Как можно быть всемогущим, если один росчерк королевского пера Ц и тебя
заживо растерзают на части желающие занять твое место?
Я уже говорила, наш король значительно разумнее, чем принято считать. Хот
я бы в том, что для выполнения действий, от которых болит голова, держал бл
из себя более умную, чем он, персону.
Восьмого сентября арестовали кастеляншу, и результаты неграмотных дей
ствий не заставили себя ждать. Встревоженный муж сразу же поднял шум и бе
зошибочно подключил к своим семейным проблемам людей, которых и близко к
этому нельзя было подпускать.
Интересно, какой дурак пытался успокоить господина Бонасье тем полоумн
ым письмом? Рошфор клялся, что не он.
И когда на следующий день галантерейщика арестовали, то вполне можно был
о не надрываться. В интригу ввязались мушкетеры.
А мушкетеры всегда там, где много шуму и мало толку. Зато звенят шпаги, вью
тся перья, ахают восхищенные дамы. Впрочем, гвардейцы ничуть не лучше. У вс
ех у них, как у людей военных, один недостаток: поскольку они самые неутоми
мые любовники в королевстве, то времени на то, чтобы и голова приняла учас
тие в жизни, у них не хватает.
Боже, с ужасом подумала, может, это старость не за горами? Впрочем, нет, не лю
била рядовых военных и тогда. Почему? Сама не знаю. Наверное, мне просто бо
льше по сердцу полководцы.
А поскольку королевская служба, как выяснилось сейчас из воспоминаний г
рафа де Ла Фер, это сплошное свободное времяпрепровождение, мушкетеры ох
отно встали на защиту хорошеньких женщин Ц кастелянши и королевы.
И раз выполняли они все это не в рамках службы, а по велению сердца, то и рез
ультаты были налицо. С чем и поздравляю нашу секретную службу. Корове ясн
о, что мы получили то, что заслужили.
Кастелянша сбежала, поделилась бедами с возлюбленным, тот с друзьями, со
вместно они подключились к организации свидания, и королева беспрепятс
твенно встретилась со своим герцогом.
Они упали в объятия друг друга, и если Анна Австрийская при этой встрече у
мудрилась сохранить верность королю, то я, право, не понимаю, зачем вообще
было все это затеяно.
Искренне надеюсь, что герцог учел свой печальный опыт и в этот раз нижняя
часть его костюма была не так усажена брильянтами и жемчугом, как в Амьен
е, он не поцарапал нежные ножки королевы, как в тот вечер в саду, и наконец-т
о покорил вершину, к которой стремился. В конечном итоге это было бы тольк
о справедливо, ведь он так дорого заплатил за свои фантазии.
Хотя и справедливость очень редко попадает в число королевских достоин
ств.
Но мы, к счастью для нашего воображения, не знаем, что там произошло, а знак
омы только с результатом встречи.
Бекингэм покинул Париж, увозя с собой подарок королевы Ц голубой бант с
двенадцатью алмазными подвесками. Подарок был упакован в ларец розовог
о дерева.
Это было уже одиннадцатого сентября.
Наши службы доблестно зафиксировали отъезд герцога и госпожи де Шеврез,
после чего взбешенный кардинал послал в Лондон гонца Ц господина де Вит
ри, чтобы я хоть немного исправила то, что испортили другие. И как при этой
работе можно было не ворчать?
Де Витри почти нагнал Бекингэма, герцог опередил посланца кардинала лиш
ь на несколько часов.
И, согласно распоряжению Его Высокопреосвященства, мне предстояло осущ
ествить обычную кражу. Пусть и алмазов чистейшей воды.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
КАК ПРАВИЛЬНО СРЕЗАТЬ ПОДВЕСКИ…

Балы при английском дворе давались часто. И не потому что их так уж любила
юная королева Генриетта, а потому что их обожал великолепный первый мини
стр.
Словно по заказу кардинала, шестнадцатого сентября в Виндзоре устраива
ли бал-маскарад.
Вечер был влажным и теплым. Экипажи теснились у замка так, что яблоку негд
е было упасть.
В залах пылали свечи, целый легион свечей, и пахло горячим воском. Лилась м
узыка, блестели столовые приборы буфета. Виндзорский парк был бесподобе
н.
На маскарадах нет, пожалуй, человека, который не знал бы, кто прячется под
той или иной маской, но все делают вид, что никто не узнан. Бекингэм был в ко
стюме Охотника (Удачливого Охотника, сказала бы я). Вспыхивала радужными
огоньками дюжина подвесок на его плече, возвещая всем о победе герцога. Г
лаза его блестели ничуть не меньше подвесок, он был дерзок, остроумен, поб
едителен. Бекингэм праздновал свой триумф. Он был королем праздника и мо
ей дичью.
Маскарады Ц это праздники сердца. Всего лишь закрывая глаза черной барх
атной маской, получаешь возможность оголить все остальное значительно
сильнее, чем обычно позволено. Ведь это же маскарад, никто никого не знает
. Лес рогов возвышается над его участниками по окончании веселья.
На мне был наряд Прекрасной Цветочницы Ц самый уместный для предстояще
й операции. Шляпка, изящная корзинка с букетиками цветов, перевязанными
атласными ленточками, низкий вырез на груди, пышно взбитые шелковые юбки
, позволяющие видеть башмачки… Костюм был бесстыдно расчетлив, как жалоб
ы ростовщика на плохую жизнь, но очень красив. А в кармашке, нашитом на ниж
нюю юбку, притаились маленькие, остро заточенные ножницы.
С первых минут появления на балу стало понятно, что иногда продавать цве
ты, пожалуй, куда выгоднее, чем государственные секреты. Очарованные кав
алеры не скупились на золотые, тяжелившие корзинку вместо покидавших ее
невесомых букетиков.
Шаг за шагом я добралась и до Бекингэма, отдыхающего в нише после одной из
фигур балета.
Ц Купите букетик, сударь! Ц пролепетала я, низко приседая, как это делаю
т девицы, торгующие на городских мостовых.
Герцог метнул орлиный взор в глубины моего декольте, и губы под золотист
ыми пшеничными усами расплылись в улыбке.
Ц Конечно куплю, прелестное дитя! Ц игриво заявил он, доставая пригляну
вшийся букет из корзинки. Ц О, мисс цветочница, дела у Вас, я вижу, идут неп
лохо?
Ц О да, милорд, Ц невозмутимо подтвердила я, тряхнув корзинкой так, чтоб
ы монеты звякнули. Ц Благородные кавалеры в этих залах так щедры к бедно
й девушке.
Чужую щедрость Бекингэм выносил с трудом, поэтому он величественным жес
том оторвал от манжета крупную жемчужину.
Алмазные подвески на его плече, нашитые на голубые ленточки, от резкого д
вижения дрогнули и закачались.
Ц Вот плата за цветы, прелестное дитя, Ц весьма бесцеремонно он спустил
жемчужину в мой вырез, коснувшись пальцами груди. Ц Боже, я положительно
теряю голову от таких соблазнительных прелестей! Какая великолепная гр
удь! Какая бархатная кожа!..
Ц Увы, ей недолго оставаться привлекательной! Ц плаксиво заявила я, скр
ивив губки. Ц Милорд совсем меня забыл, и скоро она усохнет от тоски.
Ц Боже мой, миледи, это Вы? Глазам своим не верю! Ц вскричал Бекингэм, сло
вно он, и правда, не узнал меня сначала, подлец. Ц Но Вы были так холодны пр
и нашей последней встрече, что я никак не ожидал увидеть Вас здесь столь д
ерзкой и пленительной.
Ц Я достаточно наказана за свою холодность. Мне так скучно и одиноко без
Вашего внимания… Я давно искала возможность увидеть Вас, но Вы загадочно
исчезли, все были заинтригованы, ходили слухи, что Вы стали отшельником, и
стязаете свою плоть бичом и готовитесь уйти в монастырь…
Герцог с довольным видом выслушивал весь этот бред и подергивал левым пл
ечом. Подвески лукаво подмигивали мне разноцветными огоньками.
Ц Я был очень занят! Ц заявил он с высокомерием, достойным монарха, одно
временно предлагая мне руку и выводя из ниши. Ц Вы знаете Ту, на чей алтар
ь я положил свое сердце! И знаете, какой алтарь я воздвиг в ее честь в своем
доме?!
Ну об этом только слепой и глухой не знал. Бекингэм с удовольствием показ
ывал всем желающим смежную со спальней комнату-часовню, оббитую персидс
ким шелком с золотым шитьем, с пышным алтарем, где вместо иконы висел боль
шой портрет Анны Австрийской.
Ходили сплетни, что он (после совместного отдыха в спальне) чуть ли не заст
авлял своих подружек вместе с ним возносить мольбы у этого алтаря и лобы
зать туфельки на портрете Его Королевы.
Ц Да, я знаю… Ц со слезой в голосе простонала я. Ц Вы рыцарь и поэт!
Бекингэм величественным движением головы подтвердил, что он действите
льно рыцарь и поэт, и продолжил:
Ц Так вот, однажды бессонной ночью мне было видение моей повелительниц
ы, владычицы моего сердца, моей путеводной звезды. Проснувшись утром, я да
л обет установить алтарь, подобный тому, что находится в моем дворце, на фл
агмане моей эскадры, чтобы и на суше, и на море молиться Той, которую богот
ворю!
Ц Это так благородно! Ц заломив брови (дьявол, под маской не видно, весь э
ффект пропадает!), подхватила я. Ц О, милорд, я не смею стоять рядом с Вашей
мечтой! Прощайте, милорд, и будьте счастливы!
Я резко остановилась, высвободила свою ладонь из ладони Бекингэма, прижа
ла ее к корсажу (заставляя тем самым розовые полушария грудей немного пр
иподняться) и, вздыхая всей грудью, сказала:
Ц Ваш жемчуг жжет мне кожу, в Ваших мыслях он предназначен другой, забери
те его! Я не могу принять его от человека, который закрыл от меня свое серд
це!
Ц Но, миледи, Ц немного опомнился Бекингэм, Ц Вы слишком строги! Я говор
ил о небесной, недостижимой мечте, мы же находимся на грешной земле. Ваша л
илейная грудь заставляет меня трепетать, при виде Ваших алмазных слез я
чувствую себя ужасным подлецом и негодяем!
Ц Вы говорите так из жалости, чтобы утешить меня! Ц гнула я свою линию пр
ерывающимся голосом. Ц Вы не любите меня, Вы сами это сказали! Ваш подаро
к колет меня, но, увы, жемчужина слишком глубоко провалилась, чтобы я могла
ее достать и вернуть Вам!
Пока мы упоенно вели этот душераздирающий диалог, Бекингэм мягко, но нас
тойчиво увлекал меня в один из малолюдных коридоров.
Ц Вы жестоки, сударыня, Вы так несправедливы! Ц восклицал он, шаг за шаго
м отступая к тяжелой бархатной портьере. Ц За каждую слезинку на Ваших с
апфировых глазах я готов подвергнуться распятию!
За портьерой оказалась дверь, ведущая в маленькую захламленную комнату.
Вся она была заставлена какими-то старыми креслами, ширмами, увешана глу
шащими звук шторами и остатками некогда роскошных балдахинов. Ночная ла
мпа тускло освещала пыльную роскошь. Сколько пылких парочек перебывало
здесь за каждый праздник, даже представить трудно!
Вот теперь Бекингэм дожил до момента, когда можно дать волю и рукам.
Ц Я сам достану обидевшую Вас жемчужину и уничтожу ее, растоптав своим к
аблуком, раз она вызвала Ваше огорчение! Ц хриплым шепотом бормотал он, р
асстегивая алмазные застежки лифа. Ц Вот она, негодяйка, посмевшая прич
инить вред этой нежной грудке! О-о-о! Я вижу следы, нанесенные ее грубым пок
ровом, позвольте поцелуями смягчить ту боль, которую она Вам причинила! О-
о-о, я схожу с ума, аромат Вашей кожи дурманит мне голову! Если Вы не сжалите
сь, я погибну, я паду бездыханным у Ваших ног!
Ц Ах, герцог! Ц отбивалась я, как и полагается. Ц Ваши поцелуи жгут меня,
они кружат голову, заставляют забыть все, приличия, гордость, а-а-а, отпуст
ите меня, мои ноги слабеют!.. Я сейчас упаду…
Ц Сударыня, я уже не могу отпустить Вас! Или Вы дадите мне неземное блаже
нство, или убьете тут же, без малейшей жалости! Ц приводил между поцелуям
и резонные возражения Бекингэм, потихоньку подбираясь к юбкам.
Ц Ах, герцог, Вы всегда победитель, Вы опять взяли меня в плен, в жестокий с
ладкий плен, я больше не могу Вам сопротивляться… Ц лепетала я, пытаясь с
пиной определить, в крепкое ли кресло он меня переместил и есть ли свобод
ное пространство для маневров правой руки.
Ц Это Ваша победа, сударыня! Ц хрипел с искаженным лицом герцог. Ц Ваша
победа! Я Ваш раб навечно, Ваш невольник, Ваш черный мавр! О-о-о, какое невын
осимое счастье, Вы настоящий ангел, ангел, а-а-а-а…
Ну, разумеется, это была моя победа.
Пока Бекингэм хрипел и бился в экстазе, правой рукой я осторожно скользн
ула в кармашек и достала ножнички.
Затем спокойно и отрешенно срезала трясущиеся прямо у моего лица две алм
азные подвески и аккуратно отправила их вместе с ножницами обратно в пот
айной карман на юбке.
Никогда не следует надевать подарок одной женщины, если есть хоть крохот
ный шанс на свидание с другой. И не надо лицемерить. Не будь меня, в этой ком
натке в компании с Бекингэмом оказалась бы другая красивая дама, ведь са
мое неизменное в человеке Ц это его привычки.
Но оставим мораль святым отцам и вернемся на продавленное кресло.
После этого я могла заняться тем, за чем мы (по мнению Бекингэма) сюда попа
ли, и пережила в объятиях страстного герцога несколько захватывающих ми
нут. Успешно выполненное задание придавало этому пикантному моменту ос
обую, очень острую сладость, а костюм Прекрасной Цветочницы теперь больш
е напоминал костюм Прекрасной Лоскутницы.
Надеюсь, Его Высокопреосвященство, давая подобное поручение, отдавал се
бе отчет в том, что срезать подвески мне придется отнюдь не во время испол
нения затейливых фигур балета или в светской беседе около накрытого сто
ла. Да что там, просто уверена.
Задерживаться на маскараде я не стала и, покинув Виндзор, поспешила домо
й.
Полчаса спустя де Витри отправился обратно в Париж с моим письмом, где бы
ло написано:
«Они у меня. Но я не могу оставить Лондон, потому что у меня нет денег,
пришлите пятьсот пистолей, и через четыре или пять дней я буду в Париже»

Согласитесь, что деньги, которые я выручила за букетики, совершенно не в с
чет.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
…И ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА ИМИ НЕПРАВИЛЬНО РАСПОРЯЖАЮТСЯ

Двадцатого сентября Его Высокопреосвященство получил мое письмо и отр
еагировал на него должным образом.
Двадцать четвертого сентября я с небольшой охраной в мужском платье пок
инула Лондон и выехала в Париж.
Кардинал получил пару подвесок двадцать восьмого числа, после чего я сра
зу же вернулась в Англию.
Уже в Дуврском порту, когда наше судно стало на рейде и когда мы уже собира
лись покинуть его, а судно должно было опять пересечь Ла-Манш, пришло неож
иданное известие, что по приказу герцога порты Англии закрываются и сооб
щение с Францией прерывается, вплоть до удержания в порту почтового паке
тбота. Все это было похоже на неофициальное объявление военных действий.

И в этот же миг мимо нас проскользнул маленький бриг, на палубе которого б
ыл виден молодой человек в форме гвардейца Дома короля
Дом короля Ц элитный корп
ус французской армии. Имел в своем составе мушкетеров короля, телохранит
елей, стражников и рейтаров Ц из кавалерии; мушкетеров и телохранителей
, гвардейцев французских и гвардейцев швейцарских Ц из пехоты
Все указывало на то, что королева получит свои подвески к праздник
у. Предупреждать кардинала было поздно, покинуть Англию без риска быть у
топленным пушечным залпом и успеть к балу в ратуше не представлялось воз
можным. В качестве слабого утешения я постаралась лишь хорошенько запом
нить название брига, которого официальные распоряжения первого минист
ра английского королевства не касались.
Его звали «Зунд».

Грустно было узнать, что мои подвиги интригу не спасли. Герцог, конечно, ни
черта не заметил, но присланный королевой д'Артаньян умел считать до две
надцати. А при наличии безграничной власти на острове и возможности трат
ить на себя невероятные суммы в том, что Бекингэм раздобыл две новые подв
ески на голубой бант, ничего странного не было.
Его Высокопреосвященство, как обычно, выкрутился и при этом невообразим
ом конфузе, когда вместо разоблачения королевы чуть не свернули голову е
му самому. Он был нужен королю, поэтому король ему поверил.
Но вот мое положение было отнюдь не блестящим. Разумеется, герцог сообра
зил, кто мог срезать подвески с его плеча и почему это леди Винтер была так
любезна с ним на балу. Доказать он ничего не мог, но это значило лишь, что по
являться при дворе мне стало очень небезопасно…
В конечном итоге маленькая нелепая интрижка, тешащая самолюбие сильных
мира сего, навредила значительно больше, чем принесла пользы.
Я ушла в тень, избегая появляться в столице, и сказывалась больной, заброс
ив все дела и готовая в любой момент бежать.
Слабым утешением было лишь то, что когда разбитый герцогом Монморанси Су
биз сбежал в Англию и появился в Лондоне, ему мягко, но откровенно дали пон
ять, что на помощь могут рассчитывать лишь победители. Посеянные загодя
семена все-таки дали свои плоды. Горькое утешение. Надо было возвращатьс
я домой, во Францию.
Во Францию, которую я покинула восемь лет назад…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33