VadikV
74
Роман Гуль: «Азеф»
Роман Гуль
Азеф
Сканировал Леон Дотан, корректировала Нина Дота
н (Февраль 2001) ldn-knigi.narod.ru
Аннотация
Роман "Азеф" ценен потому, что эт
а книга пророческая: русский терроризм 1900-х годов Ц это начало пути к тем "
Десяти дням, которые потрясли мир", и после которых мир никогда уже не приш
ел в себя. Это Ц романсированный документ с историческими персонажами,
некоторые из которых были еще живы, когда книга вышла в свет. Могут сказат
ь, что книги такого рода слишком еще близки к изображаемым событиям, чтоб
ы не стать эфемерными, что последняя война породила такие же книги, как "Ст
алинград" Пливье, "Капут" Малапартэ, которые едва ли будут перечитываться,
и что именно этим может быть объяснено и оправдано и забвение романа "Азе
ф". Ну да! Я все это хорошо знаю. Такова судьба многих литературных свидете
льств. Но "Азеф" это не только документальный роман, это и произведение иск
усства и искусства совершенного и очень личного.
Роман Гуль
Азеф
ОБ ЭТОЙ КНИГЕ
Книга «Азеф» это Ц переработка моего романа «Генерал БО». Об истории эт
ого романа и о том, почему я его сейчас выпускаю, я хотел бы сказать. По-русс
ки первым изданием в двух томах «Генерал БО» вышел в Берлине в 1929 году в изд
ательстве «Петрополис». Книга быстро разошлась. В том же году «Петрополи
с» выпустил второе издание в одном томе. «Генерал БО» имел успех и на инос
транных языках. В 1930 году он вышел по-немецки
ROMAN GUL, BorisSawinkow. Der Roman eines Terroristen. Autorisierte Uebersetzung von F. Frisch. Paul Zsolnay Verlag. Berlin Ц Wien Ц Leipzig. 1930.
, по-французски
ROMAN GOUL. Lanceurs de bombes. Azef. Traduit par N.guterman. Librairie Gallimard Paris. 1930.
, по-латвийски
ROMANS GULS. Kansas organizacijas generalis. Romans. Ar autora atlauju tulkojis Valdis Grevins. A. Gulbia Eomanu biblioteka. Riga. 1930.
и двумя изданиями по-английски, в Англии и Америке
ROMAN GUL. General Bo. Authorised Translation by L. Zarine. Edited by Stephen Graham. Ernest Bonn Limt. London. 1930. ROMAN GUL. Provocateur. A Historical Novel of the Russian Terror. Authorised Translation by L. Zarine. Edited with an Introduction by Ste
phen Graham. Harcourt, Brace and Company, New York.1930.
. В 1931 году роман вышел по-испански
ROMAN GOUL. Los Lanzadores de bombas. Azef. Savinkov. Traducido por Amando Lazaro у Ros. Zevs Editorial. Madrid. 1931.
. В 1932-м Ц по-литовски
R. GUL. Sprogstancios bombos. Romanas. Pirmoji Dalis. Verte P. Kezinaitis. Kaunas. 1932.
. В 1933-м Ц по-польски
ROMAN GUL. General Bo. Powiesc. Przelozyla z rosyjskiego Halina Pilichowska Towarzystwo Wydawnicze "Roj", Warszawa. 1933.
. Кроме изданий книгами «Генерал БО» печатался в нескольких иностр
анных газетах.
Не так давно мои знакомые американцы, побывавшие в Варшаве, рассказали м
не, что мой роман «Генерал БО» в переводе Галины Пилиховской переиздан и
сейчас продается в Польше. Выпустило его в 1958 году издательство «Ksiazka i Wiedza». Пе
реиздание это сделано без моего разрешения и без моего ведома.
Задолго до последней войны русское издание «Генерала БО» было распрода
но. Книга исчезла с рынка. Тоже произошло и с иностранными изданиями. Но не
только это побудило меня выпустить ее сейчас в переработанном виде. Ром
ан «Генерал БО» я писал больше тридцати лет тому назад. И несмотря на его н
есомненный успех, этот роман уже давно, когда я о нем думал, причинял мне н
екое «авторское страдание». В молодости, когда я его писал, я писал его с с
войственными именно молодости (и вероятно даже обязательными для молод
ости) языковыми и стилистическими вычурностями, с какой-то внутренней п
отребностью «посягнуть на классическую фразу». С этим естественно связ
ывалось многое ненужное (на мой теперешний взгляд) в общей композиции ро
мана и в его структуре. Прошли годы. Все эти «посягательства» теперь не вы
зывают во мне ничего кроме чувства неловкости и досады. И вот мне захотел
ось привести книгу в порядок и прежде всего дать ей Ц простоту и ясность
в стиле и композиции. Это было одним из побуждений к переработке и издани
ю.
Другим (и решающим) толчком Ц оказалась статья известного французского
писателя, лауреата премии «Фемина», Кристиана Мегрэ в еженедельнике «Ка
рефур» от 24 августа 1955 года. Статья эта
Christian Megret. Un Malraux-Camus avant la lettre. A propos de la selection des douze meilleurs romans etrangers. "Carrefour", le 24 Aout. 1955.
попала мне в руки совершенно случайно, здесь, в Нью-Йорке, у моих зна
комых. Ни один отзыв о моем романе (а их было много на разных языках) не был м
не так ценен, как статья Мегрэ, неожиданно появившаяся через 25 лет после в
ыхода романа! Мегрэ написал эту статью по поводу конкурса переводных кни
г в Париже. Для меня статья ценна и отзывом Андрэ Мальро и тем, как Мегрэ по
ставил «тему Азефа», проведя ее в современность. Я приведу статью Кристи
ана Мегрэ.
Автор
ПРЕДШЕСТВЕННИК МАЛЬРО-КАМЮ
Трудно понять, как ценное литературное произведение может пройти в наши
дни незамеченным. Соревнование издателей, множество литературных прем
ий, обилие критики, специалисты по рекламе, всё это предполагает скорее в
озможность переоценить то или иное произведение литературы, чем недооц
енить его. По-моему, нет больше писателей, которые, как Стендаль, должны до
вольствоваться лишь посмертной славой. Но, конечно, есть много писателей
, даже пользовавшихся успехом, и тем не менее обреченных на забвенье… У на
с нет больше неизвестных писателей, но у нас есть писатели несправедливо
забытые…
Эти мысли пришли мне в голову, когда я недавно прочел составленный знато
ками-жюри, список «двенадцати премированных лучших иностранных романо
в этого века». Ничего не скажешь о гигантах времен, предшествовавших 1914 го
ду:
Диккенс, Толстой, Достоевский Ц их значение общеизвестно. Но вот что над
о сказать о замечательных иностранных книгах периода между двумя война
ми: молодое поколение их больше не читает. Я спрашивал нескольких молоды
х людей. Они просто даже не знают Конрада, Мередита, Сэмуэля Батлера, котор
ыми мы восторгались в 30-х годах и которых потом затмили Фолкнер, Дос Пассо
с, Хемингуэй. Я перечитал Конрада, Мередита и Сэмуэля Батлера и мне показа
лось, что «Лорд Джим», «Эгоист», «Эревон» ничуть не утратили своей прелес
ти и являются прекрасным источником увлекательного чтения для нашей мо
лодежи, которая питается главным образом, если не исключительно, Кафкой.
Потом, роясь в одной библиотеке на запыленных полках произведений 1930-х го
дов, я натолкнулся на совершенно замечательную и совсем забытую книгу, а
втор которой не оставил своего имени в памяти читателей. Несмотря на ее т
олщину, я снова прочел ее в один присест и с тем же восторгом, как и при перв
ом чтении ее, двадцать лет тому назад. Это был «Азеф» Романа Гуля. О Романе
Гуле я мало знаю. В то время наши издатели еще не подражали своим англо-са
ксонским коллегам, у которых есть хорошая привычка давать на супероблож
ке биографические данные об авторах. Всё что я знаю, это то, что Роман Гуль
Ц русский, что он был в Пензенской гимназии товарищем Тухачевского, мар
шала, возглавлявшего Красную армию и расстрелянного в 1937 году, биографию
которого Гуль написал, и что Гуль жил в Париже.
Исторический документ и одн
овременно произведение искусства
Но я помню, как Мальро очень высоко оценил «Азефа». Часто говорят, о критич
еском чутье Андрэ Жида и недостаточно Ц о чутье Мальро, этого тоже больш
ого открывателя талантов. Это Мальро поставил на должное (одно из первых)
место американского романиста Дашиэля Хаммет, тоже неизвестного. Мальр
о так восторгался «Азефом» потому, что персонажи этого романа, русские с
оциалисты-революционеры и террористы начала века были прототипами его
героев из "La Condition Humaine". Основное дело Азефа Ц убийство министра Плеве предвещ
ает 1917 год, революцию в Шанхае и все последующие события, заставившие Маль
ро сказать, что мир начинает быть похожим на его книги. И именно в «Азефе»
мы находим первые наброски этого мира.
Роман «Азеф» ценен потому, что эта книга пророческая: русский терроризм
1900-х годов Ц это начало пути к тем «Десяти дням, которые потрясли мир», и по
сле которых мир никогда уже не пришел в себя. Это Ц романсированный доку
мент с историческими персонажами, некоторые из которых были еще живы, ко
гда книга вышла в свет. Могут сказать, что книги такого рода слишком еще бл
изки к изображаемым событиям, чтобы не стать эфемерными, что последняя в
ойна породила такие же книги, как «Сталинград» Пливье, «Капут» Малапартэ
, которые едва ли будут перечитываться, и что именно этим может быть объяс
нено и оправдано и забвение романа «Азеф». Ну да! Я всё это хорошо знаю. Так
ова судьба многих литературных свидетельств. Но «Азеф» это не только док
ументальный роман, это и произведение искусства и искусства совершенно
го и очень личного.
Каждая глава романа разделена на отрывки, иногда очень короткие, несвяза
нные друг с другом, переносящие читателя от одного лица к другому, с одног
о места на другое, и эти места совершенно разны, потому что русские террор
исты начала столетия много путешествовали: из Петербурга в Сибирь, из Же
невы Ц в Париж и в Москву. Этот прием напоминает «синхронизацию» Дос Пас
соса, его же повторил и Сартр в «Путях к свободе». Но у Гуля этот прием совс
ем не отнимает художественной тонкости и всегда мотивирован содержани
ем романа. Это единство того, о чем писатель рассказывает с тем, как он об э
том говорит, характеризует Гуля, как большого романиста. Роман Гуль тоже
мастерски владеет даром описания, всегда объективного и острого. В его р
оманах множество подробностей, но никогда нет ничего лишнего. Это обилие
связанное со скупостью средств изображения Ц другой признак мастерст
ва.
Незабываемые фигуры
В «Азефе» есть совершенно незабываемые фигуры. Сам Азеф, огромный, тучны
й, гнусавый, на тонких ногах, с маленькими руками и ступнями; Азеф Ц глава
террористической организации и одновременный агент полиции; Азеф, расп
ределяющий в своих тонких расчетах, какие покушения он проведет и какие
выдаст Охране; Азеф Ц совершенное воплощение отталкивающего образа дв
ойного агента. Это тип людей, которых теперь мы узнали в бесчисленных вар
ьянтах. Только своим чудовищным обликом Азеф превосходит всех этих эпиг
онов второй мировой войны. Он положил начало этому типу двойных агентов,
по крайней мере, если не в истории, то в литературе.
Борис Савинков Ц глава боевой организации, фигура привлекающая не мень
шее внимание, чем и фигура Азефа. Его маскарад в заговоре на Плеве, его пер
евоплощение в элегантного, богатого англичанина, представителя британ
ской велосипедной фирмы. Он Ц дэнди, дилетант и в то же время убежденный р
еволюционер. Он любит женщин и ночные кабаки. Это тип бунтаря-дворянина, в
озненавидевшего класс, к которому он должен бы был принадлежать по своим
вкусам. Он упорен в революционной борьбе и скептик относительно целей р
еволюции. Он не идеалист, как его товарищи по террору, которые все более ил
и менее романтики. И всё же он не нигилист. Это тонкая, сложная и яркая нату
ра… Борис Савинков это "L'homme revolte" Камю.
Другие многочисленные действующие лица романа показаны не менее живо. У
каждого свой характер, свой мир идей, свои мечты. Достижение автора не ума
ляется тем, что он взял материалом романа действительность. Он не искази
л ее и сумел создать художественные образы. Но если бы даже автор дал нам т
олько образы Азефа и Савинкова, которые он превратил в человеческие «тип
ы» Роман Гуль вполне заслужил бы того, чтобы не быть забытым.
Интересно, как бы встретила публика переиздание «Азефа».
Christian Megret
«Глухо стукнет земля,
Сомкнется желтая глина
И не станет того господина,
Который называл себя я».
Б. Савинков
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Едучи с Николаевского вокзала по Невскому, Борис Савинков улыбался. Он н
е знал Ц чему? Но не мог сдержать улыбку. Потому, что улыбался он открываю
щейся жизни. Возле Александровского сада Савинков, оглянувшись, увидел т
емно-бурый Зимний дворец, во всем его расстреллиевском великолепии, оза
ренный солнцем.
2
Во дворце, в кабинете императора, выходящем окнами на Неву, статс-секрета
рь Вячеслав Константинович Плеве докладывал о мерах к подавлению револ
юционного движения в стране. Император знал, что именно он, Плеве, будучи д
иректором департамента полиции раздавил революционеров.
У статс-секретаря умное лицо. Топорщащиеся усы. Энергический взгляд. Пле
ве докладывал императору быстро, горячо говоря. Но Плеве казалось, что им
ператор, не слушая, думает о постороннем.
Император кивал головой, задумчиво говорил: Ц Да, да. И снова забывал голу
бые глаза на твердом лице статс-секретаря.
3
Извозчик ехал по Среднему проспекту Васильевского острова. Глядя по сто
ронам, Борис Савинков увидал объявление, на бечевке спускающееся с балко
на третьего этажа серого, запущенного дома. Савинков, указав на него, ткну
л извозчика в спину.
По высокой, винтовой, полутемной лестнице он поднялся на третий этаж. Пах
ло запахами задних дворов. Но дома на Среднем все одинаковы. И Савинков де
рнул пронзительно заколебавшийся в доме звонок.
Дверь не отворялась. За ней даже ничего не было слышно. Савинков дергал не
сколько раз. Но когда хотел уж уйти, дверь порывисто распахнулась. Он увид
ел господина в пиджаке, без воротничка, с безумными глазами. Минуту госпо
дин ничего не говорил. Потом произнес болезненной скороговоркой:
Ц Что вам угодно, молодой человек?
Ц Тут сдается комната?
Человек с сумасшедшими глазами не мог сообразить сдается ли тут комната
. Он долго думал. И повернувшись, пошел от двери крикнув:
Ц Вера, покажи комнату!
Навстречу Савинкову вышла девушка, с такими же темными испуганными глаз
ами. Она куталась в большую шаль.
Ц Вам комнату? Ц певуче сказала она. Ц Пожалуйста проходите.
Ц Вот, Ц проговорила девушка, открывая дверь. Комната странной формы, п
очти полукруглая. Стол с керосиновой лампой, кровать, умывальник. Савинк
ов заметил в девушке смущение. «Наверное комнат никогда не сдавала».
Ц Сколько стоит?
Ц Пятнадцать рублей, но если вам дорого… Девушка, смутившись, покраснел
а.
Ц Нет, я беру за пятнадцать, Ц сказал Савинков.
Ц Хорошо, Ц и девушка, взглянув на него, еще больше смутилась.
4
Императорский университет показался Савинкову муравейником, в котором
повертели палкой. Съехавшиеся со всей России студенты негодовали потом
у, что были молоды. В знаменитом коридоре университета горела возмущение
м толпа. Варшавские профессора послали министру приветствие по поводу о
ткрытия памятника генералу Муравьеву, усмирителю польского восстания.
И от давки, волнения, возмущения, Савинков чувствовал, как внутри у него сл
овно напрягается стальная пружина. Он протискивался в аудиторию. Вместо
профессора Фан дер Флита на кафедру взбежал студент в русской рубашке с
закинутыми назад волосами, закричав:
Ц То-ва-ри-щи!
Савинкова сжали у кафедры. Он видел, как бледнел оратор, как прорывались п
еделя, а студент кричал широко разевая рот. Аудитория взорвалась бурей а
плодисментов молодых рук. У Савинкова похолодели ладони, внутри острая д
рожь. Взбежав на кафедру, он крикнул во все легкие: Ц Товарищи! Ц и начал р
ечь.
5
За окном плыла петербургская ночь. От возбужденья речью, толпой, Савинко
в не спал. Возбужденье переходило в мысли о Вере. Она представлялась хруп
кой, с испуганными глазами. Савинков ворочался с боку на бок. Заснул, когда
посинели окна.
Утром Вера проводила теплой рукой по заспанному лицу, потягивалась, натя
гивая на подбородок одеяло. За стеной кашлял Савинков.
Ц С добрым утром, Вера Глебовна, Ц проговорил весело в коридоре.
Ц С добрым утром, Ц улыбнулась Вера, не зная почему, добавила: Ц А вы вче
ра поздно пришли?
Ц Да, дела всё.
Ц Я слышала, выступали с речью в университете Ц и не дожидаясь оказала:
Ц Ах, да, к вам приходил студент Каляев, говорил, вы его знаете, он сегодня п
ридет.
Ц Каляев? Это мой товарищ по гимназии. Вера Глебовна.
Смутившись под пристальным взглядом, Вера легко заспешила по коридору. А
когда шла на курсы, у Восьмой линии обдал ее снежной, за ночь выпавшей пыл
ью сине-кафтанный лихач. И эта снежная пыль показалась Вере необыкновен
ной.
6
Студент Каляев был рассеян. Долго путался в линиях Васильевского остров
а. Даже на Среднем едва нашел нужный дом.
На столе шипел самовар. Горела лампа в зеленом, бумажном абажуре. Савинко
в резал хлеб, наливал чай в стаканы, слушал Каляева.
Ц Еле выбрался, денег, понимаешь, не было, уж мать где-то заняла Ц с легки
м польским акцентом говорил Каляев.
Ц С деньгами, Янек, устроим. Университет, брат, горит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
74
Роман Гуль: «Азеф»
Роман Гуль
Азеф
Сканировал Леон Дотан, корректировала Нина Дота
н (Февраль 2001) ldn-knigi.narod.ru
Аннотация
Роман "Азеф" ценен потому, что эт
а книга пророческая: русский терроризм 1900-х годов Ц это начало пути к тем "
Десяти дням, которые потрясли мир", и после которых мир никогда уже не приш
ел в себя. Это Ц романсированный документ с историческими персонажами,
некоторые из которых были еще живы, когда книга вышла в свет. Могут сказат
ь, что книги такого рода слишком еще близки к изображаемым событиям, чтоб
ы не стать эфемерными, что последняя война породила такие же книги, как "Ст
алинград" Пливье, "Капут" Малапартэ, которые едва ли будут перечитываться,
и что именно этим может быть объяснено и оправдано и забвение романа "Азе
ф". Ну да! Я все это хорошо знаю. Такова судьба многих литературных свидете
льств. Но "Азеф" это не только документальный роман, это и произведение иск
усства и искусства совершенного и очень личного.
Роман Гуль
Азеф
ОБ ЭТОЙ КНИГЕ
Книга «Азеф» это Ц переработка моего романа «Генерал БО». Об истории эт
ого романа и о том, почему я его сейчас выпускаю, я хотел бы сказать. По-русс
ки первым изданием в двух томах «Генерал БО» вышел в Берлине в 1929 году в изд
ательстве «Петрополис». Книга быстро разошлась. В том же году «Петрополи
с» выпустил второе издание в одном томе. «Генерал БО» имел успех и на инос
транных языках. В 1930 году он вышел по-немецки
ROMAN GUL, BorisSawinkow. Der Roman eines Terroristen. Autorisierte Uebersetzung von F. Frisch. Paul Zsolnay Verlag. Berlin Ц Wien Ц Leipzig. 1930.
, по-французски
ROMAN GOUL. Lanceurs de bombes. Azef. Traduit par N.guterman. Librairie Gallimard Paris. 1930.
, по-латвийски
ROMANS GULS. Kansas organizacijas generalis. Romans. Ar autora atlauju tulkojis Valdis Grevins. A. Gulbia Eomanu biblioteka. Riga. 1930.
и двумя изданиями по-английски, в Англии и Америке
ROMAN GUL. General Bo. Authorised Translation by L. Zarine. Edited by Stephen Graham. Ernest Bonn Limt. London. 1930. ROMAN GUL. Provocateur. A Historical Novel of the Russian Terror. Authorised Translation by L. Zarine. Edited with an Introduction by Ste
phen Graham. Harcourt, Brace and Company, New York.1930.
. В 1931 году роман вышел по-испански
ROMAN GOUL. Los Lanzadores de bombas. Azef. Savinkov. Traducido por Amando Lazaro у Ros. Zevs Editorial. Madrid. 1931.
. В 1932-м Ц по-литовски
R. GUL. Sprogstancios bombos. Romanas. Pirmoji Dalis. Verte P. Kezinaitis. Kaunas. 1932.
. В 1933-м Ц по-польски
ROMAN GUL. General Bo. Powiesc. Przelozyla z rosyjskiego Halina Pilichowska Towarzystwo Wydawnicze "Roj", Warszawa. 1933.
. Кроме изданий книгами «Генерал БО» печатался в нескольких иностр
анных газетах.
Не так давно мои знакомые американцы, побывавшие в Варшаве, рассказали м
не, что мой роман «Генерал БО» в переводе Галины Пилиховской переиздан и
сейчас продается в Польше. Выпустило его в 1958 году издательство «Ksiazka i Wiedza». Пе
реиздание это сделано без моего разрешения и без моего ведома.
Задолго до последней войны русское издание «Генерала БО» было распрода
но. Книга исчезла с рынка. Тоже произошло и с иностранными изданиями. Но не
только это побудило меня выпустить ее сейчас в переработанном виде. Ром
ан «Генерал БО» я писал больше тридцати лет тому назад. И несмотря на его н
есомненный успех, этот роман уже давно, когда я о нем думал, причинял мне н
екое «авторское страдание». В молодости, когда я его писал, я писал его с с
войственными именно молодости (и вероятно даже обязательными для молод
ости) языковыми и стилистическими вычурностями, с какой-то внутренней п
отребностью «посягнуть на классическую фразу». С этим естественно связ
ывалось многое ненужное (на мой теперешний взгляд) в общей композиции ро
мана и в его структуре. Прошли годы. Все эти «посягательства» теперь не вы
зывают во мне ничего кроме чувства неловкости и досады. И вот мне захотел
ось привести книгу в порядок и прежде всего дать ей Ц простоту и ясность
в стиле и композиции. Это было одним из побуждений к переработке и издани
ю.
Другим (и решающим) толчком Ц оказалась статья известного французского
писателя, лауреата премии «Фемина», Кристиана Мегрэ в еженедельнике «Ка
рефур» от 24 августа 1955 года. Статья эта
Christian Megret. Un Malraux-Camus avant la lettre. A propos de la selection des douze meilleurs romans etrangers. "Carrefour", le 24 Aout. 1955.
попала мне в руки совершенно случайно, здесь, в Нью-Йорке, у моих зна
комых. Ни один отзыв о моем романе (а их было много на разных языках) не был м
не так ценен, как статья Мегрэ, неожиданно появившаяся через 25 лет после в
ыхода романа! Мегрэ написал эту статью по поводу конкурса переводных кни
г в Париже. Для меня статья ценна и отзывом Андрэ Мальро и тем, как Мегрэ по
ставил «тему Азефа», проведя ее в современность. Я приведу статью Кристи
ана Мегрэ.
Автор
ПРЕДШЕСТВЕННИК МАЛЬРО-КАМЮ
Трудно понять, как ценное литературное произведение может пройти в наши
дни незамеченным. Соревнование издателей, множество литературных прем
ий, обилие критики, специалисты по рекламе, всё это предполагает скорее в
озможность переоценить то или иное произведение литературы, чем недооц
енить его. По-моему, нет больше писателей, которые, как Стендаль, должны до
вольствоваться лишь посмертной славой. Но, конечно, есть много писателей
, даже пользовавшихся успехом, и тем не менее обреченных на забвенье… У на
с нет больше неизвестных писателей, но у нас есть писатели несправедливо
забытые…
Эти мысли пришли мне в голову, когда я недавно прочел составленный знато
ками-жюри, список «двенадцати премированных лучших иностранных романо
в этого века». Ничего не скажешь о гигантах времен, предшествовавших 1914 го
ду:
Диккенс, Толстой, Достоевский Ц их значение общеизвестно. Но вот что над
о сказать о замечательных иностранных книгах периода между двумя война
ми: молодое поколение их больше не читает. Я спрашивал нескольких молоды
х людей. Они просто даже не знают Конрада, Мередита, Сэмуэля Батлера, котор
ыми мы восторгались в 30-х годах и которых потом затмили Фолкнер, Дос Пассо
с, Хемингуэй. Я перечитал Конрада, Мередита и Сэмуэля Батлера и мне показа
лось, что «Лорд Джим», «Эгоист», «Эревон» ничуть не утратили своей прелес
ти и являются прекрасным источником увлекательного чтения для нашей мо
лодежи, которая питается главным образом, если не исключительно, Кафкой.
Потом, роясь в одной библиотеке на запыленных полках произведений 1930-х го
дов, я натолкнулся на совершенно замечательную и совсем забытую книгу, а
втор которой не оставил своего имени в памяти читателей. Несмотря на ее т
олщину, я снова прочел ее в один присест и с тем же восторгом, как и при перв
ом чтении ее, двадцать лет тому назад. Это был «Азеф» Романа Гуля. О Романе
Гуле я мало знаю. В то время наши издатели еще не подражали своим англо-са
ксонским коллегам, у которых есть хорошая привычка давать на супероблож
ке биографические данные об авторах. Всё что я знаю, это то, что Роман Гуль
Ц русский, что он был в Пензенской гимназии товарищем Тухачевского, мар
шала, возглавлявшего Красную армию и расстрелянного в 1937 году, биографию
которого Гуль написал, и что Гуль жил в Париже.
Исторический документ и одн
овременно произведение искусства
Но я помню, как Мальро очень высоко оценил «Азефа». Часто говорят, о критич
еском чутье Андрэ Жида и недостаточно Ц о чутье Мальро, этого тоже больш
ого открывателя талантов. Это Мальро поставил на должное (одно из первых)
место американского романиста Дашиэля Хаммет, тоже неизвестного. Мальр
о так восторгался «Азефом» потому, что персонажи этого романа, русские с
оциалисты-революционеры и террористы начала века были прототипами его
героев из "La Condition Humaine". Основное дело Азефа Ц убийство министра Плеве предвещ
ает 1917 год, революцию в Шанхае и все последующие события, заставившие Маль
ро сказать, что мир начинает быть похожим на его книги. И именно в «Азефе»
мы находим первые наброски этого мира.
Роман «Азеф» ценен потому, что эта книга пророческая: русский терроризм
1900-х годов Ц это начало пути к тем «Десяти дням, которые потрясли мир», и по
сле которых мир никогда уже не пришел в себя. Это Ц романсированный доку
мент с историческими персонажами, некоторые из которых были еще живы, ко
гда книга вышла в свет. Могут сказать, что книги такого рода слишком еще бл
изки к изображаемым событиям, чтобы не стать эфемерными, что последняя в
ойна породила такие же книги, как «Сталинград» Пливье, «Капут» Малапартэ
, которые едва ли будут перечитываться, и что именно этим может быть объяс
нено и оправдано и забвение романа «Азеф». Ну да! Я всё это хорошо знаю. Так
ова судьба многих литературных свидетельств. Но «Азеф» это не только док
ументальный роман, это и произведение искусства и искусства совершенно
го и очень личного.
Каждая глава романа разделена на отрывки, иногда очень короткие, несвяза
нные друг с другом, переносящие читателя от одного лица к другому, с одног
о места на другое, и эти места совершенно разны, потому что русские террор
исты начала столетия много путешествовали: из Петербурга в Сибирь, из Же
невы Ц в Париж и в Москву. Этот прием напоминает «синхронизацию» Дос Пас
соса, его же повторил и Сартр в «Путях к свободе». Но у Гуля этот прием совс
ем не отнимает художественной тонкости и всегда мотивирован содержани
ем романа. Это единство того, о чем писатель рассказывает с тем, как он об э
том говорит, характеризует Гуля, как большого романиста. Роман Гуль тоже
мастерски владеет даром описания, всегда объективного и острого. В его р
оманах множество подробностей, но никогда нет ничего лишнего. Это обилие
связанное со скупостью средств изображения Ц другой признак мастерст
ва.
Незабываемые фигуры
В «Азефе» есть совершенно незабываемые фигуры. Сам Азеф, огромный, тучны
й, гнусавый, на тонких ногах, с маленькими руками и ступнями; Азеф Ц глава
террористической организации и одновременный агент полиции; Азеф, расп
ределяющий в своих тонких расчетах, какие покушения он проведет и какие
выдаст Охране; Азеф Ц совершенное воплощение отталкивающего образа дв
ойного агента. Это тип людей, которых теперь мы узнали в бесчисленных вар
ьянтах. Только своим чудовищным обликом Азеф превосходит всех этих эпиг
онов второй мировой войны. Он положил начало этому типу двойных агентов,
по крайней мере, если не в истории, то в литературе.
Борис Савинков Ц глава боевой организации, фигура привлекающая не мень
шее внимание, чем и фигура Азефа. Его маскарад в заговоре на Плеве, его пер
евоплощение в элегантного, богатого англичанина, представителя британ
ской велосипедной фирмы. Он Ц дэнди, дилетант и в то же время убежденный р
еволюционер. Он любит женщин и ночные кабаки. Это тип бунтаря-дворянина, в
озненавидевшего класс, к которому он должен бы был принадлежать по своим
вкусам. Он упорен в революционной борьбе и скептик относительно целей р
еволюции. Он не идеалист, как его товарищи по террору, которые все более ил
и менее романтики. И всё же он не нигилист. Это тонкая, сложная и яркая нату
ра… Борис Савинков это "L'homme revolte" Камю.
Другие многочисленные действующие лица романа показаны не менее живо. У
каждого свой характер, свой мир идей, свои мечты. Достижение автора не ума
ляется тем, что он взял материалом романа действительность. Он не искази
л ее и сумел создать художественные образы. Но если бы даже автор дал нам т
олько образы Азефа и Савинкова, которые он превратил в человеческие «тип
ы» Роман Гуль вполне заслужил бы того, чтобы не быть забытым.
Интересно, как бы встретила публика переиздание «Азефа».
Christian Megret
«Глухо стукнет земля,
Сомкнется желтая глина
И не станет того господина,
Который называл себя я».
Б. Савинков
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Едучи с Николаевского вокзала по Невскому, Борис Савинков улыбался. Он н
е знал Ц чему? Но не мог сдержать улыбку. Потому, что улыбался он открываю
щейся жизни. Возле Александровского сада Савинков, оглянувшись, увидел т
емно-бурый Зимний дворец, во всем его расстреллиевском великолепии, оза
ренный солнцем.
2
Во дворце, в кабинете императора, выходящем окнами на Неву, статс-секрета
рь Вячеслав Константинович Плеве докладывал о мерах к подавлению револ
юционного движения в стране. Император знал, что именно он, Плеве, будучи д
иректором департамента полиции раздавил революционеров.
У статс-секретаря умное лицо. Топорщащиеся усы. Энергический взгляд. Пле
ве докладывал императору быстро, горячо говоря. Но Плеве казалось, что им
ператор, не слушая, думает о постороннем.
Император кивал головой, задумчиво говорил: Ц Да, да. И снова забывал голу
бые глаза на твердом лице статс-секретаря.
3
Извозчик ехал по Среднему проспекту Васильевского острова. Глядя по сто
ронам, Борис Савинков увидал объявление, на бечевке спускающееся с балко
на третьего этажа серого, запущенного дома. Савинков, указав на него, ткну
л извозчика в спину.
По высокой, винтовой, полутемной лестнице он поднялся на третий этаж. Пах
ло запахами задних дворов. Но дома на Среднем все одинаковы. И Савинков де
рнул пронзительно заколебавшийся в доме звонок.
Дверь не отворялась. За ней даже ничего не было слышно. Савинков дергал не
сколько раз. Но когда хотел уж уйти, дверь порывисто распахнулась. Он увид
ел господина в пиджаке, без воротничка, с безумными глазами. Минуту госпо
дин ничего не говорил. Потом произнес болезненной скороговоркой:
Ц Что вам угодно, молодой человек?
Ц Тут сдается комната?
Человек с сумасшедшими глазами не мог сообразить сдается ли тут комната
. Он долго думал. И повернувшись, пошел от двери крикнув:
Ц Вера, покажи комнату!
Навстречу Савинкову вышла девушка, с такими же темными испуганными глаз
ами. Она куталась в большую шаль.
Ц Вам комнату? Ц певуче сказала она. Ц Пожалуйста проходите.
Ц Вот, Ц проговорила девушка, открывая дверь. Комната странной формы, п
очти полукруглая. Стол с керосиновой лампой, кровать, умывальник. Савинк
ов заметил в девушке смущение. «Наверное комнат никогда не сдавала».
Ц Сколько стоит?
Ц Пятнадцать рублей, но если вам дорого… Девушка, смутившись, покраснел
а.
Ц Нет, я беру за пятнадцать, Ц сказал Савинков.
Ц Хорошо, Ц и девушка, взглянув на него, еще больше смутилась.
4
Императорский университет показался Савинкову муравейником, в котором
повертели палкой. Съехавшиеся со всей России студенты негодовали потом
у, что были молоды. В знаменитом коридоре университета горела возмущение
м толпа. Варшавские профессора послали министру приветствие по поводу о
ткрытия памятника генералу Муравьеву, усмирителю польского восстания.
И от давки, волнения, возмущения, Савинков чувствовал, как внутри у него сл
овно напрягается стальная пружина. Он протискивался в аудиторию. Вместо
профессора Фан дер Флита на кафедру взбежал студент в русской рубашке с
закинутыми назад волосами, закричав:
Ц То-ва-ри-щи!
Савинкова сжали у кафедры. Он видел, как бледнел оратор, как прорывались п
еделя, а студент кричал широко разевая рот. Аудитория взорвалась бурей а
плодисментов молодых рук. У Савинкова похолодели ладони, внутри острая д
рожь. Взбежав на кафедру, он крикнул во все легкие: Ц Товарищи! Ц и начал р
ечь.
5
За окном плыла петербургская ночь. От возбужденья речью, толпой, Савинко
в не спал. Возбужденье переходило в мысли о Вере. Она представлялась хруп
кой, с испуганными глазами. Савинков ворочался с боку на бок. Заснул, когда
посинели окна.
Утром Вера проводила теплой рукой по заспанному лицу, потягивалась, натя
гивая на подбородок одеяло. За стеной кашлял Савинков.
Ц С добрым утром, Вера Глебовна, Ц проговорил весело в коридоре.
Ц С добрым утром, Ц улыбнулась Вера, не зная почему, добавила: Ц А вы вче
ра поздно пришли?
Ц Да, дела всё.
Ц Я слышала, выступали с речью в университете Ц и не дожидаясь оказала:
Ц Ах, да, к вам приходил студент Каляев, говорил, вы его знаете, он сегодня п
ридет.
Ц Каляев? Это мой товарищ по гимназии. Вера Глебовна.
Смутившись под пристальным взглядом, Вера легко заспешила по коридору. А
когда шла на курсы, у Восьмой линии обдал ее снежной, за ночь выпавшей пыл
ью сине-кафтанный лихач. И эта снежная пыль показалась Вере необыкновен
ной.
6
Студент Каляев был рассеян. Долго путался в линиях Васильевского остров
а. Даже на Среднем едва нашел нужный дом.
На столе шипел самовар. Горела лампа в зеленом, бумажном абажуре. Савинко
в резал хлеб, наливал чай в стаканы, слушал Каляева.
Ц Еле выбрался, денег, понимаешь, не было, уж мать где-то заняла Ц с легки
м польским акцентом говорил Каляев.
Ц С деньгами, Янек, устроим. Университет, брат, горит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37