VadikV


71
Билл Рэнсом, Фрэнк Гербе
рт: «Эффект Лазаря»



Билл Рэнсом, Фрэнк Герберт
Эффект Лазаря

Пандора Ц 3




«Эффект Лазаря»: Эксмо; Москва; 2004
ISBN 5-699-05476-6
Оригинал: Frank Patrick Herbert, “The Lazarus Effect”
Перевод: Элеонора Генриховна Раткевич

Аннотация

Роман классика современной фа
нтастики Фрэнка Герберта, впервые переведенный на русский язык, продолж
ает историю освоения водного мира, начатую в романе «Ящик Пандоры». С тех
пор как погиб последний из естественных островов Пандоры, минуло нескол
ько поколений. Общество планеты расслоилось на островитян, по воле волн
дрейфующих в своих органических городах, и мутантов-морян, для которых в
ода стала родной стихией. Напряжение между ними растет, готовое вылиться
в открытый конфликт. Все надежды на второе пришествие Корабля, ставшего
для людей этого мира воплощением Господа Бога.

Фрэнк Герберт, Билл Рэнсом

Эффект Лазаря

Брайану, Брюсу и Пенни Ц за т
е годы, когда они ходили на цыпочках, покуда папа пишет.
Фрэнк Герберт

Всем целителям, что облегчаю
т наши страдания; всем, кто кормит ближних прежде, чем требовать от них доб
родетели; всем нашим друзьям Ц с любовью и признательностью.
Билл Рэнсом



Анналы утверждают, будто дво
йная система неспособна поддерживать жизнь. Но мы нашли жизнь здесь, на П
андоре. За исключением келпа, она была враждебной и смертоносной Ц но вс
е же это была жизнь. Гнев Корабля тяготел над нами, ибо мы уничтожили келп
и нарушили равновесие этого мира. Мы, немногие выжившие, зависим от беско
нечного моря и от ужасных причуд двух солнц. То, что мы вообще выжили на на
ших хрупких клон-плотах, проклятие в той же мере, как и победа. Это Ц время
безумия.
Из дневников Хали Экель

Дьюк почуял запах горелой плоти и паленого волоса. Он чихнул, снова чихну
л и заскулил. Его единственный зрячий глаз слезился и болел, когда он попы
тался открыть его рукой. Его мама была вне. Слово «вне» он мог произнести,
хотя не мог бы точно определить местоположение и форму этого «вне» Ц то
лько знал смутно, что живет на клон-плоту, принайтованном к черному камен
ному утесу, единственному остатку суши Пандоры. Еще он мог выговорить «М
а» и «горит».
Запах гари усилился. Это его напугало. Дьюк раздумывал, не должен ли он что
-нибудь сказать. По большей части он не говорил: мешал нос. Зато он мог высв
истывать носом, и мама его понимала. Она свистела в ответ. У них было более
сотни таких свистослов, понятных им обоим. Дьюк наморщил лоб. Это движени
е заставило его толстенький носик развернуться, и он засвистел Ц по нач
алу вопросительно, чтобы узнать, нет ли ее поблизости.
« Ма? Где ты Ма?»
Он пытался уловить шлепанье босых пяток по мягкой палубе плота, которое
он не спутал бы ни с каким другим.
Запах гари заполнил его нос и заставил его чихнуть. Дьюк слышал шлепанье
множества ног в коридорах Ц столько ног ему и слышать-то не доводилось
Ц но ни одни из них не принадлежали Ма. Раздавались крики Ц все сплошь сл
ова, которых Дьюк не знал. Он сделал глубокий вдох и издал самый громкий св
ист, на какой был способен. Его тоненькие ребра мгновенно разболелись, а г
олова закружилась от резонанса.
Никто не ответил. Вход рядом с ним оставался закрытым. Никто не вынул его и
з-под сбившихся одеял и не прижал его к себе.
Несмотря на боль, вызванную дымом, Дьюк распялил правое веко двумя отрос
тками правой руки и увидел, что комната погружена во мрак, освещенный лиш
ь мерцанием тонкой биомассы коридорной стены. Мрачный оранжевый свет от
брасывал на палубу жуткие отсветы. Едкий дым нависал над ним, как облако, п
ротягивая к его лицу маслянисто-черные щупальца. А теперь снаружи к топо
ту многих ног и крикам прибавились новые звуки. Он слышал, что за рдеющей с
теной волокут и роняют тяжелые вещи. Ужас заставил его свернуться под од
еялом в молчаливый комочек.
Дым был влажным и горьким Ц совсем не таким приторным, как в тот раз, когд
а обогреватель прожег их стенку. Он помнил обугленный проем в подтаявшей
биомассе, ведущий из их комнаты в соседнюю. Он тогда просунул голову в обг
орелую дырку и посвистел соседям. Но ведь теперь запах был совсем другой,
да и стенка не растаяла.
К внешним звукам прибавилось бурление. Словно котелок кипел на плите Ц
но мама ничего не варила. К тому же звук был слишком громким для варки Ц г
ромче даже, чем весь остальной шум. Крики приблизились.
Дьюк отбросил одеяльце и вскрикнул, когда его босая нога коснулась палуб
ы.
Горит!
Внезапно пол под ним качнулся, сперва назад, затем вперед. Это колебание ш
вырнуло его лицом вниз. Горячая биомасса стен тянулась за ним, как варены
е макароны. Дьюк знал, что находится на верхней палубе, но вокруг него топт
алось множество ног, и ему приходилось прикрывать тело и голову руками. У
него не было свободной руки, чтобы открыть ею зрячий глаз. Горячая палуба
обжигала его локти и коленки. У Дьюка дух захватило от внезапной резкой б
оли, и он издал еще один резкий свист. Кто-то споткнулся об него. Чьи-то рук
и подхватили его под мышки и подняли из обугленного месива, в которое обр
атилась палуба. Часть месива потянулась за ним, прилипнув к его голой кож
е. Дьюк понял, кто держит его, из-за жасминового запаха, исходившего от вол
ос. Это была их соседка Элли, женщина с короткими неуклюжими ногами и крас
ивым голосом.
Ц Дьюк, Ц сказала она, Ц пойдем поищем твою Ма.
Дьюк слышал, что с голосом у нее неладно. Когда она говорила, пересохшая гл
отка издавала низкие хриплые звуки.
Ц Ма, Ц сказал он. Он рукой открыл глаз и увидел ужасающее столпотворен
ие и огонь.
Проталкиваясь сквозь толпу, Элли заметила, что он глазеет, и сбросила его
руку вниз.
Ц Потом посмотришь, Ц сказала она. Ц А сейчас обхвати меня за шею. Крепч
е держись.
После этого мгновенного взгляда Дьюка, у нее не было нужды повторять при
каз. Дьюк обеими руками обхватил Элли за шею и тихонько всхлипнул. Элли пр
одолжала проталкиваться сквозь толпу. Голоса с разных сторон повторяли
слова, которых Дьюк не знал. Когда Элли с Дьюком протискивалась мимо оста
льных, остатки биомассы срывало с его кожи. Это было больно.
Единственный взгляд на «вне» остался в памяти Дьюка неизгладимо. Огонь,
идущий из-под темной воды! Он рвался из-под воды, и это его сопровождало гр
омкое бурление, и пар в воздухе стоял такой густой, что люди казались неяс
ными тенями на фоне рдеющего огня. Отовсюду доносились крики, и Дьюк поте
сней прижался к Элли. Угли взмывали над островом высоко в воздух, словно р
акеты. Дьюк этого не понимал, но он слышал, как огонь крушит и уничтожает т
ело острова из морских глубин.
«Почему вода горит?» Эти свистослова он знал, но Элли их не поняла бы.
Плот под Элли резко качнулся, уронив ее под топочущие ноги. Дьюк упал пове
рх нее и не коснулся горящей палубы. Элли ругалась и кричала. Многие люди р
ядом с ними падали. Дьюк чувствовал, как Элли погружается в тающую биомас
су палубы. Сперва женщина боролась, билась, как свежепойманная мури, кото
рую мама однажды дала Дьюку подержать перед тем, как сварила ее. Потом Элл
и задвигалась медленней и глухо застонала. Дьюк, все еще обнимавший Элли
за шею, почувствовал, как горячее месиво подступает к его рукам, и отдерну
л их. Элли завопила. Дьюк попытался оттолкнуть ее, но натиск множества тел
мешал ему спастись. Он чувствовал, как волосы у него на загривке становят
ся дыбом. Из его носа вырвался вопросительный свист Ц но ответа не было.

Палуба вновь содрогнулась, и на Дьюка покатились тела. Он чувствовал при
косновения горячей плоти, местами жарко мокрой. Элли вздохнула один раз,
очень глубоко. Воздух сделался другим. Люди, кричавшие: «О, нет! О, нет!» Ц п
ерестали кричать. Многие вокруг Дьюка начали кашлять. Он тоже кашлял, зах
лебываясь густой горячей пылью.
Ц Ваата у меня, Ц прохрипел кто-то рядом. Ц Помогите мне. Мы должны ее сп
асти.
Дьюк ощутил неподвижность Элли. Она больше не стонала. Он не ощущал ее дых
ания, которое подымало и опускало бы ее грудь. Дьюк открыл рот и произнес д
ва слова, которые знал лучше всего:
Ц Ма. Горит. Ма. Ма.
Ц Кто это? Ц сказал кто-то совсем рядом с ним.
Ц Горит, Ма, Ц пискнул Дьюк.
Руки протянулись к нему и подняли вверх, прочь от Элли.
Ц Это ребенок. Он жив, Ц раздался чей-то голос у него над ухом.
Ц Неси его! Ц выдавил кто-то в промежутках между кашлем. Ц У нас Ваата.

Дьюк чувствовал, как его передают с рук на руки через проем куда-то в сумр
ак. Его единственный зрячий глаз различал сквозь редеющую пыль мерцание
огоньков на гладких поверхностях и рукоятках. Он поразмыслил, не может л
и это быть «вне», куда ушла Ма, но ее нигде не было Ц только множество люде
й, сгрудившихся в тесноте. Кто-то, стоявший прямо перед Дьюком, держал бол
ьшого голого младенца. Мальчик знал, кто такие младенцы, потому что Ма ино
гда приносила их из «вне» и ухаживала за ними, и ворковала над ними, и разр
ешала Дьюку потрогать их и понянчить. Младенцы были мягкие и приятные. Эт
о дитя было больше всех, виденных Дьюком, но он понял, что девочка Ц еще мл
аденец, по пухлым чертам ее спокойного лица.
Давление воздуха поменялось, и у Дьюка заложило уши. Что-то зажужжало. Как
раз когда Дьюк решил отбросить свои страхи и присоединиться к теплой бл
изости тел, три чудовищных взрыва сотрясли и перевернули их убежище.
«Бум! Бум! Бум!» Взрывы следовали один за другим.
Люди начали выбираться из всеобщей мешанины. Чья-то нога наступила Дьюк
у на лицо и убралась.
Ц Осторожнее с малышами, Ц крикнул кто-то.
Сильные руки подняли Дьюка и помогли ему открыть глаз. Бледное мужское л
ицо уставилось на него Ц широкое лицо с глубоко посаженными карими глаз
ами.
Ц Один у меня, Ц сказал мужчина. Ц Он не красавчик, но он жив.
Ц Дай-ка его сюда, Ц отозвалась женщина.
Дьюк почувствовал, что его крепко прижали к младенцу. Руки женщины обхва
тили их обоих Ц тело к телу, тепло к теплу. Дьюка пронизало чувство уверен
ности Ц но оно тут же исчезло, едва женщина заговорила. Он понимал ее слов
а! Он не знал, как ему удавалось понимать, но слова открывали свои значения
по мере того, как ее голос прокатывался по его щеке, прижатой к ее груди.
Ц Весь остров взорвался, Ц сказала женщина. Ц Я видела это из порта.
Ц Сейчас мы ниже уровня моря, Ц ответил мужчина. Ц Но долго мы здесь ост
аваться не можем: на столько народу воздуха не хватит.
Ц Помолимся Утесу, Ц предложила женщина.
Ц И кораблю, Ц добавил мужчина.
Ц Утесу и Кораблю, Ц согласились все.
Дьюк слышал все это издали, по мере того, как понимание входило в него. Это
все случилось оттого, что его плоть соприкоснулась с плотью младенца! Те
перь он знал ее имя.
Ваата .
Красивое имя. Оно несло в себе знание, расцветающее в разуме Дьюка, словно
бы оно всегда было там и нуждалось только в имени и прикосновении Вааты, ч
тобы излиться в память. Теперь он знал, что такое «вне», знал всеми своими
человеческими чувствами и памятью келпа… ибо Ваата несла гены келпа в св
оей человеческой плоти. Он помнил бытие келпа в морской глубине, и его при
косновение к бесценному утесу. Он помнил крохотные островки, которых бол
ьше не существовало, ибо келпа не было, и ярость моря вышла из-под контрол
я. Память келпа и людская память содержали множество странностей, приклю
чившихся с Пандорой ныне, когда волны свободно рыскали вдоль всей планет
ы Ц покореженного твердотелого шара, окутанного бескрайней водной обо
лочкой.
И где был он сам, Дьюк тоже знал: на маленькой субмарине с привязанным к не
й аэростатным баллоном.
«Вне» было средоточием чудес.
И вся эта удивительная информация пришла к нему прямиком из разума Ватьи
, поскольку у нее имелись гены келпа Ц как и у него. Как и у многих выживших
на Пандоре. Гены… он и об этих волшебных закорючках тоже знал, поскольку р
азум Вааты был просто магическим кладезем подобных тем, он мог поведать
и об истории, и о Войнах Клонов, и о гибели келпа. Дьюк ощутил прямую связь м
ежду ним и Ваатой, которая не исчезла даже тогда, когда был разорван физич
еский контакт. Дьюк испытывал огромную благодарность и попытался ее выр
азить, но Ваата отказалась отвечать. Тогда он понял, что Ваата предпочита
ет глубинную тишь своих воспоминаний келпа. Она хотела только ждать. Она
не хотела разбираться со всем тем, что обрушила на Дьюка. А она и обр
ушила , понял он, отрывая их от себя, словно горячее месиво от кожи. Дь
юк почувствовал при этой мысли мгновенную обиду, но счастье вернулось к
нему незамедлительно. Он был хранилищем стольких чудес!
Осознание .
«Это по моей части», подумал он. «Я должен осознавать за нас обоих. Я Ц хра
нилище, врата Быка, которые только Ваата может открыть».

В то время были на земле испол
ины. Бытие
6:4. (Здесь и далее примеч. пер.)

Бытие, христианская Книга ме
ртвых.

22 бунратти, 468.
Почему я веду этот дневник? Странное хобби для Верховного судьи, Председ
ателя Комитета по Жизненным Формам. Надеюсь ли я, что будущие историки со
ткут пышное полотно из нитей моих скромных писаний? Мне так и видится, как
мои записки много лет спустя находит кто-нибудь вроде Кея Теджа Ц кто-то
с умом, забитым предубеждениями, мешающими воспринять что-либо новое. Не
уничтожит ли этот грядущий Тедж мои записи, поскольку они противоречат е
го собственным теориям? Полагаю, такое случалось и с историками прошлого
. Иначе почему Корабль заставил нас начать сызнова?
О, я верю в Корабль. Свидетельствую здесь и сейчас, что Уорд Киль верует в К
орабль. Корабль Ц Господь наш, и Корабль привел нас на Пандору. Вечная дил
емма Ц тонуть или плыть, причем в буквальном смысле. Ну… почти в буквальн
ом. Мы, островитяне, по большей части дрейфуем. Это морской народ плавает.

Что за великолепная отборочная площадка для человечества эта Пандора, и
до чего же удачно названа! Ни клочка суши не осталось над море, где прежде
господствовал келп. Благородное некогда создание, разумное, ведомое все
м прочим созданиям, как Аваата, ныне всего лишь келп, зеленый, плотный и бе
змолвный. Наши предки уничтожили Аваату и унаследовали всепланетное мо
ре.
Случалось ли людям совершать подобное прежде? Случалось ли нам убивать с
ущества, помогающие обуздывать нашу собственную смертность? Мне отчего-
то сдается, что да. Почему еще Корабль стал бы содержать на орбите, вне дос
тижимости для нас, анабиозные камеры? Наша капеллан-психиатр разделяет
мои подозрения. Как она говорит, «нет ничего нового под солнцами».
И почему это символы Корабля всегда принимали форму глаза внутри пирами
ды?
Я начал эти записки просто как отчет о моем участии в Комитете, который ре
шает, какой именно новой жизни будет дозволено существовать Ц а, возмож
но, и размножаться. Мы, мутанты, с глубоким почтением относимся к тем вариа
циям, которые биоинженерия этого гениального психа, Хесуса Льюиса, запус
тила в человеческую популяцию. Из тех неполных записей, которые находятс
я в нашем распоряжении, ясно, что определение «человек» было прежде гора
здо более узким. Варианты мутаций, которые мы теперь принимаем, лишнего в
згляда не кинув, когда-то служили причиной изгнания, а то и смерти. Как чле
н Комитета, призванный судить жизнь, я всегда задаю себе один и тот же вопр
ос, на который и стараюсь ответить в меру моего скромного разумения: «Пом
ожет ли это дитя, эта новая жизнь, всем нам выжить?» И если есть хоть малейш
ий шанс, что оно внесет свой вклад в дело выживания того, что мы зовем чело
веческим обществом, я голосую за то, чтобы дозволить ему жить. Не раз и не д
ва я бывал вознагражден тем скрытым в никчемной форме гением, тем разумо
м в увечном теле, который оказывался благодеянием для нас всех. Я знаю, что
прав, принимая подобные решения.
Но мои записки становятся слишком уж отвлеченными. Решительно, в глубине
души я философ. Мне важно знать не только «что», но и «почему».
За долгие поколения, сменившиеся с той ужасной ночи, когда последний из н
астоящих, а не созданных нами из плавучей биомассы, островов Пандоры взо
рвался расплавленной лавой, мы развили странную социальную двойственн
ость, которая, по моему убеждению, может погубить нас всех. Мы, островитяне
, дрейфующие в своих органических городах по воле волн, верим, что создали
идеальное общество. Мы заботимся друг о друге, о той внутренней сущности
ближнего, что скрыта у него под кожей Ц неважно, какого цвета или формы. Н
о почему же тогда мы так настойчиво говорим «мы» и «они»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47