась? — спросил он, оглядываясь по сторонам.Хиёси пробормотал невнятные извинения.— Где тебя черти носили?— Я весь день просидел под арестом у сторонника клана Сайто, — признался Хиёси.— Что?Все гневно уставились на юношу, страшась того, что их план может сорваться.— Болван! — Ситинаи грубо схватил Хиёси за ворот и выволок его на середину круга. — Кто и где держал тебя под арестом? Не проболтался ли ты?— Я все им рассказал.— Что?!— Иначе меня бы убили, и я не смог бы прийти к вам.— Ах ты, ублюдок! — Ситинаи грубо встряхнул Хиёси. — Мерзавец! Заговорил, чтобы спасти собственную шкуру!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146