Она, супруга победителя, отобрала как распорядительница гардеробной королеве драгоценности, а Эбигейл Мэшем, грязная горничная, сказала: «Никаких драгоценностей!», и они остались лежать на месте.
Вынести это было невозможно, и даже в этой церемониальной поездке к собору Сара не могла обуздать свой гнев.
– Стало быть, ваше величество хочет оскорбить герцога?
– Оскорбить герцога? Как вас понять, миссис Фримен? Неужели я могу не отдать ему почестей?
– Это трудно представить, но, кажется, вы подчиняетесь распоряжениям этой дряни Мэшем.
– Я не хочу говорить на эту тему.
– Зато я хочу.
– Миссис Фримен…
– Прекрасное положение дел. Герцог рискует жизнью ради вас. Думает только о вашей чести и о чести страны. Одерживает победы, каких никогда не знал никто из правителей, а вы ведете себя так, будто эта победа – повод для траура, а не торжества.
– Я, естественно, радуюсь, но вместе с тем скорблю о своих подданных, сложивших там головы. О несчастных семьях, лишившихся дорогих…
– Сентиментальная чушь, миссис Морли.
– Это не сентиментальная чушь. Это правда, Мэшем и я очень опечалены…
– Не говорите о Мэшем. Мне до смерти надоело слышать эту фамилию. Жаль, что, впуская ее в вашу спальню, я не знала, какая это змея.
– От Мэшем я не видела ничего, кроме доброты и заботы. Она служит мне с большей старательностью, чем кто бы то ни было… да, кто бы то ни было прежде.
– С тех пор, как миссис Морли так очарована этой грязной горничной…
Карета остановилась у собора, дверца распахнулась.
Королева, с трудом ступая, направилась к собору. Сара держалась рядом с ней.
– Боже, храни королеву! – закричали люди. Анна, близоруко окинув толпу взглядом, улыбнулась как можно обаятельнее и приветственно помахала рукой.
– Грязная горничная! – продолжала Сара. – Пришла в вашу спальню и восстановила вас против всех лучших друзей! Никто не думал, что вас можно так околпачить. Но это случилось!
– Я не желаю слушать подобных разговоров, – сказала Анна.
– Но выслушаете! – воскликнула Сара. – Я всегда высказываюсь откровенно. Раньше вы постоянно твердили, что предпочитаете мою искренность уверткам других. Знали, что я никогда не кривлю душой. Но теперь, кажется, положение изменилось. Вы предпочитаете сладкоречивую горничную, которой нечего сказать, кроме «Да, мадам», «Нет, мадам» в зависимости от того, что вы хотите услышать. В ответ она только просит дозволения приводить в спальню своего дружка Харли, изливающего ложь в ваши широко развешанные уши. А Мальборо, главнокомандующий вашими войсками, для вас ничто.
Они поднялись по ступеням собора. Королева устала. И громко, взволнованно крикнула:
– Неправда! Неправда!
На лицах некоторых людей появилось выражение крайнего удивления. Сара заметила это и сказала так, что многие стоявшие поблизости услышали:
– Молчите. Не отвечайте сейчас.
Когда королева и Сара вошли в собор, раздалось хихиканье.
Может, им послышалось? Неужели подданная отдала королеве прилюдно такой властный приказ?
Не может быть. Но так было. Многие слышали. Это было б невероятно, не будь подданная герцогиней Мальборо.
После церемонии Анна устала, однако не могла забыть о властном голосе герцогини Мальборо, приказывающем ей молчать.
«Это уже слишком, – сказала она себе. – Дальше некуда. Хорошо бы ее никогда больше не видеть».
Эбигейл раздела Анну и уложила в постель. Анна не говорила о случившемся даже сдержанной Мэшем, хотя, наверно, слух до нее дошел, так как об этом говорил весь Лондон.
Сара не поехала в Сент-Джеймский дворец. Видимо, тоже поняла, что зашла слишком далеко.
Да, герцогиня осознала, что слегка хватила через край и что многие, наверно, слышали, в каком тоне она обратилась к королеве на ступенях собора. «Но то была правда, – успокаивала она себя. – И я добьюсь, чтобы правда восторжествовала».
Пришло письмо от герцога, он всегда спешил описать ей в подробностях свое сражение. Герцог сожалел, что королева больше не благоволит ему и Саре и еще сильнее привязалась к Мэшем. Ему не верилось, что пока такое положение сохраняется, в стране возможны покой и счастье.
«Вот, вот! – сказала себе Сара. – Именно это я ей и твердила».
И тут же принялась писать королеве:
«Не могу не отправить вашему величеству этого письма, подтверждающего, что лорд Мальборо полностью разделяет мои взгляды на ваше к нему отношение, хотя когда я сказала вам об этом у собора, вы изволили ответить, что это неправда!
И все же он с удивлением узнает, что хотя я так старательно подбирала драгоценности, стараясь угодить вам, миссис Мэшем заставила вас столь нелюбезно отказаться надеть их, потому что у нее появилась небывалая власть над вами.
Я не стану приводить своих соображений по этому поводу, только должна заметить, что ваше величество избрали весьма неподходящий день, дабы унизить меня, так как собирались вознести благодарственную молитву за победу, одержанную милордом Мальборо».
Сара никогда не задумывалась, какое воздействие окажут ее слова – написанные или высказанные – и немедленно отправила письмо королеве.
«Как я устала от этих постоянных ссор!» – подумала Анна. Но поскольку Сара просила вернуть письмо герцога, то приложила к нему краткий ответ:
«После приказания не отвечать, которое вы отдали мне в день молебна, следовало бы не беспокоить вас этими строками, а просто вернуть вам письмо; по этой причине я не отвечаю ни на ваше послание, ни на послание герцога».
Получив эту записку, Сара поняла, что действительно теряет власть над королевой. Никогда еще Анна не писала ей в таком холодном и по-королевски величественном тоне.
Она забеспокоилась. Подробно сообщила Мальборо о случившемся. И не удержалась от того, чтобы опять написать королеве.
Но Анне было не до писем. Она стремилась вернуться к мужу и отправилась вместе с Эбигейл и несколькими служанками в лесной домик, где доктор Арбетнот встретил ее предположением, что лечение в Бате может пойти принцу на пользу.
Анна готова была сделать все, что могло ему помочь, и немедленно велела готовиться к поездке.
Бат приветливо встретил королеву и принца; стало казаться, что Арбетнот был прав, потому что Георг как будто пошел на поправку.
Настроение у Анны поднялось. Она сказала Эбигейл:
– Я давно не была так довольна его состоянием.
САРА У СМЕРТНОГО ОДРА
Поездка в Бат принесла Георгу облегчение. Оттуда принц и все, кто был с ним, вернулись в Кенсингтон. Герцогиня по-прежнему не давала знать о себе. Анна с мужем и Мэшемом поселились на первом этаже дворца.
Ежегодно в октябре королева ездила в Ньюмаркет на скачки. Стала готовиться к поездке и на сей раз, хотя считала, что принцу лучше не сопровождать ее.
За несколько дней до отъезда она заметила, что настроение у Георга подавленное. Обычно, несмотря на страдания, держался он бодро.
– В чем дело, Георг? – спросила она. – Тебя что-то беспокоит?
Он взял ее за руку.
– Лучше не уезжай.
– Тебе плохо?
– Не хочу, чтобы ты уезжала.
– То есть не хочешь расставаться со мной? Мы живем вместе больше двадцати пяти лет…
– Est-il possible? – спросил он.
– Да, Георг, это так… И все равно ты хочешь, чтобы я находилась рядом?
– Любовь моя, – сказал он, – у меня здесь, – он приложил руку к сердцу, – тяжелое предчувствие… Я не хочу твоего отъезда.
Глаза Анны наполнились слезами.
– Раз так, любовь моя, я остаюсь.
Ночью принцу стало очень плохо. Встревоженная Анна подняла Мэшемов. Эбигейл помогала ей поддерживать Георга, чтобы тот мог дышать, а Сэмюэл помчался за врачами.
– Он знал, – прошептала Анна. – Мой бедный, дорогой ангел, он знал. Просил не покидать его.
Приступ оказался тяжелее предыдущих, и обе женщины понимали, что конец близок.
– Слава Богу, дорогая Эбигейл, ты со мной, – сказала королева.
– Я страдаю вместе с вашим величеством, – ответила Эбигейл, умело помогая принцу принять более удобную позу.
– Как… способно… такое хрупкое существо… поддерживать такого… как я? – прошептал Георг.
– Не говори ничего, дорогой мой. Мэшем просто ангел. Не знаю, что бы мы делали без нее.
Пришли врачи, оказали принцу некоторую помощь. Но весь дворец оцепенел от ужаса.
Принц Георг, старый «Est-il possible», неизменно добрый ко всем с самого приезда в Англию, лежал при смерти.
Сара узнала об этом. Принц умирает, а она не во дворце! В такое время при королеве находятся другие. Немыслимо! Она не помирилась с королевой после той истории возле собора. Однако в такое время герцогине Мальборо место рядом с ней.
Можно ли явиться к королеве? Вряд ли, раз Анна не ответила на ее письма.
Сара села и стала писать, что, несмотря на дурное обхождение с ней, она готова предать прошлое забвению и заботиться о королеве в эти тяжелые дни. Однако не смогла удержаться от упрека.
«Хотя когда я в последний раз прислуживала вашему величеству, обращение со мной было ужасно…»
Гневное перо бежало по бумаге; Сара дописала письмо и запечатала. Теперь нужно отправить его с гонцом.
А может, лучше не терять времени? Не исключено, что принц уже умер, и другие примут на себя ее обязанности. Сара не могла допустить этого и решила отвезти письмо сама.
Она приехала в Кенсингтон, надменно подозвала па-жа и велела немедленно отнести письмо королеве.
– Ее величество у принца, – ответил паж.
Сара устремила на него изумленный взгляд – ее распоряжение не исполняется безотлагательно.
– Я велела отнести письмо королеве… и где бы она ни находилась, ты обязан повиноваться.
Паж, оробев, как и любой бы на его месте, немедленно подчинился. Но едва он ушел, Саре пришло в голову, что королева, прочтя письмо, может отказаться ее принять. И, не дожидаясь приглашения, отправилась в спальню, где лежал умирающий принц. Отстранив тех, кто охранял дверь, широким шагом вошла.
Королеву ослепили слезы, и она не замечала Сару, пока та не подошла вплотную.
– Миссис Морли, в такое время я должна быть с вами.
Королева, казалось, не видела ее.
– Хотя, – продолжала герцогиня, – после вашего ужасного обхождения со мной при нашей последней встрече вы наверняка не ждали, что я…
Королева отвернулась, но Сара схватила ее за руку.
– В такое время мы должны забыть тот неприятный случай. Я остаюсь с вами. Но, естественно, попрошу удалить Мэшем. Раз я здесь, она не понадобится.
Анна обратила печальное лицо к Саре, и в этот миг не могло быть никакого сомнения, что она – королева, а Сара – подданная.
– Уходите.
Сара обомлела. Анна отвернулась от нее. Герцогине оставалось лишь покинуть спальню принца.
Королева сидела у постели мужа онемевшая, раздавленная горем. Герцогиня ждала в соседней комнате, потом немедленно вернулась и велела всем уйти, чтобы возле умершего принца остались только королева и она.
Опустясь подле королевы на колени, Сара взяла ее за руки:
– Бедная моя подруга, это ужасный удар. Я скорблю вместе с вами.
Королева обратила на нее невидящий взгляд.
– Однако, – продолжала Сара, – слезами ничему не поможешь.
Королева опять не ответила, и Сара, не вставая с колен, молчала несколько минут. Потом тихо заговорила снова:
– Вашему величеству не следует оставаться здесь. Вам тяжело. Позвольте, я отвезу вас в Сент-Джеймский дворец.
– Я останусь, – ответила Анна.
– Нет-нет, – сказала Сара, – нельзя находиться в такой тягостной обстановке.
– Оставьте меня, – прошептала Анна.
– Как я могу оставить вас в это время? Подруга сейчас вам нужна, как никогда раньше. Моя дорогая миссис Морли, я скорблю вместе с вами, но повторяю, вам лучше уехать отсюда.
– Я хочу остаться в Кенсингтоне.
Сара закипела. Почему она так упрямится? Слыхано ли, чтобы королева отказывалась покинуть лежащего на смертном одре мужа? Мэшем, разумеется, здесь. Может, Анна думает, что в Кенсингтоне проще не разлучаться с ней, чем в Сент-Джеймском дворце?
Герцогиня с трудом заставила себя не произносить фамилию Эбигейл. Даже она понимала, что нельзя ссориться в комнате, где лежит покойник.
Но сдаваться не хотела.
– Мадам, никто на свете не остается в том месте, где лежит покойный муж. Куда бы вы здесь ни пошли, его зловещее тело все равно будет поблизости.
– Не говорите о нем так!
– Дорогая миссис Морли, я говорю это лишь ради вашего блага. Это моя единственная забота. В Сент-Джеймском дворце вы не увидите никого из тех, что вам неприятен. А тех, кто способен вас утешить, вы можете принимать там… как и в любом другом месте.
Анна неторопливо кивнула.
– Это верно.
– Я отвезу вас в своей карете. Задернем шторы, и никто не увидит, что там вы. С отъездом на душе у вас станет легче.
– Оставьте меня с ним ненадолго, – сказала королева, – и пришлите ко мне Мэшем.
Сара обомлела, потом кровь бросилась ей в лицо, но Анна отвернулась, и герцогине оставалось только уйти.
Прислать Мэшем. Ни за что!
Когда дверь отворилась, королева подняла взгляд, и при виде Сары вместо Эбигейл на лице ее отразилось разочарование.
– Я не стала посылать за ней, – объявила герцогиня. – Ваше величество хотят видеть епископы и фрейлины, нехорошо, если вы откажетесь допустить их из-за горничной.
– Я хотела видеть Мэшем… – начала было королева.
– Ваше величество может вызвать ее в Сент-Джеймский дворец… если пожелает.
– Мне надо приготовиться к поездке.
– Дорогая миссис Морли, миссис Фримен с радостью поухаживает за вами. Я пошлю за вашей дорожной одеждой, и мы немедленно тронемся в путь.
К смятению Сары, дорожный плащ королевы принесла Алиса Хилл. От ревнивого взора герцогини не укрылось, что лицо королевы просветлело при виде сестры Эбигейл.
Анна подалась к Алисе и прошептала:
– Скажи Мэшем, пусть немедленно приезжает ко мне.
Алиса, видя грозное выражение на лице Сары, склонила голову и сделала реверанс, давая понять, что слышала приказ королевы и выполнит его. Анна закуталась в плащ и пошла к выходу, герцогиня следом за ней.
В галерее, по которой лежал путь, находились люди из окружения королевы – в том числе доктор Арбетнот и, к радости Анны, Эбигейл Мэшем.
Анна улыбнулась и, проходя мимо Эбигейл, сжала ей руку.
Та поняла: нужно незамедлительно ехать следом за королевой. А когда Анна прошла и запыхавшаяся Алиса, подбежав, передала ей поручение королевы, Эбигейл, не мешкая, отправилась в Сент-Джеймский дворец.
Сара торжествующе ввела Анну в ее покои.
– Дорогая миссис Морли, положитесь во всем на меня. Подруги в такое время должны быть вместе.
Анна не ответила.
– Если миссис Морли хочет в зеленый кабинет, я провожу ее туда и велю подать что-нибудь согревающее и успокаивающее.
Анна кивнула, и они вдвоем отправились в ее любимую комнату.
Зеленый кабинет! В этом кресле Георг дремал, пока Мэшем играла на клавесине, готовила чай или подавала что-нибудь покрепче, бесшумно двигаясь по апартаментам. Как бы ей хотелось возвратить те, навсегда ушедшие, дни. Правда, Мэшем все еще здесь.
Анна ждала приезда Мэшем, а Сара ушла и оставила ее в покое. Королева не желала больше видеть Сару.
Но Сара властно отдавала распоряжения.
– Принесите бульона ее величеству. Да, миссис Морли, он пойдет вам на пользу. Надо подкрепиться. Это придаст сил.
Бульон принесли, и Анна стала, не ощущая вкуса, прихлебывать его.
– А теперь, – сказала Сара, – закажу что-нибудь более существенное. Когда поедите, вам станет гораздо лучше. Хорошо, что я увезла вас оттуда. Оставаться там было бы для вас слишком тяжело.
Сара вышла, и через несколько секунд послышался легкий стук в дверь.
Анна велела войти и, увидя, кто это, радостно вскрикнула. Эбигейл подбежала к ней, опустилась на колени и стала целовать королеве руки.
– Мэшем… дорогая моя Мэшем, – произнесла королева.
Эбигейл подняла залитое слезами лицо. Анна обняла ее.
– Как отрадно, что ты со мной, дорогая. Оставайся… оставайся здесь.
Сара вернулась и застала их вдвоем.
Тело принца было выставлено в Кенсингтонском дворце для торжественного прощания на пятнадцать дней, потом его отвезли в расписанный батальными сценами зал Вестминстера. Все это время Анна держала Эбигейл при себе, хотя Сара отказывалась покинуть двор. Заявляла, что должности, которые она занимает при дворе, обязывают ее находиться там.
Королева проводила время, обдумывая церемонию похорон и находя утешение в Эбигейл. Сара смотрела на это с отвращением. Сказала Дэнверс, что так вести себя в высшей степени неприлично. Неужели королева совершенно не думает о принце, а только о церемониях?
Анна была убита горем, и это заявление прозвучало неуместно. Однако никто не посмел возразить герцогине Мальборо. Сару потрясла перемена в Эбигейл. Как она и говорила Годолфину, Мэшем стала надменной и совершенно забыла, что является просто-напросто горничной.
Похороны, как хотелось Анне, были устроены очень пышно – на эту впечатляющую церемонию с факельщиками приехали все министры и высокопоставленные чиновники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Вынести это было невозможно, и даже в этой церемониальной поездке к собору Сара не могла обуздать свой гнев.
– Стало быть, ваше величество хочет оскорбить герцога?
– Оскорбить герцога? Как вас понять, миссис Фримен? Неужели я могу не отдать ему почестей?
– Это трудно представить, но, кажется, вы подчиняетесь распоряжениям этой дряни Мэшем.
– Я не хочу говорить на эту тему.
– Зато я хочу.
– Миссис Фримен…
– Прекрасное положение дел. Герцог рискует жизнью ради вас. Думает только о вашей чести и о чести страны. Одерживает победы, каких никогда не знал никто из правителей, а вы ведете себя так, будто эта победа – повод для траура, а не торжества.
– Я, естественно, радуюсь, но вместе с тем скорблю о своих подданных, сложивших там головы. О несчастных семьях, лишившихся дорогих…
– Сентиментальная чушь, миссис Морли.
– Это не сентиментальная чушь. Это правда, Мэшем и я очень опечалены…
– Не говорите о Мэшем. Мне до смерти надоело слышать эту фамилию. Жаль, что, впуская ее в вашу спальню, я не знала, какая это змея.
– От Мэшем я не видела ничего, кроме доброты и заботы. Она служит мне с большей старательностью, чем кто бы то ни было… да, кто бы то ни было прежде.
– С тех пор, как миссис Морли так очарована этой грязной горничной…
Карета остановилась у собора, дверца распахнулась.
Королева, с трудом ступая, направилась к собору. Сара держалась рядом с ней.
– Боже, храни королеву! – закричали люди. Анна, близоруко окинув толпу взглядом, улыбнулась как можно обаятельнее и приветственно помахала рукой.
– Грязная горничная! – продолжала Сара. – Пришла в вашу спальню и восстановила вас против всех лучших друзей! Никто не думал, что вас можно так околпачить. Но это случилось!
– Я не желаю слушать подобных разговоров, – сказала Анна.
– Но выслушаете! – воскликнула Сара. – Я всегда высказываюсь откровенно. Раньше вы постоянно твердили, что предпочитаете мою искренность уверткам других. Знали, что я никогда не кривлю душой. Но теперь, кажется, положение изменилось. Вы предпочитаете сладкоречивую горничную, которой нечего сказать, кроме «Да, мадам», «Нет, мадам» в зависимости от того, что вы хотите услышать. В ответ она только просит дозволения приводить в спальню своего дружка Харли, изливающего ложь в ваши широко развешанные уши. А Мальборо, главнокомандующий вашими войсками, для вас ничто.
Они поднялись по ступеням собора. Королева устала. И громко, взволнованно крикнула:
– Неправда! Неправда!
На лицах некоторых людей появилось выражение крайнего удивления. Сара заметила это и сказала так, что многие стоявшие поблизости услышали:
– Молчите. Не отвечайте сейчас.
Когда королева и Сара вошли в собор, раздалось хихиканье.
Может, им послышалось? Неужели подданная отдала королеве прилюдно такой властный приказ?
Не может быть. Но так было. Многие слышали. Это было б невероятно, не будь подданная герцогиней Мальборо.
После церемонии Анна устала, однако не могла забыть о властном голосе герцогини Мальборо, приказывающем ей молчать.
«Это уже слишком, – сказала она себе. – Дальше некуда. Хорошо бы ее никогда больше не видеть».
Эбигейл раздела Анну и уложила в постель. Анна не говорила о случившемся даже сдержанной Мэшем, хотя, наверно, слух до нее дошел, так как об этом говорил весь Лондон.
Сара не поехала в Сент-Джеймский дворец. Видимо, тоже поняла, что зашла слишком далеко.
Да, герцогиня осознала, что слегка хватила через край и что многие, наверно, слышали, в каком тоне она обратилась к королеве на ступенях собора. «Но то была правда, – успокаивала она себя. – И я добьюсь, чтобы правда восторжествовала».
Пришло письмо от герцога, он всегда спешил описать ей в подробностях свое сражение. Герцог сожалел, что королева больше не благоволит ему и Саре и еще сильнее привязалась к Мэшем. Ему не верилось, что пока такое положение сохраняется, в стране возможны покой и счастье.
«Вот, вот! – сказала себе Сара. – Именно это я ей и твердила».
И тут же принялась писать королеве:
«Не могу не отправить вашему величеству этого письма, подтверждающего, что лорд Мальборо полностью разделяет мои взгляды на ваше к нему отношение, хотя когда я сказала вам об этом у собора, вы изволили ответить, что это неправда!
И все же он с удивлением узнает, что хотя я так старательно подбирала драгоценности, стараясь угодить вам, миссис Мэшем заставила вас столь нелюбезно отказаться надеть их, потому что у нее появилась небывалая власть над вами.
Я не стану приводить своих соображений по этому поводу, только должна заметить, что ваше величество избрали весьма неподходящий день, дабы унизить меня, так как собирались вознести благодарственную молитву за победу, одержанную милордом Мальборо».
Сара никогда не задумывалась, какое воздействие окажут ее слова – написанные или высказанные – и немедленно отправила письмо королеве.
«Как я устала от этих постоянных ссор!» – подумала Анна. Но поскольку Сара просила вернуть письмо герцога, то приложила к нему краткий ответ:
«После приказания не отвечать, которое вы отдали мне в день молебна, следовало бы не беспокоить вас этими строками, а просто вернуть вам письмо; по этой причине я не отвечаю ни на ваше послание, ни на послание герцога».
Получив эту записку, Сара поняла, что действительно теряет власть над королевой. Никогда еще Анна не писала ей в таком холодном и по-королевски величественном тоне.
Она забеспокоилась. Подробно сообщила Мальборо о случившемся. И не удержалась от того, чтобы опять написать королеве.
Но Анне было не до писем. Она стремилась вернуться к мужу и отправилась вместе с Эбигейл и несколькими служанками в лесной домик, где доктор Арбетнот встретил ее предположением, что лечение в Бате может пойти принцу на пользу.
Анна готова была сделать все, что могло ему помочь, и немедленно велела готовиться к поездке.
Бат приветливо встретил королеву и принца; стало казаться, что Арбетнот был прав, потому что Георг как будто пошел на поправку.
Настроение у Анны поднялось. Она сказала Эбигейл:
– Я давно не была так довольна его состоянием.
САРА У СМЕРТНОГО ОДРА
Поездка в Бат принесла Георгу облегчение. Оттуда принц и все, кто был с ним, вернулись в Кенсингтон. Герцогиня по-прежнему не давала знать о себе. Анна с мужем и Мэшемом поселились на первом этаже дворца.
Ежегодно в октябре королева ездила в Ньюмаркет на скачки. Стала готовиться к поездке и на сей раз, хотя считала, что принцу лучше не сопровождать ее.
За несколько дней до отъезда она заметила, что настроение у Георга подавленное. Обычно, несмотря на страдания, держался он бодро.
– В чем дело, Георг? – спросила она. – Тебя что-то беспокоит?
Он взял ее за руку.
– Лучше не уезжай.
– Тебе плохо?
– Не хочу, чтобы ты уезжала.
– То есть не хочешь расставаться со мной? Мы живем вместе больше двадцати пяти лет…
– Est-il possible? – спросил он.
– Да, Георг, это так… И все равно ты хочешь, чтобы я находилась рядом?
– Любовь моя, – сказал он, – у меня здесь, – он приложил руку к сердцу, – тяжелое предчувствие… Я не хочу твоего отъезда.
Глаза Анны наполнились слезами.
– Раз так, любовь моя, я остаюсь.
Ночью принцу стало очень плохо. Встревоженная Анна подняла Мэшемов. Эбигейл помогала ей поддерживать Георга, чтобы тот мог дышать, а Сэмюэл помчался за врачами.
– Он знал, – прошептала Анна. – Мой бедный, дорогой ангел, он знал. Просил не покидать его.
Приступ оказался тяжелее предыдущих, и обе женщины понимали, что конец близок.
– Слава Богу, дорогая Эбигейл, ты со мной, – сказала королева.
– Я страдаю вместе с вашим величеством, – ответила Эбигейл, умело помогая принцу принять более удобную позу.
– Как… способно… такое хрупкое существо… поддерживать такого… как я? – прошептал Георг.
– Не говори ничего, дорогой мой. Мэшем просто ангел. Не знаю, что бы мы делали без нее.
Пришли врачи, оказали принцу некоторую помощь. Но весь дворец оцепенел от ужаса.
Принц Георг, старый «Est-il possible», неизменно добрый ко всем с самого приезда в Англию, лежал при смерти.
Сара узнала об этом. Принц умирает, а она не во дворце! В такое время при королеве находятся другие. Немыслимо! Она не помирилась с королевой после той истории возле собора. Однако в такое время герцогине Мальборо место рядом с ней.
Можно ли явиться к королеве? Вряд ли, раз Анна не ответила на ее письма.
Сара села и стала писать, что, несмотря на дурное обхождение с ней, она готова предать прошлое забвению и заботиться о королеве в эти тяжелые дни. Однако не смогла удержаться от упрека.
«Хотя когда я в последний раз прислуживала вашему величеству, обращение со мной было ужасно…»
Гневное перо бежало по бумаге; Сара дописала письмо и запечатала. Теперь нужно отправить его с гонцом.
А может, лучше не терять времени? Не исключено, что принц уже умер, и другие примут на себя ее обязанности. Сара не могла допустить этого и решила отвезти письмо сама.
Она приехала в Кенсингтон, надменно подозвала па-жа и велела немедленно отнести письмо королеве.
– Ее величество у принца, – ответил паж.
Сара устремила на него изумленный взгляд – ее распоряжение не исполняется безотлагательно.
– Я велела отнести письмо королеве… и где бы она ни находилась, ты обязан повиноваться.
Паж, оробев, как и любой бы на его месте, немедленно подчинился. Но едва он ушел, Саре пришло в голову, что королева, прочтя письмо, может отказаться ее принять. И, не дожидаясь приглашения, отправилась в спальню, где лежал умирающий принц. Отстранив тех, кто охранял дверь, широким шагом вошла.
Королеву ослепили слезы, и она не замечала Сару, пока та не подошла вплотную.
– Миссис Морли, в такое время я должна быть с вами.
Королева, казалось, не видела ее.
– Хотя, – продолжала герцогиня, – после вашего ужасного обхождения со мной при нашей последней встрече вы наверняка не ждали, что я…
Королева отвернулась, но Сара схватила ее за руку.
– В такое время мы должны забыть тот неприятный случай. Я остаюсь с вами. Но, естественно, попрошу удалить Мэшем. Раз я здесь, она не понадобится.
Анна обратила печальное лицо к Саре, и в этот миг не могло быть никакого сомнения, что она – королева, а Сара – подданная.
– Уходите.
Сара обомлела. Анна отвернулась от нее. Герцогине оставалось лишь покинуть спальню принца.
Королева сидела у постели мужа онемевшая, раздавленная горем. Герцогиня ждала в соседней комнате, потом немедленно вернулась и велела всем уйти, чтобы возле умершего принца остались только королева и она.
Опустясь подле королевы на колени, Сара взяла ее за руки:
– Бедная моя подруга, это ужасный удар. Я скорблю вместе с вами.
Королева обратила на нее невидящий взгляд.
– Однако, – продолжала Сара, – слезами ничему не поможешь.
Королева опять не ответила, и Сара, не вставая с колен, молчала несколько минут. Потом тихо заговорила снова:
– Вашему величеству не следует оставаться здесь. Вам тяжело. Позвольте, я отвезу вас в Сент-Джеймский дворец.
– Я останусь, – ответила Анна.
– Нет-нет, – сказала Сара, – нельзя находиться в такой тягостной обстановке.
– Оставьте меня, – прошептала Анна.
– Как я могу оставить вас в это время? Подруга сейчас вам нужна, как никогда раньше. Моя дорогая миссис Морли, я скорблю вместе с вами, но повторяю, вам лучше уехать отсюда.
– Я хочу остаться в Кенсингтоне.
Сара закипела. Почему она так упрямится? Слыхано ли, чтобы королева отказывалась покинуть лежащего на смертном одре мужа? Мэшем, разумеется, здесь. Может, Анна думает, что в Кенсингтоне проще не разлучаться с ней, чем в Сент-Джеймском дворце?
Герцогиня с трудом заставила себя не произносить фамилию Эбигейл. Даже она понимала, что нельзя ссориться в комнате, где лежит покойник.
Но сдаваться не хотела.
– Мадам, никто на свете не остается в том месте, где лежит покойный муж. Куда бы вы здесь ни пошли, его зловещее тело все равно будет поблизости.
– Не говорите о нем так!
– Дорогая миссис Морли, я говорю это лишь ради вашего блага. Это моя единственная забота. В Сент-Джеймском дворце вы не увидите никого из тех, что вам неприятен. А тех, кто способен вас утешить, вы можете принимать там… как и в любом другом месте.
Анна неторопливо кивнула.
– Это верно.
– Я отвезу вас в своей карете. Задернем шторы, и никто не увидит, что там вы. С отъездом на душе у вас станет легче.
– Оставьте меня с ним ненадолго, – сказала королева, – и пришлите ко мне Мэшем.
Сара обомлела, потом кровь бросилась ей в лицо, но Анна отвернулась, и герцогине оставалось только уйти.
Прислать Мэшем. Ни за что!
Когда дверь отворилась, королева подняла взгляд, и при виде Сары вместо Эбигейл на лице ее отразилось разочарование.
– Я не стала посылать за ней, – объявила герцогиня. – Ваше величество хотят видеть епископы и фрейлины, нехорошо, если вы откажетесь допустить их из-за горничной.
– Я хотела видеть Мэшем… – начала было королева.
– Ваше величество может вызвать ее в Сент-Джеймский дворец… если пожелает.
– Мне надо приготовиться к поездке.
– Дорогая миссис Морли, миссис Фримен с радостью поухаживает за вами. Я пошлю за вашей дорожной одеждой, и мы немедленно тронемся в путь.
К смятению Сары, дорожный плащ королевы принесла Алиса Хилл. От ревнивого взора герцогини не укрылось, что лицо королевы просветлело при виде сестры Эбигейл.
Анна подалась к Алисе и прошептала:
– Скажи Мэшем, пусть немедленно приезжает ко мне.
Алиса, видя грозное выражение на лице Сары, склонила голову и сделала реверанс, давая понять, что слышала приказ королевы и выполнит его. Анна закуталась в плащ и пошла к выходу, герцогиня следом за ней.
В галерее, по которой лежал путь, находились люди из окружения королевы – в том числе доктор Арбетнот и, к радости Анны, Эбигейл Мэшем.
Анна улыбнулась и, проходя мимо Эбигейл, сжала ей руку.
Та поняла: нужно незамедлительно ехать следом за королевой. А когда Анна прошла и запыхавшаяся Алиса, подбежав, передала ей поручение королевы, Эбигейл, не мешкая, отправилась в Сент-Джеймский дворец.
Сара торжествующе ввела Анну в ее покои.
– Дорогая миссис Морли, положитесь во всем на меня. Подруги в такое время должны быть вместе.
Анна не ответила.
– Если миссис Морли хочет в зеленый кабинет, я провожу ее туда и велю подать что-нибудь согревающее и успокаивающее.
Анна кивнула, и они вдвоем отправились в ее любимую комнату.
Зеленый кабинет! В этом кресле Георг дремал, пока Мэшем играла на клавесине, готовила чай или подавала что-нибудь покрепче, бесшумно двигаясь по апартаментам. Как бы ей хотелось возвратить те, навсегда ушедшие, дни. Правда, Мэшем все еще здесь.
Анна ждала приезда Мэшем, а Сара ушла и оставила ее в покое. Королева не желала больше видеть Сару.
Но Сара властно отдавала распоряжения.
– Принесите бульона ее величеству. Да, миссис Морли, он пойдет вам на пользу. Надо подкрепиться. Это придаст сил.
Бульон принесли, и Анна стала, не ощущая вкуса, прихлебывать его.
– А теперь, – сказала Сара, – закажу что-нибудь более существенное. Когда поедите, вам станет гораздо лучше. Хорошо, что я увезла вас оттуда. Оставаться там было бы для вас слишком тяжело.
Сара вышла, и через несколько секунд послышался легкий стук в дверь.
Анна велела войти и, увидя, кто это, радостно вскрикнула. Эбигейл подбежала к ней, опустилась на колени и стала целовать королеве руки.
– Мэшем… дорогая моя Мэшем, – произнесла королева.
Эбигейл подняла залитое слезами лицо. Анна обняла ее.
– Как отрадно, что ты со мной, дорогая. Оставайся… оставайся здесь.
Сара вернулась и застала их вдвоем.
Тело принца было выставлено в Кенсингтонском дворце для торжественного прощания на пятнадцать дней, потом его отвезли в расписанный батальными сценами зал Вестминстера. Все это время Анна держала Эбигейл при себе, хотя Сара отказывалась покинуть двор. Заявляла, что должности, которые она занимает при дворе, обязывают ее находиться там.
Королева проводила время, обдумывая церемонию похорон и находя утешение в Эбигейл. Сара смотрела на это с отвращением. Сказала Дэнверс, что так вести себя в высшей степени неприлично. Неужели королева совершенно не думает о принце, а только о церемониях?
Анна была убита горем, и это заявление прозвучало неуместно. Однако никто не посмел возразить герцогине Мальборо. Сару потрясла перемена в Эбигейл. Как она и говорила Годолфину, Мэшем стала надменной и совершенно забыла, что является просто-напросто горничной.
Похороны, как хотелось Анне, были устроены очень пышно – на эту впечатляющую церемонию с факельщиками приехали все министры и высокопоставленные чиновники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44