Секунду назад мы были неподвижны, а в следующий момент он уже рвал мои щиты, словно вскрывая рану. Его сила хлынула в неё, но снаружи ждали и другие силы, и они просочились вслед за его энергией за мои щиты, как грабитель, проникший вслед за хозяином с ключами.
Сначала я почувствовала вампира, могущественного, но всего лишь вампира. Его сила, казалось, дышала сквозь жилет Санчеса. Я не сопротивлялась ей, поскольку надеялась, что это был Витторио. Я втянула в себя вкус его силы, словно вино, которое смакуешь, согревая его, пока его букет не наполнит твой рот, твой нос, твои чувства. Если это и вправду был он, я хотела запомнить его запах, поскольку был шанс, что мне удастся выследить его по его собственной силе, стоит ему лишь дать мне её прочувствовать в большей степени.
- Что это? - спросил Санчес.
- Злая бука, - уклонилась от ответа я.
Я почувствовала, как он тоже пытается нажать на эту силу.
- Не надо мне помогать, - потребовала я.
- Но у меня не плохо получается.
- Не надо...
Но мне так и не удалось закончить предложение, поскольку нас обнаружило что-то ещё. Марми Нуар была королевой всех вампиров. Но это нисколько не подготовило нас к тому шквалу живой тьмы, что накрыл нас обоих. Она начисто заглушила ту едва уловимую энергию, которая исходила от дневной силы Витторио, если учитывать, что это был он. Тьма заполнила всё кругом.
Я очутилась на коленях, стоя на холодной полу залитой свеченьем факелов пещеры. Санчес стоял на коленях рядом со мной, его рука всё ещё была в моей. Он огляделся:
- Что это?
Я знала, что наши тела всё ещё находятся в том доме в Лас-Вегасе, не то, что наши сущности. Что-то промелькнуло в полумраке между свеченьем, исходящем от факелов. Она была завёрнута во тьму, и я не могла определить, был ли это чёрный плащ, или же она материализовалась из темноты, и это просто свиду казалось одеждой. Её изящная ступня показалась на свет, и крошечные мелкие жемчужины замерцали в свете факелов, оттенённые чёрной янтарной окантовкой меж ними. Однажды я уже видела эти туфельки, когда она чуть не проявилась во плоти в Сент-Луисе.
Её тело должно было находиться выше в комнате, в которой она укрылась от окружающего мира более, чем на тысячу лет; но вот она, стоит перед нами как ни в чём не бывало. Не сон ли это? Действительно ли она пробудилась?
Она ответила на мои мысли:
- Моё тело покоится во сне, но я более не загнана в ловушку из плоти.
- Что она такое? - потрясённо спросил Санчес.
- Давай покажем, ему, некромант?
- Не надо, - взмолилась я.
- Посмотрим, уцелеет ли его рассудок.
- Нет! - завопила я, изо всех сил пытаясь вернуть нас в реальность, но она резко раскинула руки в стороны, и её плащ оказался тьмой, поскольку она всё ширилась и ширилась, поднимаясь всё выше и выше, пока мы не оказались на коленях, уставившись в испуге на безупречную темноту беззвёздной ночи. Запах жасмина душил меня. Я не могла чувствовать ничего, кроме него.
Санчес вцепился в мою руку:
- Анита, Анита, ты как?
Я была не в силах говорить, не в силах дышать. Я вцепилась в него, потому что он был единственным, во что можно было вцепиться, но она продолжала проталкиваться в моё горло. Когда-то я думала, что таким образом она пытается меня убить, но теперь я осознала её планы более, чем ясно. Она не хотела убивать меня, она хотела завладеть мной. Её тело там, наверху, слишком долго пролежало без пользы, она не могла восстановить его. Она хотела новое тело. Она хотела меня.
Неожиданно во тьме появился огонёк, похожий на свечение яркой раскалённой звезды. Он пролился, подобно свету восходящего солнца, и Тьма закричала, спадая.
Я пришла в себя, очнувшись в гостиной комнате в объятиях Санчеса и Эдуарда. Комната была полна крестов, светящихся ярко, как звёзды. Пока я пыталась отдышаться, все кресты кругом сияли. Эдуард перевернул меня, чтобы я могла прокашляться на ковёр. Я выплюнула что-то светлое и слишком густое для воды. Это что-то пахло цветами.
Эдуард поддерживал меня, пока всё не кончилось, и я не ослабла настолько, что была не в состоянии пошевелиться.
- Это был наш убийца? - осведомился Купер. - Это был наш вампир?
- Это был вампир, - отозвался Санчес, - но я не думаю, что он здесь, в Вегасе.
Я замотала головой. Мой голос дрожал:
- К Вегасу это отношения не имеет.
- Тьма хочет поглотить тебя, - предостерёг Санчес.
- Ага, есть такое дело. Я не просто так щиты таскаю, Санчес. Не вздумай больше их трогать.
- Извини, - виновато ответил он, - что это за хрень была?
Я покачала головой:
- Кошмары.
- Блин, - посочувствовал он.
- Санчес, расскажи мне всё, - потребовал Купер.
- Маршал Блейк достаточно сильна, сержант. Она достаточно сильна; чёрт возьми, если влезть за её щиты, то она достаточно сильна, чтобы тигры звали её Грёбаной Энни Окли, если у них есть для этого титул (Энни Окли - женщина-стрелок, прославилась в конце XIX века участием в шоу "Дикий Запад Баффало Билла" - прим. переводчика).
- Что ты там увидел, Санчес? - не отставал Купер.
Санчес перевёл на меня взгляд, и между нами проскользнул миг абсолютного взаимопонимания.
- Кошмары, сержант. Она сражается с кошмарами, а они дают сдачи, - сказал он.
- Какого чёрта это значит?
Санчес замотал головой, вцепившись в руку сержанта, когда тот помог ему встать.
- Это значит, что я хочу почувствовать лучи солнца на своём лице, и я никогда больше, ни при каких обстоятельствах, не пожелаю вынудить Блейк сбросить щиты. Кстати говоря, маршал, это и вправду было не нарочно. Мне жаль.
Я попробовала сесть и выяснила, что мне это вполне под силу, хоть рука Эдуарда была крайне удобна для опоры.
- Я бы сказала, что всё в порядке, но это не так. Я могла пострадать из-за тебя, Санчес, серьёзно пострадать.
- Знаю, - Санчес издал короткий смешок, прозвучавший очень неестественно, - Видал я, что именно хочет тебе навредить, Блейк. Всё бы отдал, чтобы забыть об этом. Как, чёрт тебя возьми, ты умудряешься спать по ночам?
Эдуард помог мне встать, и я чуть не упала. Олаф подхватил меня под вторую руку, но я ещё не слишком уверенно стояла на ногах, чтобы попытаться вырваться. В данный момент помощь была не лишней.
- Я прекрасно сплю, - ответила я.
- В таком случае, ты просто несгибаемый сукин сын, - похвалил он.
Он двинулся к двери, трясясь так сильно, что Куперу пришлось подозвать другого офицера, чтобы помочь ему добраться до выхода.
Когда он оказался снаружи, Купер повернулся ко мне:
- Санчес - крепкий орешек. Чего он там такого навидался, чтобы так трястись?
- Вряд ли тебе хочется это знать, - ответила я.
- Наши освящённые предметы вспыхнули, как во время чёртова Дня Независимости; что за вампир способен вызвать такой эффект на расстоянии?
- Молитесь, чтобы вам никогда не довелось этого узнать, сержант.
Я сделала глубокий вздох и высвободилась из хватки обоих мужчин. Как только Эдуард отпустил меня, Олаф последовал его примеру.
Купер перевёл взгляд с меня на Эдуарда:
- А ты знаешь, про что она говорит, Тэд?
- Да, - просто ответил Эдуард.
- И что это?
- Первородный вампир, - ответил он.
- Какого хрена это значит?
- Она королева всех вампиров, - пояснила я, - и она куда более могущественна, чем кто-либо другой из тех, что мне встречались. Она всё ещё где-то в Европе. Молитесь, чтобы она никогда не очутилась в Америке.
- Так она провернула всё это, находясь в Европе? - недоверчиво спросил Купер.
Я смерила его взглядом.
- Ага, именно. Твой стажёр сорвал мои щиты, как если сорвать с человека бронежилет перед тем, как разрядить ружьё ему в грудь. Ты видел, что со мной произошло.
- В мои планы не входило, что Санчес так серьёзно перестремает тебе сегодня, Блейк.
- Не сомневаюсь, - огрызнулась я.
Он нахмурился, глядя на меня:
- Я чертовски ненавижу паранормальное дерьмо, но у меня и в мыслях не было подвергать тебя опасности, Блейк.
Сказав это, он направился к выходу. Эдуард склонился надо мной:
- Ты в порядке?
Я покачала головой, но потом сказала:
- А то.
- Лгунья, - упрекнул Бернардо.
Но от моего внимания не укрылось, что он стоял гораздо дальше от меня, чем Эдуард или же Олаф. Была куча причин, почему я не полагалась на него всецело.
- Имела я тебя, - огрызнулась я.
- Дай бог, чтоб поскорее, - ухмыльнулся он.
Я закатила глаза на его последнее замечание, но я смогла сложить происходящее в единое целое. Мать Всея Тьмы, со всей очевидностью, поджидала снаружи моих щитов, пока ей выдастся шанс сожрать меня. Я была настолько напугана, что у меня похолодела кожа. Я выйду в пустынный зной. Я отогреюсь. Всё обойдётся. Я пыталась поверить в это, но невольно опустила взгляд под ноги, на то, что я выплюнула ранее на ковёр.
Глава 41
Я позвонила Жан-Клоду из машины, пока Эдуард был за рулем. Я не заботилась о том, что Олаф и Бернардо могут услышать разговор. Мать Всея Тьмы поджидала меня за моими щитами, чтобы сожрать. Я все еще ощущала ее отдельные эмоции. Первобытный страх среди них преобладал. Чего, черт возьми, она могла бояться?
Жан-Клод ответил с придыханием.
- Ma petite, я почувствовал, как что-то коснулось тебя. Что-то темное и ужасное. Если это Витторио, ты должна уехать из Лас-Вегаса немедленно, до наступления темноты.
- Это был не он, - ответила я.
- Тогда кто же? - спросил он.
Я вцепилась в сотовый телефон и звук его голоса был для меня спасательным кругом. До сих пор я была так напугана, что могла ощущать металлический привкус на своем языке
- Мамочка Тьма.
- То, что я почувствовал, непохоже ни на что из того, что было раньше. Оно стало меньше, более... - он, казалось, подыскивал нужное слово. - Человеком.
Я кивнула, даже зная, что он этого не увидит.
- Она была крошечной, как в той церкви в Сент-Луисе. На ней были те треклятые тапочки с жемчугом.
- Вероятно, именно они надеты на ее настоящем теле там, наверху, где она спит.
- Она была не в той комнате, Жан-Клод. Ты должен связаться с Бель Морте или еще с кем-то и рассказать им, что она расхаживала по нижнему помещению своей пещеры. В том помещении, что виднеется за окнами ее убежища. Она была там.
Он выругался длинно и витиевато по-французски. На английском же он сказал:
- Я свяжусь с остальными. Я перезвоню тебе, как только смогу. Я бы посоветовал тебе укрыться в церкви среди освященных предметов, пока я не позвоню.
- Мне тут серийного убийцу поймать надо.
- Ma petite, прошу.
- Я подумаю об этом, - сказала я. - Хорошо?
- Это уже кое-что. Я люблю тебя, Анита, не дай ей отобрать тебя у меня.
- Я тоже люблю тебя и я не позволю ей этого сделать. Я укрываюсь щитами, как последний сукин сын. Она проберется сквозь них, только если я их сброшу.
- Ma petite, Анита... Черт, я перезвоню тебе, как только достучусь до кого-нибудь в Европе. - Он положил трубку, что-то говоря на французском, но слишком быстро, чтобы я смогла уловить суть.
Внедорожник вырулил из-за угла немного резко, не отставая от патрульной машины перед нами. Они не включали сирен и мигалок, но мы явно несколько раз нарушили скоростной режим. Очевидно, мы были не единственными, кого напугало произошедшее в том доме. Я задавалась вопросом, что Санчез им сказал. Мне было интересно, что рассказали остальным полицейские, которые были свидетелями случившегося? Может, они, как Жан-Клод, подумали на Витторио? Подстегнет ли их это действовать быстрее, чтобы успеть до того, как поднимутся вампиры Лас-Вегаса?
- Что сказал граф Дракула? - спросил Эдуард.
- Не называй его так, Эдуард.
- Прости, так что он сказал?
- Он собирается вызвонить некоторых вампиров из Европы.
Олаф подключился к разговору с заднего сиденья:
- Ты хочешь сказать, что Королева Всех Вампиров, которую мы видели в виде призрака в Сент-Луисе, где-то разгуливает теперь во плоти?
- Я видела ее в видении. Это может быть просто видение, но у меня бывали видения о ней и прежде, и она всегда была в той комнате, где пребывает взаперти. Я никогда не видела, чтобы она была снаружи.
- Зашибись, - буркнул Эдуард.
Я посмотрела на него, потому что он не так уж часто выражался. Обычно это было моей работой.
- Что? - переспросила я его.
- Ко мне обращались по поводу исполнения заказа на нее.
Я повернулась на сидении и уставилась на него. Я изучала его профиль, но за темными очками и его обычным, лишенным всяких эмоций выражением лица ничего нельзя было разглядеть. На моем же лице отразилось неподдельное удивление, "с отвисшей челюстью", что называется.
- Ты хочешь сказать, что кто-то предложил тебе убить Королеву Всех Вампиров?!
Он кивнул.
Олаф и Бернардо оба подались вперед на своих местах, что означало, что они не пристегнулись, но, что удивительно, впервые мне не хотелось заставлять их это делать.
- Ты получил контракт на Мамочку Тьму и ничего мне не сказал?!
- Я сказал, что мне предложили контракт. Я не говорил, что принял его.
Это заставило меня повернуться, насколько позволял ремень безопасности.
- Ты отказался? Мало денег дали?
- Деньги были хорошими, - сказал он, его руки все еще покоились на руле, лицо было по-прежнему невыразительным и непроницаемым. По его виду ни за что не скажешь, что мы болтаем о чем-то хоть отдаленно интересном. Зато все остальные проявляли неподдельный интерес.
- Тогда почему ты не взялся за этот контракт? - спросила я.
Он окинул меня коротким взглядом, заворачивая за угол, едва не пройдя поворот на двух колесах. Мы все были вынуждены ухватиться за различные выступы в салоне, хотя Олафу и Бернардо пришлось сложнее, поскольку они были не пристегнуты. Мы неслись вслед за патрульными машинами. Они врубили мигалки, но сирены пока не включали.
- Ты знаешь, почему, - отозвался он.
Я хотела было сказать, что не знаю, но остановилась. Я лишь крепче ухватилась за приборную панель и сиденье, задумавшись над этим.
- Ты испугался, что Мамочка Тьма убьет тебя. Ты испугался, что это дело в конечном счете окажется тебе не по зубам, - сказала я, наконец.
Он ничего не сказал, но это молчание было тем ответом "да", которым он меня удостоил.
- Все те годы, что я знаю тебя, Эдуард, ты стремился опробовать свои силы на самых больших и пугающих монстрах. Ты стремился проверить себя. Это стало бы окончательной проверкой, - сказал Олаф.
- Возможно, - согласился он тихим, острожным голосом.
- Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда услышу такое, - не сдержал издевки Бернардо. - Хваленая выдержка Эдуарда наконец-то дала трещину.
Олаф и я одновременно уставились на него, но именно верзила высказал общее мнение:
- Это не нервы его подвели.
- Тогда в чем дело? - не унимался Бернардо.
- Он не хочет рисковать жизнью из-за Донны и детей, - объяснила я.
- Что? - не понял Бернардо.
- Они делают нас осмотрительными, - спокойно заметил Олаф.
- Я же сказал, что тут все дело в нервах, а вы наорали на меня почем зря, - возмутился Бернардо.
Олаф выдал ему полную версию своего тяжелого, хмурого взгляда. Бернардо заерзал на сидении, будто боролся с желанием отодвинуться от этого взгляда подальше, но ему удалось усидеть на месте. Очко в его пользу.
- Выдержка Эдуарда никогда его не подведет. Но ведь можно чего-то бояться все равно.
Бернардо обратился ко мне:
- Ты что-нибудь поняла из того, что он сказал?
Я обдумала его вопрос, повертев его в голове.
- Вообще-то, да, поняла.
- Тогда объясни мне.
- Если Мамочка Тьма объявится здесь и нападет на нас, Эдуард будет драться. Он не станет убегать. Он не сдастся. Он будет бороться, даже если это означает смерть. Но он предпочел не гоняться больше за самыми большими и страшными монстрами, потому что они, вероятнее всего, убьют его, а он не хочет бросать свою семью на милость судьбы. Он прекратил заигрывать со смертью, но если она сама придет за ним, он будет сражаться.
- Если ты ничего не боишься, - начал Олаф, - то ты не храбрец; ты просто слишком глуп, чтобы бояться.
Бернардо и я посмотрели на верзилу. Даже Эдуард обернулся посмотреть на него.
- А что пугает тебя, верзила? - спросил Бернардо.
Олаф покачал головой:
- Страхи не предназначены для того, чтобы ими делиться; они нужны для того, чтобы их преодолевать.
Часть меня хотела узнать, что может напугать одного из самых страшных людей, которых мне доводилось встречать. Другой части совсем не хотелось это выяснять. Я боялась, что его ответ либо станет для меня очередным кошмаром, либо заставит сочувствовать Олафу. Я не могла позволить себе испытывать к нему жалость. Жалость заставляет вас колебаться, и однажды мне нужно будет отбросить эти колебания рядом с ним. У многих серийных убийц за плечами душераздирающее детство, отвратительные истории, в которых они являются жертвами, - и большинство из этих историй даже подлинные. Но не в этом дело. Не важно, насколько ужасным было их детство, и были ли они сами жертвами. Это не имеет значения, когда ты оказываешься в руках одного из них, уповая на его милосердие, потому что есть одна вещь, которая объединяет всех серийных убийц - для их жертв не существует милосердия.
Когда вы неосмотрительно забываете об этом, они вас убивают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62