Ричард,
я научилась плавать! Ведь среди моих земляков лунни этого никто не умел! А
солнце, а свежий воздух! В Конгвилле я сидела взаперти под искусственным
светом, дыша консервированным воздухом и торгуясь со всякими идиотами по
поводу бумажного хлама. - Она глубоко вдохнула (что резко обрисовало ее
бюст) и выдохнула воздух. - Я же здесь заново родилась! И не удивительно,
что стала выглядеть моложе.
- Олл райт, ваши объяснения приняты. Но как же насчет Гретхен?
- Бабушка Хэйзел, он что, дразнится, что ли? Совсем как Лазарус.
- Дразнится, дразнится, любушка. Расскажи ему, чем ты занималась и
почему так подросла.
- Ладно. В то утро, когда мы сюда прибыли, я спросила у бабушки
Хэйзел совета...
- Не обязательно называть меня "бабушкой", дорогуша!
- Но ведь Кэс и Пол вас так называют, а я на два поколения моложе!
Они требуют, чтобы я называла их "дядями"!
- Я покажу этим "дядям"! Нечего тебе знаться с Кастором и Поллуксом,
Гретхен, они могут плохо повлиять на тебя.
- Олл райт. Но по-моему, они добры и прекрасны. Хотя и задиры. Мистер
Ричард...
- Не надо называть меня "мистером".
- Хорошо, сэр. Так вот, Хэйзел была очень занята - ведь вы ужасно
болели - и передала меня Морин, а та попросила Дийти поучить меня
"галакте", истории, основам теории шестикоординатного пространства-времени
и описанным в литературе парадоксам. Концептуальная метафизика...
- Притормозите, Гретхен! Вы меня уморите!
- Потерпи, Ричард, - посоветовала Хэйзел.
- Главное, - продолжила Гретхен, - заключается в том, что Тертиус и
Луна (я имею в виду нашу Луну, а не здешнюю) находятся на разных временных
осях, под прямым углом друг к другу. И если бы вы были здоровы, я осталась
бы здесь с вами. Эта планета еще почти не освоена, и иммиграция
приветствуется. Но оставалась проблема папы и мамы - они же могли
подумать, что я погибла! Поэтому Кас и Пол доставили меня обратно на Луну
(на нашу Луну, а не ту, что находится на здешней временной оси), а Дийти
поехала со мной. И мы прибыли в "Иссохшие кости" вечером пятого июля,
меньше чем через час после моего отбытия оттуда на "блошке" Сайласа Торна.
Все были потрясены. Здорово вышло, что Дийти поехала со мной, иначе я не
сумела бы уверить родителей в том, что произошло. Впрочем, наши скафандры
убедили папу больше, чем любые слова. Вы видели, какими здесь пользуются
скафандрами?
- Гретхен, все, что я здесь видел, - это госпитальная палата,
"падающая труба" и этот бассейн. Я даже не знаю, где тут почта!
- М-мм. Да, пожалуй. И все же должна сказать, что здешние скафандры
на две тысячи лет опередили лунные. Это и неудивительно, хотя папочка был
поражен. Ну так вот, Дийти поработала там, и мне разрешили остаться на
Тертиусе с условием возвращения домой каждые год-два (если подвернется
оказия!). Дийти обещала с этим помочь, а мама помогла уговорить папочку.
Да что говорить - каждый хотел бы эмигрировать с Луны на планету вроде
Тертиуса, если бы смог! За исключением лишь тех, кто не может расстаться с
низким притяжением. Да, кстати, сэр, как вы находите свою новую ногу?
- Я только-только приступаю к ее освоению. Но две ноги в любом случае
в восемьсот девяносто семь раз лучше, чем одна!
- Я понимаю это так: она вам нравится. Ну вот... значит, я и
вернулась сюда и записалась в Корпус Времени.
- Погодите-ка! Я уже слышал это название. Рабби Эзра сообщил, что
тоже вступил в этот "Корпус". Та озорница с красно-рыжими волосами
заявила, что командует им. А теперь и вы туда записались. И это в
тринадцать лет? Или в нынешнем вашем возрасте? Я что-то запутался.
- Бабушка! То есть Хэйзел!
- Да, ей разрешили вступить во вспомогательный женский полк кадетом,
так как я поручилась, что она уже взрослая. Благодаря этому ее и направили
в школу на Парадоксе. После окончания она была послана на Гарпию-вторую,
где прошла необходимую тренировку и поступила в начальную военную школу.
- А потом мы высадились на Солюс Лейкус на четвертой временной линии
для ликвидации пространственно-временной коллизии. Там я и заработала шрам
на ребрах, видите? И получила чин капрала. Теперь мне девятнадцать лет (по
бумагам - двадцать, что позволит мне получить звание сержанта за бои в
Нью-Брунсвике, том, что не на этой временной оси).
- Гретхен создана для военной карьеры, - спокойно констатировала
Хэйзел. - Я знаю, она об этом мечтает.
- Меня должны направить в офицерскую школу, но отложили, пока не
родится мой ребенок... и...
- Какой ребенок, Гретхен?
Я посмотрел на ее живот. Былая детская округлость исчезла. "Былая",
хотя по моим личным подсчетам для этого понадобилось всего лишь четыре
дня, а судя по услышанной мной дичи прошло целых шесть лет! Но никаких
признаков беременности я не увидел. Тогда я посмотрел на ее глаза... и на
подглазья. Да. Пожалуй, возможно. Похоже на то...
- Ну что, заметно? Хэйзел поняла сразу. Ксия тоже.
- На мой взгляд, незаметно.
(Ричард, сынок, старина, теперь твоя очередь стрелять. Придется тебе
поменять планы. Ее же нокаутировали, и хотя ты тут ни при чем, ведь это
твое появление так изменило ее жизнь! Отклонило "карму". Ну так давай. И
неважно, сколько там бравых и крепкогубых молодцов поработало. Раз уж
появится ребенок, стало быть, ей нужен муж, иначе покоя не будет! Она не
будет счастливой. А молодая мама должна быть счастлива. Черт возьми,
парень, ты же сочинил не меньше дюжины таких трогательных книжек и сам
знаешь, что полагается делать. Ну так и сделай это!)
Вот я и пошел:
- Послушайте, Гретхен, вам так легко от меня не отделаться! В
последнюю пятницу в "Счастливом Драконе" (пусть мне всего лишь кажется,
что это было тогда, хотя по вашему подсчету времени вы на своих "временных
осях" немало порезвились!), так вот, в последнюю пятницу по моему
календарю вы обещали выйти за меня замуж. Это произошло в "Спокойных
сновидениях" доктора Чана, помните, и... если бы Хэйзел тогда не
проснулась, мы бы вашего бэби заделали вместе! Мы с вами это знаем. Но
Хэйзел не дала этого сделать. - Я поглядел на жену. - Интриганка! А вы,
Гретхен, не вздумайте ни на секунду усомниться во мне: я не откажусь от
женитьбы, даже если кто-то там и "нокаутировал" вас, пока я валялся
больной! Вы не смеете так думать! Скажи, Хэйзел! Ей не избежать брака со
мной, не так ли?
- Не избежать. Гретхен, решено, ты выходишь замуж за Ричарда.
- Но, бабушка, я ничего такого не обещала! Не обещала!
- А он говорит - обещала. В одном я во всяком случае уверена: когда я
проснулась, вы уже собирались заделать ребеночка. Возможно, мне тогда
следовало затаиться, как опоссуму. - Моя жена чуточку помолчала. - Но в
чем же дело, милая девочка? Я уже сообщила Ричарду о твоей просьбе в
отношении его и о моем согласии. А теперь он и сам это подтвердил. Так в
чем же дело? Ты отказываешься?
- Ф-фу... - Гретхен обхватила себя руками. - Это когда же было? Когда
мне не стукнуло и тринадцати. И я еще понятия не имела, что вы моя
прапрабабушка и называла вас Гвен, помните? И я тогда обо всем рассуждала
как лунни. Но ведь здесь на Тертиусе никто и не думает, есть ли муж у
женщины с ребенком! Вот на второй Гарпии каждая "птичка" имеет "птенцов",
и лишь у считанных есть мужья. Три месяца назад мы воевали в Фермопилах
[героическое сражение трехсот спартанских воинов во главе с царем Леонидом
против персов (480 г. до н.э.), в котором все греки погибли, но не сдались
врагу] и дали грекам на этот раз выиграть. Нас повела резервный командир,
поскольку наш полковник... в это время рожала. У нас с этим просто, и зуда
ни у кого не бывает. А в Баррелхаузе, Ричард, у нас собственный детский
приют. И мы вполне можем о себе позаботиться, правда, правда!
- Гретхен, - твердо заявила Хэйзел, - моя прапраправнучка не будет
расти в приюте. К черту это, дочка! Я сама выросла в приюте и не позволю
так поступить с твоим ребенком! И если ты не желаешь войти в нашу семью,
то, по крайней мере, позволь усыновить ребенка.
- Нет!
Хэйзел закрыла ей рот рукой.
- Я должна обсудить это с Ингрид.
- Нет! Ингрид не мой начальник, так же, как ни один из вас. Бабушка
Хэйзел, я, когда покинула дом, была ребенком, невинной девочкой, робкой и
ничего не знавшей о мире. А теперь я не дитя и уже много лет не девушка. Я
- военный ветеран, и меня ничем не испугать. - Она прямо посмотрела мне в
глаза. - И я не желаю ребенком заманивать Ричарда в брак!
- Но, Гретхен, вы вовсе не заманиваете меня. Я люблю детей и хочу на
вас жениться.
- Хотите? Почему? - спросила она печально.
Все это выглядело слишком патетично, требовалось немного разрядить
обстановку.
- Почему я желаю на вас жениться, дорогая? Чтобы отшлепать вас по
попке и заставить ее порозоветь!
Гретхен открыла рот, потом улыбнулась, и на щеках ее показались
ямочки.
- Смешно!
- Не так ли? Может, ребенок и не такая уж приманка для брака, но
шлепки - дело другое! Попытайся я проделать такое с чужой женой, муж бы
запротестовал. А может, и она сама. Или оба. Дело рискованное. Одинокая
девушка, коли ее отшлепать, может попытаться женить на себе, хотя ничего,
кроме шлепков, ей не достанется. Поэтому женюсь-ка я лучше на вас: вы к
этому привыкли дома, и вам, кажется, это по вкусу! Кроме того, такая
солидная попка вполне это выдержит. Я ведь шлепаю сильно. И грубо!
- О Господи! Откуда вы взяли, что мне _э_т_о_ нравится? - (А почему
твои глазки так потемнели, дорогуша?) - Хэйзел, он что, серьезно это
говорит? И грубо шлепает?
- Не могла выяснить, милая. Я бы в ответ сломала ему руку, он это
отлично знает...
- Неужели, Гретхен, я бы сделал это против чьей-то воли? Никаких
неразделенных удовольствий! Тем более что я совершенно бесправен. Я
займусь этим, только если выйдете за меня.
- Перестаньте!
Гретхен вскочила, чуть не затопив наш плавучий столик, вышла из
бассейна и побежала прочь из парка.
Я смотрел ей вслед, пока она не исчезла из виду. Вряд ли стоило за
ней бежать, имей я даже две нормальные ноги. Она унеслась, словно
спугнутое видение.
Я вздохнул:
- Ну что, ма, я попробовал, но ноша оказалась неподъемна!
- В другой раз, милый. Она же хочет! Вернется.
Ксия задумчиво заметила:
- Ричард, вы пренебрегли всего лишь одним словом: "любовь".
- А что это такое, Ксия?
- Это единственное слово, какое хочет слышать женщина, когда ее зовут
замуж.
- Но мне это ничего не объясняет.
- Ладно, я знаю лишь функциональное определение. Но... Хэйзел, вы же
знаете Джубал Хэршоу? Члена семьи Сеньора?
- Много лет. Но какая здесь связь со словом...
- Она лучше меня определит его суть.
- Пожалуй.
- То определение любви, которое, по моему разумению, Ричард должен
был честно использовать в разговоре с Гретхен. Доктор Джубал говорит, что
слово "любовь" подразумевает субъективные ощущения, при которых
благоденствие другой личности непременное условие вашего собственного
счастья. Ричард, мне кажется, что вы именно это продемонстрировали в
отношении Гретхен.
- Я? Женщина, вы не в своем уме! Я всего лишь стремился загнать ее в
безвыходную ситуацию, когда смог бы столько шлепать ее по попке, чтобы та
порозовела. Сильно. Грубо.
Я выпятил грудь, стремясь показать себя настоящим "мако", но, боюсь,
это никого не убедило. Слишком еще я был слаб для такого вида, черт
возьми!
- Я все поняла, Ричард! Очевидно, чаепитие окончено? Хэйзел, а что,
если вы посетите мое жилище? Я так давно не виделась с вами! Я приглашу и
Чоу-Му, он, наверное, еще не в курсе, что Ричард покинул "Поля Леты"!
- Неплохая идея, - согласился я. - А нельзя ли отыскать и папу
Шульца? И еще - не принесет ли одна из вас, милые леди, мою палку? Я,
наверное, мог бы и сам обойти бассейн, но не уверен, что стоит рисковать.
Хэйзел подтвердила:
- А я уверена: рисковать совершенно не стоит. Ты достаточно сегодня
находился. Тийна!
- Где там бунтуют?
- Нельзя ли соорудить "ленивый стул"? Для Ричарда?
- А почему не на троих?
- Достаточно одного.
- Сейчас нарисуем. Ричард, вы бы сами поддержали ее, она же слабеет.
Нашу воительницу нокаутировали!
У Хэйзел дрогнул подбородок.
- А я и забыла, что мы тут не одни. Тийна!
- Не волнуйтесь. Я же ваша подружка, и вы это знаете.
- Спасибо, Тийна!
На выходе из бассейна Ксия остановила меня, обвила руками, посмотрела
в глаза и негромко, но достаточно внятно, чтобы привлечь внимание Хэйзел,
произнесла:
- Ричард, не так уж часто приходится видеть проявление благородства.
Я не в положении, да и муж мне не нужен. Но если Хэйзел вас отпустит,
можете рассчитывать на медовый месяц со мной в любое время. Да вы оба
можете на это рассчитывать! Вы оба настоящие рыцари. И Гретхен это знает.
И она торжественно меня поцеловала. Освободившись, я ответил:
- Это не благородство, Ксия! Я просто применяю нетривиальные методы
совращения. Видите, как легко вы на них поддались? Хэйзел, подтверди!
- Ксия, он и вправду по-настоящему благороден!
- Ну что? - торжествующе воскликнула Ксия.
- Но он по-глупому боится, что кто-нибудь это поймет.
- О, чепуха! Позвольте, я расскажу о своей училке в четвертом
классе...
- Сейчас не время, Ричард. Ты еще не отшлифовал эту байку. Ксия, он
же мастак рассказывать великолепные постельные истории!
- Когда не занимаюсь шлепаньем. А ваша попка, Ксия, тоже от этого
розовеет?

Как выяснилось, мой недавний "завтрак" имел место после полудня, так
что в самую пору было ужинать. Вечер оказался весьма приятным, но в моей
памяти он сохранился сугубо отрывочно. И вовсе не из-за алкоголя: я не
пил. Но как узнал позднее, пребывание в "Полях Леты" имеет некое
последействие, сравнимое с опьянением. "Лета" способна беспорядочно влиять
на память даже тогда, когда пациент уже вышел из "мертвой зоны". Как
долго? А, ладно, - "танстаафл"! Небольшие провалы памяти не так пагубны,
как последствия наркотиков.
Мне вспоминается, что общение было очень приятным. У Ксии собрались
все удравшие из "Раффлза": мы с Хэйзел, Чоу-Му, папа Хендрик, Гретхен (ее
разыскала Тийна, а Хэйзел уломала прийти). Но еще были Кэс и Пол, Лэз и
Лор. Чудные детишки. Куда старше меня, как я узнал потом, но такие юные!
Возраст на Тертиусе - понятие растяжимое.
Квартира Ксии вначале показалась мне совсем маленькой, но почему-то
все прекрасно в ней уместились, и вечеринка удалась на славу. Потом
красноголовые нас покинули, а я, сильно устав, прилег на кровать в
спальне. В соседней комнате, помнится, шла какая-то убийственно-крутая
игра со "штрафами". Кажется, Хэйзел выходила победительницей, а Ксия
проигрывала, в результате чего и, наверное, в соответствии с правилами
игры она удалилась оттуда и прилегла рядом со мной. Потом то же сделала и
Гретхен, использовавшая мое левое плечо в качестве подушки, поскольку на
правом уже расположилась Ксия. Из гостиной донесся голос Хэйзел:
- Берегитесь и спасайтесь на верхней галактике!
Папа Шульц хохотнул в ответ:
- Молокососка! Большой удар, милая девочка, и тройной штраф. Платите!
Это было последнее из того, что я запомнил.

Что-то щекотало мой подбородок. Я медленно проснулся и медленно
разлепил веки, обнаружив, что вижу перед собой самые синие из всех
виденных мною глаз. Они принадлежали котенку ярко-оранжевого цвета,
имевшему, по-видимому, сиамских предков. Он, стоя на моей груди как раз
под адамовым яблоком, блаженно произнес: "Мур-р-р!" - и лизнул мой
подбородок. Его шершавый язычок и был источником щекотки, пробудившей
меня.
Я ответил: "Мур-р-р!" - и попытался поднять руку, чтобы погладить
котенка, но не смог, ибо на моих плечах все еще покоились две головы, а по
обе стороны вытянулись два теплых туловища.
Я повернул голову вправо, чтобы окликнуть Ксию (мне требовалось
встать и посетить освежитель), но обнаружил, что то была вовсе не Ксия, а
Минерва. На моем правом плече.
Я лихорадочно прокрутил в голове ситуацию, но сдался, найдя, что
информация недостаточна. Поэтому вместо почтительного приветствия я одарил
Минерву легким чмоком в щеку. Расценив это как приглашение, она сама меня
поцеловала. Сдавленный с обеих сторон, да еще с котенком на груди, я был
почти столь же беспомощен, сколь Гулливер, связанный канатами, и вряд ли
смог бы достойно ответить Минерве.
Однако, как выяснилось, ей вовсе не нужны были встречные усилия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50