ЦК проникся бюрократическим дух
ом касты. Цекисты стали выше критики, они стали недосягаемы, как римские и
мператоры. Как полноправные члены ЦК, вошли жены цекистов, их родственни
ки, царила сплошная склока, кумовство, интриги, сплетни, прислужничество.
В семейную касту замкнулся всякий приток свежего воздуха. И в этой затхл
ости расцвел пышным, махровым цветом Азеф.
Он был своим в своей семье. Так какие же могли быть подозрения члена семьи
? Хуже того, сюда примешалась самая гнусная, самая крепкая, самая страшная
Ц власть денег. К деньгам льнут, перед деньгами пресмыкаются и совсем не
заметно забота добывания денег для партии превратилась из средства в це
ль.
Азеф являлся для партии добывателем денег. Он доставал их. Откуда? Вопрос
другой. Этим не интересовались нарциссы из ЦК. Провокатор Татаров тоже д
оставал деньги, благодаря чему и должен был быть кооптирован в ЦК. Эти ден
ьги шли из департамента полиции от генерала Герасимова и сыщика Рачковс
кого. ЦК был в их сетях. Но не целиком. Азеф, как главарь террора, доставал де
ньги и с другой стороны, от сочувствующих террору богачей и организаций.
И вот с двух сторон он держал в руках партию, то есть, семью ЦК. Так, как же на
чнут разбирать дело его предательства? Ведь у такого предательства найд
ется слишком много родственников? Железная броня «круговой поруки» сем
ьи ЦК стала для Азефа каменной стеной, за которой он убивал направо и нале
во, кого хотел, оставляя в живых членов ЦК и генерала Герасимова. Именно со
знание кастовой солидарности считалось и считается «чувством товарище
ства» по отношению к Азефу, о котором так красно говорили члены ЦК. Но каку
ю же чудовищную жестокость проявляли эти люди в отношении смелых, молоды
х, отважных товарищей? Я не могу поверить, неужели все подозрения, поступа
вшие в ЦК, не заставили господина Чернова хотя бы раз задуматься, хотя бы р
аз кого-нибудь остеречь. Ведь именно вы, господа Черновы, передавали безз
аветную молодежь в руки Азефа, не чувствуя даже обязанности предупредит
ь. А вы обязаны были предупредить так: Ц «знайте, что существует «петербу
ргское письмо», что существует «саратовское письмо», что существует под
озрение Крестьянинова, имеются показания Татарова, обвинение «Мортиме
ра» Рысса, существует масса обличительных данных против Азефа, но мы абс
олютно доверяем Азефу, оставлям его в нашей среде и он осведомлен абсолю
тно обо всем, действуйте теперь, как хотите. Тогда бы, если б и шли на бойню,
то хоть в полной осведомленности об опасности предстоящей игры. Но госпо
да Черновы и Савинковы передавали Азефу молодежь молча. И беззаветную мо
лодежь вешал генерал Герасимов. Правда, у Азефа были и другие, кроме висел
ицы, меры. Я должен
упомянуть и о них. Со многими, отдавшими себя в распоряжение боевой орган
изации террористами, Азеф поступал и иначе. Якобы для конспирации отсыла
л в самые глухие городки и местечки России, приказывая не двигаться с мес
та без его вызова. Пьянствуя, развратничая, тратя безумные деньги, жандар
мские и партийные, , он отсылаемым не давал средств к жизни, заставляя вест
и голодную и полную бездействия жизнь. За это он получал от Герасимова. От
важные идеалисты, преданные партией в руки провокатора, кончали там жизн
ь самоубийством. Это не единичные факты! Товарищ Чернов об этом знает! Но н
а стреляющихся молодых революционеров не обращали внимания потому, что,
во первых, Азеф был чересчур свой человек в аристократии ЦК, а, во вторых, п
отому что диктатор террора бывал часто безапелляционен, указывая товар
ищам: Ц террор Ц это я! И вот перед нами сотни трупов, совсем недавние жер
твы, повешенные Герасимовым беззаветные Зильберберг, Сулятицкий, Синяв
ский, Никитенко, Лебедин-цев, Трауберг! И всё же и сейчас представители па
ртии и друзья Азефа не желают видеть правду. Так разрешите же, перейти к фа
ктической стороне, к деталям разоблачения, которые должны слепых убедит
ь в том, что террор партии вел агент полиции.
Бурцев перешел к данным сыска, приведшим к убеждению, что «Раскин» Ц Азе
ф. На четвертом часу он чувствовал уже скрепы, пролегшие меж ним и судьями
. Было ясно: Ц Лопатин верит, Кропоткин поколеблен. Даже, кажется, поколеб
лена Фигнер. Факты шли нарастая, давя сознание. Бурцев рассказывал, как ез
дил в Варшаву к инженеру Душевскому узнавать, был ли у него пять лет назад
Азеф, как ездил в Швейцарию к Рубакину. Сотни точнейших фактов передал Бу
рцев. Но вот, сделав паузу, и отпив воды, он проговорил:
Ц Я изложил историю попыток разоблачений Азефа, изложил факты, устанав
ливающие предательство, изложил свой гнев и ту атмосферу в ЦК, в которой п
ри легкомысленном попустительстве действовал Азеф, но у меня есть и еще
факт, после которого даже В. М. Чернову и Б. В. Савинкову придется, кажется, п
оверить. Но я могу его сообщить суду только под условием, если представит
ели эс-эров дадут честное слово, что не воспользуются сообщаемым иначе, к
ак с согласия суда. Суд же пусть делает из сообщения, что найдет нужным.
Наступила тишина. Ее прервал председатель Лопатин голосом, уставшим от м
олчания: Ц Угодно представителям обвинения согласиться с предложение
м Владимира Львовича Бурцева? Ц он щурил глаза, ибо за двадцать лет одино
чной камеры стал близорук.
Чернов возбужденно совещался с Натансоном и Савинковым.
Встал Савинков:
Ц Мы согласны из сообщаемого Бурцевым факта не делать никакого употреб
ления без согласия суда.
Ц Тогда, Ц проговорил Бурцев, Ц я сообщу. Совсем недавно, за неделю до м
оего последнего заявления партии, я узнал, что заграницей находится бывш
ий директор департамента полиции Лопухин, которого, я знаю, как противни
ка революционеров, но честного человека, и который, как известно, именно п
оэтому, впал в немилость у правительства. Я был внутренне убежден, что есл
и освещу Лопухину двойную работу Азефа, то он сам поразится услышанным, и
бо знает Азефа только, как агента полиции, а не как революционера и, порази
вшись, как честный человек выдаст мне этого изувера, этого дьявола рода ч
еловеческого. Я ловил Лопухина. Узнал, что 25 числа он будет в Кельне на пути
в Берлин, откуда поедет в Россию. Я поехал в Кельн ждать его.
Я узнал его в зале 1-го класса, видел, как он прошел в вагон. Я шел за ним. Сел у
мышленно в другое купе, не желая встречаться, пока не тронется поезд. Я тща
тельно следил и знал, что я «без хвостов». Когда поезд тронулся, я как бы сл
учайно вошел в купе Лопухина. Он был один и читал «Франкфуртер Цейтунг».
Мы поздоровались, заговорили, беседа началась совершенно обыденно, я не
старался брать быка за рога, но сказав, что провалы последних дел партии с
. р. объясняются тем, что во главе Б. О. стоит провокатор, почувствовал, что п
очва создана и обратился к нему так: Ц Алексей Александрович, позвольте
рассказать вам всё, что я знаю об этом провокаторе и о его деятельности, ка
к среди революционеров, так и охранников.
Он согласился. Я начал рассказ. Знаю, что я шел ва банк, рассказывая бывшем
у директору департамента полиции о карьере революционера Азефа, знаю, со
рвись мое дело и господа Чернов и Савинков не поцеремонятся со мной. Но мо
я вера поставила на карту мою жизнь. Я рассказал детально, как Азеф убивал
Плеве, как убивал Сергея, как ставил акт на Дубасова, как подготовлял убий
ство царя И в то же время посылал на виселицу революционеров, отдавая их Г
ерасимову. Лицо Лопухина было передо мной, чем дальше я рассказывал, тем я
вственней видел, что Лопухин изумлен, подавлен, не хочет верить, что он зна
ет этого охранника.
Когда я заговорил о цареубийстве, Лопухин побледнел, но он уж не мог скрыт
ь волнения и не верить сообщаемым мной фактам, о которых знал с другой сто
роны баррикады. Лопухин был потрясен, по моему, именно тем, что если не неп
осредственно, то всё же и он принимал участие в работе Азефа. И тут, после ш
естичасового разговора, я сказал: Ц Будучи директором департамента, вы
не могли не знать этого провокатора, он известен, как «Раскин», я окончате
льно разоблачил его, разрешите мне сказать, кто скрывается под этим псев
донимом. Я готов был назвать Азефа, как вдруг взволнованный Лопухин сказ
ал: Ц Никакого Раскина я не знаю, я знаю инженера Евно Азефа…
Бросив председательское место, Лопатин тяжелыми шагами подошел к Бурце
ву и положил ему руки на плечи:
Ц Львович, дайте честное слово, что вы это слышали от Лопухина! Ц Но тут ж
е обернулся, безнадежно махнув рукой. Ц Да что тут, дело ясное! Ц в глазах
старого революционера стояли слезы.
Вскочили представители обвинения, вскочили с мест судьи, произошло заме
шательство.
Ц Вы выдали Азефа! Ц кричал Чернов. Ц Вы подсказали его Лопухину!
Ц Азеф выше обвинений Лопухина! Ц жестикулировал Натансон.
Ц Герман Александрович, Ц подошел к Лопатину Савинков, Ц это невозмож
но, вы верите Лопухину?
Ц Конечно. На основании таких улик убивают. Савинков был, как пьяный, бол
ела передняя часть головы, он бормотал: Ц невозможно.
Ц Так, как же вы объясняете роль Лопухина?
Ц Лопухин и Азеф. Я верю Азефу.
Ц Почему? Лопухин не заинтересован.
Ц Я верю, что Азеф невиновен.
Ц Петр Алексеевич, но ведь это же полицейская интрига! Лопухин набрасыв
ает тень на Азефа! Ц кричал Чернов, наседая на Кропоткина.
Ц Что же? Вера Николаевна тоже верила Дегаеву, Ц проговорил Кропоткин,
снимая с себя руку Чернова. Лопатин громко сказал:
Ц Объявляю сегодняшнее заседание суда закрытым.
3
Вечером Савинков стоял у парапета Моста Инвалидов. Он думал в темноте о с
уде, об Азефе и о герое романа. «Если клевета и заблуждения Бурцева окажут
ся правдой? Неужели Азеф равен герою, плюнувшему в лицо человечества? Лож
ь». Но страшные, смутные ощущения наполняли душу. «Невероятно. Ложь. Бурце
в заплатит дорого за это. Его уже едет убить Карпович».
Сена стояла мутная, в красно-зеленых отраженьях огней. Под мостом, сжавши
сь, скрипели баржи. Савинков ощутил запах яблоков. Нагнувшись, увидел бар
жи груженые яблоками. Постояв, он тихо пошел через мост Ц к Бурцеву.
4
В дверях квартиры Бурцева Савинков столкнулся с Бэлой, одетой в пестрое
манто, остаток петербургской конспирации террора.
Ц Вы тоже сюда? Ц странно проговорила Бэла.
Ц Здравствуйте, Бэла, как вы бледны, вы нездоровы?
Ц А разве вы здоровы?
Не простившись, не здороваясь, Бэла зашелестела пестрым, дорогим манто, н
е шедшим к ее некрасивой фигуре.
Ц Очень рад, что зашли, Борис Викторович, Ц сидя среди книг, газет, фотогр
афических карточек говорил Бурцев. Ц Вы меня уж простите, вас считаю вед
ь единственным честным противником. Садитесь пожалуйста, Ц улыбался вы
ставленными зубами седенький, узенький Бурцев.
Ц То есть вы, Владимир Львович, полагаете, что есть товарищи, ведущие себ
я на суде нечестно?
Ц Темна вода во облацех, Борис Викторович. Не верю, конечно, чтоб кто-нибу
дь из ЦК знал об одновременной работе Азефа в департаменте. На суде я дост
аточно обрисовал атмосферу коррупции в ЦК, чтоб понять почему проходили
мимо подозрений. Но посудите сами: всякому непредубежденному человеку п
осле моего доклада ясно, Азеф предатель. И вот тут-то, простите за открове
нность, ЦК делает фортель. Спасай мол самих себя! Спасай партию! Пусть, мол,
даже Азеф и предатель, но оглашать Ц ни-ни. Произойдет восстание перифер
ии против центра, потеря лавров, постов, чинов, орденов, Ц улыбнулся Бурц
ев. Ц Да что там говорить, партия конечно сильно закачается, может даже и
не оправится. Вы понимаете, что произойдет когда везде будет напечатано:
глава партии Азеф Ц агент полиции. Ведь это же факт мирового масштаба, Бо
рис Викторович! Небывалый случай в истории! Во всех странах заговорят.
Ц Если б это была правда.
Ц А это правда, Борис Викторович. Только партия не хочет роскоши правды.
Партии выгодней другое, Ц Бурцев засмеялся, выставляя передние зубы, Ц
покарать Бурцева за роскошь правды.
Ц Хотите сказать Ц убить? Ц сказал Савинков, поняв зачем к Бурцеву при
ходила Бэла.
Ц Разумеется.
Савинков тоже слегка улыбнулся.
Ц Ведь становясь на партийно-генеральскую точку зрения, Борис Викторо
вич, выход из дела ясен: Ц Азеф предал многих товарищей, но их уже повесил
и, стало быть Ц не вернуть. «Что прошло Ц невозвратимо». А разоблаченный
Азеф покрывает партию позором. Так лучше покрыть сосновой доской Бурцев
а, чем позором партию. Концы в воду. А Азефа отвести под ручку: Ц поставь, мо
л, акт мирового масштаба с рекламой на весь мир Ц убей, мол, царя Ц реабил
итируй себя и отойди в сторонку, поезжай, скажем в Южную Америку плантаци
и разводить. Дегаев был много мельче и то во искупление грехов убил полко
вника Судейкина и получил индульгенцию. Ну а Азеф, знаете, многое может, хи
трейшая бестия, голова не дегаевской чета. Царя-батюшку за милую душу кок
нет и не вздохнет.
Ц Владимир Львович, Ц перебил Савинков, ему было трудно начать, ибо Бур
цев говорил не переставая, Ц у меня мозги заворачиваются, когда я вас слу
шаю. Неужели вы действительно верите? Поймите же, что Азеф ни в чем не вино
вен. Это ваш кошмар, ваше наваждение. У всех нас мысли нет о подозрении, мал
ейшего колебания нет.
Ц Какое же колебание, Ц захохотал Бурцев, Ц когда Бэла приходит и прям
о говорит, что пустит мне пулю в лоб. Тут не до колебаний, знаете.
Ц Я пришел к вам говорить совершенно искренно, Владимир Львович. Скажит
е, как на духу; Ц неужто не наваждение? неужто ж вы сами то твердо, каменно
убеждены?
Ц Каменно убежден, Ц проговорил Бурцев.
Ц Не допускаете мысли, что Лопухин с Бакаем играют с вами в игрушку?
Ц Хороша игрушка! Да знаете вы, что Бакай разоблачил до 30 провокаторов! До
копался до таких столпов, как польский писатель Бржозовский, властитель
дум революционной молодежи! А Лопухин? Да вы бы видели его лицо? Для чего е
му лгать? Ведь я же нашел его, а не он меня?
Ц Невероятно, Ц бормотнул Савинков, Ц ничего не понимаю, но ни на минут
у, понимаете, ни на минуту не допускаю мысли.
Ц А кстати, где Азеф? Ц как бы не расслышав сказал Бурцев.
Ц На днях приезжает. Был в Испании.
Ц В Испании? Недурное местечко. А скажите, Борис Викторович, правда, что К
арпович тоже едет в Париж?
Ц Писал.
Ц Убивать меня едет?
Ц Писал и это.
Ц Так-так, Ц проговорил Бурцев. Ц А знаете, как он освободился? Нет? Так я
расскажу вам: Ц после бегства из Сибири, он встал во главе отряда в Петер
бурге, не правда ли? Ну, вот, его совершенно случайно арестовали на улице. Н
о Азеф, зная, что Карпович верит в него как в Бога и берется в меня стрелять,
защищая его честь, не перебивайте, не перебивайте… вместе с Герасимовым
отпускают его из тюрьмы. Да, да, посудите сами, какой вздор разыгрывается с
реди бела дня. Опасного террориста, шлиссельбуржца, убийцу министра Бого
лепова, главу отряда перевозит из тюрьмы в тюрьму околодочный на простом
извозчике. Больше того, у аптеки околодочный, кстати сказать, переодетый
Доброскок, «Николай золотые очки», слезает и говорит Карповичу: Ц «поси
ди, я сейчас приду». Ц Выходит из аптеки, видит, что Карпович сидит, не дога
дался. Поехали дальше. Околодочный останавливается у какого-то магазина
, опять «посиди». Но тут уж Карпович догадывается, бежит. И к кому же? Прямо н
а квартиру к Азефу.
Ц Вы хотите, стало быть, сказать, что полиция и Азеф отправляют террорист
а с незапятнанным именем убивать вас?
Ц Конечно! Именно так, Борис Викторович! А вы думаете, что в департаменте
все уж так и лыком шиты. Да там, батюшка, такие Мак-Магоны сидят, такую тонча
йшую инквизицию разводят, что сам бы Торквемада в восторг пришел. Это маг
и, Борис Викторович, маги своей техники!
Ц Владимир Львович, невозможно, Ц засмеялся Савинков, Ц вы больны шпи
ономанией, больны! Маниакальные, навязчивые идеи! И всё сходится как в апт
еке! Сверхъестественно и феноменально! Но поверить хитросплетению, не об
ижайтесь, никак не могу.
Ц Да я и не обижаюсь. Я же знаю, что если меня Карпович и Бэла не убьют до ок
ончания суда, вы решительно во все поверите. Даже, пожалуй, Чернову и то пр
идется поверить, хотя он этого, ух, как сильно не хочет!
Ц Если суд вас оправдает, мы пойдем на конфликт с судом, Ц вставая прого
ворил Савинков, Ц вы понимаете, что это не укладывается в голове. По-ни-ма
-е-те? Ц сказал он, указывая на лоб пальцем. Ц А если это будет правдой, то
надо понять и то, что все провокаторы взятые вместе не нанесли бы такого у
дара террору, какой наносите вы, террорист Бурцев. Ведь вы же сами сторонн
ик террора?
Бурцев сделал вид, что не расслышал этой фразы и вставая сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
ом касты. Цекисты стали выше критики, они стали недосягаемы, как римские и
мператоры. Как полноправные члены ЦК, вошли жены цекистов, их родственни
ки, царила сплошная склока, кумовство, интриги, сплетни, прислужничество.
В семейную касту замкнулся всякий приток свежего воздуха. И в этой затхл
ости расцвел пышным, махровым цветом Азеф.
Он был своим в своей семье. Так какие же могли быть подозрения члена семьи
? Хуже того, сюда примешалась самая гнусная, самая крепкая, самая страшная
Ц власть денег. К деньгам льнут, перед деньгами пресмыкаются и совсем не
заметно забота добывания денег для партии превратилась из средства в це
ль.
Азеф являлся для партии добывателем денег. Он доставал их. Откуда? Вопрос
другой. Этим не интересовались нарциссы из ЦК. Провокатор Татаров тоже д
оставал деньги, благодаря чему и должен был быть кооптирован в ЦК. Эти ден
ьги шли из департамента полиции от генерала Герасимова и сыщика Рачковс
кого. ЦК был в их сетях. Но не целиком. Азеф, как главарь террора, доставал де
ньги и с другой стороны, от сочувствующих террору богачей и организаций.
И вот с двух сторон он держал в руках партию, то есть, семью ЦК. Так, как же на
чнут разбирать дело его предательства? Ведь у такого предательства найд
ется слишком много родственников? Железная броня «круговой поруки» сем
ьи ЦК стала для Азефа каменной стеной, за которой он убивал направо и нале
во, кого хотел, оставляя в живых членов ЦК и генерала Герасимова. Именно со
знание кастовой солидарности считалось и считается «чувством товарище
ства» по отношению к Азефу, о котором так красно говорили члены ЦК. Но каку
ю же чудовищную жестокость проявляли эти люди в отношении смелых, молоды
х, отважных товарищей? Я не могу поверить, неужели все подозрения, поступа
вшие в ЦК, не заставили господина Чернова хотя бы раз задуматься, хотя бы р
аз кого-нибудь остеречь. Ведь именно вы, господа Черновы, передавали безз
аветную молодежь в руки Азефа, не чувствуя даже обязанности предупредит
ь. А вы обязаны были предупредить так: Ц «знайте, что существует «петербу
ргское письмо», что существует «саратовское письмо», что существует под
озрение Крестьянинова, имеются показания Татарова, обвинение «Мортиме
ра» Рысса, существует масса обличительных данных против Азефа, но мы абс
олютно доверяем Азефу, оставлям его в нашей среде и он осведомлен абсолю
тно обо всем, действуйте теперь, как хотите. Тогда бы, если б и шли на бойню,
то хоть в полной осведомленности об опасности предстоящей игры. Но госпо
да Черновы и Савинковы передавали Азефу молодежь молча. И беззаветную мо
лодежь вешал генерал Герасимов. Правда, у Азефа были и другие, кроме висел
ицы, меры. Я должен
упомянуть и о них. Со многими, отдавшими себя в распоряжение боевой орган
изации террористами, Азеф поступал и иначе. Якобы для конспирации отсыла
л в самые глухие городки и местечки России, приказывая не двигаться с мес
та без его вызова. Пьянствуя, развратничая, тратя безумные деньги, жандар
мские и партийные, , он отсылаемым не давал средств к жизни, заставляя вест
и голодную и полную бездействия жизнь. За это он получал от Герасимова. От
важные идеалисты, преданные партией в руки провокатора, кончали там жизн
ь самоубийством. Это не единичные факты! Товарищ Чернов об этом знает! Но н
а стреляющихся молодых революционеров не обращали внимания потому, что,
во первых, Азеф был чересчур свой человек в аристократии ЦК, а, во вторых, п
отому что диктатор террора бывал часто безапелляционен, указывая товар
ищам: Ц террор Ц это я! И вот перед нами сотни трупов, совсем недавние жер
твы, повешенные Герасимовым беззаветные Зильберберг, Сулятицкий, Синяв
ский, Никитенко, Лебедин-цев, Трауберг! И всё же и сейчас представители па
ртии и друзья Азефа не желают видеть правду. Так разрешите же, перейти к фа
ктической стороне, к деталям разоблачения, которые должны слепых убедит
ь в том, что террор партии вел агент полиции.
Бурцев перешел к данным сыска, приведшим к убеждению, что «Раскин» Ц Азе
ф. На четвертом часу он чувствовал уже скрепы, пролегшие меж ним и судьями
. Было ясно: Ц Лопатин верит, Кропоткин поколеблен. Даже, кажется, поколеб
лена Фигнер. Факты шли нарастая, давя сознание. Бурцев рассказывал, как ез
дил в Варшаву к инженеру Душевскому узнавать, был ли у него пять лет назад
Азеф, как ездил в Швейцарию к Рубакину. Сотни точнейших фактов передал Бу
рцев. Но вот, сделав паузу, и отпив воды, он проговорил:
Ц Я изложил историю попыток разоблачений Азефа, изложил факты, устанав
ливающие предательство, изложил свой гнев и ту атмосферу в ЦК, в которой п
ри легкомысленном попустительстве действовал Азеф, но у меня есть и еще
факт, после которого даже В. М. Чернову и Б. В. Савинкову придется, кажется, п
оверить. Но я могу его сообщить суду только под условием, если представит
ели эс-эров дадут честное слово, что не воспользуются сообщаемым иначе, к
ак с согласия суда. Суд же пусть делает из сообщения, что найдет нужным.
Наступила тишина. Ее прервал председатель Лопатин голосом, уставшим от м
олчания: Ц Угодно представителям обвинения согласиться с предложение
м Владимира Львовича Бурцева? Ц он щурил глаза, ибо за двадцать лет одино
чной камеры стал близорук.
Чернов возбужденно совещался с Натансоном и Савинковым.
Встал Савинков:
Ц Мы согласны из сообщаемого Бурцевым факта не делать никакого употреб
ления без согласия суда.
Ц Тогда, Ц проговорил Бурцев, Ц я сообщу. Совсем недавно, за неделю до м
оего последнего заявления партии, я узнал, что заграницей находится бывш
ий директор департамента полиции Лопухин, которого, я знаю, как противни
ка революционеров, но честного человека, и который, как известно, именно п
оэтому, впал в немилость у правительства. Я был внутренне убежден, что есл
и освещу Лопухину двойную работу Азефа, то он сам поразится услышанным, и
бо знает Азефа только, как агента полиции, а не как революционера и, порази
вшись, как честный человек выдаст мне этого изувера, этого дьявола рода ч
еловеческого. Я ловил Лопухина. Узнал, что 25 числа он будет в Кельне на пути
в Берлин, откуда поедет в Россию. Я поехал в Кельн ждать его.
Я узнал его в зале 1-го класса, видел, как он прошел в вагон. Я шел за ним. Сел у
мышленно в другое купе, не желая встречаться, пока не тронется поезд. Я тща
тельно следил и знал, что я «без хвостов». Когда поезд тронулся, я как бы сл
учайно вошел в купе Лопухина. Он был один и читал «Франкфуртер Цейтунг».
Мы поздоровались, заговорили, беседа началась совершенно обыденно, я не
старался брать быка за рога, но сказав, что провалы последних дел партии с
. р. объясняются тем, что во главе Б. О. стоит провокатор, почувствовал, что п
очва создана и обратился к нему так: Ц Алексей Александрович, позвольте
рассказать вам всё, что я знаю об этом провокаторе и о его деятельности, ка
к среди революционеров, так и охранников.
Он согласился. Я начал рассказ. Знаю, что я шел ва банк, рассказывая бывшем
у директору департамента полиции о карьере революционера Азефа, знаю, со
рвись мое дело и господа Чернов и Савинков не поцеремонятся со мной. Но мо
я вера поставила на карту мою жизнь. Я рассказал детально, как Азеф убивал
Плеве, как убивал Сергея, как ставил акт на Дубасова, как подготовлял убий
ство царя И в то же время посылал на виселицу революционеров, отдавая их Г
ерасимову. Лицо Лопухина было передо мной, чем дальше я рассказывал, тем я
вственней видел, что Лопухин изумлен, подавлен, не хочет верить, что он зна
ет этого охранника.
Когда я заговорил о цареубийстве, Лопухин побледнел, но он уж не мог скрыт
ь волнения и не верить сообщаемым мной фактам, о которых знал с другой сто
роны баррикады. Лопухин был потрясен, по моему, именно тем, что если не неп
осредственно, то всё же и он принимал участие в работе Азефа. И тут, после ш
естичасового разговора, я сказал: Ц Будучи директором департамента, вы
не могли не знать этого провокатора, он известен, как «Раскин», я окончате
льно разоблачил его, разрешите мне сказать, кто скрывается под этим псев
донимом. Я готов был назвать Азефа, как вдруг взволнованный Лопухин сказ
ал: Ц Никакого Раскина я не знаю, я знаю инженера Евно Азефа…
Бросив председательское место, Лопатин тяжелыми шагами подошел к Бурце
ву и положил ему руки на плечи:
Ц Львович, дайте честное слово, что вы это слышали от Лопухина! Ц Но тут ж
е обернулся, безнадежно махнув рукой. Ц Да что тут, дело ясное! Ц в глазах
старого революционера стояли слезы.
Вскочили представители обвинения, вскочили с мест судьи, произошло заме
шательство.
Ц Вы выдали Азефа! Ц кричал Чернов. Ц Вы подсказали его Лопухину!
Ц Азеф выше обвинений Лопухина! Ц жестикулировал Натансон.
Ц Герман Александрович, Ц подошел к Лопатину Савинков, Ц это невозмож
но, вы верите Лопухину?
Ц Конечно. На основании таких улик убивают. Савинков был, как пьяный, бол
ела передняя часть головы, он бормотал: Ц невозможно.
Ц Так, как же вы объясняете роль Лопухина?
Ц Лопухин и Азеф. Я верю Азефу.
Ц Почему? Лопухин не заинтересован.
Ц Я верю, что Азеф невиновен.
Ц Петр Алексеевич, но ведь это же полицейская интрига! Лопухин набрасыв
ает тень на Азефа! Ц кричал Чернов, наседая на Кропоткина.
Ц Что же? Вера Николаевна тоже верила Дегаеву, Ц проговорил Кропоткин,
снимая с себя руку Чернова. Лопатин громко сказал:
Ц Объявляю сегодняшнее заседание суда закрытым.
3
Вечером Савинков стоял у парапета Моста Инвалидов. Он думал в темноте о с
уде, об Азефе и о герое романа. «Если клевета и заблуждения Бурцева окажут
ся правдой? Неужели Азеф равен герою, плюнувшему в лицо человечества? Лож
ь». Но страшные, смутные ощущения наполняли душу. «Невероятно. Ложь. Бурце
в заплатит дорого за это. Его уже едет убить Карпович».
Сена стояла мутная, в красно-зеленых отраженьях огней. Под мостом, сжавши
сь, скрипели баржи. Савинков ощутил запах яблоков. Нагнувшись, увидел бар
жи груженые яблоками. Постояв, он тихо пошел через мост Ц к Бурцеву.
4
В дверях квартиры Бурцева Савинков столкнулся с Бэлой, одетой в пестрое
манто, остаток петербургской конспирации террора.
Ц Вы тоже сюда? Ц странно проговорила Бэла.
Ц Здравствуйте, Бэла, как вы бледны, вы нездоровы?
Ц А разве вы здоровы?
Не простившись, не здороваясь, Бэла зашелестела пестрым, дорогим манто, н
е шедшим к ее некрасивой фигуре.
Ц Очень рад, что зашли, Борис Викторович, Ц сидя среди книг, газет, фотогр
афических карточек говорил Бурцев. Ц Вы меня уж простите, вас считаю вед
ь единственным честным противником. Садитесь пожалуйста, Ц улыбался вы
ставленными зубами седенький, узенький Бурцев.
Ц То есть вы, Владимир Львович, полагаете, что есть товарищи, ведущие себ
я на суде нечестно?
Ц Темна вода во облацех, Борис Викторович. Не верю, конечно, чтоб кто-нибу
дь из ЦК знал об одновременной работе Азефа в департаменте. На суде я дост
аточно обрисовал атмосферу коррупции в ЦК, чтоб понять почему проходили
мимо подозрений. Но посудите сами: всякому непредубежденному человеку п
осле моего доклада ясно, Азеф предатель. И вот тут-то, простите за открове
нность, ЦК делает фортель. Спасай мол самих себя! Спасай партию! Пусть, мол,
даже Азеф и предатель, но оглашать Ц ни-ни. Произойдет восстание перифер
ии против центра, потеря лавров, постов, чинов, орденов, Ц улыбнулся Бурц
ев. Ц Да что там говорить, партия конечно сильно закачается, может даже и
не оправится. Вы понимаете, что произойдет когда везде будет напечатано:
глава партии Азеф Ц агент полиции. Ведь это же факт мирового масштаба, Бо
рис Викторович! Небывалый случай в истории! Во всех странах заговорят.
Ц Если б это была правда.
Ц А это правда, Борис Викторович. Только партия не хочет роскоши правды.
Партии выгодней другое, Ц Бурцев засмеялся, выставляя передние зубы, Ц
покарать Бурцева за роскошь правды.
Ц Хотите сказать Ц убить? Ц сказал Савинков, поняв зачем к Бурцеву при
ходила Бэла.
Ц Разумеется.
Савинков тоже слегка улыбнулся.
Ц Ведь становясь на партийно-генеральскую точку зрения, Борис Викторо
вич, выход из дела ясен: Ц Азеф предал многих товарищей, но их уже повесил
и, стало быть Ц не вернуть. «Что прошло Ц невозвратимо». А разоблаченный
Азеф покрывает партию позором. Так лучше покрыть сосновой доской Бурцев
а, чем позором партию. Концы в воду. А Азефа отвести под ручку: Ц поставь, мо
л, акт мирового масштаба с рекламой на весь мир Ц убей, мол, царя Ц реабил
итируй себя и отойди в сторонку, поезжай, скажем в Южную Америку плантаци
и разводить. Дегаев был много мельче и то во искупление грехов убил полко
вника Судейкина и получил индульгенцию. Ну а Азеф, знаете, многое может, хи
трейшая бестия, голова не дегаевской чета. Царя-батюшку за милую душу кок
нет и не вздохнет.
Ц Владимир Львович, Ц перебил Савинков, ему было трудно начать, ибо Бур
цев говорил не переставая, Ц у меня мозги заворачиваются, когда я вас слу
шаю. Неужели вы действительно верите? Поймите же, что Азеф ни в чем не вино
вен. Это ваш кошмар, ваше наваждение. У всех нас мысли нет о подозрении, мал
ейшего колебания нет.
Ц Какое же колебание, Ц захохотал Бурцев, Ц когда Бэла приходит и прям
о говорит, что пустит мне пулю в лоб. Тут не до колебаний, знаете.
Ц Я пришел к вам говорить совершенно искренно, Владимир Львович. Скажит
е, как на духу; Ц неужто не наваждение? неужто ж вы сами то твердо, каменно
убеждены?
Ц Каменно убежден, Ц проговорил Бурцев.
Ц Не допускаете мысли, что Лопухин с Бакаем играют с вами в игрушку?
Ц Хороша игрушка! Да знаете вы, что Бакай разоблачил до 30 провокаторов! До
копался до таких столпов, как польский писатель Бржозовский, властитель
дум революционной молодежи! А Лопухин? Да вы бы видели его лицо? Для чего е
му лгать? Ведь я же нашел его, а не он меня?
Ц Невероятно, Ц бормотнул Савинков, Ц ничего не понимаю, но ни на минут
у, понимаете, ни на минуту не допускаю мысли.
Ц А кстати, где Азеф? Ц как бы не расслышав сказал Бурцев.
Ц На днях приезжает. Был в Испании.
Ц В Испании? Недурное местечко. А скажите, Борис Викторович, правда, что К
арпович тоже едет в Париж?
Ц Писал.
Ц Убивать меня едет?
Ц Писал и это.
Ц Так-так, Ц проговорил Бурцев. Ц А знаете, как он освободился? Нет? Так я
расскажу вам: Ц после бегства из Сибири, он встал во главе отряда в Петер
бурге, не правда ли? Ну, вот, его совершенно случайно арестовали на улице. Н
о Азеф, зная, что Карпович верит в него как в Бога и берется в меня стрелять,
защищая его честь, не перебивайте, не перебивайте… вместе с Герасимовым
отпускают его из тюрьмы. Да, да, посудите сами, какой вздор разыгрывается с
реди бела дня. Опасного террориста, шлиссельбуржца, убийцу министра Бого
лепова, главу отряда перевозит из тюрьмы в тюрьму околодочный на простом
извозчике. Больше того, у аптеки околодочный, кстати сказать, переодетый
Доброскок, «Николай золотые очки», слезает и говорит Карповичу: Ц «поси
ди, я сейчас приду». Ц Выходит из аптеки, видит, что Карпович сидит, не дога
дался. Поехали дальше. Околодочный останавливается у какого-то магазина
, опять «посиди». Но тут уж Карпович догадывается, бежит. И к кому же? Прямо н
а квартиру к Азефу.
Ц Вы хотите, стало быть, сказать, что полиция и Азеф отправляют террорист
а с незапятнанным именем убивать вас?
Ц Конечно! Именно так, Борис Викторович! А вы думаете, что в департаменте
все уж так и лыком шиты. Да там, батюшка, такие Мак-Магоны сидят, такую тонча
йшую инквизицию разводят, что сам бы Торквемада в восторг пришел. Это маг
и, Борис Викторович, маги своей техники!
Ц Владимир Львович, невозможно, Ц засмеялся Савинков, Ц вы больны шпи
ономанией, больны! Маниакальные, навязчивые идеи! И всё сходится как в апт
еке! Сверхъестественно и феноменально! Но поверить хитросплетению, не об
ижайтесь, никак не могу.
Ц Да я и не обижаюсь. Я же знаю, что если меня Карпович и Бэла не убьют до ок
ончания суда, вы решительно во все поверите. Даже, пожалуй, Чернову и то пр
идется поверить, хотя он этого, ух, как сильно не хочет!
Ц Если суд вас оправдает, мы пойдем на конфликт с судом, Ц вставая прого
ворил Савинков, Ц вы понимаете, что это не укладывается в голове. По-ни-ма
-е-те? Ц сказал он, указывая на лоб пальцем. Ц А если это будет правдой, то
надо понять и то, что все провокаторы взятые вместе не нанесли бы такого у
дара террору, какой наносите вы, террорист Бурцев. Ведь вы же сами сторонн
ик террора?
Бурцев сделал вид, что не расслышал этой фразы и вставая сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37