Вначале он очень старался бороться. Он говорил, что если не сможет заниматься практикой, то, по крайней мере, займется научной работой и исследованиями. И какое-то время он делал это, невзирая на постоянную боль.
Дэниел не знал, что сказать, как выразить свое сожаление и понимание. Он просто сжал пальцы Кристины.
– Хуже того, – продолжала она, – мне кажется, что он сам захотел умереть.
– Ты хочешь сказать…
– Да, я думаю, что он покончил жизнь самоубийством, и доктор Эндрюс считает так же. В заключении о смерти он написал, что смерть наступила в результате остановки сердца, но он, как и я, понимает, в чем дело.
– Но как? – спросил Дэниел. – Как он мог такое сделать? Ведь он не мог двигаться?
– Гарет был врачом. Он разбирался в таких вещах, и потом он все так же имел доступ к своим лекарствам.
– Ты хочешь сказать, что он принял большую дозу наркотика?
– Очевидно. По-моему, он догадался о нас с тобой.
– О нас? Ты имеешь в виду ту ночь в Балаклаве?
– Не только. У меня нет доказательств, но я сердцем чувствую, что права. В последний вечер я, как обычно, читала ему на ночь. Потом няня принесла Дэвида и Изабель, чтобы они сказали папе «спокойной ночи». Гарет никогда до этого не интересовался Изабель, а в этот вечер он взял ее на руки, смотрел на нее, разговаривал с ней.
Когда няня унесла детей, он спросил меня, слышала ли я что-то о тебе, и я ответила, что если бы слышала, то сказала бы ему. Он казался вполне счастливым, спокойным, любящим. Я поцеловала его, пожелала ему спокойной ночи и ушла к себе. А наутро он был мертв, очевидно, умер во сне.
– А не может быть такого, что смерть наступила естественным путем, и ты зря себя казнишь?
– Нет, я чувствую. Такое чувствуется интуитивно и никогда не забывается. – Кристина посмотрела на Дэниела, и он увидел в ее глазах слезы. – Я никому этого не говорила, только тебе. Ты ведь понимаешь, да? Ты понимаешь, что это значит, – Изабель твоя дочь, а не его, думаю, он это понял. Понял в ту ночь.
Дэниел не верил собственным ушам.
– Ты уверена? Ты хочешь сказать, что она…
– Она твоя дочь. Я в этом абсолютно уверена. Для всех – это ребенок Гарета, зачатый в те страшные крымские ночи. Тебе не надо беспокоиться или чувствовать какую-то ответственность. Она будет расти в таких же условиях, что и Дэвид. О том, что она наша дочь, будем знать только я и ты.
Сколько ей пришлось вынести за это время, а он старался держаться от нее подальше, не нарушать ее спокойствия…
– Тебе следовало сообщить мне. Ты могла бы написать.
– Куда? Я даже не знала, где ты. А мне так нужно было с кем-то поделиться, и вот теперь я сказала тебе. Теперь мне надо научиться как-то жить с этим.
Подул легкий ветерок. Кристина поежилась и встала.
– Холодает. Пройдемся?
– Да, конечно.
Дэниел все еще не мог прийти в себя от только что услышанного. Кристина посмотрела на Дэниела.
– Я хотела бы услышать о тебе. Расскажи, что ты делал все это время, – попросила она.
– Да нечего рассказывать, Кристина. Все очень обычно: жил, работал, как мог.
– Ты выглядишь человеком преуспевающим.
– Ты имеешь в виду мой костюм? Жизнь меня научила, что если хочешь, чтобы перед тобой раскрывались люди определенной категории, нужно быть похожим на них. Но я не продаюсь, в душе я все тот же крайний радикал.
– Тебя беспокоит нога?
– Да, когда очень устаю.
– Где ты теперь будешь жить в Лондоне?
– Кейт предлагает остановиться у нее, но у нее своя жизнь, для меня все-таки чужая. Я буду снимать свою старую комнату на Райской Аллее. Миссис Тэйлор очень горда этим и твердит сейчас на каждом углу, что у нее будет жить герой войны. Мистер Браун предлагает мне работу у него в магазине…
– А Илспет?
– Насколько я понял, у нее другой молодой человек, который подходит ей намного больше, чем я.
– Я рада это слышать, потому что у меня есть к тебе предложение.
– Звучит таинственно, – улыбнулся Дэниел.
– Вообще-то, это только что пришло мне в голову. У меня есть дом, большой дом. Дети живут на втором этаже. У дяди Давида есть своя маленькая комната. Он сейчас очень постарел, но он все такой же замечательный, к тому же его слуга – просто сокровище. Помимо этого, в доме куча свободных комнат. Почему бы тебе не занять одну из них? Если поедешь за границу, тебе всегда будет куда вернуться.
– Кристина, ты сошла с ума! Как я смогу переехать к тебе? Твоя мама, отец, Маргарет – все придут в ужас.
– Ну и что? Я не сошла с ума, я просто очень практичная, а если это оскорбляет твою гордость, ты можешь мне платить за комнату. Понимаешь, мне надо думать о будущем. Детям нужен отец.
Дэниел остановился.
– Кристина, ты предлагаешь мне жениться на тебе?
– Когда-то ты этого очень хотел. Но, конечно, если ты передумал…
– Ты решила все это в последние несколько минут? Но Кристина будто не слыша, продолжала.
– Конечно, нужно выдержать определенный период, чтобы не шокировать общество, а о папе тебе вообще не надо беспокоиться. Я рассказала ему о том, что ты узнал, и он испытал такое же облегчение, как и мы с тобой. – Потом она остановилась. Дэниел все еще смотрел на нее, и мужество вдруг покинуло Кристину.
– О Боже, я такая глупая, да? Я слишком быстро все распланировала. С той ночи в Балаклаве прошло восемнадцать месяцев. За это время могло многое произойти. Понимаешь, тогда я решила посвятить свою жизнь Гарету, делать все возможное, чтобы облегчить его страдания, и внезапно необходимость в этом отпала. Я растерялась, я осталась с мечтой, с несбыточной мечтой – теперь я это понимаю. Я слишком многого ждала, я не должна обременять тебя этим… – и она молча пошла вперед.
Дэниел медлил всего секунду, но потом бросился за ней и, догнав, почти грубо схватил за руку и повернул к себе.
– Глупенькая моя, Кристина! Милая, милая моя! Неужели ты не понимаешь, что ты со мной делаешь? Я пришел сюда сегодня, ничего этого не зная, даже не ожидая встретить здесь кого-нибудь из вас, и вдруг, за один миг ты перевернула всю мою жизнь. Ты свободна, у меня есть дочь, разве удивительно, что я растерялся? Ты должна дать мне время осознать это, осознать, как изменилась моя жизнь! До этого мне все было ясно, все запланировано, а теперь у меня новые обязанности, новые планы…
– Извини.
– Просто дай мне время перевести дыхание, вот и все, что я прошу.
– Хорошо, но пока ты будешь переводить дыхание, думаю, будет справедливо сказать тебе, что Джон Декстер уже просил меня стать его женой.
– О Боже, в самом деле? У меня нет слов.
Пожилая пара, проходя мимо, неодобрительно посмотрела на молодую женщину, по виду вдову, которую обнимал мужчина. Они покачали головами, осуждая распущенность молодого поколения, и, переговариваясь между собой, торжественно прошествовали мимо.
Когда Дэниел, наконец, разжал объятия, Кристина, слегка задыхаясь, сказала:
– О Боже, я забыла о детях. Я обещала прийти к чаю.
– Я провожу тебя до экипажа.
Это был долгий, трудный путь, но, похоже, наконец, они приняли решение. Медленно, держась за руки, Кристина и Дэниел направились к площади, где стоял экипаж.
Уже сидя в экипаже, Кристина сказала:
– Я приду к тебе на Райскую Аллею. Все будет, как в старые времена.
Дэниел счастливо улыбнулся.
– Если хочешь…
– Конечно, хочу. Завтра?
– До завтра, Кристина.
Дэниел постоял несколько минут, глядя вслед удаляющемуся экипажу, а потом подбросил вверх свою стильную шляпу, поймал ее, нахлобучил на голову и пружинистой походкой направился к воротам парка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Дэниел не знал, что сказать, как выразить свое сожаление и понимание. Он просто сжал пальцы Кристины.
– Хуже того, – продолжала она, – мне кажется, что он сам захотел умереть.
– Ты хочешь сказать…
– Да, я думаю, что он покончил жизнь самоубийством, и доктор Эндрюс считает так же. В заключении о смерти он написал, что смерть наступила в результате остановки сердца, но он, как и я, понимает, в чем дело.
– Но как? – спросил Дэниел. – Как он мог такое сделать? Ведь он не мог двигаться?
– Гарет был врачом. Он разбирался в таких вещах, и потом он все так же имел доступ к своим лекарствам.
– Ты хочешь сказать, что он принял большую дозу наркотика?
– Очевидно. По-моему, он догадался о нас с тобой.
– О нас? Ты имеешь в виду ту ночь в Балаклаве?
– Не только. У меня нет доказательств, но я сердцем чувствую, что права. В последний вечер я, как обычно, читала ему на ночь. Потом няня принесла Дэвида и Изабель, чтобы они сказали папе «спокойной ночи». Гарет никогда до этого не интересовался Изабель, а в этот вечер он взял ее на руки, смотрел на нее, разговаривал с ней.
Когда няня унесла детей, он спросил меня, слышала ли я что-то о тебе, и я ответила, что если бы слышала, то сказала бы ему. Он казался вполне счастливым, спокойным, любящим. Я поцеловала его, пожелала ему спокойной ночи и ушла к себе. А наутро он был мертв, очевидно, умер во сне.
– А не может быть такого, что смерть наступила естественным путем, и ты зря себя казнишь?
– Нет, я чувствую. Такое чувствуется интуитивно и никогда не забывается. – Кристина посмотрела на Дэниела, и он увидел в ее глазах слезы. – Я никому этого не говорила, только тебе. Ты ведь понимаешь, да? Ты понимаешь, что это значит, – Изабель твоя дочь, а не его, думаю, он это понял. Понял в ту ночь.
Дэниел не верил собственным ушам.
– Ты уверена? Ты хочешь сказать, что она…
– Она твоя дочь. Я в этом абсолютно уверена. Для всех – это ребенок Гарета, зачатый в те страшные крымские ночи. Тебе не надо беспокоиться или чувствовать какую-то ответственность. Она будет расти в таких же условиях, что и Дэвид. О том, что она наша дочь, будем знать только я и ты.
Сколько ей пришлось вынести за это время, а он старался держаться от нее подальше, не нарушать ее спокойствия…
– Тебе следовало сообщить мне. Ты могла бы написать.
– Куда? Я даже не знала, где ты. А мне так нужно было с кем-то поделиться, и вот теперь я сказала тебе. Теперь мне надо научиться как-то жить с этим.
Подул легкий ветерок. Кристина поежилась и встала.
– Холодает. Пройдемся?
– Да, конечно.
Дэниел все еще не мог прийти в себя от только что услышанного. Кристина посмотрела на Дэниела.
– Я хотела бы услышать о тебе. Расскажи, что ты делал все это время, – попросила она.
– Да нечего рассказывать, Кристина. Все очень обычно: жил, работал, как мог.
– Ты выглядишь человеком преуспевающим.
– Ты имеешь в виду мой костюм? Жизнь меня научила, что если хочешь, чтобы перед тобой раскрывались люди определенной категории, нужно быть похожим на них. Но я не продаюсь, в душе я все тот же крайний радикал.
– Тебя беспокоит нога?
– Да, когда очень устаю.
– Где ты теперь будешь жить в Лондоне?
– Кейт предлагает остановиться у нее, но у нее своя жизнь, для меня все-таки чужая. Я буду снимать свою старую комнату на Райской Аллее. Миссис Тэйлор очень горда этим и твердит сейчас на каждом углу, что у нее будет жить герой войны. Мистер Браун предлагает мне работу у него в магазине…
– А Илспет?
– Насколько я понял, у нее другой молодой человек, который подходит ей намного больше, чем я.
– Я рада это слышать, потому что у меня есть к тебе предложение.
– Звучит таинственно, – улыбнулся Дэниел.
– Вообще-то, это только что пришло мне в голову. У меня есть дом, большой дом. Дети живут на втором этаже. У дяди Давида есть своя маленькая комната. Он сейчас очень постарел, но он все такой же замечательный, к тому же его слуга – просто сокровище. Помимо этого, в доме куча свободных комнат. Почему бы тебе не занять одну из них? Если поедешь за границу, тебе всегда будет куда вернуться.
– Кристина, ты сошла с ума! Как я смогу переехать к тебе? Твоя мама, отец, Маргарет – все придут в ужас.
– Ну и что? Я не сошла с ума, я просто очень практичная, а если это оскорбляет твою гордость, ты можешь мне платить за комнату. Понимаешь, мне надо думать о будущем. Детям нужен отец.
Дэниел остановился.
– Кристина, ты предлагаешь мне жениться на тебе?
– Когда-то ты этого очень хотел. Но, конечно, если ты передумал…
– Ты решила все это в последние несколько минут? Но Кристина будто не слыша, продолжала.
– Конечно, нужно выдержать определенный период, чтобы не шокировать общество, а о папе тебе вообще не надо беспокоиться. Я рассказала ему о том, что ты узнал, и он испытал такое же облегчение, как и мы с тобой. – Потом она остановилась. Дэниел все еще смотрел на нее, и мужество вдруг покинуло Кристину.
– О Боже, я такая глупая, да? Я слишком быстро все распланировала. С той ночи в Балаклаве прошло восемнадцать месяцев. За это время могло многое произойти. Понимаешь, тогда я решила посвятить свою жизнь Гарету, делать все возможное, чтобы облегчить его страдания, и внезапно необходимость в этом отпала. Я растерялась, я осталась с мечтой, с несбыточной мечтой – теперь я это понимаю. Я слишком многого ждала, я не должна обременять тебя этим… – и она молча пошла вперед.
Дэниел медлил всего секунду, но потом бросился за ней и, догнав, почти грубо схватил за руку и повернул к себе.
– Глупенькая моя, Кристина! Милая, милая моя! Неужели ты не понимаешь, что ты со мной делаешь? Я пришел сюда сегодня, ничего этого не зная, даже не ожидая встретить здесь кого-нибудь из вас, и вдруг, за один миг ты перевернула всю мою жизнь. Ты свободна, у меня есть дочь, разве удивительно, что я растерялся? Ты должна дать мне время осознать это, осознать, как изменилась моя жизнь! До этого мне все было ясно, все запланировано, а теперь у меня новые обязанности, новые планы…
– Извини.
– Просто дай мне время перевести дыхание, вот и все, что я прошу.
– Хорошо, но пока ты будешь переводить дыхание, думаю, будет справедливо сказать тебе, что Джон Декстер уже просил меня стать его женой.
– О Боже, в самом деле? У меня нет слов.
Пожилая пара, проходя мимо, неодобрительно посмотрела на молодую женщину, по виду вдову, которую обнимал мужчина. Они покачали головами, осуждая распущенность молодого поколения, и, переговариваясь между собой, торжественно прошествовали мимо.
Когда Дэниел, наконец, разжал объятия, Кристина, слегка задыхаясь, сказала:
– О Боже, я забыла о детях. Я обещала прийти к чаю.
– Я провожу тебя до экипажа.
Это был долгий, трудный путь, но, похоже, наконец, они приняли решение. Медленно, держась за руки, Кристина и Дэниел направились к площади, где стоял экипаж.
Уже сидя в экипаже, Кристина сказала:
– Я приду к тебе на Райскую Аллею. Все будет, как в старые времена.
Дэниел счастливо улыбнулся.
– Если хочешь…
– Конечно, хочу. Завтра?
– До завтра, Кристина.
Дэниел постоял несколько минут, глядя вслед удаляющемуся экипажу, а потом подбросил вверх свою стильную шляпу, поймал ее, нахлобучил на голову и пружинистой походкой направился к воротам парка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59