Вы, когда этот соперник обнаружил Вашу постыдную тай
ну, хотели убить его с помощью двух наемных убийц, которых Вы послали по ег
о следам, подстрелить его; Вы, узнав, что пуля не достигла цели, прислали ем
у отравленное вино с подложным письмом, чтобы заставить свою жертву пове
рить, что это вино Ц подарок друзей. И, наконец, Вы здесь, в этой самой комна
те, сидя на том самом стуле, на котором я сижу сейчас, только что взяли на се
бя обязательство подослать убийцу к герцогу Бекингэму взамен данного к
ардиналом обещания позволить Вам убить д'Артаньяна.
Да он и сотой доли моих дел не знает, поет с чужого голоса, как, впрочем, я и д
умала.
Д'Артаньян неплохо его информировал о том, что знает сам, но д'Артаньян кое
-что передергивает в свою пользу.
Госпожу Бонасье похищала не я, сделать это, сидя в Лондоне, было бы довольн
о сложно, даже будучи мерзким демоном. Но я ее еще найду, и вот тогда мы пове
селимся.
Насчет моей постыдной тайны Ц я думаю, что на самом деле это постыдная та
йна д'Артаньяна, он тоже мастер выдавать свои неблаговидные поступки за
чужие.
Ну а в том, что я, тварь такая, осмелилась полюбить, в этом мне вообще прощен
ия нет! С каким гневом было замечено, что я мечтала провести с де Вардом но
чь! Разумеется, ведь все, что можно совместно делать с любимым мужчиной, эт
о петь хором под аккомпанемент лютни.
А вот подслушивать, граф, совсем неблагородно, где же Ваша честь? Или прави
ла, как обычно, распространяются не на всех?
Господи, и эти люди являются солью Франции!
Но кавалеру надо подольстить, иначе обидится насмерть.
Ц Вы сам сатана!
Ц Быть может, Ц довольно согласился считать себя сатаной де Ла Фер, Ц н
о, во всяком случае, запомните одно: убьете ли Вы или поручите кому-нибудь
герцога Бекингэма Ц мне все равно: я его не знаю, и к тому же он англичанин,
но пальцем не касайтесь ни одного волоса на голове д'Артаньяна, верного м
оего друга, которого я люблю и охраняю, или, 'клянусь Вам памятью моего отц
а, преступление, которое Вы совершите, будет последним!
Значит, убить Бекингэма мне все-таки дозволяется. Благородно. Может быть,
если хорошо попросить, разрешат убить и гасконца?
Ц Д'Артаньян жестоко оскорбил меня, д'Артаньян умрет.
Ц Разве, в самом деле, возможно оскорбить Вас, сударыня? Ц усмехнулся де
Ла Фер. Ц Он Вас оскорбил, и он умрет?
Возможно оскорбить, еще как возможно, но уже не Вам.
Ц Он умрет, сначала она, потом он!
Кажется, я передразнила супруга. Зря. Но уж очень хотелось еще разок ковыр
нуть ранку. На его лице проступило явственное желание меня убить.
Де Ла Фер вскочил, выхватил из-за пояса пистолет и взвел курок. Похоже, и пр
авда собирается пристрелить, страшно неприятно, должна сказать.
Дуло пистолета уперлось мне меж глаз. Доиздевалась… И ведь убьет, что пло
хо…
Ц Сударыня, Вы сию же минуту отдадите мне бумагу, которую подписал карди
нал, или, клянусь честью, я застрелю вас!
Не буду отдавать, неужели выстрелит?
Ц Даю Вам секунду на размышление!
Сейчас грянет выстрел, и клочья моей прически останутся висеть на стене,
когда я сползу на пол с простреленной головой… Глаза его так и остались м
ертвыми… Хорошая встреча получилась…
А-а, пусть подавится!
Ц Берите и будьте прокляты! Ц я вытащила бумагу кардинала и подала ее д
е Ла Феру.
Он взял лист, опустил пистолет и подошел к лампе, изучая бумагу. Печально,
я слишком далеко от стола, а бороться в рукопашную с супругом дело безнад
ежное. Задавит, силы неравны.
Де Ла Фер сложил бумагу и спрятал у себя.
Ц А теперь… Ц голосом, предвещающим гадость напоследок, сказал он, Ц т
еперь, когда я вырвал у тебя зубы, ехидна, кусайся, если можешь!
Боже, еще один поэт пропал в военном! Какая образность речи! Де Ла Фер смер
ил меня уничтожающим взглядом, неторопливо повернулся, демонстрируя не
защищенную спину, и вышел. Можно отлепиться от стены.
Какой вывод следовал из этой встречи?
Один-единственный Ц сама виновата. Оружие надо держать при себе.
Какое все-таки счастье, что мне попался мой драгоценный супруг, а не сам д'
Артаньян.
У де Ла Фера есть одна милая привычка Ц не доводить дела до конца, которая
уже второй раз спасает мне жизнь. Ведь, в самом деле, тогда, на охоте, он пов
есил и бросил, не убедившись собственными глазами, что жертва погибла. Се
йчас примерно то же самое.
Но я упустила что-то очень главное, мысленно пререкаясь с ним…
Имя!
Он назвал свое нынешнее имя!
Атос. Кто бы мог подумать? Так вот кто третий в этой неразлучной троице дру
зей! Атос, Портос и Арамис. И д'Артаньян.
И что же теперь делать? Внизу ждут люди кардинала. Надо идти.
Получается, из обоюдовыгодной сделки вся эта операция обратилась в полн
ый бардак. Мне еще надо выполнить условия, на которых получен документ от
Его Высокопреосвященства, а документ этот я уже успела утратить. Дьявол!
Медлить дальше было нельзя, разговор с воскресшим супругом и так отнял д
остаточно времени, а судно ждать не будет.
Я спустилась вниз.
Наш крохотный отряд скакал всю ночь, в семь утра мы уже прибыли в форт Ла-П
уэнт.
В восемь часов утра я была на борту капера.
В девять часов он вышел в море.
По документам корабль шел в Байонну, на самом же деле целью его путешеств
ия была Англия.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ОСЛОЖНЕНИЯ
Я металась по палубе капера от борта к борту. И каждый раз зацеплялась под
олом за один и тот же гвоздь, торчащий из настила.
Наверное, тот же ужас и полное бессилие испытывают прорицатели, знающие
будущее, но не способные его предотвратить.
Пребыванием на идущем в Англию корабле я нарушила свои же правила, позво
лявшие долгое время мне жить в относительной безопасности: все дела дово
дить до конца, не останавливаться на полпути, не бросать начатого, не забы
вать обещанного.
Какая разница, что сделала я это не по собственному желанию, одно я знала н
аверняка: меня убьют.
Я оставила во Франции людей, которые будут неуклонно стремиться к моей с
мерти. Чтобы это предугадать, не надо быть пророком.
Даже если я не буду предпринимать никаких враждебных действий против д'А
ртаньяна, поклянусь любить его вечной любовью и подарить ему на память е
ще один перстень, запущенную катапульту это уже не остановит.
С появлением на сцене графа де Ла Фера, прикрывающегося плащом Атоса, все
резко ухудшилось. Он не убил меня в «Красной голубятне» лишь потому, что э
то было слишком опасно Ц на звук выстрела тотчас же явились бы люди кард
инала, ожидавшие меня внизу. Но желание стереть демона с лица земли у него
только возросло, даже если он сам пока об этом не догадывается.
Д'Артаньян жаждет этого же, особенно после вина и засады, Портос и Арамис,
как всегда, поддержат друзей. Вот такой расклад пасьянса.
Боже, я только на борту корабля поняла: сбылись наконец-то все чаяния моег
о дорогого брата лорда Винтера.
Так не вовремя оживший де Ла Фер перечеркивает мое английское замужеств
о напрочь! И я получаю все вытекающие из этого последствия: второй брак не
действителен, мой сын Ц незаконнорожденный, он не имеет не то что право н
аследовать своему дяде, он и из ренты, оставленной его отцом, трех пенсов н
е получит.
Неподражаемый граф де Ла Фер убить толком не смог, но и жить не позволил.
Об этом радостном событии Винтера незамедлительно известят, не будь д'Ар
таньян гасконцем!
Одно горькое утешение, что, пока я жива, и граф де Ла Фер не может венчаться
с другой женщиной, но, похоже, он скоро устранит эту досадную помеху.
Как всегда некстати, мысли перескочили на человека, чьей женой я продолж
ала официально оставаться. Ожили воспоминания…
Ну почему такое замечательное качество, как врожденное благородство, в н
ем приняло такие отвратительные, уродливые формы? Этот вопрос мучил меня
долгие годы, я не могла расстаться с памятью о тех днях, не разобравшись, ч
то же двигало графом.
Но, похоже, ответ я все-таки вымучила бессонными ночами, раз за разом вспо
миная каждое мгновение нашего совместного существования…
Догма Ц вот что лежало в основе его благородства. Оно у де Ла Фера было гл
убоко внешним, не опирающимся на умственные и душевные качества.
Безупречно воспитанный, он заменил утвержденными веками нормами собст
венные мысли и чувства.
Любое явление, встречающееся на его пути, "он подгонял под за1 ученные прав
ила, не прикладывая ни капли собственного ума, чтобы разобраться в нем. Та
к положено Ц вот прекрасно ведущие по жизни многих достойных людей слов
а, и де Ла Фер не был исключением.
За великолепным фасадом графа, как за толстыми стенами одинокой башни бе
зупречной кладки, скрывалась пустота, глухая комната, где в центре стопо
чкой лежал пыльный свод правил.
Правил о том, как правильно охотиться и как правильно размещать гостей з
а пиршественным столом согласно их положению, как должно приветствоват
ь короля и его свиту и в каком порядке по знатности и родовитости распола
гаются французские дворянские роды.
Как правильно любить женщину Ц там тоже было, но вот как правильно обход
иться с супругой, если на плече у нее вдруг обнаруживается клеймо, там, к с
ожалению, не говорилось, что и привело к такому глупому исходу.
А если учесть, что говорил де Ла Фер мало и кратко, то поневоле любая его ба
нальность воспринималась как перл мудрости.
Под великолепными доспехами рыцаря, увы, отсутствовал человек! А ведь не
много собственных чувств, и какая бы неповторимая личность жила бы в наш
е время! Просто оживший римлянин! Но чуда не состоялось…
А теперь страх, у которого глаза велики, будет двигать мушкетерами. Страх
передо мной. Но четверо храбрых мужчин не потерпят, чтобы страх стоял у ни
х на пути, и неизбежно постараются убрать источник страха, который переп
уган не меньше их и мечтает лишь об одном Ц спасти собственную жизнь. Но э
то уже никого не волнует.
И у меня вдобавок ко всему задание, которое лучше клетки удерживает меня
на капере.
Я не имею права вернуться с полпути, в Портсмуте уже формируется новая эс
кадра. Мы втянуты в такую игру, что мои беды никого не волнуют, сейчас прос
то не до этого. Значит, придется заниматься тем, о чем мы договорились с ка
рдиналом. Если переговоры с герцогом сорвутся по моей вине, на глаза Его В
ысокопреосвященству можно не показываться. Если я выполню, что обещала,
положение мое станет чуть-чуть прочнее и можно будет подумать о собстве
нной безопасности.
Какое счастье, что дети уже во Франции, только это дает мне слабую надежду
, что ради них я выкарабкаюсь, опять, как кошка, извернусь в падении и стану
на четыре лапы, но все-таки как тяжело жить, зная, что обречен…
Остались за бортом и Лориан, и Брест Ц последняя возможность вернуться
во Францию. Думала ли я об этом? Конечно, и даже предупредила капитана. Но п
ротивный ветер и бурное море отняли эту возможность. Пришлось распрощат
ься с мыслью еще раз поговорить с кардиналом.
Через девять дней после того, как судно вышло в море, впереди показался Ту
манный остров, берега Финистера.
Мои предположения оправдались: в Портсмуте полным ходом шла подготовка
к выходу новой эскадры. Как раз во время нашего прибытия на воду спускали
еще четыре больших военных корабля. Заходящее солнце поблескивало в око
шках их кают.
В подзорную трубу, любезно одолженную мне капитаном, я даже разглядела н
а молу группу пышно одетых людей, наблюдающих это событие. Глаза мои ошиб
лись, выдавая желаемое за действительное, или это было на самом деле, но по
д одной из шляп с лихо закрученным белым пером мне почудилась голова Бек
ингэма.
Над портом носились чайки. Пахло гнилой рыбой.
Капер стал на рейде.
Почти сразу же борт к борту к нему остановился сторожевой катер, спустив
ший шлюпку, направившуюся к нашему трапу.
Шлюпка, которую двигали по волнам восемь гребцов, доставила на наше судн
о офицера флота Его Величества. Тот переговорил с капитаном и вызвал все
х, находящихся на борту, на палубу.
Бурча и чертыхаясь, команда и пассажиры выстроились в носовой части капе
ра.
Пройдя наш неровный, настороженный строй, человек с катера задержался вз
глядом на мне, но ничего не сказал. Все это было, по меньшей мере, неприятно.
Все напряженно ждали, что же будет дальше.
Офицер с катера, молодой человек лет двадцати пяти Ц тридцати, неожидан
но взял на себя обязанности лоцмана и, заняв место капитана, повел капер в
гавань. Катер держался рядом. Он был неплохо вооружен для своих размеров,
Ц шесть пушек выразительно скалились с его бортов.
Пока мы пробирались меж стоящих в гавани кораблей, вечер превратился в н
очь. Стало еще холоднее.
Наконец мы добрались до места, куда счел нужным привести корабль сваливш
ийся на нашу голову непрошеный лоцман. Он же приказал погрузить мои вещи
в шлюпку и предложил мне проследовать туда же.
Это еще по какому праву?
Ц Кто Вы такой, милостивый государь? Ц поинтересовалась я. Ц И почему В
ы так любезны, что оказываете мне особое внимание?
Ц Вы можете догадаться об этом по моему мундиру, сударыня, я офицер англи
йского флота, Ц равнодушно-вежливо ответствовал он.
По мундиру, разумеется, можно догадаться практически обо всем, вплоть до
того, что кушал утром его владелец… Как это я сама не догадалась…
Ц Но неужели это обычно так делается? Неужели офицеры английского флот
а предоставляют себя в распоряжение соотечественниц, прибывающих в как
ую-нибудь гавань Великобритании, и простирают свою любезность до того, ч
то доставляют их на берег? Ц не унималась я, непонятливая.
Ц Да, миледи, но это обычно делается не из любезности, а из предосторожно
сти: во время войны иностранцев доставляют в отведенную для них гостиниц
у, где они остаются под надзором до тех пор, пока о них не соберут самых точ
ных сведений.
Очень похоже на откровенную ложь, хотя придраться не к чему. А почему он на
звал меня миледи? Из любезности?
Ц Но я не иностранка, милостивый государь. Меня зовут леди Кларик, и эта м
ера… Ц сообщила я ему.
Ц Эта мера Ц общая для всех, миледи, и Вы напрасно будете настаивать, что
бы для Вас было сделано исключение.
Да, вот положение… Сбежать некуда, придется пока подчиниться. з Ц В таком
случае я последую за Вами, милостивый государь.
Я позволила офицеру свести меня по трапу в шлюпку и усадить на расстелен
ный на корме плащ.
Ц Гребите! Ц скомандовал офицер матросам.
Шлюпка понеслась к берегу. Там уже стояла карета. Офицер первым вышел на н
абережную и подал мне руку.
Ц Эта карета подана нам? Ц цасторожилась я.
Ц Да, сударыня.
Ц Разве гостиница так далеко?
Ц На другом конце города.
А четверо из гребцов тоже вышли на берег.
Ц Едемте.
Карета повезла нас прочь от набережной. Покачивались, словно махая нам в
след, сигнальные фонари на мачтах.
Офицер застыл напротив меня с непроницаемым лицом. Ничего не выражали вп
алые голубые глаза, плотно сжатый рот, выступающий подбородок. Даже редк
ие каштановые волосы на покатом лбу умудрялись ничего не выражать. Лишь
воинственно торчащая бородка заявляла: я при исполнении.
Время шло, а гостиница не появлялась. Выглянув из окна кареты, я увидела, ч
то домов вокруг не было и в помине, лишь черные деревья окружали дорогу.
Ц Однако, мы уже за городом! Ц сообщила я офицеру.
Офицер никак не отреагировал.
Ц Я не поеду дальше, если Вы не скажете, куда Вы меня везете. Предупреждаю
Вас, милостивый государь!
Офицер по-прежнему молчал.
Ц О, это уже слишком! Ц воскликнула я. Ц Помогите! Помогите!
Желающих спасти меня почему-то не нашлось. Лишь карета понеслась еще быс
трее.
Испепелив невозмутимого офицера взглядом, я попыталась открыть дверь к
ареты.
Ц Берегитесь, сударыня, Ц заметил мой спутник. Ц Вы расшибетесь насме
рть.
Это в мои планы пока не входило, пришлось вернуться на место. О-о, дьявол, зл
ость забурлила внутри меня, а нет ничего хуже бессильной злобы, она отним
ает способность здраво рассуждать и быстро Принимать правильные решен
ия. Офицер немного ожил и с удивлением наклонился, рассматривая мре лицо.
Наверное, никогда не видел сильного проявления эмоций на лицах своих под
опечных. Это меня отрезвило. Ладно, от ярости перейдем к кротости.
Жалостливым-жалостливым голосом я пролепетала:
Ц Скажите мне, ради бога, кому именно Ц Вам, Вашему правительству или ка
кому-нибудь врагу Ц я должна приписать учиняемое надо мной насилие?
Ц Над Вами не учиняют никакого насилия, сударыня, Ц с высокомерием заяв
ил офицер. Ц Ваше нынешнее положение Ц просто мера предосторожности, к
оторую мы вынуждены применять ко всем приезжающим в Англию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
ну, хотели убить его с помощью двух наемных убийц, которых Вы послали по ег
о следам, подстрелить его; Вы, узнав, что пуля не достигла цели, прислали ем
у отравленное вино с подложным письмом, чтобы заставить свою жертву пове
рить, что это вино Ц подарок друзей. И, наконец, Вы здесь, в этой самой комна
те, сидя на том самом стуле, на котором я сижу сейчас, только что взяли на се
бя обязательство подослать убийцу к герцогу Бекингэму взамен данного к
ардиналом обещания позволить Вам убить д'Артаньяна.
Да он и сотой доли моих дел не знает, поет с чужого голоса, как, впрочем, я и д
умала.
Д'Артаньян неплохо его информировал о том, что знает сам, но д'Артаньян кое
-что передергивает в свою пользу.
Госпожу Бонасье похищала не я, сделать это, сидя в Лондоне, было бы довольн
о сложно, даже будучи мерзким демоном. Но я ее еще найду, и вот тогда мы пове
селимся.
Насчет моей постыдной тайны Ц я думаю, что на самом деле это постыдная та
йна д'Артаньяна, он тоже мастер выдавать свои неблаговидные поступки за
чужие.
Ну а в том, что я, тварь такая, осмелилась полюбить, в этом мне вообще прощен
ия нет! С каким гневом было замечено, что я мечтала провести с де Вардом но
чь! Разумеется, ведь все, что можно совместно делать с любимым мужчиной, эт
о петь хором под аккомпанемент лютни.
А вот подслушивать, граф, совсем неблагородно, где же Ваша честь? Или прави
ла, как обычно, распространяются не на всех?
Господи, и эти люди являются солью Франции!
Но кавалеру надо подольстить, иначе обидится насмерть.
Ц Вы сам сатана!
Ц Быть может, Ц довольно согласился считать себя сатаной де Ла Фер, Ц н
о, во всяком случае, запомните одно: убьете ли Вы или поручите кому-нибудь
герцога Бекингэма Ц мне все равно: я его не знаю, и к тому же он англичанин,
но пальцем не касайтесь ни одного волоса на голове д'Артаньяна, верного м
оего друга, которого я люблю и охраняю, или, 'клянусь Вам памятью моего отц
а, преступление, которое Вы совершите, будет последним!
Значит, убить Бекингэма мне все-таки дозволяется. Благородно. Может быть,
если хорошо попросить, разрешат убить и гасконца?
Ц Д'Артаньян жестоко оскорбил меня, д'Артаньян умрет.
Ц Разве, в самом деле, возможно оскорбить Вас, сударыня? Ц усмехнулся де
Ла Фер. Ц Он Вас оскорбил, и он умрет?
Возможно оскорбить, еще как возможно, но уже не Вам.
Ц Он умрет, сначала она, потом он!
Кажется, я передразнила супруга. Зря. Но уж очень хотелось еще разок ковыр
нуть ранку. На его лице проступило явственное желание меня убить.
Де Ла Фер вскочил, выхватил из-за пояса пистолет и взвел курок. Похоже, и пр
авда собирается пристрелить, страшно неприятно, должна сказать.
Дуло пистолета уперлось мне меж глаз. Доиздевалась… И ведь убьет, что пло
хо…
Ц Сударыня, Вы сию же минуту отдадите мне бумагу, которую подписал карди
нал, или, клянусь честью, я застрелю вас!
Не буду отдавать, неужели выстрелит?
Ц Даю Вам секунду на размышление!
Сейчас грянет выстрел, и клочья моей прически останутся висеть на стене,
когда я сползу на пол с простреленной головой… Глаза его так и остались м
ертвыми… Хорошая встреча получилась…
А-а, пусть подавится!
Ц Берите и будьте прокляты! Ц я вытащила бумагу кардинала и подала ее д
е Ла Феру.
Он взял лист, опустил пистолет и подошел к лампе, изучая бумагу. Печально,
я слишком далеко от стола, а бороться в рукопашную с супругом дело безнад
ежное. Задавит, силы неравны.
Де Ла Фер сложил бумагу и спрятал у себя.
Ц А теперь… Ц голосом, предвещающим гадость напоследок, сказал он, Ц т
еперь, когда я вырвал у тебя зубы, ехидна, кусайся, если можешь!
Боже, еще один поэт пропал в военном! Какая образность речи! Де Ла Фер смер
ил меня уничтожающим взглядом, неторопливо повернулся, демонстрируя не
защищенную спину, и вышел. Можно отлепиться от стены.
Какой вывод следовал из этой встречи?
Один-единственный Ц сама виновата. Оружие надо держать при себе.
Какое все-таки счастье, что мне попался мой драгоценный супруг, а не сам д'
Артаньян.
У де Ла Фера есть одна милая привычка Ц не доводить дела до конца, которая
уже второй раз спасает мне жизнь. Ведь, в самом деле, тогда, на охоте, он пов
есил и бросил, не убедившись собственными глазами, что жертва погибла. Се
йчас примерно то же самое.
Но я упустила что-то очень главное, мысленно пререкаясь с ним…
Имя!
Он назвал свое нынешнее имя!
Атос. Кто бы мог подумать? Так вот кто третий в этой неразлучной троице дру
зей! Атос, Портос и Арамис. И д'Артаньян.
И что же теперь делать? Внизу ждут люди кардинала. Надо идти.
Получается, из обоюдовыгодной сделки вся эта операция обратилась в полн
ый бардак. Мне еще надо выполнить условия, на которых получен документ от
Его Высокопреосвященства, а документ этот я уже успела утратить. Дьявол!
Медлить дальше было нельзя, разговор с воскресшим супругом и так отнял д
остаточно времени, а судно ждать не будет.
Я спустилась вниз.
Наш крохотный отряд скакал всю ночь, в семь утра мы уже прибыли в форт Ла-П
уэнт.
В восемь часов утра я была на борту капера.
В девять часов он вышел в море.
По документам корабль шел в Байонну, на самом же деле целью его путешеств
ия была Англия.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ОСЛОЖНЕНИЯ
Я металась по палубе капера от борта к борту. И каждый раз зацеплялась под
олом за один и тот же гвоздь, торчащий из настила.
Наверное, тот же ужас и полное бессилие испытывают прорицатели, знающие
будущее, но не способные его предотвратить.
Пребыванием на идущем в Англию корабле я нарушила свои же правила, позво
лявшие долгое время мне жить в относительной безопасности: все дела дово
дить до конца, не останавливаться на полпути, не бросать начатого, не забы
вать обещанного.
Какая разница, что сделала я это не по собственному желанию, одно я знала н
аверняка: меня убьют.
Я оставила во Франции людей, которые будут неуклонно стремиться к моей с
мерти. Чтобы это предугадать, не надо быть пророком.
Даже если я не буду предпринимать никаких враждебных действий против д'А
ртаньяна, поклянусь любить его вечной любовью и подарить ему на память е
ще один перстень, запущенную катапульту это уже не остановит.
С появлением на сцене графа де Ла Фера, прикрывающегося плащом Атоса, все
резко ухудшилось. Он не убил меня в «Красной голубятне» лишь потому, что э
то было слишком опасно Ц на звук выстрела тотчас же явились бы люди кард
инала, ожидавшие меня внизу. Но желание стереть демона с лица земли у него
только возросло, даже если он сам пока об этом не догадывается.
Д'Артаньян жаждет этого же, особенно после вина и засады, Портос и Арамис,
как всегда, поддержат друзей. Вот такой расклад пасьянса.
Боже, я только на борту корабля поняла: сбылись наконец-то все чаяния моег
о дорогого брата лорда Винтера.
Так не вовремя оживший де Ла Фер перечеркивает мое английское замужеств
о напрочь! И я получаю все вытекающие из этого последствия: второй брак не
действителен, мой сын Ц незаконнорожденный, он не имеет не то что право н
аследовать своему дяде, он и из ренты, оставленной его отцом, трех пенсов н
е получит.
Неподражаемый граф де Ла Фер убить толком не смог, но и жить не позволил.
Об этом радостном событии Винтера незамедлительно известят, не будь д'Ар
таньян гасконцем!
Одно горькое утешение, что, пока я жива, и граф де Ла Фер не может венчаться
с другой женщиной, но, похоже, он скоро устранит эту досадную помеху.
Как всегда некстати, мысли перескочили на человека, чьей женой я продолж
ала официально оставаться. Ожили воспоминания…
Ну почему такое замечательное качество, как врожденное благородство, в н
ем приняло такие отвратительные, уродливые формы? Этот вопрос мучил меня
долгие годы, я не могла расстаться с памятью о тех днях, не разобравшись, ч
то же двигало графом.
Но, похоже, ответ я все-таки вымучила бессонными ночами, раз за разом вспо
миная каждое мгновение нашего совместного существования…
Догма Ц вот что лежало в основе его благородства. Оно у де Ла Фера было гл
убоко внешним, не опирающимся на умственные и душевные качества.
Безупречно воспитанный, он заменил утвержденными веками нормами собст
венные мысли и чувства.
Любое явление, встречающееся на его пути, "он подгонял под за1 ученные прав
ила, не прикладывая ни капли собственного ума, чтобы разобраться в нем. Та
к положено Ц вот прекрасно ведущие по жизни многих достойных людей слов
а, и де Ла Фер не был исключением.
За великолепным фасадом графа, как за толстыми стенами одинокой башни бе
зупречной кладки, скрывалась пустота, глухая комната, где в центре стопо
чкой лежал пыльный свод правил.
Правил о том, как правильно охотиться и как правильно размещать гостей з
а пиршественным столом согласно их положению, как должно приветствоват
ь короля и его свиту и в каком порядке по знатности и родовитости распола
гаются французские дворянские роды.
Как правильно любить женщину Ц там тоже было, но вот как правильно обход
иться с супругой, если на плече у нее вдруг обнаруживается клеймо, там, к с
ожалению, не говорилось, что и привело к такому глупому исходу.
А если учесть, что говорил де Ла Фер мало и кратко, то поневоле любая его ба
нальность воспринималась как перл мудрости.
Под великолепными доспехами рыцаря, увы, отсутствовал человек! А ведь не
много собственных чувств, и какая бы неповторимая личность жила бы в наш
е время! Просто оживший римлянин! Но чуда не состоялось…
А теперь страх, у которого глаза велики, будет двигать мушкетерами. Страх
передо мной. Но четверо храбрых мужчин не потерпят, чтобы страх стоял у ни
х на пути, и неизбежно постараются убрать источник страха, который переп
уган не меньше их и мечтает лишь об одном Ц спасти собственную жизнь. Но э
то уже никого не волнует.
И у меня вдобавок ко всему задание, которое лучше клетки удерживает меня
на капере.
Я не имею права вернуться с полпути, в Портсмуте уже формируется новая эс
кадра. Мы втянуты в такую игру, что мои беды никого не волнуют, сейчас прос
то не до этого. Значит, придется заниматься тем, о чем мы договорились с ка
рдиналом. Если переговоры с герцогом сорвутся по моей вине, на глаза Его В
ысокопреосвященству можно не показываться. Если я выполню, что обещала,
положение мое станет чуть-чуть прочнее и можно будет подумать о собстве
нной безопасности.
Какое счастье, что дети уже во Франции, только это дает мне слабую надежду
, что ради них я выкарабкаюсь, опять, как кошка, извернусь в падении и стану
на четыре лапы, но все-таки как тяжело жить, зная, что обречен…
Остались за бортом и Лориан, и Брест Ц последняя возможность вернуться
во Францию. Думала ли я об этом? Конечно, и даже предупредила капитана. Но п
ротивный ветер и бурное море отняли эту возможность. Пришлось распрощат
ься с мыслью еще раз поговорить с кардиналом.
Через девять дней после того, как судно вышло в море, впереди показался Ту
манный остров, берега Финистера.
Мои предположения оправдались: в Портсмуте полным ходом шла подготовка
к выходу новой эскадры. Как раз во время нашего прибытия на воду спускали
еще четыре больших военных корабля. Заходящее солнце поблескивало в око
шках их кают.
В подзорную трубу, любезно одолженную мне капитаном, я даже разглядела н
а молу группу пышно одетых людей, наблюдающих это событие. Глаза мои ошиб
лись, выдавая желаемое за действительное, или это было на самом деле, но по
д одной из шляп с лихо закрученным белым пером мне почудилась голова Бек
ингэма.
Над портом носились чайки. Пахло гнилой рыбой.
Капер стал на рейде.
Почти сразу же борт к борту к нему остановился сторожевой катер, спустив
ший шлюпку, направившуюся к нашему трапу.
Шлюпка, которую двигали по волнам восемь гребцов, доставила на наше судн
о офицера флота Его Величества. Тот переговорил с капитаном и вызвал все
х, находящихся на борту, на палубу.
Бурча и чертыхаясь, команда и пассажиры выстроились в носовой части капе
ра.
Пройдя наш неровный, настороженный строй, человек с катера задержался вз
глядом на мне, но ничего не сказал. Все это было, по меньшей мере, неприятно.
Все напряженно ждали, что же будет дальше.
Офицер с катера, молодой человек лет двадцати пяти Ц тридцати, неожидан
но взял на себя обязанности лоцмана и, заняв место капитана, повел капер в
гавань. Катер держался рядом. Он был неплохо вооружен для своих размеров,
Ц шесть пушек выразительно скалились с его бортов.
Пока мы пробирались меж стоящих в гавани кораблей, вечер превратился в н
очь. Стало еще холоднее.
Наконец мы добрались до места, куда счел нужным привести корабль сваливш
ийся на нашу голову непрошеный лоцман. Он же приказал погрузить мои вещи
в шлюпку и предложил мне проследовать туда же.
Это еще по какому праву?
Ц Кто Вы такой, милостивый государь? Ц поинтересовалась я. Ц И почему В
ы так любезны, что оказываете мне особое внимание?
Ц Вы можете догадаться об этом по моему мундиру, сударыня, я офицер англи
йского флота, Ц равнодушно-вежливо ответствовал он.
По мундиру, разумеется, можно догадаться практически обо всем, вплоть до
того, что кушал утром его владелец… Как это я сама не догадалась…
Ц Но неужели это обычно так делается? Неужели офицеры английского флот
а предоставляют себя в распоряжение соотечественниц, прибывающих в как
ую-нибудь гавань Великобритании, и простирают свою любезность до того, ч
то доставляют их на берег? Ц не унималась я, непонятливая.
Ц Да, миледи, но это обычно делается не из любезности, а из предосторожно
сти: во время войны иностранцев доставляют в отведенную для них гостиниц
у, где они остаются под надзором до тех пор, пока о них не соберут самых точ
ных сведений.
Очень похоже на откровенную ложь, хотя придраться не к чему. А почему он на
звал меня миледи? Из любезности?
Ц Но я не иностранка, милостивый государь. Меня зовут леди Кларик, и эта м
ера… Ц сообщила я ему.
Ц Эта мера Ц общая для всех, миледи, и Вы напрасно будете настаивать, что
бы для Вас было сделано исключение.
Да, вот положение… Сбежать некуда, придется пока подчиниться. з Ц В таком
случае я последую за Вами, милостивый государь.
Я позволила офицеру свести меня по трапу в шлюпку и усадить на расстелен
ный на корме плащ.
Ц Гребите! Ц скомандовал офицер матросам.
Шлюпка понеслась к берегу. Там уже стояла карета. Офицер первым вышел на н
абережную и подал мне руку.
Ц Эта карета подана нам? Ц цасторожилась я.
Ц Да, сударыня.
Ц Разве гостиница так далеко?
Ц На другом конце города.
А четверо из гребцов тоже вышли на берег.
Ц Едемте.
Карета повезла нас прочь от набережной. Покачивались, словно махая нам в
след, сигнальные фонари на мачтах.
Офицер застыл напротив меня с непроницаемым лицом. Ничего не выражали вп
алые голубые глаза, плотно сжатый рот, выступающий подбородок. Даже редк
ие каштановые волосы на покатом лбу умудрялись ничего не выражать. Лишь
воинственно торчащая бородка заявляла: я при исполнении.
Время шло, а гостиница не появлялась. Выглянув из окна кареты, я увидела, ч
то домов вокруг не было и в помине, лишь черные деревья окружали дорогу.
Ц Однако, мы уже за городом! Ц сообщила я офицеру.
Офицер никак не отреагировал.
Ц Я не поеду дальше, если Вы не скажете, куда Вы меня везете. Предупреждаю
Вас, милостивый государь!
Офицер по-прежнему молчал.
Ц О, это уже слишком! Ц воскликнула я. Ц Помогите! Помогите!
Желающих спасти меня почему-то не нашлось. Лишь карета понеслась еще быс
трее.
Испепелив невозмутимого офицера взглядом, я попыталась открыть дверь к
ареты.
Ц Берегитесь, сударыня, Ц заметил мой спутник. Ц Вы расшибетесь насме
рть.
Это в мои планы пока не входило, пришлось вернуться на место. О-о, дьявол, зл
ость забурлила внутри меня, а нет ничего хуже бессильной злобы, она отним
ает способность здраво рассуждать и быстро Принимать правильные решен
ия. Офицер немного ожил и с удивлением наклонился, рассматривая мре лицо.
Наверное, никогда не видел сильного проявления эмоций на лицах своих под
опечных. Это меня отрезвило. Ладно, от ярости перейдем к кротости.
Жалостливым-жалостливым голосом я пролепетала:
Ц Скажите мне, ради бога, кому именно Ц Вам, Вашему правительству или ка
кому-нибудь врагу Ц я должна приписать учиняемое надо мной насилие?
Ц Над Вами не учиняют никакого насилия, сударыня, Ц с высокомерием заяв
ил офицер. Ц Ваше нынешнее положение Ц просто мера предосторожности, к
оторую мы вынуждены применять ко всем приезжающим в Англию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33