Моя смерть будет гораздо красноречивее моей жизни, и
молчание трупа убедит Вас гораздо лучше слов узницы…
Ц Замолчите, сударыня! Ц забушевал Фельтон. Ц Не говорите мне этого! Я п
ришел, чтобы Вы обещали мне, дали честное слово, поклялись всем, что для Ва
с свято, что не посягнете на свою жизнь!
Ц Я не хочу обещать. Никто так не уважает клятвы, как я, и, если я обещаю, я до
лжна буду сдержать слово.
А я обещала найти человека, который воспрепятствует Бекингэму выйти с эс
кадрой к берегам Франции, вот в чем беда…
Ц Так обещайте, по крайней мере, подождать, не покушаться на себя, пока мы
не увидимся снова! И если Вы после того, как увидитесь со мной, будете по-пр
ежнему упорствовать в Вашем намерении, тогда делать нечего… Вы вольны по
ступать, как Вам угодно, и я сам вручу Вам оружие, которое Вы просили.
С видом непомерного одолжения я сказала:
Ц Что ж, ради Вас, я потерплю.
Ц Поклянитесь!
Ц Клянусь нашим Богом! Довольны Вы?
Ц Хорошо, до наступления ночи.
Фельтон быстро покинул комнату и запер дверь. В решетчатое окошечко двер
и было видно, как он встал в коридоре, держа оружие часового. Когда тот вер
нулся и сменил его, Фельтон с каким-то непонятным восторгом перекрестил
ся и поспешил прочь.
Оставалось проводить его подходящей по случаю напыщенной фразой. Чтобы
часовой, в случае чего, мог сказать, что я ругалась вслед лейтенанту.
Ц Мой Бог? Ц легко произнесла я, глядя сквозь решетку на его удаляющийс
я затылок. Ц Безумный фанатик! Сейчас мой Бог Ц это я и тот, кто поможет мн
е отомстить за себя.
Красиво звучит, не правда ли?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
УРОКИ ОТКРОВЕННОГО ВРАНЬЯ

Что мне не нравилось в моем заключении Ц так это то, что камеру убирали чр
езвычайно редко.
Большая часть мусора, валявшегося на полу, давно прилипла к подолу моих п
латьев. Женщина, которую посулил мне для услуг дорогой брат, видимо, посчи
тала, что условия работы и условия оплаты явно противоречат друг другу.
Кто видел мою камеру и меня в ней, с ней бы полностью согласился. Чистые пл
атья из сундука кардинала подходили к концу Ц приходилось переодевать
ся после каждого посещения тюремщиков, потому что иначе было нельзя.
Даже Фельтон не поверил бы в чистоту души пленницы, если бы юбки у нее выгл
ядели так, словно она регулярно метет подолом лондонские панели в поиска
х клиентов.
Да, выбирать платья приходилось с умом, не обращая внимания на практично
сть. Преступница, демон и падшая женщина еще могует щеголять в темно-крас
ном или фиолетовом наряде, но ангелу положен белый, на крайний случай гол
убой Ц таковы правила игры, не я их придумывала.
Сегодня, в расчете на ночное объяснение, на мне было как раз такое, нежно-г
олубое платье с белыми кружевами и белыми нижними юбками. Только жемчуг
украшал его, белый чистый круглый жемчуг…
…Словом, идеальный костюм для сбора грязи в камере. Уже испачканные плат
ья я положила на второе кресло, чтобы дорогому брату негде было сидеть.
А брать в руки щетку я не стала специально! Пусть Винтер не думает, что зас
тавит меня привыкать к жизни, которая царит в каком-нибудь мерзком Ботан
и-бее или Тайберне. Пока нет определения суда, я знатная английская дама,
как бы его это не раздражало. И если даже суд признает мой английский брак
недействительным, то я, как это ни смешно, останусь знатной французской д
амой, до манер и изысканности которой дорогому брату, как болоту до океан
а.
Но как бы то ни было, до подписания приказа осталось два дня. А до прихода Ф
ельтона несколько часов.
Замковый колокол пробил девять.
Пришел с вечерним визитом дорогой брат и буквально носом пропахал стены
и потолок моей комнаты.
С видом знатока он исследовал окно и прутья решетки (не иначе, как думал, ч
то я на досуге подгрызаю прутья, обеспечивая себе путь к свободе). Не полен
ился и заглянул в камин. Тайного сообщника, к разочарованию дорогого бра
та, там не оказалось, следов, что я пыталась улизнуть через трубу, тоже не б
ыло. Оставив камин, он переключился на пол. Все попытки деверя обнаружить
в полу подкоп не удались, и он окончательно расстроился.
Днем я сплела из батистовой веревки миленький коврик. Положив его на ска
меечку и поставив сверху ноги, я из кресла молча наблюдала за обыском.
Ц Нет-нет, Ц разочарованно сообщил дорогой брат. Ц Этой ночью Вам еще н
е удастся убежать.
Мне было искренне его жаль, он так старался. Хотела ему сказать, чтобы он п
осадил меня на хлеб и воду, глядишь, я и протиснусь в каминную трубу, но не с
тала. Еще за чистую монету примет.
Через час после того, как ушел дорогой брат, Фельтон пришел проконтролир
овать смену караула. Теперь по шагам, раздающимся в коридоре, я могла безо
шибочно определять, кто там находится.
Было еще рано, поэтому он не вошел. Надо было ждать.
Через два часа часового опять сменили. Вот теперь минутки потекли, как те
кли до этого часы.
Часовой разминал пятки, маршируя по коридору.
Затем опять раздались шаги Фельтона.
Я прислушалась.
Ц Слушай, ни под каким предлогом не отходи от этой двери, Ц сказал Фельт
он часовому. Ц Тебе ведь известно, что в прошлую ночь милорд наказал одно
го солдата за то, что тот на минуту оставил свой пост, а между тем я сам кара
улил за него во время его недолгого отсутствия.
Ц Да, это мне известно, Ц подтвердил часовой.
Ц Приказываю тебе надзирать самым тщательным образом. Я же войду и еще р
аз осмотрю комнату этой женщины: у нее, боюсь, есть злое намерение покончи
ть с собой, и мне приказано следить за ней.
Ц Отлично, Ц сделала я вывод. Ц Вот строгий пуританин начинает уже лга
ть.
Ц Черт возьми! Ц гоготнул солдат, Ц господин лейтенант, Вы не можете по
жаловаться на такое поручение, особенно если милорд уполномочил Вас заг
лянуть к ней в постель.
Фельтон промолчал, не стал обрывать подчиненного.
Ц Если я позову, Ц сказал он, словно не расслышав последних слов, Ц войд
и. Точно так же, если кто-нибудь придет, позови меня.
Ц Слушаюсь, господин лейтенант. Фельтон вошел.
Ц Это Вы? Ц «удивилась» я, поднимаясь ему навстречу.
Ц Я Вам обещал прийти и пришел.
Ц Вы мне обещали еще и другое, Ц напомнила я.
Ц Что же? Ц удивился Фельтон, вспомнил и перепугался: Ц Боже мой!
Ц Вы обещали принести мне нож и оставить его мне после нашего разговора,
Ц уточнила я.
Ц Не говорите об этом, сударыня! Нет такого положения, как бы ужасно оно н
и было, которое давало бы право Божьему созданию лишать себя жизни.
Золотые слова, я тоже так думаю.
Ц Я передумал, Ц продолжал Фельтон, Ц ибо пришел к заключению, что ни в
ком случае не должен принимать на свою душу такой грех.
Ну вот, так хорошо начал и так плохо окончил.
Ц Ах, Вы передумали! Ц презрительно бросила я и снова села в кресло. Ц И
я тоже раздумала.
Ц Что? Ц встревожился Фельтон.
Ц Что я ничего не должна сказать человеку, который не держит слова.
Ц О боже мой!
Ц Вы можете удалиться, я ничего не скажу. Фельтон поколебался, но затем с
казал:
Ц Вот нож! Ц и вынул из кармана клинок.
Боже, как хочется мне его иметь. В определенных случаях человек с лезвием
в руках и человек без оного Ц большая разница.
Хотя еще неизвестно, что он принес. Может быть, столовую безделушку, котор
ой дорогой брат отбивает горлышки у бутылок.
Ц Дайте мне его посмотреть, Ц попросила я.
Ц Зачем? Ц тут же спросил Фельтон.
Ц Клянусь честью, я его отдам сейчас же! Ц пообещала я. Ц Вы положите ег
о на этот стол и станете между ним и мною.
Фельтон подал мне нож.
Я осмотрела его, попробовала пальцем кончик ножа, проверила лезвие. Нож н
ебольшой, острие Ц «лисья мордочка». В моей руке лежит удобно, обратный х
ват, который я так люблю, получится довольно крепким. Неплохая сталь, а зат
очен плохо, хорошо хоть заточка полуторасторонняя. Нужно точить заново,
если он мне его оставит, придется этим заняться. А вот метать его не стоит,
полетит как столовая ложка, жаль…
Одно мне только непонятно: как при своей любви к оружию в ответственные м
оменты я всегда оказываюсь без оного. Впрочем, что тут понимать, я же ехала
к Бекингэму на переговоры, и обнаружь он на мне хотя бы заостренную шпиль
ку, при его-то «храбрости»…
Ц Хорошо, Ц сказала я, не без сожаления возвращая нож, Ц этот из отменно
й твердой стали… Вы верный друг, Фельтон.
Фельтон принял нож, повертел его в руках и положил на стол. Потом и правда
загородил собой нож от меня. Ну что же, условие соблюдено.
Ц Теперь выслушайте меня.
Я задумалась, потом торжественно и меланхолично начала:
Ц Фельтон, представьте себе, что Ваша сестра, дочь Вашего отца, сказала В
ам: когда я была еще молода и, к несчастью, слишком красива, меня завлекли в
западню, но я устояла… Против меня умножили козни и насилия Ц я устояла. С
тали глумиться над верой, которую я исповедую, над Богом, которому я покло
няюсь, Ц потому что я призывала на помощь Бога и мою веру, Ц но и тут я уст
ояла. Тогда стали осыпать меня оскорблениями и, так как не могли погубить
мою душу, захотели навсегда осквернить мое тело. Наконец…
Ну что же, начало неплохое. Обратит Фельтон внимание, что я веду повествов
ание от имени дочери его отца, или, как обычно, примет все за чистую монету?

Вот в чем я никудышная католичка, каюсь, это в исповеди. Даже священнику я
не всегда поверяю свои грехи Ц зачем? Бог и так всеведущ, человеку же знат
ь необязательно. В конечном итоге я хочу отвечать лишь перед тем, кто имее
т право спрашивать ответа, поэтому предпочитаю ждать Страшного суда.
Ц Наконец, Ц повторил заинтересованно Фельтон, Ц что же вам сделали н
аконец?
Ц Наконец, Ц горько улыбнулась я, Ц однажды вечером решили сломить мо
е упорство, победить которое все не удавалось…
Фельтон слушал с раскрытым ртом.
Ц Итак, однажды вечером мне в воду примешали сильное усыпляющее средст
во. Едва окончила я свой ужин, как почувствовала, что мало-помалу впадаю в
какое-то странное оцепенение. Хотя я ничего не подозревала, смутный стра
х овладел мною, и я старалась побороть сон. Я встала, хотела кинуться к окн
у, позвать на помощь, но ноги отказались мне повиноваться. Мне показалось,
что потолок опускается на мою голову и давит меня своей тяжестью. Я протя
нула руки, пыталась заговорить, но произносила что-то нечленораздельное
. Бесчувственность овладевала мною, я ухватилась за кресло, чувствуя, что
сейчас упаду, но вскоре эта опора стала недостаточной для моих обессилев
ших рук Ц я упала на одно колено, потом на оба. Хотела молиться Ц язык оне
мел. Господь, без сомнения, не видел и не слышал меня, и я упала на пол во вла
сти сна, похожего на смерть.
Обо всем, что произошло во время этого сна, и о том, сколько времени он прод
олжался, я не сохранила никакого воспоминания. Помню только, что я просну
лась лежа в постели в какой-то круглой комнате, роскошно убранной, в котор
ую свет проникал через отверстие в потолке. К тому же в ней, казалось, не бы
ло ни одной двери. Можно было подумать, что этЪ великолепная темница.
(Чистая правда, это одно из милых гнездышек Бекингэма, куда он привозил но
вых придворных дам, красавец романтик…)
Я долго не в состоянии была понять, где я нахожусь, не могла отдать себе от
чет в тех подробностях, о которых я теперь рассказываю: мой ум, казалось, д
елал бесплодные усилия стряхнуть с себя тяжелый мрак этого сна, который
я не могла превозмочь. У меня было смутное ощущение езды в карете и какого
-то страшного сна, во время которого силы мои покинули меня, но это предст
авлялось мне так сбивчиво, так неясно, как будто все эти события происход
или не со мной, но в силу странного раздвоения личности были все же как-то
вплетены в мою жизнь.
Некоторое время состояние, в котором я находилась, казалось мне настольк
о странным, что я вообразила, будто вижу все это во сне…. Я встала шатаясь. М
оя одежда лежала на стуле возле меня, но я не помнила, как разделась, как ле
гла. Тогда мало-помалу действительность начала представляться мне со вс
еми ее ужасами, и я поняла, что нахожусь не у себя дома. Насколько я могла су
дить по лучам солнца, проникавшим в комнату, уже близился закат, а уснула я
накануне вечером Ц значит, мой сон продолжался около суток! Что произош
ло во время этого долгого сна?
Я оделась так скоро, как только позволили мне мои силы. Все мои вялые движе
ния, оцепенелость и слабость указывали на то, что действие наркотическог
о средства все еще не прошло окончательно. Впрочем, эта комната, видимо, пр
едназначалась для приема женщины, и самая прихотливая кокетка не могла б
ы пожелать лучшей, ей стоило бы только бросить взгляд вокруг себя, убедил
ась бы, что все ее желания предупреждены.
Без сомнения, я была не первой пленницей, очутившейся взаперти в этой рос
кошной темнице, но Вы понимаете, Фельтон, что это великолепие только увел
ичивало мой страх. Да, это была настоящая темница, ибо я тщетно пыталась вы
йти из нее. Я ощупала все стены, стараясь найти дверь, но при постукивании
все они издавали глухой звук.
Я, быть может, раз двадцать обошла комнату, ища какой-нибудь выход, Ц ника
кого выхода не оказалось. Подавленная ужасом и усталостью, я упала в крес
ло.
Между тем быстро наступила ночь, а с ней усилился и мой ужас. Я не знала, ост
аваться ли мне там, где я сидела: мне чудилось, что со всех сторон меня подс
терегает неведомая опасность и стоит мне сделать только шаг, как я подве
ргнусь ей. Хотя я еще ничего не ела со вчерашнего дня, страх заглушал во мн
е ощущение голода.
Ни малейшего звука извне, по которому я могла бы определить время, не доно
силось до меня. Я предполагала только, что должно быть часов семь или восе
мь вечера, потому что дело было в октябре и уже совсем стемнело.
Раздавшийся вдруг скрип открываемой двери заставил меня вздрогнуть. На
д застекленным отверстием потолка показался огонь и ярко осветил комна
ту. И я с ужасом увидела, что в нескольких шагах от меня стоит человек. Точн
о по волшебству, на середине комнаты появился стол с двумя приборами, нак
рытый к ужину. Это был тот самый человек, который преследовал меня в продо
лжении целого года, который поклялся обесчестить меня и при первых слова
х которого я поняла, что в прошлую ночь он исполнил свое намерение…
Ц Негодяй… Ц выдохнул Фельтон.
Ц О да, негодяй! Ц подтвердила я. Ц Да, негодяй! Он думал, что достаточно е
му было одержать надо мной победу во время сна, чтобы все было решено. Он п
ришел в надежде, что я соглашусь признать мой позор, раз позор этот сверши
лся. Он решил предложить мне свое богатство взамен моей любви.
Я излила на этого человека все презрение, все негодование, какое может вм
естить сердце женщины. Вероятно, он привык к подобным упрекам: он выслуша
л меня спокойно, скрестивши руки на груди и улыбаясь; затем, думая, что я ко
нчила, стал приближаться ко мне. Я кинулась к столу, схватила нож и пристав
ила его к груди моей.
«Еще один шаг, Ц сказала я, Ц и Вам придется укорять себя не только в моем
позоре, но и в моей смерти!»
Мой взгляд, мой голос и весь мой облик, вероятно, были исполнены той неподд
ельной искренности, которая является убедительной для самых испорченн
ых людей, потому что он остановился.
«В Вашей смерти? Ц переспросил он. Ц О нет! Вы слишком очаровательная лю
бовница, чтобы я согласился потерять Вас таким образом, вкусив счастье о
бладать Вами только один раз. Прощайте, моя красавица! Я подожду и навещу В
ас, когда Вы будете в лучшем расположении духа».
Сказав это, он свистнул. Круглая лампа в потолке поднялась и скрылась, я оп
ять оказалась в темноте. Мгновение спустя повторился тот же скрип открыв
аемой и снова закрываемой двери, пылающий шар вновь спустился, и я остала
сь одна.
Эта минута была ужасна. Если у меня и осталось еще некоторое сомнение отн
осительно моего несчастья, то теперь это сомнение исчезло и перешло в уж
асную действительность: я была в руках человека, которого не только нена
видела, но и презирала, в руках человека, способного на все и уже роковым о
бразом доказавшего мне, что он может сделать…
Ц Но кто был этот человек? Ц спросил Фельтон.
Ну пуританин, ну тугодум, неужели до сих пор не догадался? История только н
ачалась, и имя главного героя называть рано.
Ц Я провела ночь, Ц продолжала я, не отвечая на его вопрос, Ц сидя на сту
ле, вздрагивая при малейшем шуме, потому что около полуночи лампа погасл
а и я вновь очутилась в темноте. Но ночь прошла без каких-либо новых покуш
ений со стороны моего преследователя. Наступил день, стол исчез, и только
нож все еще был зажат в моей руке. Этот нож составлял всю мою надежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33