- Ребенок, - повторила она, проталкивая слова сквозь свою покрытую
наждаком гортань. - Я потеряла его?
Он неуклюже обнял ее обеими руками.
- Нет, Фрэнни, нет. Ты не потеряла ребенка.
Она расплакалась.

Позже она спросила его:
- Расскажи мне. Каковы последствия?
- Фрэн...
- Ник? - прошептала она. - Я видела чью-то оторванную руку.
- Давай отложим этот разговор.
- Нет, я должна знать.
- Семеро погибших, - сказал он низким хриплым голосом. - Нам еще
повезло, по-моему. Все могло быть гораздо хуже.
- Кто, Стюарт?
Он неуклюже сжал ее руки.
- Ник - один из них. Там была стеклянная стена, и она... она... - Он
запнулся на мгновение, посмотрел на свои руки, а потом снова поднял взгляд
на нее. - Он... мы смогли опознать его по... некоторым шрамам... - Он
отвернулся. Из груди Фрэн вырвался хриплый, сдавленный вздох.
Когда Стью немного овладел собой, он сказал:
- И Сью. Сью Стерн. Она оставалась в доме, когда произошел взрыв.
- Но... ведь это просто невозможно? - сказала Фрэн.
- Это правда.
- Кто еще?
- Чед Норрис, - сказал он, и из груди у нее снова вырвался этот
хриплый вздох.
- Внутри оказалось только три человека. Это просто чудо. Бред
говорит, что в шкафу было восемь-девять динамитных зарядов. А Ник... он
ведь почти... когда я думаю о том, что он, наверное, уже взялся за эту
коробку...
- Не надо, - сказала она. - Не думай об этом.

Перед приближением вечера третьего сентября люди стали медленно
подходить к дому Ларри и Люси. Ларри наблюдал за ними из окна спальни. За
его спиной на их кровати лежала без сознания Матушка Абагейл. Исходивший
от ее тела сухой резкий запах заполнял его ноздри, и он ощущал позыв на
рвоту - он ненавидел рвоту, - но не трогался с места. Это его кара за то,
что Ник и Сюзан погибли, а он уцелел и даже не получил ни единой царапины.
Джордж ненадолго ушел в госпиталь проверить, как чувствуют себя
остальные пациенты. Из двадцати пострадавших в больнице осталось только
шестнадцать. Троих отпустили домой, а Тедди Вейзак умер.
Женщина на кровати была похожа на скелет, обтянутый тонкой
пепельно-серой кожей. Она выглядела бесполой. Почти все ее волосы вылезли,
груди исчезли, рот широко раскрылся, и из него вырывалось хриплое дыхание.
Ларри подумал, что она похожа на виденные им изображения юкатанских мумий
- не разложившихся, но съежившихся, высохших, лишенных возраста.
Ларри вновь посмотрел в окно. Люди стояли и ждали. Жива ли она?
Умерла ли? Умирает? Может быть, ее исцелил Бог? СКАЗАЛА ЛИ ОНА ЧТО-НИБУДЬ?

Около десяти часов вечера в толпе появились Стью Редман, Глен Бэйтмен
и Ральф Брентнер и стали раздавать листовки. На них было написано:
МИТИНГ СВОБОДНОЙ ЗОНЫ
В АУДИТОРИИ МЮНЦИНГЕРА
4 СЕНТЯБРЯ В 20:00
Получив листовки, люди стали расходиться.

Когда на следующий вечер Стью открыл митинг, аудитория была
переполнена, но все вели себя очень тихо. Позади Стью сидели Ларри, Ральф
и Глен. Фрэн попыталась было подняться, но спина ее еще очень сильно
болела. Невзирая на скверную иронию ситуации, Ральф подключил ее к митингу
с помощью радиотелефона.
- Нам надо кое-что обсудить, - начал Стью и его тихий голос без труда
разнесся по всему залу. - Я думаю, все в этом зале знают о взрыве и о
возвращении Матушки Абагейл. Мы об этом поговорим, но сначала послушайте
хорошие новости. Их вам сообщит Бред Китченер.
Бред подошел к кафедре, и на лице его не было заметно и следа того
волнения, которое обуревало его вчера.
- Завтра мы подключим электроэнергию, - сказал он.
Раздались аплодисменты, продолжавшиеся около полуминуты. Позже Стью
сказал Фрэнни, что если бы не вчерашние события, Бреда стащили бы со сцены
и пронесли бы на руках вокруг зала.
- Следующий пункт повестки... - начал Стью.
- Пошел ты со своей повесткой! - исступленно завопила молодая
женщина. - Давайте говорить о темном человеке! Давайте говорить о
Ф_л_е_г_г_е_!
Зал зашумел. Стью так сильно застучал молотком по кафедре, что он
разлетелся на части.
- Вы сможете поговорить обо всем, о чем хотите, но до тех пор, пока я
веду этот митинг, я требую... чтобы был... хоть какой-нибудь... ПОРЯДОК!
Понемногу все затихли.
- Ну а теперь, - сказал Стью намеренно тихими спокойным голосом, - я
расскажу вам о том, что произошло вечером второго сентября в доме Ральфа
Зрентнера.
Он вкратце описал все события, умолчав лишь о предчувствии Фрэнни.
- Вчера утром мы с Бредом и Ральфом более трех часов копались в
руинах и нашли остатки динамитной бомбы, прикрученной к радиотелефону.
Похоже на то, что бомба была заложена в шкаф в гостиной. Билл Скэнлон и
Тед Фрэмптон нашли еще один радиотелефон на амфитеатре Санрайз, и мы
предполагаем, что бомба была взорвана оттуда...
- Предполагаем, так его в задницу! - закричал из третьего ряда Тед
Фрэмптон. - Это был ублюдок Лаудер со своей трахнутой шлюхой!
Напряженный шепот прошел по залу.
- Если еще хоть один человек выкрикнет что-нибудь с места, я закрою
митинг, и вы будете разговаривать друг с другом, - сказал Стью. Тед
Фрэмптон сердито посмотрел на него, и Стью ответил на его взгляд. Через
несколько секунд Тед опустил глаза.
- Мы подозреваем Гарольда Лаудера и Надин Кросс. У нас есть основания
для серьезных подозрений, но пока против них нет бесспорных улик, и я
надеюсь, что вы будете об этом помнить.
В зале раздался недовольный ропот.
- Я говорю это к тому, - продолжил Стью, - что если они забредут
обратно в Зону, я хочу, чтобы вы привели их ко мне. Я посажу их в тюрьму,
и Эл Банделл займется организацией судебного процесса. Мы... мы должны
действовать по справедливости. Я надеюсь, вы знаете, где находятся те, кто
действует иначе.
Он с надеждой посмотрел в зал и увидел на лицах только удивленное
негодование. В него впились сотни глаз, и он чувствовал, какие мысли
прятались за ними: "Что за дерьмо ты там несешь?? Они ушли. Ушли на запад.
А ты ведешь себя так, словно они отправились в двухдневный поход, чтобы
посмотреть на птичек."
- Кроме того, я хотел вам сказать, что мы должны избрать недостающих
членов комитета. Мы не будем заниматься этим сегодня вечером, но вам надо
подумать о том, кто... - В зале поднялась чья-то рука. - Говорите, -
сказал Стью. - Только представьтесь сначала.
- Меня зовут Шелдон Джоунс, - сказал массивный человек в клетчатой
шерстяной рубашке. - Зачем нам ждать? Почему мы не можем избрать новых
членов комитета прямо сегодня? Я предлагаю Теда Фрэмптона.
- Эй, я поддерживаю! - завопил Билл Скэнлон. - Прекрасная идея!
Тед Фрэмптон потряс сжатыми над головой руками, и в зале раздались
разрозненные аплодисменты. Стью почувствовал, как почва уходит у него
из-под ног. Они хотят заменить Ника Андроса Тедом Фрэмптоном? Какая-то
глупая шутка. Тед вступил в комитет по энергетике, но обнаружил, что это
слишком напоминает работу. Он перешел в похоронный комитет, и это занятие,
похоже, больше подошло ему, хотя Чед и говорил Стью, что Тед - это один из
тех людей, которые способны растянуть перекур в обеденный перерыв, а
обеденный перерыв - в полдневный отдых. Он с радостью вызвался участвовать
во вчерашней погоне за Гарольдом и Надин, может быть, потому, что это
предвещало развлечения. Чисто случайно он с Биллом Скэнлоном наткнулся на
радиотелефон на Санрайзе и с тех пор приобрел важную походку, которая Стью
была совсем не по душе.
Стью сказал:
- По-моему, надо дать людям возможность подумать. Давайте
проголосуем. Пусть те, кто считает что довыборы в комитет надо произвести
сегодня, скажут "да".
"Да" прокричало всего несколько голосов.
- Те, кто считает, что выборы надо отложить на неделю или около того,
пусть скажут "нет".
"Нет" раздалось громче, но не намного. Большинство людей вообще не
участвовали в голосовании, словно эта проблема их совсем не интересовала.
- О'кей, - сказал Стью. - Мы соберемся в этой же аудитории через
неделю, одиннадцатого сентября.
Слово взял доктор Ричардсон. Когда он подошел к кафедре, ему громко
зааплодировали. Он сообщил, что в результате взрыва на настоящий момент
умерло уже девять человек, еще трое находятся в критическом состоянии,
двое в серьезном и восемь в удовлетворительном.
- А теперь разрешите сказать несколько слов о Матушке Абагейл.
Люди в зале подались вперед.
- Я могу сообщить вам только одно: я ничем не могу ей помочь.
По толпе прошел ропот. Стью увидел на лицах скорбь, но ни для кого
слова Джорджа не оказались неожиданными.
- Со слов жителей Зоны мне известно, что этой леди - сто восемь лет.
Мне сказали, что она ушла две недели назад, и по моему предположению, за
это время ей вообще не приходилось есть приготовленной пищи. Похоже, она
питалась кореньями, травами и тому подобным. Сейчас она пребывает в
коматозном состоянии. Думаю, что она умрет. Но, как и всем вам, она мне
снилась... она и тот, другой.
Снова по залу пробежал тихий ропот, и Стью, почувствовал, как
напряглись волоски у него на загривке.
- На этом я хотел бы закончить. Будут ли у вас ко мне вопросы?
Вопросов не было. Люди смотрели на него, и некоторые из них плакали в
открытую.
- Спасибо, - сказал Джордж и вернулся на свое место в мертвом море
молчания.
- Давай, - прошептал Стью Глену.
Глен подошел к кафедре.
- Мы обсудили все, кроме темного человека, - сказал он.
Снова этот ропот. Несколько людей в зале инстинктивно перекрестились.
- Нам придется противостоять ему. Мистицизм - это не моя
специальность, но я должен сказать вам, что подобно тому, как Матушка
Абагейл воплощает силы добра, Рэнделл Флегг воплощает силы зла. Я уверен в
том, что та сила, которой служит Матушка Абагейл, объединила нас здесь. И
мне не кажется, что она может нас оставить. Может быть, нам надо обсудить
все это и впустить немного свежего воздуха в наши кошмары. Может быть, нам
надо решить, что мы собираемся с ним делать. Но ясно одно, что мы не можем
ему просто так позволить прийти следующей весной в Зону и взять нас голыми
руками. А теперь я возвращаю слово Стью, и пусть он ведет обсуждение.
Обсуждение продолжалось три часа. Как и предчувствовал Ларри, оно
оказалось абсолютно бесплодным.
Митинг закончился в половину второго ночи, и Глен ушел вместе со
Стью, впервые после смерти Ника чувствуя себя в своей тарелке. Он
радовался тому, что им удалось преодолеть первые трудные ступеньки
лестницы, ведущей из их собственных душ к полю битвы, каким бы оно ни
оказалось.
Он почувствовал надежду.

Кто-то тряс Стью за плечо, и ему понадобился долгий промежуток
времени, чтобы всплыть на поверхность сна. Его разбудил Глен Бэйтмен,
вырисовывавшийся смутным силуэтом в почти полной темноте.
- Тебя не добудишься, Восточный Техас, - сказал Глен. - Ты спишь, как
фонарный столб.
- Ты хоть бы свет включил, чертов болван.
- О, Господи, я ведь совсем забыл, что у нас снова есть
электричество!
Стью включил лампу, поморщился от неожиданно яркого света и уставился
совиным взглядом на будильник. Было без четверти три.
- Что ты здесь делаешь, Глен? Ты знаешь, а я ведь спал. Говорю это на
тот случай, если вдруг ты не обратил на это внимания.
Стью перевел глаза с будильника на лицо Глена. Оно было бледным,
испуганным... и старым. По лицу его пролегли глубокие морщины, и он
выглядел очень измученным.
- В чем дело?
- Матушка Абагейл.
- Умерла?
- Господи помилуй, мне почти хотелось бы, чтобы это было так. Она
очнулась. И она ждет нас.
- Нас двоих?
- Нас пятерых. - Голос Глена стал более хриплым. - Она знает, что
Сюзан и Ник мертвы, и что Фрэн лежит в больнице. Не знаю, откуда ей это
известно, но это так.
- И она хочет встретиться с комитетом?
- С тем, что от него осталось. Она умирает и говорит, что ей надо
кое-что нам сообщить. Не уверен, что мне очень хочется это слышать.

Они выбрались из джипа как раз в тот момент, когда из-за угла
вынырнул свет фар. Это был старый грузовик Ральфа. Ральф вылез из кабины,
и Стью быстро подошел к месту пассажира, где, прислонившись спиной к
диванной подушке, сидела Фрэн.
- Привет, крошка, - сказал Стью нежно.
Она взяла его за руку. Лицо ее маячило в темноте белым круглым
пятном.
- Сильно болит? - спросил Стью.
- Не так уж и сильно. Я приняла обезболивающее. Стью помог ей
выбраться из кабины, и Ральф взял ее под другую руку. Оба они заметили,
как она вздрогнула, сделав первый шаг.
- Хочешь, чтобы я тебя понес?
- Со мной все будет в порядке. Ты только поддерживай меня, хорошо?
- Разумеется.
- И пойдем помедленнее. Мы, старушки, не можем носиться сломя голову.
Они пошли по направлению к дому. Стоявшие в дверях Глен и Ларри
внимательно за ними наблюдали.
- В чем дело, как ты думаешь? - пробормотала Фрэн.
Стью покачал головой:
- Я не знаю.
Они подошли к двери, и Ральф помог Стью ввести ее внутрь. Ларри, как
и Глен, выглядел бледным и обеспокоенным.
- Извини, что пришлось тебя сюда притащить, - сказал Ларри, обращаясь
к Фрэн. - Я сидел с ней. Мы организовали дежурство. Понимаешь?
- Да, я понимаю, - сказала Фрэнни.
- Люси ушла спать примерно час назад. Я задремал ненадолго, а когда
проснулся... Фрэн, могу я чем-то тебе помочь?
Фрэн покачала головой и с усилием улыбнулась.
- Нет, со мной все в порядке. Продолжай.
- ...она смотрела на меня. Она может говорить только шепотом, но
вполне разборчиво. Она сказала мне, что Господь заберет ее домой на
рассвете. Но перед этим она хочет поговорить с теми, кто остался. Я
спросил, что она имеет в виду, и она сказала, что Бог уже взял к себе Ника
и Сюзан. Она _з_н_а_л_а_. - Он испустил долгий, прерывистый вздох и
взъерошил волосы.
В прихожую вошла Люси.
- Я приготовила кофе. Пейте, как только захотите.
- Спасибо, любовь моя, - сказал Ларри.
Люси неуверенно огляделась вокруг.
- Мне пойти с вами, ребята? Или это относится только к комитету?
Ларри посмотрел на Стью, и Стью сказал:
- Пошли с нами. У меня такое впечатление, что время комитетов уже
прошло.
Они медленно прошли в спальню, приноравливаясь к шагу Фрэн.
- Она скажет нам, - неожиданно сказал Ральф. - Матушка все нам
скажет. Так что без толку судить да рядить.
Они вошли все вместе, и ослепительный, умирающий взгляд Матушки
Абагейл остановился на них.

- Садись, моя девочка, - прошептала Матушка Абагейл. - Тебе очень
больно.
Ларри подвел Фрэн к креслу, и она села в него, испустив тоненький
вздох облегчения.
Не отрывая от нее своего сияющего взгляда. Матушка Абагейл
прошептала:
- Отродье призвало свою невесту, и скоро она понесет. Уцелеет ли твой
ребенок?
В комнате воцарилось молчание. После паузы Матушка Абагейл
продолжила:
- Мать, отец, жена, муж. А против них - Князь Гор, господин сумерек.
Я погрязла в гордости. И все вы, вы тоже погрязли. Разве вы не слышали,
что нельзя доверять повелителям и князьям мира сего?
Они молча смотрели на нее.
- Электричество - это не ответ, Стью Редман. И радиопередатчик тоже,
Ральф Брентнер. Социология тут не поможет, Глен Бэйтмен. Не поможет и твое
раскаяние, Ларри Андервуд. И твой еще неродившийся сын не сможет
предотвратить это, Фрэн Голдсмит. Звезда Антихриста взошла. Но вы не
желаете служить Богу.
Она оглядела их всех по очереди.
- Бог поступит, как Ему заблагорассудится. Вы - не горшечники, вы -
глина, из которой делают горшки. Может быть, человек с запада - это тот
гончарный круг, о который вас разобьют. Мне не дано это знать.
Слеза скатилась у нее по щеке.
- Матушка, что мы должны делать? - спросил Ральф.
- Подойдите ближе, все вы. У меня остается мало времени. Я иду домой,
и никогда еще не было на свете человека, который был готов к этому лучше,
чем я. Приблизьтесь ко мне.
Ральф сел на краешек кровати. Ларри и Глен встали в ногах. Фрэн
встала, поморщившись от боли, и Стью поставил ее кресло рядом с Ральфом.
- Бог собрал вас вместе не для того, чтобы вы создали комитет или
общество, - сказала она. - Он собрал вас здесь, чтобы послать вас дальше,
в поход. Он хочет, чтобы вы попытались уничтожить Темного Князя.
Тишина. Вздох Матушки Абагейл.
- Я думала, что вас поведет Ник, но Он взял к себе Ника - хотя, мне
кажется, что Ник еще не совсем покинул нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96