Ц У тебя есть память келпа, Дьюк?
Ц Авааты, Ц поправлял Дьюк. Ц Я Ц камень.
Этот ответ вызывал бесконечные споры. Аваатой келп именовал себя. Упомин
ание о камне оставляло теологам и схоластам простор для толкований.
Ц Должно быть, он имеет в виду, что сознание существует на самом дне моря,
где обитает келп.
Ц Нет! Вспомните, келп всегда приникал к камню, подымая слоевища к солнцу
. А дирижаблики использовали камень как балласт…
Ц Все вы ошибаетесь. Он для Вааты Ц ее связь с жизнью. Он Ц камень Вааты.

И всегда находился кто-нибудь, кто вопил насчет БогоТворения и истории д
алекой планеты, где некто по имени Петр давал тот же ответ, что и Дьюк.
Никогда и ничего в этих спорах не решалось Ц но расспросы возобновлялис
ь всякий раз, когда Дьюк выказывал признаки бодрствования.
Ц Как так получается, что вы с Ваатой не умираете, Дьюк?
Ц Мы ждем.
Ц Чего вы ждете?
Ц Нет ответа.
Этот повторяющийся диалог спровоцировал несколько кризисов, пока в одн
ом из поколений КП не издал приказ о том, чтобы ответы Дьюка обнародовали
сь лишь с его, КП, дозволения. Слухов и сплетен приказ, конечно, не пресек, за
то свел все, помимо официальной версии КП, к мистической ереси. Вот уже два
поколения КП не повторяли этого вопроса. Текущие интересы больше сосред
отачивались на келпе, распространяемом морянами по всему планетном оке
ану Пандоры. Келп был крепок и здоров, но признаков разумности не подавал.

Там, где дрейфовали великие острова, редко когда на горизонте не виднело
сь маслянисто-зеленое пятно зарослей келпа. Все сходились в том, что это х
орошо. Келп служил нерестилищем для рыб, и всякий видел, что рыбы по нынешн
им временам стало больше, хоть и поймать ее не так-то легко. Нельзя же испо
льзовать сеть в толще келпа. Сети попросту запутывались в нем и пропадал
и. Даже тупая рыба мури научилась прятаться в убежище келпа при приближе
нии рыболовов.
А еще возобновлялись вопросы о Корабле. Корабле, который был Богом и поки
нул человечество на Пандоре.
Ц Почему Корабль оставил нас здесь, Дьюк?
Ц Спросите Корабль, Ц вот и все, чего можно было добиться от Дьюка в отве
т.
Многие КП возносили к нему молчаливые молитвы. Но Корабль не отвечал им. В
о всяком случае, голосом, который был бы им внятен.
То был тревожный вопрос. Вернется ли Корабль? Корабль, оставивший гиберб
аки на орбите Пандоры. На странной орбите, которой, казалось, нипочем были
законы гравитации. Среди островитян и морян Пандоры встречались и такие
, кто полагал, что Ваата ждет, когда гибербаки будут возвращены с орбиты Ц
и когда это произойдет, она проснется.
Никто не сомневался, что существует связь между Ваатой и Дьюком Ц так по
чему бы не быть связи между Ваатой и жизнью, дремлющей в гибербаках?
Ц Как ты связан с Ваатой? Ц спрашивал очередной КП.
Ц Как ты связан со мной? Ц отвечал Дьюк.
Ответ трудолюбиво заносился в Книгу Дьюка и порождал новые споры. Однако
было замечено, что когда задавались подобные вопросы, Ваата шевелилась.
Иногда сильно, а иногда по ее обширной плоти пробегал лишь намек на движе
ние.
Ц Это как страховочный трос, которым связываются вместе наши ныряльщик
и, Ц заметил как-то вдумчивый морянин. Ц И ты всегда можешь отыскать сво
его напарника.
Сознание Вааты протягивало цепочку к генетической памяти альпинистов.
Они совершали восхождение, она и Дьюк. Это она ему показывала много раз. Ее
воспоминания, разделенные с Дьюком, таили дивный мир вертикали, который
островитяне едва ли могли себе представить и которому голографические
изображения не отдавали должного. Но она не думала о себе как об одной из в
осходящих, да и вообще не думала о себе. Был только страховочный трос и вос
хождение.

Во первых, нам пришлось выраб
отать стиль жизни, не нуждающийся в суше, во-вторых, мы сохранили всю техн
ологию и оборудование, какие только сумели спасти. Льюис оставил нам ком
анду биоинженеров Ц наше проклятие и наше самое могущественное наслед
ие. Мы не могли позволить столь драгоценным и немногочисленным нашим дет
ям вернуться в каменный век.
Из дневников Хали Экель

Уорд Киль со своей высокой скамьи взглянул вниз на стоящих перед ним про
сителей. Мужчина был высоким морянином с татуировкой преступника на лбу
, винно-красной буквой «И», означающей «изгнан». Этот морянин никогда не с
может вернуться в богатые подводные края. И ему известно, что островитян
е приняли его только ради его стабилизирующих генов. Однако на сей раз ни
чего им не удалось стабилизировать. Вероятно, морянин догадывался, каким
окажется приговор. Он нервно утирался уже мокрым платком.
Его сожительница была маленькой и стройной с бледно-золотистыми волоса
ми и маленькими впадинками на месте глаз. На ней было длинное голубое сар
и, и когда она ступала, Киль не слышал шагов Ц одно только царапанье. Она п
окачивалась из стороны в сторону и напевала себе под нос.
«И почему утро должно было начаться именно с этого случая», раздумывал К
иль. Извращенная ирония судьбы. «Именно сегодняшнее утро!»
Ц Наш ребенок имеет право жить! Ц провозгласил морянин. Его голос громы
хал на всю палату. В Комитете по Жизненным формам подобные громогласные
протесты раздавались нередко, но на сей раз Киль был уверен, что весь этот
пыл предназначен женщине, чтобы убедить ее, что ее спутник намерен борот
ься за них обоих.
Как Верховному судье Комитета, Килю слишком часто доводилось совершать
смертоносный росчерк пера, открыто облекая в слова непроизносимые стра
хи просителей. Частенько случалось и иначе, и тогда эта палата оглашалас
ь жизнерадостным смехом. Однако сегодня, в данном случае, смеху здесь не з
вучать. Киль вздохнул. Морянин, пусть даже и преступник по их законам, прид
авал всему делу политическую окраску. Моряне были заинтересованы в любо
м «нормальном» по их мнению потомстве и ревниво отслеживали любые роды н
аверху, если был вовлечен родитель-морянин.
Ц Мы крайне внимательно изучили ваше прошение, Ц произнес Киль. Он посм
отрел направо и налево на своих коллег по Комитету. Он сидели, равнодушно
глядя куда угодно Ц на крутой изгиб пузырчатого потолка, на мягкую живу
ю палубу, на стопку отчетов перед ними Ц куда угодно, только бы не на прос
ителей. Грязная работа была оставлена Уорду Килю.
«Если бы они только знали», подумал Киль. «Высший Комитет по Жизненным фо
рмам вынес мне свой приговор… как вынесет со временем и им». Он чувствова
л глубокое сострадание стоящим перед ним просителям, но правосудие было
неотвратимым.
Ц Комитет определил, что данный субъект. Ц Ни в коем случае не реб
енок! Ц является всего лишь модифицированной гаструлой…
Ц Мы хотим этого ребенка! Ц мужчина вцепился в поручень, отделявший его
от высоких скамей заседателей Комитета. Охрана насторожилась. Женщина п
родолжала напевать и раскачиваться Ц совершенно не в такт мелодии, исхо
дившей из ее уст.
Киль перебрал лежавшую перед ним стопку отчетов и вытащил папку, пухлую
от вычислений и графиков.
Ц У субъекта был обнаружен ген аутоиммунной реакции, Ц сообщил он. Ц Т
акая генетическая структура ведет к тому, что клеточное содержимое губи
т самое себя, разрушая собственную клеточную оболочку…
Ц Тогда оставьте нам этого ребенка, пока он не умрет сам! Ц выпалил мужч
ина, утирая лицо мокрым платком. Ц Во имя человечности, оставьте нам хоть
эту малость!
Ц Сэр, Ц возразил Киль, Ц во имя человечности я не могу этого сделать. М
ы определили, что эта структура является в случае инфицирования субъект
а вирусом-переносчиком контагиозной…
Ц Нашего ребенка! Не субъекта! Нашего ребенка !
Ц Довольно! Ц воскликнул Киль. Охрана молча подвинулась поближе к моря
нину. Киль ударил в гонг, и весь шум в зале затих. Ц Мы клялись охранять чел
овеческую жизнь, поддерживая жизненные формы, не являющиеся летальными
отклонениями.
Отец-морянин отшатнулся, потрясенный этим ужасным обвинением. Даже его
сожительница перестала покачиваться, хотя тихий напев все же исходил из
ее уст.
Килю хотелось крикнуть им всем: «Я умираю, прямо здесь, перед вами, я
умираю ». Но он подавил этот импульс, решив, что если уж поддаваться и
стерике, то лучше все же сделать это дома.
Ц Мы облечены властью, Ц произнес он взамен, Ц принимать крайние меры,
чтобы обеспечить выживание человечества в той генетической неразберих
е, которую оставил нам Хесус Льюис. Ц Он откинулся назад и постарался уня
ть дрожь в руках и в голосе. Ц Нас глубоко огорчает необходимость отказа
. Уведите вашу женщину домой. Позаботьтесь о ней…
Ц Но я хочу…
Вновь прозвенел гонг, заставив мужчину умолкнуть.
Ц Пристав! Ц возвысил голос Киль. Ц Выведите этих людей. Им будет выдан
а обычная компенсация. Субъект уничтожить, материалы исследования сохр
анить в соответствии с Постановлением о Жизненных формах, подпараграф В
. Перерыв.
Киль поднялся и миновал остальных заседателей, не уделив им и взгляда. Со
противление и протесты несчастного морянина эхом отдавались в коридор
ах рассудка Киля.
Едва Киль оказался один в своем кабинете, он откупорил фляжечку бормотух
и и налил себе порцию. Он проглотил ее, вздрогнул и задержал дыхание, когда
теплая прозрачная жидкость устремилась в его кровоток. Он сидел в своем
специальном кресле, закрыв глаза и опустив длинный узкий подбородок на к
аркас, поддерживающий вес его огромной головы.
Он никогда не мог изречь смертный приговор, как сегодня, без того, чтобы вс
помнить, как он сам младенцем предстал перед Комитетом по Жизненным форм
ам. Люди говорили, что он не может помнить этой сцены, но он помнил Ц и не об
рывками, не кусочками, а целиком. Его память возвращалась во чрево, в споко
йствие рождения в угрюмой родильной палате и к радостному пробуждению у
материнской груди. И заседание Комитета он помнил. Всех волновал размер
его головы и длина тонкой шеи. Сможет ли суппорт компенсировать этот вес?
Он и слова понимал. Речь всплыла в нем из каких-то генетических колодцев,
и хотя он не мог говорить, пока развитие речевого аппарата по мере роста н
е открыло путь заложенному в нем от рождения, он знал смысл этих слов.
Ц Этот ребенок уникален, Ц произнес тогдашний Верховный судья, углуби
вшись в медицинское заключение. Ц Его кишечник нуждается в периодическ
ой имплантации симбиотической рыбы-прилипалы, чтобы компенсировать не
достаток желчи и пищеварительных ферментов.
Тогда Верховный судья, этакий великан на огромной далекой скамье, посмот
рел вниз, и взгляд его сосредоточился на ребенке в материнских объятиях.

Ц Ноги толстые и короткие. Ступня деформирована, пальцы ног с одним суст
авом, шесть больших пальцев и шесть обычных. Туловище избыточно удлиненн
ое, талия сужена. Лицо относительно мало. Ц Судья откашлялся. Ц Для тако
й огромной головы. Ц Тут Судья взглянул на мать Киля, отметив исключител
ьно широкий таз. Явный анатомический вопрос этого человека так и остался
невысказанным.
Ц Несмотря на эти затруднения, данный субъект не является летальным от
клонением. Ц Эти слова, произнесенные судьей, присутствовали в медицин
ском заключении. Когда сам Киль стал членом Комитета, он выудил свой собс
твенный отчет и прочел его с пристальным любопытством.
«Лицо относительно мало». Именно эти слова и стояли в отчете, в точности т
е, что он запомнил. «Глаза, один карий и один голубой». Киль улыбнулся этом
у воспоминанию. Его глаза Ц «один карий и один голубой» Ц расположенны
е практически у висков, позволяли ему взглянуть едва ли не прямо назад, не
поворачивая головы. Ресницы у него были длинные, загнутые. Когда он отдых
ал, они затеняли его глаза. Время разместило в уголках его широкого толст
огубого рта морщинки от улыбок. А его плоский нос почти в ладонь шириной р
ос, пока не остановился совсем рядом со ртом. Его лицо в целом, если сравни
вать с другими, выглядело странно прищипленным сверху донизу, словно пос
ле долгих раздумий его приделали в самый последний момент. Но эти глаза, р
азмещенные по краям, именно они были главным в его лице Ц живые, умные.
«Мне дозволили жить, поскольку я выглядел умным», подумал он.
Именно этого он и искал в представавших перед ним субъектах. Ум. Понимани
е. Именно это требовалось человечеству, чтобы выпутаться. Сила и прилежа
ние также, но они были бесполезны без руководящего ими разума.
Киль закрыл глаза, и его шея нырнула еще глубже в поддерживающий каркас. Б
ормотуха оказывала желанное воздействие. Он никогда не прикасался к это
му напитку без мысли о том, что источником его являются, как ни странно, см
ертоносные нервоеды, ужасавшие первопоселенцев Пандоры в те дни, когда и
з ее моря подымалась суша.
Первые наблюдатели называли их «ордами червей». Эти орды нападали на теп
локровную жизнь, выедая все до единой нервные клетки и прокладывая себе
путь к мозгу, где и откладывали свои цистообразные яйца. Даже рвачи их опа
сались. Но вот пришло бесконечное море, и нервоеды сделались подводными
жителями, а побочным продуктом их ферментации оказалась бормотуха Ц ус
покоитель, наркотик, «напиток счастья».
Уорд огладил стаканчик и сделал еще один глоток.
Дверь за его спиной открылась, и послышались знакомые шаги Ц знакомый ш
орох одежды, знакомые запахи. Он не открыл глаза, а лишь подумал, какое это
редкостное проявление доверия даже среди островитян.
«Или приглашение», подумал он.
Лукавая улыбка коснулась уголков его губ. Киль ощущал вызванное бормоту
хой покалывание в кончике языка и пальцев. А теперь уже и в пальцах ног.
«Не шею ли под топор подставляю?»
После вынесения смертного приговора его всегда мучило чувство вины. По к
райней мере неосознанное желание кары. Ладно, все сделано так, как записа
но в постановлении Комитета Ц но ведь он не такой дурак, чтобы твердить д
ревнее самооправдание: «Я всего лишь выполнял приказ».
Ц Тебе что-нибудь нужно, мистер Правосудие? Ц Голос принадлежал Джой М
арко, его помощнице, а время от времени и возлюбленной.
Ц Нет, спасибо, Ц пробормотал он.
Она коснулась его плеча.
Ц Комитет хочет снова собраться в одиннадцать ноль-ноль. Мне сказать им
, что ты…
Ц Я приду. Ц Киль по прежнему держал глаза закрытыми, слушая, как она соб
ирается уходить. Ц Джой, Ц окликнул он, Ц ты никогда не думала, какая ир
ония заключается в том, что ты работаешь в Комитете Ц с твоим-то именем?
Joy Ц радость
(англ.)

Джой вновь подошла к нему и опустила ладонь на его левую руку. Под воздейс
твием бормотухи Уорду казалось, что ее ладонь тает, вливаясь в него, что эт
о не только прикосновение, а ласка, достигающая самой сердцевины его сущ
ества.
Ц Сегодня выдался тяжелый день, Ц сказала она. Ц Но ты ведь знаешь, как
это редко случается. Ц Девушка, судя по всему, ждала его ответа Ц а когда
ответа не последовало, продолжила. Ц Я думаю, Джой Ц отличное имя для та
кой работы. Оно напоминает мне, как сильно я хочу сделать тебя счастливым.

Киль выдавил слабую улыбку и оперся головой о каркас. Он не мог собраться
с духом и поведать ей о собственном медицинском заключении Ц о приговор
е, вынесенном ему.
Ц А ты и приносишь мне радость, Ц сказал он. Ц Разбуди меня в десять сор
ок пять.
Перед уходом она притемнила освещение.
Каркас, поддерживающий голову, начал натирать ему основание шеи там, где
он опирался на кресло. Уорд просунул палец под подголовник кресла и пере
тянул по-другому его крепления. С правой стороны сделалось посвободней,
с левой натирало только сильнее. Он вздохнул и налил себе еще глоточек бо
рмотухи.
Когда судья поднял стройную рюмочку, мерцающий свет вспыхнул в жидкости
серо-синими искрами. Она выглядела такой прохладной, такой освежающей, с
ловно лечебная ванна в жаркий день, когда оба солнца полыхают за облакам
и.
И сколько тепла в этом крохотном сосуде! Уорд уставился на изгиб своих па
льцев, обхвативших рюмку. Один ноготь отслоился назад, зацепившись за ма
нтию во время переодевания. Киль знал, что когда Джой вернется, она обреже
т ноготь и сделает перевязку. Он не сомневался, что она все заметила. Такие
вещи частенько случались, хотя она и знала, что это не причиняет ему боли.

Внимание Киля привлекло его собственное отражение в искривленном стек
ле. На его кривой поверхности глаза казались еще более широко расставлен
ными. Длинные ресницы, ниспадающие почти до щек, обратились в крохотные т
очки. Он уставился на стекло прямо перед собой. Нос его выглядел совершен
но гигантским. Он поднес рюмку к губам, и отражение пропало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47