В животе у Мусорного Бака похолодело.
Какое-то время он смотрел на туннель, а потом повернулся и пошел
обратно к Малышу. Плечи его обмякли, уголки рта дрожали. Может быть, ему
удастся проскользнуть мимо?
Через несколько часов Мусорный Бак остановился за "Поршем", о который
Малыш разбил бутылку. Он осторожно выглянул из-за капота. "Форд" Малыша
ярко выделялся на фоне темно-фиолетового вечернего неба. Сам Малыш сидел
за рулем, глаза его были закрыты, а рот приоткрылся. Сердце Мусорного Бака
исполнило в груди победный марш. Пьян, как свинья! - выстукивало оно.
Пьян, как свинья! Ей-Богу! Пьян, как свинья! Мусорный Бак подумал, что
прежде чем Малыш очухается, он успеет уйти миль на двадцать на восток.
Двигался он очень осторожно. Он перебегал от машины к машине, как
водомерка, оставляя "Форд" Малыша слева.
- А ну-ка, мудозвон, стой на месте.
Мусорный Бак замер, стоя на четвереньках. Он намочил штаны, и мозг
его превратился в обезумевшую черную птицу паники.
Он очень медленно поднял глаза и увидел над собой Малыша. В руках у
него было по .45-му, а на губах застыла ужасная гримаса ненависти и
ярости.
- Я п-п-просто проверял, сможем ли мы здесь проехать, - услышал
Мусорный Бак свой собственный голос. - Открыта ли дорога назад.
- Ну конечно, на четвереньках. Сейчас я тебе открою дорогу назад.
Вставай, сука.
Мусорный Бак с трудом поднялся, ухватившись за ручку стоявшей рядом
машины. Два дула .45-х выглядели абсолютно точно так же, как две пасти
туннеля Эйзенхауэра. Он смотрел в лицо смерти и знал об этом. Теперь уже
не было такой фразы, которая могла бы спасти его.
Он помолился темному человеку: Прошу тебя... если будет на то твоя
воля... я отдам за тебя мою жизнь!
- Что там такое? - спросил Малыш. - Авария?
- Туннель. Он забит до отказа. Поэтому-то я и вернулся сказать тебе.
Пожалуйста...
- Туннель, - прорычал Малыш. - Господи-Иисусе-Христе-Боже-мой-поцелуй
меня-в-зад! А ты не врешь, сучья морда?
- Нет! Клянусь, что не вру! На указателе, по-моему, было написано,
что это туннель Изинхувера, но мне трудно читать длинные слова. Я...
- Заткни пасть. Как далеко отсюда?
- Восемь миль. Может быть, даже больше.
Малыш посмотрел на запад. Потом он перевел глаза на Мусорного Бака.
- Ты пытаешься повесить мне на уши лапшу, что эта пробка тянется на
восемь миль? Ах ты мешок дерьма! - Малыш угрожающе помахал револьверами.
- Честное слово! - закричал Мусорный Бак. - Честное слово! Я клянусь,
клянусь!
Малыш посмотрел на него долгим взглядом.
- Я убью тебя, Мусорок, - сказал он наконец с улыбкой. - Но сначала
мы вернемся к тому затору, который мы объехали сегодня утром. Ты столкнешь
пару машин в пропасть. А потом я отыщу другой путь. Я не собираюсь
оставлять свою машину, - добавил он раздраженно. - Ни за какие коврижки.
- Пожалуйста, не убивай меня, - прошептал Мусорный Бак. - Пожалуйста.
- Если ты сможешь скинуть "Фольксваген" в пропасть меньше, чем за
пятнадцать минут, может быть, я и передумаю, - сказал Малыш. - Веришь в
эти штучки-дрючки?
- Да, - сказал Мусорный Бак. Но он успел глубоко заглянуть в эти
сверхъестественные блестящие глаза и уже не мог поверить словам.

Когда они добрались до затора, уже почти стемнело. Малыш зашел за
микроавтобус и посмотрел на обочину, по которой они проехали около десяти
часов назад.
- Нет, уж, - сказал Малыш решительно. - Я здесь больше не поеду до
тех пор, пока мы не расчистим путь. Не надо ля-ля.
На одно мгновение Мусорному Баку пришла в голову мысль броситься на
Малыша и столкнуть его с обрыва. Малыш обернулся. Револьверы его были
небрежно направлены в живот Мусорного Бака.
- Скажи, Мусорок. У тебя ведь были на уме нехорошие мысли. И не
пытайся это отрицать. Я тебя, так твою мать, вижу насквозь.
Мусорный Бак яростно затряс головой.
- Не совершай ошибок, Мусорок. А теперь принимайся за дело. У тебя
есть пятнадцать минут.
Мусорный Бак уперся в микроавтобус и толкнул его изо всех сил.
Микроавтобус сдвинулся дюйма на два. В сердце у него появилась надежда.
Может быть, если ему действительно удастся скинуть "Фольксваген" в
пропасть и расчистить путь, этот чокнутый сохранит ему жизнь.
Может быть.
Он набычился и снова толкнул микроавтобус. В его недавно обожженной
руке вспыхнула боль. Вскоре нежная новая кожа прорвется. И тогда боль
превратится в агонию.
Автобус сдвинулся на три дюйма. Пот тек Мусорному Баку прямо в глаза
и жегся, как теплое машинное масло.
- Вот идет Джонни с киркой в руке, - пел Малыш. - У него одно яйцо, и
он...
Песня сломалась, как сухой сучок. Мусорный Бак опасливо поднял глаза.
Малыш стоял в профиль к Мусорному Баку и смотрел на противоположную
сторону дороги.
- Что это было? - прошептал Малыш.
- Я ничего не ел...
И тогда он услышал. Он услышал тихий шорох гравия и камушков. Его сон
вновь предстал перед ним, и во рту у него пересохло.
- Кто там? - заорал Малыш. - Отвечай! Отвечай, так твою мать, или я
буду стрелять!
И ему ответили, но голос этот не принадлежал человеку. Словно хриплая
сирена, поднялся вой, сначала нараставший, а потом быстро перешедший в
гортанное ворчание.
- Господи Боже мой! - сказал Малыш, и голос его был неожиданно тонок.
С той стороны дороги и через нейтральную полосу шли волки, сухопарые
серые лесные волки с красными глазами и отвисшими нижними челюстями. Их
было более двух дюжин. В приступе ужаса Мусорный Бак снова намочил штаны.
Малыш начал стрелять. Звуки выстрелов отдавались от скал многократным
эхом, так что создавалось впечатление, что палит целая артиллерия.
Волки приблизились с прежней скоростью. Их глаза... Мусорный Бак
обнаружил, что не может оторваться от их глаз. Это не были обычные глаза
обычных волков - в этом он был абсолютно уверен. У них были глаза их
Повелителя, который также был и его Повелителем. Неожиданно он вспомнил о
своей молитве и перестал бояться. Он отнял руки от ушей. Он не обращал
внимания на мокрые джинсы. Он начал улыбаться.
Малыш опустошил оба свои револьвера, уложив при этом трех волков.
Потом он убрал оружие обратно в кобуру, не пытаясь его перезарядить, и
повернулся к западу. Он прошел около десяти шагов, а затем остановился.
Навстречу ему шли новые волки, пробираясь между темными громадами мертвых
автомобилей, словно рваные клочья тумана. Один из них поднял кверху пасть
и завыл. К нему присоединился второй, потом третий, а потом завыл уже
целый хор.
Малыш начал пятиться. Теперь он пытался зарядить один из своих
револьверов, но патроны падали из его дрожащих пальцев. И неожиданно он
сдался. Револьвер выпал у него из рук и брякнулся о дорогу. Волки
бросились на него, словно это был сигнал.
С пронзительным криком ужаса Малыш повернулся и бросился к ближайшей
машине, которой оказался голубой "Остин". Глухо, раскатисто рыча,
ближайший к нему волк прыгнул как раз в тот момент, когда Малыш уже нырял
внутрь.
Он успел. Волк с рычанием отскочил от двери. Через несколько секунд
машина была окружена. В окне маячила маленькая белая луна лица Малыша.
Один из волков приближался к Мусорному Баку, низко опустив свою
треугольную голову.
Я готов отдать за тебя свою жизнь...
Не чувствуя страха, Мусорный Бак пошел ему навстречу. Он вытянул
вперед свою обожженную руку, и волк облизал ее. Через мгновение он уже
сидел у его ног.
Малыш смотрел на них. Его рот был широко открыт.
Мусорный Бак закричал:
- Так твою мать. Сейчас ты закроешь рот, а потом - глаза! Слышишь
меня? ВЕРИШЬ В ЭТИ ШТУЧКИ-ДРЮЧКИ? НЕ НАДО ЛЯ-ЛЯ!
Пасть волка нежно сомкнулась на здоровой руке Мусорного Бака. Он
посмотрел вниз. Волк легонько дергал его. Дергал его в сторону запада.
- Ладно, - безмятежно сказал Мусорный Бак. - Хорошо, парень.
Он пошел, и волк двинулся за ним по пятам, словно хорошо обученная
собака. К ним присоединились еще пять волков. Теперь вокруг него был целый
почетный эскорт.
Один раз он остановился и оглянулся через плечо. Машина была окружена
терпеливым кольцом волков, а за стеклом маячил бледный круг лица Малыша.
Губы его беззвучно двигались. Волки, вывалив наружу языки, словно
усмехались Малышу.
Мусорный Бак с удивлением подумал о том, сколько же будут волки
сидеть вокруг машины. Ответ, конечно, был очень простым: столько, сколько
потребуется. Два дня, три, может быть, даже четыре. Есть там нечего (разве
что внутри найдется парочка трупов), пить тоже, днем температура
поднимется до ста тридцати градусов по Фаренгейту - парниковый эффект.
Волки темного человека будут ждать, пока Малыш не умрет от голода или не
обезумеет до такой степени, что решится открыть дверь и попытается
убежать.
- Я прав? - закричал он. - Не надо ля-ля, если ты веришь в эти
штучки-дрючки!
Его серые спутники продолжали идти рядом, не обращая никакого
внимания на его крики. Когда они проходили мимо "Форда" Малыша, один из
волков подбежал к машине, понюхал шину и, сардонически усмехаясь,
помочился на нее.
Мусорный Бак не мог не рассмеяться. Он смеялся, пока слезы не
брызнули у него из глаз.
Он шел в сопровождении своего эскорта. После полуночи они подошли ко
входу в туннель Эйзенхауэра. На этот раз Мусорный Бак не колебался и
твердо направил свои шаги в правую черную пасть. Чего ему было бояться с
такими телохранителями?
Это было долгое путешествие. Почти сразу же после его начала он
потерял всякое представление о времени. Он шел вслепую, от одной машины к
другой. Один раз его рука погрузилась во что-то мягкое и влажное, и его
обдало тошнотворным зловонием. Но и тогда он не остановился ни на секунду.
Время от времени он замечал в темноте красные глаза, которые указывали ему
путь вперед.
Потом он почувствовал в воздухе свежесть и заторопился вперед, раз
даже упав с капота одной машины и больно ударившись головой о бампер
другой. Через небольшой промежуток времени он поднял голову и увидел
вверху звезды, бледнеющие перед наступлением зари. Путешествие через
туннель закончилось.
Его телохранители исчезли. Но Мусорный Бак упал на колени и
поблагодарил их в продолжительной и бессвязной молитве. Он видел волю
темного человека в действии.
Через две мили дорога немного расчистилась, и идти стало гораздо
удобнее. К полудню он дошел до Вейла. Усталость валила с ног. Он разбил
стекло, отпер дверь, нашел кровать и немедленно провалился в забытье.

Седьмого августа Ллойд Хенрид вошел в комнату, куда вчера поместили
Мусорного Бака. Это была прекрасная комната, расположенная на тридцатом
этаже "МГМ Гранд-Отеля". Там стояла круглая кровать с шелковыми
простынями, а на потолке было круглое зеркало, той же величины, что и
кровать.
Мусорный Бак посмотрел на Ллойда.
- Как чувствуешь себя, Мусор? - спросил Ллойд.
- Нормально, - сказал Мусорный Бак. - Уже лучше.
- Еда, вода и отдых - вот и все, что тебе нужно, - сказал Ллойд. - Я
принес тебе кое-какую чистую одежду. Не знаю, твой ли размер.
- Какая красивая. - Мусорный Бак и сам не знал своих размеров. Он
взял джинсы и рубашку из рук Ллойда.
- Спускайся на завтрак, когда оденешься, - сказал Ллойд. Голос его
звучал почти подобострастно.
- Хорошо.
Ресторан гудел от разговоров, и он остановился за углом, объятый
внезапным страхом. Они посмотрят на него, когда он войдет. Они посмотрят
на него и рассмеются. Сначала кто-то захихикает в углу, потом кто-то
подхватит, а потом весь зал затрясется от смеха, указывая на него
пальцами.
"Эй, ребята, прячьте спички - идет Мусорный Бак!"
"Эй, Мусор! Что сказала старая леди Симпл, когда ты сжег ее
пенсионный чек?"
"Все простыни промочил, Мусорок?"
На коже его выступил пот, и он почувствовал себя скользким, несмотря
на душ, принятый после ухода Ллойда. Он вспомнил свое лицо в зеркале
ванной комнаты, покрытое медленно заживающими струпьями, свое изможденное
тело, свои глаза, слишком маленькие для глубоко зияющих глазниц. Да, они
рассмеются. Он прислушался к шуму разговора, к позвякиванию столового
серебра и решил, что надо улизнуть отсюда подальше и поскорее.
Потом он вспомнил о том, как нежно волк ухватил его за руку и увел
его от металлической гробницы Малыша. Тогда он расправил плечи и вошел.
Несколько человек скользнули по нему взглядами, а потом вернулись к
еде и разговорам. Ллойд, сидевший за большим столом в центре зала, поднял
руку и помахал. Мусорный Бак подошел. За столом сидело еще три человека.
Все они ели яичницу с ветчиной.
- Накладывай себе сам, - сказал Ллойд. - У нас здесь
самообслуживание.
Мусорный Бак взял поднос и пошел за своей порцией. Стоявший за
стойкой толстый человек в грязном поварском халате внимательно смотрел на
него.
- Вы мистер Хорган? - робко спросил Мусорный Бак.
Хорган усмехнулся.
- Да, но звать ты меня будешь Уитни. Чувствуешь себя лучше? Когда ты
пришел, ты выглядел как Божий гнев.
- Гораздо лучше.
- Выбирай, что хочешь. Я рад, что ты здесь, парень.
- Спасибо, - сказал Мусорный Бак.
Он вернулся к столу Ллойда.
- Мусор, этот человек - Кен ДеМотт. Вот этот парень с лысиной -
Гектор Дроган. А этот паренек, который пытается отрастить у себя на лице
то, что в таком изобилии растет у него в заднице, называет себя Козырным
Тузом.
Все закивали ему.
- А это наш новый друг, - сказал Ллойд. - Его зовут Мусорный Бак.
Последовала серия рукопожатий. Мусорный Бак принялся за яичницу.
Потом он поднял глаза на молодого человека с пробивающейся бородкой и
спросил тихим вежливым голосом:
- Не могли бы вы передать мне соль, мистер Туз?
Сидевшие за столом удивленно переглянулись, а потом разразились
хохотом. Мусорный Бак уставился на них, чувствуя, как в груди его
поднимается волна паники, но потом он услышал смех, по-настоящему услышал
его и понял, что в нем нет никакой злобы. Никто здесь не будет спрашивать
его о том, почему он сжег церковь вместо школы. Никто не будет донимать
его пенсионным чеком миссис Симпл. Он тоже может улыбнуться, если хочет.
Так он и сделал.
- Мистер Туз, - хихикал Гектор Дроган. - Ну, Козырной, ты даешь.
Козырной Туз передал Мусорному Баку соль.
- Зови меня просто Козырной, парень. И я отзовусь в любое время. Ты
не будешь называть меня мистером Тузом, а я не буду называть тебя мистером
Баком, идет?
- Идет, - ответил Мусорный Бак, все еще улыбаясь. - Прекрасно.
Мусорный Бак налегал на яичницу, чувствуя внутри приятное тепло. Это
ощущение было настолько незнакомо ему, что было почти болезненным. Пока он
ел, он пытался понять, что же это за ощущение. Потом он поднял взгляд,
посмотрел на окружавшие его лица и подумал, что, пожалуй, он понимает, что
это такое.
Это было счастье.
Какие отличные ребята, - подумал он.
И сразу же вслед за этим: "Я дома".

В тот день его никто не беспокоил, но на следующий день, вместе с
большой группой людей, его отправили на Боулдер Дэм. Там они провели целый
день, наматывая медную проволоку на перегоревшие генераторы. Он работал
сидя на скамейке, с которой открывался вид на озеро Мид. Никто не следил
за ним. Мусорный Бак подумал, что здесь нет бригадиров и надсмотрщиков,
потому каждый рад своему труду, совсем как он.
На следующий день он узнал, что это не так.

Было четверть одиннадцатого утра. Мусорный Бак сидел на скамейке и
наматывал медную проволоку, позволив своим мыслям унестись на миллион миль
от той работы, которую выполняли его пальцы. Он сочинял псалом, обращенный
к темному человеку. Ему пришло в голову, что надо раздобыть большую книгу
(Книгу, собственно говоря) и начать записывать в нее некоторые свои мысли
о нем. Возможно, когда-нибудь людям захочется ее прочитать. Тем людям,
которые чувствуют по отношению к нему то же, что и Мусорный Бак.
К его скамейке подошел Кен ДеМотт, и сквозь его загар Мусорный Бак
заметил испуганную бледность.
- Пошли, - сказал он. - Работа окончена. Мы возвращаемся в Вегас. Все
до одного. Автобусы ждут.
- Почему?
- Не знаю. Это его приказ. Ллойд всех оповестил. Пошевеливайся,
Мусорок. В таких случаях лучше не задавать вопросов.
Когда они подъезжали к городу, Мусорный Бак услышал, как человек,
сидевший от него через проход, тихо сказал своему соседу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96