Я смотрела на Криспина, не понимая, кто он и что он говорит.
Домино встал на колени, и я вдруг увидела то, чего я касалась. Это вырвало из меня возглас:
- О, мой Бог.
Домино взял презерватив и натянул его на себя. Он встал на четвереньки надо мной. Он посмотрел на себя, потом на мое лицо.
- Мы с тобой не проделали никакой подготовительной работы, а я...
Я закончила за него:
- Не маленький.
Он покачал головой.
Криспин сказал:
- Она тугая, но станет мокрой.
Я нахмурилась.
- Тебе нужна прелюдия? - Спросил он, держа руки на бедрах, словно наказывая меня.
Я задумалась.
- Прелюдия - это прекрасно, но, - я посмотрел вниз тела Домино, и все, о чем я могла думать, было: - Нет, я хочу его внутри себя.
- Я не хочу причинить тебе боль, не в наш первый раз.
- Я скажу тебе, если будет больно, но, - и я остановилась, потому что ни один мужчина не обрадуется, если вы скажете, что другие ваши любовники лучше оснащены, чем он, особенно в такую минуту:
- Пожалуйста, Домино, просто трахни меня. Сейчас.
Больше он не спрашивал. Он опустил свое тело сверху на мое, движением бедер раздвигая мои ноги чуть шире. Он руками помог направить себя внутрь, но как только он вошел, он больше не нуждался в помощи. Он был достаточно широким, чтобы ему приходилось прокладывать путь вперед, первые несколько ударов.
Он начал, держась надо мной на руках, его нижняя часть тела была зажата между моих ног, так что я могла смотреть вниз вдоль линии моего тела, и видеть, как он входит и выходит из меня. Эта картина сама по себе заставила меня вскрикнуть, снова.
- Боже, ты прав, она такая тугая, но мокрая.
Криспин вернулся на свою сторону кровати, и просто смотрел.
- Я тебе говорил.
Тело Домино заставило меня раскрыться немного больше, и он смог наконец найти свой ритм. Я наблюдала, как его тело скользит быстрее, ровнее, глубже, внутри моего. Это была позиция, в которой мужчина любого размера, обычно попадал по точке, и он попадал, и это работало.
Я ощутила эту растущую тяжесть у себя между ног. Я прошептала:
- О, боже, почти.
- Почти что? - Спросил он, но едва ли ему нужен был мой ответ. Его голос был хриплым, и глаза были закрыты от сосредоточения.
Затем между одним ударом и другим, эта тяжесть пролилась и накрыла меня, омывая мою кожу теплом и удовольствием. Из моего рта вырвался крик и ногти вонзились в его предплечья. Он замер надо мной.
Голос Криспина произнес:
- Не останавливайся.
Он начал снова, но потерял основу. Он прошептал.
- Я думал, что тебе больно.
- Она всегда кричит, - сказал Криспин.
Я могла бы нахмуриться, но Домино вернулся к этому ритму надо мной, и мне стало плевать на все остальное. Он старался удержать этот ритм, пытаясь довести меня еще до одного оргазма, я думаю, но его тело начало терять плавность движений. Его дыхание становилось все более рваным. Он старался, один удар, два, четыре. Между моих ног снова выросла тяжесть.
Я ахнула:
- Близко, снова близко.
Он заставил свое тело продолжать двигаться, и заставил себя вернуть прежний ровный ритм. Я оттолкнулась вверх на локтях, так что вид стал еще лучше, а угол немного острее, и это было оно. Он довел меня снова до предела, и я закричала от удовольствия в потолок.
На этот раз он не остановился. Его ритм изменился, но это было не важно, пока он продолжал входить и выходить из меня. Оргазм рос, и перетекал от одного ощущения к другому, в то время как его ритм становился все более отчаянным, его тело двигалось сильнее, быстрее, и он, наконец, опустил свое тело так, что мог использовать всю эту длину и доставать до самого конца. Это было другое удовольствие, но он достаточно поработал надо мной, чтобы это было удовольствие.
Я ахнула:
- Сильнее, глубже.
Он не спрашивал, что я имею в виду на этот раз, он просто поверил мне на слово. Он вбивал себя в меня, так сильно и глубоко, как он хотел, как я хотела, его вес и сила прибивали меня под ним, прижав меня к кровати, а его тело вздрагивало надо мной. Он внезапно открыл глаза, в дюймах от меня, и мы смотрели друг другу в глаза, в то время как его глаза расширились, и дыхание снова стало срываться, и его тело начало сопротивляться, борясь за еще один ритм. Тогда он ударил меня достаточно глубоко, и это было просто удовольствие. Я закричала и вцепилась ногтями в его спину, обернув ноги вокруг его талии, и начертив мой оргазм на его теле кровью и криками.
Он закричал надо мной, плотный грудной вздох: "О, да." Тогда он вошел в меня в последний раз, так глубоко, как только мог. Это заставило меня достичь оргазма снова, так что наши тела задрожали вместе, и я опустила рот к его шее, заглушая свои крики его плотью.
Он лежал на мне, сердце колотилось рядом с моим телом, пульс на шее стучал во рту. Я отпустила его шею, потому что у меня неожиданно появилось желание укусить сильнее. Я почти могла ощутить сладкий вкус металла и знала, что пустила бы ему кровь.
Я легла на кровать, держась за него руками, предплечьями, мои ноги все еще обвивали его. Я держала его в моем теле, так близко, как только могла.
Наконец, он поднялся, и я опустила его, так что он смог распластаться на середине кровати, рядом со мной. Он лежал на спине, пытаясь заново научиться дышать, с трудом глотая из-за бешено бьющегося пульса.
- Если это был быстрый секс, - сказал Криспин, - не могу дождаться долгого.
Домино улыбнулся, его глаза были еще наполовину закрыты. Он успел произнести задыхающимся голосом:
- Я хотел, чтобы это было хорошо. Не хотел разочаровать.
Я лежала на своей стороне кровати, его стороне кровати, не в состоянии пошевелить тем, что ниже пояса и не желая шевелиться. Мне удалось издать слабый смех.
- Разочаровать, черт, я не могу дождаться, чтобы увидеть, как это будет с прелюдией.
- Так ты хочешь меня снова? - И голос у него был нерешительным, а лицо потерянным.
Я похлопала его по животу, потому что до него было проще дотянуться.
- Если бы я еще могла двигаться, я бы поцеловала тебя и сказала, что любая женщина, которая когда-либо тебя отвергла, была дурой.
Он похлопал меня по бедру.
- Я думаю, это самая приятная вещь, какую мне когда-либо говорила девушка.
По некоторым причинам это неприятно поразило меня, но я не сказала об этом вслух. Когда мы могли поговорить, мы помылись и забрались обратно в постель. Меня положили посередине, и меня это вполне устраивало. Я обнаружила, что гетеросексуальные мужчины, которые готовы были заниматься сексом с другим парнем в постели, как правило, по-прежнему не ощущали себя достаточно безопасно, чтобы спать с одним из них посередине. Я ценила мужчин в моей жизни, которые не беспокоились по поводу такой ерунды, но я не винила остальных. Мне не нравилось спать голой рядом с другой женщиной, как я выяснила, благодаря некоторым верлеопардам в Сент-Луисе. Это была просто большая куча голых щенков или скорее куча котят, но все же я предпочитала быть зажатой между красавцами-мужчинами, а не женщинами. Была ли я после этого сукой?
Некоторые мужчины ухаживали лучше, чем другие, и я поняла, что Криспин спал на животе, так что ухаживание не было его сильной стороной. Но Домино свернулся у моей спины и обернул все его высокое тело вокруг меня, как будто я была его любимым плюшевым мишкой, и он не мог спать без меня. Я думала, что будет неудобно спать с незнакомцем. Я имею в виду, секс с новым другом - это одно, а сон... это так беспомощно. Мне не нравится быть беспомощной рядом с людьми, которых я только что встретила. Но его тело словно было создано для меня, его рука крепко прижимала меня к нему так же, как делал Мика дома. Я вспомнила моего короля-леопарда. Я скучала по нему. Я скучала по Натаниэлу. Я размышляла, как Домино будет с ними ладить? Я гнала мысли прочь; одна проблема за раз. Я должна была убить Витторио, прежде чем вернусь домой. Чтобы сделать это, я должна была его найти. Позже Рокко и я начнем его разыскивать.
Но мне не пришлось искать Витторио, он нашел меня.
Глава 67
Но он не нашел меня первым. Она нашла меня. Я стояла в комнате, в которой, как я знала, лежало ее тело. Она выглядела маленькой под шелковой простыней, нет, сморщенной. Впервые она была похожа на труп под простыней. Я ждала, что она пошевелится или что я услышу ее дыхание, увижу движение, но ничего не было. Она ушла.
Тогда я оказалась в ночи много лет назад, с ароматом жасмина и дождем, висящим в воздухе. Воздух был горячий, но не душный, как будто в нем и не было вовсе так много влаги. Но дождь был совсем близко, и можно было почти почувствовать землю под ногами, стремление к ней, как любовник ожидает объятий.
Она шагнула в эту ночь, как женская фигура, и как сама ночь, но теперь она была голосом, шепчущим у моей кожи.
- Некромант, они идут, чтобы убить меня. Они идут с современным оружием и тем, чего я не понимаю. Я покинула оболочку в комнате. Так что пускай забирают.
Запах жасмина окреп, словно дождь стал ближе, насыщенный, чистый запах.
- Чего ты хочешь?
- Тебя, некромант. Я хочу твое тело.
- Нет, - сказала я.
- Нет, потому что ты не впустила меня. Ты и твои связи с мужчинами. Но мне нужна сила, достаточная, чтобы выжить, когда моя оболочка будет уничтожена. Я не могу взять твое тело, Анита, но я думаю, смогу кормиться через тебя.
- Как кормиться? - Спросила я, и почувствовала, как сжался мой кишечник. Первый намек на страх.
- Тигры, маленький некромант, ты думала, они нашли тебя случайно?
- Нет, я поняла, что ты что-то со мной сделала.
- Просто кормиться всеми цветами их радуги и отдавать мне силу. Это даст мне достаточно силы, чтобы выжить, пока я не найду пристанище.
- Ты просишь меня или говоришь мне сделать это?
- Если я попрошу, ты это сделаешь? - Спросил голос.
- Нет.
- Тогда я говорю тебе это сделать.
- Нет, - сказала я.
- Я могу заставить тебя сделать это, некромант, но будет не так приятно.
- Я не буду помогать тебе искать другое тело, только потому что ты не можешь использовать мое.
- Помни, некромант, я дала тебе выбор. Ты выбрала путь боли. Теперь, если ты забеременеешь, будет слишком поздно помогать мне.
- Что ты сказала?
- Когда я поняла, что не могу проникнуть внутрь тебя, я постаралась сделать так, чтобы ты забеременела от одного из вертигров, но ты была слишком далеко от них слишком долгое время. Теперь ты лежишь с двумя из них, и голубой тигр у тебя прямо под рукой. Цвет, который даже я думала, был потерян. В нескольких минутах ходьбы от тебя есть целых два царя из двух разных чистокровных линий. Я позволила бы тебе использовать твою защиту, когда ты кормишься для меня, но если ты не станешь делать это добровольно, то я сделаю то же, что и тогда, когда ты впервые встретилась с белым тигром.
- Подожди, - сказала я, потому что теперь я боялась. Я встретила Криспина в Северной Каролине, когда он путешествовал, представляя партию холостяков, а я была гостем в том же отеле. Я проснулась через два дня, голая, в синяках, царапинах, больная, с тремя голыми мужчинами без сознания вокруг меня. Один из них был Джейсон, но другие были Криспин, которого я только что встретила, и Алекс, который был просто невинным репортером, снимающим свадьбы, и к тому же оказался красным тигром. Я внезапно ощутила пульс у себя в горле.
- Не надо, - сказала я.
- Либо питайся на тиграх добровольно, и позволь мне воспользоваться силой, или я возьму тебя снова. Хотя я не буду делать это изо дня в день; как я уже сказала, сейчас беременность мне ничем не поможет. Так что, секс будет быстрее.
- Почему я должна быть беременна от вертигра?
- Потому что я была некромантом при жизни, Анита, как и ты, и оборотнем. Тигры являются самыми мощными кошками из оставшихся на этой земле. Я подумала: если бы ребенок был отчасти вертигром и отчасти некромантом, у меня было бы больше шансов на то, чтобы взять его тело.
Я все еще боялась, но во мне уже появились первые проблески гнева.
- Ты не имела права.
- Ты была в моем сознании, маленький некромант; ты действительно думаешь, что меня заботит, что правильно, а что неправильно?
Запах жасмина загустел на моем языке.
- Нет, - прошептала я. Дождь почти начался, подул прохладный ветер. Ночь была такой темной.
- Это твой последний шанс выбрать, Анита. Ты выбираешь добровольную помощь или принудительную?
- Если я помогу тебе, ты используешь эту силу для побега от убийц и спрячешься в чужом теле. Ты одурачишь их и сбежишь.
- Да, - сказала она.
Дождь сдул тонкое платье к моему телу. Я была одета в сандалии, которые мне никогда не принадлежали. Волосы разметались по моему лицу. Все, что я могла ощущать, - это жасмин, как будто я напилась духов. Ветер принес первые брызги дождя.
- Время идет быстро, некромант. Твой ответ?
Я знала, что означает вкус жасмина на моем языке. Ее сила росла во мне, как палец, жмущий на курок пистолета.
Я сглотнула, и несмотря на его сладкий вкус, глотать было больно.
- Я не могу помочь тебе захватить тело другого человека. Я не могу пожертвовать другим, чтобы сохранить себя.
- Это будут чужие для тебя люди, - сказал голос в темноте.
Я покачала головой. Ветер ударил меня, и стеной пошел дождь, так что минуту до того я была сухая, а потом промокла до нитки. Дождь был холодным, и у мира был вкус жасмина.
- Я не могу, - сказала я.
- О, ты можешь, и ты будешь, некромант. Ты будешь кормить меня. Ты меня спасешь. Я Мать Всея Тьмы, я не умру только из-за того, что какая-то упрямая девчонка сказала нет.
Я стояла в пустыне ночью, которая существовала намного раньше, чем книги или города. Я дрожала под холодным дождем, который не шел на протяжении тысячелетий. Я ощущала вкус жасмина на своем языке, и почувствовала, как она перекрыла мне дыхание, когда спустила свою силу вниз по моему горлу.
Я успела сказать:
- Нет - значит, нет, сука! - После этого слова закончились.
Глава 68
Дождь прекратился внезапно, словно кто-то повернул выключатель. Жасмин отступил от моего горла. Я с трудом сделала огромный вдох. Мир больше не пах дождем. Был еще запах цветов, но дождя уже не было. Воздух был сухим, и ветер дул из пустыни, скрывающей из виду пальмы. Пустыня, которую я всегда знала, была там в этом видении.
Вихрь подул от песков. Мать Всей Тьмы прошептала мне на ухо:
- Нет, так не может быть.
Вихрь остановился в нескольких футах; когда стих ветер, появился Витторио. Но это был не тот Витторио, которого я видела в Вегасе. Его красивое, неотмеченное лицо было обращено к луне. Его одежды были расшитыми и богатыми, но соответствовали тонкому платью и сандалиям, которые были на мне. Его короткие волосы снова были длинными, и он вышел из ветра, как какой-то сказочный маг, появляющийся в самый последний момент. Он помогал мне, почему? Меня даже не волновало, как именно, но зачем?
- Я знаю, что ты все еще здесь, Мать Тьма. Я чувствую тебя, парящую в ночи, словно дурной сон.
Голос.
- Отец Дня, ты не изменился. Я вижу, твои маленькие животные вернулись вместе с тобой.
Он сделал движение, и что-то появилось рядом с ним. Словно боковым зрением я видела огромного мужчину, стоящего за его спиной. Он колебался и двигался, как плохое изображение на ненастроенном экране, но он был там, во сне, по крайней мере.
- Ты можешь позвать в сон только людей ветра? - Спросила она.
- Нет, силы, которых ты меня лишила, возвращаются с каждым днем. По мере того, как ты слабеешь, ты теряешь контроль над тем, что украла у меня. Он возвращается ко мне.
- Мне следовало убить тебя.
- Да, следовало. Я бы убил тебя.
- Я была слишком сентиментальной, - сказал голос.
- Меня спасла не твоя сентиментальность, Мать Тьма. Я помню твои слова, очень хорошо. Ты сказала: "Если бы я была уверена, что ад существует, тогда я убила бы тебя, чтобы ты мучился вечно, но, поскольку я не уверена, я оставлю тебя в живых, ходить по этой земле, в твоем собственном личном бессильном аду."
- Это было слишком давно, я не помню точно своих слов, - она вздохнула.
- Ты всегда тщательно продумывала, что помнить о собственных делах.
Я хотела что-то сказать, но боялась обратить на себя их внимание. Мне хотелось знать, могу ли я прервать сон и просто проснуться?
- Не уходи, Анита, - сказал Витторио, будто читая мои мысли. - Разве ты не хочешь увидеть, что произойдет?
Я сглотнула и сказала, пытаясь не выдать голосом, насколько я была напугана:
- Похоже, вам двоим нужно многое наверстать. Я просто не хочу вам мешать.
Они произнесли вместе.
- Нет, некромант, ты не уйдешь.
- Нет, Анита, я не могу отпустить тебя.
Дерьмо.
- Разве дневной свет не держит тебя в плену?
- Ты всегда завидовала мне на этот счет. У тебя никогда так не получалось.
- Так же, как и у тебя никогда не получалось поднять истинно мертвых.
- Так же, как и у тебя никогда не получалось призвать ветер к твоей руке.
- У нас обоих были наши войска рабов, Отец Дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Домино встал на колени, и я вдруг увидела то, чего я касалась. Это вырвало из меня возглас:
- О, мой Бог.
Домино взял презерватив и натянул его на себя. Он встал на четвереньки надо мной. Он посмотрел на себя, потом на мое лицо.
- Мы с тобой не проделали никакой подготовительной работы, а я...
Я закончила за него:
- Не маленький.
Он покачал головой.
Криспин сказал:
- Она тугая, но станет мокрой.
Я нахмурилась.
- Тебе нужна прелюдия? - Спросил он, держа руки на бедрах, словно наказывая меня.
Я задумалась.
- Прелюдия - это прекрасно, но, - я посмотрел вниз тела Домино, и все, о чем я могла думать, было: - Нет, я хочу его внутри себя.
- Я не хочу причинить тебе боль, не в наш первый раз.
- Я скажу тебе, если будет больно, но, - и я остановилась, потому что ни один мужчина не обрадуется, если вы скажете, что другие ваши любовники лучше оснащены, чем он, особенно в такую минуту:
- Пожалуйста, Домино, просто трахни меня. Сейчас.
Больше он не спрашивал. Он опустил свое тело сверху на мое, движением бедер раздвигая мои ноги чуть шире. Он руками помог направить себя внутрь, но как только он вошел, он больше не нуждался в помощи. Он был достаточно широким, чтобы ему приходилось прокладывать путь вперед, первые несколько ударов.
Он начал, держась надо мной на руках, его нижняя часть тела была зажата между моих ног, так что я могла смотреть вниз вдоль линии моего тела, и видеть, как он входит и выходит из меня. Эта картина сама по себе заставила меня вскрикнуть, снова.
- Боже, ты прав, она такая тугая, но мокрая.
Криспин вернулся на свою сторону кровати, и просто смотрел.
- Я тебе говорил.
Тело Домино заставило меня раскрыться немного больше, и он смог наконец найти свой ритм. Я наблюдала, как его тело скользит быстрее, ровнее, глубже, внутри моего. Это была позиция, в которой мужчина любого размера, обычно попадал по точке, и он попадал, и это работало.
Я ощутила эту растущую тяжесть у себя между ног. Я прошептала:
- О, боже, почти.
- Почти что? - Спросил он, но едва ли ему нужен был мой ответ. Его голос был хриплым, и глаза были закрыты от сосредоточения.
Затем между одним ударом и другим, эта тяжесть пролилась и накрыла меня, омывая мою кожу теплом и удовольствием. Из моего рта вырвался крик и ногти вонзились в его предплечья. Он замер надо мной.
Голос Криспина произнес:
- Не останавливайся.
Он начал снова, но потерял основу. Он прошептал.
- Я думал, что тебе больно.
- Она всегда кричит, - сказал Криспин.
Я могла бы нахмуриться, но Домино вернулся к этому ритму надо мной, и мне стало плевать на все остальное. Он старался удержать этот ритм, пытаясь довести меня еще до одного оргазма, я думаю, но его тело начало терять плавность движений. Его дыхание становилось все более рваным. Он старался, один удар, два, четыре. Между моих ног снова выросла тяжесть.
Я ахнула:
- Близко, снова близко.
Он заставил свое тело продолжать двигаться, и заставил себя вернуть прежний ровный ритм. Я оттолкнулась вверх на локтях, так что вид стал еще лучше, а угол немного острее, и это было оно. Он довел меня снова до предела, и я закричала от удовольствия в потолок.
На этот раз он не остановился. Его ритм изменился, но это было не важно, пока он продолжал входить и выходить из меня. Оргазм рос, и перетекал от одного ощущения к другому, в то время как его ритм становился все более отчаянным, его тело двигалось сильнее, быстрее, и он, наконец, опустил свое тело так, что мог использовать всю эту длину и доставать до самого конца. Это было другое удовольствие, но он достаточно поработал надо мной, чтобы это было удовольствие.
Я ахнула:
- Сильнее, глубже.
Он не спрашивал, что я имею в виду на этот раз, он просто поверил мне на слово. Он вбивал себя в меня, так сильно и глубоко, как он хотел, как я хотела, его вес и сила прибивали меня под ним, прижав меня к кровати, а его тело вздрагивало надо мной. Он внезапно открыл глаза, в дюймах от меня, и мы смотрели друг другу в глаза, в то время как его глаза расширились, и дыхание снова стало срываться, и его тело начало сопротивляться, борясь за еще один ритм. Тогда он ударил меня достаточно глубоко, и это было просто удовольствие. Я закричала и вцепилась ногтями в его спину, обернув ноги вокруг его талии, и начертив мой оргазм на его теле кровью и криками.
Он закричал надо мной, плотный грудной вздох: "О, да." Тогда он вошел в меня в последний раз, так глубоко, как только мог. Это заставило меня достичь оргазма снова, так что наши тела задрожали вместе, и я опустила рот к его шее, заглушая свои крики его плотью.
Он лежал на мне, сердце колотилось рядом с моим телом, пульс на шее стучал во рту. Я отпустила его шею, потому что у меня неожиданно появилось желание укусить сильнее. Я почти могла ощутить сладкий вкус металла и знала, что пустила бы ему кровь.
Я легла на кровать, держась за него руками, предплечьями, мои ноги все еще обвивали его. Я держала его в моем теле, так близко, как только могла.
Наконец, он поднялся, и я опустила его, так что он смог распластаться на середине кровати, рядом со мной. Он лежал на спине, пытаясь заново научиться дышать, с трудом глотая из-за бешено бьющегося пульса.
- Если это был быстрый секс, - сказал Криспин, - не могу дождаться долгого.
Домино улыбнулся, его глаза были еще наполовину закрыты. Он успел произнести задыхающимся голосом:
- Я хотел, чтобы это было хорошо. Не хотел разочаровать.
Я лежала на своей стороне кровати, его стороне кровати, не в состоянии пошевелить тем, что ниже пояса и не желая шевелиться. Мне удалось издать слабый смех.
- Разочаровать, черт, я не могу дождаться, чтобы увидеть, как это будет с прелюдией.
- Так ты хочешь меня снова? - И голос у него был нерешительным, а лицо потерянным.
Я похлопала его по животу, потому что до него было проще дотянуться.
- Если бы я еще могла двигаться, я бы поцеловала тебя и сказала, что любая женщина, которая когда-либо тебя отвергла, была дурой.
Он похлопал меня по бедру.
- Я думаю, это самая приятная вещь, какую мне когда-либо говорила девушка.
По некоторым причинам это неприятно поразило меня, но я не сказала об этом вслух. Когда мы могли поговорить, мы помылись и забрались обратно в постель. Меня положили посередине, и меня это вполне устраивало. Я обнаружила, что гетеросексуальные мужчины, которые готовы были заниматься сексом с другим парнем в постели, как правило, по-прежнему не ощущали себя достаточно безопасно, чтобы спать с одним из них посередине. Я ценила мужчин в моей жизни, которые не беспокоились по поводу такой ерунды, но я не винила остальных. Мне не нравилось спать голой рядом с другой женщиной, как я выяснила, благодаря некоторым верлеопардам в Сент-Луисе. Это была просто большая куча голых щенков или скорее куча котят, но все же я предпочитала быть зажатой между красавцами-мужчинами, а не женщинами. Была ли я после этого сукой?
Некоторые мужчины ухаживали лучше, чем другие, и я поняла, что Криспин спал на животе, так что ухаживание не было его сильной стороной. Но Домино свернулся у моей спины и обернул все его высокое тело вокруг меня, как будто я была его любимым плюшевым мишкой, и он не мог спать без меня. Я думала, что будет неудобно спать с незнакомцем. Я имею в виду, секс с новым другом - это одно, а сон... это так беспомощно. Мне не нравится быть беспомощной рядом с людьми, которых я только что встретила. Но его тело словно было создано для меня, его рука крепко прижимала меня к нему так же, как делал Мика дома. Я вспомнила моего короля-леопарда. Я скучала по нему. Я скучала по Натаниэлу. Я размышляла, как Домино будет с ними ладить? Я гнала мысли прочь; одна проблема за раз. Я должна была убить Витторио, прежде чем вернусь домой. Чтобы сделать это, я должна была его найти. Позже Рокко и я начнем его разыскивать.
Но мне не пришлось искать Витторио, он нашел меня.
Глава 67
Но он не нашел меня первым. Она нашла меня. Я стояла в комнате, в которой, как я знала, лежало ее тело. Она выглядела маленькой под шелковой простыней, нет, сморщенной. Впервые она была похожа на труп под простыней. Я ждала, что она пошевелится или что я услышу ее дыхание, увижу движение, но ничего не было. Она ушла.
Тогда я оказалась в ночи много лет назад, с ароматом жасмина и дождем, висящим в воздухе. Воздух был горячий, но не душный, как будто в нем и не было вовсе так много влаги. Но дождь был совсем близко, и можно было почти почувствовать землю под ногами, стремление к ней, как любовник ожидает объятий.
Она шагнула в эту ночь, как женская фигура, и как сама ночь, но теперь она была голосом, шепчущим у моей кожи.
- Некромант, они идут, чтобы убить меня. Они идут с современным оружием и тем, чего я не понимаю. Я покинула оболочку в комнате. Так что пускай забирают.
Запах жасмина окреп, словно дождь стал ближе, насыщенный, чистый запах.
- Чего ты хочешь?
- Тебя, некромант. Я хочу твое тело.
- Нет, - сказала я.
- Нет, потому что ты не впустила меня. Ты и твои связи с мужчинами. Но мне нужна сила, достаточная, чтобы выжить, когда моя оболочка будет уничтожена. Я не могу взять твое тело, Анита, но я думаю, смогу кормиться через тебя.
- Как кормиться? - Спросила я, и почувствовала, как сжался мой кишечник. Первый намек на страх.
- Тигры, маленький некромант, ты думала, они нашли тебя случайно?
- Нет, я поняла, что ты что-то со мной сделала.
- Просто кормиться всеми цветами их радуги и отдавать мне силу. Это даст мне достаточно силы, чтобы выжить, пока я не найду пристанище.
- Ты просишь меня или говоришь мне сделать это?
- Если я попрошу, ты это сделаешь? - Спросил голос.
- Нет.
- Тогда я говорю тебе это сделать.
- Нет, - сказала я.
- Я могу заставить тебя сделать это, некромант, но будет не так приятно.
- Я не буду помогать тебе искать другое тело, только потому что ты не можешь использовать мое.
- Помни, некромант, я дала тебе выбор. Ты выбрала путь боли. Теперь, если ты забеременеешь, будет слишком поздно помогать мне.
- Что ты сказала?
- Когда я поняла, что не могу проникнуть внутрь тебя, я постаралась сделать так, чтобы ты забеременела от одного из вертигров, но ты была слишком далеко от них слишком долгое время. Теперь ты лежишь с двумя из них, и голубой тигр у тебя прямо под рукой. Цвет, который даже я думала, был потерян. В нескольких минутах ходьбы от тебя есть целых два царя из двух разных чистокровных линий. Я позволила бы тебе использовать твою защиту, когда ты кормишься для меня, но если ты не станешь делать это добровольно, то я сделаю то же, что и тогда, когда ты впервые встретилась с белым тигром.
- Подожди, - сказала я, потому что теперь я боялась. Я встретила Криспина в Северной Каролине, когда он путешествовал, представляя партию холостяков, а я была гостем в том же отеле. Я проснулась через два дня, голая, в синяках, царапинах, больная, с тремя голыми мужчинами без сознания вокруг меня. Один из них был Джейсон, но другие были Криспин, которого я только что встретила, и Алекс, который был просто невинным репортером, снимающим свадьбы, и к тому же оказался красным тигром. Я внезапно ощутила пульс у себя в горле.
- Не надо, - сказала я.
- Либо питайся на тиграх добровольно, и позволь мне воспользоваться силой, или я возьму тебя снова. Хотя я не буду делать это изо дня в день; как я уже сказала, сейчас беременность мне ничем не поможет. Так что, секс будет быстрее.
- Почему я должна быть беременна от вертигра?
- Потому что я была некромантом при жизни, Анита, как и ты, и оборотнем. Тигры являются самыми мощными кошками из оставшихся на этой земле. Я подумала: если бы ребенок был отчасти вертигром и отчасти некромантом, у меня было бы больше шансов на то, чтобы взять его тело.
Я все еще боялась, но во мне уже появились первые проблески гнева.
- Ты не имела права.
- Ты была в моем сознании, маленький некромант; ты действительно думаешь, что меня заботит, что правильно, а что неправильно?
Запах жасмина загустел на моем языке.
- Нет, - прошептала я. Дождь почти начался, подул прохладный ветер. Ночь была такой темной.
- Это твой последний шанс выбрать, Анита. Ты выбираешь добровольную помощь или принудительную?
- Если я помогу тебе, ты используешь эту силу для побега от убийц и спрячешься в чужом теле. Ты одурачишь их и сбежишь.
- Да, - сказала она.
Дождь сдул тонкое платье к моему телу. Я была одета в сандалии, которые мне никогда не принадлежали. Волосы разметались по моему лицу. Все, что я могла ощущать, - это жасмин, как будто я напилась духов. Ветер принес первые брызги дождя.
- Время идет быстро, некромант. Твой ответ?
Я знала, что означает вкус жасмина на моем языке. Ее сила росла во мне, как палец, жмущий на курок пистолета.
Я сглотнула, и несмотря на его сладкий вкус, глотать было больно.
- Я не могу помочь тебе захватить тело другого человека. Я не могу пожертвовать другим, чтобы сохранить себя.
- Это будут чужие для тебя люди, - сказал голос в темноте.
Я покачала головой. Ветер ударил меня, и стеной пошел дождь, так что минуту до того я была сухая, а потом промокла до нитки. Дождь был холодным, и у мира был вкус жасмина.
- Я не могу, - сказала я.
- О, ты можешь, и ты будешь, некромант. Ты будешь кормить меня. Ты меня спасешь. Я Мать Всея Тьмы, я не умру только из-за того, что какая-то упрямая девчонка сказала нет.
Я стояла в пустыне ночью, которая существовала намного раньше, чем книги или города. Я дрожала под холодным дождем, который не шел на протяжении тысячелетий. Я ощущала вкус жасмина на своем языке, и почувствовала, как она перекрыла мне дыхание, когда спустила свою силу вниз по моему горлу.
Я успела сказать:
- Нет - значит, нет, сука! - После этого слова закончились.
Глава 68
Дождь прекратился внезапно, словно кто-то повернул выключатель. Жасмин отступил от моего горла. Я с трудом сделала огромный вдох. Мир больше не пах дождем. Был еще запах цветов, но дождя уже не было. Воздух был сухим, и ветер дул из пустыни, скрывающей из виду пальмы. Пустыня, которую я всегда знала, была там в этом видении.
Вихрь подул от песков. Мать Всей Тьмы прошептала мне на ухо:
- Нет, так не может быть.
Вихрь остановился в нескольких футах; когда стих ветер, появился Витторио. Но это был не тот Витторио, которого я видела в Вегасе. Его красивое, неотмеченное лицо было обращено к луне. Его одежды были расшитыми и богатыми, но соответствовали тонкому платью и сандалиям, которые были на мне. Его короткие волосы снова были длинными, и он вышел из ветра, как какой-то сказочный маг, появляющийся в самый последний момент. Он помогал мне, почему? Меня даже не волновало, как именно, но зачем?
- Я знаю, что ты все еще здесь, Мать Тьма. Я чувствую тебя, парящую в ночи, словно дурной сон.
Голос.
- Отец Дня, ты не изменился. Я вижу, твои маленькие животные вернулись вместе с тобой.
Он сделал движение, и что-то появилось рядом с ним. Словно боковым зрением я видела огромного мужчину, стоящего за его спиной. Он колебался и двигался, как плохое изображение на ненастроенном экране, но он был там, во сне, по крайней мере.
- Ты можешь позвать в сон только людей ветра? - Спросила она.
- Нет, силы, которых ты меня лишила, возвращаются с каждым днем. По мере того, как ты слабеешь, ты теряешь контроль над тем, что украла у меня. Он возвращается ко мне.
- Мне следовало убить тебя.
- Да, следовало. Я бы убил тебя.
- Я была слишком сентиментальной, - сказал голос.
- Меня спасла не твоя сентиментальность, Мать Тьма. Я помню твои слова, очень хорошо. Ты сказала: "Если бы я была уверена, что ад существует, тогда я убила бы тебя, чтобы ты мучился вечно, но, поскольку я не уверена, я оставлю тебя в живых, ходить по этой земле, в твоем собственном личном бессильном аду."
- Это было слишком давно, я не помню точно своих слов, - она вздохнула.
- Ты всегда тщательно продумывала, что помнить о собственных делах.
Я хотела что-то сказать, но боялась обратить на себя их внимание. Мне хотелось знать, могу ли я прервать сон и просто проснуться?
- Не уходи, Анита, - сказал Витторио, будто читая мои мысли. - Разве ты не хочешь увидеть, что произойдет?
Я сглотнула и сказала, пытаясь не выдать голосом, насколько я была напугана:
- Похоже, вам двоим нужно многое наверстать. Я просто не хочу вам мешать.
Они произнесли вместе.
- Нет, некромант, ты не уйдешь.
- Нет, Анита, я не могу отпустить тебя.
Дерьмо.
- Разве дневной свет не держит тебя в плену?
- Ты всегда завидовала мне на этот счет. У тебя никогда так не получалось.
- Так же, как и у тебя никогда не получалось поднять истинно мертвых.
- Так же, как и у тебя никогда не получалось призвать ветер к твоей руке.
- У нас обоих были наши войска рабов, Отец Дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62