Подобно тому,
как первоначальное христианство, проповедовавшееся Иисусом,
превратилось в церковь, а марксизм породил фашистскую дик-
татуру, многие психоаналитики очень скоро стали злейшими
врагами своего же дела. Последствия этого сдвига, происшед-
шего в аналитическом движении, были неустранимы.
Сегодня, 15 лет спустя, это стало очевидно каждому. Я понял
это со всей ясностью только в 1934 г., когда было уже слишком
поздно. До тех пор, вопреки моему собственному внутреннему
убеждению, я боролся за свое дело в рамках Международного
психоаналитического объединения, делая это как официально,
так и, по собственному мнению, во имя психоанализа.
Примерно в 1935 г. в формировании психоаналитической
теории возникли <ножницы>, сначала незаметные для привер-
женцев психоанализа, но сегодня ставшие очевидными. Если
возможность объективной и аргументированной защиты взгля-
дов теряется, то место ее занимает личная интрига. То, что
выдается окружающему миру как отстаивание принципов ста-
новится закулисной политикой, тактикой и дипломатией. Воз-
можно, болезненное переживание, испытанное мною в процессе
расхождения с Международным психоаналитическим объеди-
нением, привело к важнейшему результату моих научных уси-
100
лий, а также к пониманию механизма политики всякого рода,
как большой, так и малой.
Характеристика этой ситуации очень важна. Я могу пока-
зать, что именно критическое осмысление явлений распада пси-
хоаналитического движения, например учения о влечении к
смерти, было необходимой предпосылкой прорыва в сфере ве-
гетативной жизни, который мне посчастливилось осуществить
несколько лет спустя.
Райк издал книгу <Принуждение к признанию и потребность
в наказании>, в которой были поставлены с ног на голову
все первоначальные представления о душевной болезни. Хуже
самой книги были аплодисменты, вызванные ею. Его новое
слово, сведенное к простой формуле, можно описать как лик-
видацию страха наказания за сексуальные проступки детей.
В своих трудах <По ту сторону принципа удовольствия> и <Я и
Оно> Фрейд предположил существование бессознательной по-
требности в наказании, которая должна была обосновать со-
противление выздоровлению. Одновременно в теорию было вве-
дено <влечение к смерти>. Фрейд предполагал, что живая суб-
станция управляется двумя влечениями, направленными в про-
тивоположные стороны, - влечениями к жизни, которые он
отождествлял с половым влечением (Эрос), и влечением к смер-
ти (Танатос). По Фрейду, задача влечений к жизни состояла
в том, чтобы извлечь живую субстанцию из неорганического
состояния покоя, порождать напряжение, объединять жизнь во
все более крупные единицы. Эти влечения, по мнения Фрейда,
были громки, шумливы и являлись причиной гула жизни. Но
за ними действовало <немое> и все же <гораздо более мощное>
влечение к смерти (Танатос), тенденция к возвращению живого
в безжизненное состояние, в ничто, в нирвану. В соответствии
с этим воззрением жизнь была только помехой вечному мол-
чанию, мешала воцариться <Ничто>. В неврозе, согласно этим
взглядам, толкающие вперед жизненные или сексуальные вле-
чения противодействовали влечению к смерти. Влечение к смер-
ти как таковое нельзя ощутить, но его проявления были слиш-
ком четкими, чтобы можно было закрывать на них глаза. Люди
обнаруживали повсюду тенденцию к самоуничтожению. Вле-
чение к смерти проявлялось в мазохистских стремлениях. Поэ-
тому излечение невроза отвергалось. Неврозы питали неосо-
знанное чувство вины, которое можно было бы назвать и по-
требностью в наказании. Говорили, что больные просто не хотят
выздоравливать, так как это запрещает им потребность в на-
казании, находящая удовлетворение в неврозе.
Только при знакомстве с книгой Райка я понял, где Фрейд
начал двигаться по ложному пути. Райк преувеличивал пра-
вильные, но не абсолютные утверждения, например о том,
101
что преступники сами легко разоблачают себя, или о том,
что многие люди ощущают облегчение, если могут сознаться
в преступлении.
До тех пор невроз считался результатом конфликта между
сексуальным стремлением и страхом перед наказанием. Теперь
стали говорить, что невроз представляет собой конфликт между
сексуальньш стремлением и отрешением к наказанию, то есть
является прямой противоположностью страху перед наказанием
за сексуальные действия. Это было полной ликвидацией пси-
хоаналитического учения о неврозах. Такая позиция, проти-
воречившая любым клиническим результатам, не оставляла ни-
каких сомнений в правильности первых формулировок Фрейда.
Больные терпели крушение в жизни из-за страха перед на-
казанием за сексуальные действия, а не из-за желания быть
наказанными за такие действия. Правда, у некоторых больных
дополнительно развивались из сложных ситуаций, в которых
они оказались вследствие торможения собственной сексуаль-
ности, мазохистские ориентации, желание быть наказанными,
нанести ущерб самим себе или продолжать болеть. Несомненная
задача лечения заключалась в разрушении этих желаний само-
наказания как невротических новообразований, в устранении
страха перед наказанием и высвобождении сексуальности, а
отнюдь не в том, чтобы подтверждать смысл самоповреждения
как проявления глубоких биологических стремлений. Привер-
женцы представления о влечении к смерти, которых становилось
все больше, со все возрастающим чувством собственной важ-
ности - так как они могли теперь говорить о <Танатосе> вместо
сексуальности - сводили невротические намерения душевно-
больного нанести себе ущерб к первичному биологическому
инстинкту, свойственному живой субстанции. Психоанализ так
никогда и не оправился от этой аномалии.
За Райком следовал Александер. Изучив личности несколь-
ких преступников, он обнаружил, что преступление является
результатом бессознательного стремления к наказанию, толка-
ющего к уголовно наказуемому деянию. Он не задавался во-
просом о происхождении этого поведения, враждебного жизни.
Он не назвал ни единым словом важнейшую социальную при-
чину преступлений. Это освобождало от каких бы то ни было
дальнейших размышлений. В том, что не наступало выздо-
ровления, было виновато влечение к смерти. Если люди уби-
вали, так лишь для того, чтобы попасть в тюрьму. Дети крали,
чтобы избавиться от мучительного давления совести. Сегодня
меня удивляет энергия, которую затрачивали тогда на обсуж-
дение таких мнений. И тем не менее Фрейд имел в виду
нечто стоившее больших усилий. Об этом я скажу ниже.
102
<Негативная терапевтическая реакция> больных оказалась
позже результатом технической и терапевтической неспособ-
ности сформировать оргастическую потенцию, иными словами,
рассеять в сознании больных страх перед удовольствием.
Терзаемый этими заботами, я в один прекрасный день при-
шел к Фрейду. Я спросил его, хотел ли он ввести влечение
к смерти в свое учение как клиническую теорию. Ведь он сам
отрицал возможность клинического постижения влечения к
смерти. Фрейд успокоил меня, сказав, что речь шла <только
о гипотезе>, которой с таким же успехом могло и не быть.
Все это никак не изменило общих очертаний психоанализа
как учебного предмета. По словам Фрейда, он однажды до-
пустил умственную спекуляцию, точно зная, что ею злоупот-
ребили. Мне не стоит беспокоиться об этом, а надо спокойно
продолжать клиническую работу. Я ушел, испытывая облег-
чение, но был исполнен решимости жестко бороться в своей
сфере работы с разговорами о влечении к смерти.
В 1927 г. вышли мои резко критическая рецензия на книгу
Райка и статья, направленная против Александера. В моем Тех-
ническом семинаре мало что можно было услышать о влечении
к смерти и неосознанной потребности в наказании как о при-
чинах неудач в лечении. Этого не допускало точное до пе-
дантизма клиническое изложение случаев болезни. Лишь иногда
тот или иной теоретик влечения к смерти пытался выразить
свое мнение. Я тщательно избегал любого прямого нападения
на это лжеучение. У меня не вызьшало сомнений то обсто-
ятельство, что оно должно было само себя сделать нежизне-
способным благодаря клинической работе. Чем точнее мы изу-
чали бы механизмы возникновения заболеваний, тем вероятнее
становилась бы наша победа. Напротив, в Международном пси-
хоаналитическом объединении чем дальше, тем больше про-
цветало ложное истолкование теории <Я>. Напряжение в наших
отношениях постоянно нарастало. Внезапно выяснилось, что
я очень агрессивен, <еду только на своем коньке> и слишком
уж односторонне и преувеличенно рассматриваю значение ге-
нитальности.
На психоаналитическом конгрессе в апреле 1924 г. в Зальц-
бурге я дополнил первые формулировки о терапевтическом зна-
чении генитальности, введя понятие <оргастической потен-
ции>. Доклад был посвящен двум фактам принципиальной важ-
ности:
1. Невроз является выражением нарушения генитальности,
а не только сексуальности в целом.
2. Рецидива невроза после аналитического лечения можно
избежать в той мере, в какой обеспечивается оргастическое
Удовлетворение при половом акте.
103
Я имел большой успех. Абрахам поздравил меня с введением
удачной формулировки экономического фактора невроза. Для
формирования оргастической потенции у больных было не-
достаточно освободить имеющиеся генитальные возбуждения от
торможений и вытеснении. Сексуальная энергия связывается
в симптомах. Поэтому ликвидация каждого симптома развя-
зывает, то есть высвобождает, определенное количество душев-
ной энергии. Оба понятия - сексуальная энергия и душевная
энергия - были тогда вовсе не идентичны. Высвободившееся
количество энергии спонтанно переносилось на генитальную
систему, и потенция улучша/гась. Больные отваживались при-
близиться к партнеру, отказывались от воздержания, и их пере-
живания в объятиях, вызванных чувственными мотивами, ста-
новились глубже. Но ожидание, что в результате этого возникнет
и оргастическая функция, оправдалось лишь в немногих случаях.
Размышления подсказывали, что, очевидно, из невротичес-
ких связей высвобождено недостаточное количество энергии.
Хотя больные и освобождались от симптомов, могли с грехом
пополам работать, в целом их сознание все же оставалось бло-
кированным. Так сам собой напрашивался вопрос: где же еще,
кроме невротических симптомов, связана сексуальная энергия?Тог-
да этот вопрос был для психоанализа новым, но не выходил
за его рамки. Напротив, он означал лишь последовательное
применение аналитического метода мышления, выходящего за
пределы отдельного невротического симптома. Поначалу я не
знал ответа на этот вопрос. Клинические и терапевтические
вопросы никогда не решаются с помощью размышлений. Ответ
на них возникает сам собой в ходе решения практических
задач. Это относится к любому виду научной работы. Пра-
вильная постановка вопроса, выведенная из практики, после-
довательно влечет за собой другие вопросы, постепенно <сгу-
щающиеся> и образующие единую картину проблемы в целом.
На основе психоаналитического учения о неврозах казался
само собой разумеющимся поиск отсутствующей энергии, не-
обходимой для формирования полной способности к оргазму,
в негенитальных, то есть свойственных раннему детству пре-
генитальных, манипуляциях и фантазиях. Если сексуальный ин-
терес в большой степени направлен на сосание, кусание, на
то, чтобы только быть любимым, на удовлетворение анальных
привычек и т. д., то от этого страдает способность к гени-
тальным переживаниям. Из-за этого становилось все более на-
стойчивым представление о том, что отдельные половые вле-
чения функционируют не обособленно друг от друга, а образуют
единое целое, подобно жидкости в сообщающихся сосудах. Мо-
жет существовать только единая сексуальная энергия, пытающаяся
104
найти удовлетворение в различных эрогенных зонах и с помощью
разных представлений.
Но такой подход противоречил взглядам, начавшим рас-
цветать как раз в это время. Ференци опубликовал свои труды
по теории генитальности, в соответствии с которой функция
гениталъного возбуждения складывается из прегенитальных,
анальных, оральных и агрессивных возбуждений. Я видел, что
как раз наоборот - любое примешивание негенитальных воз-
буждений при половом акте или при онанизме ослабляет ор-
гастическую потенцию. Например, женщина, неосознанно ото-
ждествляющая свое влагалище с задним проходом, боится вы-
пустить газы во время возбуждения, что опозорило бы ее. Такая
позиция в состоянии парализовать всю жизнедеятельность.
Мужчина, неосознано рассматривающий свой член как нож
или пользующийся им как доказательством потенции, не спо-
собен на полное самоотречение во время акта.
Хелене Дойч опубликовала книгу о женской сексуальности,
в которой утверждала, что кульминация сексуального удовле-
творения для женщины заключается в акте деторождения. По
ее мнению, не существует изначального вагинального возбуж-
дения. Оно состоит из возбуждений, перемещающихся во вла-
галище изо рта и из заднего прохода.
В ту же пору Отто Ранк опубликовал свою книгу <Травма
рождения>, в которой утверждал, что половой акт соответствует
<возвращению в материнскую утробу>. Я был в очень хороших
отношениях с этими психоаналитиками, ценил их взгляды, но
мой опыт и воззрения оказались в остром конфликте с их
представлениями. Постепенно становилась ясна принципиальная
ошибочность стремления к психическому истолкованию пережи-
ваний во время полового акта и поиска в них смысла, подобного
тому, который существует, например, в невротическом симп-
томе.
Напротив, каждое душевное представление во время акта
может только препятствовать погружению в возбуждение. Кроме
того, такие толкования генитальности означали отрицание ее
биологической функции. Формировать генитальность из неге-
нитальных возбуждений означало отрицать ее существование.
Напротив, именно в функции оргазма я увидел качественное,
принципиальное различие между генитальностью и прегени-
тальностью. Только генитальный аппарат может быть провод-
ником оргазма и полностью высвободить биологическую энергию.
Прегенитальность может лишь усилить вегетативные напряже-
ния. Здесь заметна глубокая пропасть, образовавшаяся между
различными психоаналитическими представлениями о функции
влечения.
105
Терапевтические выводы из обоих воззрений были несо-
вместимы друг с другом. Если генитальное возбуждение пред-
ставляет собой просто смешение негенитальных возбуждений,
то излечение должно было бы заключаться в перемещении
анальной или оральной эротики на гениталии. Но если мой
взгляд был правилен, то генитальное возбуждение должно было
быть освобождено и очищено от смешения с прегенитальньш,
так сказать, откристаллизовано. В трудах Фрейда не находилось
ни одной отправной точки для решения вопроса. Он полагал,
что развитие либидо у ребенка идет от оральной ступени к
анальной, а оттуда - к фаллической. Он приписывал обоим по-
лам существование фаллической генитальной позиции. Фал-
лические эротические склонности девочки притягиваются к кли-
тору так же, как у мальчика-к половому члену. По мнению
Фрейда, только в период полового созревания все инфантиль-
ные побуждения подчиняются <примату генитального начала>.
Отныне оно ставится <на службу продолжению рода>. С вве-
дением этой формулировки было закреплено старое отожде-
ствление генитальности с продолжением рода.
Генитальность по-прежнему считали функцией этого пос-
леднего. Поначалу я упустил данное обстоятельство из виду,
и лишь один берлинский психоаналитик обратил на него мое
внимание, когда конфликт проявился со всей остротой. При-
держиваясь своей теории генитальности, я смог только потому
так долго оставаться в рядах Международного психоаналити-
ческого объединения, что постоянно ссылался на Фрейда. Тем
самым я поступал несправедливо по отношению к собственной
теории и осложнял своим сотрудникам разрыв с организацией
психоаналитиков.
Сегодня такие взгляды представляются невозможными.
Я должен удивляться тому, как серьезно дискутировали тогда
о том, существует ли изначальная вагинальная функция. Никто
не чувствовал социальной обоснованности этой научной на-
ивности, и лишь дальнейшее развитие теории генитальности
позволило раскрыть эту обоснованность с достаточной рез-
костью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
как первоначальное христианство, проповедовавшееся Иисусом,
превратилось в церковь, а марксизм породил фашистскую дик-
татуру, многие психоаналитики очень скоро стали злейшими
врагами своего же дела. Последствия этого сдвига, происшед-
шего в аналитическом движении, были неустранимы.
Сегодня, 15 лет спустя, это стало очевидно каждому. Я понял
это со всей ясностью только в 1934 г., когда было уже слишком
поздно. До тех пор, вопреки моему собственному внутреннему
убеждению, я боролся за свое дело в рамках Международного
психоаналитического объединения, делая это как официально,
так и, по собственному мнению, во имя психоанализа.
Примерно в 1935 г. в формировании психоаналитической
теории возникли <ножницы>, сначала незаметные для привер-
женцев психоанализа, но сегодня ставшие очевидными. Если
возможность объективной и аргументированной защиты взгля-
дов теряется, то место ее занимает личная интрига. То, что
выдается окружающему миру как отстаивание принципов ста-
новится закулисной политикой, тактикой и дипломатией. Воз-
можно, болезненное переживание, испытанное мною в процессе
расхождения с Международным психоаналитическим объеди-
нением, привело к важнейшему результату моих научных уси-
100
лий, а также к пониманию механизма политики всякого рода,
как большой, так и малой.
Характеристика этой ситуации очень важна. Я могу пока-
зать, что именно критическое осмысление явлений распада пси-
хоаналитического движения, например учения о влечении к
смерти, было необходимой предпосылкой прорыва в сфере ве-
гетативной жизни, который мне посчастливилось осуществить
несколько лет спустя.
Райк издал книгу <Принуждение к признанию и потребность
в наказании>, в которой были поставлены с ног на голову
все первоначальные представления о душевной болезни. Хуже
самой книги были аплодисменты, вызванные ею. Его новое
слово, сведенное к простой формуле, можно описать как лик-
видацию страха наказания за сексуальные проступки детей.
В своих трудах <По ту сторону принципа удовольствия> и <Я и
Оно> Фрейд предположил существование бессознательной по-
требности в наказании, которая должна была обосновать со-
противление выздоровлению. Одновременно в теорию было вве-
дено <влечение к смерти>. Фрейд предполагал, что живая суб-
станция управляется двумя влечениями, направленными в про-
тивоположные стороны, - влечениями к жизни, которые он
отождествлял с половым влечением (Эрос), и влечением к смер-
ти (Танатос). По Фрейду, задача влечений к жизни состояла
в том, чтобы извлечь живую субстанцию из неорганического
состояния покоя, порождать напряжение, объединять жизнь во
все более крупные единицы. Эти влечения, по мнения Фрейда,
были громки, шумливы и являлись причиной гула жизни. Но
за ними действовало <немое> и все же <гораздо более мощное>
влечение к смерти (Танатос), тенденция к возвращению живого
в безжизненное состояние, в ничто, в нирвану. В соответствии
с этим воззрением жизнь была только помехой вечному мол-
чанию, мешала воцариться <Ничто>. В неврозе, согласно этим
взглядам, толкающие вперед жизненные или сексуальные вле-
чения противодействовали влечению к смерти. Влечение к смер-
ти как таковое нельзя ощутить, но его проявления были слиш-
ком четкими, чтобы можно было закрывать на них глаза. Люди
обнаруживали повсюду тенденцию к самоуничтожению. Вле-
чение к смерти проявлялось в мазохистских стремлениях. Поэ-
тому излечение невроза отвергалось. Неврозы питали неосо-
знанное чувство вины, которое можно было бы назвать и по-
требностью в наказании. Говорили, что больные просто не хотят
выздоравливать, так как это запрещает им потребность в на-
казании, находящая удовлетворение в неврозе.
Только при знакомстве с книгой Райка я понял, где Фрейд
начал двигаться по ложному пути. Райк преувеличивал пра-
вильные, но не абсолютные утверждения, например о том,
101
что преступники сами легко разоблачают себя, или о том,
что многие люди ощущают облегчение, если могут сознаться
в преступлении.
До тех пор невроз считался результатом конфликта между
сексуальным стремлением и страхом перед наказанием. Теперь
стали говорить, что невроз представляет собой конфликт между
сексуальньш стремлением и отрешением к наказанию, то есть
является прямой противоположностью страху перед наказанием
за сексуальные действия. Это было полной ликвидацией пси-
хоаналитического учения о неврозах. Такая позиция, проти-
воречившая любым клиническим результатам, не оставляла ни-
каких сомнений в правильности первых формулировок Фрейда.
Больные терпели крушение в жизни из-за страха перед на-
казанием за сексуальные действия, а не из-за желания быть
наказанными за такие действия. Правда, у некоторых больных
дополнительно развивались из сложных ситуаций, в которых
они оказались вследствие торможения собственной сексуаль-
ности, мазохистские ориентации, желание быть наказанными,
нанести ущерб самим себе или продолжать болеть. Несомненная
задача лечения заключалась в разрушении этих желаний само-
наказания как невротических новообразований, в устранении
страха перед наказанием и высвобождении сексуальности, а
отнюдь не в том, чтобы подтверждать смысл самоповреждения
как проявления глубоких биологических стремлений. Привер-
женцы представления о влечении к смерти, которых становилось
все больше, со все возрастающим чувством собственной важ-
ности - так как они могли теперь говорить о <Танатосе> вместо
сексуальности - сводили невротические намерения душевно-
больного нанести себе ущерб к первичному биологическому
инстинкту, свойственному живой субстанции. Психоанализ так
никогда и не оправился от этой аномалии.
За Райком следовал Александер. Изучив личности несколь-
ких преступников, он обнаружил, что преступление является
результатом бессознательного стремления к наказанию, толка-
ющего к уголовно наказуемому деянию. Он не задавался во-
просом о происхождении этого поведения, враждебного жизни.
Он не назвал ни единым словом важнейшую социальную при-
чину преступлений. Это освобождало от каких бы то ни было
дальнейших размышлений. В том, что не наступало выздо-
ровления, было виновато влечение к смерти. Если люди уби-
вали, так лишь для того, чтобы попасть в тюрьму. Дети крали,
чтобы избавиться от мучительного давления совести. Сегодня
меня удивляет энергия, которую затрачивали тогда на обсуж-
дение таких мнений. И тем не менее Фрейд имел в виду
нечто стоившее больших усилий. Об этом я скажу ниже.
102
<Негативная терапевтическая реакция> больных оказалась
позже результатом технической и терапевтической неспособ-
ности сформировать оргастическую потенцию, иными словами,
рассеять в сознании больных страх перед удовольствием.
Терзаемый этими заботами, я в один прекрасный день при-
шел к Фрейду. Я спросил его, хотел ли он ввести влечение
к смерти в свое учение как клиническую теорию. Ведь он сам
отрицал возможность клинического постижения влечения к
смерти. Фрейд успокоил меня, сказав, что речь шла <только
о гипотезе>, которой с таким же успехом могло и не быть.
Все это никак не изменило общих очертаний психоанализа
как учебного предмета. По словам Фрейда, он однажды до-
пустил умственную спекуляцию, точно зная, что ею злоупот-
ребили. Мне не стоит беспокоиться об этом, а надо спокойно
продолжать клиническую работу. Я ушел, испытывая облег-
чение, но был исполнен решимости жестко бороться в своей
сфере работы с разговорами о влечении к смерти.
В 1927 г. вышли мои резко критическая рецензия на книгу
Райка и статья, направленная против Александера. В моем Тех-
ническом семинаре мало что можно было услышать о влечении
к смерти и неосознанной потребности в наказании как о при-
чинах неудач в лечении. Этого не допускало точное до пе-
дантизма клиническое изложение случаев болезни. Лишь иногда
тот или иной теоретик влечения к смерти пытался выразить
свое мнение. Я тщательно избегал любого прямого нападения
на это лжеучение. У меня не вызьшало сомнений то обсто-
ятельство, что оно должно было само себя сделать нежизне-
способным благодаря клинической работе. Чем точнее мы изу-
чали бы механизмы возникновения заболеваний, тем вероятнее
становилась бы наша победа. Напротив, в Международном пси-
хоаналитическом объединении чем дальше, тем больше про-
цветало ложное истолкование теории <Я>. Напряжение в наших
отношениях постоянно нарастало. Внезапно выяснилось, что
я очень агрессивен, <еду только на своем коньке> и слишком
уж односторонне и преувеличенно рассматриваю значение ге-
нитальности.
На психоаналитическом конгрессе в апреле 1924 г. в Зальц-
бурге я дополнил первые формулировки о терапевтическом зна-
чении генитальности, введя понятие <оргастической потен-
ции>. Доклад был посвящен двум фактам принципиальной важ-
ности:
1. Невроз является выражением нарушения генитальности,
а не только сексуальности в целом.
2. Рецидива невроза после аналитического лечения можно
избежать в той мере, в какой обеспечивается оргастическое
Удовлетворение при половом акте.
103
Я имел большой успех. Абрахам поздравил меня с введением
удачной формулировки экономического фактора невроза. Для
формирования оргастической потенции у больных было не-
достаточно освободить имеющиеся генитальные возбуждения от
торможений и вытеснении. Сексуальная энергия связывается
в симптомах. Поэтому ликвидация каждого симптома развя-
зывает, то есть высвобождает, определенное количество душев-
ной энергии. Оба понятия - сексуальная энергия и душевная
энергия - были тогда вовсе не идентичны. Высвободившееся
количество энергии спонтанно переносилось на генитальную
систему, и потенция улучша/гась. Больные отваживались при-
близиться к партнеру, отказывались от воздержания, и их пере-
живания в объятиях, вызванных чувственными мотивами, ста-
новились глубже. Но ожидание, что в результате этого возникнет
и оргастическая функция, оправдалось лишь в немногих случаях.
Размышления подсказывали, что, очевидно, из невротичес-
ких связей высвобождено недостаточное количество энергии.
Хотя больные и освобождались от симптомов, могли с грехом
пополам работать, в целом их сознание все же оставалось бло-
кированным. Так сам собой напрашивался вопрос: где же еще,
кроме невротических симптомов, связана сексуальная энергия?Тог-
да этот вопрос был для психоанализа новым, но не выходил
за его рамки. Напротив, он означал лишь последовательное
применение аналитического метода мышления, выходящего за
пределы отдельного невротического симптома. Поначалу я не
знал ответа на этот вопрос. Клинические и терапевтические
вопросы никогда не решаются с помощью размышлений. Ответ
на них возникает сам собой в ходе решения практических
задач. Это относится к любому виду научной работы. Пра-
вильная постановка вопроса, выведенная из практики, после-
довательно влечет за собой другие вопросы, постепенно <сгу-
щающиеся> и образующие единую картину проблемы в целом.
На основе психоаналитического учения о неврозах казался
само собой разумеющимся поиск отсутствующей энергии, не-
обходимой для формирования полной способности к оргазму,
в негенитальных, то есть свойственных раннему детству пре-
генитальных, манипуляциях и фантазиях. Если сексуальный ин-
терес в большой степени направлен на сосание, кусание, на
то, чтобы только быть любимым, на удовлетворение анальных
привычек и т. д., то от этого страдает способность к гени-
тальным переживаниям. Из-за этого становилось все более на-
стойчивым представление о том, что отдельные половые вле-
чения функционируют не обособленно друг от друга, а образуют
единое целое, подобно жидкости в сообщающихся сосудах. Мо-
жет существовать только единая сексуальная энергия, пытающаяся
104
найти удовлетворение в различных эрогенных зонах и с помощью
разных представлений.
Но такой подход противоречил взглядам, начавшим рас-
цветать как раз в это время. Ференци опубликовал свои труды
по теории генитальности, в соответствии с которой функция
гениталъного возбуждения складывается из прегенитальных,
анальных, оральных и агрессивных возбуждений. Я видел, что
как раз наоборот - любое примешивание негенитальных воз-
буждений при половом акте или при онанизме ослабляет ор-
гастическую потенцию. Например, женщина, неосознанно ото-
ждествляющая свое влагалище с задним проходом, боится вы-
пустить газы во время возбуждения, что опозорило бы ее. Такая
позиция в состоянии парализовать всю жизнедеятельность.
Мужчина, неосознано рассматривающий свой член как нож
или пользующийся им как доказательством потенции, не спо-
собен на полное самоотречение во время акта.
Хелене Дойч опубликовала книгу о женской сексуальности,
в которой утверждала, что кульминация сексуального удовле-
творения для женщины заключается в акте деторождения. По
ее мнению, не существует изначального вагинального возбуж-
дения. Оно состоит из возбуждений, перемещающихся во вла-
галище изо рта и из заднего прохода.
В ту же пору Отто Ранк опубликовал свою книгу <Травма
рождения>, в которой утверждал, что половой акт соответствует
<возвращению в материнскую утробу>. Я был в очень хороших
отношениях с этими психоаналитиками, ценил их взгляды, но
мой опыт и воззрения оказались в остром конфликте с их
представлениями. Постепенно становилась ясна принципиальная
ошибочность стремления к психическому истолкованию пережи-
ваний во время полового акта и поиска в них смысла, подобного
тому, который существует, например, в невротическом симп-
томе.
Напротив, каждое душевное представление во время акта
может только препятствовать погружению в возбуждение. Кроме
того, такие толкования генитальности означали отрицание ее
биологической функции. Формировать генитальность из неге-
нитальных возбуждений означало отрицать ее существование.
Напротив, именно в функции оргазма я увидел качественное,
принципиальное различие между генитальностью и прегени-
тальностью. Только генитальный аппарат может быть провод-
ником оргазма и полностью высвободить биологическую энергию.
Прегенитальность может лишь усилить вегетативные напряже-
ния. Здесь заметна глубокая пропасть, образовавшаяся между
различными психоаналитическими представлениями о функции
влечения.
105
Терапевтические выводы из обоих воззрений были несо-
вместимы друг с другом. Если генитальное возбуждение пред-
ставляет собой просто смешение негенитальных возбуждений,
то излечение должно было бы заключаться в перемещении
анальной или оральной эротики на гениталии. Но если мой
взгляд был правилен, то генитальное возбуждение должно было
быть освобождено и очищено от смешения с прегенитальньш,
так сказать, откристаллизовано. В трудах Фрейда не находилось
ни одной отправной точки для решения вопроса. Он полагал,
что развитие либидо у ребенка идет от оральной ступени к
анальной, а оттуда - к фаллической. Он приписывал обоим по-
лам существование фаллической генитальной позиции. Фал-
лические эротические склонности девочки притягиваются к кли-
тору так же, как у мальчика-к половому члену. По мнению
Фрейда, только в период полового созревания все инфантиль-
ные побуждения подчиняются <примату генитального начала>.
Отныне оно ставится <на службу продолжению рода>. С вве-
дением этой формулировки было закреплено старое отожде-
ствление генитальности с продолжением рода.
Генитальность по-прежнему считали функцией этого пос-
леднего. Поначалу я упустил данное обстоятельство из виду,
и лишь один берлинский психоаналитик обратил на него мое
внимание, когда конфликт проявился со всей остротой. При-
держиваясь своей теории генитальности, я смог только потому
так долго оставаться в рядах Международного психоаналити-
ческого объединения, что постоянно ссылался на Фрейда. Тем
самым я поступал несправедливо по отношению к собственной
теории и осложнял своим сотрудникам разрыв с организацией
психоаналитиков.
Сегодня такие взгляды представляются невозможными.
Я должен удивляться тому, как серьезно дискутировали тогда
о том, существует ли изначальная вагинальная функция. Никто
не чувствовал социальной обоснованности этой научной на-
ивности, и лишь дальнейшее развитие теории генитальности
позволило раскрыть эту обоснованность с достаточной рез-
костью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44