Лакей смотрел на них снисходительно. Когда же он ушел, четвер
о налегли на стол грудью.
Ц Прежде всего, познакомьтесь, Ц гнусавой скороговоркой сказал Азеф,
Ц товарищ Петр, Иван Фомич, Павел Иванович.
Товарищ Петр не стёр улыбки. Иван Фомич оглядел Савинкова.
Ц Вам я уже сказал явки, Ц обратился Азеф к Ивану Фомичу и Петру, Ц тебе,
Павел Иванович, сообщу. Савинков понял, перейти на «ты» нужно.
Ц Вы, Иван Фомич, едете завтра вечером через Александрове в Петербург, ку
пите пролетку и лошадь, купите не дрянь и не рысака, а среднюю хорошую лоша
дку, задача Ц наблюдать выезды Плеве. Он живет на Фонтанке в доме департа
мента полиции. К царю ездит еженедельно с докладами. Вы легко сможете уст
ановить дни и часы выезда. Они обставлены такой охраной и помпой, что сраз
у узнаете. У него черная лакированная карета с белыми, кажется, спицами и г
ербом. За ним едут филеры на велосипедах, лихачах. Всё это должны наблюдат
ь точно, сдавать наблюдения Павлу Ивановичу, он будет со мной в связи.
Ц А вы тоже едете в Петербург? Ц глухим голосом сказал Иван Фомич.
Ц Вас не касается, куда я еду, Ц лениво оборвал Азеф. Ц Вы держите связь
с Павлом Ивановичем. Павел Иванович держит связь со мной и получает всё н
еобходимое. Товарищ Петр, вы едете послезавтра вечером через Вержболово
. В Петербурге в первые дни выправите в полиции патент на продажу в разнос
табачных изделий. Обратитесь в полицейский участок. Лучше всего останов
итесь в каком-нибудь ночлежном доме на Лиговке. Там разузнайте как быстр
ей, лучше выправить. Выправляйте за взятку, непременно, тогда сомнений не
будет. Ивану Фомичу удобнее установить наблюдение непосредственно у Фо
нтанки. А вам надо попробовать с Балтийского вокзала. Плеве ездит с него в
Царское. При правильности наблюдений вы совершенно точно установите дн
и, время и маршрут кареты. Тогда уж метальщики сделают нужное партии дело.
Ц А разве метальщиками будем не мы? Ц твердо проговорил Петр.
Ц Об этом рано говорить, Ц пророкотал Азеф. Ц Есть у товарищей ко мне во
просы?
Ц По-моему всё ясно, Ц сказал Савинков. Азеф исподлобья скользнул по вс
ем трем.
Ц Тогда нечего сидеть вместе, Ц пробормотал он. Ц Надо расходиться. Вы
товарищи идите, а ты Павел Иванович останься. Вы помните точно поезда? Азе
ф вынул записную книжку. Ц Вы через Александрове завтра в 7.24 вечера. Вы на
Вержболово в 12.5 послезавтра. Первая явка с Павлом Ивановичем будет на Сад
овой между Невским и Гороховой. На явку придет товарищ Петр.
Ц Так, Ц глухо сказал Иван Фомич.
Все пожали друг другу руки. Товарищ Петр и Иван Фомич вышли из широкого ка
фе Бауер. Было видно, как пошли и как пересеченные движением остановилис
ь недалеко от шуцмана в белых перчатках.
10
Когда Савинков с Азефом остались вдвоем, Азефу изменило спокойствие. Азе
ф казался взволнованным. Он тяжело сопел. Скулы скривились.
Ц Жаль будет, если не удастся, Ц проговорил он. Ц Вы как думаете, удастс
я?
Ц Думаю.
Ц Если не будет провокации, удастся, Ц сказал Азеф. Ц Как вам нравится т
оварищ Петр? Вы ему верите? Чорт его знает, я его слишком мало знаю. Трудно б
ыть уверенным в людях, которых видишь пять раз в жизни. У него хорошие реко
мендации, его рекомендует бабушка, она разбирается.
Ц Иван Николаевич, Ц проговорил Савинков, Ц всё удастся. Если Плеве уй
дет от нас, не на нас кончилась Б. О.
Боевая Организация партии социалистов-ре
волюционеров.
От партии он не уйдет. Я уверен.
Азеф смотрел непроницаемыми беззрачковыми глазами. Трудно было понять
выражение его лица. Глаза, казалось, улыбаются, любят, благодарят.
Вы правы, Ц проговорил Азеф.
Он посмотрел на часы.
Ц Странно, Каляева нет.
Ц Наверное плутает.
В это время Каляев, ругая себя за опоздание, и не догадываясь взять извозч
ика, бежал по Фридрихштрассе.
Савинков узнал бы его среди миллиона людей: та же легкая, молодая походка,
насмешливые глаза, нервные жесты, странная улыбка.
Янек!
Каляев бросился.
Ц Вы с ума сошли, Ц проворчал Азеф. Ц Ваши объятия обратят внимание, это
не Россия.
Азеф хрипел, был взбешен. Чтоб скорей кончить разговор, проговорил быстр
ым рокотом, который уже знал Савинков:
Ц Мне сказали, вы хотите работать в терроре?
Ц Да, Ц громко сказал Каляев.
Ц Давайте говорить тише, Ц недовольно пророкотал Азеф, Ц почему именн
о в терроре, а не на другой работе в партии?
Ц Если у вас есть время, Ц заносчиво откидывая голову, признак, что он не
доволен, оказал Каляев, Ц я вам объясню.
Ц Иван Николаевич, я знаю Янека с детских лет. Если я иду в террор, то мое р
учательство…
Каляев вспыхнул. Глаза потемнели, его оскорбили.
Ц Сейчас, Ц равнодушно пророкотал Азеф, Ц мне люди не нужны. Возвращай
тесь в Женеву. А если понадобитесь, я вызову.
Ц Я не могу вас ни в чем уговаривать, Ц еще заносчивей сказал Каляев, зан
осчивость подчеркнулась польским акцентом. Ц Я служу партии и делу осв
обождения России. Я буду работать там, где найду более нужным и целесообр
азным. Ц Каляеву изменило самообладание, оборвав, он глядел ненавистны
м взглядом на урода в сером костюме.
Азеф под взглядом Каляева отвел глаза.
Ц Стало быть, говорить нам не о чем, Ц резко зашумев стулом, встал Каляев.
Ц Может, ты меня проводишь, Борис?
11
Когда они вышли, Азеф сидел еще минут десять.
«Zahlen», Ц махнул он лакею и, заплатив, тяжело поднялся.
Азеф шел по Унтер ден Линден, как купец в воскресенье, раскачиваясь наход
у. Встречные проститутки смотрели на него с удовольствием. Он был в дорог
ом костюме, с большим животом. Это их профессионально волновало.
12
Ц Янек, он тебе не понравился?
Ц Не понравился? Ц захохотал Каляев нервным глухим хохотом. Ц Я в жизн
и не видел отвратительней этого толстопузого купца. Ц Каляев был возбу
жден. На бледном лице выступили красные пятна. Его оскорбили в заветном, о
ттолкнули от дела жизни, от убийства во имя России, во имя любви Каляева к
людям.
Извозчик въехал под каменные ворота Ангальтского вокзала. У вокзала, сре
ди спешащих людей Савинков и Каляев крепко обнялись, прощаясь.
13
Красавец мужчина, бывший кавалерист, театрал-любитель, прозванный «корн
етом Отлетаевым», волновался в Париже на рю де Гренель 79. Это был заведующ
ий заграничной агентурой департамента полиции Леонид Александрович Ра
таев. Даже не Ратаев, а Рихтер. Но Ратаев-Рихтер был далеко неглуп. А волнов
ался потому, что в департаменте вилась сеть интриг, жалоб, сплетен, а от Аз
ефа два месяца уже не было сведений.
Ратаев долго что-то обдумывал. Наконец стал выводить изящным почерком, о
тводя удары и сплетни департамента:
Дорогой Алексей Александро
вич! Вашу в полном смысле шифрованную телеграмму я получил и не могу скры
ть, что содержанием ее крайне огорчен. Суть в том недоверии ко мне, признак
и коего я замечаю со стороны департамента. Но смею думать, что я своей мног
олетней службой не заслужил этого и вы упрекаете меня незаслуженно. Так,
еще недавно, удар, занесенный над жизнью господина министра внутренних д
ел, статс-секретаря фон Плеве, был отведен именно руководимым мной сотру
дником. И разрешите мне вкратце напомнить вам обстоятельства этого дела
: Ц 11 октября 1902 года совершенно секретным письмом на ваше имя я сообщил, чт
о боевой организацией выработан план покушения на жизнь министра внутр
енних дел статс-секретаря фон Плеве. Предполагалось открытое нападение
на улице на карету министра двух всадников, вооруженных пистолетами бол
ьшого калибра системы Маузера, были уже подысканы исполнители, изъявивш
ие готовность пожертвовать собой. То были два офицера, проживающие в Пет
ербурге, при чем один должен был убить лошадей, в то время как другой долже
н стрелять в министра. Получив общие указания заграницей, руководимый мн
ой секретный сотрудник имел свидание с членами боевой организации, Мель
никовым и Крафтом, при чем оказалось, что автором вышеприведенного плана
был именно Мельников, который назвал сотруднику фамилию одного из вышеу
казанных офицеров, который оказался поручиком 33 Артиллерийской бригады
Евгением Григорьевым, слушавшим лекции в Михайловской академии. Именно
мои сведения, я подчеркиваю это, послужили основанием как к аресту поруч
ика Григорьева, так и к получению от него известного откровенного показа
ния, явившегося главной уликой против Гершуни и Мельникова, благодаря че
му оба они были своевременно заарестованы и присуждены к смертной казни
, замененной пожизненным заключением. Таким образом моей работой и работ
ой секретного сотрудника, руководимого мною была спасена жизнь министр
а внутренних дел, статс-секретаря фон Плеве. Предлагая вспомнить вам мою
работу по департаменту и особенно обращая внимание ваше на вышеизложен
ное, думаю, что вы согласитесь, что интриги вокруг моего имени, имеющие цел
ью скомпрометировать в ваших глазах меня и руководимого мной секретног
о сотрудника, являются злостными и для нашего общего дела вредными.
Искренно преданный вам Л. Ра
таев.
Р. S. На днях посылаю вам новые
интересные данные. Письма отправляйте на 79 рю де Гренель.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
Вячеслав Константинович Плеве был человеком сильным и холодным. Замкну
тый мальчик с туманными глазами, приемыш польского помещика, он не знал л
аск в детстве. Одни говорили, что отец его церковный органист; другие, что
смотритель училища, третьи, что аптекарь, никто не знал родителей Плеве. О
н был сирота.
Когда Славе, как звал его помещик, исполнилось 17 лет, Слава донес генералу
Муравьеву на приемного отца. Польского помещика генерал повесил. У мальч
ика была воля. Он мечтал о головокружительной карьере.
Учась на медные гроши, пешком месил грязь большой дороги, возвращаясь с к
аникул в университет. Мечты не покидали. Властный, гибкий, самоуверенный,
переменил католичество на православие. Уже шел высоко по бюрократическ
ой лестнице. Победоносцев называл его «негодяем», ибо был слух, что Плеве
через провокаторов замешан в убийстве губернатора Богдановича. Плеве б
ыл тщеславен и ненавидел людей.
Ни пост директора департамента, ни пост товарища министра не удовлетвор
яли его полностью. Только раз в жизни Плеве был счастлив. Это было в апреле
, когда Балмашов убил Сипягина. Генерал-адъютант сообщил монаршью волю н
азначения Плеве. Плеве ехал по Дворцовой набережной. Черный куб лакирова
нной кареты плавно колыхался на рессорах, цокали подковы коней. Это были
счастливые минуты.
Рысаки стали у подъезда дворца. Плеве поднимался по Иорданской лестнице
. Первыми здоровались министр двора барон Фредерикс, дворцовый комендан
т генерал Гессе. По пожатию рук, наклону голов Плеве знал уже, кто он. Тверд
о пошел по Аван-залу. Император вышел навстречу ласково, любезно. Плеве по
казалось, что у него слегка кружится голова.
Морщась от света, Николай II сказал:
Ц Вячеслав Константинович, я назначаю вас вместо Сипягина.
Плеве чуть побледнел.
Ц Ваше величество, я знаю, злоумышленники меня могут убить. Но пока в мои
х жилах есть кровь, буду твердо хранить заветы самодержавия. Знаю, что либ
ералы ославят меня злодеем, а революционеры извергом. Но пусть будет то, ч
то будет, ваше величество.
Ц Сегодня будет указ о вашем назначении, Ц закрываясь рукой от солнца,
проговорил Николайii.
Плеве наклонил голову.
И когда выходил от императора, его толпой поздравляли придворные. Плеве
знал людей. Тем, с кем вчера еще был любезен, бросил сквозь топорщащиеся ус
ы:
Время, господа, не разговаривать, а действовать.
И спустился по великолепной дворцовой лестнице к карете.
2
Мечта Плеве исполнилась. Ц В два месяца революция будет раздавлена, Ц г
оворил он. И из его канцелярии то и дело шли секретные распоряжения губер
наторам.
Плеве сторонился двора. Государственный совет называл стадом быков, кас
трированных для большей мясистости. Он искал только дружбы правителя Мо
сквы, великого князя Сергея, с ним обсуждал меры пресечения революционны
х волнений.
Ц Но надежна ли ваша личная охрана, Вячеслав Константинович? Ц часто сп
рашивал великий князь.
Ц Моя охрана совершенно надежна, ваше высочество. Думаю, что удачное пок
ушение может быть произведено только по случайности Ц отвечал Плеве, зн
ая, что Азеф охраняет его жизнь, что выданные им, Гершуни и Мельников уже п
ожизненно в каземате.
3
Савинков шел по Петербургу, мосты, арки, улицы которого так любил. Те ж рыс
аки, коляски, кареты, переполненные звенящие рестораны. Машины в пивных п
оют «Трансваалями», «Пятерками», вальсами «Разбитое сердце». Мощный раз
лив широкой Невы под мостами. Величественнейшие в мире дворцы. На часах
Ц часовые.
Пробежали газетчики, выкрикивая «Новое время»! «Русское слово»! Савинко
в остановил «Новое время». С газетой удобнее идти. Те ж, абонементы в Алекс
андрийском, «Аквариум», «Контан», «Донан», «Тиволи», Шаляпин в «Борисе Го
дунове», Собинов в «Искателях жемчуга».
Вот Садовая. Савинков смотрит на часы. Мимо на извозчике едет пристав в го
лубой, касторовой шинели. Пристав, кажется, дремлет.
Ц А вот! Папиросы первый сорт! «Дядя Костя»! «Дюшес»! Пять копеек десяток,
возьмите, барин!
Перед Савинковым берлинский товарищ Петр, та ж улыбка на малиновых губах
.
Глаза Савинкова смеются: Ц «Прекрасно, мол».
Ц Дай десяток.
Ц Пять копеек. Ваших двадцать, Ц смеются глаза Петра.
Ц Сегодня на Сенной в трактире «Отдых друзей».
Ц Слушаюсь, барин. Ц И слышен веселый тенор с распевом: Ц Папиросы «Кат
ык»! «Дядя Костя»! «Дюшес»!
Делать Савинкову нечего. Он заходил, к литератору Пешехонову справиться
: нет ли чего от Азефа. «Тогда держитесь, господин министр! Вас не укарауля
т ваши филеры!» Но Азефа еще нет.
Савинков пошел по Французской набережной к Фонтанке. На Неве засмотрелс
я на белую яхту. Но у Фонтанки в движении пешеходов, экипажей произошло см
ятение. Метнулись извозчики. Вытянулись городовые. Вынеслись какие-то в
ороные рысаки, мча легко дышащий на рессорах лаковый кузов кареты. В нем з
а стеклом что-то блеснуло, не то старуха, не то старик, может быть просто кт
о-то в черном с белым лицом. За каретой, не отставая в ходе от резвых коней,
на трех рысаках летели люди в шубах. За ними стремительные велосипедисты
с опасностью для жизни накатывали на рысаков. Савинков замер у стены: Ц «
Ведь это же Плеве!?»
4
В трактире «Отдых друзей» машина играла беспрерывно. Когда останавлива
лась, чтобы перевести дух, кто-нибудь из друзей пьяно кричал: Ц Музыка!
Машина, не отдохнув, с треском крутила новый барабан. Расстроенно-хрипло
несся не то вальс из «Фауста», не то «Полька-кокетка». Трудно разобрать в
чаду, дыме, шуме, что играла старая машина.
Поэтому и выбрал этот трактир Савинков. В нем ничего не разобрать. Настол
ько он настоящий, русский, головоломный трактир. Люд здесь не люд, а сброд.
Больше извозчиков, ломовиков, торговцев в разнос, проституток, уличных г
аменов. Порядочные господа, мешаясь, сидят тут же. Непонятен вид трактира.
Грязные услужающие разносят холодную телятину, чай парами, водку, колбас
у. Наполняют залу духом кислой капусты, таща металлические миски, Ц щи по
рциями.
Савинков занял дальний стол в углу. Видел перед собой пестрый шумящий ул
ей трактира. Чахоточному юноше-половому заказал ужин на две персоны. И по
куривая еще петькину папиросу, поджидал.
Петр пришел во-время. В черной косоворотке, черном пиджаке, смазных высок
их сапогах. Такой же черный картуз, с рвущимися из-под него смоляными кудр
ями. «Как цыган». Петр подходил с улыбкой.
Тощий юноша, с изгрызенным болезнью румянцем, гремел сальными вилками, н
ожами, раскладывая по приборам. Поставил графин холодненькой посредине.
Ц Ну, как дела?
Петр смотрел с улыбкой, словно хотел продлить удовольствие приятных соо
бщений. Когда Савинков кончил вопросы, Петр, опрокинув рюмку, сморщившис
ь оттого, что пошла не в то горло, сказал:
Ц Всё в лучшем виде. Четыре раза видал. Раз у Балтийского, в пятницу. Три ра
за на Фонтанке в разных местах.
Ц Каков выезд, опишите?
Ц Выезд, Павел Иванович, прекраснеющий, Ц широко улыбался Петр, показыв
ая хищные зубы, Ц вороные кони, как звери, кучер толстый, бородатый, весь в
медалях и задница подложена, на козлах сидит, как чучела какая, рядом лаке
й в ливрее. За коляской несутся сыщики гужом на рысаках, на велосипедах. Во
обще, если где случайно сами увидите, враз заметите. Шумно едет.
Петр налил рюмки и указывая Савинкову, Ц взял свою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
о налегли на стол грудью.
Ц Прежде всего, познакомьтесь, Ц гнусавой скороговоркой сказал Азеф,
Ц товарищ Петр, Иван Фомич, Павел Иванович.
Товарищ Петр не стёр улыбки. Иван Фомич оглядел Савинкова.
Ц Вам я уже сказал явки, Ц обратился Азеф к Ивану Фомичу и Петру, Ц тебе,
Павел Иванович, сообщу. Савинков понял, перейти на «ты» нужно.
Ц Вы, Иван Фомич, едете завтра вечером через Александрове в Петербург, ку
пите пролетку и лошадь, купите не дрянь и не рысака, а среднюю хорошую лоша
дку, задача Ц наблюдать выезды Плеве. Он живет на Фонтанке в доме департа
мента полиции. К царю ездит еженедельно с докладами. Вы легко сможете уст
ановить дни и часы выезда. Они обставлены такой охраной и помпой, что сраз
у узнаете. У него черная лакированная карета с белыми, кажется, спицами и г
ербом. За ним едут филеры на велосипедах, лихачах. Всё это должны наблюдат
ь точно, сдавать наблюдения Павлу Ивановичу, он будет со мной в связи.
Ц А вы тоже едете в Петербург? Ц глухим голосом сказал Иван Фомич.
Ц Вас не касается, куда я еду, Ц лениво оборвал Азеф. Ц Вы держите связь
с Павлом Ивановичем. Павел Иванович держит связь со мной и получает всё н
еобходимое. Товарищ Петр, вы едете послезавтра вечером через Вержболово
. В Петербурге в первые дни выправите в полиции патент на продажу в разнос
табачных изделий. Обратитесь в полицейский участок. Лучше всего останов
итесь в каком-нибудь ночлежном доме на Лиговке. Там разузнайте как быстр
ей, лучше выправить. Выправляйте за взятку, непременно, тогда сомнений не
будет. Ивану Фомичу удобнее установить наблюдение непосредственно у Фо
нтанки. А вам надо попробовать с Балтийского вокзала. Плеве ездит с него в
Царское. При правильности наблюдений вы совершенно точно установите дн
и, время и маршрут кареты. Тогда уж метальщики сделают нужное партии дело.
Ц А разве метальщиками будем не мы? Ц твердо проговорил Петр.
Ц Об этом рано говорить, Ц пророкотал Азеф. Ц Есть у товарищей ко мне во
просы?
Ц По-моему всё ясно, Ц сказал Савинков. Азеф исподлобья скользнул по вс
ем трем.
Ц Тогда нечего сидеть вместе, Ц пробормотал он. Ц Надо расходиться. Вы
товарищи идите, а ты Павел Иванович останься. Вы помните точно поезда? Азе
ф вынул записную книжку. Ц Вы через Александрове завтра в 7.24 вечера. Вы на
Вержболово в 12.5 послезавтра. Первая явка с Павлом Ивановичем будет на Сад
овой между Невским и Гороховой. На явку придет товарищ Петр.
Ц Так, Ц глухо сказал Иван Фомич.
Все пожали друг другу руки. Товарищ Петр и Иван Фомич вышли из широкого ка
фе Бауер. Было видно, как пошли и как пересеченные движением остановилис
ь недалеко от шуцмана в белых перчатках.
10
Когда Савинков с Азефом остались вдвоем, Азефу изменило спокойствие. Азе
ф казался взволнованным. Он тяжело сопел. Скулы скривились.
Ц Жаль будет, если не удастся, Ц проговорил он. Ц Вы как думаете, удастс
я?
Ц Думаю.
Ц Если не будет провокации, удастся, Ц сказал Азеф. Ц Как вам нравится т
оварищ Петр? Вы ему верите? Чорт его знает, я его слишком мало знаю. Трудно б
ыть уверенным в людях, которых видишь пять раз в жизни. У него хорошие реко
мендации, его рекомендует бабушка, она разбирается.
Ц Иван Николаевич, Ц проговорил Савинков, Ц всё удастся. Если Плеве уй
дет от нас, не на нас кончилась Б. О.
Боевая Организация партии социалистов-ре
волюционеров.
От партии он не уйдет. Я уверен.
Азеф смотрел непроницаемыми беззрачковыми глазами. Трудно было понять
выражение его лица. Глаза, казалось, улыбаются, любят, благодарят.
Вы правы, Ц проговорил Азеф.
Он посмотрел на часы.
Ц Странно, Каляева нет.
Ц Наверное плутает.
В это время Каляев, ругая себя за опоздание, и не догадываясь взять извозч
ика, бежал по Фридрихштрассе.
Савинков узнал бы его среди миллиона людей: та же легкая, молодая походка,
насмешливые глаза, нервные жесты, странная улыбка.
Янек!
Каляев бросился.
Ц Вы с ума сошли, Ц проворчал Азеф. Ц Ваши объятия обратят внимание, это
не Россия.
Азеф хрипел, был взбешен. Чтоб скорей кончить разговор, проговорил быстр
ым рокотом, который уже знал Савинков:
Ц Мне сказали, вы хотите работать в терроре?
Ц Да, Ц громко сказал Каляев.
Ц Давайте говорить тише, Ц недовольно пророкотал Азеф, Ц почему именн
о в терроре, а не на другой работе в партии?
Ц Если у вас есть время, Ц заносчиво откидывая голову, признак, что он не
доволен, оказал Каляев, Ц я вам объясню.
Ц Иван Николаевич, я знаю Янека с детских лет. Если я иду в террор, то мое р
учательство…
Каляев вспыхнул. Глаза потемнели, его оскорбили.
Ц Сейчас, Ц равнодушно пророкотал Азеф, Ц мне люди не нужны. Возвращай
тесь в Женеву. А если понадобитесь, я вызову.
Ц Я не могу вас ни в чем уговаривать, Ц еще заносчивей сказал Каляев, зан
осчивость подчеркнулась польским акцентом. Ц Я служу партии и делу осв
обождения России. Я буду работать там, где найду более нужным и целесообр
азным. Ц Каляеву изменило самообладание, оборвав, он глядел ненавистны
м взглядом на урода в сером костюме.
Азеф под взглядом Каляева отвел глаза.
Ц Стало быть, говорить нам не о чем, Ц резко зашумев стулом, встал Каляев.
Ц Может, ты меня проводишь, Борис?
11
Когда они вышли, Азеф сидел еще минут десять.
«Zahlen», Ц махнул он лакею и, заплатив, тяжело поднялся.
Азеф шел по Унтер ден Линден, как купец в воскресенье, раскачиваясь наход
у. Встречные проститутки смотрели на него с удовольствием. Он был в дорог
ом костюме, с большим животом. Это их профессионально волновало.
12
Ц Янек, он тебе не понравился?
Ц Не понравился? Ц захохотал Каляев нервным глухим хохотом. Ц Я в жизн
и не видел отвратительней этого толстопузого купца. Ц Каляев был возбу
жден. На бледном лице выступили красные пятна. Его оскорбили в заветном, о
ттолкнули от дела жизни, от убийства во имя России, во имя любви Каляева к
людям.
Извозчик въехал под каменные ворота Ангальтского вокзала. У вокзала, сре
ди спешащих людей Савинков и Каляев крепко обнялись, прощаясь.
13
Красавец мужчина, бывший кавалерист, театрал-любитель, прозванный «корн
етом Отлетаевым», волновался в Париже на рю де Гренель 79. Это был заведующ
ий заграничной агентурой департамента полиции Леонид Александрович Ра
таев. Даже не Ратаев, а Рихтер. Но Ратаев-Рихтер был далеко неглуп. А волнов
ался потому, что в департаменте вилась сеть интриг, жалоб, сплетен, а от Аз
ефа два месяца уже не было сведений.
Ратаев долго что-то обдумывал. Наконец стал выводить изящным почерком, о
тводя удары и сплетни департамента:
Дорогой Алексей Александро
вич! Вашу в полном смысле шифрованную телеграмму я получил и не могу скры
ть, что содержанием ее крайне огорчен. Суть в том недоверии ко мне, признак
и коего я замечаю со стороны департамента. Но смею думать, что я своей мног
олетней службой не заслужил этого и вы упрекаете меня незаслуженно. Так,
еще недавно, удар, занесенный над жизнью господина министра внутренних д
ел, статс-секретаря фон Плеве, был отведен именно руководимым мной сотру
дником. И разрешите мне вкратце напомнить вам обстоятельства этого дела
: Ц 11 октября 1902 года совершенно секретным письмом на ваше имя я сообщил, чт
о боевой организацией выработан план покушения на жизнь министра внутр
енних дел статс-секретаря фон Плеве. Предполагалось открытое нападение
на улице на карету министра двух всадников, вооруженных пистолетами бол
ьшого калибра системы Маузера, были уже подысканы исполнители, изъявивш
ие готовность пожертвовать собой. То были два офицера, проживающие в Пет
ербурге, при чем один должен был убить лошадей, в то время как другой долже
н стрелять в министра. Получив общие указания заграницей, руководимый мн
ой секретный сотрудник имел свидание с членами боевой организации, Мель
никовым и Крафтом, при чем оказалось, что автором вышеприведенного плана
был именно Мельников, который назвал сотруднику фамилию одного из вышеу
казанных офицеров, который оказался поручиком 33 Артиллерийской бригады
Евгением Григорьевым, слушавшим лекции в Михайловской академии. Именно
мои сведения, я подчеркиваю это, послужили основанием как к аресту поруч
ика Григорьева, так и к получению от него известного откровенного показа
ния, явившегося главной уликой против Гершуни и Мельникова, благодаря че
му оба они были своевременно заарестованы и присуждены к смертной казни
, замененной пожизненным заключением. Таким образом моей работой и работ
ой секретного сотрудника, руководимого мною была спасена жизнь министр
а внутренних дел, статс-секретаря фон Плеве. Предлагая вспомнить вам мою
работу по департаменту и особенно обращая внимание ваше на вышеизложен
ное, думаю, что вы согласитесь, что интриги вокруг моего имени, имеющие цел
ью скомпрометировать в ваших глазах меня и руководимого мной секретног
о сотрудника, являются злостными и для нашего общего дела вредными.
Искренно преданный вам Л. Ра
таев.
Р. S. На днях посылаю вам новые
интересные данные. Письма отправляйте на 79 рю де Гренель.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
Вячеслав Константинович Плеве был человеком сильным и холодным. Замкну
тый мальчик с туманными глазами, приемыш польского помещика, он не знал л
аск в детстве. Одни говорили, что отец его церковный органист; другие, что
смотритель училища, третьи, что аптекарь, никто не знал родителей Плеве. О
н был сирота.
Когда Славе, как звал его помещик, исполнилось 17 лет, Слава донес генералу
Муравьеву на приемного отца. Польского помещика генерал повесил. У мальч
ика была воля. Он мечтал о головокружительной карьере.
Учась на медные гроши, пешком месил грязь большой дороги, возвращаясь с к
аникул в университет. Мечты не покидали. Властный, гибкий, самоуверенный,
переменил католичество на православие. Уже шел высоко по бюрократическ
ой лестнице. Победоносцев называл его «негодяем», ибо был слух, что Плеве
через провокаторов замешан в убийстве губернатора Богдановича. Плеве б
ыл тщеславен и ненавидел людей.
Ни пост директора департамента, ни пост товарища министра не удовлетвор
яли его полностью. Только раз в жизни Плеве был счастлив. Это было в апреле
, когда Балмашов убил Сипягина. Генерал-адъютант сообщил монаршью волю н
азначения Плеве. Плеве ехал по Дворцовой набережной. Черный куб лакирова
нной кареты плавно колыхался на рессорах, цокали подковы коней. Это были
счастливые минуты.
Рысаки стали у подъезда дворца. Плеве поднимался по Иорданской лестнице
. Первыми здоровались министр двора барон Фредерикс, дворцовый комендан
т генерал Гессе. По пожатию рук, наклону голов Плеве знал уже, кто он. Тверд
о пошел по Аван-залу. Император вышел навстречу ласково, любезно. Плеве по
казалось, что у него слегка кружится голова.
Морщась от света, Николай II сказал:
Ц Вячеслав Константинович, я назначаю вас вместо Сипягина.
Плеве чуть побледнел.
Ц Ваше величество, я знаю, злоумышленники меня могут убить. Но пока в мои
х жилах есть кровь, буду твердо хранить заветы самодержавия. Знаю, что либ
ералы ославят меня злодеем, а революционеры извергом. Но пусть будет то, ч
то будет, ваше величество.
Ц Сегодня будет указ о вашем назначении, Ц закрываясь рукой от солнца,
проговорил Николайii.
Плеве наклонил голову.
И когда выходил от императора, его толпой поздравляли придворные. Плеве
знал людей. Тем, с кем вчера еще был любезен, бросил сквозь топорщащиеся ус
ы:
Время, господа, не разговаривать, а действовать.
И спустился по великолепной дворцовой лестнице к карете.
2
Мечта Плеве исполнилась. Ц В два месяца революция будет раздавлена, Ц г
оворил он. И из его канцелярии то и дело шли секретные распоряжения губер
наторам.
Плеве сторонился двора. Государственный совет называл стадом быков, кас
трированных для большей мясистости. Он искал только дружбы правителя Мо
сквы, великого князя Сергея, с ним обсуждал меры пресечения революционны
х волнений.
Ц Но надежна ли ваша личная охрана, Вячеслав Константинович? Ц часто сп
рашивал великий князь.
Ц Моя охрана совершенно надежна, ваше высочество. Думаю, что удачное пок
ушение может быть произведено только по случайности Ц отвечал Плеве, зн
ая, что Азеф охраняет его жизнь, что выданные им, Гершуни и Мельников уже п
ожизненно в каземате.
3
Савинков шел по Петербургу, мосты, арки, улицы которого так любил. Те ж рыс
аки, коляски, кареты, переполненные звенящие рестораны. Машины в пивных п
оют «Трансваалями», «Пятерками», вальсами «Разбитое сердце». Мощный раз
лив широкой Невы под мостами. Величественнейшие в мире дворцы. На часах
Ц часовые.
Пробежали газетчики, выкрикивая «Новое время»! «Русское слово»! Савинко
в остановил «Новое время». С газетой удобнее идти. Те ж, абонементы в Алекс
андрийском, «Аквариум», «Контан», «Донан», «Тиволи», Шаляпин в «Борисе Го
дунове», Собинов в «Искателях жемчуга».
Вот Садовая. Савинков смотрит на часы. Мимо на извозчике едет пристав в го
лубой, касторовой шинели. Пристав, кажется, дремлет.
Ц А вот! Папиросы первый сорт! «Дядя Костя»! «Дюшес»! Пять копеек десяток,
возьмите, барин!
Перед Савинковым берлинский товарищ Петр, та ж улыбка на малиновых губах
.
Глаза Савинкова смеются: Ц «Прекрасно, мол».
Ц Дай десяток.
Ц Пять копеек. Ваших двадцать, Ц смеются глаза Петра.
Ц Сегодня на Сенной в трактире «Отдых друзей».
Ц Слушаюсь, барин. Ц И слышен веселый тенор с распевом: Ц Папиросы «Кат
ык»! «Дядя Костя»! «Дюшес»!
Делать Савинкову нечего. Он заходил, к литератору Пешехонову справиться
: нет ли чего от Азефа. «Тогда держитесь, господин министр! Вас не укарауля
т ваши филеры!» Но Азефа еще нет.
Савинков пошел по Французской набережной к Фонтанке. На Неве засмотрелс
я на белую яхту. Но у Фонтанки в движении пешеходов, экипажей произошло см
ятение. Метнулись извозчики. Вытянулись городовые. Вынеслись какие-то в
ороные рысаки, мча легко дышащий на рессорах лаковый кузов кареты. В нем з
а стеклом что-то блеснуло, не то старуха, не то старик, может быть просто кт
о-то в черном с белым лицом. За каретой, не отставая в ходе от резвых коней,
на трех рысаках летели люди в шубах. За ними стремительные велосипедисты
с опасностью для жизни накатывали на рысаков. Савинков замер у стены: Ц «
Ведь это же Плеве!?»
4
В трактире «Отдых друзей» машина играла беспрерывно. Когда останавлива
лась, чтобы перевести дух, кто-нибудь из друзей пьяно кричал: Ц Музыка!
Машина, не отдохнув, с треском крутила новый барабан. Расстроенно-хрипло
несся не то вальс из «Фауста», не то «Полька-кокетка». Трудно разобрать в
чаду, дыме, шуме, что играла старая машина.
Поэтому и выбрал этот трактир Савинков. В нем ничего не разобрать. Настол
ько он настоящий, русский, головоломный трактир. Люд здесь не люд, а сброд.
Больше извозчиков, ломовиков, торговцев в разнос, проституток, уличных г
аменов. Порядочные господа, мешаясь, сидят тут же. Непонятен вид трактира.
Грязные услужающие разносят холодную телятину, чай парами, водку, колбас
у. Наполняют залу духом кислой капусты, таща металлические миски, Ц щи по
рциями.
Савинков занял дальний стол в углу. Видел перед собой пестрый шумящий ул
ей трактира. Чахоточному юноше-половому заказал ужин на две персоны. И по
куривая еще петькину папиросу, поджидал.
Петр пришел во-время. В черной косоворотке, черном пиджаке, смазных высок
их сапогах. Такой же черный картуз, с рвущимися из-под него смоляными кудр
ями. «Как цыган». Петр подходил с улыбкой.
Тощий юноша, с изгрызенным болезнью румянцем, гремел сальными вилками, н
ожами, раскладывая по приборам. Поставил графин холодненькой посредине.
Ц Ну, как дела?
Петр смотрел с улыбкой, словно хотел продлить удовольствие приятных соо
бщений. Когда Савинков кончил вопросы, Петр, опрокинув рюмку, сморщившис
ь оттого, что пошла не в то горло, сказал:
Ц Всё в лучшем виде. Четыре раза видал. Раз у Балтийского, в пятницу. Три ра
за на Фонтанке в разных местах.
Ц Каков выезд, опишите?
Ц Выезд, Павел Иванович, прекраснеющий, Ц широко улыбался Петр, показыв
ая хищные зубы, Ц вороные кони, как звери, кучер толстый, бородатый, весь в
медалях и задница подложена, на козлах сидит, как чучела какая, рядом лаке
й в ливрее. За коляской несутся сыщики гужом на рысаках, на велосипедах. Во
обще, если где случайно сами увидите, враз заметите. Шумно едет.
Петр налил рюмки и указывая Савинкову, Ц взял свою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37