Горм встал на все четыре лапы и поспешно бросился прочь с полянки.
Безо всякого предупреждения Клац повернулся и пустился следом за медведем,
стараясь держаться в футах пятнадцати от него. Тот факт, что лорс доверял
медвежонку, и был главным доводом для Иеро, когда он принимал решение.
Порода лорсов была выведена не только сильной и искусной в бою, но и
бдительной - их ментальные сторожевые качества оценивались столь же
высоко, как и физические.
Они отправились на юг тем же путем, каким шел Клац, и вскоре вновь
пересекли дорогу. И тут медведь сделал нечто такое, что заставило Иеро
вытаращить глаза. Передав им сигнал остановиться, Горм снова перешел через
грязную дорогу, а затем протащил себя обратно на передних лапах, стерев
толстым брюхом следы широких копыт Клаца. Теперь на пыльной дороге
остались только следы стада буйверов да смазанное пятно.
"Следуй-иди по твердому грунту потихоньку-не оставляй следов, -
мысленно услышал Иеро. - Не говори-следи за мной-другие подслушают
очень-опасно".
Иеро кивнул сам себе. Медведь действительно умен, очень умен.
Поблизости, видимо, гнездо лемутов. или какой-то центр, или что-то вроде
этого. Если пользоваться мысленной речью, ее легко можно перехватить и по
их следам может устремиться нечто ужасное. Он вспомнил то мимолетное
ощущение отвращения и ледяной ненависти, которое передал ему медведь, и по
спине у него пробежали мурашки.
Некоторое время Горм бежал легкой трусцой, что для лорсов означало
лишь широкий шаг. Воин-священник не ослаблял внимания. Иеро был опытным
лесным жителем, и потому отметил, что медведь ведет их по каменистому
грунту и что в лесу слишком тихо. Обширные леса Канды стояли
непотревоженными и обычно были полны жизни - на деревьях, на земле и даже
в воздухе. А сейчас вокруг было тихо. Ни одна белка не обругала
путешественников, немногочисленные птицы трусливо прятались в ветвях и не
было видно ни одного следа больших животных, таких, как, скажем, олень.
Был тихий и безветренный осенний полдень и почти бесшумный шелест листьев
громом отдавался в ушах Иеро. Его мозг был угнетен. Он почти физически
ощущал давление снаружи, будто сам воздух отчего-то сделался плотней.
Иеро перекрестился. Эта странная тишина и ментальное давление были
неестественными и могли исходить только от сил тьмы, от Нечисти или от
какого-нибудь их логова.
Внезапно Горм остановился. Благодаря какому-то сигналу, которого не
уловил всадник, огромный лорс получил какой-то приказ. Он тоже мгновенно
остановился и так же внезапно лег, скорчившись за большой грудой палых
листьев. Клац весил всего лишь чуток меньше тонны, но опустился на колени
с грацией танцора совершенно беззвучно. Иеро тоже лег на шею лорса,
вытянулся и постарался увидеть, что же так насторожило его проводника.
Перед ним открылась широкая и неглубокая впадина, редко поросшая
молоденькой ольхой и низкорослым кустарником. Прямо на их глазах из
высокого леса справа появилось что-то, около дюжины каких-то фигур.
Иеро считал, что знаком со многими видами лемутов: Крысюками,
Волосатыми ревунами, Немедведями, которые вовсе не были ни людьми, ни
медведями, Липунами и некоторыми другими. Но перед ним была новая
разновидность и, как все лемуты, весьма неприятная на вид, Они были
невысокими, в среднем не выше четырех футов, но очень широкими и
приземистыми. Были они прямоходящими, но позади них болтались пушистые
хвосты. Они были полностью покрыты влажно-маслянистым мехом
желтовато-коричневого оттенка, а морды с глазами-бусинками были узкими и
злобными. Даже искушенному современнику было трудно проследить линию их
предков, ведущую к генетическому взрыву в семействе росомах после
Погибели, и Иеро просто отметил, что перед ним новая и опасная
разновидность лемутов. Опасная потому, что у них были настоящие руки, а их
круглые головы и сверкающие глаза выражали злобный разум высокого уровня.
Одежды на них не было, но каждый нес длинную дубину, на утолщенном конце
которой поблескивали черные осколки обсидиана. Волна злобных намерений
подобно облаку газа распространялась перед ними. Шли они цепочкой, забавно
подпрыгивающей походкой, однако, очень быстро. Через каждые несколько
шагов их вожак останавливался и нюхал воздух, затем опускался на
четвереньки и осматривал землю, а остальные внимательно осматривались по
сторонам. Трое путешественников на холмике, возвышающемся над отрядом,
замерли и даже старались не дышать. Злобные мохнатые Прыгуны, как их
окрестил Иеро, были примерно в двухстах ярдах и если продолжат идти через
впадину не сворачивая, то выберутся из нее прямо рядом с
путешественниками. Но когда цепочка сгорбленных фигур достигла центра
углубления, они остановились. Иеро напрягся и рука его потянулась к
реликварию, где хранился яд, потому как откуда-то появилась еще одна
фигура, приближающаяся теперь к мохнатым Прыгунам.
Несомненно, это был высокий человек, облаченный в темно-серый плащ,
из-под которого виднелись только обутые в сандалии ноги. Капюшон был
откинут и в вечерних лучах солнца ясно виднелась голая безволосая голова.
Кожа его была какой-то бледной, казалась мертвенно-бледной, а цвет глаз
казался изменчивым - его невозможно было рассмотреть с такого расстояния.
На плаще с правой стороны груди был какой-то символ в виде спирали,
который тоже было трудно рассмотреть, нанесенный чем-то красным на
переплетении кругов и линий. Никакого оружия у него видно не было, но от
него исходила аура ментальной силы и холодной угрозы, как тот холод,
которым огромный айсберг извещает о своем приближении мореплавателей.
К добру ли, к худу ли, но это был экстраординарный случай и Иеро
хорошо это понимал. Вот уже несколько столетий ходили слухи, и даже
больше, чем слухи, что у Нечисти есть руководители-люди, целиком
предавшиеся злодеяниям и коварству. В нескольких случаях о таких людях
сообщалось, что их мельком видели, когда они руководили нападениями
Нечисти на караваны или поселения Аббатств, но слухи эти были смутными и
противоречивыми.
Однако, в двух случаях убили людей, пытавшихся проникнуть в секретный
учебный центр и к охраняемым картотекам Центрального Аббатства в Саске. И
каждый раз тела убитых почти сразу же растворялись, и оставалась только
куча гнили, так что и исследовать было нечего, кроме обычной одежды,
по-видимому, когда-то принадлежавшей обычным людям. Но в каждом случае
монастырские охранники и священники поднимали тревогу из-за мысленного, а
не плотского ощущения опасности, и в каждом случае те люди или существа
проникали сквозь многочисленную охрану, которая утверждала впоследствии,
что ничего не видела.
Существо, оказавшееся сейчас перед Иеро, могло быть только одним из
тех таинственных людей, которые, как предполагалось, правят Нечистью.
Никакой нормальный человек, даже отверг, не стал бы, да и не смог бы
общаться с этой злобной стаей. А тем более, когда этот человек подошел к
дикарям, они раболепно съежились, явно выказывая страх.
Вожак Мохначей, низко склонившись, подошел к человеку и они отошли
немного в сторону, а остальные сгрудились в кучку, непрестанно похрюкивая
и повизгивая низкими голосами. Иеро увидел, что губы человека шевелятся и
в ответ время от времени поблескивали желтые клыки вождя Прыгунов. Они
явно разговаривали друг с другом, не пользуясь мыслеобменом! И хотя Иеро
внутренне содрогался от отвращения ко всей этой банде, ученый внутри его
не мог не восхищаться подобным искусством. Когда пользуются естественной
речью, не возникает предательских потоков мысли, из-за которых он боялся
обращаться к Клацу чаще, чем только в силу крайней необходимости и из-за
чего медведь и призвал их к мысленному молчанию.
Теперь совещание, видимо, окончилось: человек, очевидно, отпустив
стаю ужасных существ, повернулся и пошел прочь в том направлении, откуда
пришел. То есть, на юго-восток. Мохнатые прыгуны обступили своего вождя,
который прорычал им нечто такое, что заставило их утихомириться. В одно
мгновение они снова образовали цепочку и потопали по опавшей листве
обратно, то есть на запад.
Как только человек в сером плаще исчез в одном направлении, а
мохнатые Прыгуны в другом, трое путешественников слегка расслабились. Но
ни один не рискнул воспользоваться мысленной речью, а просто все спокойно
сидели и ждали.
По прошествии доброго получаса медведь встал и потянулся. Он
оглянулся на Клаца и его всадника, не посылая никакого сообщения, но смысл
его взгляда был и так ясен. Большой лорс встал бесшумно, как и ложился, и
Иеро внимательно осмотрел молчаливый лес со своего удобного
наблюдательного пункта на высокой спине лорса.
Восходящее солнце бросало косые лучи сквозь сосны и клены, сверкая в
подлеске пятнами живой зелени и окрашивали груды опавшей листвы в
красновато-коричневый и золотой цвет, Поваленные бревна засверкали -
зеленые мхи и лишайники улавливали последние лучи заходящего солнца.
"Как прекрасна эта страна, - подумал священник, - и сколько злобы
прячется под ее очарованием".
А Горм в это время был целиком занят делом и, когда он начал
спускаться во впадину, Клац последовал за ним, причем его раздвоенные
копыта шумели листьями не больше, чем какая-нибудь мышь.
Иеро забеспокоился, заметив, что медвежонок направляется прямо к той
точке на дальней стороне углубления, где исчезла зловещая личность в
плаще. И хотя Иеро отчаянно жаждал узнать побольше об этом порождении
мрака, узнать его намерения, он вовсе не желал столкнуться с ним лоб в
лоб. В конце концов, прежде всего - его миссия - идти вперед, на восток!
Он не отважился послать мысленное сообщение, когда враги так близко, а
ощущение ментального угнетения все еще висело тяжким грузом на его душе, и
не смог придумать никакого другого способа заставить медведя остановиться
или сменить направление, кроме как свистнуть.
Горм оглянулся и увидел, что человек настойчивыми жестами требует
остановиться. Он остановился и подождал Клаца. Иеро смотрел на медведя
сверху вниз и никак не мог придумать, каким же образом объяснить тому,
чего он добивается. Он продолжал держать прочный мысленный блок и весьма
ясно представлял себе, стоит только снять его, как стаи дьяволов тут же
бросятся на них со всех сторон света. Но Горм выручил его. Проницательно
посмотрев на Иеро, медведь наклонился и очистил клочок земли от листьев
своими удивительно ловкими передними лапами. Одним когтем он провел по
земле длинную линию, завершив ее стрелкой, как это мог сделать человек.
Линия вела в том направлении, в котором они шли. С обеих сторон стрелки и
позади нее Горм тщательно выцарапал множество кружочков или спиралей.
Священник тут же вспомнил переплетенный символ на плаще врага. Смысл
рисунка был совершенно ясен. Им угрожала опасность сзади и с обеих сторон
и, несмотря на то, что они идут по следам зловещего лысого человека,
двигаться в этом направлении менее опасно, чем в любом другом. Медведь
поднял голову, и Иеро кивнул. Горм засыпал листьями свой рисунок и снова
без суеты пустился в путь. Легкое движение человека - и огромный скакун -
Клац - послушно зашагал вслед за медведем.
Всадник вновь и вновь вспоминал, как вел себя медведь с момента
своего появления. Ну совсем как человек! Считалось, что Озерный народец
столь же разумен, как люди, хотя у них другие взгляды на жизнь. Многие из
лемутов, конечно же, были такими же разумными, как люди, однако,
неимоверно более злобными и опасными в физическом и духовном смысле. Но
вот и еще у одной породы животных загорелся огонь разума. Перед
монастырскими теологами встанет превосходная задача, хмуро думал Иеро. Они
до сих пор так и не могли прийти к согласию по поводу духовного статуса
Озерного народца, а тут еще новая порода существ, о которой ничего не
говорится в священном писании, подольет масла в доктриальный огонь.
Солнце быстро садилось за высокие деревья, но Клац видел в темноте
как кошка, да и медведь, вероятно, тоже, так что Иеро не видел особого
повода для беспокойства. Он и сам видел в сумерках так же хорошо, как и
многие звери - результат детства, проведенного в лесу, а вместе с тем и
развитые способности умелого охотника. Он не спешил устраивать стоянку: с
одной стороны, потому что не особенно устал, с другой - потому что
стремился выехать из этой искусственной лесной тишины, из зоны мысленного
давления, которое он так сильно ощущал.
Пару миль маленький отряд шел по чистому сосновому лесу, медведь и
лорс оставляли за собой лишь легкое потрескивание сосновых иголок. Уже
наступили сумерки, но временами луч солнца еще прорывался сквозь кроны
деревьев, чтобы осветить клочок земли или кустик папоротника.
И тут вдруг безо всякого предупреждения Горм исчез. Вот только что он
мягко трусил перед ними в десяти футах - и вот он исчез. Клац
насторожился, поднял большие уши, его широкие ноздри затрепетали, будто он
уловил какой-то запах. Всадник мягко потянулся к метателю, висевшему в
кобуре у седла, в то же время внимательно оглядываясь.
"Неужели предательство? - запрыгали его мысли. - Медведь... был ли он
истинным другом или фигурка рыболовного крючка говорила о другом - о
фальшивом друге и проводнике-предателе?" - Метатель был уже вытащен из
кобуры и и лежал на луке седла, когда тишину нарушил голос.
Музыкальный и глубокий голос опытного оратора зазвенел из-под
нависших ветвей слева от Иеро, полилась чистейшая метская речь.
- Уродливый зверь и его еще более уродливый всадник. Так вот кто идет
по следам С'нерга? Не эту ли добычу мы искали весь день?
Один из редких лучей заходящего солнца брызнул прямо на плоский валун
примерно в двадцати футах слева от лорса. На нем стоял, скрестив руки на
груди, человек в сером плаще, с неимоверно отвратительной усмешкой холодно
смотревший на Иеро. Медведя и следа не было. Очевидно, двое людей и лорс
были одни.
- Священник, причем какого-то ранга в вашей абсурдной иерархии,
насколько я вижу, - сказал человек в плаще, имя которого, очевидно, было
С'нерг. - Мы редко видим священников в наших краях и мы не любим этих
паразитов. Когда я накажу тебя в назидание другим, попик, мы будем
встречать их здесь еще реже!
Слушая голос врага, Иеро постепенно все крепче сжимал метатель,
лежащий поперек седла и направленный в сторону от неприятеля. У него не
было никаких иллюзий по поводу своей безопасности, несмотря на то, что
С'нерг казался невооруженным. Из-за почти невидимой ауры, которую излучал
этот человек грозного ощущения силы, метский воин-священнослужитель понял,
что находится перед великим адептом, мастером поразительной ментальной
мощи, который своей силой, хотя и мрачной, равен члену Совета или даже
Великому Аббату. Воспользоваться против такого физическим оружием - это
вопрос чистой удачи.
Опустив руки С'нерг сошел с валуна и направился к Иеро. Тут Иеро
вскинул метатель и попытался выстрелить. Но палец его не мог нажать на
курок. Иеро охватил мышечный спазм, дуло оружия немного не дошло до цели,
но повернуть его еще чуть-чуть он не смог. Несмотря на все усилия, он не
мог пошевелиться. В агонии он смотрел сверху вниз на С'нерга, который
бесстрастно стоял у его левой ноги и невозмутимо смотрел снизу вверх.
Одной лишь силой своего невероятного разума он сковал движения Иеро.
Священник смутно ощущал, что огромный лорс тоже стремится вырваться из
подобного мысленного принуждения, но получается это у него столь же плохо,
как и у хозяина. От неимоверных усилий со лба Иеро ручьем лил пот, он
старался разорвать узы, старался использовать все то, чему его учили,
чтобы разорвать смертоносную петлю, которой его окутал колдун. Иеро
заглянул в глаза С'нерга и по его телу пробежала дрожь. У злобного
чародея, казалось, не было зрачков, и его глаза выглядели серыми ямами,
отверстиями, ведущими в безымянную пустоту. Несмотря на все свои усилия,
Иеро ощущал побуждения спешиться. Каким-то образом он понимал, что если
сойдет на землю, контроль над ним станет еще сильнее и сам тот факт, что
он оказался высоко в седле, слегка помогает ему уменьшить давление власти
С'нерга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44