Внезапно на баррикаду вз
обрался хаосопоклонник, обвешанный гранатами. Ни секунды не колеблясь, о
н прыгнул в самую гущу боя и подорвал взрывчатку. Около пятнадцати челов
ек оказались убитыми или ранеными. В баррикаде образовалась заметная бр
ешь. Смертник!
В последнее время смертников становилось все больше и больше. Близился к
онец Белатиса, и среди жителей, запертых на нем как в ловушке, прокатилась
волна самоубийств. Деван понимал, что и в рядах Боевого Братства есть те, к
то с радостью пожертвует жизнью за Императора. Но для бывшего гвардейца
была невозможной сама мысль о самоубийственной атаке. В Имперских воору
женных силах на верную гибель отправляли только самых отъявленных подо
нков Ц преступников, дезертиров, трусов и еретиков. Деван ни в коем случа
е не желал выносить такой смертный приговор преданным слугам Император
а.
На другом конце баррикады исповедник заметил юношу в одеяниях послушни
ка. Молодой человек был так молод, что наверняка еще не брил бороду. Тем не
менее он ловким движением заколол штыком здоровенного еретика, покрыто
го жуткими татуировками. Труп отступника скатился вниз, туда, где уже выс
илась гора тел в черных балахонах.
Другой хаосопоклонник, огромный детина, истекающий кровью из множества
ран, с диким ревом вскарабкался на баррикаду и одним ударом цепного топо
ра снес голову вставшему на его пути боевому брату. Не успел он издать тор
жествующий вопль, как ему прямо в лоб угодил здоровенный булыжник. Хруст
нули кости черепа, и еретик повалился вперед, внутрь баррикады. Его душер
аздирающие крики скоро стихли. Поджидавшие внизу женщины и дети почти мг
новенно прикончили его дубинками и камнями.
Подняв старый добрый цепной меч имперских гвардейцев, Деван бросился в г
ущу схватки. Он рубил и резал облаченные в черное тела, не забывая выкрики
вать пассажи из «Одобренного Экклезиархией сборника вечерних молитв».

Ц Отец исповедник, берегитесь! Ц воскликнул один из боевых братьев и за
слонил Девана своим телом. Удар, предназначавшийся исповеднику, пришелс
я прямо в сердце храбреца. Взревев от ярости, Деван размахнулся и отрубил
руку, поразившую его соратника. Вторым ударом он раскроил убийце грудную
клетку и только тогда с ужасом понял, что перед ним женщина. Схватившись у
целевшей рукой за разрубленные пополам груди, хаосопоклонница захрипе
ла и скатилась к подножию баррикады.
Опустившись на колени перед умирающим боевым братом, Деван узнал фермер
а, присоединившегося к его отряду в конце первой недели марша в Мадину. К с
воему ужасу, исповедник понял, что даже не знает имени своего спасителя.

Ц Святой отец… моя жена… дети… сестра…Ц Умирающий схватился за серебр
яный медальон с изображением Императора, висевший на груди Девана. Ц Он
и в соборе… Святой отец…
Ц Император о них позаботится, Ц пообещал исповедник, читая немой ужас
в глазах фермера, и сжал его холодеющие пальцы на медальоне. Ц И я тоже, Ц
добавил он, заметив, что в остекленевших глазах умершего больше нет стра
ха.
Ц Да пребудет с тобой свет Императора,Ц негромко проговорил Деван. Он п
риложил ко лбу и губам мертвого бойца медальон, производя нехитрый ритуа
л, который совершают над павшим на поле боя.
Подняв меч, Деван хотел было обрушить свой гнев на еретиков, но заметил, чт
о их атака захлебнулась. Хаоситы бежали назад через площадь, а защитники
баррикад палили им вслед. Исповедник понимал, как хочется его людям, праз
днующим очередную маленькую победу, прикончить еще хотя бы одного врага
, но тут же крикнул:
Ц Прекратить огонь! Берегите патроны! Они вам скоро понадобятся…
Его приказ передали по цепочке, и внезапно над усыпанной трупами площадь
ю воцарилась мертвая тишина.
Пока противник не собрался с силами для нового штурма, с баррикады сколь
знули маленькие фигурки. Женщины и дети принялись собирать среди трупов
оружие и боеприпасы, перерезая глотки тем врагам, кто еще подавал призна
ки жизни.
Добровольцы двигались очень быстро и ловко, стараясь перехитрить снайп
еров. Деван понимал, что на эту опасную, но необходимую работу лучше отпра
влять самых слабых и не рисковать жизнями полноценных бойцов. Однако его
сердце все равно обливалось кровью.
«Дети! Ц думал он, прикидывая, как далеко зайдет безумие на обреченном Бе
латисе. Ц Теперь мы отправляем под пули наших детей…»
Внезапно с дальней стороны площади заговорил пулемет. Крупнокалиберны
е пули крошили булыжник и терзали трупы. В воздухе засвистели каменные о
сколки. Замешкавшийся посреди площади ребенок с охапкой винтовок в рука
х вскрикнул и повалился на мостовую. Он корчился среди мертвых тел прямо
на глазах у вражеских снайперов. Одна пулеметная очередь могла бы милосе
рдно его прикончить, но Деван знал Ц на милосердие его нынешних врагов р
ассчитывать не приходится.
Исповедник прекрасно понимал, что раненый ребенок Ц приманка, которая в
ыведет под пули других защитников собора. И действительно, двое боевых б
ратьев тут же перескочили через завал и побежали к малышу. Вслух Деван вы
ругал их за непомерную удаль, а мысленно вознес молитву об их спасении. Но
боевые братья действовали довольно умело. Они передвигались зигзагами,
петляли и держались подальше друг от друга, усложняя задачу снайперам. М
ужчины почти уже добрались до цели, когда раздались роковые выстрелы.
Первого подстрелили метрах в пяти от раненого ребенка. Лазерный луч удар
ил боевого брата в плечо, тот подпрыгнул на месте и упал на мостовую. Он по
пробовал было подняться, но остальные снайперы уже взяли его на мушку. С б
аррикады он казался тряпичной куклой, которую дергают за нитки. На самом
деле его тело содрогалось от пуль и лазерных лучей.
Второй боевой брат воспользовался тем, что вражеские снайперы отвлекли
сь на его умирающего товарища, подхватил ребенка и бросился назад, однак
о не успел сделать и десяти шагов, как попал под ураганный огонь. Смельчак
снова попытался бежать зигзагами, но на этот раз у него на руках был мальч
ик, а снайперов больше ничто не отвлекало.
Первая пуля попала ему в поясницу. Он пошатнулся, но не упал. Не выпуская и
з рук замолчавшего ребенка, он бросился к баррикаде. Оттуда послышались
ободряющие крики защитников собора. Увидев отчаянное положение бойца, и
споведник Деван забыл о том, что надо беречь патроны.
Ц Огонь! Ц крикнул он, все еще надеясь на чудо. Ц Прикройте его! Стреляй
те по снайперам!
Если они спасутся, это очень подбодрит людей!
Шквальный огонь обрушился на древние фасады общественных зданий и бога
тых особняков, в которых прятались хаосопоклонники. А Деван уже пожалел,
что отдал приказ стрелять. Эта оглушительная пальба не приведет ни к чем
у, кроме бессмысленной траты боеприпасов, которых и так осталось немного
. На таком расстоянии меткость его бойцов оставляла желать лучшего. Одна
ко свист пуль может заставить спрятаться хотя бы нескольких снайперов…

Сквозь грохот исповедник не слышал ответных выстрелов, и, судя по всему, ч
асть вражеских стрелков все-таки попряталась. Боец с ребенком на руках п
ару раз споткнулся на бегу и чуть не упал. С замиранием сердца Деван думал
, что он шатается от все новых и новых ранений. Но вот мужчине каким-то чудо
м удалось добежать до баррикады. К нему сразу спрыгнуло человек шесть, а с
верху протянулось множество рук. Через мгновение и храбрец, и ребенок ис
чезли за горой обломков…
Боевые братья расступились, пропуская Девана к раненому бойцу. Тот умира
л. Бронежилет, истерзанный пулями, был насквозь пропитан кровью. Исповед
ник приложил свой серебряный медальон с изображением Императора ко лбу
и губам мужчины. Кто-то осторожно взял из холодеющих рук ребенка. Мальчик
застонал.
Ц Он жив! Ц удивленно прошептал кто-то.
Ц Отнесите ребенка в лазарет! Ц приказал Деван. Ц О нем позаботятся на
ши блаженные сестры.
Ц Это знамение! Ц воскликнул один из старейшин Боевого Братства, облач
енный в украшенную красно-золотой бахромой тунику. Ритуальные рубцы на
бледном лице выдавали в нем приверженца фанатичной секты Искупителей, с
уществовавшей в лоне Экклезиархии. Ц Сначала Император послал нам вожд
я-исповедника, возглавившего оборону нашей святыни! А сейчас он посылае
т нам новое знамение! Император помнит о нас!
Остальные подхватили крик старейшины, и скоро со всех сторон стали донос
иться ликующие возгласы верующих. Деван шел среди своей паствы, разделяя
ее радость. Он подбадривал окружающих, укрепляя их в благочестии и стойк
ости. Вежливо, но решительно он отказывался от пищи и воды, которые ему пре
длагали. Он прекрасно знал, как мало осталось продовольствия: многие защ
итники собора уже много дней не ели досыта. Деван благословлял бойцов и о
ружие. Он присел помолиться вместе с боевым братом, который занял свой по
ст у пулемета еще в самом начале осады и даже после ранения пожелал остат
ься на передовой. Жить мужчине оставалось недолго. Из-под его бинтов доно
сился тошнотворный запах пораженного гангреной гниющего мяса, но друго
го такого меткого стрелка у исповедника не было. Деван молча согласился
с невысказанным, но очевидным желанием солдата умереть в бою, а не среди р
аненых и больных в лазарете собора.
Как и пристало проповеднику и верному слуге Императора, Деван старался я
влять собой образец набожности и благочестия, но голос возродившегося в
нем боевого офицера нашептывал ему, что все эти жертвы напрасны.
«Хорошенькое знамение! Напрасно погибли два здоровых и сильных бойца! Ра
ди чего? Ради мальчишки, который все равно умрет! Даже если он не умрет от р
ан, он все равно погибнет вместе со всеми через несколько дней. Ну и что же
это за чудо? Не лучше ли дать знак о том, что Империум, который должен нас за
щищать, о нас не забыл?!»
Тряхнув головой, Деван отогнал кощунственные мысли. Именно маловерие за
ставило почти все население Белатиса отвернуться от божественного све
та и отдаться мраку коварных сил варпа!
Ц Отец исповедник!..
Обрадовавшись возможности не думать больше о страшных вещах, Деван пове
рнулся к юноше-писарю. Тот явно чувствовал себя неловко перед великим св
ященником и могучим воином. Впрочем, сам Деван по-прежнему не мог привыкн
уть к тому, что внушает защитникам храма восхищение и даже благоговейный
страх.
Деван сомневался даже в том, что имеет право носить титул исповедника, по
жалованный ему внушительным командиром Адептус Арбитрес Бизантаном. О
фицер следил за подготовкой к эвакуации своих людей и лично распорядилс
я оставить Боевому Братству оружие, боеприпасы и провиант. Он сразу поня
л, чего стоит этот проповедник.
Ц Офицер Имперской Гвардии стал святым отцом… Ц задумчиво пробормота
л Бизантан. Ц Человек с вашими способностями очень пригодился бы при об
ороне наших казарм за рекой. С нами вы точно так же выполняли бы свой долг
перед Императором, а потом мы нашли бы вам место в эвакуационном челноке
…
Ц Мое место с моей паствой, Ц ответил Деван. Ц Я привел ее сюда и не могу
ее здесь бросить. Если эти люди останутся, я останусь с ними.
Бизантан кивнул, одобряя самоотверженность проповедника и явно сожале
я о неизбежной потере такого способного и храброго слуги Императора. Раз
вернувшись было, чтобы уйти, Бизантан помедлил и снова шагнул к Девану.
Ц Простой проповедник не может командовать Боевым Братством. Устав Вер
ы Воинствующей Церкви гласит, что подразделениями Экклезиархии может к
омандовать лицо в сане не ниже исповедника. Ваш кардинал уже на одном из т
ранспортов. Выходит, я здесь самый старший по званию.
Огромного роста арбитр на секунду замолчал и положил на плечо проповедн
ика руку в тяжелой бронированной перчатке.
Ц Верой и правдой служи Императору, брат исповедник Деван. Мы будем за те
бя молиться!
Ошеломленный Деван прирос к полу, а командир арбитров отдал ему честь и з
ашагал к челноку. У самого трапа Бизантан обернулся. Каким-то чудом Деван
разобрал сквозь рев двигателей его прощальные слова:
Ц Вы выполняете свой долг, а я Ц свой. Сейчас наши дороги расходятся, но, к
лянусь, придет день, когда я жестоко отомщу за всех возлюбленных чад Импе
ратора, погибших в этом мире!

Ц Отец исповедник! Ц робко позвал юноша.
Деван очнулся от воспоминаний:
Ц Скажи брату архидьякону, что атака еретиков отбита. Он может продолжа
ть эвакуацию братии.
Молодой писарь кивнул и поспешил удалиться, радуясь возможности покину
ть баррикады и вернуться в безопасный внутренний двор, где его братья ож
идали прибытия последней группы эвакуационных челноков. Около сотни пи
сарей упаковывали бесценные реликвии и громадный архив, представлявши
й полную повесть о торжестве истинной веры на Белатисе. Собрание являло
собой хронику существования этого мира в составе Империума Человечест
ва на протяжении многих тысячелетий. Самым древним и ценным документам б
ыло более десяти тысяч лет. Они появились в те времена, когда Белатис толь
ко вошел в состав Империума. Скоро планета погибнет вместе со всем насел
ением. Но благодаря труду писцов о нем сохранится память, запечатленная
в свитках и документах, пусть даже и спрятанных в недрах какой-нибудь имп
ерской библиотеки в одном из миров-святилищ вечного Империума Человече
ства.
Вместе с архивами и реликвиями обреченный мир должны были покинуть сотн
и чинов Экклезиархии, начиная с кардинала и заканчивая последними писар
ями и архивариусами. Многие из тех, кто долго служил при соборе, решили ост
аться, но улететь захотели еще больше. Как человек, Иоганн Деван мог злить
ся на тех, кто бросает на произвол судьбы Белатис и его народ. Как проповед
ник Ц а теперь и исповедник, Ц он никого не осуждал, вспоминая прощальны
е слова командира арбитров:
Ц Они выполняют свой долг, а я Ц свой. Но все мы служим Императору так, как
он положил каждому из нас.

V

Ц Пойдемте же! Надо идти! Последний челнок улетает! Сам архидьякон велел
вам в него садиться!
Испуганный голос послушника вывел Парцелия Собека из неглубокого тран
са. Особое чутье давно предупредило его о приближении мальчика. Острый с
лух астропата уловил и его быстрые шаги, гулко отдававшиеся в необычно п
устых коридорах, и уже ставшие привычными звуки боя, доносившиеся с улиц
ы. Но ментальным взором он видел страшный хаос, царящий в Мадине..Собек гна
л от себя возникающие образы, опасаясь, что волны паники и страха, обуявши
х население обреченного Белатиса, захлестнут и испепелят его разум.
Ц Я уже говорил с архидьяконом, Лито. Ему известно, что я пожел
ал остаться на Белатисе. Ц С этими словами Парцелий поднял невидящие гл
аза на испуганного мальчика и подарил ему одну из своих редких улыбок. Ц
Я прожил в этом мире шестьдесят восемь лет. Вот этими слепыми глазами я по
видал множество миров, и живу я так долго, что уже почти не помню, где родил
ся. Я верой и правдой служил Императору, но теперь я стар и очень устал. Ост
авь меня, Лито. Скоро я увижу божественное сияние Императора…
Мальчик мялся в дверях, не решаясь уйти. С улицы донеслись новые выстрелы.
Во дворе заработали мощные двигатели.
Ц Иди, Лито! Они не станут тебя ждать… У нас разные судьбы, Ц добавил астр
опат и замолчал, не понимая, откуда у него взялись эти неожиданные слова.

Мальчик еще немного постоял, бросил на астропата последний, отчаянный вз
гляд и сломя голову бросился прочь.
Собек привязался к этому неуклюжему и ленивому мальчишке, который долже
н был стать очередным рядовым писцом Экклезиархии. Астропату вдруг стал
о больно от мысли, что Лито осталось жить еще меньше, чем ему.
Вновь достав магическую колоду Имперских Таро, Парцелий принялся с их по
мощью разгадывать видения, собранные его ментальным взором в теснинах в
арпа.
Вытащив две карты, астропат подождал, пока на них проступят изображения.
На первой появилась крепость с башней, разрушенной упавшей с неба звездо
й, Ц «Павшая Крепость». На другой Ц контуры космического корабля. Колен
опреклоненные люди вокруг него молились, пытаясь найти защиту от витавш
их вокруг демонов варпа. Эта карта под названием «Корабль» возникла в ви
де своей редкой разновидности Ц «Корабля Пилигримов». Сосредоточивши
сь, Собек вновь всмотрелся в открытые ему образы будущего. Огненные щупа
льца ползли по темным коридорам судна, проникали в его сердце и сжималис
ь вокруг пульсирующего плазменного реактора. Лица Лито, архидьякона, сам
ого кардинала и сотен писцов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28