ПУТЕШЕСТВИЕ ИЕРО


1. РЫБОЛОВНЫЙ КРЮЧОК
- Компьютер, - думал Иеро, - звучит резко и, более того, значительно.
А, кроме того, - добавила скептическая часть его сознания, - совершенно
бессмысленно.
Его мозолистые ягодицы покоились на спине лорса по кличке Клац,
который бежал тряской рысью по покрытой грязью тропинке, стараясь в каждый
удобный момент ухватить полную пасть молодых побегов с ближайших кустов.
Его торчащие толстые губы годились для этой цели не хуже руки.
Пер Иеро Дестин, Священник-Экзорсист Второго Ранга, Скиталец Первого
Ранга и Старший Губитель оставил свои размышления и выпрямился в седле с
прямыми луками. Лорс тоже перестал хватать листья и насторожился,
продолжая бежать в указанном направлении, раскинув разлапистые рога. И
хотя широко раскинувшиеся рога были покрыты сейчас бархатистой кожей, тем
не менее, это огромное темное животное, превосходившее размерами давно
вымерших верховых лошадей, было весьма опасным бойцом благодаря своим
широким острым копытам.
Иеро внимательно прислушался и, дернув за поводья, остановил Клаца. С
той стороны, откуда они направлялись, доносился вначале смутный, а затем
становившийся все более и более громким шум: то усиливающийся, то
спадающий рев множества глоток, шумное дыхание. Земля начала дрожать. И
Иеро, и лорс хорошо понимали, что означают эти звуки. Хотя кончался всего
лишь август, здесь, далеко на севере, буйверы уже сбились в стада и
мигрируют на юг, как они это делают каждую осень вот уже несколько тысяч
лет.
Лорс и его всадник пытались увидеть что-нибудь сквозь заросли ольхи и
лиственницы, окаймлявших дорогу. Глубокий сумрак под большими соснами и
плотные заросли пальметто не давали ничего увидеть, но шум становился все
громче.
Иеро попытался прощупать мысли Клаца, чтобы понять, определил ли тот,
где находится стадо. Хуже всего было оказаться прямо перед широким фронтом
стада и вместе с тем не иметь возможности свернуть куда-нибудь в сторону.
Не то, чтобы буйверы были особо свирепыми, но в то же время их и нельзя
было назвать смышлеными, а остановить их не сможет, вероятно, ничего,
кроме огня.
Мозг лорса излучал тревогу. Лорс понимал, что оказался в неподходящее
время не там, где нужно. Иеро решил больше не мешкать и свернул с тропинки
на юг, позволив Клацу самому выбирать дорогу. Иеро оглянулся и увидел
линию огромных круглых коричневых голов животных, на нескольких из которых
были шестифутовые отшлифованные желтые рога, ломившихся сквозь подлесок к
дороге. Рев стал действительно очень громким. За самцами неслось
казавшееся бесконечным стадо буйверов.
Иеро крепко ударил в бока лорса пятками, еще и мысленно погоняя его.
"Вперед, глупыш, - торопил он. - Найди место, которое они будут
вынуждены обогнуть, или мы попались".
Клац перешел на неуклюжую рысь и его огромное тело помчалось вперед
удивительно быстро. Он огибал деревья и проламывался сквозь кустарник; бег
этого животного по лесу казался обманчиво медленным. Иеро сидел верхом
уверенно, следя только за свисающими ветками, хотя лорса и учили огибать
их.
Мужчина был одет в брюки и куртку из оленьих шкур и кожаные высокие
башмаки; эта одежда хорошо защищала от тонких веток, когда они продирались
сквозь кусты. На его голове была только кожаная шапочка, медный шлем лежал
в одной из седельных сумок. Он поднял руку, чтобы уберечь лицо и мысленно
вновь подстегнул лорса. Зверюга ответила увеличением скорости, а также
возросшим раздражением, которое Иеро почувствовал, как волну мысленного
тепла.
"Прости, не буду мешать тебе заниматься своим делом", - послал он
сигнал и попытался расслабиться. Никто в точности не знал, насколько высок
интеллект лорсов. Выведенные из мутировавших гигантских лосей много
поколений назад, они были чудесным тягловым и верховым скотом. Аббатства
очень тщательно защищали свои стада и с большой неохотой продавали ценных
производителей. Но в животных крепко засело упрямое стремление к
независимости, от которого не удалось избавиться никакими ухищрениями
селекции, а вкупе с этим невыясненный, но довольно высокий уровень
разумности. Психологи в Аббатствах все еще изучают своих лорсов, и конца
этому изучению не видно.
Иеро неожиданно выругался и шлепнул себя по лбу. Нападение москитов и
плеск воды снизу недвусмысленно свидетельствовали, что Клац устремился в
болото. Рев стада буйверов позади стал стихать. Буйверы не любят болот,
хотя при необходимости готовы плыть милями.
Иеро тоже не любил болот. Ногами и телом он подал сигнал "Стоп" и
Клац остановился. Лорс шумно выдохнул воздух.
- Какая мерзость, - сказал Иеро, внимательно оглядевшись. Вокруг них
расстилалась лужи темной воды. Прямо перед ними лужи сливались в водоем
существенных размеров. Они остановились на каменном островке, щедро
усыпанном поваленными стволами, без сомнения оставшимися после последнего
половодья. Здесь было очень тихо, рев стада буйверов замирал далеко на
востоке. Черная птичка слетела с покрытого лишайником ствола дерева и
тихонько защебетала. Мрачные сосны и бледные кипарисы росли прямо из воды,
преграждая путь солнечному свету и придавая местности мрачный вид. Москиты
и слепни свирепствовали, их настойчивость заставила Иеро натянуть капюшон
куртки. Лорс переступил с ноги на ногу и всхрапнул.
Их спасла рябь на черной поверхности воды. Иеро был настолько приучен
подмечать все необычное, что, даже шлепая насекомых, обратил внимание на
маслянистые усы, протянувшиеся по поверхности: что-то плыло под водой.
- Вверх! - крикнул он и натянул поводья. Огромное животное легко
развернулось на задних ногах, так что они оказались по меньшей мере в
десяти футах от края воды, когда вынырнул Щелкун.
О том, чтобы противостоять ему, не могло быть и речи. Даже метатель,
покоящийся в кобуре под рукой Иеро, не говоря уже о рогатине и ноже, был
почти бесполезен против взрослого Щелкуна. Да и Клац чувствовал себя
неуверенно, несмотря на свою величину и бойцовские качества.
Отвратительная клювастая голова Щелкуна была четырех футов в длину и
трех в ширину. Гигантская черепаха вылетела из воды, разбрасывая брызги,
когтистые лапы царапнули камень в тщетной попытке схватить добычу, с
высокого, серого иззубренного панциря потоками лилась вода, желтые глаза
сверкали. Весил Щелкун, должно быть, свыше трех тонн, но в то же время
двигался очень быстро. Раньше они весили шестьдесят пять фунтов максимум,
но после Погибели разрослись до титанических размеров и из-за них теперь
многие водоемы стали непроходимыми для всех, кроме разве что хорошо
вооруженных армий. Даже Озерный Народец должен был с ними считаться.
И все же, как бы подвижен он ни был, ему не сравняться с испуганным
лорсом. Когда распахнутый клюв Щелкуна показался над верхушкой островка,
лорс и его всадник оказались уже в сотне футов от опасного места и
продолжали быстро удаляться по мелководному болоту, разбрызгивая воду. Как
не глуп был Щелкун, но он понял что преследовать добычу смысла нет, и
неохотно захлопнул клюв с громким щелчком, когда скачущий лорс скрылся за
кучей бурелома.
Как только они добрались до сухой почвы, Иеро натянул поводья и оба
снова прислушались. Грохот стада буйверов постепенно затихал на
юго-востоке. А поскольку Иеро именно туда и хотел ехать, он направил Клаца
по следу мигрирующего стада. И человек, и животное снова расслабились, не
теряя осторожности. В год семь тысяч четыреста семьдесят шестой от
рождества Господа Нашего бдительность весьма ценилась.
Иеро вовсе не хотел наткнуться на буйвериху с теленком или на старого
самца, отставших от стада, и потому не спеша правил лорса на ту дорогу,
которую они так поспешно покинули. Буйверов видно не было, но в
неподвижном воздухе висела пыльная дымка, взбитая сотнями копыт, да
повсюду валялись груды навоза. Стойкая вонь промчавшегося стада заглушала
все остальные запахи, что несколько беспокоило и человека и лорса, ведь
оба они полагались на свой тонкий нюх не меньше, чем на глаза и уши.
И все-таки Иеро решил следовать за стадом. По его оценке оно было не
очень большим, не более двух тысяч голов, и двигаться за ним вслед сулило
некую относительную безопасность среди разнообразных угроз тайга.
Двигаться следом за стадом было, конечно, тоже опасно, но умный человек
постарается заслониться меньшей опасностью от большей. Среди этих меньших
опасностей были и хищники, следовавшие за стадом буйверов, задирая
больных, старых и телят. Вот и сейчас пара крупных серых волков большими
прыжками пересекала тропинку перед ними, рыкнув на Иеро. Волки почти не
изменились, что было особенно заметно на фоне окружающих мутаций и мира,
изменившегося в целом. Некоторые животные и растения, видимо, устояли от
генетических деформаций, а среди них и волки. Пластичность их генов,
позволившая в древнем мире вывести тысячи пород собак, помогла волкам
сохраниться неизменными. Они стали более умными и свирепыми, но старались
по мере возможности избегать столкновений с человеком. А еще они убивали
любых попадавшихся им домашних собак, терпеливо подкрадываясь по мере
необходимости, так что обитатели тайга старались не отпускать собак от
себя и заставляли их ночами молчать.
Иеро, будучи экзорсистом и, таким образом, ученым, все это конечно
знал, как знал и то, что волки ему неприятностей не доставят, если он сам
их не будет трогать. Мысленно он "слышал" вызывающее, пренебрежительное
отношение волков к ним, как, впрочем, и его гигантский скакун, но оба они
могли также и оценить опасность, которой в данном случае практически не
существовало.
Вернувшись к легкой иноходи, бездумно хватая по пути губами листья,
лорс следовал за стадом, которое в свою очередь примерно придерживалось
дороги. Эту неимоверно грязную дорогу шириной в две повозки вряд ли можно
было назвать важной торговой артерией между востоком и западом Канды,
откуда Иеро сейчас ехал. Республика Метц, гражданином которой он
номинально являлся, раскинулась на обширной территории с неопределенными
границами, грубо говоря, включающими в себя древние провинции Саскачеван,
Манитобу и Альберту, а также часть старых северо-западных территорий.
Народу на этих обширных пространствах жило так мало, что территориальные
границы стали чем-то бессмысленным в древнем смысле этого слова. Границы
были теперь скорее этническими или даже религиозными, чем национальными.
Тайг, обширный хвойный лес, который простирался по северной части
мира по меньшей мере еще и за миллион лет до Погибели, до сих пор занимал
главенствующее положение на Севере. Однако и он изменился: многие виды
растений из теплых стран соседствовали с огромными соснами. Некоторые виды
растений вымерли, исчезли полностью, как и некоторые животные, но
большинство выжило и приспособилось к теплому климату. Зимы на западе
Канды стали теплыми и мягкими, температура реже опускалась ниже пяти
градусов по Цельсию. Полярные шапки съежились и Земля еще раз оказалась в
межледниковом периоде. Вопрос о том, кто послужил причиной столь
решительных перемен, природа или человек, до сих пор обсуждался в учебных
аудиториях аббатств. Сведения о парниковом эффекте и его последствиях еще
хранились в старых записях, но для полной уверенности не хватало слишком
большого количества утраченных эмпирических данных. Однако, ученые,
священники и миряне упорно отыскивали все новые данные о прошлых веках в
попытках создать облик грядущего. Несмотря на прошедшие почти пять тысяч
лет ужас перед стародавним прошлым так и не был забыт. Основным
побуждением для всех научных исследований было осознание того, что ни в
коем случае нельзя вновь допустить Погибели. С этим-то все были согласны,
если не считать отверженных и Нечисти. Будучи хорошим ученым, получившим
образование в стенах аббатства, Иеро постоянно размышлял о загадках
прошлого, вот так и теперь, когда он, казалось, дремал в седле.
Внешний вид его был весьма эффектным, и он не без суеверного
тщеславия вполне осознавал это. Иеро был коренастым молодым человеком,
чисто выбритым, не считая усов, с прямыми черными волосами, медной кожей и
крючковатым носом доброго Метца. Он умеренно гордился чистотой своего
происхождения - ведь он мог без запинки перечислить тридцать поколений
своих предков. Однажды в школе Аббатства он испытал глубокое потрясение,
когда отец аббат мягко указал, что и он, и все другие истинные Метцы,
включая самого аббата, происходят от метисов, франко-канадских индейцев,
полукровок далекого прошлого, пораженного бедностью меньшинства, чья
удаленность и изолированность от городской жизни помогла им спастись от
Погибели в непропорциональном количестве. Уяснив это, Иеро и его
одноклассники никогда больше не хвастались своим происхождением.
Источником гордости вместо этого стали элитарные принципы Аббатства,
базирующиеся исключительно на достоинствах самого человека.
К спине был прикреплен ремнями его длинный нож, похожий на короткий
массивный меч, с прямой тяжелой рукоятью, острым концом и
четырнадцатидюймовым закругленным лезвием с одним заостренным краем. Этот
очень старый предмет, дошедший до сих дней с допогибельных времен, Иеро
получил в награду, как лучший выпускник. На лезвии были выгравированы
полустертые буквы и цифры "СШ", "1917" и "Плюмб, Фила", с изображением
штуковины, похожей на луковицу с прикрепленными листьями. Иеро знал, что
этот нож - невероятно древний, что он когда-то принадлежал гражданам
Соединенных Штатов, когда-то великой империи, расположенной к югу от
Канды. Вот и все, что знал он и, вероятно, кто угодно другой об этом
мачете морского пехотинца, сделанного специально для давно проигранной
кампании в Центральной Америке, позабытой свыше тысячелетий тому назад. Но
это было доброе оружие, и Иеро любил его приятную тяжесть.
Еще у него было короткое тяжелое копье с древком из гикори и
десятидюймовым стальным наконечником листообразной формы. У основания
наконечника под прямым углом к древку проходил стальной брусок, образуя
таким образом то, что любой древний специалист по оружию сразу бы опознал,
как рогатину. Брусок был предназначен для того, чтобы не позволить
человеку или животному, пронзенному копьем, добраться до владельца копья,
наваливаясь на древко. Это оружие не было старым, его сделали оружейники
Аббатства для Иеро, когда он выдержал испытание на зрелость. У луки седла
была пристегнута кобура с третьим оружием: из кобуры виднелся только
деревянный приклад. Это был метатель, заряжаемый с дула гладкоствольный
карабин, чей полуторадюймовый ствол стрелял шестидюймовыми разрывными
ракетами. Это оружие стоило ужасно дорого, его ствол был сделан из
бериллиевой бронзы, а смертоносные реактивные снаряды производила лишь
одна маленькая фабричка. Это был подарок отца к окончанию школы, которому
пришлось заплатить двадцать шуб из первоклассного меха куницы. Когда запас
снарядов иссякнет, метатель будет бесполезен, но у Иеро было запасено
пятьдесят снарядов и мало какое существо сможет остаться в живых после
прямого попадания такого снаряда. Шестидюймовый обоюдоострый нож с
костяной рукояткой висел у него на поясе в ножнах.
На нем была прекрасно подогнанная одежда из великолепно выделанных
оленьих шкур, почти таких же мягких, как ткань. В кожаных седельных сумках
были упакованы меховая куртка, рукавицы и складные снегоступы, а кроме
того еда, несколько кусочков меди и серебра для торговли, принадлежности,
необходимые ему, как экзорсисту. На ногах у Иеро были высокие башмаки из
толстой оленьей кожи с трехслойными задниками и многослойной подошвой. На
его шее на прочном ремне висел серебряный медальон - заключенные в круг
крест и меч - символ Аббатства. На бронзовом квадратном лице были нанесены
знаки его служебного положения в Аббатстве: желтый кленовый лист на лбу, а
под ним две зеленые змеи, обвившиеся вокруг древка копья. Эти символы
пришли из глубокой древности и в первый раз, по достижении
соответствующего ранга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44