Я не достаточно сильный, чтобы заставить ardeur вырасти, и ты не настолько увлечена мной, чтобы это произошло случайно.
- Ничего личного, Нечестивец. Я вижу, что ты красивый.
Он посмотрел на меня, и было что-то в его лице, чего я не ожидала увидеть: неопределенность.
- На самом деле, Анита?
Я нахмурилась.
- Я не слепая, Нечестивец. Я вижу, как ты выглядишь.
- Видишь? - Он посмотрел вниз, его пальцы поднялись вверх по моей руке. Он нашел ложбинку, где сгибается рука, и провел кончиком пальца вокруг этого мягкого, теплого места. Это заставило меня задрожать, и мое дыхание завибрировало на выдохе.
Тогда он улыбнулся.
- Возможно, видишь. - Он продолжил играть дальше с этим местом, пока я не вывернулась и не сказала ему:
- Щекотно.
- Я не думаю, что щекотно, - сказал он, и сел. Рядом со мной, он был по-прежнему значительно выше. Он положил руки на оба моих предплечья, и провел руками по моей коже.
- Пусти меня, Анита, пусти меня внутрь.
Двойной смысл заставил меня вновь нахмуриться, но его руки на предплечьях отвлекали меня от недовольства. Он обвинил меня в брезгливости по телефону; когда его руки играли на моей коже, а вес его был настолько близко, я поняла, что он был прав. Я снова вернулась к привычке бороться с ardeur. Я могла уже дольше не кормиться, поэтому я постоянно отталкивала его. Я по-прежнему боролась с ним, хотя знала, что Эдуард вызовет местную полицию. Они проведут рейд в дом Тодда Беринга. Они войдут туда, и, по меньшей мере, там окажется демон, может быть, вампиры, а с ними будет только кто-то вроде Санчеса в качестве магического прикрытия. Санчес был мощным телепатом, но он не знал мертвых, и, я была почти уверена, не знал демонов. Если меня там не будет и все пойдет дерьмово, я всегда буду думать, что могла бы остановить это. Я всегда буду думать, что могла бы спасти несколько жизней.
Все, что мне нужно было сделать - это заняться сексом с человеком рядом со мной и накормить ardeur, и тогда я могла бы спасти положение. Это звучало достаточно просто, когда вы так говорили об этом. Секс, накормить ardeur, потом поймать одного демона, несколько вампиров, и попытаться сохранить всем жизни. Да, просто.
Но сначала я должна была позволить. Сначала я должна была позволить себе быть уязвимой еще с одним человеком. Эта часть мне не очень нравилась: на самом деле, я ненавидела ее. Я не хотела быть уязвимой, по отношению ни к чему и ни к кому.
- Я не достаточно сильный, чтобы пройти через твои щиты, Анита, - сказал он тихо, неитральным голосом.
Даже сейчас, я снова вернулась к контролю. Я могла бы просто заставить его забрать меня назад к Эдуарду и другим. Но... Что делать, если я потеряю контроль в середине налета на дом колдуна? Что делать, если голод подымется в машине с Эдуардом и Бернардо и Олафом? Могло случиться что-то похуже, чем секс с друзьями. Я могла вырвать им горло, и купаться в их крови, что было именно тем, что я могла бы сделать, если бы Нечестивец не забрал меня далеко от них.
Нет, что бы со мной ни было, кормление ardeur действительно было меньшим злом. Быстро покормиться, а затем вернуться к раскрытию преступления. Я посмотрела на высокого, красивого мужчину рядом со мной и сказала то, что думала.
- Мне жаль, что наш первый раз должен быть быстрым. Ты стоишь того, чтобы потратить на тебя время, Нечестивец.
Он улыбнулся, и это смягчило его лицо.
- Это самая приятная вещь, которую ты когда-либо говорила мне.
Я тоже улыбнулась.
- Когда я выпущу ardeur после того, как так долго не кормилась, это может быть немного грубо.
- Я буду осторожен, - сказал он.
- Я не это имела в виду. - Я помотала головой, и просто сняла футболку, которую мы взяли в Трикси. Я сидела там в одном бюстгальтере, в странно горячей ночи.
Нечестивец посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
- Я хочу сказать, что мы можем закончить, разорвав нашу одежду настолько, что нам нечего будет потом надеть.
Он пожал плечами и начал снимать галстук.
- Я бы предпочел более чувственное разоблачение, но вы босс.
Я вздохнула.
- Хорошо, если бы это действительно было правдой.
- Ты говоришь раздеться, и я делаю это; поверь мне, это делает тебя боссом. - Он снял галстук, а затем и пальто.
- Ты же в конечном итоге хотел раздеться, не так ли? - Спросила я, мои руки замешкались на поясе.
- Хотел. - Он снял разорванные остатки рубашки, и один его вид, голого до пояса, заставил меня отвернуться. Эта первая нагота с кем-то, кого я не знала достаточно хорошо, всегда заставляла меня чувствовать себя неудобно.
Мое правило говорило, что если мне было неловко раздетой, то, возможно, мне следовало остановиться, одеться и идти домой. Я сказала Джейсону, в Сент-Луисе, что теряла себя. И вот я была здесь, далеко от дома, и это был не мужчина моей жизни, крадущий меня у самой себя, это была сила внутри меня. И от нее я не могла убежать. Это было похоже на старый анекдот: куда бы вы ни пошли, вы там есть. Я не могла оставить себя позади, так что я не могла уйти.
Руки появились сзади и заскользили по моим ребрам, остановились у основания моего лифчика. Я потянулась к брителькам, чтобы снять их с плечей, но его руки оказались там первыми, и он опустил лямки, медленно, запечатлевая поцелуи на моих плечах, пока он их обнажал. Его руки скользнули к задней части моего лифчика, и расстегнули его. Застежка поддалась, и он весь соскользнул вниз по моим рукам, так что мои груди выпали.
Руки нечестивца скользнули над ними, накрывая их его большими ладонями, сжимая их, замешивая их, изучая их. Я почувствовала, как становлюсь влажной, только от этого. Эти опытные руки вырвали из меня слабый звук. Мои руки скользнули к застежке моих штанов, но его руки опередили меня, спустившись от моей груди, чтобы расстегнуть мои штаны и раскрыть их, так что его рука скользнула в открытый перед и стала ласкать волосы у меня между ног и спускаться ниже.
Я рассмеялась.
- Твоя рука слишком большая, а штаны слишком тесные.
- Мы можем исправить это, - произнес он низким и грубым голосом рядом с моим ухом. Он стянул брюки вниз с моих бедер резким рывком, который обнажил меня до верха бедер. Мое белье опустилось со штанами, так что я осталась голой в ночи. Его рука коснулась моей голой задницы, лаская, сжимая, изучая. Мое дыхание ускорилось и пульс поднялся к горлу.
- Нечестивец, - произнесла я.
- Именно так я хотел, чтобы ты произносила мое имя. - И руки скользнули к моему переду, когда я опустилась на землю. Его пальцы скользнула у меня между ног, лаская самую интимную часть, щекоча, дразня, пока я не закричала. Его другая рука потянула джинсы вниз до тех пор, пока он не смог раздвинуть мои бедра шире, и эти умелые пальцы смогли дотянуться дальше, касаться больше, ласкать больше.
Он попытался добраться дальше у меня между ног, но угол был не совсем подходящим. Его рука была слишком большой для пространства, которое он сделал. Он издал низкий, разочарованный горловой звук и, переместив руку, взялся за джинсы с другой стороны и рывком стянул их к моим коленям. Затем он положил меня перед его телом, и я смогла почувствовать, насколько большим, твердым и готовым он уже был, но другая его рука вернулась между моих ног. Его палец скользнул внутрь меня, и я закричала снова. Он толкнул пальцы внутрь меня, потом вынул их, так он мог играть моей собственной влагой с этим маленьким, сладким местом, немного спереди меня. Другой его рука обхватила меня вокруг талии, прижимая меня к его твердости. Это заставило меня извиваться сильнее напротив него. Его пальцы играли у меня между ног, лаская, дразня, пока я не почувствовала растущую массу удовольствия.
Я выдохнула:
- Близко.
Он изменил ритм его пальцев, быстрее, снова и снова и снова, пока я не задохнулась:
- Нечестивец! - И его пальцы перенесли меня за этот край, вырвали крик из моего горла, заставили меня дергаться под его телом, пока его пальцы играли, и убеждали, и приближали оргазм, пока я не смогла решить, был ли это один большой оргазм или мелкие шли так быстро, один за другим, что размылись в один.
Я закричала от удовольствия прямо к свету звезд, и только после того, как я рухнула в его объятия, его рука перестала двигаться, только тогда он немного отодвинул меня от его тела, и я почувствовала, как его голова уперлась в меня. Мои ноги еще не работали, поэтому он удерживал мой вес одной рукой, обернутой вокруг меня, а другой помогал себе найти угол, который он искал. Я произнесла его имя снова:
- Нечестивец.
Затем он положил меня на пальто, которое он расстелил на земле, и отодвинулся от меня.
- Что случилось? - Спросила я.
- Ничего, - сказал он, - абсолютно ничего. - Я лежала там, ожидая, когда большая часть моего тела заработает снова, и наблюдала за ним. Он шарил в его одежде, пока не нашел презерватив. Я была на таблетках, но существовало правило, что любой из тех, кто не был моим основным возлюбленным, должен был использовать презерватив. Если произойдет авария, она должна случиться с кем-то, кого я люблю. То, что я забыла об этом правиле, и он должен был помнить его, показало, как далеко я ушла сегодня.
Нечестивец пополз обратно ко мне, презерватив уже покрыл всю его длину. Он обнял меня за талию и поднял меня под живот, так что я стояла почти на руках и коленях. Он вернулся к поискам этого совершенного угла; ощущение его, ласкающего меня, экспериментирующего, заставило меня издавать слабые страстные звуки. Я произнесла его имя снова. Потом он нашел мое отверстие и начал пробиваться внутрь, и у меня больше не было воздуха для слов.
Он наклонил меня вперед на расстеленное пальто, прижав щеку к пальто и земле под ним, а остальное подняв вверх, с ним внутри меня. Он проталкивал себя внутрь меня до тех пор, пока уже не мог идти дальше, его тело и мое встретились, остановились и соединились вместе. Он помедлил так мгновение, потом начал искать ритм, входя и выходя, толкая себя долгими, медленными, глубокими движениями его тела, погружаясь в меня до предела, но нежно, как будто он боялся сделать мне больно, затем выходил снова.
Я успела сказать:
- Ты не навредишь мне.
- Я толкаю твою шейку матки, я сделаю тебе больно, если не буду осторожен.
- Мне нравится.
- Что?
- Ты провел подготовительную работу, Нечестивец, я чувствую себя прекрасно.
- Выпусти ardeur, и я ускорюсь. - Он сохранял этот осторожный ритм, но я чувствовала напряжение в его теле, как он боролся с собой.
- Жестче, - сказала я.
- Ardeur, - сказал он голосом, который передавал его напряжение, как и дрожь его мышц, когда он старался быть осторожным со мной. Я не хотела, чтобы он был осторожным.
Я сделала то, что он хотел, я сделал то, что мне было нужно, я потянулась к той части меня, что была ardeur, и это больше было похоже не на сбрасывание щита, а словно я просто перестала бороться с ним. Ardeur накрыл нас двоих приливом тепла, что заставило нас обоих закричать.
- Трахни меня, Нечестивец, просто трахни меня.
Он перестал быть осторожным и использовал всю эту длину, всю ширину, жестко и быстро, вбивая себя в меня, пока звук соударяющейся плоти не стал громким, и я кричала для него, орала, кончая от ощущения его члена, ударяющего по этому месту глубоко внутри меня, и вынужденный остановиться, он все еще не закончил. Он начал снова, на этот раз неглубоко, с немного другим поворотом бедер, и я почувствовала теплый, тяжелый вес, снова растущий внутри меня. Я стала произносить его имя, снова и снова, я произносила слова в ритме моего и его тела:
- Нечестивец, Нечестивец, Нечестивец. Боже! Оргазм вырвал крик из моего рта, заставив мои руки забиться по его пальто и земле под ним. Если бы я могла дотянуться до него, я бы вырезала свое удовольствие на его коже, но мне оставалось только биться, пытаясь найти способы выпустить свою страсть.
Он закричал надо мной, и его тело потеряло этот опытный ритм и вдруг он стал трахать меня так жестко и быстро, как мог. Я думала, он уже сделал это, но он доказал, что даже тогда он был осторожен. Я почувствовала толчок его тела внутри меня, и без ardeur, возможно, могло бы случиться что-то еще, кроме ошеломления, но ardeur забрал все, кроме страсти и радости. Он вдвинулся в меня еще один раз, и только тогда он потерял контроль. Только тогда его тело сделало этот последний глубокий толчок в мое тело, так что мы закричали вместе, и я почувствовала, как его тело задрожало внутри меня, и только тогда я напиталась.
Я кормилась движением его тела глубоко внутри меня, я кормилась ощущением его, разливающегося внутри меня, я кормилась силой его тела, когда он поднялся надо мной на коленях. Я кормилась его рукой, когда она схватила мое плечо и он сделал последний содрогающийся толчок. Это заставило меня закричать снова, и тогда он рухнул на мою спину. Он поймал себя руками, и он был достаточно высок, чтобы остаться над моим телом, его влажная обнаженная грудь прижалась к моей голой спине, его тело было все еще глубоко внутри меня, так что мы опустились на четвереньки вместе, прижатые так близко, как только могли быть два тела, наше дыхание гремело в наших ушах, и его сердцебиение стучало о мою спину. Его сердце билось сейчас для меня.
Он вынул себя из меня, со смехом и дрожью. Я издала один последний, тихий крик, и рухнула на свою сторону, с ним, свернувшимся вокруг меня. Мы лежали там, заново учась дышать, и только тогда я посмотрела в ночь и увидела Истину, стоящего в свете звезд.
Глава 58
Истина стоял там с его серьезными глазами, у него были темные волосы в отличие от его брата. Он смотрел на нас серыми глазами, и его лицо походило на лицо его брата, хотя небольшая борода и скрывала эту симпатичную линию челюсти и позволяла ему быть немного более незаметным, чем Нечестивец.
Я ждала, что он отвернется, наш скромный Истина, но он не отвернулся. Он смотрел на нас, и лицо его было холодным и бледным в свете звезд, обрамленное темными волосами. Он смотрел на нас, и в его лице было что-то, чего я никогда не видела на лице Истины: голод. Он смотрел на нас, как голодный человек, или, может быть, тонущий.
Нечестивец спустился рукой вниз по моему телу, расплетая мои ноги так, что мой перед предстал голым глазам его брата.
Я начала говорить ему, чтобы он перестал дразнить его брата, но слова остались невысказанными, потому что Истина шел к нам. Он бросил свою кожаную куртку на землю, а следом и его черную футболку. Их верхние части тел были почти одинаковыми, широкие и сильные; только длинный изогнутый шрам, блестящий от времени, отличал их. Его руки были на поясе, когда я снова попыталась что-то сказать. Я поняла, что что-то не так, когда он бросил свой пистолет, кобуру и все остальное на землю без оглядки. Истина и Нечестивец всегда бережно относились к их оружию, всегда.
Я начала что-то говорить, но его руки были у пояса и штаны ракрылись, и я обнаружила, что почти одинаковыми были не только их верхние части тел.
Я произнесла:
- Истина, - и тогда я почувствовала. Ardeur не ушел. Когда я кормилась, он всегда засыпал, если только не распространялся на других в комнате. Но я должна была коснуться кого-то, чтобы он распространился таким образом. Истина был слишком далеко, но хотя я и пыталась думать все время логически, он балансировал на одной ноге, пытаясь снять один ботинок, потом другой, и наконец он оказался перед нами, вытаскивая лодыжки из штанов и переступая их.
Все еще лежа на земле, удерживаемая рядом с телом его брата, я посмотрела на него снизу вверх. У меня была секунда, чтобы решить, как к этому отнестись, а затем он опустился на колени рядом с нами, потянувшись ко мне.
Я успела произнести:
- Истина, - а затем он забрал меня от Нечестивца и перевернул меня на спину. Я лежала и смотрела на него снизу вверх. Он упал на меня, прислоняя свой рот к моему, и поцеловал меня так, словно пытался забраться внутрь и стечь по моему горлу. Я поцеловала его в ответ, поцеловала его, держа руки за его спиной, проводя по ней пальцами, спускаясь вниз к выпуклости его тела, где заканчивалась талия и начинались другие вещи. Я не могла достать ниже, он был слишком высок.
Он целовал меня, долго и упорно, пока тихие, протестующие звуки не сорвались из-под его губ, потом встал с меня, слишком высокий, чтобы одновременно целовать меня и заниматься со мной любовью. Он развел мои бедра силой его рук. Секунду я видела всю эту твердую толстую длину, а затем появилась рука Нечестивца, держащая презерватив.
Истина издал низкий горловой звук, но он взял его и надел. К тому времени, когда он закончил, он издал звук, больше похожий на рычание, низкий и продолжительный. Желанием невозможно было описать этот звук в горле человека. Он вдвинул всю эту безопасно защищенную длину в меня. Я смотрела на него, проталкивающего себя внутри меня, дюйм за дюймом. Просто наблюдение за ним, скользящим внутри меня, заставило меня откинуть голову назад и закричать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
- Ничего личного, Нечестивец. Я вижу, что ты красивый.
Он посмотрел на меня, и было что-то в его лице, чего я не ожидала увидеть: неопределенность.
- На самом деле, Анита?
Я нахмурилась.
- Я не слепая, Нечестивец. Я вижу, как ты выглядишь.
- Видишь? - Он посмотрел вниз, его пальцы поднялись вверх по моей руке. Он нашел ложбинку, где сгибается рука, и провел кончиком пальца вокруг этого мягкого, теплого места. Это заставило меня задрожать, и мое дыхание завибрировало на выдохе.
Тогда он улыбнулся.
- Возможно, видишь. - Он продолжил играть дальше с этим местом, пока я не вывернулась и не сказала ему:
- Щекотно.
- Я не думаю, что щекотно, - сказал он, и сел. Рядом со мной, он был по-прежнему значительно выше. Он положил руки на оба моих предплечья, и провел руками по моей коже.
- Пусти меня, Анита, пусти меня внутрь.
Двойной смысл заставил меня вновь нахмуриться, но его руки на предплечьях отвлекали меня от недовольства. Он обвинил меня в брезгливости по телефону; когда его руки играли на моей коже, а вес его был настолько близко, я поняла, что он был прав. Я снова вернулась к привычке бороться с ardeur. Я могла уже дольше не кормиться, поэтому я постоянно отталкивала его. Я по-прежнему боролась с ним, хотя знала, что Эдуард вызовет местную полицию. Они проведут рейд в дом Тодда Беринга. Они войдут туда, и, по меньшей мере, там окажется демон, может быть, вампиры, а с ними будет только кто-то вроде Санчеса в качестве магического прикрытия. Санчес был мощным телепатом, но он не знал мертвых, и, я была почти уверена, не знал демонов. Если меня там не будет и все пойдет дерьмово, я всегда буду думать, что могла бы остановить это. Я всегда буду думать, что могла бы спасти несколько жизней.
Все, что мне нужно было сделать - это заняться сексом с человеком рядом со мной и накормить ardeur, и тогда я могла бы спасти положение. Это звучало достаточно просто, когда вы так говорили об этом. Секс, накормить ardeur, потом поймать одного демона, несколько вампиров, и попытаться сохранить всем жизни. Да, просто.
Но сначала я должна была позволить. Сначала я должна была позволить себе быть уязвимой еще с одним человеком. Эта часть мне не очень нравилась: на самом деле, я ненавидела ее. Я не хотела быть уязвимой, по отношению ни к чему и ни к кому.
- Я не достаточно сильный, чтобы пройти через твои щиты, Анита, - сказал он тихо, неитральным голосом.
Даже сейчас, я снова вернулась к контролю. Я могла бы просто заставить его забрать меня назад к Эдуарду и другим. Но... Что делать, если я потеряю контроль в середине налета на дом колдуна? Что делать, если голод подымется в машине с Эдуардом и Бернардо и Олафом? Могло случиться что-то похуже, чем секс с друзьями. Я могла вырвать им горло, и купаться в их крови, что было именно тем, что я могла бы сделать, если бы Нечестивец не забрал меня далеко от них.
Нет, что бы со мной ни было, кормление ardeur действительно было меньшим злом. Быстро покормиться, а затем вернуться к раскрытию преступления. Я посмотрела на высокого, красивого мужчину рядом со мной и сказала то, что думала.
- Мне жаль, что наш первый раз должен быть быстрым. Ты стоишь того, чтобы потратить на тебя время, Нечестивец.
Он улыбнулся, и это смягчило его лицо.
- Это самая приятная вещь, которую ты когда-либо говорила мне.
Я тоже улыбнулась.
- Когда я выпущу ardeur после того, как так долго не кормилась, это может быть немного грубо.
- Я буду осторожен, - сказал он.
- Я не это имела в виду. - Я помотала головой, и просто сняла футболку, которую мы взяли в Трикси. Я сидела там в одном бюстгальтере, в странно горячей ночи.
Нечестивец посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
- Я хочу сказать, что мы можем закончить, разорвав нашу одежду настолько, что нам нечего будет потом надеть.
Он пожал плечами и начал снимать галстук.
- Я бы предпочел более чувственное разоблачение, но вы босс.
Я вздохнула.
- Хорошо, если бы это действительно было правдой.
- Ты говоришь раздеться, и я делаю это; поверь мне, это делает тебя боссом. - Он снял галстук, а затем и пальто.
- Ты же в конечном итоге хотел раздеться, не так ли? - Спросила я, мои руки замешкались на поясе.
- Хотел. - Он снял разорванные остатки рубашки, и один его вид, голого до пояса, заставил меня отвернуться. Эта первая нагота с кем-то, кого я не знала достаточно хорошо, всегда заставляла меня чувствовать себя неудобно.
Мое правило говорило, что если мне было неловко раздетой, то, возможно, мне следовало остановиться, одеться и идти домой. Я сказала Джейсону, в Сент-Луисе, что теряла себя. И вот я была здесь, далеко от дома, и это был не мужчина моей жизни, крадущий меня у самой себя, это была сила внутри меня. И от нее я не могла убежать. Это было похоже на старый анекдот: куда бы вы ни пошли, вы там есть. Я не могла оставить себя позади, так что я не могла уйти.
Руки появились сзади и заскользили по моим ребрам, остановились у основания моего лифчика. Я потянулась к брителькам, чтобы снять их с плечей, но его руки оказались там первыми, и он опустил лямки, медленно, запечатлевая поцелуи на моих плечах, пока он их обнажал. Его руки скользнули к задней части моего лифчика, и расстегнули его. Застежка поддалась, и он весь соскользнул вниз по моим рукам, так что мои груди выпали.
Руки нечестивца скользнули над ними, накрывая их его большими ладонями, сжимая их, замешивая их, изучая их. Я почувствовала, как становлюсь влажной, только от этого. Эти опытные руки вырвали из меня слабый звук. Мои руки скользнули к застежке моих штанов, но его руки опередили меня, спустившись от моей груди, чтобы расстегнуть мои штаны и раскрыть их, так что его рука скользнула в открытый перед и стала ласкать волосы у меня между ног и спускаться ниже.
Я рассмеялась.
- Твоя рука слишком большая, а штаны слишком тесные.
- Мы можем исправить это, - произнес он низким и грубым голосом рядом с моим ухом. Он стянул брюки вниз с моих бедер резким рывком, который обнажил меня до верха бедер. Мое белье опустилось со штанами, так что я осталась голой в ночи. Его рука коснулась моей голой задницы, лаская, сжимая, изучая. Мое дыхание ускорилось и пульс поднялся к горлу.
- Нечестивец, - произнесла я.
- Именно так я хотел, чтобы ты произносила мое имя. - И руки скользнули к моему переду, когда я опустилась на землю. Его пальцы скользнула у меня между ног, лаская самую интимную часть, щекоча, дразня, пока я не закричала. Его другая рука потянула джинсы вниз до тех пор, пока он не смог раздвинуть мои бедра шире, и эти умелые пальцы смогли дотянуться дальше, касаться больше, ласкать больше.
Он попытался добраться дальше у меня между ног, но угол был не совсем подходящим. Его рука была слишком большой для пространства, которое он сделал. Он издал низкий, разочарованный горловой звук и, переместив руку, взялся за джинсы с другой стороны и рывком стянул их к моим коленям. Затем он положил меня перед его телом, и я смогла почувствовать, насколько большим, твердым и готовым он уже был, но другая его рука вернулась между моих ног. Его палец скользнул внутрь меня, и я закричала снова. Он толкнул пальцы внутрь меня, потом вынул их, так он мог играть моей собственной влагой с этим маленьким, сладким местом, немного спереди меня. Другой его рука обхватила меня вокруг талии, прижимая меня к его твердости. Это заставило меня извиваться сильнее напротив него. Его пальцы играли у меня между ног, лаская, дразня, пока я не почувствовала растущую массу удовольствия.
Я выдохнула:
- Близко.
Он изменил ритм его пальцев, быстрее, снова и снова и снова, пока я не задохнулась:
- Нечестивец! - И его пальцы перенесли меня за этот край, вырвали крик из моего горла, заставили меня дергаться под его телом, пока его пальцы играли, и убеждали, и приближали оргазм, пока я не смогла решить, был ли это один большой оргазм или мелкие шли так быстро, один за другим, что размылись в один.
Я закричала от удовольствия прямо к свету звезд, и только после того, как я рухнула в его объятия, его рука перестала двигаться, только тогда он немного отодвинул меня от его тела, и я почувствовала, как его голова уперлась в меня. Мои ноги еще не работали, поэтому он удерживал мой вес одной рукой, обернутой вокруг меня, а другой помогал себе найти угол, который он искал. Я произнесла его имя снова:
- Нечестивец.
Затем он положил меня на пальто, которое он расстелил на земле, и отодвинулся от меня.
- Что случилось? - Спросила я.
- Ничего, - сказал он, - абсолютно ничего. - Я лежала там, ожидая, когда большая часть моего тела заработает снова, и наблюдала за ним. Он шарил в его одежде, пока не нашел презерватив. Я была на таблетках, но существовало правило, что любой из тех, кто не был моим основным возлюбленным, должен был использовать презерватив. Если произойдет авария, она должна случиться с кем-то, кого я люблю. То, что я забыла об этом правиле, и он должен был помнить его, показало, как далеко я ушла сегодня.
Нечестивец пополз обратно ко мне, презерватив уже покрыл всю его длину. Он обнял меня за талию и поднял меня под живот, так что я стояла почти на руках и коленях. Он вернулся к поискам этого совершенного угла; ощущение его, ласкающего меня, экспериментирующего, заставило меня издавать слабые страстные звуки. Я произнесла его имя снова. Потом он нашел мое отверстие и начал пробиваться внутрь, и у меня больше не было воздуха для слов.
Он наклонил меня вперед на расстеленное пальто, прижав щеку к пальто и земле под ним, а остальное подняв вверх, с ним внутри меня. Он проталкивал себя внутрь меня до тех пор, пока уже не мог идти дальше, его тело и мое встретились, остановились и соединились вместе. Он помедлил так мгновение, потом начал искать ритм, входя и выходя, толкая себя долгими, медленными, глубокими движениями его тела, погружаясь в меня до предела, но нежно, как будто он боялся сделать мне больно, затем выходил снова.
Я успела сказать:
- Ты не навредишь мне.
- Я толкаю твою шейку матки, я сделаю тебе больно, если не буду осторожен.
- Мне нравится.
- Что?
- Ты провел подготовительную работу, Нечестивец, я чувствую себя прекрасно.
- Выпусти ardeur, и я ускорюсь. - Он сохранял этот осторожный ритм, но я чувствовала напряжение в его теле, как он боролся с собой.
- Жестче, - сказала я.
- Ardeur, - сказал он голосом, который передавал его напряжение, как и дрожь его мышц, когда он старался быть осторожным со мной. Я не хотела, чтобы он был осторожным.
Я сделала то, что он хотел, я сделал то, что мне было нужно, я потянулась к той части меня, что была ardeur, и это больше было похоже не на сбрасывание щита, а словно я просто перестала бороться с ним. Ardeur накрыл нас двоих приливом тепла, что заставило нас обоих закричать.
- Трахни меня, Нечестивец, просто трахни меня.
Он перестал быть осторожным и использовал всю эту длину, всю ширину, жестко и быстро, вбивая себя в меня, пока звук соударяющейся плоти не стал громким, и я кричала для него, орала, кончая от ощущения его члена, ударяющего по этому месту глубоко внутри меня, и вынужденный остановиться, он все еще не закончил. Он начал снова, на этот раз неглубоко, с немного другим поворотом бедер, и я почувствовала теплый, тяжелый вес, снова растущий внутри меня. Я стала произносить его имя, снова и снова, я произносила слова в ритме моего и его тела:
- Нечестивец, Нечестивец, Нечестивец. Боже! Оргазм вырвал крик из моего рта, заставив мои руки забиться по его пальто и земле под ним. Если бы я могла дотянуться до него, я бы вырезала свое удовольствие на его коже, но мне оставалось только биться, пытаясь найти способы выпустить свою страсть.
Он закричал надо мной, и его тело потеряло этот опытный ритм и вдруг он стал трахать меня так жестко и быстро, как мог. Я думала, он уже сделал это, но он доказал, что даже тогда он был осторожен. Я почувствовала толчок его тела внутри меня, и без ardeur, возможно, могло бы случиться что-то еще, кроме ошеломления, но ardeur забрал все, кроме страсти и радости. Он вдвинулся в меня еще один раз, и только тогда он потерял контроль. Только тогда его тело сделало этот последний глубокий толчок в мое тело, так что мы закричали вместе, и я почувствовала, как его тело задрожало внутри меня, и только тогда я напиталась.
Я кормилась движением его тела глубоко внутри меня, я кормилась ощущением его, разливающегося внутри меня, я кормилась силой его тела, когда он поднялся надо мной на коленях. Я кормилась его рукой, когда она схватила мое плечо и он сделал последний содрогающийся толчок. Это заставило меня закричать снова, и тогда он рухнул на мою спину. Он поймал себя руками, и он был достаточно высок, чтобы остаться над моим телом, его влажная обнаженная грудь прижалась к моей голой спине, его тело было все еще глубоко внутри меня, так что мы опустились на четвереньки вместе, прижатые так близко, как только могли быть два тела, наше дыхание гремело в наших ушах, и его сердцебиение стучало о мою спину. Его сердце билось сейчас для меня.
Он вынул себя из меня, со смехом и дрожью. Я издала один последний, тихий крик, и рухнула на свою сторону, с ним, свернувшимся вокруг меня. Мы лежали там, заново учась дышать, и только тогда я посмотрела в ночь и увидела Истину, стоящего в свете звезд.
Глава 58
Истина стоял там с его серьезными глазами, у него были темные волосы в отличие от его брата. Он смотрел на нас серыми глазами, и его лицо походило на лицо его брата, хотя небольшая борода и скрывала эту симпатичную линию челюсти и позволяла ему быть немного более незаметным, чем Нечестивец.
Я ждала, что он отвернется, наш скромный Истина, но он не отвернулся. Он смотрел на нас, и лицо его было холодным и бледным в свете звезд, обрамленное темными волосами. Он смотрел на нас, и в его лице было что-то, чего я никогда не видела на лице Истины: голод. Он смотрел на нас, как голодный человек, или, может быть, тонущий.
Нечестивец спустился рукой вниз по моему телу, расплетая мои ноги так, что мой перед предстал голым глазам его брата.
Я начала говорить ему, чтобы он перестал дразнить его брата, но слова остались невысказанными, потому что Истина шел к нам. Он бросил свою кожаную куртку на землю, а следом и его черную футболку. Их верхние части тел были почти одинаковыми, широкие и сильные; только длинный изогнутый шрам, блестящий от времени, отличал их. Его руки были на поясе, когда я снова попыталась что-то сказать. Я поняла, что что-то не так, когда он бросил свой пистолет, кобуру и все остальное на землю без оглядки. Истина и Нечестивец всегда бережно относились к их оружию, всегда.
Я начала что-то говорить, но его руки были у пояса и штаны ракрылись, и я обнаружила, что почти одинаковыми были не только их верхние части тел.
Я произнесла:
- Истина, - и тогда я почувствовала. Ardeur не ушел. Когда я кормилась, он всегда засыпал, если только не распространялся на других в комнате. Но я должна была коснуться кого-то, чтобы он распространился таким образом. Истина был слишком далеко, но хотя я и пыталась думать все время логически, он балансировал на одной ноге, пытаясь снять один ботинок, потом другой, и наконец он оказался перед нами, вытаскивая лодыжки из штанов и переступая их.
Все еще лежа на земле, удерживаемая рядом с телом его брата, я посмотрела на него снизу вверх. У меня была секунда, чтобы решить, как к этому отнестись, а затем он опустился на колени рядом с нами, потянувшись ко мне.
Я успела произнести:
- Истина, - а затем он забрал меня от Нечестивца и перевернул меня на спину. Я лежала и смотрела на него снизу вверх. Он упал на меня, прислоняя свой рот к моему, и поцеловал меня так, словно пытался забраться внутрь и стечь по моему горлу. Я поцеловала его в ответ, поцеловала его, держа руки за его спиной, проводя по ней пальцами, спускаясь вниз к выпуклости его тела, где заканчивалась талия и начинались другие вещи. Я не могла достать ниже, он был слишком высок.
Он целовал меня, долго и упорно, пока тихие, протестующие звуки не сорвались из-под его губ, потом встал с меня, слишком высокий, чтобы одновременно целовать меня и заниматься со мной любовью. Он развел мои бедра силой его рук. Секунду я видела всю эту твердую толстую длину, а затем появилась рука Нечестивца, держащая презерватив.
Истина издал низкий горловой звук, но он взял его и надел. К тому времени, когда он закончил, он издал звук, больше похожий на рычание, низкий и продолжительный. Желанием невозможно было описать этот звук в горле человека. Он вдвинул всю эту безопасно защищенную длину в меня. Я смотрела на него, проталкивающего себя внутри меня, дюйм за дюймом. Просто наблюдение за ним, скользящим внутри меня, заставило меня откинуть голову назад и закричать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62