Слева и
перед ними была только грязь, но справа на фоне звезд вырисовывались
какие-то растения.
"Быстро вправо, - послал он мысль своим спутникам. - В те кусты или
растения и ложитесь. Нам нельзя встречаться с этими тварями!"
Они едва начали движение, когда растения с другой стороны грязевого
пятна разошлись и с расстояния сотни футов, сверху, на них уставилась
морда, казавшаяся порождением кошмарного сна. В мозгу Иеро всегда
оставалось место для ученого и сейчас он краешком сознания отметил, что
чудовище смахивает на лягушку или почти взрослого головастика. Глаза на
грубой скользкой с виду голове торчали на расстоянии десяти футов друг от
друга. Голова находилась во многих ярдах от грязи на гигантских кривых
передних лапах чудовища, каждый огромный палец которого был увенчан
когтем, похожим на рог. А в огромной разинутой пасти сверкали, как лес
железных игл, гигантские клыки, хотя у настоящих лягушек зубов никогда не
было.
Лорс не шевелился, а у Горма, парализованного страхом, подвернулась
передняя нога. Священник поднял метатель, тщательно прицелился и беззвучно
вознес молитву. Его маленькие ракетные снаряды, несмотря на всю их
взрывную силу, вряд ли могли показаться такому чудовищу более, чем
комариным укусом. Иеро почувствовал, как Клац под ним собрался совершить
гигантский прыжок... Его задние ноги напряглись и поднялись.
"Жди! - послал приказ Иеро, когда Клац уже был готов метнуться, как
спущенная пружина. Человек увидел, что чудовище неожиданно обратило
внимание на что-то другое. Оно поджалось, глаза и голова его повернулись
вправо.
А потом оно внезапно прыгнуло. Колонноподобные задние ноги - без
сомнения, доставшиеся от какого-то допогибельного лягушачьего предка -
швырнули чудовищную тушу титана, за которой волочился длинный хвост, через
троих трясущихся млекопитающих. Не успели они и моргнуть, как не менее чем
пятнадцатитонная туша шлепнулась в грязь далеко позади них. Ударная волна
вздыбила грязь огромным гребнем, а в то же самое время раздался
невероятный двойной рев, удары гигантских лап, в воздух взлетели клочья
болотных растений и тонны грязи. Громадное существо напало на своего
сородича, понял Иеро, вспомнив второй ужасный вопль, донесшийся до них с
тыла.
Ни Горма, ни лорса не пришлось убеждать удрать подальше от
потрясающей битвы. Они помчались по грязи, не разбирая дороги, опрометчиво
бросаясь в мелкие лагуны и продираясь сквозь зловонные заросли. Наконец,
рев замер вдалеке и Иеро велел остановиться. Они оказались на длинной
высокой груде слежавшегося тростника, нанесенного наводнениями прошлых
лет, и прислушались к ночи.
Звенел мощный хор насекомых, но больше ничего не двигалось и не
кричало под белой луной, если не считать рассерженной цапли, которую они
спугнули. Вокруг то тут, то там рос тростник, зарослей которого
становилось все больше по мере того, как они углублялись в болото.
Некоторые гладкие стебли были не менее двух футов в обхвате, а увенчанные
метелками верхушки колыхались высоко над мягкими кончиками рогов Клаца.
Меж тростника росли огромные мальвы и кусты гигантской крушины,
треугольные листья которой мягко трепетали как веера под легким ветерком.
Полосы спокойной освещенной лунным светом воды протянулись между пятнами
грязи и водорослями, некоторые из них разливались в обширные пруды, другие
изгибались и исчезали из виду. Иеро мельком подумал, что эта местность
поражала своеобразной красотой, и даже вездесущий болотный газ и гниющие
растения не убавляли ее притягательности.
Не без усилия он вернулся к настоящему. Им очень повезло, что удирая
сломя голову от колоссальных амфибий, они не столкнулись с какой-то
другой, может быть, большей опасностью. Определенно, настало время
приостановиться и обдумать следующие шаги. Карты Аббатства были здесь
совершенно бесполезными, а Горм был тут таким же чужаком, как и Иеро. Что
может им помочь в таком случае? Они знают в каком направлении хотят идти -
на юг, и знают, где находятся. Они знают, что Нечисть, по-видимому, все
еще идет по следу и приближается с противоположного направления - с
севера. Огромное болото раскинулось перед ними до самого горизонта.
Быстрее всего добраться до грани этого болота, как следует из карт и того
взгляда, что священник мельком бросил из летательного аппарата Нечисти,
можно, если идти прямо вперед. Болота могут тянуться на сотни миль вправо
и влево, но не более чем на пятьдесят миль вперед, к югу, судя по тому,
что он видел. Их путь лежит на юг, через самую узкую часть болота. Конечно
же, им на этом пути встретятся опасности, но исходя из своего опыта Иеро
выбрал маршрут, который обещал большее за меньшее, в терминах выгод и
риска.
Оставшуюся часть ночи они медленно шли на юг, переходя вброд
многочисленные мелкие водоемы и обходя не менее многочисленные глубокие.
Пару раз пришлось вплавь пересекать широкие проливы, лежащие на их пути,
которые нельзя было обогнуть. В первый раз ничего не случилось, но как
только лорс, с которого текла вода, выбрался на грязную отмель, Иеро,
оглянувшись увидел, как угрожающе вздымается и опускается черная вода,
будто что-то очень большое передвигается по дну. Он держал метатель перед
собой на седле наготове, но более всего, до судорог, боялся нападения
снизу, из-под воды, против чего все они будут бессильны. Медведя он
заставлял плыть прямо перед носом Клаца, так что он, по крайней мере, мог
попытаться защитить Горма, если на него нападут.
Сейчас, посмотрев на своих спутников, священник не смог сдержать
горестного смешка. Они все трое насквозь пропитались водой и грязь толстой
коркой покрывала ноги медведя и лорса. Липкая болотная грязь мерзко
воняла, но избавиться от нее не было никакой возможности, по крайней мере,
до тех пор, пока они не выберутся из болот. По крайней мере, эти корки
делали одно полезное дело - хотя бы отчасти защищали животных от
назойливых москитов. Шлепнув себя по лбу, Иеро мельком подумал, что будет,
когда у него кончится защитная мазь. Он привык к укусам насекомых, как
любой обитатель леса, но легионы москитов, обитавших в Великой Топи -
совсем другое дело! Вдобавок ко всему, при каждой остановке с обоих
животных приходилось снимать отвратительных коричневых пиявок, кишевших в
каждой луже.
Первый день они провели прижавшись друг к другу в зарослях
гигантского зеленого тростника. Решив, что его не должны захватить
врасплох летающие враги на открытом пространстве среди грязи или в воде,
Иеро прорубил проход в тростнике так, что, по его мнению, проход этот не
мог быть заметен сверху. К тому времени, как солнце совсем встало, они
хорошо укрылись в глубине тростниковых зарослей, но нельзя сказать, что им
там было безоблачно, августовское солнце с каждым часом припекало все
жарче. Москиты, сверкающие на свету, чрезвычайно обрадовались, обнаружив
три беспомощные мишени, забравшиеся в глубокую тень, и с новыми силами
напали на них. Крошечный гнус и бескрылые насекомые, к счастью, не
появляющиеся ночью, присоединились к пиршеству, чтобы сделать
путешественников еще несчастнее. Будто этого было еще мало, из-под воды
появлялись пиявки и набрасывались на путешественников при каждом удобном
случае.
Человек отрезал сколько мог от своей противомоскитной сетки и
ухитрился сделать грубые накомарники для двух измученных животных, так что
они могли, по крайней мере, свободно дышать, не втягивая в себя при каждом
вдохе облака кусачих паразитов. Кроме того, они измазались с головы до ног
грязью, а больше им уже ничего не оставалось делать. По крайней мере,
подумал Иеро, им не грозит недостаток воды. Он обнаружил, что в не слишком
мелких и невзбаламученных водоемах вода была совершенно чистой и ее было
достаточно разок процедить, чтобы избавиться от насекомых и других
паразитов, и можно было заливать во фляги.
Другое дело - еда. Еще оставались в седельных сумках куски тетерева,
довольно много пеммикана и еще больше галет, но Иеро понимал, что этот
запас следует хранить как можно дольше. Лорсу достаточно позволить
попастись перед тем, как они отправятся в ночной путь: рядом с водоемом и
в самой воде найдется достаточно много сочных растений. Но что остается
делать бедному медведю, кроме как истреблять вместе с человеком тающие
запасы? Ага!
Он быстро зашарил в ближайшей седельной сумке, моментально забыв о
насекомых и о влажной жаре. Конечно же, рыболовные принадлежности лежат в
своей коробке. "Посмотрим, - подумал он, - смогу ли я добросить отсюда до
воды?"
Тщательно привязав тяжелую блестящую наживку к леске из жилки, он
швырнул ее в коричневую мутную протоку, текущую в нескольких ярдах от
устья туннеля, который он прорубил в тростнике. На третий раз резкий рывок
сигнализировал ему о некоторой удаче, и вскоре толстая полосатая рыба,
окунь какого-то неизвестного ему вида, как решил Иеро, весившая около трех
фунтов, уже била хвостом по грязной отмели. Прежде чем удача покинула
Иеро, он выловил еще двух окуней. Одного он отдал Горму, который
набросился на рыбу и, кажется, нашел ее превосходной. Две другие Иеро
вычистил и выпотрошил, отложив на потом одну, а другую сразу же съел сам.
Ему и раньше много раз приходилось есть сырую рыбу: вначале он тщательно
осмотрел ее и убедился, что, как это иногда бывает, червяков в ней нет.
Конечно же, разводить огонь в их положении было в высшей степени
неразумно, ведь они знали, что небеса отныне не свободны от враждебных
глаз. Вместе с рыбой он съел сухую галету и небольшой кусок пеммикана,
потому что в рыбе нет ни жира, ни масла. Потом он свернулся калачиком и
решил поспать, изо всех сил стараясь не обращать внимания на паразитов,
крылатых и бескрылых, а переносить их укусы столь же стоически, как и два
его спутника.
Вечером, не заметив за день никаких крылатых разведчиков, он велел
Клацу попастись, и вскоре к жужжанию москитов и хору лягушек добавился
непрерывный хруст водорослей. Впервые за все время в вечернем небе
появилось множество мелких пташек, раздались их звонкие трели,
сопровождавшие охоту насекомых над болотом. Иеро грустно подумал, что
таких пташек понадобилось бы примерно в 8 000 000 раз больше, чтобы
заметно уменьшить популяцию москитов. Он поделился последней рыбой и
галетой с медведем, а тот нашел и откопал в грязи пару беловатых
корнеплодов. Иеро осторожно попробовал один из них, ощутил острый привкус
какой-то кислоты и понял, что ему не стоит разнообразить свое меню такими
растениями.
Позволив лорсу часок попастись, Иеро решил, что это максимальный
срок, на который он может позволить себе задержаться. Болота нужно
пересечь, и чем скорее, тем лучше. В сложившихся обстоятельствах им
приходилось идти только ночью, и даже это время сокращалось кормлением и
поисками убежища.
Клац откликнулся на зов довольно охотно и его хозяин обратил внимание
на то, что он не искупался - только его морда и ноги до колен были
мокрыми. А так как огромный лорс любил воду и плескался при первой
возможности, это было удивительно.
"Что-то неизвестной породы в глубине, - донесся мысленный ответ на
мысленный вопрос священника. - Плохо слишком, чтобы драться."
Такое сухое прозаическое заявление скакуна заставило Иеро
вытаращиться. Он вскочил в седло, окликнул Горма и направился к дальней
стороне тростникового острова, на котором они находились. Перед ними
простирались залитые лунным светом мелководья, часто перемежаемые грязными
отмелями, и только далеко сбоку виднелась глубокая вода. Человек был
чрезвычайно рад, что глубокий пролив они пересекли прошлой ночью и
раздумывал, кого же учуял там лорс. Иеро и не приходило в голову
усомниться в справедливости суждений Клаца и остроте его чувств. Если он
сказал, что в воде скрывается что-то плохое, то так оно и есть; а если он
испугался, то, значит, скрывается нечто ужасающее. Это могло быть все, что
угодно - от колоссального щелкуна до одного из тех лягушкоподобных
чудовищ, с которыми они недавно столкнулись. "Или нечто еще более
отвратительное", - подумал Иеро. Он и раньше уже задумывался, почему
летучий наблюдатель не появляется днем. Возможно, ответ очень прост.
Огромное болото считалось, с полным на то основанием, настолько опасным,
что Нечистые либо не верили, что он отважится углубиться в него, либо,
если и допускали такую мысль, то считали, что из болота он уже не
вернется. И оба умозаключения, признал он, были весьма логичными.
Один раз ночью они слышали громоподобный рев гигантской амфибии, но
рев донесся издалека и со стороны - с востока. Еще раз, позже, из зарослей
высоких растений, которые они огибали, донесся мощнейший свист, будто
прадедушка всех змей внезапно разгневался. Они поспешили покинуть эту
местность, и хотя Иеро постоянно оглядывался и тщательно осматривался
около часа, видимо, их никто не преследовал. Горм прокладывал дорогу очень
осторожно, обследовал каждую грязевую отмель, которую им приходилось
преодолевать, чтобы убедиться, что это не подобие зыбучих песков или
трясина, которые могли бы поглотить весь их маленький отряд. Дважды такие
места им попадались, но медведь, по-видимому, хорошо умел их распознавать,
и человека постепенно оставили опасения, что их поглотит трясина.
Они все дальше и дальше заходили в покрытые водой места, легкие бризы
перемешивали влажный воздух и до них доносились все более странные запахи.
Священник смотрел, как широкие копыта Клаца все более уплощаются на грязи
и ему пришло в голову, что, вполне возможно, он - первый человек, который
пытается пересечь болото верхом на животном, прекрасно приспособленным к
наполовину водному образу жизни, и с таким бесценным проводником и
сопровождающим, как медведь. А это значит, что им может сопутствовать
успех там, где все остальные гибли.
Они провели еще один отвратительный день, на сей раз под дождем, к
счастью - теплым. Горм нашел еще один холмик гниющих растений, на котором
росли тростник и гигантские кувшинки, и снова Иеро прорубил пещерку, в
которую им пришлось заползти.
Вечером дождь все еще шел, и Иеро, несмотря на упорные попытки, не
смог поймать рыбы. Он поделился с медведем тетеревятиной, галетой и
пеммиканом, так как на этот раз и Горму не удалось отыскать съедобных
корешков. Однако Клац, видимо, был совершенно доволен местной
растительностью и, поскольку поблизости не было глубин, он повалялся на
грязном мелководье.
Наконец, Горм вновь повел их вперед. Сыпался мелкий дождь, было
темно. Возможно, из-за этого им дважды пришлось пускаться вплавь, к
счастью без происшествий.
На самом деле, если бы Иеро позволил себе ненадолго задуматься, он бы
понял, что им очень и очень везет. Вот уже третий день они идут по
гигантскому болоту и до сих пор видели или сталкивались с очень немногими
формами чудовищной жизни, которые населяют этот неприветливый край. И
несмотря на тучи вредных насекомых, Иеро, как ни странно, не подцепил
никакой лихорадки, страшившей жителей отдаленных границ Великой Топи.
И снова священник прорубился на островок, состоящий отчасти из
растущих, отчасти из отмерших растений. Приладив противомоскитные сетки на
животных, он надел свою и приготовился к еще одному сырому, полному пиявок
и москитов дню, с расчесами зудящего тела и проклятиями. Они разбили
стоянку на берегу мрачной глубокой лагуны, но он не обращал внимания на
черную воду: его осторожность была странным образом подавлена.
Священник настолько устал, что вскоре уснул, несмотря на укусы и
влажную жару. Весь день он провел в состоянии, похожем на наркотическое
оцепенение. Двое животных тоже спали, почти не шевелясь, и терпеливо
сносили все, даже когда через толстую корку грязи, покрывающую бока лорса
и медведя, прорывались кровососущие пиявки, облака гнуса и жалящие мухи.
Возможно, все они были слишком измотаны, но, может быть, виной тому
было и нечто иное. В глубине одной из седельных сумок, под стеклом сияла
капелька света, разгоралась, тускнела и снова становилась ярче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44