Тот охранник, что хоте
л погладить Таню по голове, он все еще здесь, в корпусе «А». Только больше н
е работает, он уже нигде не сможет принести пользу…
Как ты думаешь, ребенок со старческим слабоумием заинтересовал бы Сикор
ски или доктора Сью? Или Константин, с его радиацией в крови и мертвыми мыш
ами? Про бедненького Константина я тебе еще расскажу. Или Роби, парень под
шесть футов, который не может поднести ложку к носу и мочится в штаны? А кт
о живет в корпусах «А» и «В», Питер? И как туда вообще пройти? Я не хочу тебя
пугать, я просто хочу, чтоб ты мне поверил.
Так вот, я тебе недорассказала про школу. Эта девчонка из моего класса, Лиз
зи Николсон. Честно говоря, она была порядочной склочницей, но у меня до не
е вообще не наблюдалось подруг, и я этой дружбой очень дорожила. Все начал
ось тогда, когда Лиззи купили компьютер, и мы начали с ней играть в шпионов
, как раз посмотрели фильм про Джеймса Бонда. Мы набирали имена общих знак
омых и делали вид, что взламываем файлы русской разведки. Таким образом м
ы довольно легко «рассекретили» предков Лиззи. Отец ее работал шефом изд
ательства и писал статьи по истории индейцев, одним словом, это оказалос
ь не так уж сложно, но страшно забавно.
Ч Теперь отыщем твоих стариков! Ч великодушно предложила Лиззи.
Ч Давай! Ч опрометчиво согласилась я, не представляя, чем это может зак
ончиться. Лучше бы я тогда отказалась…
Спустя минуту обнаружилось, что об отце я не имею малейшего понятия. Черн
ая дыра Ч ни имени, ни места похорон. Подруга глядела на меня как на ненор
мальную. В нашем классе было достаточно неполных семей, но все девчонки з
нали своих отцов. Потеряв изрядную долю энтузиазма, мы принялись отыскив
ать мамочку. К слову сказать, мама Лиззи тоже обнаружилась легко. Фирма, гд
е она работала, не скрывала списка сотрудников. К профессиональным сведе
ниям добавились данные страховой фирмы, домовладельца и еще множество у
поминаний.
Честно говоря, я почувствовала себя не вполне уютно. Оказалось, что взрос
лый человек в нашей стране похож на бабочку, приколотую под лампой. Если п
равильно поставить вопрос, об американском гражданине можно узнать все.
Но только не о моей мамочке.
На нее не распространялись страховки городских компаний. Дом, в котором
мы жили, сдавала компания, зарегистрированная за пределами США. Моя мама
не посещала врачей, не пользовалась кредитами в местных магазинах, а наш
зеленый «Додж», согласно номерам, принадлежал совершенно незнакомому л
ицу из другого штата. Никаких военных госпиталей в ближайшей округе не о
бнаружилось.
Как и военных баз. Я высказала разумное предположение, что все военное на
дежно спрятано, и всяким дурочкам, вроде Лиззи Николсон, нечего совать но
с в государственные секреты. На что подружка решила обвинить мою маму в ш
пионаже. Меня это задело, мы позвали ее старшего брата. Брат подошел к проб
леме с другой стороны и попросту запросил поисковые системы, о которых м
ы и не слыхивали. Я же знала мамино полное имя.
Угадай, Питер, что мы нашли? Правильно, сперва ничего.
Ч Подумаешь! Твоя мать не такая уж важная птица, Ч сказал Боб. Ч Давайте
лучше искать компромат на директора школы!
Но в этот момент система выдала очень странное сообщение. До того странн
ое и непонятное, что я взяла листок и переписала, чтобы потом показать мам
е. По памяти воспроизведу неточно:
1. Барбара Ф. Элиссон «Роль стволовых клеток в…»
2. Барбара Ф. Элиссон «Гемопоэтические структуры…»
3. Барбара Ф. Элиссон «Подбор реципиентов в процессе синтеза…»
И так далее. Около десятка статей в разных специальных журналах, названи
я которых я до сих пор толком не произнесу. Ученая степень, доктор кафедры
молекулярной биологии, два университетских образования. Кое-что было на
немецком, одно издание Ч на французском языке.
У нас отвисли челюсти. Если раньше Николсоны шутили насчет шпионажа, то т
еперь оба затихли и разглядывали меня с опаской. Ты же знаешь, Питер, я не в
ундеркинд в плане интеллекта, по сравнению с тобой полный ноль, но и в двен
адцать лет нетрудно сообразить, что патронажные медсестры редко участв
уют в международных семинарах. Одно словечко, впрочем, я узнала. Как-то сл
учайно, кверх ногами прочитала в бумагах у прелестного доктора Сикорски.
«Генетические отклонения». Я пришла домой и сказала: Ч Ты меня обманыва
ешь, ты не медсестра, ты работаешь у Пэна.
Меня так трясло, я была буквально на грани, я ведь ее так сильно любила, а ту
т свидетелями конфуза стало долбаное семейство Николсон. Хотя зря я так,
Лиззи была хорошей подружкой, она до тебя была моим единственным другом…
Мамочка не стала ничего отрицать. То есть она, конечно, была ошарашена, она
не представляла, что ребенок вдруг проявит такую прыть, но в тот момент, я
думаю, ее больше пугало, как бы у меня не началась истерика и не пришлось б
ы вызывать бригаду из Клиники. Тоже смешная картинка.
Мы трижды летали туда на маленьком частном самолете, и я как-то так уверил
ась, что это норма, мамочка звонит, и нас уже ждут… Я ей все это высказала. Он
а посадила меня на колени, успокаивала гладила по голове, она любила и люб
ит меня, Питер. Несмотря на то, что я ее ударила.
Я спросила ее, почему она скрыла, что работает с доктором Сикорски, и почем
у, если она там работает, то ко мне приходит не каждый день? Она честно, наск
олько она тогда могла себе позволить быть честной, сказала, что работает
в другом корпусе, а сейчас ей разрешили быть со мной. Целый год. И это была п
равда.
Потому что я и была ее главной работой. Ее исследованием.
Мамочка обнимала меня и втолковывала, что чужим людям совсем необязател
ьно совать нос в то, чем она занимается, потому что это сложная наука, и не в
се это любят. Тогда я спросила ее об отце. Я спросила, где и как погиб папа. О
на напряглась, потому что понимала: если не ответить правильно, ребенок н
азавтра снова полезет в сеть, и найдутся желающие ей помочь… Я думаю, в тот
день мамочка с удовольствием бы придушила обоих Николсонов. Но она опоз
дала. Она призналась, что никакой катастрофы не было и отца обнаружить мн
е не удастся. То есть отец, конечно, существовал, но в виде шифра в банке спе
рмы.
Тогда она мне просто сказала, что полюбила одного парня и не береглась, хо
тя и знала, что у них все ненадолго. Хотела, чтоб я родилась, очень хотела до
чку. Я кое-как успокоилась. Сам понимаешь, Питер, за один день героический
образ отца, погибшего при взрыве на рабочем месте, сменился образом прох
индея, бросившего мою мать в положении.
В этих-то вещах я уже соображала.
Ночью я лежала, глядя в потолок, и ко мне внезапно пришла другая мысль. Есл
и не было никаких вредных химических выбросов, если никто не покушался н
а мое будущее здоровье, то почему я такая, как я есть? Почему у меня шрамы на
спине, над которыми смеются в школе? Почему мне нельзя переутомляться? По
чему мне перекачивают кровь и втыкают иглу в позвоночник? Почему я падаю?
И наконец, почему у меня дважды меняются зубы?
Я никогда не ходила с классом к дантисту, мы всегда делали это в Клинике, н
о я уже знала от подруг, что зубы должны меняться лишь раз. В детстве перем
учиться, и оставшуюся жизнь не расставаться с жевачкой и зубной щеткой. М
ои зубы меняются до сих пор.
Во мне многое меняется.
Извини, Питер, я отлучилась купить себе пива. Да, да, не ужасайся, я пью насто
ящее пиво. Здесь напротив меня один только парень, стучит по клавишам, точ
но пулеметчик. Он похвастался, что его подружка улетела учиться в Париж, и
теперь они переписываются каждый день. Как было бы здорово переписывать
ся с тобой и тоже вместе слетать в Европу! Ведь если бы твой доктор Винчент
о разрешил, мы могли бы улететь вместе…
Так вот. В следующий класс я перейти не смогла, мне опять стало плохо, и мы в
ернулись в Клинику. Мама теперь перестала скрываться, мы виделись ежедне
вно, она работала в другом отделении, но с собой меня никогда не брала. Оди
н раз она не приходила три дня, а когда пришла, лицо и руки у нее были исцара
паны. Она так и не призналась мне толком, кто ее царапал, но не стала врать н
асчет кошки. Потому что я бы ей все равно не поверила. А ночью я проснулась
от собственного крика, едва не захлебнулась.
Мне приснилось, что это я, маленькая и беспомощная, лежу, привязанная к кой
ке, под огромной яркой лампой, а надо мной ,склоняется мамино лицо, и в руке
она держит что-то изогнутое и блестящее. Вроде это я, и в то же время не я. Я к
ричу, я пытаюсь умолять мамочку не делать мне больно, но в глазах ее вижу л
ишь любопытство. Ей так интересно, что у меня внутри…
Потом мне стало совсем худо, очнулась после операции. Потом они начали ко
лоть меня этой дрянью, от которой сутки болит все тело, так что и думать ни
о чем не можешь. Двое учителей в клинике занимались со мной по основным пр
едметам, но отстала я почти безнадежно.
К тому моменту, как привезли тебя, я всерьез раздумывала о том, чтобы пробр
аться на кухню и пырнуть себя разделочным ножом.Я бы туда проникла. Ведь в
се любя
8. ЧЕРНОЕ КРОШЕВО БЕЛОЙ ЭМАЛИ
Первое задание доктора Винченто оказалось совсем не тем, чего я ожидал. Я
полагал, что придется отвечать на вопросы типа «Что вам напоминает эта к
лякса?» или писать напротив «коровы» о своих молочных ассоциациях. Вмест
о этого я попал на парад клипов отечественных рок-групп. А если точнее, то
совсем и не клипов, а обрывков любительских записей с концертов. Отврати
тельное освещение, рывки камерой, убогие спецэффекты. Тексты сумбурные,
занятного содержания, некоторые не в рифму, но с чувством.
На первый взгляд мне показалось, что все коллективы примерно одного напр
авления, достаточно жесткий панк. Но попадались и группы, тяготеющие к на
цистской символике, хотя явно это никак не выражалось. Несколько команд
эзотерического толка, тщетно подражавших творчеству БГ. Были и такие, кт
о активно «косил» под «Агату», «БИ-2» или «Алису».
Я не слишком хорошо разбирался в роке, да и теперь не преуспел в этом напра
влении. Но общее впечатление складывалось удручающее. Мне понравились м
ногие стихи, порой я наталкивался на сильные голоса и неплохие аранжиров
ки, однако сама подборка этих исполнителей, даже не второ-, а скорее треть
естепенных, наводила на мысль о безумном продюсере, устроившем не менее
безумный кастинг. Названия некоторых команд я слышал и раньше. Общее впе
чатление Ч даже не агрессивность, нет. Порой песенки звучали очень грус
тно и не наводили на мысль о насилии.
Что-то иное, я никак не мог поймать смысл. А смысл в этой какофонии, безусло
вно, присутствовал и совсем не заключался в проверке моих извилин. Я нико
му бы не признался, но сам мечтал иногда, что сочиняю песни в рокерском дух
е. Вот было бы классно, мечтал я, чтобы какая-нибудь известная команда сог
ласилась спеть мои стихи! Пусть не называют имени автора и не пишут на кас
сетах, главное Ч чтобы все слышали. Главное, что я буду при деле! Доктор Ви
нченто Ч единственный, кто меня почти моментально раскусил.
Оказалось, что быть докой в рок-культуре и не требуется. Следуя заданию до
ктора, надлежало просмотреть и прослушать песню единственный раз, затем
свернуть экран и вывести следующее окно. Там возникали столбцы фотограф
ий малого формата, на которых были засняты пацаны и девчонки, мои сверстн
ики или чуть постарше, выглядевшие так, словно собрались на парад молоде
жной моды. Кроме того, лица на кадрах изобиловали пирсингом, а тела Ч тату
ировками. Сотни, может быть, тысячи фоток, а на экране возникали одновреме
нно полтора десятка. Инструкция требовала, чтобы я, не раздумывая, ткнул к
урсором в то изображение, что первым пришло мне в голову. После нажатия кн
опки изменить было уже ничего нельзя. Картинка исчезала навсегда, как и в
идеосессия предыдущих певцов. Вторично запустить клип я не мог. Работать
приходилось по памяти. После парада ультрасовременных, гротескных наря
дов, в которых я тоже ни черта не понимал, моему взору предстала цветная ге
ометрия. Полный бред, свистопляска цветов, треугольники, призмы, конусы, и
все это снова в бешеном темпе. Я щелкал наугад.
Или не наугад?..
Щелчок курсора. Снова фотографии. Все подряд. Огромные ярко-синие губы с з
ажатой сигаретой. Девчонка в трико, верхом на дуле танка. Мертвая утка.
Машущий крыльями самолет. Совокупляющиеся сороконожки. Подводный ядер
ный взрыв.
Слон с отрубленным хоботом. Балерина, танцующая с горящим чучелом. Конве
йер по сборке каких-то моторов.
Беззубая улыбка татуированного старика. Чернокожий ребенок на надувно
м матрасе, в открытом море. Разрезанный вдоль батон, густо облитый майоне
зом.
Борец сумо, фехтующий шпагой. Египетская пирамида с окнами. Прыгун на выш
ке, над пустым бассейном. Чугунная гантеля, изъеденная червями…
Не думать.
Нажимать, не раздумывая.
При выполнении следующего теста пришлось нацепить наушники. После наше
й встречи с американцем я немножко опасался звуковых воздействий, но все
обошлось. Самые разные голоса, женские, детские, мужские, хриплые и звонки
е, нежные, чарующие и противные, повторяли одну и ту же музыкальную фразу и
з песни прослушанной мной группы.
Нажать, не раздумывая…
Когда все закончилось, я посмотрел в угол экрана и крайне удивился, что по
тратил всего два с половиной часа. Мне казалось, что пытка продолжается н
еделю. Я кликнул на «Отправить».
Ночью, после массажа, после этих жутко неприятных процедур и мазей, когда
все было кончено, я лежал в постели и не мог заснуть. В ушах хрипели стонал
и и повизгивали звездочки русского рока. В большинстве случаев снимали п
рямо в залах, скорее всего, в клубах. Я мог только предполагать, ведь никог
да не буду приглашен в подобные заведения. По крайней мере, здесь, в Москве
. Я видел битком набитые залы, потные радостные хари, сцепленные над голов
ами руки. Значит, я просто «не догоняю», я отсталый, раз не могу понять музы
ки моих сверстников? А ведь еще вчера мне казалось, что я люблю музыку и ра
збираюсь в ней. Видимо, ошибкой было то, что я пытался перевести тексты на
язык здравого смысла…
«Ты зарежь меня, мама, я тебя ненавижу…»
«Три невесты смеются у свежего гроба…»
Наверное, они впечатлительные, а я Ч нет, я совсем зачерствел в кресле…
Наутро меня караулило новое задание. Винченто не появлялся. Я попытался
робко провентилировать вопрос насчет моего загадочного работодателя в
о время обхода. Лечащая врач и прикрепленные ко мне аспиранты кивали на з
аведующего кафедрой. Я спросил, куда девался Яков, мой сосед. Мне ответили
, что освободилось место в девятой палате. Это могло означать что угодно. И
ли в девятой уплотнили, или кто-то умер. Я точно знал, что никого из отделен
ия не выписывали.
Таких, как мы, уже никуда не выписывают.
Приковыляли ребята Ч поинтересоваться насчет вечерних посиделок. Мен
я бросило в дрожь при одной мысли о неподвластных заклятиях, слетавших с
языка. Чтобы не вызывать бурю обид, я подарил в уголок отдыха магнитофон с
дисками и раздал все диковинные консервы. Аудитория все равно обиделась
, но мне уже было не до них. Я поймал себя на том, что рвусь к новой работе и… ж
ду денег. Еще не приступив к следующему тесту, я попал на удочку азарта.
Нет, мне совсем не мерещились дорогостоящие подарки. Собственно, я ни в че
м не нуждался. Какие потребности могут быть у лежачего инвалида? Просто м
не… Просто я впервые ощутил, что со мной кто-то по-настоящему общается. Я б
ольше не был одинок, вот и все. И никаких высоких слов о свободе выбора. Ото
двинулись в сторону ежедневные мучительные процедуры, утомительная и б
есполезная гимнастика, начинавшиеся пролежни, Я механически отдавал св
ое тело, но душа витала неизмеримо высоко. Винченто спасал меня от обрече
нности.
Этого я никогда не забуду.
Мне стало наплевать на высокие слова. Где-то далеко, на другом конце отраж
енного от спутника радиолуча, сидел человек и ждал от меня выполнения по
ставленной задачи. Никакого шпионажа, диверсий или пропаганды против на
шей Конституции. Ничего такого гадкого, иначе бы я отказался.
Так я рассуждал четыре года назад.
Откуда мне было знать, чем все кончится?
Я ввел пароль. На этот раз задание в большей степени походило на традицио
нные психологические тесты, как я себе их представлял. Слева возникало с
лово или выражение, а справа Ч несколько других слов, на выбор. Я ненадолг
о задумался, как же Винченто поймет, ведь все на русском языке…
Первым пунктом шла фраза: «Черное крошево| белой эмали».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
л погладить Таню по голове, он все еще здесь, в корпусе «А». Только больше н
е работает, он уже нигде не сможет принести пользу…
Как ты думаешь, ребенок со старческим слабоумием заинтересовал бы Сикор
ски или доктора Сью? Или Константин, с его радиацией в крови и мертвыми мыш
ами? Про бедненького Константина я тебе еще расскажу. Или Роби, парень под
шесть футов, который не может поднести ложку к носу и мочится в штаны? А кт
о живет в корпусах «А» и «В», Питер? И как туда вообще пройти? Я не хочу тебя
пугать, я просто хочу, чтоб ты мне поверил.
Так вот, я тебе недорассказала про школу. Эта девчонка из моего класса, Лиз
зи Николсон. Честно говоря, она была порядочной склочницей, но у меня до не
е вообще не наблюдалось подруг, и я этой дружбой очень дорожила. Все начал
ось тогда, когда Лиззи купили компьютер, и мы начали с ней играть в шпионов
, как раз посмотрели фильм про Джеймса Бонда. Мы набирали имена общих знак
омых и делали вид, что взламываем файлы русской разведки. Таким образом м
ы довольно легко «рассекретили» предков Лиззи. Отец ее работал шефом изд
ательства и писал статьи по истории индейцев, одним словом, это оказалос
ь не так уж сложно, но страшно забавно.
Ч Теперь отыщем твоих стариков! Ч великодушно предложила Лиззи.
Ч Давай! Ч опрометчиво согласилась я, не представляя, чем это может зак
ончиться. Лучше бы я тогда отказалась…
Спустя минуту обнаружилось, что об отце я не имею малейшего понятия. Черн
ая дыра Ч ни имени, ни места похорон. Подруга глядела на меня как на ненор
мальную. В нашем классе было достаточно неполных семей, но все девчонки з
нали своих отцов. Потеряв изрядную долю энтузиазма, мы принялись отыскив
ать мамочку. К слову сказать, мама Лиззи тоже обнаружилась легко. Фирма, гд
е она работала, не скрывала списка сотрудников. К профессиональным сведе
ниям добавились данные страховой фирмы, домовладельца и еще множество у
поминаний.
Честно говоря, я почувствовала себя не вполне уютно. Оказалось, что взрос
лый человек в нашей стране похож на бабочку, приколотую под лампой. Если п
равильно поставить вопрос, об американском гражданине можно узнать все.
Но только не о моей мамочке.
На нее не распространялись страховки городских компаний. Дом, в котором
мы жили, сдавала компания, зарегистрированная за пределами США. Моя мама
не посещала врачей, не пользовалась кредитами в местных магазинах, а наш
зеленый «Додж», согласно номерам, принадлежал совершенно незнакомому л
ицу из другого штата. Никаких военных госпиталей в ближайшей округе не о
бнаружилось.
Как и военных баз. Я высказала разумное предположение, что все военное на
дежно спрятано, и всяким дурочкам, вроде Лиззи Николсон, нечего совать но
с в государственные секреты. На что подружка решила обвинить мою маму в ш
пионаже. Меня это задело, мы позвали ее старшего брата. Брат подошел к проб
леме с другой стороны и попросту запросил поисковые системы, о которых м
ы и не слыхивали. Я же знала мамино полное имя.
Угадай, Питер, что мы нашли? Правильно, сперва ничего.
Ч Подумаешь! Твоя мать не такая уж важная птица, Ч сказал Боб. Ч Давайте
лучше искать компромат на директора школы!
Но в этот момент система выдала очень странное сообщение. До того странн
ое и непонятное, что я взяла листок и переписала, чтобы потом показать мам
е. По памяти воспроизведу неточно:
1. Барбара Ф. Элиссон «Роль стволовых клеток в…»
2. Барбара Ф. Элиссон «Гемопоэтические структуры…»
3. Барбара Ф. Элиссон «Подбор реципиентов в процессе синтеза…»
И так далее. Около десятка статей в разных специальных журналах, названи
я которых я до сих пор толком не произнесу. Ученая степень, доктор кафедры
молекулярной биологии, два университетских образования. Кое-что было на
немецком, одно издание Ч на французском языке.
У нас отвисли челюсти. Если раньше Николсоны шутили насчет шпионажа, то т
еперь оба затихли и разглядывали меня с опаской. Ты же знаешь, Питер, я не в
ундеркинд в плане интеллекта, по сравнению с тобой полный ноль, но и в двен
адцать лет нетрудно сообразить, что патронажные медсестры редко участв
уют в международных семинарах. Одно словечко, впрочем, я узнала. Как-то сл
учайно, кверх ногами прочитала в бумагах у прелестного доктора Сикорски.
«Генетические отклонения». Я пришла домой и сказала: Ч Ты меня обманыва
ешь, ты не медсестра, ты работаешь у Пэна.
Меня так трясло, я была буквально на грани, я ведь ее так сильно любила, а ту
т свидетелями конфуза стало долбаное семейство Николсон. Хотя зря я так,
Лиззи была хорошей подружкой, она до тебя была моим единственным другом…
Мамочка не стала ничего отрицать. То есть она, конечно, была ошарашена, она
не представляла, что ребенок вдруг проявит такую прыть, но в тот момент, я
думаю, ее больше пугало, как бы у меня не началась истерика и не пришлось б
ы вызывать бригаду из Клиники. Тоже смешная картинка.
Мы трижды летали туда на маленьком частном самолете, и я как-то так уверил
ась, что это норма, мамочка звонит, и нас уже ждут… Я ей все это высказала. Он
а посадила меня на колени, успокаивала гладила по голове, она любила и люб
ит меня, Питер. Несмотря на то, что я ее ударила.
Я спросила ее, почему она скрыла, что работает с доктором Сикорски, и почем
у, если она там работает, то ко мне приходит не каждый день? Она честно, наск
олько она тогда могла себе позволить быть честной, сказала, что работает
в другом корпусе, а сейчас ей разрешили быть со мной. Целый год. И это была п
равда.
Потому что я и была ее главной работой. Ее исследованием.
Мамочка обнимала меня и втолковывала, что чужим людям совсем необязател
ьно совать нос в то, чем она занимается, потому что это сложная наука, и не в
се это любят. Тогда я спросила ее об отце. Я спросила, где и как погиб папа. О
на напряглась, потому что понимала: если не ответить правильно, ребенок н
азавтра снова полезет в сеть, и найдутся желающие ей помочь… Я думаю, в тот
день мамочка с удовольствием бы придушила обоих Николсонов. Но она опоз
дала. Она призналась, что никакой катастрофы не было и отца обнаружить мн
е не удастся. То есть отец, конечно, существовал, но в виде шифра в банке спе
рмы.
Тогда она мне просто сказала, что полюбила одного парня и не береглась, хо
тя и знала, что у них все ненадолго. Хотела, чтоб я родилась, очень хотела до
чку. Я кое-как успокоилась. Сам понимаешь, Питер, за один день героический
образ отца, погибшего при взрыве на рабочем месте, сменился образом прох
индея, бросившего мою мать в положении.
В этих-то вещах я уже соображала.
Ночью я лежала, глядя в потолок, и ко мне внезапно пришла другая мысль. Есл
и не было никаких вредных химических выбросов, если никто не покушался н
а мое будущее здоровье, то почему я такая, как я есть? Почему у меня шрамы на
спине, над которыми смеются в школе? Почему мне нельзя переутомляться? По
чему мне перекачивают кровь и втыкают иглу в позвоночник? Почему я падаю?
И наконец, почему у меня дважды меняются зубы?
Я никогда не ходила с классом к дантисту, мы всегда делали это в Клинике, н
о я уже знала от подруг, что зубы должны меняться лишь раз. В детстве перем
учиться, и оставшуюся жизнь не расставаться с жевачкой и зубной щеткой. М
ои зубы меняются до сих пор.
Во мне многое меняется.
Извини, Питер, я отлучилась купить себе пива. Да, да, не ужасайся, я пью насто
ящее пиво. Здесь напротив меня один только парень, стучит по клавишам, точ
но пулеметчик. Он похвастался, что его подружка улетела учиться в Париж, и
теперь они переписываются каждый день. Как было бы здорово переписывать
ся с тобой и тоже вместе слетать в Европу! Ведь если бы твой доктор Винчент
о разрешил, мы могли бы улететь вместе…
Так вот. В следующий класс я перейти не смогла, мне опять стало плохо, и мы в
ернулись в Клинику. Мама теперь перестала скрываться, мы виделись ежедне
вно, она работала в другом отделении, но с собой меня никогда не брала. Оди
н раз она не приходила три дня, а когда пришла, лицо и руки у нее были исцара
паны. Она так и не призналась мне толком, кто ее царапал, но не стала врать н
асчет кошки. Потому что я бы ей все равно не поверила. А ночью я проснулась
от собственного крика, едва не захлебнулась.
Мне приснилось, что это я, маленькая и беспомощная, лежу, привязанная к кой
ке, под огромной яркой лампой, а надо мной ,склоняется мамино лицо, и в руке
она держит что-то изогнутое и блестящее. Вроде это я, и в то же время не я. Я к
ричу, я пытаюсь умолять мамочку не делать мне больно, но в глазах ее вижу л
ишь любопытство. Ей так интересно, что у меня внутри…
Потом мне стало совсем худо, очнулась после операции. Потом они начали ко
лоть меня этой дрянью, от которой сутки болит все тело, так что и думать ни
о чем не можешь. Двое учителей в клинике занимались со мной по основным пр
едметам, но отстала я почти безнадежно.
К тому моменту, как привезли тебя, я всерьез раздумывала о том, чтобы пробр
аться на кухню и пырнуть себя разделочным ножом.Я бы туда проникла. Ведь в
се любя
8. ЧЕРНОЕ КРОШЕВО БЕЛОЙ ЭМАЛИ
Первое задание доктора Винченто оказалось совсем не тем, чего я ожидал. Я
полагал, что придется отвечать на вопросы типа «Что вам напоминает эта к
лякса?» или писать напротив «коровы» о своих молочных ассоциациях. Вмест
о этого я попал на парад клипов отечественных рок-групп. А если точнее, то
совсем и не клипов, а обрывков любительских записей с концертов. Отврати
тельное освещение, рывки камерой, убогие спецэффекты. Тексты сумбурные,
занятного содержания, некоторые не в рифму, но с чувством.
На первый взгляд мне показалось, что все коллективы примерно одного напр
авления, достаточно жесткий панк. Но попадались и группы, тяготеющие к на
цистской символике, хотя явно это никак не выражалось. Несколько команд
эзотерического толка, тщетно подражавших творчеству БГ. Были и такие, кт
о активно «косил» под «Агату», «БИ-2» или «Алису».
Я не слишком хорошо разбирался в роке, да и теперь не преуспел в этом напра
влении. Но общее впечатление складывалось удручающее. Мне понравились м
ногие стихи, порой я наталкивался на сильные голоса и неплохие аранжиров
ки, однако сама подборка этих исполнителей, даже не второ-, а скорее треть
естепенных, наводила на мысль о безумном продюсере, устроившем не менее
безумный кастинг. Названия некоторых команд я слышал и раньше. Общее впе
чатление Ч даже не агрессивность, нет. Порой песенки звучали очень грус
тно и не наводили на мысль о насилии.
Что-то иное, я никак не мог поймать смысл. А смысл в этой какофонии, безусло
вно, присутствовал и совсем не заключался в проверке моих извилин. Я нико
му бы не признался, но сам мечтал иногда, что сочиняю песни в рокерском дух
е. Вот было бы классно, мечтал я, чтобы какая-нибудь известная команда сог
ласилась спеть мои стихи! Пусть не называют имени автора и не пишут на кас
сетах, главное Ч чтобы все слышали. Главное, что я буду при деле! Доктор Ви
нченто Ч единственный, кто меня почти моментально раскусил.
Оказалось, что быть докой в рок-культуре и не требуется. Следуя заданию до
ктора, надлежало просмотреть и прослушать песню единственный раз, затем
свернуть экран и вывести следующее окно. Там возникали столбцы фотограф
ий малого формата, на которых были засняты пацаны и девчонки, мои сверстн
ики или чуть постарше, выглядевшие так, словно собрались на парад молоде
жной моды. Кроме того, лица на кадрах изобиловали пирсингом, а тела Ч тату
ировками. Сотни, может быть, тысячи фоток, а на экране возникали одновреме
нно полтора десятка. Инструкция требовала, чтобы я, не раздумывая, ткнул к
урсором в то изображение, что первым пришло мне в голову. После нажатия кн
опки изменить было уже ничего нельзя. Картинка исчезала навсегда, как и в
идеосессия предыдущих певцов. Вторично запустить клип я не мог. Работать
приходилось по памяти. После парада ультрасовременных, гротескных наря
дов, в которых я тоже ни черта не понимал, моему взору предстала цветная ге
ометрия. Полный бред, свистопляска цветов, треугольники, призмы, конусы, и
все это снова в бешеном темпе. Я щелкал наугад.
Или не наугад?..
Щелчок курсора. Снова фотографии. Все подряд. Огромные ярко-синие губы с з
ажатой сигаретой. Девчонка в трико, верхом на дуле танка. Мертвая утка.
Машущий крыльями самолет. Совокупляющиеся сороконожки. Подводный ядер
ный взрыв.
Слон с отрубленным хоботом. Балерина, танцующая с горящим чучелом. Конве
йер по сборке каких-то моторов.
Беззубая улыбка татуированного старика. Чернокожий ребенок на надувно
м матрасе, в открытом море. Разрезанный вдоль батон, густо облитый майоне
зом.
Борец сумо, фехтующий шпагой. Египетская пирамида с окнами. Прыгун на выш
ке, над пустым бассейном. Чугунная гантеля, изъеденная червями…
Не думать.
Нажимать, не раздумывая.
При выполнении следующего теста пришлось нацепить наушники. После наше
й встречи с американцем я немножко опасался звуковых воздействий, но все
обошлось. Самые разные голоса, женские, детские, мужские, хриплые и звонки
е, нежные, чарующие и противные, повторяли одну и ту же музыкальную фразу и
з песни прослушанной мной группы.
Нажать, не раздумывая…
Когда все закончилось, я посмотрел в угол экрана и крайне удивился, что по
тратил всего два с половиной часа. Мне казалось, что пытка продолжается н
еделю. Я кликнул на «Отправить».
Ночью, после массажа, после этих жутко неприятных процедур и мазей, когда
все было кончено, я лежал в постели и не мог заснуть. В ушах хрипели стонал
и и повизгивали звездочки русского рока. В большинстве случаев снимали п
рямо в залах, скорее всего, в клубах. Я мог только предполагать, ведь никог
да не буду приглашен в подобные заведения. По крайней мере, здесь, в Москве
. Я видел битком набитые залы, потные радостные хари, сцепленные над голов
ами руки. Значит, я просто «не догоняю», я отсталый, раз не могу понять музы
ки моих сверстников? А ведь еще вчера мне казалось, что я люблю музыку и ра
збираюсь в ней. Видимо, ошибкой было то, что я пытался перевести тексты на
язык здравого смысла…
«Ты зарежь меня, мама, я тебя ненавижу…»
«Три невесты смеются у свежего гроба…»
Наверное, они впечатлительные, а я Ч нет, я совсем зачерствел в кресле…
Наутро меня караулило новое задание. Винченто не появлялся. Я попытался
робко провентилировать вопрос насчет моего загадочного работодателя в
о время обхода. Лечащая врач и прикрепленные ко мне аспиранты кивали на з
аведующего кафедрой. Я спросил, куда девался Яков, мой сосед. Мне ответили
, что освободилось место в девятой палате. Это могло означать что угодно. И
ли в девятой уплотнили, или кто-то умер. Я точно знал, что никого из отделен
ия не выписывали.
Таких, как мы, уже никуда не выписывают.
Приковыляли ребята Ч поинтересоваться насчет вечерних посиделок. Мен
я бросило в дрожь при одной мысли о неподвластных заклятиях, слетавших с
языка. Чтобы не вызывать бурю обид, я подарил в уголок отдыха магнитофон с
дисками и раздал все диковинные консервы. Аудитория все равно обиделась
, но мне уже было не до них. Я поймал себя на том, что рвусь к новой работе и… ж
ду денег. Еще не приступив к следующему тесту, я попал на удочку азарта.
Нет, мне совсем не мерещились дорогостоящие подарки. Собственно, я ни в че
м не нуждался. Какие потребности могут быть у лежачего инвалида? Просто м
не… Просто я впервые ощутил, что со мной кто-то по-настоящему общается. Я б
ольше не был одинок, вот и все. И никаких высоких слов о свободе выбора. Ото
двинулись в сторону ежедневные мучительные процедуры, утомительная и б
есполезная гимнастика, начинавшиеся пролежни, Я механически отдавал св
ое тело, но душа витала неизмеримо высоко. Винченто спасал меня от обрече
нности.
Этого я никогда не забуду.
Мне стало наплевать на высокие слова. Где-то далеко, на другом конце отраж
енного от спутника радиолуча, сидел человек и ждал от меня выполнения по
ставленной задачи. Никакого шпионажа, диверсий или пропаганды против на
шей Конституции. Ничего такого гадкого, иначе бы я отказался.
Так я рассуждал четыре года назад.
Откуда мне было знать, чем все кончится?
Я ввел пароль. На этот раз задание в большей степени походило на традицио
нные психологические тесты, как я себе их представлял. Слева возникало с
лово или выражение, а справа Ч несколько других слов, на выбор. Я ненадолг
о задумался, как же Винченто поймет, ведь все на русском языке…
Первым пунктом шла фраза: «Черное крошево| белой эмали».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38