Кристина просматривала его книги, когда дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился Дэниел. Он удивился, увидев гостью, и не сразу спросил:
– Кристина, что ты тут делаешь?
– Видишь ли, если Магомет не идет к горе, значит, гора идет к Магомету, – весело сказала девушка. – Так любила повторять моя старенькая гувернантка. Я подумала, что мы могли бы отпраздновать освобождение Кейт.
– Прости, Кристина, но у меня совсем не праздничное настроение. Если бы я хотел это сделать, я бы сразу же присоединился к Кейт и ее друзьям.
– Если так, то выбрось все это в окно, хотя будет немного жаль. Может, ты и не голоден, а я вот очень хочу есть…
Какое-то мгновение Дэниел оставался безучастным, но потом стал весело смеяться.
– О Боже, Кристина! Что ты со мной делаешь? Хорошо, хорошо, ты победила. Что там у тебя в бутылке?
– Шерри, – автоматически ответила девушка. – В магазине больше ничего и не было.
– Ну что ж, попробуем? – Дэниел взял бутылку, открыл ее и налил в рюмки.
– Давай же выпьем за счастливое будущее Кейт и за твоего отца, который спас это будущее!
Они чокнулись и отпили из рюмок. Кристина с неприязнью поморщилась.
– О Боже, очень крепко для меня…
– В самом деле? А, по-моему, нормально!
– Совсем не похоже на то, что мы пьем дома.
– Твой отец, наверное, заказывает лучшие сорта вин, – сухо заметил Дэниел. – Но как бы неприятно оно ни было, давай выпьем еще. – Дэниел потянулся за бутылкой и поморщился от боли в раненой руке.
– Еще болит, да? – тревожно спросила Кристина.
– Иногда, ты знаешь.
– Дэниел, позволь мне посмотреть.
– Не надо. Уверяю, ничего серьезного.
– Пожалуйста, Дэниел, не спорь со мной. Я немного разбираюсь в таких делах. Ты не ходил больше к доктору Декстеру?
– Не хотел его беспокоить лишний раз. Зачем?
Кристина заставила Дэниела сесть на кровать, помогла снять пиджак, расстегнула ему рубашку. Повязка промокла от крови, и когда она сняла повязку, то увидела, что рука слегка припухла.
– Может быть заражение. Ты должен обязательно показаться врачу.
– Завтра схожу. Давай допьем шерри-бренди.
Они выпили еще, потом он поставил свой бокал и притянул ее к себе, усадив рядом на кровать. Вино слегка опьянило его.
После нескольких недель близкого общения с Эверардом Уориндером горечь, гнев и боль по отношению к этому человеку постепенно стали утихать в душе Дэниела. В этом человеке он увидел некоторое очарование, которому он противился, но перед которым не смог устоять. Дэниел был готов поверить, что существует другое объяснение происшедшего. И в то же время пропасть, разделявшая их с Кристиной, тоже быстро исчезла. Он притянул ее к себе и стал целовать ее с какой-то новой страстностью. Он убегал от нее, но она сама пришла к нему. Это сводило его с ума, его напряжение перерастало в нечто более глубокое, грозя потерей власти над самим собой. Он пытался быть подальше от Кристины, избегал ее общества, даже отталкивал ее от себя, но все было тщетно. Огонь любви был разожжен и уже никак не мог погаснуть. У него кружилась голова. Вдруг Кристина встала и молча начала расстегивать пуговицы на платье.
Платье и шелковая сорочка соскользнули к ее ногам. Она стояла перед ним нагая.
Дэниел много раз видел во сне такие моменты близости, и он всегда просыпался в глубоком разочаровании. Сейчас это все стало прекрасной реальностью. Он сорвал с себя рубашку и снял брюки. Несколько минут они стояли друг напротив друга и нежно смотрели друг другу в глаза, не смея коснуться друг друга.
Потом он взял ее на руки и положил на кровать. Он был неопытным мужчиной, но очень нежным и почти робким. Руки его осторожно изучали ее тело, губы ласкали ее кожу, пока она не застонала и не прижалась к нему, напряжение все нарастало и нарастало, пока, наконец, их обоих не охватила волна всепоглощающей страсти, затмевающей собой и боль, и шок, наполняющей их радостью и счастьем.
Они лежали, умиротворенные и счастливые, его рука гладила ее грудь, ее голова покоилась у него на плече. Кристина чувствовала себя такой счастливой, что ей не хотелось двигаться. У нее не было чувства вины, только уверенность, что все, что они делали, было так естественно для любящих людей. Ей хотелось заснуть сейчас в его объятиях и потом проснуться утром с чувством, что новый день они будут снова вместе, но пока это было невозможно.
– Дэниел, я не могу у тебя долго задерживаться, – прошептала девушка, поднимаясь с кровати.
Одеваясь, Кристина и Дэниел смеялись и дурачились, как дети. Они целовались и непринужденно говорили о планах на будущее. У них появились самые невероятные и безумные идеи, в этот вечер они вновь обрели счастье и были уверены в своих взаимных чувствах. Сейчас, как никогда, им казалось, что они будут вместе всю жизнь…
Дома все обошлось без выяснения отношений. С помощью Гарри Кристина сочинила историю о том, что они вместе отвели Дэниела в клинику.
В этот вечер Гарет говорил очень мало и с неохотой. Он сразу же заметил, что Кристина пришла домой в приподнятом настроении. Она была спокойной и немногословной, но в ее глазах было тайное удовлетворение, внутреннее счастье. Это беспокоило и мучило его. Уходя, он отвел ее в сторону.
– Что на самом деле произошло сегодня? – прямо спросил Гарет.
– Я беспокоилась о Дэниеле.
– И это все, Кристина? Ты больше мне ничего не скажешь?..
– Да, конечно. Дорогой Гарет, ты действительно не должен так обо мне беспокоиться. Я этого не стою.
– Для меня ты… самый дорогой человек.
Он обхватил ее за талию и с силой поцеловал.
– Ну вот и все, – тяжело дыша, сказал он и ушел. Она прижала ладонь к губам, жалея, что не смогла успокоить его, приласкать так, как он этого заслуживал…
Кристине хотелось надеяться, что ничего в мире не сможет разрушить счастья этого удивительного дня, но она ошибалась. Смогло, и довольно скоро. Никто не знает, что будет завтра…
Глава 8
Бульварные газеты, пестрившие скандальными статьями, никогда не приходили почтой в дом Уориндеров, разве что их читал кто-нибудь из прислуги. Но на этот раз кто-то специально постарался, чтобы в один прекрасный августовский день, спустя несколько недель после нашумевшего судебного процесса, номер «Дейли Ньюс» попал к Уориндерам. Бартон непонимающе взглянул на подброшенную газету и отнес ее в кабинет мистера Уориндера.
Эверард Уориндер с сомнением взял газету и недоуменно воскликнул:
– Откуда у нас это? Разве кто-нибудь в нашей семье читает «Дейли Ньюс»? Интересно…
– Должно быть, сэр, по ошибке принесли. Уориндер, даже не развернув газеты, положил ее в свою папку, с которой обычно ходил на работу. В суде сегодня как раз подводились итоги прошедших этим летом судебных процессов. Один из коллег Уориндера, заметив номер газеты, шутливо сказал:
– Вижу, у вас, мистер Уориндер, «Дейли Ньюс». Интересно, что там сегодня? Уж не выразил ли кто-нибудь недовольство вашей деятельностью? Что в таком случае вы собираетесь предпринять? Привлечь по закону за клевету? И правильно, если так и сделаете…
Статья появилась в колонке, где обычно помещались материалы, критикующие правительство, где рассказывалось об общественных скандалах или еще о чем-нибудь, что всегда вызывало у английской публики бурные обсуждения.
Статья, ради которой и была подброшена газета в дом Уориндеров, была просто мастерски написана. Называлась она коротко: «Угроза карьере?».
Из этой статьи следовала история о том, как один хорошо известный лондонский адвокат столкнулся с проблемой, как поступить в один из решающих моментов его жизни и карьеры. Эта проблема влекла за собой подробности его личной жизни многолетней давности. Сейчас же внебрачное дитя адвоката обвинили в преступлении. И как же он поступил? Признал ли он свою внебрачную дочь или, не признаваясь в своем отцовстве, выступил в ее защиту? В статье упоминался неприятный инцидент, когда адвокат выступил в роли обвиняющего мужчины, с чьей женой у него была преступная связь. Имен в статье не называлось, не было ни дат, ни конкретных деталей истории, но все было настолько понятно, что все, кто прочитал статью в «Дейли Ньюс», сразу же поняли, о ком шла речь.
Эверард Уориндер решил, что если он выступит с опровержением, то это будет значить, что он признал все то, что о нем говорилось. Если же он оставит все как есть, то это грязное пятно на его имени останется навсегда, что будет чрезвычайно неприятно его жене и детям.
Уориндер долго размышлял, он еще раз перечитал статью и не знал, как лучше и умнее поступить. Угрозы Клары, которые он не принял всерьез, теперь вдруг обрели новое значение, и он прекрасно понял, что эта газетная атака предпринята лордом Дорианом, который каким-то образом узнал о прошлом Уориндера. По-видимому, отец Раймонда не смог и не захотел простить Эверарда Уориндера за то, что он защищал и оправдал в конце концов своего собственного ребенка, свою дочь.
Но каким же образом Дориан смог узнать о Кейт, если о ней никто не знал? Уориндер подумал о Дэниеле, но он менее других мог быть к этому причастен. Кто же тогда? Кто? Одно он знал наверняка: его жена Кларисса, без сомнения, узнав о статье, потребует у него объяснений, именно потребует, и какими бы горькими и неприятными для нее они ни стали, правды не утаить, солгать ей будет невозможно, да он и не сможет больше молчать.
Клара увидела статью, когда ее свекор лорд Дориан подал ей за завтраком свежую газету. Женщина быстро ее просмотрела. То, что человек, который с успехом расстроил все ее планы мести, был наказан, тешило и успокаивало ее самолюбие, она отчасти отомстила Уориндеру.
– Как вы думаете, что же будет теперь? Наверняка его карьера пострадает? – сказала Клара, горя желанием не останавливаться на достигнутом.
Лорд Дориан пожал плечами. Он сейчас не был готов ответить, а тем более подробно рассказать о той реакции, которую произвела статья. Потом он многозначительно вздохнул и сказал:
– Уверен, это доставило Эверарду Уориндеру много неприятностей и на службе, и в кругу семьи. Клара, давай больше ничего не будем предпринимать. Оставим, дорогая, все как есть.
Дэниелу Хантеру разоблачающая статья попалась на глаза лишь поздним вечером, когда он пришел к сестре. Кейт хотела с ним поговорить о ее театральных новостях. Дело в том, что сезон выступлений труппы мистера Кина завершался, все собирались на очередные длительные гастроли и планировалось, что и Кейт поедет со всеми, но директор другого театра собирался скоро ставить «Сон в летнюю ночь», и Кейт предложили главную роль. Наверняка это приглашение объяснялось не столько любовью к молоденькой, но уже очень талантливой актрисе, а той нашумевшей историей с судебным разбирательством, где она выступала в роли обвиняемой. Для Кейт Хантер участие в спектакле по пьесе Шекспира всегда было очень заманчивым и желанным. Вот об этом она и хотела посоветоваться с братом, но разговор получился совсем на другую, менее приятную тему.
Когда Дэниел поднялся на Говер-Стрит, настроение у него было приподнятым, весь день он не переставая думал о Кристине, о их последней встрече. Он мысленно строил всевозможные планы насчет их совместной жизни.
Кейт открыла брату дверь вся в слезах, в руке у нее был номер газеты. Он сразу понял, что она чем-то очень встревожена.
– Дэниел! Что мне делать? – воскликнула девушка, как только он переступил порог ее комнаты. – Дэниел, ты это читал? Я не интересовалась никогда «Дейли Ньюс», кто-то решил меня «просветить», будто хотел убедиться, что я наверняка прочитаю. Это ужасно!.. Я не могу поверить…
– Что такое? Успокойся, пожалуйста, Кейт.
Она протянула газету, где на первой полосе одна из статей была жирно обведена. Дэниел прочитал статью и сразу как-то растерялся. Какой-то умелый писака предпринял попытку дискредитировать Эверарда Уориндера и его сестру. Кейт взволнованно смотрела на брата, ожидая его реакции.
– Скажи, ты знал об этом? – требовательно спросила девушка. – Неужели это правда? Я не могу прийти в себя… О, Дэн! – и она расплакалась. – Что все это значит?
– Кейт, родная, я ведь рассказывал тебе о прошлом, о казни Джона Хантера?
– Да, я помню. Я никогда не переживала это так сильно, как ты, Дэн. Я ведь никогда его не знала… Но что значит все это? Как это может быть? Я дочь Эверарда Уориндера?!
– Это правда, Кейт. Я не знал, когда лучше было тебе все это рассказать… – сказал Дэниел, не глядя в ее сторону. – Прости…
– Ты знал и все это время молчал? – растерянно пролепетала девушка. – Но как же так? Уж чего я никогда не могла ожидать…
– Пойми меня; Кейт. Я не торопился все рассказать тебе, потому что знал, как это удивит и расстроит тебя. Я всегда считал, что это лишь запятнает память нашей матери. Она рассказала мне об этом перед смертью и сделала это только потому, что очень любила тебя и беспокоилась, как ты будешь жить без нее. Мне трудно говорить, Кейт, – Дэниел склонил голову.
– Боже мой! – воскликнула девушка, опускаясь на стул. – Я не могу в это поверить. Теперь я понимаю, почему ты был против моих отношений с Гарри… Гарри… получается, что он мой брат? О, нет! Теперь я знаю, почему его отец взбесился, когда я приехала к ним в дом. И вот, значит, почему он отослал Гарри во Францию… Он хотел помешать зарождавшимся между нами отношениям. А ведь мы уже тогда полюбили друг друга…
Какое-то время они сидели молча, даже не глядя в сторону друг друга. Потом Дэниел спросил:
– Кейт, милая, тебе все еще неприятно, больно думать об этом, да?
– Конечно, я не могу поверить, и вообще… – задумчиво сказала девушка. – Долгое время мне, действительно, было очень больно и обидно, но потом я поняла, что Гарри не может быть моим мужем, что у нас с ним разные пути, поэтому я ему отказала. Я все еще люблю его, уважаю, но это не та любовь, которой опасался мистер Уориндер… После стольких лет одиночества, до того, как ты нашел меня, так странно осознавать, что у меня есть отец, да еще такой, которым я могу восхищаться, которого могу полюбить. Знаешь, Дэн, а мне даже кажется, что я горжусь, что я дочь Эверарда Уориндера! Тебе, наверное, это кажется странным, да?
– О, Кейт, ради всего святого! – воскликнул Дэниел. – Это ведь не одна из твоих театральных постановок, где в конце все хорошо заканчивается. Для мистера Уориндера это может иметь непредсказуемые последствия. Жаль, что я не знаю, откуда взялась эта статья…
– Я не говорила тебе, но в Ньюгейте меня навестила жена Раймонда Дориана. Она привела меня в ужас. Эта женщина клялась, что если мистер Уориндер спасет меня от казни, то она уничтожит его. Но она ведь не могла этого сделать, не могла?
– Думаю, свою руку в этом деле приложил лорд Дориан, отец Раймонда. Знаю, что он почитывает «Дейли Ньюс», – потом Дэниел вдруг остановился, будто у него неожиданно появилось какое-то новое предположение. Как ты считаешь, Кейт, мистер Уориндер не может решить, что в этом замешан я? Я поклялся ему, что никогда никому не скажу об этой семейной тайне, тем более, что она касается только тебя и Уориндера. Многие годы я хранил эту тайну ради нашей дорогой мамы и ради тебя, Кейт. Он ведь не подумает, что я продал эту историю за деньги? За такие скандальные подробности газеты такого рода хорошо платят, намного больше, чем за те статьи, которые пишу я. И еще, вдруг и Кристина… – Мысль о том, что Кристина может считать его виновным, заставила Дэниела прийти к решению. – Я должен пойти к ним, и немедленно. Понимаешь, Кейт? Я хочу объяснить, что это не моих рук дело.
– Я с тобой, Дэниел.
– Нет, Кейт, это не твое дело… Я должен сам.
– Меня это касается непосредственно! Я должна сказать мистеру Уориндеру, что мои чувства к нему не изменились после этой грязной и лживой статьи.
– Ну что ж, раз ты этого хочешь, то пойдем. И давай поторопимся. Возьмем кеб и все объясним Уориндерам.
Леди Кларисса ни за что бы не увидела газету со статьей о ее муже, если бы не поехала на одно из собраний женского миссионерского общества, вместе с ней туда поехала и Кристина. Под конец собрания одна из дам, которая давно испытывала к леди Клариссе черную зависть из-за того, что миссис Уориндер была дочерью графа, имела красавца-мужа, хороших детей, со вкусом и роскошью одевалась, сочла необходимым язвительно поинтересоваться, не видела ли она сегодняшний номер «Дейли Ньюс».
– Что вы? Мы не читаем газет такого рода, – с чувством собственного достоинства сказала леди Уориндер.
– Действительно? Ну что ж, на вашем месте я бы ради любопытства посмотрела сегодняшний номер. Не хотите ли, могу вам дать почитать.
Леди Кларисса хотела сразу же отказаться, но Кристина, испытывая легкое чувство беспокойства, попросила у женщины газету. Уже по дороге домой, сидя в экипаже, леди Кларисса раздраженно сказала:
– Тебе не следовало брать эту газету. Эта женщина – настоящая интриганка, она всегда заводила знакомства только с теми людьми, кто, по ее мнению, мог быть ей полезным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Кристина, что ты тут делаешь?
– Видишь ли, если Магомет не идет к горе, значит, гора идет к Магомету, – весело сказала девушка. – Так любила повторять моя старенькая гувернантка. Я подумала, что мы могли бы отпраздновать освобождение Кейт.
– Прости, Кристина, но у меня совсем не праздничное настроение. Если бы я хотел это сделать, я бы сразу же присоединился к Кейт и ее друзьям.
– Если так, то выбрось все это в окно, хотя будет немного жаль. Может, ты и не голоден, а я вот очень хочу есть…
Какое-то мгновение Дэниел оставался безучастным, но потом стал весело смеяться.
– О Боже, Кристина! Что ты со мной делаешь? Хорошо, хорошо, ты победила. Что там у тебя в бутылке?
– Шерри, – автоматически ответила девушка. – В магазине больше ничего и не было.
– Ну что ж, попробуем? – Дэниел взял бутылку, открыл ее и налил в рюмки.
– Давай же выпьем за счастливое будущее Кейт и за твоего отца, который спас это будущее!
Они чокнулись и отпили из рюмок. Кристина с неприязнью поморщилась.
– О Боже, очень крепко для меня…
– В самом деле? А, по-моему, нормально!
– Совсем не похоже на то, что мы пьем дома.
– Твой отец, наверное, заказывает лучшие сорта вин, – сухо заметил Дэниел. – Но как бы неприятно оно ни было, давай выпьем еще. – Дэниел потянулся за бутылкой и поморщился от боли в раненой руке.
– Еще болит, да? – тревожно спросила Кристина.
– Иногда, ты знаешь.
– Дэниел, позволь мне посмотреть.
– Не надо. Уверяю, ничего серьезного.
– Пожалуйста, Дэниел, не спорь со мной. Я немного разбираюсь в таких делах. Ты не ходил больше к доктору Декстеру?
– Не хотел его беспокоить лишний раз. Зачем?
Кристина заставила Дэниела сесть на кровать, помогла снять пиджак, расстегнула ему рубашку. Повязка промокла от крови, и когда она сняла повязку, то увидела, что рука слегка припухла.
– Может быть заражение. Ты должен обязательно показаться врачу.
– Завтра схожу. Давай допьем шерри-бренди.
Они выпили еще, потом он поставил свой бокал и притянул ее к себе, усадив рядом на кровать. Вино слегка опьянило его.
После нескольких недель близкого общения с Эверардом Уориндером горечь, гнев и боль по отношению к этому человеку постепенно стали утихать в душе Дэниела. В этом человеке он увидел некоторое очарование, которому он противился, но перед которым не смог устоять. Дэниел был готов поверить, что существует другое объяснение происшедшего. И в то же время пропасть, разделявшая их с Кристиной, тоже быстро исчезла. Он притянул ее к себе и стал целовать ее с какой-то новой страстностью. Он убегал от нее, но она сама пришла к нему. Это сводило его с ума, его напряжение перерастало в нечто более глубокое, грозя потерей власти над самим собой. Он пытался быть подальше от Кристины, избегал ее общества, даже отталкивал ее от себя, но все было тщетно. Огонь любви был разожжен и уже никак не мог погаснуть. У него кружилась голова. Вдруг Кристина встала и молча начала расстегивать пуговицы на платье.
Платье и шелковая сорочка соскользнули к ее ногам. Она стояла перед ним нагая.
Дэниел много раз видел во сне такие моменты близости, и он всегда просыпался в глубоком разочаровании. Сейчас это все стало прекрасной реальностью. Он сорвал с себя рубашку и снял брюки. Несколько минут они стояли друг напротив друга и нежно смотрели друг другу в глаза, не смея коснуться друг друга.
Потом он взял ее на руки и положил на кровать. Он был неопытным мужчиной, но очень нежным и почти робким. Руки его осторожно изучали ее тело, губы ласкали ее кожу, пока она не застонала и не прижалась к нему, напряжение все нарастало и нарастало, пока, наконец, их обоих не охватила волна всепоглощающей страсти, затмевающей собой и боль, и шок, наполняющей их радостью и счастьем.
Они лежали, умиротворенные и счастливые, его рука гладила ее грудь, ее голова покоилась у него на плече. Кристина чувствовала себя такой счастливой, что ей не хотелось двигаться. У нее не было чувства вины, только уверенность, что все, что они делали, было так естественно для любящих людей. Ей хотелось заснуть сейчас в его объятиях и потом проснуться утром с чувством, что новый день они будут снова вместе, но пока это было невозможно.
– Дэниел, я не могу у тебя долго задерживаться, – прошептала девушка, поднимаясь с кровати.
Одеваясь, Кристина и Дэниел смеялись и дурачились, как дети. Они целовались и непринужденно говорили о планах на будущее. У них появились самые невероятные и безумные идеи, в этот вечер они вновь обрели счастье и были уверены в своих взаимных чувствах. Сейчас, как никогда, им казалось, что они будут вместе всю жизнь…
Дома все обошлось без выяснения отношений. С помощью Гарри Кристина сочинила историю о том, что они вместе отвели Дэниела в клинику.
В этот вечер Гарет говорил очень мало и с неохотой. Он сразу же заметил, что Кристина пришла домой в приподнятом настроении. Она была спокойной и немногословной, но в ее глазах было тайное удовлетворение, внутреннее счастье. Это беспокоило и мучило его. Уходя, он отвел ее в сторону.
– Что на самом деле произошло сегодня? – прямо спросил Гарет.
– Я беспокоилась о Дэниеле.
– И это все, Кристина? Ты больше мне ничего не скажешь?..
– Да, конечно. Дорогой Гарет, ты действительно не должен так обо мне беспокоиться. Я этого не стою.
– Для меня ты… самый дорогой человек.
Он обхватил ее за талию и с силой поцеловал.
– Ну вот и все, – тяжело дыша, сказал он и ушел. Она прижала ладонь к губам, жалея, что не смогла успокоить его, приласкать так, как он этого заслуживал…
Кристине хотелось надеяться, что ничего в мире не сможет разрушить счастья этого удивительного дня, но она ошибалась. Смогло, и довольно скоро. Никто не знает, что будет завтра…
Глава 8
Бульварные газеты, пестрившие скандальными статьями, никогда не приходили почтой в дом Уориндеров, разве что их читал кто-нибудь из прислуги. Но на этот раз кто-то специально постарался, чтобы в один прекрасный августовский день, спустя несколько недель после нашумевшего судебного процесса, номер «Дейли Ньюс» попал к Уориндерам. Бартон непонимающе взглянул на подброшенную газету и отнес ее в кабинет мистера Уориндера.
Эверард Уориндер с сомнением взял газету и недоуменно воскликнул:
– Откуда у нас это? Разве кто-нибудь в нашей семье читает «Дейли Ньюс»? Интересно…
– Должно быть, сэр, по ошибке принесли. Уориндер, даже не развернув газеты, положил ее в свою папку, с которой обычно ходил на работу. В суде сегодня как раз подводились итоги прошедших этим летом судебных процессов. Один из коллег Уориндера, заметив номер газеты, шутливо сказал:
– Вижу, у вас, мистер Уориндер, «Дейли Ньюс». Интересно, что там сегодня? Уж не выразил ли кто-нибудь недовольство вашей деятельностью? Что в таком случае вы собираетесь предпринять? Привлечь по закону за клевету? И правильно, если так и сделаете…
Статья появилась в колонке, где обычно помещались материалы, критикующие правительство, где рассказывалось об общественных скандалах или еще о чем-нибудь, что всегда вызывало у английской публики бурные обсуждения.
Статья, ради которой и была подброшена газета в дом Уориндеров, была просто мастерски написана. Называлась она коротко: «Угроза карьере?».
Из этой статьи следовала история о том, как один хорошо известный лондонский адвокат столкнулся с проблемой, как поступить в один из решающих моментов его жизни и карьеры. Эта проблема влекла за собой подробности его личной жизни многолетней давности. Сейчас же внебрачное дитя адвоката обвинили в преступлении. И как же он поступил? Признал ли он свою внебрачную дочь или, не признаваясь в своем отцовстве, выступил в ее защиту? В статье упоминался неприятный инцидент, когда адвокат выступил в роли обвиняющего мужчины, с чьей женой у него была преступная связь. Имен в статье не называлось, не было ни дат, ни конкретных деталей истории, но все было настолько понятно, что все, кто прочитал статью в «Дейли Ньюс», сразу же поняли, о ком шла речь.
Эверард Уориндер решил, что если он выступит с опровержением, то это будет значить, что он признал все то, что о нем говорилось. Если же он оставит все как есть, то это грязное пятно на его имени останется навсегда, что будет чрезвычайно неприятно его жене и детям.
Уориндер долго размышлял, он еще раз перечитал статью и не знал, как лучше и умнее поступить. Угрозы Клары, которые он не принял всерьез, теперь вдруг обрели новое значение, и он прекрасно понял, что эта газетная атака предпринята лордом Дорианом, который каким-то образом узнал о прошлом Уориндера. По-видимому, отец Раймонда не смог и не захотел простить Эверарда Уориндера за то, что он защищал и оправдал в конце концов своего собственного ребенка, свою дочь.
Но каким же образом Дориан смог узнать о Кейт, если о ней никто не знал? Уориндер подумал о Дэниеле, но он менее других мог быть к этому причастен. Кто же тогда? Кто? Одно он знал наверняка: его жена Кларисса, без сомнения, узнав о статье, потребует у него объяснений, именно потребует, и какими бы горькими и неприятными для нее они ни стали, правды не утаить, солгать ей будет невозможно, да он и не сможет больше молчать.
Клара увидела статью, когда ее свекор лорд Дориан подал ей за завтраком свежую газету. Женщина быстро ее просмотрела. То, что человек, который с успехом расстроил все ее планы мести, был наказан, тешило и успокаивало ее самолюбие, она отчасти отомстила Уориндеру.
– Как вы думаете, что же будет теперь? Наверняка его карьера пострадает? – сказала Клара, горя желанием не останавливаться на достигнутом.
Лорд Дориан пожал плечами. Он сейчас не был готов ответить, а тем более подробно рассказать о той реакции, которую произвела статья. Потом он многозначительно вздохнул и сказал:
– Уверен, это доставило Эверарду Уориндеру много неприятностей и на службе, и в кругу семьи. Клара, давай больше ничего не будем предпринимать. Оставим, дорогая, все как есть.
Дэниелу Хантеру разоблачающая статья попалась на глаза лишь поздним вечером, когда он пришел к сестре. Кейт хотела с ним поговорить о ее театральных новостях. Дело в том, что сезон выступлений труппы мистера Кина завершался, все собирались на очередные длительные гастроли и планировалось, что и Кейт поедет со всеми, но директор другого театра собирался скоро ставить «Сон в летнюю ночь», и Кейт предложили главную роль. Наверняка это приглашение объяснялось не столько любовью к молоденькой, но уже очень талантливой актрисе, а той нашумевшей историей с судебным разбирательством, где она выступала в роли обвиняемой. Для Кейт Хантер участие в спектакле по пьесе Шекспира всегда было очень заманчивым и желанным. Вот об этом она и хотела посоветоваться с братом, но разговор получился совсем на другую, менее приятную тему.
Когда Дэниел поднялся на Говер-Стрит, настроение у него было приподнятым, весь день он не переставая думал о Кристине, о их последней встрече. Он мысленно строил всевозможные планы насчет их совместной жизни.
Кейт открыла брату дверь вся в слезах, в руке у нее был номер газеты. Он сразу понял, что она чем-то очень встревожена.
– Дэниел! Что мне делать? – воскликнула девушка, как только он переступил порог ее комнаты. – Дэниел, ты это читал? Я не интересовалась никогда «Дейли Ньюс», кто-то решил меня «просветить», будто хотел убедиться, что я наверняка прочитаю. Это ужасно!.. Я не могу поверить…
– Что такое? Успокойся, пожалуйста, Кейт.
Она протянула газету, где на первой полосе одна из статей была жирно обведена. Дэниел прочитал статью и сразу как-то растерялся. Какой-то умелый писака предпринял попытку дискредитировать Эверарда Уориндера и его сестру. Кейт взволнованно смотрела на брата, ожидая его реакции.
– Скажи, ты знал об этом? – требовательно спросила девушка. – Неужели это правда? Я не могу прийти в себя… О, Дэн! – и она расплакалась. – Что все это значит?
– Кейт, родная, я ведь рассказывал тебе о прошлом, о казни Джона Хантера?
– Да, я помню. Я никогда не переживала это так сильно, как ты, Дэн. Я ведь никогда его не знала… Но что значит все это? Как это может быть? Я дочь Эверарда Уориндера?!
– Это правда, Кейт. Я не знал, когда лучше было тебе все это рассказать… – сказал Дэниел, не глядя в ее сторону. – Прости…
– Ты знал и все это время молчал? – растерянно пролепетала девушка. – Но как же так? Уж чего я никогда не могла ожидать…
– Пойми меня; Кейт. Я не торопился все рассказать тебе, потому что знал, как это удивит и расстроит тебя. Я всегда считал, что это лишь запятнает память нашей матери. Она рассказала мне об этом перед смертью и сделала это только потому, что очень любила тебя и беспокоилась, как ты будешь жить без нее. Мне трудно говорить, Кейт, – Дэниел склонил голову.
– Боже мой! – воскликнула девушка, опускаясь на стул. – Я не могу в это поверить. Теперь я понимаю, почему ты был против моих отношений с Гарри… Гарри… получается, что он мой брат? О, нет! Теперь я знаю, почему его отец взбесился, когда я приехала к ним в дом. И вот, значит, почему он отослал Гарри во Францию… Он хотел помешать зарождавшимся между нами отношениям. А ведь мы уже тогда полюбили друг друга…
Какое-то время они сидели молча, даже не глядя в сторону друг друга. Потом Дэниел спросил:
– Кейт, милая, тебе все еще неприятно, больно думать об этом, да?
– Конечно, я не могу поверить, и вообще… – задумчиво сказала девушка. – Долгое время мне, действительно, было очень больно и обидно, но потом я поняла, что Гарри не может быть моим мужем, что у нас с ним разные пути, поэтому я ему отказала. Я все еще люблю его, уважаю, но это не та любовь, которой опасался мистер Уориндер… После стольких лет одиночества, до того, как ты нашел меня, так странно осознавать, что у меня есть отец, да еще такой, которым я могу восхищаться, которого могу полюбить. Знаешь, Дэн, а мне даже кажется, что я горжусь, что я дочь Эверарда Уориндера! Тебе, наверное, это кажется странным, да?
– О, Кейт, ради всего святого! – воскликнул Дэниел. – Это ведь не одна из твоих театральных постановок, где в конце все хорошо заканчивается. Для мистера Уориндера это может иметь непредсказуемые последствия. Жаль, что я не знаю, откуда взялась эта статья…
– Я не говорила тебе, но в Ньюгейте меня навестила жена Раймонда Дориана. Она привела меня в ужас. Эта женщина клялась, что если мистер Уориндер спасет меня от казни, то она уничтожит его. Но она ведь не могла этого сделать, не могла?
– Думаю, свою руку в этом деле приложил лорд Дориан, отец Раймонда. Знаю, что он почитывает «Дейли Ньюс», – потом Дэниел вдруг остановился, будто у него неожиданно появилось какое-то новое предположение. Как ты считаешь, Кейт, мистер Уориндер не может решить, что в этом замешан я? Я поклялся ему, что никогда никому не скажу об этой семейной тайне, тем более, что она касается только тебя и Уориндера. Многие годы я хранил эту тайну ради нашей дорогой мамы и ради тебя, Кейт. Он ведь не подумает, что я продал эту историю за деньги? За такие скандальные подробности газеты такого рода хорошо платят, намного больше, чем за те статьи, которые пишу я. И еще, вдруг и Кристина… – Мысль о том, что Кристина может считать его виновным, заставила Дэниела прийти к решению. – Я должен пойти к ним, и немедленно. Понимаешь, Кейт? Я хочу объяснить, что это не моих рук дело.
– Я с тобой, Дэниел.
– Нет, Кейт, это не твое дело… Я должен сам.
– Меня это касается непосредственно! Я должна сказать мистеру Уориндеру, что мои чувства к нему не изменились после этой грязной и лживой статьи.
– Ну что ж, раз ты этого хочешь, то пойдем. И давай поторопимся. Возьмем кеб и все объясним Уориндерам.
Леди Кларисса ни за что бы не увидела газету со статьей о ее муже, если бы не поехала на одно из собраний женского миссионерского общества, вместе с ней туда поехала и Кристина. Под конец собрания одна из дам, которая давно испытывала к леди Клариссе черную зависть из-за того, что миссис Уориндер была дочерью графа, имела красавца-мужа, хороших детей, со вкусом и роскошью одевалась, сочла необходимым язвительно поинтересоваться, не видела ли она сегодняшний номер «Дейли Ньюс».
– Что вы? Мы не читаем газет такого рода, – с чувством собственного достоинства сказала леди Уориндер.
– Действительно? Ну что ж, на вашем месте я бы ради любопытства посмотрела сегодняшний номер. Не хотите ли, могу вам дать почитать.
Леди Кларисса хотела сразу же отказаться, но Кристина, испытывая легкое чувство беспокойства, попросила у женщины газету. Уже по дороге домой, сидя в экипаже, леди Кларисса раздраженно сказала:
– Тебе не следовало брать эту газету. Эта женщина – настоящая интриганка, она всегда заводила знакомства только с теми людьми, кто, по ее мнению, мог быть ей полезным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59