Доказательства были психологическими (с какой стати было разрешено пер
едавать узникам продукты из монастыря? Этакая гуманность к арестованны
м вовсе не в обычае ни у органах, ни лично у граждан Авдеева с Юровским. А во
т подключить к монархическому заговору еще соучастников, «православны
й канал связи белого подполья», то есть монахинь, обманувших доверие бла
городных чекистов, Ц это вполне в стиле конторы.)
Имелись филологические улики: настоящий офицер-монархист подписывалс
я бы не «преданный Вам», а «преданный Вашему Величеству» (это приметил ещ
е Дитерихс).
Наконец, доказательства, так сказать, по сути ситуации: план операции «По
бег» составил несомненный идиот, если только кто-то отнесется к нему все
рьез: «С Божией помощью и Вашим хладнокровием надеемся достичь цели, не р
искуя ничем»; «Не беспокойтесь о 50 человеках, которые находятся в маленьк
ом домике, напротив ваших окон»; «Никакая попытка не будет сделана без со
вершенной уверенности в результате».
Все эти рассуждения потеряли смысл после того, как Гелий Рябов опубликов
ал письма офицера в журнале «Родина».
«Внимание, читатель, Ц воскликнул он. Ц Эти документы … нико
гда и нигде не публиковались! Они плод блестяще (если это слово уместно зд
есь) спланированной и столь же блестяще выполненной оперативной к
омбинации».
Думаю, что плод действительно блестяще сделанной комбинации был бы уже в
1918-м опубликован. (И не в жалких фрагментах, дарованных тогда историком М. П
окровским американскому журналисту Исааку Дон Левину.)
Но письма приходилось держать в сугубом архивном секрете Музея революц
ии, иначе каждый интересующийся делом пришел бы к тому же выводу, что и Гел
ий Рябов: «Предположим: послано письмо и получен ответ, то и другое перехв
ачено, прочитано и передано по назначению. И тогда один офицер посылает с
ледующее письмо… В этом случае в руках Совета могли остаться только копи
и переписки, сохранилась же вся переписка: четыре неразделенных ли
ста, на которых написаны и письма офицера, и ответы Романовых, Это оз
начает: письма офицера писал некто, знающий иностранный язык, и писал он и
х скорее всего под диктовку работников Уралсовета…Письма Романовым пе
редавал солдат охраны… несомненный участник операции или комбинации. В
данном случае это все равно.
Если же быть абсолютно точным Ц это провокация».
(Согласно сведениям, опубликованным писателем Э. Радзинским в журнале «О
гонек», автором французского текста оказался комиссар снабжения Уралс
овета, бывший французский студент Войков, а начисто переписывал их чекис
т Родзинский.)
Другой эпизод «комбинации». Свидетельница Агафонова, сестра разводяще
го Анатолия Якимова, показала: «Брат мне передавал … царский лакей нашел
в занимаемых царской семьей комнатах две бомбы. Бомбы лежали где-то не то
на шкафу, не то на буфете и были покрыты пылью. По приказанию Николая II эти б
омбы были переданы коменданту». А вот бумага из семейного архива Юровски
х: «Около часу дня поступило заявление повара Харитонова о том, что что-то
лежит в комнате, где раньше помещались граждане Седнев и Нагорный. По при
ходе моем туда оказалось, что на указанном Харитоновым шкафе лежат восем
ь заряженных бомб… о чем было сообщено коменданту Дома особого назначен
ия т. Авдееву, а им, в свою очередь, председателю Областного совета т. Белоб
ородову».
Ц Но ведь перед тем, как поселили в этом доме семейство, все осмотрели, пр
оверили? Ц спросил Рябов сына Юровского
Ц Несомненно.
Ц Каким же образом?
Ц Думайте, Ц прерывает меня Александр Яковлевич Юровский.
Что тут ломать голову, слишком все ясно и очевидно… Не вовремя нашел Хари
тонов бомбы. Не вовремя. Нашел и оттянул на какой-то срок неизбежное. Так в
едь просто все: очередная проверка, обход, обнаружены бомбы Ц и всем пулю
в лоб в порядке самозащиты».
Чем хорош Гелий Рябов: пониманием психологии и терминологии противника.
И я, прочитав показания Агафоновой, понимал, что бомбы были подброшены че
кистами. Если бы по невероятной небрежности кто-то пропустил их при обыс
ке накануне вселения Романовых, то потом инженеру Ипатьеву свернули бы г
олову с беспечных плеч. Между тем, после цареубийства частный дом ему впо
лне корректно вернули… Но план замысла с бомбами выглядел для меня неопр
еделенно, а Г. Рябову незачем ломать голову, «все ясно и отчетливо». Ясно-т
о и отчетливо выглядит лишь для тех, кто знал правила карательной службы
изнутри, а вот написал о них снаружи.
… Как предупреждалось, сейчас начнутся гипотезы.
Мне кажется, авторы первоначального плана убийства вдохновлялись исто
рическим прецедентом (они были людьми, начитанными в европейской истори
и) Ц казнью шотландской королевы Марии Стюарт. Елизавета Английская, за
точив опасную соперницу в тюрьму, не решалась прямо расправиться с ней. Н
о с Марией вступил в контролируемую секретной службой переписку дворян
ин-заговорщик Бабингтон. В его письмо «промежуточной инстанцией» был вп
исан вопрос о судьбе Елизаветы, и шотландка попалась на провокацию: расп
орядилась покончить с хозяйкой королевства. Что было потом ей инкримини
ровано и сочтено достаточным основанием для казни пленницы.
А если составители «писем офицера» тоже рассчитывали на кровожадные от
веты и советы Романовых? Человеку ведь свойственно считать себя мерой ве
щей. Но царь и его дочь, писавшая ответы, безусловно настаивали на двух пун
ктах: «Это будет неблагородно с нашей стороны… оставить их (доктора и слу
г. Ц М. X.) одних после того, как они последовали за нами в ссылку …
хотя доктор Б. умоляет не думать о нем и других людях, чтобы не делать вашу
задачу еще более трудной» Ц и второе: «У коменданта много помощников, он
и часто меняются и в последнее время стали весьма нервными… Мы не хотим, ч
тобы они из-за нас или вы ради нас страдали. Самое главное, ради Бога, не про
ливайте крови».
Такие письма не годились Ц ни екатеринбургским авторам, ни пермским пла
новикам. В программу стали вносить исправления.
Другое обстоятельство, заставившее отказаться от инсценированного поб
ега, Ц это, думается, сопротивление задуманному в Москве плану убийства
при попытке к бегству, сопротивление со стороны местных, екатеринбургск
их комиссаров.
Что мы о них знаем?
Как упоминалось, областью полусуверенно управляла пятерка президиума
Исполкома: Белобородов, Голощекин, Дидковский, Сафаров и Толмачев.
«Сейчас нам непросто понять психологию этих людей, Ц пишет Г. Иоффе. Ц В
большинстве своем это были еще молодые люди, уже прошедшие через царские
ссылки и тюрьмы», Действительно, Белобородову и Сафарову было 27 лет, Толм
ачеву Ц 23.
35-летних Дидковского или, скажем, Авдеева даже наш современник, Н. Росс, наз
ывает «людьми уже немолодыми».
Как многие их сверстники, они щеголяли беспощадной решительностью, не до
гадываясь, чем она обернется в их собственной жизни … Посчаст
ливилось лишь Толмачеву, его убили на войне через год. Белобородова в наг
раду за Ипатьевский полуподвал сделают в 1919 году членом нового ЦК, он помч
ится на Дон осуществлять директиву о расказачивании, одну из самых страш
ных ленинско-свердловских инструкций террора. Когда посланный в тот же
край другой член ЦК Григорий Сокольников (Бриллиант), воспользовавшись с
мертью Свердлова, добьется ее отмены, то и тогда, уже получивши новые расп
оряжения ЦК, Белобородов будет настаивать на «линии В.И.» Ц на расказачи
вании:
«Основное правило при расправе с контрреволюционерами: захваченных не
судят, с ними производят массовую расправу».
Потом его полюбил Дзержинский и взял к себе замом. Когда «железный Фелик
с» оставил один из своих постов, наркома (министра) внутренних дел, то пере
дал его Белобородову. Говорят, беспощадностью тот смущал даже привычных
московских коллег. Во всяком случае, запомнилась мне его фамилия после ч
тения одной из речей тов.Сталина, где вождь партии издевался над жалобам
и на отсутствие внутрипартийной демократии со стороны «таких людей, как
Белобородов, «демократизм» которого до сих пор в памяти у ростовских раб
очих; Розенгольц, от «демократизма» которого непоздоровилось нашим вод
никам и железнодорожникам; Пятаков, от «демократизма» которого не крича
л, а выл весь Донбасс».
Не сумел я разузнать, что там вышло у Белобородова с ростовскими рабочим
и, но если даже на товарища Сталина произвело впечатление…
Сафаров был фигурой едва ли не столь же страшной: заведующий Восточным о
тделом Коминтерна, потом ближайший помощник Зиновьева в Петрограде (офи
циально он занимал пост главного редактора «Ленинградской правды»), пал
вместе с шефом и впоследствии вел себя в заключении таким образом, что ем
у долго сохраняли жизнь (расстреляли только в 1942 году), зато по делу он, един
ственный, остался до сих пор не реабилитированным: у собиравшихся комисс
ий не поднималась рука реабилитировать и объявить просто жертвой столь
старательного сотрудника собственных палачей.
О том, что Дидковский был едва ли не активнее коллег, поведали нам Николай
II в дневнике и Яковлев-Мячин в мемуарах.
Эти молодые люди страдали комплексом Герострата. Не хотели тайных распр
ав Ц жаждали открытых. Снисходили с улыбкой к лукавству своего вождя: «д
етской болезнью левизны» назовет он потом их поведение. Жаждали открыты
х убийств, понимая, что останутся в истории Ц и ошибочно полагая, что геро
ями. Зачем Ильич с побегом историю крутит? Кайзера старик опасается?
Лишь 42-хлетний Голощекин, несомненный их единомышленник, отличался «обы
чным благоразумием» (В. В. Яковлев), возможно, потому, что лично знал нрав и г
уманизм Ильича. Вот его-то они послали в Кремль с политическим заданием: д
обиться отмены плана инсценированного побега и заменить его официальн
ой казнью по приговору Уралсовета.
(Г. Иоффе, ссылаясь на неопубликованные воспоминания чекиста Медведева (
Кудрина), пишет, что Голощекин выпрашивал в Кремле разрешение на расстре
л. При этом историк цитирует: «Голошекин не получил в Москве официальную
санкцию на расстрел Романовых», толкуя цитату так, что Москва якобы отка
зала ему в самом акте убийства. Все проще: Москва отказала в передаче екат
еринбургским комиссарам своего права Ц права ЦК Ц вынести приговор. В
Кремле екатеринбургский план, предложенный Голощекиным, приняли, но не п
редоставили Уралсовету автономии при его выполнении: решение оставили
за собой.)
Когда Голошекин распорядился привести приказ в исполнение, он действов
ал не от своего или Уралсовета имени, а в качестве связника Перми, т е. факт
ически Кремля и Лубянки.
Таким образом, он играл в екатеринбургской головке роль своеобразного м
инистра иностранных дел Урала.
Ильич не любил функционеров, лезших к нему с подозрительными инициатива
ми, и Голощекин потом заплатил нужную цену за свою хлопотливость. Пока кр
утые исполнители вроде Белобородова, Сыромолотова, Юровского и других в
змывали вверх, он после расстрела спускался в политическое ущелье: его о
тправили в Туркестан, оттуда Ц председателем совета в… Кострому. Только
после ухода с исторической сцены «друзей» Ц Ленина, Свердлова и Зиновь
ева и окончательного утверждения нового хозяина Ц Сталина Ц заново вз
летела дугой политическая карьера товарища Филиппа.
Но как все-таки смог он выполнить задачу уральцев Ц добиться отмены лен
инского плана побега, отрепетированного на великом князе Михаиле, и заме
нить его приговором Уралсовета?
Кремлевскими лидерами руководила не зоологическая жажда убийства во ч
то бы то ни стало. Ленин, например, насколько можно судить по воспоминания
м, был не жестоким садистом, а человеком, поразительно равнодушным к людс
ким страданиям. Убийство для него являлось вопросом политической целес
ообразности, как, например, для шахматиста жертва своей или снятие враже
ской пешки. С этой точки зрения, убийство Романовых являлось для политик
и большевиков полезным делом. В условиях мирного развития страны партия
, имевшая в конце 1917 года поддержку примерно четверти избирателей (в Учред
ительное собрание), через полгода стала стремительно терять опору в масс
ах. Заключив мир («Декрет о мире») и объявив о национализации земли с перед
ачей ее крестьянам («Декрет о земле»), эти левые экстремисты выполнили в г
лазах населения ту общественную задачу, для которой их призвали избират
ели, а дальше… Кто будет следующий в очереди на власть в России?
Но Ленин-то осознавал себя великой исторической фигурой, призванной пер
есоздать не одну Россию Ц все человечество. Если условия мирного развит
ия страны грозили ему потерей власти, у него оставался единственный выхо
д в жизни: начать войну.
А для этого требовался такой повод, чтобы противник встал на дыбы и полез
на заготовленную против него рогатину чрезвычайного военного положени
я.
Другая цель: отрезать своим путь для компромисса, к которому проявили не
ожиданную склонность даже такие признанные ветераны, как Зиновьев, Каме
нев, Рыков, Ногин. Вспомните признание Троцкого: «Казнь царской семьи нуж
на была не только для того, чтобы запугать, ужаснуть, лишить надежды врага
, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступлен
ия нет, что впереди полная победа или полная гибель».
После цареубийства любой большевик в случае поражения в гражданской во
йне мог рассчитывать в лучшем случае на виселицу на центральной площади
города, в худшем Ц на сук березы.
Инсценировка белого похищения снимала ответственность с хозяев Кремля
и обеспечивала им, в отличие от местных товарищей, возможность при нужде
уехать в Женеву или Лондон. Но зато оно же лишало казнь вышеуказанного см
ысла Ц запугивания собственных кадров. Более того, в среде белых возрож
далась надежда. Например, «в Перми было распространено мнение, что велик
ий князь Михаил Александрович был увезен с целью его спасения. Помощник
управляющего Пермской губернии Михаил Васильевич Кукаретин говорил мн
е, что в Перми существовала организация, имевшая целью спасти Михаила Ал
ександровича, и высказывал убеждение, что он действительно спасен» (пока
зания прокурора И. Шамарина).
Исчезновение Николая II во время побега как раз и могло дать монархистам т
о, что Ленин назвал «живым знаменем».
Предложение уральцев записать всю ответственность на их, местный, счет д
авало вождю приемлемое политическое решение. С одной стороны, ответстве
нность возлагалась на большевиков, то есть своих запугивали-таки невозм
ожностью любого отступления. С другой, непосредственными виновниками о
бъявлялись все же местные товарищи, что обеспечивало запасной выход вож
дям в случае поражения Ц Ильичу и тем, кого он возьмет с собой. «Ленин был
все-таки очень осторожный человек», Ц охарактеризовала его личная сек
ретарша Марина Володичева.
Но в процессе кремлевских переговоров Голощекина выявились специфичес
кие трудности для исполнения нового плана.
«Чувство лодыря, соблазн легкого труда и небывалая по тем временам его о
плата привели в дом Ипатьева пьяного слесаря от локомобиля и его пьяную
ватагу. По своему круглому невежеству эти распропагандированные отбро
сы из среды русского народа, вероятно, сами себя считали крупными фигура
ми в доме Ипатьева, Ц написал об авдеевцах следователь Соколов. Ц Это б
ыло не так. Они не сами пришли сюда. Их сюда посадили, а затем в нужную минут
у выгнали».
Беда Соколова как автора заключается в том, что даже когда он прав Ц а пра
в он нередко, ненависть действительно позволяет ему прозревать скрытые
ходы коварного противника Ц то не умеет свои умозаключения толково объ
яснить. Например, он прав, говоря, что «авдеевцев» туда посадили, а потом в
нужную минуту выгнали, но что это была за нужная минута? Момент принятия р
ешения о казни? А что, до смены караула в ДОНе, до 4-го июля, большевики собир
ались оставлять Романовых в живых и потому держали при них авдеевцев? Ил
и Ц Авдеев с пьяницами и ворами, они что, вовсе не годились Уралсовету, чт
обы нажимать на курки пистолетов под присмотром наблюдателей из ЧК?
Теперь сопоставьте рассуждение Соколова с тем вариантом изменения пла
нов цареубийства, который изложен выше.
Когда планировалось нападение на ДОН и похищение узников «офицерами-мо
нархистами», не могло быть более подходящих для такого плана охранников
у семьи, чем известные всему городу пьяницы, распустехи, воры. Они-то и дол
жны были прошляпить пленников и понести потом за это законное наказание
от власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46