Но версию с Вайсбардом Соколов не мог протаскивать, сохраняя имедж честн
ого юриста даже в собственных глазах: он тщательно проверил происхожден
ие председателя Уралсовета. И тогда была сочинена иная трактовка: Белобо
родов оказался подставной русской пешкой для маскировки еврейских пре
ступлений Голощекина. В ее основу была положена единственная неподписа
нная (и незашифрованная) запись телеграфных переговоров: следователь пр
иписал ее Голощекину на том основании, что екатеринбургский собеседник
Свердлова говорил с ним на «ты», а по сведениям эмигрантского публициста
Вл.Бурцева, Голощекин со Свердловым были на «ты». Значит, переговоры вели
сь не только Белобородовым, но и Голощеки-ным: вот единственная, долгожда
нная улика против него.
Об этой улике разговор пойдет ниже, пока отметим, что версия Соколова нас
чет соотношения власти Белобородова и Голощекина держалась в научной л
итературе довольно долго.
Еще в 80-х годах Н. Росс писал:
«Есть основания утверждать, что Белобородов сыграл в екатеринбургских
событиях видную, но не столь ответственную роль. Его выставляли на первы
й план как истинно-русского рабочего, настоящего пролетария-революцион
ера» Ц и, вслед Соколову, отмечал голощекинскую особую близость к Зинов
ьеву и Свердлову.
Ричард Пайпс тоже назвал Голощекина «самой влиятельной фигурой в испол
коме, благодаря близкой дружбе со Свердловым».
Борис Бруцкус не находил в 20-х годах, когда внутрипартийные и личные отно
шения оставались свежими в памяти современников, никаких оснований для
подобного вывода.
Он процитировал все, что говорится у Соколова о председателе Уралсовета:

«Александр Георгиевич Белобородов, родом из Лысьвенского завода, Пермс
кой губернии, возраст 32-35 лет, русский, конторщик по профессии. Он числился
председателем Уральского областного совета. Из него хотят сделать круп
ную революционную фигуру. Это неправда. Распропагандированный рабочий,
невежественный, он был порождением уральской глуши. Его, быть может, нико
гда бы не увидели за ее пределами, если бы не убийство Царской семьи. Тольк
о после этого он оказался членом ЦИКа (на самом деле ЦК. Ц М. X.) и видным стол
ичным чекистом. Он никогда не был самостоятельным и в роли председателя
областного совета. Одно время он был арестован за кражу или присвоение 30 т
ысяч рублей, был освобожден и снова занял свой пост».
«Вот все 11 строк, Ц комментирует Бруцкус, Ц которые следователь по делу
об убийстве Царской семьи нашел нужным сказать о человеке, решившем это
убийство … Пусть совестливый человек подумает, сколько Сокол
ов исписал бы бумаги о Белобородове, будь Белобородов евреем, и в какой да
льний уголок на заднем дворе упрятал бы он Юровского, будь Юровский русс
ким,
Народная молва уже тогда, в конце лета 1918 года, называла Белобородова убий
цей Царской семьи, Ц продолжает он. Ц …Но пришел следователь, подчинивш
ий закон и правду требованиям национального духа, и написал, не приводя н
и слова в доказательство:
Ц Белобородов ни при чем. Из него хотят сделать крупную фигур
у. Он вовсе и не председатель, а один пустой вид председателя. Он вор и боль
ше ничего».
В самом деле, текст Соколова поражает и сегодня отсутствием элементарно
й логики. Согласимся с его постулатом, что Белобородов был просто распро
пагандированным рабочим, невежественным и вовсе не крупной революцион
ной фигурой. Ну и что? Разве для организации убийства безоружных пленник
ов нужен эрудит, столичный теоретик-марксист? Или Ц Соколов пишет, что то
лько убийство Романовых вывело его на всероссийскую сцену?! Но разве это
т факт как раз и не доказывает, что товарищ получил положенную ему за прес
тупление награду? Он был вором? Может быть. Разве это мешает быть убийцей?
Или председателем совета?
Если бы Бруцкусу были известны материалы следственного дела, он негодов
ал бы куда сильнее. Именем Белобородова подписаны документы, имевшие отн
ошение к самым страшным эпизодам дела, ко всем предварительным убийства
м в городе, ко всей подготовке преступления. (Голощекин вернулся из Москв
ы 12 июля Ц на готовое.) По сути, следователь, подчиняясь юдофобским идеоло
гическим импульсам, выгораживал, умалял роль в преступлении одного из гл
авных убийц Ц и тогда становятся понятными и кипящее возмущение Бруцку
са, и то, почему спустя семь с лишним десятилетий после окончания следств
ия историки все еще вынуждены заниматься не только исследованием того, ч
то происходило на Урале летом 1918 года, но простым отысканием первичных фа
ктов.
Разумеется, пока не открыты секретные архивы, прежде всего ЦК КПСС и КГБ С
ССР, самые замысел, планирование и осуществление убийства Романовых на У
рале останутся в значительной мере полем исторических гипотез. Но для ги
потез у нас все же имеется немало отправных пунктов. Поэтому, предупреди
в читателя, что, начиная с этой главы, он погружается в гипотетическую час
ть исследования, что предположения автора, возможно, будут опровергнуты
новыми документами, но с той же степенью вероятности подтверждены ими, м
ы займемся скрытой историей преступления века.
Предварительно же, как пролог трагедии, опишем вкратце житие и быт обреч
енной семьи в последние месяцы земного существования.

Глава 26
ИПАТЬЕВСКИЙ БЫТ

30 апреля 1918 года председатель Уралсовета Белобородов приказал августейш
ей чете с дочерью и двумя слугами войти в тюрьму Ц двухэтажный особняк г
орного инженера Ипатьева.
Инженер купил его недавно и сам жил во втором этаже, а первый отвел под кон
тору для своей подрядной строительной компании: комнаты пока пустовали.
За время, что Романовы находились на этапе из Тобольска в Екатеринбург, х
озяина выселили, а вокруг дома возвели высокий забор (потом для верности
построили второй). Узников никто не должен был видеть, и они не должны были
никого видеть без разрешения ВЦИКа: ссылку заменили более жестокой репр
ессией Ц тюрьмой. Охраняло дом 75 охранников.
Подражая Соколову, по мнению которого этот анкетный факт имел какое-то з
начение, укажем их национальность: 73 русских и двое, судя по фамилиям, поля
ков.
Охранники делились по обязанностям: внешняя караульная служба, т е. пост
ы вне дома (вдоль заборов и в саду), и внутренняя охрана, т е. надзиратели в с
амом доме.
В быту они группировались по землячествам. Первое составляли люди комен
данта Александра Авдеева, навербованные им с фабрики Злоказова. Разводя
щий караульный начальник «злоказовцев» Анатолий Якимов так описывал и
х следователю:
«Авдеев… из его слов можно было понять, что за заслугу перед революцией, т
е. за то, что не допустил Яковлева увезти царя, его назначили комендантом.
И, как видать, этим назначением Авдеев был очень доволен. Он был такой радо
стный, когда на митинге обещал рабочим : Я вас всех с
вожу в дом и покажу царя… Главная у них (злоказовской компании. Ц М. X.) цель
были в деньгах. За пребывание в Доме особого назначения они получали осо
бое содержание, кроме того, и на фабрике получали жалованье как состоявш
ие в фабричном комитете или Деловом совете. Пил Авдеев и здесь, в доме Ипат
ьева. С ним пили и эти его приближенные. Когда они переселились в дом Ипать
ева» то стали воровать царские вещи. Часто ходили в кладовую и выносили в
ещи в мешках. Мешки вывозили и на автомобиле, и на лошадях к себе домой, на к
вартиры. Говорили об этом на фабрике Злоказова, указывая определенно, ка
к на воров, на Авдеева и Люханова.»
После того, как прошел ледоход, из Тобольска судном до Тюмени, а оттуда пое
здом доставили в Екатеринбург и остальных членов семьи, свитских, прислу
гу. Младших Романовых этапировали в Дом особого назначения, а Татищева, Г
ендрикову, Шнейдер, камердинера Волкова Ц туда же, куда уже доставили кн
язя Долгорукого, Ц в местную тюрьму. Гиббсу и Жильяру было объявлено о за
прете на въезд в Екатеринбург: иностранцы в России всегда, не только посл
е революции, имели привилегии.
После прибытия второго этапа решено было увеличить охрану ДОНа. Этим зан
ялся комиссар Сергей Мрачковский, зять дьякона Сысертского завода (что р
асположен в 20 верстах от Екатеринбурга). Там, на Сысерти, он и навербовал ох
отников, соблазнив высоким жалованьем (400 рублей в месяц! Царскосельские о
хранники получали в Тобольске от Яковлева из расчета по 250 в месяц и счита
ли, что жалованье у них преотличное.) «Сысертцы» составили второе земляч
ество; их вожаком был начальник внешней охраны Павел Медведев.
Вначале режим был относительно мягким. Злокаэовские алкаши сознательн
о не мучали узников, просто само их хулигански естественное поведение вы
глядело пугающе. Камердинер Терентий Чемодуров рассказывал, что «Роман
овы обедали все вместе, за одним столом с ними обедал комендант Авдеев, ча
сто пьяный, без кителя… Авдеев неприлично и оскорбительно вел себя с Гос
ударем: желая взять из общей тарелки какое-либо блюдо, он тянулся рукой ме
жду Государем и Ее Величеством и локтем задевал государя по лицу… Ложек,
ножей, вилок часто не хватало. Участвовали в обеде и красноармейцы. Приде
т какой-нибудь и лезет в миску: «Ну, с вас довольно, я себе возьму»… Устраив
али переклички. Когда княжны шли в туалет, красноармейцы якобы для карау
ла шли за ними в уборную.
Эти рассказы камердинера подтверждаются показаниями разводящего Яким
ова (сам он в покои допущен не был и лично ничего не видел, но на постах кое-
что знали и слышали); «Пьяные, они шумели в комендантской комнате, орали, с
пали вповалку и разносили грязь. Пели они песни, которые, конечно, не были
приятны для царя: «Вы жертвою пали», «Отречемся от старого мира», «Дружно,
товарищи, в ногу». Вот, зная Авдеева как большевика, как человека грубого,
пьяного и душой недоброго, я думаю, что он обращался с Царской семьей плох
о: не мог он обращаться с ней хорошо по его натуре, поведению. Как я сам набл
юдал его в комендантской, думаю, что его обращение с Царской семьей было д
ля нее оскорбительным. Припоминаю еще, что вел Авдеев со своими товарища
ми разговоры про Распутина … что государыня будто бы жила с Ра
спутиным.»
Предположения Якимова находят подтверждение в художествах, которые сл
едователи обнаружили на стенах ДОНа. Вот их образцы: «Царя русского Нико
лу за хуй сдернули с престолу»; «По всей по деревне погасли огни, Сашка с Г
ришкой спать полегли»; «Сашка и Гришка сидят за столом, сам Николашка пош
ел за вином».
Охранники, однако, были убеждены, что обращались с царской семьей хорошо.
Так показали Проскуряков и Медведев.
Режим семьи был однообразен. Вставали в 9 утра, пили чай и полтора-два часа
гуляли в саду. Потом Авдеев сократил срок прогулки до часу в день, чтоб «бы
ло похоже на тюрьму», как он объяснил Николаю. Обед полагался в час, но, как
правило, запаздывал. На питание Николай не жаловался, наоборот, в дневник
е похвалил. Ежедневно приносили молочные продуктовые передачи из монас
тыря (о причинах такой любезности со стороны охраны смотри ниже). Иногда в
озникали конфликты, чаще всего с Дидковскнм, однажды с Войковым. Как-то ча
совой выстрелил в окно, из которого выглянула великая княжна: «По-моему, п
росто баловался с винтовкой, как всегда часовые делают» (запись в дневни
ке от 14 (27) мая). Каждый визит в тюрьму казался событием: за день до выстрела в
месте с врачом В.Деревянко пришел некий черный господин, кото
рого семья приняла за коллегу Деревянко (это был комиссар-чекист Яков Юр
овский, в прошлом ротный фельдшер). Через месяц комендант предупредил: во
зможен налет анархистов, надо собраться на этап в Москву: «Немедля начал
и укладываться, но тихо, чтоб не привлекать внимания караула, по просьбе А
вдеева» (31 мая/1З июня нов. ст.).
Однажды их посетили сразу 6 человек, сказано было, что это «комиссары из Пе
трограда». «Приходили какие-то субъекты и молча при нас разглядывали ок
на» (10/24 июня).
В эти месяцы царь много читал. Еще в Тобольске он думал над «93-м годом» В. Гю
го, романом о революции. Потом последовала «Всеобщая история» Йегера, из
прозы «Анна Каренина» («читал с увлечением»), прежде не читанная 4-я часть
«Войны и мира» и Ц неожиданно Ц «Синее с золотом» Аверченко. В Екатерин
бурге, углубившись в библиотеку хозяина дома, он с необыкновенным интере
сом записывал впечатления от… Салтыкова-Щедрина. На какие-то важные мыс
ли наводило скрытного и мистически настроенного монарха чтение сатири
ка: ни одному литератору в жизни не дал он столько положительных оценок. Ч
итал все: «Господ Головлевых», «Пошехонскую старину», статьи, сказки Ц т
ом за томом: «Занимательно и умно». Последняя, за 10 дней до гибели, запись о
прочитанном: «Все эти дни по обыкновению много читал. Сегодня начал чита
ть седьмой том Щедрина. Очень нравятся мне его повести, рассказы и статьи
» (23 июня/6 июля 1918 года). Чем привлек Щедрин монарха?
Вспоминается признание другого мистика и монархиста: «Все остальные че
рты в моих сатирических повестях: черные и мистические краски (я Ц мисти
ческий писатель), в которых изображены бесчисленные уродства нашего быт
а, яд, которым пропитан мой язык, глубокий скептицизм в отношении революц
ионного процесса, происходящего в моей отсталой стране, и противопостав
ление ему излюбленной и великой Эволюции, а самое главное Ц изображение
страшных черт моего народа, тех черт, которые задолго до революции вызыв
али глубочайшие страдания моего учителя М. Е. Салтыкова-Щедрина…»
(М.Булгаков, Письмо советскому правительству от 28.Ill 1930.)
Возможно, по-романовски идеализировавший народ Николай разглядел в кни
гах Щедрина эти глубочайшие страдания.
Режим постепенно ужесточался. Вначале поступала почта: пришла, например
, посылка с шоколадом от сестры императрицы Елизаветы Федоровны. (Авдеев
и его команда шоколад украли.) Потом почта перестала поступать. Приходил
а газета: Николай подписался на «Екатеринбургский рабочий». Потом газет
а исчезла. В дом допускали только священников по двунадесятым праздника
м и уборщиц.
Но за 20 дней до гибели, царь занес в дневник: «На-днях мы получили два письм
а, одно за другим, в которых нам сообщали, чтобы мы приготовились быть похи
щенными какими-то преданными людьми» (14 июня/27 н ст.). Через 17 дней, за три дня
до гибели, в дневнике Николая II появилась последняя в его жизни запись:
«Вестей извне никаких не имеем.»

Глава 27
УБИЙЦЫ


А. Ленин

Главное обвинение Бруцкуса в адрес Соколова таково: следователь на прот
яжении своей книги не упомянул фамилию Ц Ленин. Ни разу.
Ученый не забыл процитировать предложение, десятилетиями защищавшее С
околова от подобных упреков: «Соколов, облупив на нужды погрома Свердлов
а с Голощекиньм, печально восклицает: «Нет сомнения, были и другие лица, ре
шавшие вместе со Свердловым и Голощекиным судьбы Царской семьи. Их я не з
наю.» «Изучив нрав Соколова, Ц комментирует он, Ц мы легко расшифруем э
ти слова. Когда Соколов, имитируя честность и бескорыстие, пишет: «Национ
альность их мне неизвестна», Ц мы знаем, что дело идет о русских, которых
требуется замаскировать… Когда он … не называет других фамилий, кроме Св
ердлова и Голощекика, только потому, что их не знает, то секрета тут нет ни
какого: неизвестные Соколову имена принадлежат неевреям. Это имена член
ов советского правительства во главе с Лениным, это имена главарей чрезв
ычайки с Дзержинским, Менжинским во главе, это имена вождей Красной арми
и, давшей силу советской власти…»
(Намек на генералов, массами пошедших на службу в РККА.)
Приведу здесь почти полностью огромную цитату из Бруцкуса, современник
а екатеринбургского убийства, рассуждавшего о его первопричине
так:
«Если бы все члены ЦИКа, все народные комиссары и все вообще влиятельные
большевики предложили такое решение этого вопроса, которое было бы неуг
одно Ленину, ничего из такой внушительной демонстрации не вышло бы… Если
все Романовы, оказавшиеся в руках большевиков, были истреблены …
то именно такое решение вынес Ленин, один только Ленин … Е
динственный виновник Ц Ленин, и никто больше. О виновности всех остальн
ых можно говорить… как о виновности в гибели казненного от руки судей, вы
несших приговор на точном основании закона, или того палача, который руб
ил голову.
Ленин приказал убить Романовых Ц это истина, не требующая доказательст
в, это историко-политическая аксиома. Но за Лениным… упрочена репутация
идейного борца… Счастье этого человека беспримерно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46