Нет, - сказал он, и то, как он это произнес, заставило меня взглянуть на него. Его профиль в свете и тени фонарей был очень серьезным. - Они как замороженные в янтаре насекомые, словно для них самые ясные воспоминания - старые, а то, что произошло сегодня с нашим убийцей, для них размыто.
- Бьюсь об заклад, что это верно только для Генри Джефферсона и Сары, - сказала я.
Он отвернулся от дороги и посмотрел на меня.
- Да, как ты догадалась?
- Они были старейшими. Ты знаешь, как с некоторыми людьми, когда они становятся старыми, прошлое для них более ясное, чем настоящее.
Он кивнул.
- Я думаю, для некоторых вампиров, это также. Для тех, кто не преуспел, но только выжил. Я думаю, что они оглядываются на дни их славы.
- С твоим бой-френдом вампиром та же история?
Я удержалась, чтобы не спросить, с которым?, но сдержалась.
- Нет, но он Принц своего города.
- Ты имеешь в виду, что он счастлив сейчас.
- Да.
- Генри носит часы, которые стоят больше, чем этот грузовик. У него неплохо идут дела, тогда почему его самое яркое воспоминание было о времени, когда женщины носили длинные платья и локоны, и он был в жилете и костюме с карманными часами, и цилиндре?
- Он любил женщину? - спросила я.
Рокко задумался, затем сказал:
- Да. - Он посмотрел на меня. - Я никогда раньше не мог поймать картины любви, Анита. Я хорош в насилии, ненависти, темном материале, но сегодня я получил приятные картины, и мне пришлось работать в суровых условиях. Ты что-то сделала со мной, когда я читал тебя?
- Не нарочно, - сказала я, - но я, как правило, оказываю влияние на вампирские силы.
- Я не вампир, - сказал он.
- Мы одни, Рокко, и ты хотел поговорить со мной наедине, поэтому больше никакой лжи. Ты знаешь, и я знаю, и твои люди знают, что ты кормишься воспоминаниями, которые собираешь.
- Они не знают.
- Твой позывной Каннибал. Они знают; на определенном уровне, они знают. - Я откинулась на сиденье, и мы свернули на Стрип, и вдруг я поняла, куда все подевались, они были здесь. Улица за часы до рассвета выглядела так же, как и ближе к полуночи. - Я думала, что город, который никогда не спит - это Нью-Йорк, - сказала я.
Рокко засмеялся.
- Я там никогда не был, но Стрип не спит долго. - Он взглянул на меня снова, а затем обратно на яркие огни и анимационные рекламные щиты. - Ты тоже кормилась моим воспоминанием.
- Ты показал мне, как.
- По тому, как я кормился одним воспоминанием, ты поняла, как обернуть эту способность против меня, вот так просто?
- Видимо, - сказала я.
- Где ты живешь?
- Новый Тадж, - ответила я.
- Заведение Макса. - Он сказал так, словно это было плохо.
- Макс знает, что если он допустит, чтобы с нами что-нибудь случилось, это может плохо закончиться. Он будет охранять нашу безопасность для поддержания мира.
- Твой бой-френд настолько большая шишка в мире вампиров?
- Просто с нами все будет в порядке, - сказала я.
- Это не ответ на вопрос.
- Нет, не ответ.
- Хорошо.
Мы были на светофоре перед Белладжио, рядом с поддельным силуэтом Нью-Йорка и Эйфелевой башней неподалеку. Мир словно был урезан и сплющен до одной улицы.
- Задавай вопрос, который ты хотел спросить, Рокко. - Я отчасти ожидала, что он возразит, но он не стал, наконец, он спросил:
- Ты такая же, как я. Ты кормишься своей силой.
- Поднятием мертвых? Не думаю.
- Это что-то, связанное с сексом или любовью. Я кормлюсь на насилии, памяти о нем, но ты кормишься на более приятных эмоциях, не так ли?
Я размышляла, как ответить; может быть, я просто устала, потому что сказала правду.
- Да.
- Я по-прежнему буду видеть более приятные эмоции?
- Я не знаю. Мы словно бы обменялись небольшим количеством силы. - Я посмотрела на пиратский корабль, огонь, он был сюрреалистическим, нереальным, как и некоторые мечты, в которых нет никакого смысла.
- Ты когда-нибудь раньше делилась силой таким образом?
- Я могу служить фокусом психических способностей для поднятия мертвых.
- Что это значит?
- Я могу поделиться силой с другими аниматорами, и, объединившись, мы можем поднять больше, или более старых, мертвых.
- На самом деле? - Сказал он.
- Да, я описывала это в журнале "Аниматор" несколько лет назад.
- Отправь мне по почте прошлый номер, и я прочту. Может быть, местные профессионалы могут сделать нечто подобное.
- Твои способности не очень похожи.
- Не были похожи.
- Мы оба живые вампиры, Каннибал; достаточно сходства.
Он взглянул на меня, и это был долгий взгляд.
- Закон не распространяется пока на психических вампиров.
- Они не хотят в этом разбираться настолько, чтобы быть в состоянии урегулировать этот вопрос.
Он улыбнулся.
- Слишком много политиков было бы по ту сторону его.
- Возможно, - сказала я.
Он снова выдал мне этот взгляд.
- Ты знаешь кого-нибудь?
- Нет, просто я - циник.
- У тебя хорошо получается.
- Почему благодарность - всегда высокая похвала от копа. - У меня было чувство, что он еще не задал все свои вопросы. Я ждала в яркой неоновой тишине, прерываемой темнотой между огнями, словно ночь становилась толще там, где не светил свет. Мое настроение отражалось в моей голове.
Он подъехал к большому круговому паркингу Нового Таджа. Я поняла, что мне следовало позвонить заранее, чтобы кто-то из наших людей нас встретил. Я рассчитывала, что меня высадит Эдвард и парни, и я была бы в достаточной безопасности. Теперь я была сама.
- Хочешь, я провожу тебя?
Я улыбнулась ему, положив руку на дверь.
- Я большая девочка.
- У этого вампира на тебя серьезные виды, Анита.
- Ты задал все вопросы, которые хотел задать наедине? - Спросила я.
- Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты прямолинейна?
- Все это чертово время.
Он снова засмеялся, но c оттенком нервозности.
- У тебя когда-нибудь был соблазн кормиться больше, чем нужно?
Швейцар, или слуга, или кто-то еще, вышел на крыльцо. Я помахала, чтобы они удалились.
- Что ты имеешь в виду, Рокко?
- Я могу забрать воспоминание, Анита. Я могу забрать его и удалить из их ума. Я несколько раз сделал это случайно. Оно будто становится моим воспоминанием, а не их, и это предел. Это пик. Я думаю, если я позволю себе, я могу забрать их все, каждое плохое воспоминание, которое у них когда-либо было. Может быть, больше. Может быть, я мог бы забрать все и оставить их пустыми. Я думаю о том, каково это - забрать все.
- Соблазнительно, да? - Сказала я.
Он кивнул и не стал смотреть на меня.
- Ты когда-нибудь делал такое?
Он посмотрел на меня в шоке, в ужасе.
- Нет, конечно нет. Это было бы зло.
Я кивнула.
- Речь не о способности сделать что-то, Рокко. Речь даже не о размышлении о том, чтобы это сделать. Речь даже не о том, что соблазн может завести слишком далеко.
- Тогда о чем? - Спросил он.
Я посмотрела в это очень взрослое, очень сведущее лицо, и наблюдала за сомнением в его глазах. Я знала, что это сомнение.
- Речь идет о решении не делать этого. Речь идет о том, чтобы не поддаться искушению. Наши способности не делают нас злом, сержант, они уступают ему. Психические способности ничем не отличаются от пистолета. Просто потому, что ты мог бы войти в толпу и убрать половину из них, не означает, что ты это сделаешь.
- Я могу запереть свой пистолет, Анита. Но я не могу вынуть это из себя и положить в надежном месте.
- Нет, мы не можем, поэтому каждый день, каждую ночь, мы делаем выбор быть хорошими, а не плохими парнями.
Он посмотрел на меня, его руки все еще сжимали руль.
- И это твой ответ: мы хорошие ребята, потому что мы не делаем плохих вещей?
- Разве хорошие парни не такие? - спросила я.
- Нет, хорошие парни делают хорошие вещи.
- Разве ты не творишь добро каждый день?
Он нахмурился.
- Я стараюсь.
- Рокко, это все, что мы можем сделать. Мы стараемся. Мы делаем все возможное. Мы противостоим искушению. Мы продолжаем двигаться.
- Я старше тебя лет на десять, почему я спрашиваю у тебя совета?
- Во-первых, я думаю, что я старше, чем выгляжу. Во-вторых, я первая, кого ты встретил, и у кого, как ты думаешь, такие же соблазны. Трудно, когда ты думаешь, что ты единственный, сколько бы тебе ни было лет.
- Звучит, словно твой собственный опыт, - сказал он.
Я кивнула.
- Иногда у меня так много компании, что я не знаю, что с этим делать.
- Вроде этого, - и он кивнул в сторону окна. Истина и Нечестивец терпеливо ожидали, пока мы закончим нашу беседу. Следили ли они за мной, или просто знали, что я здесь? Хотела ли я спрашивать? Нет, пока не была готова к ответу.
- Да, вроде этого. - Я повернулась к нему и протянула ему руку. - Спасибо, что подбросил.
- Спасибо за разговор.
Мы пожали друг другу руки, и сейчас между нами не было никакой магии. Мы оба устали, наш пыл потускнел от использования и эмоций. Он вышел и помог нам разгрузить машину. Настойчивому дворецкому не было позволено трогать ничего, кроме моего чемодана. Большинство моих действительно опасных вещей было все еще заперто в спецназе, но и здесь было достаточно такого, что не стоило нести персоналу. Нечестивец и Истина взяли дополнительные мешки. Сержант Рокко протянул им руку. Они были удивлены предложением, хотя он, вероятно, ничего не заметил. Они пожали друг другу руки. Он пожелал мне спокойной ночи, и сказал "Увидимся завтра".
- Мы начнем с района, где он нашел всех своих вампирских жертв сегодня ночью.
- Да, может быть, его логово в этом районе. - Он сел в грузовик. Мы пошли к дверям. Я бы чувствовала себя в большей безопасности, если бы Витторио охотился только вблизи своего логова. Это было бы слишком очевидной ошибкой, а он не произвел на меня впечатления того, кто допускает подобные.
Нечестивец и Истина не много говорили, пока мы не добрались до лифта и не остались наедине.
- Ты, кажется, устала, - сказал Истина.
- Да.
- Ты кормилась на нас обоих, и уже устала, - произнес Нечестивец. - Должны ли мы чувствовать себя оскорбленными?
Я улыбнулась и покачала головой.
- Это была напряженная ночь, и нет, это не имеет никакого отношения ни к одному из вас. Вы знаете, насколько вы оба хороши.
- Сомнительный комплимент, но я приму его, - сказал Нечестивец.
- Я не занимался выяснениями, а только сказал, что ты, кажется, устала.
- Прости, Истина, прости, просто чертовски длинная ночь.
Они обменялись взглядами, которые мне не понравились.
- Что это был за взгляд?
Нечестивец сказал,
- Реквием ждет тебя в твоей комнате.
- Я знаю, что в моей комнате будут гробы, или в соседней комнате.
- Он не это имеет в виду. - Сказал Истина.
- Послушай, я устала, просто скажи мне.
- Он ждет, чтобы кормить тебя, - сказал Нечестивец.
- Я кормилась на вас обоих меньше, чем, - я покосилась на часы, - меньше, чем шесть часов назад. Мне не нужно кормить ardeur.
- Жан-Клод дал указания, что тебе необходимо чаще иметь в распоряжении еду, на случай, если она тебе понадобится.
- Дал указания сейчас?
Двери лифта открылись.
- Он беспокоился, что ты забудешь о еде и окажешься с полицией в качестве единственной твоей еды, Анита, - сказал Нечестивец.
Я задумалась и не могла утверждать, что это не было бы очень плохо.
- Я не чувствую себя в настроении, ребята.
- Мы просто даем тебе выбор, Анита, - сказал Нечестивец.
- Ребята, вы говорили ему, что я кормилась на вас обоих?
Они снова обменялись взглядом.
- Что?
- Мы вошли в дверь, и он сказал: "Она кормилась на вас. Она кормилась на вас обоих."
- Как он узнал? - Спросила я.
Они пожали плечами, и это было похоже на зеркальный жест.
- Он сказал, что чувствует твой запах на нашей коже.
- Он вампир, не оборотень.
- Послушай, - сказал Нечестивец, - не стреляй в посыльного. Но он ждет в твоей постели, и если ты откажешь ему, я не знаю, как он это воспримет.
Я прислонилась спиной к стене между двумя чужими дверями.
- Вы хотите сказать, он ревнует, что я кормилась на вас, ребята?
- Ревнует может быть слишком сильное слово, - сказал Нечестивец.
- Да, он ревновал, - произнес Истина.
Нечестивец нахмурился на брата.
- Ты не обязан все время оправдывать свое имя.
Истина снова пожал плечами.
- Так вот почему Жан-Клод поставил вас в ночную смену, а не Реквиема, - сказала я.
- Потому что он угрюмый ублюдок - сказал Истина.
Я кивнула.
- Да. - Я оттолкнулась от стены и посмотрела на часы.
- У нас час до рассвета. Дерьмо. - Я остановилась, потому что была впереди.
- Господа, я не знаю, в какой комнате мы остановились.
Нечестивец пошел впереди, а Истина замыкал, со мной в середине. Мы подошли к комнате. Нечестивец воспользовался маленькой карточкой-ключом, толкнул дверь, и придержал ее для меня.
Это была прекрасная комната. Большая, немного чересчур красная и сочная на мой вкус, но это был приятный сьют. Когда мы вернемся домой, у нас не будет ни одной жалобы насчет гостеприимства Макса в отношении номеров. Внешняя комната была настоящей гостиной со столом на четверых возле окна, выходившего на яркую Стрип. Рядом с дверью стоял гроб, но только один.
- Где вы спите?
- Наши гробы сегодня в другой комнате. У вас меньше чем час; наслаждайтесь.
- Они поставили мои чемоданы у закрытой двери, которая должна была вести в спальню, а затем ушли.
- Трусы. - Прошипела я.
Нечестивец просунул голову в дверь.
- Ему не нравятся парни, и нам тоже.
- Вы раньше не возражали против публики, - сказала я.
- Мы не возражаем, или я не возражаю, но Реквием возражает. Спокойной ночи. - Он закрыл дверь, после того, как забрал с собой табличку "не беспокоить". Я поняла, что Жан-Клод поручил Нечестивцу не только вампиров сегодня ночью, но и меня. Я думала, честно говоря, что Реквием был не единственным угрюмым ублюдком в комнате.
Но именно такого рода вещи опускали Реквиема для меня вниз по цепи питания. Он был как один из тех бой-френдов, с которыми чем больше пытаешься порвать, тем сильнее они держатся. Кроме того, после подобного, мне хотелось вернуться в свой собственный дом и забыть обо все остальном.
Я просто хотела немного поспать, перед тем как мне придется вернуться и снова идти охотиться на Витторио.
Дверь в спальню открылась, ровно настолько, чтобы показать линию его тела, одну руку, предплечье, россыпь длинных, густых, темных волос. В полутьме комнаты, с подсветкой, его волосы до талии выглядели очень черными. Трудно было сказать, где заканчивались черная одежда, которую он носил, и начинались волосы. Кожа, видневшаяся на груди, шее и лице, была бледной, как первый свет зари, красота холодная, как снег. Бородка клином и усы были черными, темнее, чем волосы. Они обрамляли его рот, как произведение искусства, так что притягивали взгляд.
Я позволила моим глазам подняться выше, потому что это был настоящий мой недостаток. Я воспринимала глазами. Симпатичная пара глаз на самом деле могла сделать со мной все, что угодно, и всегда делала. Глаза у него были зелено-голубые, как карибская морская вода на солнце, один из наиболее поразительных оттенков голубого, который я видела за исключением контактных линз, и он был естественным. Белль была помешана на голубоглазых мужчинах, и она попыталась заполучить его, как получила Ашера и Жан-Клода, так что у нее был бы темно-голубой, бледно-голубой, и зеленый голубой, который все еще относился к голубому. Реквием бежал с европейского континента, поэтому он не стал ее очередным владением.
Минуту назад я хотела сказать:
- Я весь день охотилась за серийным убийцей, дорогой, могу я взять отгул? - Теперь все, что я могла делать, - это смотреть на него, и знать, что мне ничего не остается, кроме как любоваться этим произведением искусства.
Я бросила сумку и пошла к нему. Я скользнула руками внутрь полуоткрытой одежды, чтобы ласкать совершенство этой гладкой кожи. Я поцеловала его грудь и была вознаграждена звуком его дыхания, вырвавшимся наружу.
- Ты сердилась на меня, когда только зашла в комнату.
Я смотрела на его шестифутовое тело, свои руки на его груди. На мне все еще было слишком много вооружения, чтобы упасть ему в объятия.
- Потом я увидела тебя, стоящим здесь, и поняла, что ты волновался всю ночь. Ты гадал, где я, и что происходит, а я не позвонила. Когда наступил бы рассвет, тебе оставалось бы только гадать, и ты все равно не знал бы, в безопасности ли я.
Он кивнул, молча.
- Я плохой муж, Реквием, каждый это знает.
Его руки нашли мои плечи, прослеживая линию моих предплечий, и тогда он произнес:
- ... слова из сердца, горестные фразы, рожденные и зревшие в скорбях, и горче нет последнего страданья. Не помнит разум, знала ль я когда в превратностях судьбы просвет единый.
- Я не знаю этого стихотворения, но звучит оно гнетуще.
Он слегка улыбнулся.
- Это очень старое стихотворение; оригинал был англо-саксонским. Оно называется "Сетования Жены".
Я покачала головой.
- Я пытаюсь извиниться и не знаю, за что.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
- Бьюсь об заклад, что это верно только для Генри Джефферсона и Сары, - сказала я.
Он отвернулся от дороги и посмотрел на меня.
- Да, как ты догадалась?
- Они были старейшими. Ты знаешь, как с некоторыми людьми, когда они становятся старыми, прошлое для них более ясное, чем настоящее.
Он кивнул.
- Я думаю, для некоторых вампиров, это также. Для тех, кто не преуспел, но только выжил. Я думаю, что они оглядываются на дни их славы.
- С твоим бой-френдом вампиром та же история?
Я удержалась, чтобы не спросить, с которым?, но сдержалась.
- Нет, но он Принц своего города.
- Ты имеешь в виду, что он счастлив сейчас.
- Да.
- Генри носит часы, которые стоят больше, чем этот грузовик. У него неплохо идут дела, тогда почему его самое яркое воспоминание было о времени, когда женщины носили длинные платья и локоны, и он был в жилете и костюме с карманными часами, и цилиндре?
- Он любил женщину? - спросила я.
Рокко задумался, затем сказал:
- Да. - Он посмотрел на меня. - Я никогда раньше не мог поймать картины любви, Анита. Я хорош в насилии, ненависти, темном материале, но сегодня я получил приятные картины, и мне пришлось работать в суровых условиях. Ты что-то сделала со мной, когда я читал тебя?
- Не нарочно, - сказала я, - но я, как правило, оказываю влияние на вампирские силы.
- Я не вампир, - сказал он.
- Мы одни, Рокко, и ты хотел поговорить со мной наедине, поэтому больше никакой лжи. Ты знаешь, и я знаю, и твои люди знают, что ты кормишься воспоминаниями, которые собираешь.
- Они не знают.
- Твой позывной Каннибал. Они знают; на определенном уровне, они знают. - Я откинулась на сиденье, и мы свернули на Стрип, и вдруг я поняла, куда все подевались, они были здесь. Улица за часы до рассвета выглядела так же, как и ближе к полуночи. - Я думала, что город, который никогда не спит - это Нью-Йорк, - сказала я.
Рокко засмеялся.
- Я там никогда не был, но Стрип не спит долго. - Он взглянул на меня снова, а затем обратно на яркие огни и анимационные рекламные щиты. - Ты тоже кормилась моим воспоминанием.
- Ты показал мне, как.
- По тому, как я кормился одним воспоминанием, ты поняла, как обернуть эту способность против меня, вот так просто?
- Видимо, - сказала я.
- Где ты живешь?
- Новый Тадж, - ответила я.
- Заведение Макса. - Он сказал так, словно это было плохо.
- Макс знает, что если он допустит, чтобы с нами что-нибудь случилось, это может плохо закончиться. Он будет охранять нашу безопасность для поддержания мира.
- Твой бой-френд настолько большая шишка в мире вампиров?
- Просто с нами все будет в порядке, - сказала я.
- Это не ответ на вопрос.
- Нет, не ответ.
- Хорошо.
Мы были на светофоре перед Белладжио, рядом с поддельным силуэтом Нью-Йорка и Эйфелевой башней неподалеку. Мир словно был урезан и сплющен до одной улицы.
- Задавай вопрос, который ты хотел спросить, Рокко. - Я отчасти ожидала, что он возразит, но он не стал, наконец, он спросил:
- Ты такая же, как я. Ты кормишься своей силой.
- Поднятием мертвых? Не думаю.
- Это что-то, связанное с сексом или любовью. Я кормлюсь на насилии, памяти о нем, но ты кормишься на более приятных эмоциях, не так ли?
Я размышляла, как ответить; может быть, я просто устала, потому что сказала правду.
- Да.
- Я по-прежнему буду видеть более приятные эмоции?
- Я не знаю. Мы словно бы обменялись небольшим количеством силы. - Я посмотрела на пиратский корабль, огонь, он был сюрреалистическим, нереальным, как и некоторые мечты, в которых нет никакого смысла.
- Ты когда-нибудь раньше делилась силой таким образом?
- Я могу служить фокусом психических способностей для поднятия мертвых.
- Что это значит?
- Я могу поделиться силой с другими аниматорами, и, объединившись, мы можем поднять больше, или более старых, мертвых.
- На самом деле? - Сказал он.
- Да, я описывала это в журнале "Аниматор" несколько лет назад.
- Отправь мне по почте прошлый номер, и я прочту. Может быть, местные профессионалы могут сделать нечто подобное.
- Твои способности не очень похожи.
- Не были похожи.
- Мы оба живые вампиры, Каннибал; достаточно сходства.
Он взглянул на меня, и это был долгий взгляд.
- Закон не распространяется пока на психических вампиров.
- Они не хотят в этом разбираться настолько, чтобы быть в состоянии урегулировать этот вопрос.
Он улыбнулся.
- Слишком много политиков было бы по ту сторону его.
- Возможно, - сказала я.
Он снова выдал мне этот взгляд.
- Ты знаешь кого-нибудь?
- Нет, просто я - циник.
- У тебя хорошо получается.
- Почему благодарность - всегда высокая похвала от копа. - У меня было чувство, что он еще не задал все свои вопросы. Я ждала в яркой неоновой тишине, прерываемой темнотой между огнями, словно ночь становилась толще там, где не светил свет. Мое настроение отражалось в моей голове.
Он подъехал к большому круговому паркингу Нового Таджа. Я поняла, что мне следовало позвонить заранее, чтобы кто-то из наших людей нас встретил. Я рассчитывала, что меня высадит Эдвард и парни, и я была бы в достаточной безопасности. Теперь я была сама.
- Хочешь, я провожу тебя?
Я улыбнулась ему, положив руку на дверь.
- Я большая девочка.
- У этого вампира на тебя серьезные виды, Анита.
- Ты задал все вопросы, которые хотел задать наедине? - Спросила я.
- Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты прямолинейна?
- Все это чертово время.
Он снова засмеялся, но c оттенком нервозности.
- У тебя когда-нибудь был соблазн кормиться больше, чем нужно?
Швейцар, или слуга, или кто-то еще, вышел на крыльцо. Я помахала, чтобы они удалились.
- Что ты имеешь в виду, Рокко?
- Я могу забрать воспоминание, Анита. Я могу забрать его и удалить из их ума. Я несколько раз сделал это случайно. Оно будто становится моим воспоминанием, а не их, и это предел. Это пик. Я думаю, если я позволю себе, я могу забрать их все, каждое плохое воспоминание, которое у них когда-либо было. Может быть, больше. Может быть, я мог бы забрать все и оставить их пустыми. Я думаю о том, каково это - забрать все.
- Соблазнительно, да? - Сказала я.
Он кивнул и не стал смотреть на меня.
- Ты когда-нибудь делал такое?
Он посмотрел на меня в шоке, в ужасе.
- Нет, конечно нет. Это было бы зло.
Я кивнула.
- Речь не о способности сделать что-то, Рокко. Речь даже не о размышлении о том, чтобы это сделать. Речь даже не о том, что соблазн может завести слишком далеко.
- Тогда о чем? - Спросил он.
Я посмотрела в это очень взрослое, очень сведущее лицо, и наблюдала за сомнением в его глазах. Я знала, что это сомнение.
- Речь идет о решении не делать этого. Речь идет о том, чтобы не поддаться искушению. Наши способности не делают нас злом, сержант, они уступают ему. Психические способности ничем не отличаются от пистолета. Просто потому, что ты мог бы войти в толпу и убрать половину из них, не означает, что ты это сделаешь.
- Я могу запереть свой пистолет, Анита. Но я не могу вынуть это из себя и положить в надежном месте.
- Нет, мы не можем, поэтому каждый день, каждую ночь, мы делаем выбор быть хорошими, а не плохими парнями.
Он посмотрел на меня, его руки все еще сжимали руль.
- И это твой ответ: мы хорошие ребята, потому что мы не делаем плохих вещей?
- Разве хорошие парни не такие? - спросила я.
- Нет, хорошие парни делают хорошие вещи.
- Разве ты не творишь добро каждый день?
Он нахмурился.
- Я стараюсь.
- Рокко, это все, что мы можем сделать. Мы стараемся. Мы делаем все возможное. Мы противостоим искушению. Мы продолжаем двигаться.
- Я старше тебя лет на десять, почему я спрашиваю у тебя совета?
- Во-первых, я думаю, что я старше, чем выгляжу. Во-вторых, я первая, кого ты встретил, и у кого, как ты думаешь, такие же соблазны. Трудно, когда ты думаешь, что ты единственный, сколько бы тебе ни было лет.
- Звучит, словно твой собственный опыт, - сказал он.
Я кивнула.
- Иногда у меня так много компании, что я не знаю, что с этим делать.
- Вроде этого, - и он кивнул в сторону окна. Истина и Нечестивец терпеливо ожидали, пока мы закончим нашу беседу. Следили ли они за мной, или просто знали, что я здесь? Хотела ли я спрашивать? Нет, пока не была готова к ответу.
- Да, вроде этого. - Я повернулась к нему и протянула ему руку. - Спасибо, что подбросил.
- Спасибо за разговор.
Мы пожали друг другу руки, и сейчас между нами не было никакой магии. Мы оба устали, наш пыл потускнел от использования и эмоций. Он вышел и помог нам разгрузить машину. Настойчивому дворецкому не было позволено трогать ничего, кроме моего чемодана. Большинство моих действительно опасных вещей было все еще заперто в спецназе, но и здесь было достаточно такого, что не стоило нести персоналу. Нечестивец и Истина взяли дополнительные мешки. Сержант Рокко протянул им руку. Они были удивлены предложением, хотя он, вероятно, ничего не заметил. Они пожали друг другу руки. Он пожелал мне спокойной ночи, и сказал "Увидимся завтра".
- Мы начнем с района, где он нашел всех своих вампирских жертв сегодня ночью.
- Да, может быть, его логово в этом районе. - Он сел в грузовик. Мы пошли к дверям. Я бы чувствовала себя в большей безопасности, если бы Витторио охотился только вблизи своего логова. Это было бы слишком очевидной ошибкой, а он не произвел на меня впечатления того, кто допускает подобные.
Нечестивец и Истина не много говорили, пока мы не добрались до лифта и не остались наедине.
- Ты, кажется, устала, - сказал Истина.
- Да.
- Ты кормилась на нас обоих, и уже устала, - произнес Нечестивец. - Должны ли мы чувствовать себя оскорбленными?
Я улыбнулась и покачала головой.
- Это была напряженная ночь, и нет, это не имеет никакого отношения ни к одному из вас. Вы знаете, насколько вы оба хороши.
- Сомнительный комплимент, но я приму его, - сказал Нечестивец.
- Я не занимался выяснениями, а только сказал, что ты, кажется, устала.
- Прости, Истина, прости, просто чертовски длинная ночь.
Они обменялись взглядами, которые мне не понравились.
- Что это был за взгляд?
Нечестивец сказал,
- Реквием ждет тебя в твоей комнате.
- Я знаю, что в моей комнате будут гробы, или в соседней комнате.
- Он не это имеет в виду. - Сказал Истина.
- Послушай, я устала, просто скажи мне.
- Он ждет, чтобы кормить тебя, - сказал Нечестивец.
- Я кормилась на вас обоих меньше, чем, - я покосилась на часы, - меньше, чем шесть часов назад. Мне не нужно кормить ardeur.
- Жан-Клод дал указания, что тебе необходимо чаще иметь в распоряжении еду, на случай, если она тебе понадобится.
- Дал указания сейчас?
Двери лифта открылись.
- Он беспокоился, что ты забудешь о еде и окажешься с полицией в качестве единственной твоей еды, Анита, - сказал Нечестивец.
Я задумалась и не могла утверждать, что это не было бы очень плохо.
- Я не чувствую себя в настроении, ребята.
- Мы просто даем тебе выбор, Анита, - сказал Нечестивец.
- Ребята, вы говорили ему, что я кормилась на вас обоих?
Они снова обменялись взглядом.
- Что?
- Мы вошли в дверь, и он сказал: "Она кормилась на вас. Она кормилась на вас обоих."
- Как он узнал? - Спросила я.
Они пожали плечами, и это было похоже на зеркальный жест.
- Он сказал, что чувствует твой запах на нашей коже.
- Он вампир, не оборотень.
- Послушай, - сказал Нечестивец, - не стреляй в посыльного. Но он ждет в твоей постели, и если ты откажешь ему, я не знаю, как он это воспримет.
Я прислонилась спиной к стене между двумя чужими дверями.
- Вы хотите сказать, он ревнует, что я кормилась на вас, ребята?
- Ревнует может быть слишком сильное слово, - сказал Нечестивец.
- Да, он ревновал, - произнес Истина.
Нечестивец нахмурился на брата.
- Ты не обязан все время оправдывать свое имя.
Истина снова пожал плечами.
- Так вот почему Жан-Клод поставил вас в ночную смену, а не Реквиема, - сказала я.
- Потому что он угрюмый ублюдок - сказал Истина.
Я кивнула.
- Да. - Я оттолкнулась от стены и посмотрела на часы.
- У нас час до рассвета. Дерьмо. - Я остановилась, потому что была впереди.
- Господа, я не знаю, в какой комнате мы остановились.
Нечестивец пошел впереди, а Истина замыкал, со мной в середине. Мы подошли к комнате. Нечестивец воспользовался маленькой карточкой-ключом, толкнул дверь, и придержал ее для меня.
Это была прекрасная комната. Большая, немного чересчур красная и сочная на мой вкус, но это был приятный сьют. Когда мы вернемся домой, у нас не будет ни одной жалобы насчет гостеприимства Макса в отношении номеров. Внешняя комната была настоящей гостиной со столом на четверых возле окна, выходившего на яркую Стрип. Рядом с дверью стоял гроб, но только один.
- Где вы спите?
- Наши гробы сегодня в другой комнате. У вас меньше чем час; наслаждайтесь.
- Они поставили мои чемоданы у закрытой двери, которая должна была вести в спальню, а затем ушли.
- Трусы. - Прошипела я.
Нечестивец просунул голову в дверь.
- Ему не нравятся парни, и нам тоже.
- Вы раньше не возражали против публики, - сказала я.
- Мы не возражаем, или я не возражаю, но Реквием возражает. Спокойной ночи. - Он закрыл дверь, после того, как забрал с собой табличку "не беспокоить". Я поняла, что Жан-Клод поручил Нечестивцу не только вампиров сегодня ночью, но и меня. Я думала, честно говоря, что Реквием был не единственным угрюмым ублюдком в комнате.
Но именно такого рода вещи опускали Реквиема для меня вниз по цепи питания. Он был как один из тех бой-френдов, с которыми чем больше пытаешься порвать, тем сильнее они держатся. Кроме того, после подобного, мне хотелось вернуться в свой собственный дом и забыть обо все остальном.
Я просто хотела немного поспать, перед тем как мне придется вернуться и снова идти охотиться на Витторио.
Дверь в спальню открылась, ровно настолько, чтобы показать линию его тела, одну руку, предплечье, россыпь длинных, густых, темных волос. В полутьме комнаты, с подсветкой, его волосы до талии выглядели очень черными. Трудно было сказать, где заканчивались черная одежда, которую он носил, и начинались волосы. Кожа, видневшаяся на груди, шее и лице, была бледной, как первый свет зари, красота холодная, как снег. Бородка клином и усы были черными, темнее, чем волосы. Они обрамляли его рот, как произведение искусства, так что притягивали взгляд.
Я позволила моим глазам подняться выше, потому что это был настоящий мой недостаток. Я воспринимала глазами. Симпатичная пара глаз на самом деле могла сделать со мной все, что угодно, и всегда делала. Глаза у него были зелено-голубые, как карибская морская вода на солнце, один из наиболее поразительных оттенков голубого, который я видела за исключением контактных линз, и он был естественным. Белль была помешана на голубоглазых мужчинах, и она попыталась заполучить его, как получила Ашера и Жан-Клода, так что у нее был бы темно-голубой, бледно-голубой, и зеленый голубой, который все еще относился к голубому. Реквием бежал с европейского континента, поэтому он не стал ее очередным владением.
Минуту назад я хотела сказать:
- Я весь день охотилась за серийным убийцей, дорогой, могу я взять отгул? - Теперь все, что я могла делать, - это смотреть на него, и знать, что мне ничего не остается, кроме как любоваться этим произведением искусства.
Я бросила сумку и пошла к нему. Я скользнула руками внутрь полуоткрытой одежды, чтобы ласкать совершенство этой гладкой кожи. Я поцеловала его грудь и была вознаграждена звуком его дыхания, вырвавшимся наружу.
- Ты сердилась на меня, когда только зашла в комнату.
Я смотрела на его шестифутовое тело, свои руки на его груди. На мне все еще было слишком много вооружения, чтобы упасть ему в объятия.
- Потом я увидела тебя, стоящим здесь, и поняла, что ты волновался всю ночь. Ты гадал, где я, и что происходит, а я не позвонила. Когда наступил бы рассвет, тебе оставалось бы только гадать, и ты все равно не знал бы, в безопасности ли я.
Он кивнул, молча.
- Я плохой муж, Реквием, каждый это знает.
Его руки нашли мои плечи, прослеживая линию моих предплечий, и тогда он произнес:
- ... слова из сердца, горестные фразы, рожденные и зревшие в скорбях, и горче нет последнего страданья. Не помнит разум, знала ль я когда в превратностях судьбы просвет единый.
- Я не знаю этого стихотворения, но звучит оно гнетуще.
Он слегка улыбнулся.
- Это очень старое стихотворение; оригинал был англо-саксонским. Оно называется "Сетования Жены".
Я покачала головой.
- Я пытаюсь извиниться и не знаю, за что.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62