Она нагнулась и дрожащими руками подняла янтарный гребень.
– Не думай ни о чем, – сказал Мендарк. – Освободи свое сознание, прислушивайся только к моим посланиям в своей голове. Ищи мой голос.
Едва начав, Таллия поняла, какое это нелегкое задание. Она стала чертить на шаре линии, но они выходили неровными, почти как у Селиалы.
– Нет, нет! – проворчал Мендарк. – Ты совсем меня не слушаешь. Сосредоточься!
Еще одна попытка, теперь все пошло хорошо, Таллия наконец осознала, что от нее требуется. Они расчертили уже половину шара, как вдруг Мендарк начал соскальзывать со скамьи на пол.
– Мне нужно отдохнуть, – произнес он. – Иггур, ты не можешь подержать его?
– А что мне остается? Только не долго!
– Всего несколько минут, – взмолился Мендарк, уронив голову на колени.
Таллия была рада передышке. Даже закрыв глаза, она видела волнистые желтые линии. Неожиданно пол под ногами заходил ходуном, из трещины с шипением вырвался дым, полыхнуло белое пламя. Таллия сделала вдох, и воздух обжег ей легкие. Глаза начали слезиться.
Таллия вскочила на ноги.
– Быстрее! Наверх! – крикнула она.
Кроваво-красный шар, наполовину исчерченный желтыми линиями, растворился. Таллия почувствовала приступ дурноты. Она подхватила Малиену под руки и побежала с ней к лестнице. Казалось, они дышат парами кислоты. Большинство аркимов, расталкивая друг друга, уже мчались по лестнице.
– С дороги! – крикнул Аспер, несший беспомощную Селиалу.
– Нет же, глупец, – зарычала на него Малиена. – Пусть сильные идут первыми, иначе мы все здесь погибнем.
В панике аркимы побежали наверх. Аспер был одним из последних, он шел, сгибаясь под тяжестью своей ноши. Таллия поднималась за ним, она еле держалась на ногах, боль и дурнота усиливались. Языки белого пламени бушевали, словно волны. Все судорожно вцепились в перила, пытаясь вдохнуть обожженными легкими хоть немного воздуха.
– Ааа! – закричал Блез.
Таллия оглянулась и увидела, что пальцы аркима разжались, отпустив перила, и он с глухим стуком упал в бушующий огонь. Баситор рванулся вниз.
– Нет! – воскликнула Таллия. – Это верная смерть.
Он поднял на нее налитые кровью глаза.
– Мы обречены! – сказал он, но не стал спускаться. Наконец они добрались до основания башни. Несколько клубов дыма вырвалось из шахты, но они быстро рассеялись.
– Повторим попытку? – спросила Малиена.
– Вначале нужно починить амплископ, – ответил Мендарк, осматривая приспособление. Одна из зеркальных полусфер покорежилась, полированный конец рубинового стержня был закапан расплавленным металлом.
– Малиена, нам необходимо как можно больше полусфер, попроси своих людей не жалеть сил.
Починка амплископа заняла несколько часов. Скала не переставала дрожать, но каким-то чудом пружины в основании башни выдержали. И наконец все снова отправились вниз, понимая, что это их последний шанс.
Еще раз Мендарк вызвал кроваво-красный шар. Снова Иггур взял в руки амплископ, а Малиена начала вытягивать из скалы силу, пропуская через собственное тело и направляя в рубиновый стержень. Вновь сквозь зеркальную поверхность пробился красный луч и ударил в шар. Посыпались белые искры, с конца рубинового стержня потек металл.
Мендарк вскрикнул от боли. На руке у него вздулся огромный волдырь: неточно направленный луч скользнул по коже. Магистр чуть не упал, но усилием воли выпрямился. Его поднятая вверх рука не дрожала.
– Извини, – вымолвил Иггур без малейшего сочувствия.
– Продолжайте, продолжайте! – процедил сквозь зубы Мендарк.
Таллия чувствовала страшную слабость, но взяла гребень и открыла свое сознание Мендарку.
– Теперь сосредоточься, еще сильнее чем раньше! – закричал он.
Она стала чертить на поверхности шара желтые линии. Вначале получалось неважно. Но потом все уверенней и уверенней, впервые в жизни она ощутила полное единство с Мендарком. Наконец она прочертила последний полукруг. Таллия вздохнула с облегчением и уже собиралась опустить онемевшую руку.
– Еще не все! – воскликнули Иггур и Мендарк в один голос. – Теперь в другую сторону.
Таллия уже готова была сдаться. Оказывается, это было только полдела! Иггур тоже терпел страшные мучения, скала словно стягивала мясо у него с костей. Но, встретившись взглядом с Таллией, он заставил себя выпрямиться.
– Теперь я не отступлюсь, – произнес он слабым голосом.
Таллия начала снова, пересекая уже проведенные линии под прямым углом. Дойдя до половины, она еле слышно выдохнула:
– Рука отнимается!
Аспер подбежал, чтобы сделать ей массаж. Таллии пришлось несколько раз останавливаться и, когда Мендарк наконец был удовлетворен, упала без чувств.
Мендарк взглянул на Иггура, затем на Малиену, они были чуть живы от перенапряжения.
– А ведь нам еще предстоит трудный путь, – сказала она.
– Это, конечно, довольно жалкое подобие Ночной Страны, – произнес Мендарк. – Но другого не дано. Что ж, настала очередь мастера-картографа.
Шанд выступил вперед, поднял гребень. Поддев тремя зубцами желтые линии, он вытянул их в нескольких местах так, что шар стал бугристым.
– Вот теперь гораздо ближе к истине, – вздохнул Иггур.
– Намного, – подтвердил Мендарк.
– Там больше трех измерений, – сказал Шанд. – Но чтобы изобразить их, нужна более совершенная модель. Однако думаю, для наших целей сгодится и эта. Теперь давайте искать врата.
6
Ночная страна
Лиан метался в пустоте.
– Карана! – позвал юноша, ослепленный ярким светом.
Вдруг он уткнулся носом во что-то твердое и ощутил прикосновение к гладкой теплой коже. Лиан понял, что это колено Караны, взглянув вниз, он увидел прекрасное лицо девушки, окруженное бело-голубым сиянием.
Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась довольно жалкой. Удержаться вместе было почти невозможно. Какая-то сила стремилась оторвать их друг от друга.
– Что ты там делаешь? – спросила Карана, стараясь перекричать завывания ветра. Она схватила юношу за пояс, а он, перекувырнувшись, постепенно дотянулся до ее шеи. Теперь они летели, прижавшись друг к другу, губы к губам, грудь к груди; казалось, это будет длиться вечно, время здесь не имело власти.
– Куда мы летим? – спросил Лиан.
– Не знаю. Я думала, что через врата мы попадем в Туркад. Иггур и Феламора появились оттуда.
– Мы уже должны быть на месте. Когда Тензор отправил меня через свои врата, я вынырнул на другом конце чуть ли не в ту же секунду.
У Караны промелькнула жуткая мысль.
– А вдруг это не те врата? – сказала она. – Что если Рульк пришел через другие?
По их телам пробежала дрожь. Лиан посмотрел прямо во встревоженные глаза Караны. Из-за расширенных зрачков они стали иссиня-черными. Рыжие волосы разметались вокруг головы.
– Ты думаешь, мы ошиблись?
– Да, – едва слышно сказала она. – Обними меня покрепче, Лиан. Мне кажется, это конец.
Он сжал ее так сильно, что она едва могла дышать.
– Главное, мы вместе, – прошептал он.
Он еще не закончил говорить, как между ними проскользнула какая-то полоска. Она имела форму и цвет, но была неосязаемой. Вдруг посредине возник маленький пузырек, Лиан почувствовал, что к его груди прижимается твердая горошина. Горошина начала быстро увеличиваться, словно надувной шар, отделяя их друг от друга. Лиан хотел было оттолкнуть ее, но его пальцы проникали внутрь, почти не ощущая сопротивления. Юноша и девушка уже были на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
– Держись меня, Лиан! – закричала Карана.
Она вцепилась в Лиана, но его запястья выскользнули из ее рук под действием какой-то непреодолимой силы. Их старания не увенчались успехом. Шар лопнул, и их отбросило в разные стороны.
Лиан в отчаянии ловил руками воздух в надежде ухватиться за Карану, но ее темные контуры скоро окончательно исчезли в пульсирующем свете. Безумный водоворот света и шума оглушил Лиана. Он пытался кричать, но из его горла не вырывалось ни единого звука. Постепенно Лиан утратил все чувства: зрение, слух, осязание. Он затерялся во времени и пространстве. Внезапно Лиану почудилось, что он пролетел через хрустальное окно и заскользил по холодной и гладкой, словно лед, поверхности.
Лиан лежал без движения. Первым ощущением, которое вернулось, была боль. Он очнулся, все тело ломило.
«Холод – лед – пол? – с трудом соображал он. – Мертвый или живой, но я уже не во вратах. Это что-то реальное! »
Он открыл глаза. Первые несколько мгновений он ничего не мог разглядеть, кроме калейдоскопа цветов. Постепенно краски померкли, уступив место густому черному цвету. Лиану стало казаться, что он находится в каком-то очень большом помещении. Пол был твердый и холодный. Воздух леденил мокрое лицо. Мокрое? Лиан провел по нему рукой, на виске он нащупал кровоточащую рану. Он промокнул кровь рукавом и поднялся на ноги. Ноги пронзила острая боль, но он продолжал идти наугад. Вскоре боль утихла, – видимо, нога все-таки не была сломана.
Темнота стала понемногу рассеиваться. Лиан понял, что стоит в каком-то просторном зале. Потолок скорее всего был увенчан черным куполом, очертания которого терялись во мраке. Над полом висела дымка, но, когда Лиан начал двигаться, она задрожала, слабо светясь, и исчезла.
Где он оказался? Он никогда не читал ни о чем подобном, хотя описание дворца, вырезанного в ледяной скале на Южном полюсе, пожалуй, подходило к этому зловещему месту.
Холод начал проникать сквозь подметки его легких походных сапог. Останавливаться было нельзя. Лодыжка распухла, и сапог сильно натирал, боль становилась сильнее с каждым шагом. К тому же раскалывалась голова и сильно мутило.
– Карана! – тихо позвал Лиан. Неизвестность страшила его. – Карана! – крикнул он еще раз, уже громче. Дыхание вырывалось из его рта белым паром. Он выкрикивал ее имя снова и снова, но в огромном зале ему не отзывалось даже эхо, чтобы вселить в него хоть мимолетную надежду. Голос звучал словно жалобное блеяние потерянной овцы. Этот образ вызвал в его воображении целую цепь ассоциаций: волки, охотящиеся за добычей, дикие кошки, терзающие плоть жертвы. Что за создания обитают в этом жутком месте, с какими чудищами предстоит ему столкнуться?
Где Карана? Их оторвало друг от друга задолго до того, как он приземлился здесь. Попала ли она сюда же? Или затерялась в пустоте, откуда нет возврата? А может, она уже мертва?
Он едва переставлял ноги, а шаги получались такие широкие, будто он бежал, изо всех сил отталкиваясь от земли. Это было странно, как впрочем, все в этом месте. Холод пробирал до костей, но Лиан не мог двигаться достаточно быстро, чтобы согреться.
Наконец он так устал, что опустился на пол, дальше идти у него не было сил. Порывшись в карманах, он обнаружил корку черного хлеба, забытую много дней назад, и принялся медленно жевать, вскоре от корки ничего не осталось, а голод, казалось, только усилился.
Сидеть было слишком холодно, Лиан поднялся и прихрамывая побрел дальше. Только теперь он начал осознавать, насколько зависел от Караны. Он вспомнил свои романтические иллюзии, до того как они повстречались. Несмышленый юнец, мечтавший о великих подвигах. Никчемный, тщеславный дурак. Нет, он не создан для того, чтобы быть героем. Он простой летописец и не годен ни для чего иного.
Лиан вновь вспомнил вопрос, с которого начались его приключения, позабытый в суматохе последних недель: что случилось во время возникновения Великой Преграды, кто убил девушку-калеку? Юноша чувствовал, что близок к разгадке, однако ключа так и не нашел, от него ускользнула какая-то чрезвычайно важная деталь. Отыщет ли он ее здесь, или для этого надо вернуться в Катадзу? Может, Рульк знает ответ. Вероятно, ему известно, где находится архив Кандора.
Теперь у Лиана была новая цель в жизни. «Сказание о Зеркале», несомненно, станет великим, и его должны услышать все жители Сантенара.
Погрузившись в эти прекрасные мечты, Лиан проковылял довольно большое расстояние, но, очнувшись, понял, что стоит у входа в следующий зал. Здесь было гораздо светлее. В призрачном сиянии он увидел ряды высоченных колонн, а за ними возвышался резной эбеновый трон.
Неужели это ночной кошмар? Лиан действительно видел подобное место в страшных снах, о которых давным-давно рассказывал Каране. Жуткие воспоминания навели на него ужас. Похоже, это Ночная Страна, пузырь пустоты, служивший тюрьмой для Рулька. «Пленение Рулька» было одним из Великих Сказаний, которое Лиан проштудировал во всех вариантах и версиях. Ночная Страна описывалась в нем как мрачное, бездушное место, пребывание в нем должно было сломить волю Рулька.
Что ж, из пустоты Рульк воздвиг ледяной дворец. Наверняка в нем имеется все необходимое для жизни, ведь Рульк тоже создан из плоти и крови – ему необходимо есть, пить и спать. Следовательно, где-то хранятся припасы. Лиан стал размышлять о Ночной Стране, из какой субстанции она была изначально сотворена и как Рульк преобразовал ее с тех пор. Лиану нужно все разузнать, чтобы включить в свое «Сказание». До него никто не писал об этом месте. Ведь ни одному человеку еще не доводилось здесь побывать, он первый. Но что толку в бесплодных мечтах? Отсюда нет выхода, и он обречен остаться здесь до конца своих дней.
Выхода нет! Лиан погрузился в бездну отчаяния еще более мрачного, чем тьма Ночной Страны. Вероятно, подобное чувство охватило и Рулька, когда он оказался в своей темнице. Однако великий карон не сдался, все эти долгие столетия он мечтал о свободе и строил планы мести.
Если бы только Карана была здесь. Но и ей не удалось бы найти выход, даже гениальный Рульк не сумел этого сделать за целое тысячелетие.
Пребывание в пустоте кого угодно доведет до помешательства. Нет ничего удивительного в том, что Рульк так озлоблен против них. Что он делает сейчас? Возможно, он уже расправился со своими врагами в Катадзе и Сантенар обречен.
Лиан вдруг почувствовал себя совсем маленьким, одиноким и испуганным. Осознав, что он все еще стоит перед эбеновым троном, он поспешил прочь, громко выкрикивая имя Караны. И на сей раз эхо вторило ему в темноте.
В противоположном конце зала он различил очертания двери. Лиан легонько толкнул ее, и створы распахнулись. Он вошел в небольшую тускло освещенную комнату. Посредине стояла какая-то странная машина, но, так как свет падал с другой стороны, Лиан мог разглядеть только ее контуры. Он обошел машину вокруг, но у него не возникло ни единой догадки о ее предназначении. По спине Лиана пробежали мурашки. Что бы это ни было, испытывать диковинное устройство он не собирался.
– Карана! – крикнул он еще громче, снова направляясь к двери.
– Каранааа... аараанаа, – простонало эхо в ответ. Никто не откликнулся на его зов.
7
Черное озеро
Когда пальцы Лиана разжались и он исчез из виду, Карана тоже ослепла. Тем не менее она точно знала, куда летит, перед мысленным взором чувствительницы ясно предстала траектория ее движения. Однако она не имела ни малейшего понятия, что сталось с Лианом. Он словно растворился в небытии.
Карана проваливалась в черную дыру, спиралью уходившую в темноту. Она все парила и парила, пока не шлепнулась в озерцо с какой-то чернильно-черной жидкостью. Девушка вынырнула на поверхность и попыталась доплыть до берега. Однако первый же толчок подбросил Карану вверх, в воздух поднялся фонтан капель, походивших на мыльные пузыри. Она плюхнулась обратно, нащупала дно, встала на ноги, и снова ее подбросило, словно на пружинах. Наконец ей удалось выбраться на берег.
Жидкость в озере была холодной, но Карана не промокла. Она стряхнула блестящие пузырьки с одежды и волос, они напоминали ртуть, но были совсем невесомыми. Вывернув карманы и вытряхнув сапоги, девушка огляделась по сторонам в поисках врат. Но ничего не обнаружила. «Наверное, чтобы отсюда выбраться, нужно снова нырнуть в озеро», – решила она. Однако главным сейчас было найти Лиана. Карану окружала сплошная чернота: черное небо, черная земля. В какую сторону двигаться? Все было совершенно одинаковым. Где же Лиан? А вдруг его здесь нет? Но строить догадки не имело смысла. Нужно было идти.
Она шла, или, точнее, подпрыгивала около суток, хотя о времени здесь можно было только догадываться. Карана миновала десятки дворцовых залов, но все они были пустыми, тихими и холодными. Ничто не привлекло ее внимания.
Девушке казалось, что за это время она уже добралась бы до своего бедного поместья в Готриме. Если, конечно, от него после войны что-нибудь осталось. Но она постаралась отогнать эту мысль.
Карана заглянула в тронный зал и направилась вперед по коридору, осматривая каждую комнату и беспрестанно выкрикивая имя Лиана. Она забрела в спальню, обставленную с царской роскошью, но страшно мрачную и гнетущую. Пол был выложен красным мрамором, стены обтянуты шелком и бархатом, резная кровать черного дерева стояла на постаменте, таком высоком, что балдахин терялся в темноте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Не думай ни о чем, – сказал Мендарк. – Освободи свое сознание, прислушивайся только к моим посланиям в своей голове. Ищи мой голос.
Едва начав, Таллия поняла, какое это нелегкое задание. Она стала чертить на шаре линии, но они выходили неровными, почти как у Селиалы.
– Нет, нет! – проворчал Мендарк. – Ты совсем меня не слушаешь. Сосредоточься!
Еще одна попытка, теперь все пошло хорошо, Таллия наконец осознала, что от нее требуется. Они расчертили уже половину шара, как вдруг Мендарк начал соскальзывать со скамьи на пол.
– Мне нужно отдохнуть, – произнес он. – Иггур, ты не можешь подержать его?
– А что мне остается? Только не долго!
– Всего несколько минут, – взмолился Мендарк, уронив голову на колени.
Таллия была рада передышке. Даже закрыв глаза, она видела волнистые желтые линии. Неожиданно пол под ногами заходил ходуном, из трещины с шипением вырвался дым, полыхнуло белое пламя. Таллия сделала вдох, и воздух обжег ей легкие. Глаза начали слезиться.
Таллия вскочила на ноги.
– Быстрее! Наверх! – крикнула она.
Кроваво-красный шар, наполовину исчерченный желтыми линиями, растворился. Таллия почувствовала приступ дурноты. Она подхватила Малиену под руки и побежала с ней к лестнице. Казалось, они дышат парами кислоты. Большинство аркимов, расталкивая друг друга, уже мчались по лестнице.
– С дороги! – крикнул Аспер, несший беспомощную Селиалу.
– Нет же, глупец, – зарычала на него Малиена. – Пусть сильные идут первыми, иначе мы все здесь погибнем.
В панике аркимы побежали наверх. Аспер был одним из последних, он шел, сгибаясь под тяжестью своей ноши. Таллия поднималась за ним, она еле держалась на ногах, боль и дурнота усиливались. Языки белого пламени бушевали, словно волны. Все судорожно вцепились в перила, пытаясь вдохнуть обожженными легкими хоть немного воздуха.
– Ааа! – закричал Блез.
Таллия оглянулась и увидела, что пальцы аркима разжались, отпустив перила, и он с глухим стуком упал в бушующий огонь. Баситор рванулся вниз.
– Нет! – воскликнула Таллия. – Это верная смерть.
Он поднял на нее налитые кровью глаза.
– Мы обречены! – сказал он, но не стал спускаться. Наконец они добрались до основания башни. Несколько клубов дыма вырвалось из шахты, но они быстро рассеялись.
– Повторим попытку? – спросила Малиена.
– Вначале нужно починить амплископ, – ответил Мендарк, осматривая приспособление. Одна из зеркальных полусфер покорежилась, полированный конец рубинового стержня был закапан расплавленным металлом.
– Малиена, нам необходимо как можно больше полусфер, попроси своих людей не жалеть сил.
Починка амплископа заняла несколько часов. Скала не переставала дрожать, но каким-то чудом пружины в основании башни выдержали. И наконец все снова отправились вниз, понимая, что это их последний шанс.
Еще раз Мендарк вызвал кроваво-красный шар. Снова Иггур взял в руки амплископ, а Малиена начала вытягивать из скалы силу, пропуская через собственное тело и направляя в рубиновый стержень. Вновь сквозь зеркальную поверхность пробился красный луч и ударил в шар. Посыпались белые искры, с конца рубинового стержня потек металл.
Мендарк вскрикнул от боли. На руке у него вздулся огромный волдырь: неточно направленный луч скользнул по коже. Магистр чуть не упал, но усилием воли выпрямился. Его поднятая вверх рука не дрожала.
– Извини, – вымолвил Иггур без малейшего сочувствия.
– Продолжайте, продолжайте! – процедил сквозь зубы Мендарк.
Таллия чувствовала страшную слабость, но взяла гребень и открыла свое сознание Мендарку.
– Теперь сосредоточься, еще сильнее чем раньше! – закричал он.
Она стала чертить на поверхности шара желтые линии. Вначале получалось неважно. Но потом все уверенней и уверенней, впервые в жизни она ощутила полное единство с Мендарком. Наконец она прочертила последний полукруг. Таллия вздохнула с облегчением и уже собиралась опустить онемевшую руку.
– Еще не все! – воскликнули Иггур и Мендарк в один голос. – Теперь в другую сторону.
Таллия уже готова была сдаться. Оказывается, это было только полдела! Иггур тоже терпел страшные мучения, скала словно стягивала мясо у него с костей. Но, встретившись взглядом с Таллией, он заставил себя выпрямиться.
– Теперь я не отступлюсь, – произнес он слабым голосом.
Таллия начала снова, пересекая уже проведенные линии под прямым углом. Дойдя до половины, она еле слышно выдохнула:
– Рука отнимается!
Аспер подбежал, чтобы сделать ей массаж. Таллии пришлось несколько раз останавливаться и, когда Мендарк наконец был удовлетворен, упала без чувств.
Мендарк взглянул на Иггура, затем на Малиену, они были чуть живы от перенапряжения.
– А ведь нам еще предстоит трудный путь, – сказала она.
– Это, конечно, довольно жалкое подобие Ночной Страны, – произнес Мендарк. – Но другого не дано. Что ж, настала очередь мастера-картографа.
Шанд выступил вперед, поднял гребень. Поддев тремя зубцами желтые линии, он вытянул их в нескольких местах так, что шар стал бугристым.
– Вот теперь гораздо ближе к истине, – вздохнул Иггур.
– Намного, – подтвердил Мендарк.
– Там больше трех измерений, – сказал Шанд. – Но чтобы изобразить их, нужна более совершенная модель. Однако думаю, для наших целей сгодится и эта. Теперь давайте искать врата.
6
Ночная страна
Лиан метался в пустоте.
– Карана! – позвал юноша, ослепленный ярким светом.
Вдруг он уткнулся носом во что-то твердое и ощутил прикосновение к гладкой теплой коже. Лиан понял, что это колено Караны, взглянув вниз, он увидел прекрасное лицо девушки, окруженное бело-голубым сиянием.
Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась довольно жалкой. Удержаться вместе было почти невозможно. Какая-то сила стремилась оторвать их друг от друга.
– Что ты там делаешь? – спросила Карана, стараясь перекричать завывания ветра. Она схватила юношу за пояс, а он, перекувырнувшись, постепенно дотянулся до ее шеи. Теперь они летели, прижавшись друг к другу, губы к губам, грудь к груди; казалось, это будет длиться вечно, время здесь не имело власти.
– Куда мы летим? – спросил Лиан.
– Не знаю. Я думала, что через врата мы попадем в Туркад. Иггур и Феламора появились оттуда.
– Мы уже должны быть на месте. Когда Тензор отправил меня через свои врата, я вынырнул на другом конце чуть ли не в ту же секунду.
У Караны промелькнула жуткая мысль.
– А вдруг это не те врата? – сказала она. – Что если Рульк пришел через другие?
По их телам пробежала дрожь. Лиан посмотрел прямо во встревоженные глаза Караны. Из-за расширенных зрачков они стали иссиня-черными. Рыжие волосы разметались вокруг головы.
– Ты думаешь, мы ошиблись?
– Да, – едва слышно сказала она. – Обними меня покрепче, Лиан. Мне кажется, это конец.
Он сжал ее так сильно, что она едва могла дышать.
– Главное, мы вместе, – прошептал он.
Он еще не закончил говорить, как между ними проскользнула какая-то полоска. Она имела форму и цвет, но была неосязаемой. Вдруг посредине возник маленький пузырек, Лиан почувствовал, что к его груди прижимается твердая горошина. Горошина начала быстро увеличиваться, словно надувной шар, отделяя их друг от друга. Лиан хотел было оттолкнуть ее, но его пальцы проникали внутрь, почти не ощущая сопротивления. Юноша и девушка уже были на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
– Держись меня, Лиан! – закричала Карана.
Она вцепилась в Лиана, но его запястья выскользнули из ее рук под действием какой-то непреодолимой силы. Их старания не увенчались успехом. Шар лопнул, и их отбросило в разные стороны.
Лиан в отчаянии ловил руками воздух в надежде ухватиться за Карану, но ее темные контуры скоро окончательно исчезли в пульсирующем свете. Безумный водоворот света и шума оглушил Лиана. Он пытался кричать, но из его горла не вырывалось ни единого звука. Постепенно Лиан утратил все чувства: зрение, слух, осязание. Он затерялся во времени и пространстве. Внезапно Лиану почудилось, что он пролетел через хрустальное окно и заскользил по холодной и гладкой, словно лед, поверхности.
Лиан лежал без движения. Первым ощущением, которое вернулось, была боль. Он очнулся, все тело ломило.
«Холод – лед – пол? – с трудом соображал он. – Мертвый или живой, но я уже не во вратах. Это что-то реальное! »
Он открыл глаза. Первые несколько мгновений он ничего не мог разглядеть, кроме калейдоскопа цветов. Постепенно краски померкли, уступив место густому черному цвету. Лиану стало казаться, что он находится в каком-то очень большом помещении. Пол был твердый и холодный. Воздух леденил мокрое лицо. Мокрое? Лиан провел по нему рукой, на виске он нащупал кровоточащую рану. Он промокнул кровь рукавом и поднялся на ноги. Ноги пронзила острая боль, но он продолжал идти наугад. Вскоре боль утихла, – видимо, нога все-таки не была сломана.
Темнота стала понемногу рассеиваться. Лиан понял, что стоит в каком-то просторном зале. Потолок скорее всего был увенчан черным куполом, очертания которого терялись во мраке. Над полом висела дымка, но, когда Лиан начал двигаться, она задрожала, слабо светясь, и исчезла.
Где он оказался? Он никогда не читал ни о чем подобном, хотя описание дворца, вырезанного в ледяной скале на Южном полюсе, пожалуй, подходило к этому зловещему месту.
Холод начал проникать сквозь подметки его легких походных сапог. Останавливаться было нельзя. Лодыжка распухла, и сапог сильно натирал, боль становилась сильнее с каждым шагом. К тому же раскалывалась голова и сильно мутило.
– Карана! – тихо позвал Лиан. Неизвестность страшила его. – Карана! – крикнул он еще раз, уже громче. Дыхание вырывалось из его рта белым паром. Он выкрикивал ее имя снова и снова, но в огромном зале ему не отзывалось даже эхо, чтобы вселить в него хоть мимолетную надежду. Голос звучал словно жалобное блеяние потерянной овцы. Этот образ вызвал в его воображении целую цепь ассоциаций: волки, охотящиеся за добычей, дикие кошки, терзающие плоть жертвы. Что за создания обитают в этом жутком месте, с какими чудищами предстоит ему столкнуться?
Где Карана? Их оторвало друг от друга задолго до того, как он приземлился здесь. Попала ли она сюда же? Или затерялась в пустоте, откуда нет возврата? А может, она уже мертва?
Он едва переставлял ноги, а шаги получались такие широкие, будто он бежал, изо всех сил отталкиваясь от земли. Это было странно, как впрочем, все в этом месте. Холод пробирал до костей, но Лиан не мог двигаться достаточно быстро, чтобы согреться.
Наконец он так устал, что опустился на пол, дальше идти у него не было сил. Порывшись в карманах, он обнаружил корку черного хлеба, забытую много дней назад, и принялся медленно жевать, вскоре от корки ничего не осталось, а голод, казалось, только усилился.
Сидеть было слишком холодно, Лиан поднялся и прихрамывая побрел дальше. Только теперь он начал осознавать, насколько зависел от Караны. Он вспомнил свои романтические иллюзии, до того как они повстречались. Несмышленый юнец, мечтавший о великих подвигах. Никчемный, тщеславный дурак. Нет, он не создан для того, чтобы быть героем. Он простой летописец и не годен ни для чего иного.
Лиан вновь вспомнил вопрос, с которого начались его приключения, позабытый в суматохе последних недель: что случилось во время возникновения Великой Преграды, кто убил девушку-калеку? Юноша чувствовал, что близок к разгадке, однако ключа так и не нашел, от него ускользнула какая-то чрезвычайно важная деталь. Отыщет ли он ее здесь, или для этого надо вернуться в Катадзу? Может, Рульк знает ответ. Вероятно, ему известно, где находится архив Кандора.
Теперь у Лиана была новая цель в жизни. «Сказание о Зеркале», несомненно, станет великим, и его должны услышать все жители Сантенара.
Погрузившись в эти прекрасные мечты, Лиан проковылял довольно большое расстояние, но, очнувшись, понял, что стоит у входа в следующий зал. Здесь было гораздо светлее. В призрачном сиянии он увидел ряды высоченных колонн, а за ними возвышался резной эбеновый трон.
Неужели это ночной кошмар? Лиан действительно видел подобное место в страшных снах, о которых давным-давно рассказывал Каране. Жуткие воспоминания навели на него ужас. Похоже, это Ночная Страна, пузырь пустоты, служивший тюрьмой для Рулька. «Пленение Рулька» было одним из Великих Сказаний, которое Лиан проштудировал во всех вариантах и версиях. Ночная Страна описывалась в нем как мрачное, бездушное место, пребывание в нем должно было сломить волю Рулька.
Что ж, из пустоты Рульк воздвиг ледяной дворец. Наверняка в нем имеется все необходимое для жизни, ведь Рульк тоже создан из плоти и крови – ему необходимо есть, пить и спать. Следовательно, где-то хранятся припасы. Лиан стал размышлять о Ночной Стране, из какой субстанции она была изначально сотворена и как Рульк преобразовал ее с тех пор. Лиану нужно все разузнать, чтобы включить в свое «Сказание». До него никто не писал об этом месте. Ведь ни одному человеку еще не доводилось здесь побывать, он первый. Но что толку в бесплодных мечтах? Отсюда нет выхода, и он обречен остаться здесь до конца своих дней.
Выхода нет! Лиан погрузился в бездну отчаяния еще более мрачного, чем тьма Ночной Страны. Вероятно, подобное чувство охватило и Рулька, когда он оказался в своей темнице. Однако великий карон не сдался, все эти долгие столетия он мечтал о свободе и строил планы мести.
Если бы только Карана была здесь. Но и ей не удалось бы найти выход, даже гениальный Рульк не сумел этого сделать за целое тысячелетие.
Пребывание в пустоте кого угодно доведет до помешательства. Нет ничего удивительного в том, что Рульк так озлоблен против них. Что он делает сейчас? Возможно, он уже расправился со своими врагами в Катадзе и Сантенар обречен.
Лиан вдруг почувствовал себя совсем маленьким, одиноким и испуганным. Осознав, что он все еще стоит перед эбеновым троном, он поспешил прочь, громко выкрикивая имя Караны. И на сей раз эхо вторило ему в темноте.
В противоположном конце зала он различил очертания двери. Лиан легонько толкнул ее, и створы распахнулись. Он вошел в небольшую тускло освещенную комнату. Посредине стояла какая-то странная машина, но, так как свет падал с другой стороны, Лиан мог разглядеть только ее контуры. Он обошел машину вокруг, но у него не возникло ни единой догадки о ее предназначении. По спине Лиана пробежали мурашки. Что бы это ни было, испытывать диковинное устройство он не собирался.
– Карана! – крикнул он еще громче, снова направляясь к двери.
– Каранааа... аараанаа, – простонало эхо в ответ. Никто не откликнулся на его зов.
7
Черное озеро
Когда пальцы Лиана разжались и он исчез из виду, Карана тоже ослепла. Тем не менее она точно знала, куда летит, перед мысленным взором чувствительницы ясно предстала траектория ее движения. Однако она не имела ни малейшего понятия, что сталось с Лианом. Он словно растворился в небытии.
Карана проваливалась в черную дыру, спиралью уходившую в темноту. Она все парила и парила, пока не шлепнулась в озерцо с какой-то чернильно-черной жидкостью. Девушка вынырнула на поверхность и попыталась доплыть до берега. Однако первый же толчок подбросил Карану вверх, в воздух поднялся фонтан капель, походивших на мыльные пузыри. Она плюхнулась обратно, нащупала дно, встала на ноги, и снова ее подбросило, словно на пружинах. Наконец ей удалось выбраться на берег.
Жидкость в озере была холодной, но Карана не промокла. Она стряхнула блестящие пузырьки с одежды и волос, они напоминали ртуть, но были совсем невесомыми. Вывернув карманы и вытряхнув сапоги, девушка огляделась по сторонам в поисках врат. Но ничего не обнаружила. «Наверное, чтобы отсюда выбраться, нужно снова нырнуть в озеро», – решила она. Однако главным сейчас было найти Лиана. Карану окружала сплошная чернота: черное небо, черная земля. В какую сторону двигаться? Все было совершенно одинаковым. Где же Лиан? А вдруг его здесь нет? Но строить догадки не имело смысла. Нужно было идти.
Она шла, или, точнее, подпрыгивала около суток, хотя о времени здесь можно было только догадываться. Карана миновала десятки дворцовых залов, но все они были пустыми, тихими и холодными. Ничто не привлекло ее внимания.
Девушке казалось, что за это время она уже добралась бы до своего бедного поместья в Готриме. Если, конечно, от него после войны что-нибудь осталось. Но она постаралась отогнать эту мысль.
Карана заглянула в тронный зал и направилась вперед по коридору, осматривая каждую комнату и беспрестанно выкрикивая имя Лиана. Она забрела в спальню, обставленную с царской роскошью, но страшно мрачную и гнетущую. Пол был выложен красным мрамором, стены обтянуты шелком и бархатом, резная кровать черного дерева стояла на постаменте, таком высоком, что балдахин терялся в темноте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59