Иеро начал беспокоиться, хотя и никому ничего не сказал.
Молния была чуть ли не самым безотказным символом из всех Сорока. Хотя
священник и считал себя посредственным специалистом в метании символов, но
не мог же он быть настолько плохим. Или мог? Вероятно, здесь все-таки
ключевым был момент времени. Он стал думать о других вещах и заставил себя
забыть о своем удивлении.
Прошли еще ночь и день. Однажды они заметили стаю бегущих птиц,
очевидно, нелетающих, мчащихся вдоль берега далеко впереди. Но кроме того,
что эти птицы - темно-зеленого цвета, они не смогли ничего рассмотреть.
Кем бы ни были эти птицы, у них было отличное зрение и они были крайне
осторожны.
На следующую ночь, при свете полной луны, Иеро поймал на крючок
большую круглую рыбу, весившую больше ста футов. Все ему помогали и в тот
момент, когда казалось, что мечущаяся рыба порвет леску, Горм бросился в
воду и ловко стукнул ее лапой. Тут-уж Иеро и Лючара вытащили присмиревшую
рыбину. Даже Клац восторженно заплясал вокруг нее, но когда рыбу начали
чистить, он фыркнул и снова отправился к кустарнику, чтобы жевать листья и
нести стражу.
Все остальные завалились спать, набив животы жареной рыбой. Медведь
стал таким круглым, что Иеро подумал, как бы он не лопнул. Большую часть
рыбины подкоптили и упаковали про запас. Такого рода занятия всегда
радовали Иеро, который, как истинный житель леса, никогда не любил тратить
попусту почти не поддающиеся порче пеммикан и галеты.
На следующее утро небо затянуло облаками. Когда они отправились в
путь, пошел очень мелкий дождик, более похожий на плотный туман, и Иеро
отдал свой запасной плащ с капюшоном Лючаре. Но дождь особых неприятностей
не доставлял и погода оставалась очень теплой даже ночью.
Легкий дождик продолжал идти всю ночь и на следующий день. Из-за
дождя и тумана уже в нескольких шагах ничего нельзя было различить. В
полдень они ненадолго остановились, поели и, как обычно, отправились в
путь. Море было холодным, но туман становился все гуще и в мозгу Иеро
зародилось смутное ощущение беспокойства. Теперь он жалел, что в последний
ясный день он не воспользовался глазами какой-нибудь птицы, чтобы оглядеть
окрестности. Ему в голову пришла мысль о Молнии. Легкий дождик и туман
вряд ли можно было назвать плохой погодой, по крайней мере, в
общеупотребительном смысле этого символа. Все это было очень необычно.
Лючара упорно тренировалась в выполнении заданных ей упражнений и
последние два дня была непривычно молчаливой. Сейчас она уже могла
обменяться мысленным "лепетом" с медведем и Горм, видимо, тоже охотно
выполнял ее команды "стоп", "иди", "подбери эту палку" и не имел ничего
против, что с ним обходились, как с очень умной собакой. Но с каждым часом
Иеро чувствовал себя все более и более неуютно. И в конечном счете
приказал им обоим прекратить мысленный обмен даже на таком коротком
расстоянии. Он не понимал, что его тревожит, но в достаточной степени
доверял своим инстинктам, чтобы считать: причина тому существует. Клац и
медведь, по-видимому, ни о чем не подозревали.
Тем не менее, когда случилось несчастье, священник понимал, что в том
только его вина. Ведь он не был готов к нападению и даже не был настороже.
Но если взглянуть беспристрастно, враги подготовили ловушку очень
тщательно.
Но если бы Горм не шел рядом с Клацем, если бы Иеро не смеялся над
попытками девушки мысленно приказать медведю подобрать дохлую рыбину...
Если... если... если!
С первого взгляда маленький залив казался совершенно пустынным. Они
обогнули еще один из бесчисленных выступов скалы, торчащий из песка, для
чего им пришлось зайти в воду и таким образом наткнуться на заливчик.
Туман отчасти скрывал несколько маленьких островков, расположенных возле
берега. На самом берегу было несколько бугров серого камня, подножье
которого окружали заросли пальметто оливкового цвета. Только легкое
шлепанье волн нарушало тишину наступавшего вечера. И тут Иеро остановил
лорса: какое-то легчайшее сомнение коснулось его мозга.
Он послал Клаца вперед, но тут внезапно их опередил Горм, высоко
задрав нос - он уловил мерзкий запах. Ничего не подозревающая Лючара
весело рассмеялась - ей показалась забавной поза медведя.
Тут из-за скал и кустарника на берегу выпрыгнули какие-то фигуры.
Орда волосатых, скачущих, свирепых лемутов, короткохвостых, с блестящими
клыками, похожих на огромных изуродованных обезьян, какие бывают в
кошмарах, набросились на них с трех сторон. То улюлюкание и рев, которые
они при этом издавали, было давно знакомо Иеро по северным болотам.
Волосатые ревуны размахивали длинными копьями, дубинками и огромными
ножами.
И все же, как ни устрашающе они выглядели, не в них заключалась
главная угроза. Из-за маленького гранитного островка, всего в нескольких
футах от побережья, выскользнуло длинное черное судно, на котором не
оказалось ни одной мачты. На его носу несколько фигур в капюшонах
склонились над каким-то механизмом из сверкающего металла, нацеленного
коротким стволом на лорса и его всадника.
Священник среагировал инстинктивно; взяло вверх подсознание
тренированного Губителя. Его рефлексы оказались более быстрыми, чем
рефлексы медведя и лорса.
"Назад!" - послал он мысленный яростный приказ Горму и Клацу, а сам,
с метателем в руке, соскользнул с седла. Девушка, застывшая от удивления,
просто отчаянно вцепилась в седло, а лорс повернулся на задних лапах, чуть
не усевшись на зад от усилия повиноваться полученной команде. Он уже
сделал несколько прыжков и оказался довольно далеко, когда его хозяин
упал.
Иеро уже нацелился из метателя, решив, что в лодку-то он не промажет,
но страшное оружие Нечисти выстрелило первым.
Из ствола вылетела струйка голубоватого огня, запахло озоном. Иеро
почувствовал ужасный удар в грудь, его охватил страшный холод и он потерял
сознание. Прежде, чем его окутала темнота, он успел подумать: "Так вот,
что означала Молния!"
Потом - небытие.

6. МЕРТВЫЙ ОСТРОВ
Прежде всего Иеро почувствовал боль, потом ощутил движение.
Инстинктивно, из-за боли, он попытался встать, но ему что-то мешало. Тут
он понял, что лежит на спине на чем-то твердом и постоянно покачивается -
вверх-вниз, вправо-влево в постоянном ритме.
Боль сконцентрировалась в середине груди, неослабевающая чудовищная
боль, посылавшая импульсы более слабой боли через все тело. Его правая
рука была свободной и он инстинктивно ощупал грудь. Рука неожиданно
наткнулась на какой-то твердый предмет незнакомой формы. "Тут что-то не
так, - негодующе пронеслось в его сознании. - Здесь должен быть Крест и
Меч!"
Тут он осознал, что глаза его уже некоторое время открыты. Значит, он
находится в полной или почти полной мгле. Откуда-то просачивался очень
слабый лучик света. Когда Иеро попытался сконцентрироваться на луче и в то
же время блокировать боль с помощью приемов, какими пользуются в
Аббатствах, к нему вернулась память.
Молния! Очевидно, его ударило чем-то вроде настоящей молнии. Значит,
крошечная фигурка выражала свое редчайшее значение и пыталась
предостеречь, что он действительно будет поражен чем-то, вроде молнии, из
какого-то странного оружия с корабля Нечисти. И сейчас он находился,
возможно, на том же самом корабле, стоящем на якоре. Ему неоднократно
приходилось бывать на суденышках Республики, да и на кораблях торговцев
тоже. Ощущение было безобразным.
Боль не прекращалась, но теперь, по крайней мере, стала терпимой и он
снова мог думать. "Что за странный предмет лежит на его груди?" Свободными
руками, уже и правой и левой, он ощупывал этот предмет в темноте пока не
наткнулся на тяжелую цепь, к которой был прикреплен. Осознав, что
произошло, Иеро вознес безмолвную, но горячую молитву. Вражеское оружие,
что-то вроде электрического удара, попало или было направлено - кто знает
божью волю? прямо в серебряный медальон с Крестом и Мечом, служивший
знаком его ранга. Результат: бесформенная масса расплавленного серебра и
живой человек, который в ином случае мог оказаться и мертвым!
Руки его сдвинулись ниже к талии и обнаружили широкую ленту из
гладкого металла, который сам по себе казался странным образом неприятным.
Так вот что удерживало его на твердой койке или столе. Теперь он расслышал
и плеск воды, стало понятно: он лежит прикованный в трюме корабля рядом с
бортом.
Глаза его приспособились ко мраку и он стал кое-что различать. Тонкий
лучик света сочился из-под двери. Иеро лежал на узкой койке, скованный
вокруг пояса широкой лентой, и ленту эту скрепил с койкой массивный замок.
Комната или каюта была небольшой, около десяти квадратных футов и в ней не
было никакой обстановки, кроме дурно пахнущей корзины в углу, чье
предназначение было очевидным, хотя он сам сейчас из-за металлического
пояса не смог бы подойти к ней. Стены, пол, все, до чего он мог
дотянуться, все было из металла, совершенно ровного и гладкого, причем не
было вида и следа ни заклепок, ни сварочных швов. Поскольку раньше Иеро
видел только деревянные суда, а об экспериментальных металлических
корпусах только шли разговоры, он против своей воли восхищался качеством
работы. Он с неохотой должен был признать, что Нечисть далеко обогнала
Аббатства, по крайней мере, в области мореплавания. Еще он вспомнил, что
на корабле не было мачт и не видно было дыма, а, значит, он не был ни
парусным, ни паровым. На нем не была установлена паровая машина - новейшее
достижение Республики в области силовых установок.
Он прислушался повнимательнее и начал различать кроме легкого
постанывания корпуса и шлепанья волн еще и другие звуки. До него донеслись
слабые голоса, а также лающе-хрюкающие звуки, слишком хорошо ему знакомые.
На корабле было по крайней мере несколько ревунов. Фоном для всех этих
звуков служил тонкий воющий шум, который можно было различить лишь
предельно сконцентрировавшись. Он решил, что это шум корабельной машины и
мельком задумался, как же она может работать.
Иеро не стал тратить времени, разыскивая какое-нибудь оружие. Кинжал
с пояса и тяжелое мачете исчезли, а все остальное осталось в седле.
Спаслись ли Клац и девушка? Сумел ли убежать Горм? Бедная Лючара, ее
защитники каждый раз попадают во вражескую ловушку!
Его размышления были прерваны звяканием замка или задвижки. Дверь
открылась, вернее, скользнула в сторону, и в крохотную каюту хлынул свет,
заставив священника замигать и прикрыть рукой глаза.
Прежде, чем он опустил руку, мерзкое зловоние предупредило его, что
среди явившихся врагов по крайней мере один ревун. Когда глаза Иеро
привыкли к новому освещению, он увидел, что тюремщики включили светильник
на потолке.
Вошли двое людей в уже знакомых ему плащах с капюшонами. У одного из
них на груди была тошнотворная спираль, но только на сей раз не красная, а
мертвенно-голубая. Он же, очевидно - главарь, отбросил свой капюшон и
настолько напомнил С'нерга, что Иеро чуть не вскрикнул. Второй вошедший
капюшон надвинул, но Иеро увидел мельком в тени капюшона зверское
выражение на бородатом лице со сломанным носом. К стене возле двери
прислонился ревун, розоволицый монстр, свыше двухсот фунтов весом. Его
грязно-коричневый мех свалялся и мерзко вонял. Но глубоко сидящие под
огромными надбровными дугами жесткие глаза светились разумом и злобой.
Гигантские руки сжимали металлическое оружие, похожее на огромный
мясницкий нож.
Острый взгляд главаря не пропустил проблеск узнавания в глазах Иеро и
он заговорил. Иеро отметил, что он заговорил на батуа, а не на метском.
- Так... ты уже встречался с кем-то из нас? Все Братство - близкая
родня и если ты видел одного, ты видел всех.
Иеро охотно поверил в это, рассматривая адепта Нечисти из-под
полуприкрытых век. Этот человек, если это был человек, казался чуть старше
С'нерга, морщины на его горле были глубже. Тем не менее, священник не
сказал ничего.
Адепт, а он не мог быть никем иным, что-то строго сказал на
незнакомом языке другому человеку; тот поспешно подошел к Иеро, наклонился
и разомкнул замок на металлическом поясе. Однако, Иеро не пошевелился, а
продолжал лежать и внимательно разглядывать своих врагов.
- Хорошо, хорошо, - фыркнул адепт. - Человек с крепкими нервами. Если
бы ты вскочил или даже мысленно встал, я бы сбил тебя с ног, просто в
качестве первого урока неповиновения. Но мы знаем, что ты умен. А теперь -
внимание, священник, если ты священник, а не кто-нибудь иной.
- Я - С'дуна. Тот здоровяк в углу - Чи-Чаун и ты ему не нравишься.
Нет, дело не в этом. Он никогда не видел мерзких священников, но он узнает
врагов, а, Чи-Чаун? Он, знаешь ли, очаровательный тип. Хотел бы я, чтобы
ты посмотрел, как он отрывает человеку ногу и пожирает ее перед своей
жертвой. Хорошее развлечение, а, друг мой? - Он улыбнулся отвратительно
улыбающемуся чудовищу, а Иеро едва сдержал гримасу отвращения.
- Ревуны не любят дурное человечество, вернее, вашу хилую его ветвь,
священник. Да, мы переняли ваше название, оно вовсе не плохое. Видишь ли,
они - всего лишь мутировавшие обезьяны какой-то давно исчезнувшей породы.
Мы полагаем, они были лабораторными животными перед Погибелью, но не
уверены. Сейчас они очень умны и ненавидят людей, всех, кроме их добрых
друзей. - Голос его был легким и шутливым, он, видимо, никуда не спешил.
- Мы сойдем на берег, чтобы задать тебе несколько вопросов. Ты сам
увидишь, что бежать глупо. И Чи-Чаун, и его развеселая команда ждут и
надеются, что им удастся отведать свежего мясца, не забывай об этом.
Он наклонился и его мертвенно-бледная маска лица оказалась совсем
рядом с бесстрастным коричневым лицом Иеро.
- Клянусь, ты чем-то отличаешься от остальных, поп. Мы сможем
договориться. Подумай об этом. Обычно пленники нужны нам только для
развлечения. Нашего, а не их, должен сказать. Но в твоем случае... кто
знает?
- А теперь - вставай, - сухо добавил он, - иди за нами и перед
Чи-Чауном. И делай все, что тебе скажут. Проживешь дольше. - Он повернулся
и пошел из каюты. По пятам за ним шел молчаливый помощник.
Иеро быстро встал, но недостаточно быстро, чтобы избежать злобной
пощечины ревуна, одновременно толкнувшего его к дверному проему. Священник
был еще слаб и поэтому упал на колени; огромная лапа схватила его сзади за
ворот и резко поставила на ноги, толкнув дальше.
Прямо перед собой он увидел башмаки второго человека, поднимающегося
по узкому трапу. Короткий коридор был серым и ровным, если не считать
нескольких дверей, похожих на дверь его каюты. Он мельком подумал, нет ли
за одной из этих дверей Лючары, но не осмелился мысленно прощупать
окружение. Когда он выбрался из носового люка, подталкиваемый ревуном, то
обнаружил, что дождь еще идет и даже усилился. Он попытался оглядеться, но
тут двое других людей в серых капюшонах взяли его под руки и полу-провели,
полу-проволокли к борту. Там его столкнули по трапу в большую весельную
лодку. Они оказались в гавани, укромной якорной стоянке, окруженной
высокими шпилями гладких скал, вздымавшихся из пресноводного моря.
Несмотря на дождь и туман, священник смог заметить еще несколько кораблей,
один с мачтами, стоящих на якоре неподалеку. Все они были небольшими и
никакого движения на них заметно не было.
Позади них огромный ревун скорчился на корме, а двое хозяев этого
монстра стояли выпрямившись на носу. На веслах посередине лодки сидели
двое полуголых рабов, белокожих людей, покрытых шрамами; их волосы и
бороды сбились в колтун и были давно не стрижены. Рабы воняли даже сильнее
ревуна, если это вообще возможно, глаза их были пустыми и апатичными. Они
уставились на воду и не издавали ни звука.
Когда Иеро оглянулся, стараясь поворачивать голову как можно более
осторожно, ему впервые удалось рассмотреть корабль, пленивший его. Он был
остроносым, длинным и узким, с корпусом из темно-серого металла, с
металлической же кабиной. Сразу за кабиной вздымалась короткая загадочная
башня, из "вороньего гнезда" которой топорщились странные стержни и
какие-то приборы на жердях, похожие на гигантские хлопушки для мух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44