Сравниваю алгоритмы и с вероятностью в 67% определяю: он знает, что я наблюдаю за его действиями, и ему интересно, к каким выводам я пришел. Но он не заговаривает со мной, а просто возвращается в рубку.
Его отсутствие продлилось 68,54 секунды. Я слежу за лицами офицеров, когда он входит в дверь у них за спиной, и оцениваю вероятность того, что никто не заметил его отсутствия, в 0,85%.
– Интересные данные, Макс. А что по обшивке?
Трачу 0,45 секунды на изучение химической структуры двух типов керамики и начинаю экстраполяцию ультразвуко-каталитического метода в первом приближении.
– Я провел сравнение брони и стенки, коммандер. Они химически идентичны, хотя имеются различия в количестве примесей.
Лейтенант Уильямс машет правой рукой, на его лице нетерпение:
– Нам все это известно. Мы хотим узнать, можно ли этот метод приспособить для разрушения брони.
– Я понимаю, лейтенант. Но мой анализ еще не завершен.
Лейтенант Уильямс что-то бормочет под нос. Я усиливаю звук и выясняю, что это ругательство, которое уже двадцать лет в ходу на Калевале.
– И сколько это займет времени?
Коммандер Кавано выходит у него из-за спины и останавливается рядом с полковником Пембертон.
– Успокойтесь, лейтенант. Макс – сверхразумный компьютер, но не господь бог.
– Да, действительно. – Лейтенант Уильямс подходит ко мне и вынимает из щели карту. – Только я не могу сидеть тут без толку и смотреть, как у него шарики вращаются. У меня есть работа. Где карточки, что я вам дал?
Коммандер Кавано отдает ему два переносных хранителя информации, которые лейтенант Уильямс доставил на борт.
– Я посижу тут и сообщу вам, когда он получит результаты.
– Отлично.
Лейтенант Уильямс поворачивается к полковнику Пембертон и вопросительно поднимает брови:
– Вы идете со мной, полковник?
0,73 секунды полковник Пембертон смотрит на коммандера Кавано, склонив голову вправо на 5,97 градуса.
– Нет, идите. Я остаюсь.
– Хорошо. До свидания.
Лейтенант Уильямс поворачивается и покидает комнату. Коммандер Кавано обращается к полковнику Пембертон:
– Как вы понимаете, никаких особых причин оставаться здесь у вас нет.
Выражение лица полковника Пембертон меняется, выдавая задумчивость и определенное недоверие.
– Мне нравится ваше общество. Кроме того, вам, наверное, одиноко.
Она смотрит по сторонам, обводит рукой рубку, подразумевая весь грузовик.
– Вы совсем один на этом огромном корабле.
Я заканчиваю экстраполяцию применения метода лейтенанта Уильямса к военным кораблям джирриш.
– Я сделал предварительные оценки, коммандер. С вероятностью в девяносто два процента метод лейтенанта Уильямса может быть применен к обшивкам военных кораблей джирриш. Требуется весьма незначительная модификация.
– Великолепно.
Коммандер Кавано глубоко вздыхает. Легкая напряженность на его лице сменяется твердой решимостью.
– Перепиши все, что ты получил, на карточки. Исходные данные, твой анализ и экстраполяцию – все.
Он медлит 1,05 секунды, поджав губы, затем расслабляется:
– И подготовь корабль к отлету.
Я начинаю переписывать данные, как мне приказано, и активирую электронный тест состояния грузовика. Также слежу за выражением лица полковника Пембертон, замечаю некоторую озабоченность, но не более того.
– Вы куда-то собираетесь?
– Именно так.
– Не попрощавшись?
Коммандер Кавано на 0,24 секунды поджимает губы.
– Вы уже сказали, что не собираетесь в ближайшее время отпускать меня. Что вы даже не знаете, как мне доказать миротворцам, что я не опасен.
– И вы думаете, что уход в самоволку – лучший способ доказать свою благонадежность?
Я заканчиваю запись данных и выдаю карты. Коммандер Кавано смотрит на них, затем снова на полковника Пембертон.
– У меня нет времени на психологические игры, полковник. Мы тут придумали, как надрать задницу джирриш. Я хочу проверить теорию практикой.
Полковник Пембертон щурится:
– А как же командование миротворцев?
– А что – командование? Оно получит все данные результатов, для того я и записал карточки. Возьмите.
Полковник Пембертон медленно подходит и берет переносные хранители информации. Все ее движения и выражение лица показывают настороженность.
– Значит, все это лишь для того, чтобы кому-то что-то доказать? Значит, вы не собираетесь лететь на этом грузовике и биться с военными кораблями джирриш?
На лице коммандера Кавано мелькает недоумение.
– Вряд ли. И доказывать я тоже ничего не собираюсь. Макс, когда корабль будет готов к взлету?
Я слежу за ходом проверки.
– Все наиболее важные компоненты проверены. Все в порядке. Если прикажете, то через три минуты я включу подачу топлива.
Коммандер Кавано кивает:
– Давай.
Полковник Пембертон медленно качает головой:
– Таким образом вы ничего не докажете, коммандер. Только сломаете себе карьеру и будете объявлены вне закона.
– Вряд ли моя карьера сейчас имеет значение. Макс, дай знать, когда включишь подачу топлива.
– Да, коммандер.
Полковник Пембертон тянет руку к коммандеру Кавано:
– Коммандер… Фейлан, выслушайте меня.
Голос ее звучит тихо и умоляюще. Анализирую выражение ее лица и тон голоса и заключаю с вероятностью в 87%, что ее тревога является искренней.
– Я понимаю, как вам хочется отсюда выбраться, и я вам сочувствую. Но поверьте, что бы вы ни задумали, ничего не выйдет.
Коммандер Кавано улыбается. Учитывая напряжение его лицевых мышц, заключаю, что ему вовсе не весело.
– Увидим.
3,66 секунды оба молчат. Я изучаю выражение лица полковника Пембертон, отмечаю перемену эмоций. Последняя из них – изумление:
– Вы отвезете информацию сестре на Доркас?
Коммандер Кавано кивает. Выражение его лица свидетельствует о том, что он слегка удивлен ее догадливостью.
– Очень хорошо, полковник. Высший балл за сообразительность. Уже почти пора. Так что лучше идите и берегите карточки.
Полковник Пембертон не двигается с места, но в ее лице и голосе наблюдается презрение.
– И зачем все это? Думаете, ваша сестра вправе получить эту информацию раньше всех в Содружестве?
Кавано на мгновение краснеет. По выражению его лица с вероятностью в 92% заключаю, что причиной этого является гнев, а не растерянность.
– Позвольте кое-что вам сказать, полковник Пембертон. Прежде чем лететь сюда с Эдо, я почитал сообщения. На Доркасе была осуществлена одна атака – только одна – против корабля джирриш, блокирующего орбиту. Это произошло более десяти дней назад. В систему не прислали даже дозорного корабля, чтобы понять, что там творится. Положение дел указывает на то, что командование миротворцев просто списало наш гарнизон со счетов.
Он показывает на карты в руке полковника Пембертон:
– Возможно, у них будет шанс спастись с помощью этой технологии. Так что я знаю, ради чего рискую.
Полковник Пембертон выпрямляется, добавляя к своей нормальной высоте еще 1,98 сантиметра.
– А если я откажусь уйти?
Коммандер Кавано сует руку под мундир. По выражению лица полковника Пембертон я заключаю с вероятностью в 83%, что она внезапно поняла: у него оружие. Однако она не пытается обезоружить коммандера Кавано.
– У вас нет выбора, полковник.
Полковник Пембертон кивает на дротиковый пистолет. На ее лице отражаются осторожность и презрение, но не страх.
– И вы хотите, чтобы я поверила, будто вы и правда в меня выстрелите?
Коммандер Кавано снова улыбается. В этой улыбке, в отличие от прошлой, присутствует определенная доля юмора.
– Конечно, выстрелю. Я отчаянный человек.
– Вижу. – В голосе полковника Пембертон по-прежнему не слышится страха. – Вы мне угрожали, и теперь меня не должны судить за то, что я дала вам уйти. Правильно?
– Что-то в этом роде. Макс, как там топливо?
– Осталось около минуты, коммандер.
– Полковнику Пембертон как раз хватит времени, чтобы спуститься. До свидания, полковник.
Опять эмоции сменяют друг друга на лице полковника Пембертон. Через 1,44 секунды она говорит коммандеру Кавано:
– Что же, коммандер, я восхищаюсь вашей верностью семье. Кстати, то, что вы рискуете своим будущим ради сестры, я считаю доказательством того, что джирриш вам не промыли мозги. Не для записи – удачи вам. Для записи – встретимся на военно-полевом суде.
Коммандер Кавано отдает ей честь:
– Надеюсь, полковник.
Полковник Пембертон уходит из рубки. Коммандер Кавано ждет 3,02 секунды, затем снова прячет дротиковый пистолет под мундиром.
– Следи за ней, Макс. Убедись, что она ушла и не сможет нам помешать.
Я уже слежу за перемещениями полковника Пембертон.
– Да, коммандер.
Коммандер пристегивается к креслу ремнями безопасности.
– Проследи, чтобы отошла от корабля на безопасное расстояние, и взлетай.
Полковник Пембертон подходит к люку и входит в лифт. Я начинаю опускать кабину подъемника.
– Должен согласиться с полковником, коммандер, вы подвергаете себя необоснованному риску. Дозорный корабль с Эдо мог бы передать данные по лазеру миротворцам на Доркасе.
Коммандер Кавано начинает пристегиваться.
– Беда в том, что я не могу доверять Эдо. – Он молчит 0,92 секунды. – Даже если метод Уильямса не сработает, у тебя на борту достаточно топлива, которое может очень понадобиться нашим на Доркасе. Уже одно это оправдывает полет.
Полковник Пембертон, выйдя из кабины лифта, быстро идет прочь от грузовика. Я поднимаю кабину:
– Понял.
Коммандер Кавано заканчивает пристегиваться:
– Я готов. Где полковник Пембертон?
Кабина уже на месте, и я убираю ее в отсек.
– Она в пятидесяти двух метрах от грузовика, направляется к северо-востоку. Утвержденная зона безопасности – шестьдесят метров.
– Пусть отойдет по крайней мере на семьдесят – я не хочу случайно причинить ей вред. И, кстати, никому другому.
Я сканирую близлежащую местность внешними камерами. Поблизости больше никого нет.
– Я уверен, вы понимаете: есть большая вероятность того, что Мелинда Кавано не пережила атаки джирриш.
Желваки на лице коммандера Кавано заметно выдаются. Алгоритмы указывают на агрессивность.
– Я знаю, Макс. Но они с Ариком вытащили меня отсюда. Я должен попытаться им помочь.
Я 0,02 секунды обдумываю эти слова, затем 0,04 секунды изучаю предыдущий разговор. Имя Арика Кавано не упоминалось ни разу.
– При чем тут Арик?
Коммандер Кавано улыбается, тревога отчасти прячется за притворным весельем.
– Продолжай, Макс. Как думаешь, куда они с отцом делись?
Еще 0,05 секунды обдумываю это замечание. Умозаключение коммандера Кавано очевидно, но я не вижу к нему логических предпосылок.
– Вы полагаете, что и они на Доркасе?
– Когда Мелинда там и ей угрожает опасность? А куда еще они могли полететь?
– Полагаю данный вопрос риторическим. Этот вывод тем не менее является необоснованным.
Коммандер Кавано отрицательно качает головой. Выражение его лица говорит о полной уверенности.
– Я знаю своих родственников, Макс. Они спасли меня от джирриш, теперь они пытаются спасти Мелинду. Ставлю на кон свою пенсию, что они там.
– Я не играю в азартные игры, коммандер.
0,06 секунды просматриваю устав миротворцев.
– Кроме того, если вы попадете под трибунал, пенсии вас все равно лишат.
Лицо коммандера Кавано странно морщится.
– И еще говорят, что компьютеры не имеют чувства юмора! Пембертон уже вне опасности?
Полковник Пембертон находится в 82,74 метра от грузовика.
– Да.
– Тогда взлетаем. – Коммандер Кавано глубоко вздыхает и устраивается поудобнее на сиденье. – Моя семья ждет меня.
Глава 17
Прошло почти две полные арки до того, как человек по имени Доктор-каван-а возвратилась в металлическую комнату.
– Вы вернулись. – Пирр-т-зевисти старательно выговаривал слова человеческого языка. – Я уже начал волноваться.
– Я сама немного волновалась, – ответила Доктор-каван-а, запирая за собой дверь.
Несколько мгновений Пирр-т-зевисти изучал лицо инопланетянки – мимика и эмоции были ему непонятны. Но сейчас в выражении этого лица было нечто, встревожившее его.
– Вас долго не было. Что-то случилось?
– Мой командир думает, что вы мне лжете, – сказала Доктор-каван-а. – Он думает, что вы способны отсюда разговаривать со своим начальством.
Пирр-т-зевисти был настолько потрясен нелепостью обвинения, что лишился дара речи.
– Я не лгу! – воскликнул он. – Почему ваш командир так считает?
– Ваши солдаты атаковали наш объект, о котором не должны были знать.
– Что значит – не должны были знать? – спросил Пирр-т-зевисти. – Он что, недоступен для старейших?
Доктор-каван-а покачала головой из стороны в сторону:
– Извините. Я хотела сказать, что ему не нужно знать об этом месте.
Пирр-т-зевисти растерянно хлестнул языком в воздухе:
– Я не понял слова, которое вы употребили перед «знать».
– Оно обозначает причину или возможную причину.
Пирр-т-зевисти занес слово и его значение в свой постоянно расширяющийся словарик.
– Почему ваш командир решил, что действия джирриш в этот раз имеют особое значение? Полководец Тирр-межаш много видит и всем интересуется.
– Возможно, – сказала Доктор-каван-а. – Но мой командир считает, что мы не имеем права рисковать.
– Риск в том, что продолжается война, – резко произнес Пирр-т-зевисти. – Надеюсь, хоть это он считает правдой?
– Он знает, что правда может быть разной, – сказала Доктор-каван-а. – Он считает вас шпионом.
Несколько мгновений Пирр-т-зевисти всматривался в лицо инопланетянки.
– А вы, Доктор-каван-а? Что думаете вы?
И снова Доктор-каван-а покачала головой:
– Не знаю. Мы подумаем еще. Возможно, придем к выводу, что вы не лжете.
Пирр-т-зевисти устало стрельнул языком. Люди и джирриш вознамерились истребить друг друга, и выход из этой ситуации может быть только один, но и им нельзя воспользоваться из-за параноидальной подозрительности одного из человеческих полководцев.
– Как я могу доказать, что не лгу? – спросил он.
– Не знаю, – тихо ответила Доктор-каван-а. – Простите меня.
Несколько мгновений стояла тишина в металлической комнате. В металлической тюрьме.
– Так что же нам делать? – наконец спросил Пирр-т-зевисти. – Как остановить войну?
Она повернулась и приоткрыла дверь как раз настолько, чтобы сама могла протиснуться.
– Вы уходите? – спросил Пирр-т-зевисти.
– Я должна идти, командир приказал не общаться с вами, пока он не примет решения.
– Но…
– Мне жаль, Пирр-т-зевисти. До встречи.
Она проскользнула в дверь и захлопнула ее. И Пирр-т-зевисти снова остался один.
– Дураки, – пробормотал он. – Безответственные дураки.
Слова эхом отдались в его сознании и угасли. Итак, все кончено. Его собственный народ бросил Пирр-т-зевисти в беде, а теперь и люди отказываются признавать правду.
Дважды дураки – своим отказом они себя обрекают на полное уничтожение. Джирриш выиграют эту войну, как выиграли все прежние войны. Так человекам и надо.
Он с отвращением стрельнул языком. Так им и надо… Но он понимал, что не может сидеть сложа руки и ждать развязки. Ни в коем случае нельзя бездействовать, если есть способ прекратить войну. Некогда он был солдатом гордого и благородного клана Дхаарр. Настоящий солдат сражается лишь для самозащиты.
Значит, остается лишь одно: убедить Доктор-каван-у и ее командира в том, что Пирр-т-зевисти говорит правду.
Он будет надеяться, что до тех пор ни джирриш, ни человеки не совершат новых ошибок. Не позволят войне разгореться с такой силой, что уже ничто ее не сможет остановить.
* * *
Бронски отрицательно покачал головой:
– Не знаю, Кавано. Мне кажется, будь это так просто, кто-нибудь «наверху» уже пришел бы к такому выводу.
– Есть шанс, что кто-то все же додумался. – Лорд Кавано еще раз просмотрел цифры. С помощью компьютера Бронски он наконец сумел сформулировать идею, которая стучалась в его сознание, пока они с Колхиным были на Гранпарре. – С другой стороны, нельзя стопроцентно рассчитывать на это. Командование миротворцев могло сосредоточиться только на высокотеплоемких материалах. Если они вообще экспериментировали с филофлоровыми покрытиями.
– О, не сомневайтесь, они экспериментировали со всем, чем только можно, – заверил его Бронски, снова просматривая кривые на экране и останавливаясь на резко поднимающейся гиперболе. – Эти листья филофлоры и правда ведут себя так?
– Уж поверьте, – кивнул лорд Стюарт. – Ученые, которые их обнаружили, поначалу подумали, что нашли идеальный материал для печатных плат – крепкий, но эластичный и с лучшим семимагнитным профилем, чем даже у слоунметаллов.
– Можно добавить, что это еще и дешево, – пробормотал Бронски.
– Да, – сказал Кавано. – Альпы Палисадеса практически сплошь покрыты филофлорой. Кстати, те ученые считали, что премия «Кавтроникса» у них в кармане. Они сделали полторы тысячи плат и отправили их на Эвон для дальнейших исследований.
Он невесело улыбнулся, вспоминая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Его отсутствие продлилось 68,54 секунды. Я слежу за лицами офицеров, когда он входит в дверь у них за спиной, и оцениваю вероятность того, что никто не заметил его отсутствия, в 0,85%.
– Интересные данные, Макс. А что по обшивке?
Трачу 0,45 секунды на изучение химической структуры двух типов керамики и начинаю экстраполяцию ультразвуко-каталитического метода в первом приближении.
– Я провел сравнение брони и стенки, коммандер. Они химически идентичны, хотя имеются различия в количестве примесей.
Лейтенант Уильямс машет правой рукой, на его лице нетерпение:
– Нам все это известно. Мы хотим узнать, можно ли этот метод приспособить для разрушения брони.
– Я понимаю, лейтенант. Но мой анализ еще не завершен.
Лейтенант Уильямс что-то бормочет под нос. Я усиливаю звук и выясняю, что это ругательство, которое уже двадцать лет в ходу на Калевале.
– И сколько это займет времени?
Коммандер Кавано выходит у него из-за спины и останавливается рядом с полковником Пембертон.
– Успокойтесь, лейтенант. Макс – сверхразумный компьютер, но не господь бог.
– Да, действительно. – Лейтенант Уильямс подходит ко мне и вынимает из щели карту. – Только я не могу сидеть тут без толку и смотреть, как у него шарики вращаются. У меня есть работа. Где карточки, что я вам дал?
Коммандер Кавано отдает ему два переносных хранителя информации, которые лейтенант Уильямс доставил на борт.
– Я посижу тут и сообщу вам, когда он получит результаты.
– Отлично.
Лейтенант Уильямс поворачивается к полковнику Пембертон и вопросительно поднимает брови:
– Вы идете со мной, полковник?
0,73 секунды полковник Пембертон смотрит на коммандера Кавано, склонив голову вправо на 5,97 градуса.
– Нет, идите. Я остаюсь.
– Хорошо. До свидания.
Лейтенант Уильямс поворачивается и покидает комнату. Коммандер Кавано обращается к полковнику Пембертон:
– Как вы понимаете, никаких особых причин оставаться здесь у вас нет.
Выражение лица полковника Пембертон меняется, выдавая задумчивость и определенное недоверие.
– Мне нравится ваше общество. Кроме того, вам, наверное, одиноко.
Она смотрит по сторонам, обводит рукой рубку, подразумевая весь грузовик.
– Вы совсем один на этом огромном корабле.
Я заканчиваю экстраполяцию применения метода лейтенанта Уильямса к военным кораблям джирриш.
– Я сделал предварительные оценки, коммандер. С вероятностью в девяносто два процента метод лейтенанта Уильямса может быть применен к обшивкам военных кораблей джирриш. Требуется весьма незначительная модификация.
– Великолепно.
Коммандер Кавано глубоко вздыхает. Легкая напряженность на его лице сменяется твердой решимостью.
– Перепиши все, что ты получил, на карточки. Исходные данные, твой анализ и экстраполяцию – все.
Он медлит 1,05 секунды, поджав губы, затем расслабляется:
– И подготовь корабль к отлету.
Я начинаю переписывать данные, как мне приказано, и активирую электронный тест состояния грузовика. Также слежу за выражением лица полковника Пембертон, замечаю некоторую озабоченность, но не более того.
– Вы куда-то собираетесь?
– Именно так.
– Не попрощавшись?
Коммандер Кавано на 0,24 секунды поджимает губы.
– Вы уже сказали, что не собираетесь в ближайшее время отпускать меня. Что вы даже не знаете, как мне доказать миротворцам, что я не опасен.
– И вы думаете, что уход в самоволку – лучший способ доказать свою благонадежность?
Я заканчиваю запись данных и выдаю карты. Коммандер Кавано смотрит на них, затем снова на полковника Пембертон.
– У меня нет времени на психологические игры, полковник. Мы тут придумали, как надрать задницу джирриш. Я хочу проверить теорию практикой.
Полковник Пембертон щурится:
– А как же командование миротворцев?
– А что – командование? Оно получит все данные результатов, для того я и записал карточки. Возьмите.
Полковник Пембертон медленно подходит и берет переносные хранители информации. Все ее движения и выражение лица показывают настороженность.
– Значит, все это лишь для того, чтобы кому-то что-то доказать? Значит, вы не собираетесь лететь на этом грузовике и биться с военными кораблями джирриш?
На лице коммандера Кавано мелькает недоумение.
– Вряд ли. И доказывать я тоже ничего не собираюсь. Макс, когда корабль будет готов к взлету?
Я слежу за ходом проверки.
– Все наиболее важные компоненты проверены. Все в порядке. Если прикажете, то через три минуты я включу подачу топлива.
Коммандер Кавано кивает:
– Давай.
Полковник Пембертон медленно качает головой:
– Таким образом вы ничего не докажете, коммандер. Только сломаете себе карьеру и будете объявлены вне закона.
– Вряд ли моя карьера сейчас имеет значение. Макс, дай знать, когда включишь подачу топлива.
– Да, коммандер.
Полковник Пембертон тянет руку к коммандеру Кавано:
– Коммандер… Фейлан, выслушайте меня.
Голос ее звучит тихо и умоляюще. Анализирую выражение ее лица и тон голоса и заключаю с вероятностью в 87%, что ее тревога является искренней.
– Я понимаю, как вам хочется отсюда выбраться, и я вам сочувствую. Но поверьте, что бы вы ни задумали, ничего не выйдет.
Коммандер Кавано улыбается. Учитывая напряжение его лицевых мышц, заключаю, что ему вовсе не весело.
– Увидим.
3,66 секунды оба молчат. Я изучаю выражение лица полковника Пембертон, отмечаю перемену эмоций. Последняя из них – изумление:
– Вы отвезете информацию сестре на Доркас?
Коммандер Кавано кивает. Выражение его лица свидетельствует о том, что он слегка удивлен ее догадливостью.
– Очень хорошо, полковник. Высший балл за сообразительность. Уже почти пора. Так что лучше идите и берегите карточки.
Полковник Пембертон не двигается с места, но в ее лице и голосе наблюдается презрение.
– И зачем все это? Думаете, ваша сестра вправе получить эту информацию раньше всех в Содружестве?
Кавано на мгновение краснеет. По выражению его лица с вероятностью в 92% заключаю, что причиной этого является гнев, а не растерянность.
– Позвольте кое-что вам сказать, полковник Пембертон. Прежде чем лететь сюда с Эдо, я почитал сообщения. На Доркасе была осуществлена одна атака – только одна – против корабля джирриш, блокирующего орбиту. Это произошло более десяти дней назад. В систему не прислали даже дозорного корабля, чтобы понять, что там творится. Положение дел указывает на то, что командование миротворцев просто списало наш гарнизон со счетов.
Он показывает на карты в руке полковника Пембертон:
– Возможно, у них будет шанс спастись с помощью этой технологии. Так что я знаю, ради чего рискую.
Полковник Пембертон выпрямляется, добавляя к своей нормальной высоте еще 1,98 сантиметра.
– А если я откажусь уйти?
Коммандер Кавано сует руку под мундир. По выражению лица полковника Пембертон я заключаю с вероятностью в 83%, что она внезапно поняла: у него оружие. Однако она не пытается обезоружить коммандера Кавано.
– У вас нет выбора, полковник.
Полковник Пембертон кивает на дротиковый пистолет. На ее лице отражаются осторожность и презрение, но не страх.
– И вы хотите, чтобы я поверила, будто вы и правда в меня выстрелите?
Коммандер Кавано снова улыбается. В этой улыбке, в отличие от прошлой, присутствует определенная доля юмора.
– Конечно, выстрелю. Я отчаянный человек.
– Вижу. – В голосе полковника Пембертон по-прежнему не слышится страха. – Вы мне угрожали, и теперь меня не должны судить за то, что я дала вам уйти. Правильно?
– Что-то в этом роде. Макс, как там топливо?
– Осталось около минуты, коммандер.
– Полковнику Пембертон как раз хватит времени, чтобы спуститься. До свидания, полковник.
Опять эмоции сменяют друг друга на лице полковника Пембертон. Через 1,44 секунды она говорит коммандеру Кавано:
– Что же, коммандер, я восхищаюсь вашей верностью семье. Кстати, то, что вы рискуете своим будущим ради сестры, я считаю доказательством того, что джирриш вам не промыли мозги. Не для записи – удачи вам. Для записи – встретимся на военно-полевом суде.
Коммандер Кавано отдает ей честь:
– Надеюсь, полковник.
Полковник Пембертон уходит из рубки. Коммандер Кавано ждет 3,02 секунды, затем снова прячет дротиковый пистолет под мундиром.
– Следи за ней, Макс. Убедись, что она ушла и не сможет нам помешать.
Я уже слежу за перемещениями полковника Пембертон.
– Да, коммандер.
Коммандер пристегивается к креслу ремнями безопасности.
– Проследи, чтобы отошла от корабля на безопасное расстояние, и взлетай.
Полковник Пембертон подходит к люку и входит в лифт. Я начинаю опускать кабину подъемника.
– Должен согласиться с полковником, коммандер, вы подвергаете себя необоснованному риску. Дозорный корабль с Эдо мог бы передать данные по лазеру миротворцам на Доркасе.
Коммандер Кавано начинает пристегиваться.
– Беда в том, что я не могу доверять Эдо. – Он молчит 0,92 секунды. – Даже если метод Уильямса не сработает, у тебя на борту достаточно топлива, которое может очень понадобиться нашим на Доркасе. Уже одно это оправдывает полет.
Полковник Пембертон, выйдя из кабины лифта, быстро идет прочь от грузовика. Я поднимаю кабину:
– Понял.
Коммандер Кавано заканчивает пристегиваться:
– Я готов. Где полковник Пембертон?
Кабина уже на месте, и я убираю ее в отсек.
– Она в пятидесяти двух метрах от грузовика, направляется к северо-востоку. Утвержденная зона безопасности – шестьдесят метров.
– Пусть отойдет по крайней мере на семьдесят – я не хочу случайно причинить ей вред. И, кстати, никому другому.
Я сканирую близлежащую местность внешними камерами. Поблизости больше никого нет.
– Я уверен, вы понимаете: есть большая вероятность того, что Мелинда Кавано не пережила атаки джирриш.
Желваки на лице коммандера Кавано заметно выдаются. Алгоритмы указывают на агрессивность.
– Я знаю, Макс. Но они с Ариком вытащили меня отсюда. Я должен попытаться им помочь.
Я 0,02 секунды обдумываю эти слова, затем 0,04 секунды изучаю предыдущий разговор. Имя Арика Кавано не упоминалось ни разу.
– При чем тут Арик?
Коммандер Кавано улыбается, тревога отчасти прячется за притворным весельем.
– Продолжай, Макс. Как думаешь, куда они с отцом делись?
Еще 0,05 секунды обдумываю это замечание. Умозаключение коммандера Кавано очевидно, но я не вижу к нему логических предпосылок.
– Вы полагаете, что и они на Доркасе?
– Когда Мелинда там и ей угрожает опасность? А куда еще они могли полететь?
– Полагаю данный вопрос риторическим. Этот вывод тем не менее является необоснованным.
Коммандер Кавано отрицательно качает головой. Выражение его лица говорит о полной уверенности.
– Я знаю своих родственников, Макс. Они спасли меня от джирриш, теперь они пытаются спасти Мелинду. Ставлю на кон свою пенсию, что они там.
– Я не играю в азартные игры, коммандер.
0,06 секунды просматриваю устав миротворцев.
– Кроме того, если вы попадете под трибунал, пенсии вас все равно лишат.
Лицо коммандера Кавано странно морщится.
– И еще говорят, что компьютеры не имеют чувства юмора! Пембертон уже вне опасности?
Полковник Пембертон находится в 82,74 метра от грузовика.
– Да.
– Тогда взлетаем. – Коммандер Кавано глубоко вздыхает и устраивается поудобнее на сиденье. – Моя семья ждет меня.
Глава 17
Прошло почти две полные арки до того, как человек по имени Доктор-каван-а возвратилась в металлическую комнату.
– Вы вернулись. – Пирр-т-зевисти старательно выговаривал слова человеческого языка. – Я уже начал волноваться.
– Я сама немного волновалась, – ответила Доктор-каван-а, запирая за собой дверь.
Несколько мгновений Пирр-т-зевисти изучал лицо инопланетянки – мимика и эмоции были ему непонятны. Но сейчас в выражении этого лица было нечто, встревожившее его.
– Вас долго не было. Что-то случилось?
– Мой командир думает, что вы мне лжете, – сказала Доктор-каван-а. – Он думает, что вы способны отсюда разговаривать со своим начальством.
Пирр-т-зевисти был настолько потрясен нелепостью обвинения, что лишился дара речи.
– Я не лгу! – воскликнул он. – Почему ваш командир так считает?
– Ваши солдаты атаковали наш объект, о котором не должны были знать.
– Что значит – не должны были знать? – спросил Пирр-т-зевисти. – Он что, недоступен для старейших?
Доктор-каван-а покачала головой из стороны в сторону:
– Извините. Я хотела сказать, что ему не нужно знать об этом месте.
Пирр-т-зевисти растерянно хлестнул языком в воздухе:
– Я не понял слова, которое вы употребили перед «знать».
– Оно обозначает причину или возможную причину.
Пирр-т-зевисти занес слово и его значение в свой постоянно расширяющийся словарик.
– Почему ваш командир решил, что действия джирриш в этот раз имеют особое значение? Полководец Тирр-межаш много видит и всем интересуется.
– Возможно, – сказала Доктор-каван-а. – Но мой командир считает, что мы не имеем права рисковать.
– Риск в том, что продолжается война, – резко произнес Пирр-т-зевисти. – Надеюсь, хоть это он считает правдой?
– Он знает, что правда может быть разной, – сказала Доктор-каван-а. – Он считает вас шпионом.
Несколько мгновений Пирр-т-зевисти всматривался в лицо инопланетянки.
– А вы, Доктор-каван-а? Что думаете вы?
И снова Доктор-каван-а покачала головой:
– Не знаю. Мы подумаем еще. Возможно, придем к выводу, что вы не лжете.
Пирр-т-зевисти устало стрельнул языком. Люди и джирриш вознамерились истребить друг друга, и выход из этой ситуации может быть только один, но и им нельзя воспользоваться из-за параноидальной подозрительности одного из человеческих полководцев.
– Как я могу доказать, что не лгу? – спросил он.
– Не знаю, – тихо ответила Доктор-каван-а. – Простите меня.
Несколько мгновений стояла тишина в металлической комнате. В металлической тюрьме.
– Так что же нам делать? – наконец спросил Пирр-т-зевисти. – Как остановить войну?
Она повернулась и приоткрыла дверь как раз настолько, чтобы сама могла протиснуться.
– Вы уходите? – спросил Пирр-т-зевисти.
– Я должна идти, командир приказал не общаться с вами, пока он не примет решения.
– Но…
– Мне жаль, Пирр-т-зевисти. До встречи.
Она проскользнула в дверь и захлопнула ее. И Пирр-т-зевисти снова остался один.
– Дураки, – пробормотал он. – Безответственные дураки.
Слова эхом отдались в его сознании и угасли. Итак, все кончено. Его собственный народ бросил Пирр-т-зевисти в беде, а теперь и люди отказываются признавать правду.
Дважды дураки – своим отказом они себя обрекают на полное уничтожение. Джирриш выиграют эту войну, как выиграли все прежние войны. Так человекам и надо.
Он с отвращением стрельнул языком. Так им и надо… Но он понимал, что не может сидеть сложа руки и ждать развязки. Ни в коем случае нельзя бездействовать, если есть способ прекратить войну. Некогда он был солдатом гордого и благородного клана Дхаарр. Настоящий солдат сражается лишь для самозащиты.
Значит, остается лишь одно: убедить Доктор-каван-у и ее командира в том, что Пирр-т-зевисти говорит правду.
Он будет надеяться, что до тех пор ни джирриш, ни человеки не совершат новых ошибок. Не позволят войне разгореться с такой силой, что уже ничто ее не сможет остановить.
* * *
Бронски отрицательно покачал головой:
– Не знаю, Кавано. Мне кажется, будь это так просто, кто-нибудь «наверху» уже пришел бы к такому выводу.
– Есть шанс, что кто-то все же додумался. – Лорд Кавано еще раз просмотрел цифры. С помощью компьютера Бронски он наконец сумел сформулировать идею, которая стучалась в его сознание, пока они с Колхиным были на Гранпарре. – С другой стороны, нельзя стопроцентно рассчитывать на это. Командование миротворцев могло сосредоточиться только на высокотеплоемких материалах. Если они вообще экспериментировали с филофлоровыми покрытиями.
– О, не сомневайтесь, они экспериментировали со всем, чем только можно, – заверил его Бронски, снова просматривая кривые на экране и останавливаясь на резко поднимающейся гиперболе. – Эти листья филофлоры и правда ведут себя так?
– Уж поверьте, – кивнул лорд Стюарт. – Ученые, которые их обнаружили, поначалу подумали, что нашли идеальный материал для печатных плат – крепкий, но эластичный и с лучшим семимагнитным профилем, чем даже у слоунметаллов.
– Можно добавить, что это еще и дешево, – пробормотал Бронски.
– Да, – сказал Кавано. – Альпы Палисадеса практически сплошь покрыты филофлорой. Кстати, те ученые считали, что премия «Кавтроникса» у них в кармане. Они сделали полторы тысячи плат и отправили их на Эвон для дальнейших исследований.
Он невесело улыбнулся, вспоминая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51