У Петерса был несчастный вид, но тем не менее адъютант кивнул.
– Да, сэр. – Повернувшись, он покинул кабинет.
«Идиот», – подумал Ван-Дайвер. Похоже, в последние дни его окружают одни идиоты. Идиоты вроде Петерса, которые приносят куцые отчеты, а потом еще имеют наглость обсуждать с Ван-Дайвером его решения. Идиоты вроде Макфи, который наверняка не смог обнаружить Бронски на Пуэрто Симоне, пока тот не собрался улетать. Еще бы пять минут, и Макфи вообще упустил бы эту компанию.
И все же два идиота вместе способны кое-что сделать правильно.
Он еще раз просмотрел видеоприложение к отчету Макфи. Когда объекты наблюдения заходили в корабль Бронски, впереди шел Кавано, за ним Колхин, и замыкал процессию Бронски. Все держались явно по-приятельски. Колхин даже руки беспечно сложил за спиной…
Ван-Дайвер ткнул в кнопку и, нахмурившись, всмотрелся в застывший кадр. У Колхина руки за спиной… и Ван-Дайвер уловил блеск металла.
Наручники?
С минуту он возился с увеличением и резкостью, но камера Макфи и так работала на пределе чувствительности оборудования; увеличение ничего не давало. Может, более совершенная техника поможет, но на это уйдет время, а его сейчас у Ван-Дайвера нет.
Кроме прочего, отношения между этими людьми уже не имеют значения. Кавано и Бронски куда-то направляются вместе, в этом никаких сомнений. Из того, что Колхин в наручниках, можно сделать только один вывод: он не захотел участвовать в совместном плане Кавано и Бронски. Или наручники были просто для вида. Пускай в этом разберется трибунал.
Лорд Стюарт Кавано скоро предстанет перед трибуналом. Какое приятное будет зрелище.
Недобро улыбнувшись, Ван-Дайвер взял трубку. Перед отлетом на Мрашанис надо уладить сотни мелких дел.
Глава 15
– Как видите, коммандер, они и правда почти ничего не оставили нам для изучения, – проговорил лейтенант инженерной службы Алекс Уильямс, когда группа проникла в последний шестиугольник покинутой базы джирриш. Как и от большинства остальных помещений, от него остались одни голые стены. – Хорошо, что сами здания сохранились, – продолжал Уильямс. – Анализ показывает, что сделаны они из материала, очень близкого к керамике, которую завоеватели используют для корабельных обшивок. Но стены, конечно, потоньше.
– Это может пригодиться, – согласился Фейлан, оглядываясь по сторонам и пытаясь отделаться от ощущения нереальности происходящего, – ощущения, зародившегося где-то в глубине его души. Всего пятнадцать дней, как Арик и Квинн вместе с «Мокасиновыми змеями» вытащили его отсюда – без сознания, отравленного слюнным ядом джирриш. Он едва успел прийти в себя от яда и инопланетной пищи, которой его пичкали захватчики, – и опять он здесь, на той же самой планете.
Снова лицом к лицу с воспоминаниями о своем плене. И о сокрушительном поражении миротворцев, из-за которого он тут и оказался.
– Коммандер?
Фейлан отогнал мучительные воспоминания, обратив внимание на третьего члена своей группы. Полковник Хелен Пембертон, если он правильно расслышал ее фамилию, лет за пятьдесят, темноволосая, с пронзительно серыми глазами и легким акцентом уроженца Конфедерации. Пембертон вместе с Уильямсом ждала, когда Фейлан высадится, и молча шла за ними все время.
– Простите, полковник, – сказал Фейлан. – Вы что-то сказали?
– Пока нет. – Прищурясь, она глядела на него. – Раз уж вы соизволили обратить на меня внимание, ответьте: пока вас тут держали, вы хоть раз видели это помещение?
– Нет, – покачал головой Фейлан. – Видел только свою камеру – посреди нее был большой стеклянный цилиндр. Снаружи располагалось оборудование и дежурили техники. Больше мне ничего увидеть не удалось.
– Ясно, – произнесла она. – Продолжайте, лейтенант.
– Да вообще-то, – инженер обвел рукой комнату, – больше ничего нет, за исключением этих отпечатков на земле, где стояли купола и пирамиды. И, конечно, внешняя ограда.
– Да, Тирр-джилаш говорил о внешней ограде, – сказал Фейлан. – Где же она, в точности, проходит?
– Да километрах в пятидесяти, – ответил Уильямс, снова описывая рукой широкий круг. – Ограда сделана из мелкоячеистой сетки, имеет около метра в высоту и еще на пару метров уходит под землю. Похоже, точно такая же сетка окружает пирамиду, которую ваш брат видел во время высадки, когда искал вас вместе с «Мокасиновыми змеями».
– А вы сами никогда не видели внешней ограды? – спросила Пембертон.
– Нет, – ответил Фейлан. – Хотя, помню, был проход от посадочной площадки среди деревьев. Думаю, он вел как раз сюда.
– Да, это так, – подтвердил Уильямс. – Хотите посмотреть?
– Конечно, – ответил Фейлан, хотя не мог понять, зачем нужно смотреть на ограду. Он ведь не эксперт по строительным материалам.
Вообще, он никакой пользы в этой экспедиции принести не мог. Его задача – увидеть то, что могли бы упустить другие, как сказал Радзински. Но из того, что Фейлан видел прежде, почти ничего не уцелело ни для эксперта, ни для дилетанта.
Они пошли к летному полю. Пока осматривали помещение, небо затянуло облаками и подул холодный ветер.
– К нашему сожалению, у джирриш было полно времени, чтобы вывезти отсюда все. – Уильямс первым шел по проходу, и рыжая пыль хрустела у него под ногами. – Как я подсчитал, около девяноста часов до прилета миротворцев.
– Да, нас очень волновала эта задержка, когда мы возвращались домой, – кивнул Фейлан. – Мы еще спорили, не слетать ли на Доркас, а не прямиком на Эдо. Корабли миротворцев могли бы оттуда добраться за тридцать пять часов сразу после получения приказа.
– И почему же вы не отправились туда?
– Мы решили, что это уж слишком рискованная игра. – Фейлан попытался проглотить возникший в горле тугой комок. Мелинда оказалась на Доркасе в начале наступления джирриш. – Когда мы улетали, там не было ни одного боевого корабля, и никто не мог гарантировать, что за время нашего отсутствия такой корабль там появится. К тому же у нас оставалось мало топлива, и если бы мы повернули на Доркас, то до Эдо уж точно не добрались бы.
– Хорошо, что вы туда не полетели, – спокойно сказала Пембертон. – На Доркасе вы не нашли бы ничего, кроме джирриш и их военных кораблей.
– Да, – пробормотал Фейлан. Лицо Мелинды стояло у него перед глазами. – И правда, повезло.
Они достигли прохода, и Уильямс вошел первым. Фейлан последовал за ним. Грудь заболела при воспоминании о том, как спровоцированные им тюремщики пустили в ход магниты смирительного комбинезона. И он, лежа на животе, воспользовался этим, чтобы подобрать осколок кремня.
Этот осколок кремня Фейлан успешно пронес в свою камеру… Но его обнаружили джирриш несколько часов спустя. Коммандер до сих пор не знал, как это им удалось.
– Возможно, это предупреждение посторонним, чтобы не совались, – сказал Фейлан. – Может, предупреждение другим джирриш. Ведь на пирамиде могут быть тайные знаки, которые мы, люди, пока не смогли разглядеть.
– Возможно, – сказала Пембертон. – Что еще?
Фейлан поморщился. Дурацкие догадки…
– Или эта форма сугубо функциональна, – произнес он. – Может, эти пирамиды – электронные устройства. Или оружие.
– И какое же? – спросила Пембертон.
Фейлан посмотрел на Уильямса. Похоже, инженер пропустил эту часть разговора.
– Пусть это прозвучит дико, но я некоторое время думал, не компонент ли это джирришского аналога «Цирцеи».
– Почему вы думаете, что это звучит дико?
– Потому что я знаю теперь, что тут была всего лишь база джирриш, а не колония, – ответил Фейлан. – Не было смысла тащить сюда для ее защиты кучу оружия. Также потому, что они не использовали это экзотическое оружие против наших «Мокасиновых змей», и потому, что они снялись и удрали, не дожидаясь прибытия сил миротворцев. Наконец, они не использовали ничего подобного «Цирцее» против войск Содружества.
– Ясно, – ответила Пембертон. – Вы знаете, что каждый экспедиционный корпус джирриш строит по крайней мере четыре такие пирамиды вокруг своих плацдармов?
Фейлан нахмурился.
– Нет, я не знал, – медленно проговорил он. – Такие же пирамиды?
– По результатам разведки – такие же, – ответила полковник. – Больше сказать о них ничего не можем.
Фейлан погладил сетку ограды.
– А не могут ли пирамиды быть какими-нибудь культовыми сооружениями? – предположил он. – Вроде храмов или капищ?
– Возможно, – кивнула полковник. – Вы не замечали, чтобы джирриш поклонялись этим пирамидам или медитировали возле них?
Фейлан порылся в памяти.
– Насколько я помню, никогда не видел их поблизости от пирамид, – проговорил он. – За исключением охраны в куполах, конечно.
– Понятно, – хмыкнула Пембертон. – Ладно, подумайте. Может, что-нибудь придет вам в голову.
– Возможно, – сказал Фейлан. – Вы ведь психолог, разве не так?
Она еле заметно улыбнулась. Это была первая улыбка, которую он увидел на ее лице.
– Точнее, аналитик-когнитивист, – поправила она. – Моя специальность – извлечение информации из травмированной или сопротивляющейся психики.
– А под какую категорию подпадает моя психика?
Она пожала плечами:
– Так ли это важно? Я здесь для того, чтобы помочь вам собрать все, что вы сможете увидеть или услышать и что способно пригодиться нам в борьбе против джирриш. – Она склонила голову набок. – Мое участие в экспедиции вам неприятно?
Фейлан отрицательно покачал головой:
– Мелинда проходила курс по психологии, когда училась в медицинском. – Он снова ощутил комок в горле, вспомнив об опасности, грозившей сейчас его сестре. – Целые каникулы она практиковалась на мне и моем брате. Мы оба чуть не свихнулись.
– Вы беспокоитесь о ней? – спокойно спросила Пембертон.
Фейлан окинул взглядом чуждый ландшафт за оградой.
– Я просил, чтобы меня зачислили в любое подразделение, направляющееся на Доркас, – произнес он. – Вместо этого меня заслали сюда.
– Я уверена, что у адмирала Радзински были на то свои причины, – сказала Пембертон. – Наверняка тут есть нечто крайне важное, чего никто, кроме вас, не увидит.
– Да, – сказал Фейлан. – Может быть.
Он вдохнул остро пахнущий воздух и повернулся лицом к обоим спутникам:
– Если вы настроены тут что-нибудь найти, то нечего нам стоять и попусту болтать языками. Вернемся-ка на базу.

* * *
Остаток дня он провел в бывшем лагере джирриш, следя за тем, как группа Уильямса изучает керамические стены, или просто бродил по зданиям или снаружи, осматриваясь и вспоминая. Когда наступила ночь, он вернулся на корабль, пару часов делился своими мыслями и впечатлениями с диктофоном, а потом лег на койку и уснул.
Следующий день он провел на койке в своей бывшей камере. Глядя через стеклянную стену, описывал трем техникам различные предметы джирришского оборудования, которые были расставлены вокруг стеклянного цилиндра, когда в нем находился пленник. По предложению Пембертон Фейлан провел там и ночь – еще одну ночь без кошмаров, которых он ожидал. Да, без кошмаров. Но с раздумьями в тихие предутренние часы. К тому времени, когда лагерь начал оживать, Фейлан пришел к весьма неприятному выводу.
– Доброе утро, коммандер, – приветствовала Пембертон, когда он вошел в аналитический отсек исследовательского корабля. – Как спалось?
– Не так уж и плохо. Можно поговорить с вами с глазу на глаз, полковник?
– Конечно. – Она махнула рукой на дверь в маленький соседний отсек. – Идемте.
Он подождал, пока закроется дверь.
– Я бы хотел узнать, полковник, что я на самом деле тут делаю, – произнес он. – Скажите правду.
– Правду? – нахмурилась она. – Я думала, адмирал Радзински еще на Эдо вам ее открыл.
– Он назвал мне официальную причину, – ответил Фейлан. – А меня интересует истинная.
Она задумчиво рассматривала его лицо.
– А вы можете мне хотя бы намекнуть, что именно хотите услышать? – спросила она.
Решила дурочку разыгрывать. Фейлан этого ожидал.
– Конечно, – сказал он. – Меня попросту спровадили. Подсунули синекуру – и с глаз долой. Инженеры и техники не нуждаются в моих советах, на Эдо я уже рассказал обо всем, что видел и делал здесь. К тому же джирриш прибрались тут на совесть – не оставили никакой пищи для моего ума.
– А вам не кажутся эти выводы преждевременными? – мягко спросила Пембертон. – Вы ведь тут всего два дня.
– Двух дней вполне достаточно, – ответил Фейлан. – Даже более чем достаточно. Я просто-напросто трачу время.
– Так чего вы от меня ждете? – подняла брови Пембертон.
– Я хочу вернуться на Эдо, а оттуда отправиться на войну.
Пембертон отрицательно покачала головой.
– Я хотела бы вам помочь, коммандер, – терпеливо ответила она. – Но не думаю, что смогу.
– Почему? Вы же тут старший офицер.
– Я офицер технической службы, – терпеливо объяснила она. – Начальник экспедиции. И вне этого подразделения у меня нет никакой власти. И приказы о переподчинении я отдавать не могу.
– Позвольте мне отправиться на Эдо с курьером, когда будете посылать следующее сообщение, – не уступал Фейлан. – Я договорюсь с адмиралом Радзински…
– Коммандер, – подняла руку Пембертон, – я понимаю вашу нетерпеливость, я понимаю ваше желание как можно скорее вернуться к активным действиям. Но у всех нас есть свои роли в этой войне, и все они важны. Даже если эту роль выбираете и не вы.
– Да, – буркнул Фейлан, сочтя, что его подталкивают к разговору, который он все откладывал. – И ваша роль, насколько я понимаю, определить, не сделали ли чего джирриш со мной за эти три недели, пока держали в гигантской пробирке?
Она даже не моргнула.
– Что вы имеете в виду?
– То, что цель вашего пребывания здесь – выяснить, не сделали ли мне промывание мозгов, – напрямик сказал он. – А я здесь потому, что если вдруг у меня поедет крыша, то это случится в богом забытой дыре, где я не смогу причинить значительного вреда.
Пембертон подняла бровь.
– Интересное утверждение, – сказала она. – Хотя малость параноидальное.
– Как говорит старая поговорка, даже у параноиков есть враги, – парировал Фейлан. – Я хотел бы получить честный ответ, полковник.
– Хорошо, – сказала она. – Вы правы. И что дальше?
Значит, неприятный вывод, к которому Фейлан пришел в мрачные предрассветные часы, оказался верным. А он-то надеялся, что ошибается.
– Так, – вздохнул он. – Что же, по-вашему, я должен сделать, чтобы доказать свою безобидность?
– К несчастью, коммандер, все не так просто, – ответила она. – Когда имеешь дело с хорошо изученными человеческими психозами, и то все далеко не просто. Если же учитывать вероятность воздействия на человеческий мозг инопланетных технологий, тут уж точно ничего нельзя прогнозировать.
Фейлан смотрел на нее, ощущая в желудке холод.
– Выходит, – медленно спросил он, – я никак не смогу доказать, что мне не промывали мозги?
– Я этого не говорила, – возразила Пембертон. – Я тщательно изучила ваш файл и уверена…
Коммуникатор над дверью тихо пискнул, и на экране появился лейтенант Уильямс.
– Полковник Пембертон?
– Да, лейтенант, в чем дело? – Пембертон встала перед камерой коммуникатора.
– Полковник, мы только что имели аудиоконтакт с боевым грузовиком класса «Мурена», который вошел в систему около часа назад, – доложил Уильямс. – Пилот не предоставил нам ни своего опознавательного номера, ни идентификационного кода корабля. Он лишь сказал, что должен переговорить с коммандером Фейланом Кавано.
– Вот как? – Пембертон хмуро глянула на Фейлана. – Он вооружен?
– Минимально, – кивнул Уильямс. – Пара дезинтеграторов «Мелар-Виккерс» и пять среднего радиуса ракет класса «Сорокопут-пятнадцать». Если захотим, то справимся.
– У пилота хотя бы имя есть?
– Он говорит, что его зовут Макс, – ответил Уильямс. – Только это и сказал. Прямо собачья кличка.
– Я рада, что вам это кажется забавным. – Пембертон посмотрела на Фейлана. – Можете в любой момент вступить в разговор, коммандер.
Фейлан кашлянул.
– Имею основания считать, что мой брат Арик послал этот грузовик искать меня.
– А кто такой Макс?
– Лейтенант недалек от истины, – сказал Фейлан. – Макс – это кличка сверхразумного компьютера.
– Я думала, что сверхразумные компьютеры имеют обыкновение представляться по правилам.
– Сверхразумные компьютеры фирмы «Кавтроникс» запрограммированы представляться лишь в ответ на прямой вопрос, – объяснил Фейлан. – Моему отцу всегда жутко не нравились глупые и тщеславные компьютеры других компаний.
– Понятно, – кивнула Пембертон. – Так в чем же дело?
– Не знаю, – развел руками Фейлан. – Когда я покидал Эдо, Арик намеревался взять грузовик и отправиться на поиски нашего отца.
– Может, уже нашел? – предположил Уильямс. – Может, они оба на борту и предоставили Максу говорить за них?
– Давайте выясним. – Пембертон показала Фейлану на коммуникатор. – Лейтенант, соедините нас с грузовиком.
– Да, полковник. – Изображение на экране разделилось – одна половина экрана показывала Уильямса, вторая была пустой, что говорило, о наличии только аудиосигнала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51