Если бы Андрей Стрекотин не
исчез из дела в августе 1918-го, мы бы много больше знали о расстреле 70 лет наз
ад.
Второе замечание: а как контрразведчики вообще вышли на такого совершен
о незаметного в общей картине преступления свидетеля, как Летемин? Гелий
Рябов даже пустил в адрес его шпильку: «В охрану пошел из-за жалованья, с к
расными не ушел, так как полагал, весьма наивно, впрочем, что «ничего плохо
го не сделал». А далее он, вслед за Касвиновым, пишет (не ссылаясь на источн
ик), что Летемин был в тюрьме расстрелян.
… Предыстория ареста несчастного Летемина такова.
Как выяснилось впоследствии, убийцы вместе с 11 жертвами прикончили удар
ом приклада в голову любимую собачку Ольги Николаевны, Джемми, но почему-
то сохранили жизнь спани-элю Джою, любимцу наследника-цесаревича.
«Дверь из прихожей в комнаты, где жила семья, попрежнему была закрыта, Ц
так вспоминал первое утро после убийства Анатолий Якимов. Ц Но оттуда н
е раздавалось больше ни звука. Раньше всегда слышалась в их комнатах жиз
нь: голоса, шаги. В это же время там никакой жизни не было. Стояла только в пр
ихожей, у самой двери в комнаты, их собачка и ждала, когда ее впустят в эти к
омнаты. Хорошо помню, я еще подумал тогда: «Напрасно ты ждешь.»
Осиротевшего Джоя и подобрал Михаил Летемин:
«Собаку, принадлежавшую Царской семье, по кличке «Джэк», я взял себе, пото
му что она уже ранее привыкла ко мне, и я просто пожалел ее.»
Соседи же, увидав у Михаила Ивановича не обычную дворнягу, а длинноухого
породистого кобелька, стукнули в ВПК Ц и пропал портной! Джою хорошо, Джо
я увезли заграницу, куда-то на ферму, а недолгий хозяин Ц неужто действит
ельно был расстрелян? И тут наступает очередь для моего второго замечани
я: конечно, прекрасно, что сын красного комиссара Гелий Рябов с добрым чув
ством пишет сегодня о погибших Романовых, но неужели нужно, увы, по россий
ской традиции не пересматривать, а просто уничтожать все прежнее и покло
няться тому, что сжигалось ранее? Неужели он не видит, что восхваляемый им
Соколов так же уничтожал Летемина, Якимова, Проскурякова и многих других
, как сделал это Юровский со своими жертвами по красную сторону фронта? То
т убивал Романовых «как класс», а этот караульных красноармейцев «как кл
асс». Или простые люди, не Романовы, как бы уже и не люди?
Именно так долгое время грешил я на Гелия Рябова, пока в одном из интервью
не прочитал его ответа на вопрос, кто же пофамильно входил в команду пала
чей, «исполнителей»:
«Юровский, Медведев, Якимов, Ваганов, Никулин».
Только тогда понял, что в момент работы над своей документальной повесть
ю Рябов не был знаком с источниками, с материалами следственн
ого дела, а пользовался книгами, прежде всего, Соколова, подпав под обаяни
е саморекламы юриста: «В пределах права я старался делать все, чтобы найт
и истину и соблюсти ее для будущих поколений.» Ибо в источниках-то нет ни
единого указания на участие Якимова в расстреле. Летемин его не упоминае
т, Проскуряков тоже, сам Якимов отрицает даже то, что видел самолично убий
ство… Наконец, на прямой вопрос судьи Сергеева единственному свидетелю,
непосредственно находившемуся на месте убийства, Павлу Медведеву, сдел
анный еще в то время, когда Якимов не находился в руках следствия и Медвед
ев мог не опасаться его подвести, последовал категорический ответ:
«Разводящего Якимова при самом расстреле не было.»
Но сначала Ц кем он был до службы в ДОНе, этот разводящий караулов Анатол
ий Якимов?
Из крестьян Пермской губернии, токарь, в 1917 году добровольно ушедший на фр
онт. Ранен, комиссован по ранению, вернулся в Екатеринбург, поступил на ме
таллическую фабрику Злоказова и был приглашен как «авторитетный рабоч
ий» на службу в охрану своим же злокаэовцем, Ц Авдеевым.
Мотивы для перемены работы у него оказались житейские:
«Пошел я на охрану ради заработка. Я тогда был все нездоров и больше поэто
му пошел: дело нетрудное,»
Но лгать он не собирался:
«Вы спрашиваете меня, почему я пошел караулить царя? Я не видел тогда в это
м ничего худого. Как я уже говорил, я читал разные книги. Читал я книги парт
ийные и разбирался в партиях. Я, например, знаю разницу между взглядами со
циал-революционеров и большевиков. Те считают крестьянство трудовым эл
ементом, а эти буржуазным, признавая пролетариатом только одних рабочих
. Я был по убеждениям более близок к большевикам, но я не верил, что большев
икам удастся установить настоящую правильную жизнь их путями, т е. насил
ием. Мне думалось, и сейчас думается, что хорошая, праведная жизнь Ц когда
весь народ путем просвещения поймет, что теперешняя жизнь не настоящая.
Царя я считал первым капиталистом, который всегда будет держать руку кап
италистов, а не рабочих. Поэтому я не хотел царя и думал, что его надо держа
ть в заключении, вообще под стражей, для охраны революции, до тех пор, пока
народ не расудит и не поступит с ним по делам его: был он плох, виноват пере
д Россией или нет. И если бы я знал, что его убьют так, как его убили, я бы ни за
что не пошел его охранять. Его, по моему мнению, могла судить только вся Ро
ссия, потому что он был Царем всей России. А такое дело, которое случилось,
я считаю делом нехорошим, неправедным и жестоким. Убийство же всех остал
ьных из семьи и того хуже. За что были убиты его дети?»
Якимову мы обязаны самым подробным описанием убийства, сохранившим сво
ю историческую ценность даже сегодня, после публикации «Записки» Юровс
кого. По его словам, сдав дежурство в ночь на 17 июля, он пошел спать и был под
утро разбужен криками соседей по казарме, находившимися в ту ночь на охр
ане в саду ДОНа Клещевым, Брусьяниным, Дерябиным и Лесниковым. «Главным о
бразом рассказывали Клещев с Дерябиным, взаимно дополняя рассказ друг д
руга…» Кстати, самое суровое обвинение, которое содержится в актах проти
в Якимова, Ц особое мнение присутствовавшего при допросе прокурора Шам
арина: он считал, что Якимов на самом деле «видел преступление своими гла
зами, не решаясь, как и Медведев, признать собственой вины: был при убийств
е и наблюдал картину его.» Признаюсь, мне, неспециалисту, видимо, недоступ
на мудрость юристов, ведших следствие: какая же вина заключалась в том, чт
о был и наблюдал, причем согласно материалам дела Ц безоружн
ым!
Но сам Якимов уверял, что просто слышал рассказ четырех свидетелей. Вот ч
то он расказал следствию о событиях ночи с 16 на 17 июля 1918 года в Доме особого
назначения:
«В два часа ночи на посты приходили Медведев с Добрыниным и предупреждал
и их, что в эту ночь придется стоять дольше двух ночи, потому что будут рас
стреливать Царя…
В скором времени… в нижние комнаты вошли люди… Впереди шли Юровский и Ни
кулин. За ними Государь, Государыня и дочери (далее он всех позднее убитых
перечисляет по порядку). Наследника нес на руках сам государь. Сзади за ни
м шли Медведев и «латыши», т е. те 10 человек, которые были выписаны из чрезвы
чайки. Из них двое русских были с винтовками.
Когда они были введены в комнату… разместились так: посредине комнаты ст
оял Царь, рядом с ним на стуле сидел Наследник, а по правую руку от Царя, спр
ава от Наследника стоял доктор Боткин. Сзади них, у стены, стояли Царица с
дочерьми. В одну сторону от Царицы стояли повар с лакеем, а по другую встал
а Демидова. В комнате, справа от входа в нее, находился Юровский. Слева от н
его, как раз напротив двери… стоял Никулин. Рядом с ним, в комнате же, стоял
а часть «латышей». «Латыши» находились и в самой двери. Сзади них стоял Ме
дведев.
Такое расположение названных лиц я описываю со слов Клещева и Дерябина.
Они дополняли друг друга. Клещеву не видно было Юровского. Дерябин видел
через окно, что Юровский что-то говорил, маша рукой. Он видел, вероятно, час
ть его фигуры и, главным образом, руку Юровского. Что именно говорил Юровс
кий, Дерябин не мог передать. Он говорил, что ему не было слышно его слов. Кл
ещев же положительно утверждал, что слова Юровского он слышал: он говори
л Ц я это хорошо помню Ц что Юровский сказал так Царю: «Николай Александ
рович, ваши родственники старались Вас спасти, но этого им не пришлось, и м
ы принуждены Вас расстрелять.»
Тут же, в ту же минуту, за словами Юровского раздалось несколько выстрело
в. Стреляли исключительно из револьверов. Ни Клещев, ни Дерябин, как я помн
ю, не говорили, что стрелял Юровский. Им, как я думаю, этого не видно было из-
за положения Юровского в комнате. Никулин же им хорошо был виден. Оба они г
оворили, что он стрелял. Кроме Никулина, стреляли некоторые из «латышей».
Стрельба, как я уже сказал, происходила исключительно из револьверов. Из
винтовок никто не стрелял.
Вслед за первыми же выстрелами раздался, как они говорили, «женский визг
», крик нескольких голосов. Расстреливаемые стали падать один за другим.
Первым пал, как они говорили, Царь, за Ним Наследник. Демидова же, вероятно,
металась. Она, как они оба говорили, закрывалась подушкой. Была ли она ране
на или нет пулями, но только по их словам, была она приколота штыками одним
или двумя русскими из чрезвычайки.
Когда они все лежали, их стали осматривать и некоторых из них дострелива
ли и докалывали. Но из лиц Царской семьи, я помню, они называли одну Анаста
сию как приколотую штыками…
Кто-то принес, надо думать, из верхних комнат несколько простынь. Убитых с
тали завертывать в эти простыни и выносить во двор через те же комнаты, че
рез которые их вели на казнь. Со двора их выносили в автомобиль… Это уже ви
дели Брусьянин с Лесниковым… Всех их перенесли в грузовой автомобиль и с
ложили всех в один.
Из кладовой было взято сукно. Его разложили в автомобиле, На него положил
и трупы и сверху закрыли этим же сукном. Кто ходил за сукном в кладовую, не
было разговора. Ведь не было у нас, как сейчас, «допроса». Кабы я знал раньш
е, мог бы спросить.
Шофером на этом грузовике был Сергей Люханов: именно его называли Брусья
нин с Лесниковым…. Вместе с трупами уехал сам Юровский и человека три «ла
тышей», но русских «латышей» или нерусских Ц не знаю: не допытывались мы.

Рассказы Клещева, Дерябина, Брусьянина и Лесникова были столь похожи на
правду и сами они были так всем увиденным потрясены и поражены, что и тени
сомнения ни у кого не было, кто их слушал, что они говорят правду… Дерябин
прямо ругался за такое дело, называл убийц мясниками, он говорил про них с
отвращением. Брусьянин не мог вынести этой картины, когда покойников ста
ли вытаскивать в белых простынях: он убежал со своего поста на задний дво
р.
В один из последующих дней или сам Медведев, или же кто-либо с его слов гов
орил мне, что увез Люханов трупы за Верх-Исетский завод. Автомобиль шел ле
систой местностью. Почва пошла по мере следования автомобиля мягкая, бол
отистая, и автомобиль стал останавливаться: колеса его тонули. С трудом, н
о все-таки автомобиль дошел до места, где оказалась заранее вырытая яма. В
нее положили все трупы и зарыли. Я прекрасно помню, Лесников говорил, что
лопаты Юровским брались с собой из дома Ипатьева, когда он поехал с трупа
ми.
Я вам говорю сущую правду. Ничего ни я, ни другие злоказовские рабочие с ве
чера не знали о предстоящем убийстве… Допускаю вполне, что Медведев мог
звать своих из казармы убирать комнаты. Также могу допустить, что Стреко
тин в ночь убийства стоял на посту у пулемета в нижней комнате, где мимо не
го носили трупы. Юровский мог приказать Медведеву поставить сюда надежн
ого человека из пулеметчиков, каким и был Стрекотин.
Рассказ об убийстве Царя и его семьи на меня подействовал сильно. Я сидел
и трясся. Спать уже не ложился, а часов в 8 утра отправился к сестре Капитол
ине… На душе было страшно тяжело, потому к ней и пошел я, чтоб поговорить с
близким человеком… Вероятно, в виду моего расстроенного вида, она подума
ла, что картину убийства я видел своими глазами. Я не называл ей число полу
ченных Демидовой штыковых ран: 32. Это не так. Дерябин говорил, что ее ударил
и штыком раз тридцать.
… 18 июля вывозились вещи из Ипатьевского дома … Шофе
ром был Люханов, а в автомобиле вывозил вещи сам Белобородов.
…Только одно сам наблюдал из жизни Царской семьи: они иногда пели. Мне при
ходилось слышать духовные песнопения. Пели они Херувимскую песнь. Но пел
и они и какую-то светскую. Слов ее я не разобрал, а мотив был грустный, это б
ыл мотив песни «Умер бедняга в больнице военной». Слышались мне одни жен
ские голоса, мужских ни разу не слыхал.
… Еще из жизни Царя припомнился следующий случай. Однажды пришел я в коме
ндантскую и застал там Никулина и Кабанова. Никулин при мне спросил Каба
нова, о чем он разговаривал на прогулке с Царем. Кабанов ответил, что Царь
спрашивал его, не служил ли он ранее в кирасирском каком-то полку. Кабанов
, по его словам, ответил утвердительно и говорил, что действительно в этом
полку служил и однажды был на смотру, который тогда производился Царем. И
Никулин, и Кабанов тогда еще удивлялись памяти Царя.»
Капитолина, его сестра, показала, что «вид у брата был измученный, и он оче
нь волновался… Сцены расстрела были так ужасны, что брат несколько раз в
ыходил на улицу освежиться» (это и дало повод для реального предположени
я, что он видел убийство из сада или же, что кажется вероятнее, находился в
доме позже, когда Медведев собрал солдат из казармы для уборки комнаты и
переноски трупов).
Все виденное произвело на Якимова такое впечатление, что он «при освобож
дении Перми (белыми. Ц М. X.) отстал от большевиков, не желая более следоват
ь за ними и состоять в их партии… и вступил в ряды правительственной арми
и (Колчака. Ц М. X.), находился во время задержания по Глазовскому направлен
ию», солдатом 1-й роты 1-го Пермского стрелкового полка.
Арестовали его на передовой 2 апреля 1919 года, а через полгода и два дня, 4 октя
бря, «заключенный Анатолий Александрович Якимов, обвинявшийся в убийст
ве Государя Императора Николая II, был все время в одиночной камере, где и у
мер от чахотки.
Начальник иркутской окружной тюрьмы А. Федоров».
Так я убедился, что Гелий Рябов не был знаком с материалами дела (иначе зна
л бы, что Якимов, равно как и Медведев, не был расстрелян, а умер в одиночке о
т болезни). Он включил Якимова в число расстрелянных, потому что узнал, что
32-х-летней обвиняемый скончался в тюрьме через полгода после ареста. Нор
мальному писателю-юристу в голову не пришло, что его былой коллега Сокол
ов из как бы «порядочных» людей мог предъявить обвинительное заключени
е солдату собственной армии и заморить его в тюрьме лишь за то, что тот, пр
едположим, видел убийство (а по его версии Ц лишь слышал
о нем). Но Рябов прочитал, что Якимову было «предъявлено обвинение п
о содержанию постановления от 11 сего мая… Возраст во время соверше
ния преступления (курсив мой. Ц М. X.) Ц 31 год» Ц и ему в голову не приш
ло, что нет оснований ни для постановления, ни для обвинительного заключ
ения, и оба эти документа сегодня кем-то изъяты из томов следственного де
ла, кем-то, кто мог опасаться, как будет выглядеть Соколов, если историки п
олучат возможность сравнить исчезнувшее постановление с другими докум
ентами дела.


* * *

Но как примерно обвинительное заключение в адрес Якимова могло бы выгля
деть, попробуем установить, пользуясь методом аналогии. Ибо в следственн
ом деле сохранилось другое обвинительное постановление, направленное
против еще одного Соколовского «цареубийцы», 17-илетнего Филиппа Проску
рякова.
…Здесь я позволю прервать течение исторического сюжета, чтобы объяснит
ь читателю, почему придаю такое важное значение формулировкам обвините
льных документов дела. Это, по-видимому, общее свойство многих людей моег
о поколения: процитирую, например, поразившее меня описание аналогичных
впечатлений Алексея Мурженко, отсидевшего в 60-80 гг. три срока (в общей слож
ности 23 года) по политическим делам. Вот как он описывает свое первое знак
омство с обвинительным заключением:
«Сначал я ждал грубости, избиений, а когда увидел, что в КГБ не бьют, решил, ч
то на меня и моих друзей смотрят, как на сынов Отечества, впавших в заблужд
ение. (Их «Союз свободы разума» сомневался в начале 60-х годов, что «нынешне
е поколение советских людей будет жить при коммунизме». Ц M.Х…)
Кризисом стало чтение в камере обвинительного заключения. Первые же стр
оки обвинения меня ошеломили. Дочитав до середины, почувствовал, что тря
сусь, как в лихорадке. Никогда в жизни не испытывал такой трясучки…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46